ПРО ГОГОЛЯ Мертвые души привели к множеству откликов в печати. Большинство петербургской и столичной критики выступила с неотёсанными нападками на новое произведение Гоголя: Булгарин и Греч в Северной пчеле, Н. Полевой — в Русском вестнике, Сенковский — в Библиотеке для чтения, К. Масальский в Сыне отечества. Реакционная критика единодушно обвиняла автора поэмы во лжи на Россию, в создании карикатуры на ее народ, осуждала за антихудожественность, винила кроме того в прегрешениях против элементарных норм литературного языка. Как писал Белинский в Библиографическом известии 1842 года, большая часть изданий употребляет все сродные ей средства к унижению первого поэтического таланта в современной русской литературе. Неотёсанным просчетам реакционной критики, например, Сенковского, Белинский посвятил и особую статью — Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке, в котором высмеял потуги издателя Библиотеки для чтения исказить смысл и содержание Мертвых душ. Но среди выступлений современной критики одно привлекло к себе особенное внимание Белинского — брошюра Константина Аксакова Пара слов о поэме Гоголя Похождения Чичикова, либо Мертвые души. С ее автором Белинский некогда, в бытность собственную в Москве, пребывал в дружеских отношениях. Оба они входили в кружок Станкевича. Но на рубеже 30—40-х годов их дороги разошлись, и они были практически на различных полюсах духовной, публичной жизни России; один стал правоверным славянофилом, а второй утверждался на позициях революционного демократизма. В отличие от иных критиков, хуливших Гоголя и его Мертвые души К. Аксаков выступил с восторженной апологией поэмы. В его брошюре развивалась идея о том, что Мертвые души своим содержанием, поэтической формой и характером возобновляли в русской литературе традиции старого гомеровского эпоса. К. Аксаков так и писал: Созерцание Гоголя древнее, подлинное, то же, какое у Гомера… Из-под его творческой руки восстает, наконец, старый, подлинный эпос {К. Аксаков. Пара слов о поэме Гоголя Похождения Чичикова, либо Мертвые души, М., 1842, с. 5.}. Сравнение Гоголя с Гомером, а Мертвых душ с Илиадой само по себе не заключало ничего предосудительного. Неприятности, поставленные в очень способной поэме Гоголя, имели без сомнений всемирно-историческое значение, тем самым давая основание для сопоставления Мертвых душ с самыми выдающимися произведениями всемирный литературы. Белинский был неправ, утверждая что-то прямо противоположное. Но принципиально важно уяснить логику рассуждений критика, имевших в тех конкретно-исторических условиях определенный рациональный суть. Дабы создать произведение искусства всемирно-исторического значения, требуется, полагал Белинский, не только великое его способность и дарование художника самый полно выразить ту либо иную реальность. Самый предмет изображения должен иметь общечеловеческое содержание. Гоголь не уступает Гомеру и Шекспиру относительно акта создания либо полноты акта творчества. По с позиций Белинского, этого слишком мало, потому что у Гоголя нет надлежащего предмета изображения — другими словами действительности, которая заключала бы в себе всемирно-исторический дух, либо, иными словами, равняется общее для веков и всех народов содержание. Всего этого не могло быть в отсталой России. Белинский думал, что в наши дни мерилом величия поэтов принимается не акт творчества, а мысль, общее, либо, как сказал он в другом месте, не форма определяет иерархию произведения, но содержание дает им разную сокровище.Происхождение романа, как и по большому счету новых художественных форм, представляет собой, согласно точки зрения Белинского, выражение не упадка литературы как вычислял Аксаков, а ее поступательного эстетического обогащения и исторического развития.
Герцен – публицист
Неспециализированная черта Герцена
Он основоположник общинного социалзима. Один из самых радикальных западников. Он все равно видел собственный путь, Петр 1 стёр с лица земли и мы начинаем строить заново, а так запрещено. Не нужно к топору, нужно к метлам,
Создал историю русского социализма. Революции в РФ возможно избежать в силу того, что социалистические у крестьянина врожденные. Герцен в 47 году уехал, и в Лондоне в 53 году он открыл вольную типографию, а
Не принимал прагматического отношения к литературе. Герцен довольно много внимания на крестьянский вопрос внимания орбращал, не защищал высшие классы. Писал весьма афористично.
Москвитянин 43 и Ведрин 45 обе были в «Отечественных записках»
Публично-политические взоры
Аникрепостничество. Западничество. Классический европейский либерализм эволюционирует в сторону контрреволюции и будущий социальный переворот обязан состоять не в разрушении ветхих, а в создании новых форм публичной судьбе, социальные преобразовнаия смогут быть успешными только при определнном уровне созания весов и экономических предпослыках. Необходимость собственного пути развития хорошего от запада. Теория русского социализма, база народничества. В РФ, где менее развит западны индивидуализм, осуществить социалистические идеи возможно легче. Будщее в трансформации взаимоотношений собственности на взаимопомощи развития членов и основе солидарности общества. Зародыш социализма – общинная собственность на землю у крестьян. Переустройство общества на базе свободных, организованных в общины труженников, их самоуправление. Уничтожение самодержавного строя по средстваом демократии и просвещения. Сочетание народной традиции с интеллектуальными идеями.
Литературные
Издает запрещенные стихи пушкина, письмо белинского гоголю, печтате записки екатерины второй дашковой. В 55 издает первый номер альманаха Полярная звезда. На обложке изображены барельефы 5 казненых декабристов, наверху лучи солца и полярная звезда. Позже ьудет газета Колокол. Эпиграф кличу живых.
Герцен практически единственный опыт того, что запрещенные нелегальные издани из заграницы пользовались таким успехом. Сам император александр 2 просматривал колокол.
Полярная звезда. Публикации письмо гоголю. Обращение к александру 2. Объявление об издании.
Письма герцена необычны, в силу того, что без оглядки на революционные взоры, он так же, как и прежде сохраняет надежду на императора. Герцен не пр нмал прагматического отношения к литературе.
Газета колокол. Надобность своевременного издания. Сейчас уже довольно много писем идет в издания герцена. К нему приезжает приятель огарев. Принимают ответ издавать газету. Сперва раз в тридцать дней, с 58 2 в масяц, время от времени еженедельно. Тираж до 2500, 8 полос. Кличу живых шиллера.
1 этап с 57 по 61. Время наивысшего влияния в РФ. В РФ го овится реформа, общество деятельно обсуждает освобождерие крестьян. В колоколе основной вопрос крестьянский. Ни при каких обстоятельствах герцен не поднимался на защиту высших классов. Герцен писал афоиистично. Довольно много писем о фактах обмана крестьян (публиковал лишь подтвержденную 2-3 источниками инфу). Герцен опубликовал поименный перечень всех погибших в пучине (деревня) крестьян.
Письмо из провинции. Создатель призвал герцена к топору кличьте русь. Это до реформы. Герцен напечатал письмо со своим ответом — нужно русь призывать не к топору, а к метлам.
2 эиап 62-65. Польская тема. Польша в конце 18 века потеряла независмость. На территории царства польского разрешен польский язык, польские крестьяне, помещики, шляхта а также русское дворянство было ополяченным. Имели на территории русской польши большетправ. Чем на венгрии и территории пруссии. Но поляки постоянно стремились к независимости. Восстания были. В 62 году манифестация в честь событий 30летней давности (восстание при пушкине еще). Герцен заметил благодетельное дело, но скоро разочаровался в крестьянской реформе. Герцен начинает выступать в защиту поляков. Был единственным публицис ом, выступившим в дащиту польши. Особенно аметно в 63. Январь — восстание в польше. В ночь на 23 началась массовая резря русских в польше (первым делом резали солдат ). Влсстание скоро распространилось по польше. Шляхта, ненавидящая россию, польское духовенство. Положение русских в польше стало не безопасно. В Колоколе организовалисбор средств в пользу восставших. Русское общество было равнодушно к происходящему в польше. То, что происходило в польше, затрагивало и европейские интересы. В РФ появляет публицист , что щанимает русского позицию, европе нефиг лезть, это внутренние дела. И влияние этого публициста было громадно. Это был катков. Снял в аренду газету и су ел создать публичное мнение.
3 этап 65-67 . Тираж идет вниз до 1000. Для русской молодежи властители умов добролюбов, писарев, не герцен. Издание переносится в Женеву , заканчивается сообщение с россией. Самое ужасное для герцена — он для либеральных друзей юности уже революционер. Для молодежи нигилистов он также чужой, обломок прошлого.
Москвитянин.1845. он имел высшую, мирового цель – он собою заложил магазин обновительных мыслей и оживительных идей для будущих поколений Европы, Азии, Австралии и Америки, он приготовил втиши якорь спасения погибающему Западу. Детски милое, наивное воззрение г. Погодина на Европу казалось нам время от времени необычным, но не надобно забывать: он, как думается, имел в виду дикие племена Австралии и Африки — для них нельзя писать вторым языком. Очевидно, в этом сторожевом положении время от времени сказал он что попало, чтобы разогнать дремоту, – человек не сильный имеется! Сейчас его черед: захотим ему хорошей ночи; пускай он спит легким сном: его не потревожат нередкие воспоминания. Воздав должную честь покойному «Москвитянину-pere», обратимся к новорожденному «Москвитянину-fils»[95] (живой о живом и думает)[96]. сам г. Погодин весьма правильно изложил, как новая судьба побеждала в Европе феодальную форму, а также посмотрел в будущее. В случае, если б создатель не затемнил собственной статьи поясняющими сравнениями, большею частию математическими, собственными 10/10 и 0,00001, примером о шарах, свидетельствующим какое-то уникальное понятие о механике, о линии и о бильярдной игре по большому счету, то она была бы весьма недурна. «Обозрение современного состояния словесности». г. Киреевский пытается доказать, наоборот, что славянский мир может обновить Европу собственными началами. Славянизм – мода, которая не так долго осталось ждать надоест; перенесенный из Европы и переложенный на отечественные нравы, он не имеет в себе ничего национального; это явление отвлеченное, книжное, литературное – оно так же иссякнет, как отвлеченные школы националистов в Германии, разбудившие славянизм. статья о «Слове о полку Игореве», предположение о происхождении Киева, путешествие по Черногории и тому подобные живые, современные интересы; статья о сельском хозяйстве, возможно, и хороша, но что-то весьма долга для чтения. Историческая новость о том, как пытали и сожгли какую-то колдунью в Германии в первой половине 70-ых годов XVII века (уж данный инквизиционный, аутодафежный Запад!), совершенно верно словно бы забрана из Кошихина либо Желябужского. Сравнивая стихотворения Языкова с произведениями Коцебу и «автора „Вы-жигиных», т. е. Ф. В. Булгарина, Герцен намекает на то, что они носят темперамент политического доноса.
осуждал устаревшую идеологию, которой придерживались авторы «Москвитянина». Так, к примеру, освещая на страницах статьи материал называющиеся «Параллель русской истории с историей западных стран», именуется новой и занимательной «в том случае, если бы она была написана лет 25 назад». Помимо этого, в «Вселенной» и Москвитянине» Герцен издевается над курьезными промахами отдела наук «Москвитянина», иронизирует по поводу «детски наивных воззрений и» милых этого издания на Европу («детски милое, наивное воззрение г. Погодина на Европу казалось нам время от времени необычным, но не надобно забывать: он, как думается, имел в виду дикие племена Австралии и Африки — для них нельзя писать вторым языком. Ну вот, к примеру, шлегелевски серьёзные, основанные на глубоком изучении Данта, критики г. Шевырева не имели в тех государствах на большом растоянии для того чтобы успеха, в них и Западу доставалось… а все не то!») и смеётся над его претензиями возродить «гибнущее» человечество посредством самодержавия и православия.
Путевой ежедневник ведрина.1843. Лишь не завязывай туго кошелька; цивилизация требует за все деньги, но за данный презренный металл окружает человека такими предупредительными удобствами, что менее жаль денег. Товарищ — человек негромкий, занимает три четверти повозки, платит половину. Обожаю земледельческие классы: не они нам, мы им должны питать зависть к; в простоте душевной они трудятся, не зная тревог и бурь, напиханных в отечественную душу, ни роскоши, вытягивающей мнимые избытки. На улице мужик тузит какую-то бабу, возможно, жену; это развеселило меня, смеялся; нищие помешали досмотреть. Ужасная привычка у нищих — просить у проезжего: проезжему небольшие деньги необходимы, не больших же дать. Надоели, притворился сонным, помешали в этот самый момент: ямщик разбудил, требуя нa водку, — еще скверный обычай! Что у них за служения мамону!
• крестьянская реформа и Герцен
Реформа 1861 г., которую царское правительство все же вынуждено было совершить и отменить крепостное право, сперва обрадовала Герцена, но анализ условий освобождения еще раз раскрыл глаза Герцену на антинародную политику в крестьянском вопросе правительства. Восстания крестьян против условий освобождения, каковые опять закабаляли, обезземеливали их, вынудили Герцена повести более решительно пропаганду революционной борьбы за землю и волю.
Герцен и особенно Огарев осуждают крестьянскую реформу 1861 г. «Народ царем обманут», — пишет «Колокол» в июле 1861 г. Герцен дает комментарий и широкую информацию к восстаниям в РФ против реформы. «Русская кровь льется», — пишет Герцен о карательных мерах царского правительства. Особенно его потрясло восстание в селе Пропасть, где был казнены крестьяне и убит их предводитель Антон Петров.
Сейчас Герцен и Огарев прямо обращаются к русскому народу и революционной молодежи с просьбой к восстанию против самодержавия. Герцен осуждает правительство за ссылку и арест вождя русской народовластия — Н.Г. Чернышевского. Огарев пишет последовательность прокламаций, обращенных к войску, молодежи. «Заводите типографии!», — рекомендуют они революционерам в РФ. Герцен решительно рвет с либералами (Тургеневым и др.), каковые стали сторониками правительства.
На страницах «Колокола» всесторонне обсуждались условия ликвидации крепостничества. Осуждая разные проекты реформы, Герцен и Огарев выдвинули и собственные предложения. Они потребовали одновременно и везде высвободить крестьян от крепостной зависимости, стереть с лица земли феодальные повинности, передать крестьянам всю ту почву, которою они пользовались до реформы, и дать им гражданские права. Все это как словно бы близко доходило к тому, что отстаивали в «Современнике» его друзья и Чернышевский. Но программа Герцена и Огарева в дореформенный период была противоречивой, защита заинтересованностей крестьян сочеталась в ней с либеральными тенденциями. До 19 февраля 1861 г. и некое время по окончании реформы Герцен и Огарев рассчитывали на мирное ответ крестьянской неприятности. Они весьма опасались крестьянского «топора», наивно веря, что освобождение «сверху» при всех условиях обойдется стране не так дорого, как крестьянское восстание.
Ископаемый епископ. 1861 колокол. Предлогом для статьи послужило открытие мощей воронежского епископа Тихона Задонского 13 августа 1861 г. Статья занимательна как яркое выражение атеистических и демократических взоров Герцена; народу и его заинтересованностям противостоят, как показывает Герцен, не только подьячий и помещик, но и архиерей и царь. После этого все сделали собственный дело: Антоний погиб, Николай не обратил никакого внимания на предсмертный бред монаха — он же полагал, что Митрофаном отделался окончательно от воронежской епархии и мощей; покойник покоился под спудом. Настали другие времена …прогрессов, обличений и освобождений. а тело его, за примерное нетление, произведено в мощи, с присвоением всех прав состояния, т. е. пользования серебряной ракой, лампадой, восковыми свечами и, основное, кружкой для сбора, коею иноцы будут руководствоваться по особенному внушению божию и по крайнему разумению людской. Чудесам поверит собственной детской душой крестьянин, бедный, обобранный дворянством, обворованный чиновничеством, одураченный освобождением, усталый от безнадёжной работы, от безнадёжной нищеты, — он поверит. Он через чур задавлен, через чур несчастен, дабы не быть суеверным. Нет, ваша полицейская церковь не выше их образованием, она лишь ниже их жизнию. Их убогие священники, их иноки дробили все страдания народа — но не дробили награбленной добычи. Его ты видишь сейчас, — ты, папа убитого парня в пучине, ты, сын убитого отца в Пензе. Он облыжным освобождением сам взялся раскрыть народу глаз и для ускорения отправил во все четыре стороны Руси флигель-адъютантов, розги и пули.
Крещеная собственность. 1853. крепостное право, положение крепостных и помещичье землевладение крестьян в России. Его интересует сам вопрос: как народ был в крепости, по какой причине и кто это сделал? «Крестьянин был обманут, забрать неожиданно, загнан правительственным кнутом в капканы, приготовленные помещиками, загнан мало-помалу, по частям, в сети, расставленные приказными; прежде нежели он хорошенько осознал и пришел в себя — он был крепостным.» Герцен говорит о собственном детстве, о собственных взорах на крестьян, их преимуществах, бедах и нравах, каковые сыплются на их головы с подачи помещиков. А.И. Герцен обрисовывает крестьянскую общину – старейший орган сплоченности деревенского народа. «Народ русский все вынес, но удержал общину, община спасет народ русский».
Однако, Герцен разглядывает и недочёты общины, в то время, когда она перерастет в коммунистическое общество: «Говорят, что община поглощает личность и что она несовместна с ее развитием. В этом мнении имеется часть правды. Каждый неразвитой коммунизм подавляет отдельное лицо. Но не надобно забывать, что русская жизнь обнаружила сама в себе средства частично восполнять данный недочёт. Сельская судьба образовала рядом с неподвижной, мирной, хлебопашенной деревней подвижную общину работников — артель и военную общину казаков..» Коммунистическое общество «через чур дико, молодо, неразвито, но из этого не нужно, что нам должно разламывать эти незрелые начинания, — наоборот, их надобно продолжать, развивать, образовывать». Брать на заметку опыт других государств и шагать к формированию.
Заканчивает собственный произведение А.И. Герцен фразой: «Вот и все приданое Сандрильоны, — для чего же отнимать последнее?» Сандрильоной (Золушкой) у него есть народ, сводными сёстрами и злой мачехой – помещики, а красивым принцем – Александр II, что в один прекрасный день наденет хрустальный башмачок на ножку Золушки, подписав документ об отмене крепостного права.
Сословие сельских собственников практически везде отличается изуверством, несообщительностью и скупостью; оно сидит, на-заперти в собственных каменных избах, на большом растоянии разбросанных и окруженных полями, отгороженными от соседей. Поля эти имеют вид заплат, положенных на земле. На них трудится батрак, бобыль, словом, деревенский пролетарий, составляющий огромное большая часть всего полевого населения.
Мы, совсем наоборот, государство сельское, отечественные города — громадные сёла, тот же народ живет в городах и сёлах; отличие между крестьянами и мещанами придумана петербургскими немцами. Как, в действительности, уверить людей, что добрая половина огромного народонаселения, сильного умом и мышцами, была дана правительством в рабство без войны, рез переворота, рядом полицейских мер, рядом тайных соглашений, ни при каких обстоятельствах не высказанных прямо и не оглашенных как закон. А ведь дело было так, и не до потопа, а два века тому назад.
Письмо из провинции.
1 марта 1860 г. в «Колоколе» опубликовано «Письмо из провинции» за подписью «Русский человек». Письмо было продолжением полемики, разгоревшейся между «Колоколом» и «Современником». Создатель упрекал Герцена за недостаточный радикализм, за рвение к мирному ответу крестьянского вопроса, за то, что «Колокол» «переменил тон», что он обязан «благовестить не к молебну, а звонить в набат», «кликать Русь к топору».
Герцен в редакционном предисловии к письму выделил: «Мы расходимся с вами не в идее, а в средствах; не в началах, а в образе действования. Вы воображаете одно из крайних выражений отечественного направления». Герцен отверг призывы к «топору», «до тех пор пока останется хоть одна разумная надежда на развязку без топора».
• Выступление Герцена против современника
В первый раз размещено в Колоколе, 1859, л. 44 (1 июня), за подписью: И—р. Выступление Герцена с несправедливой статьёй и резкой, направленной против редакции Современника, высказывало расхождение во взорах между последовательными демократом и революционными демократами, не изжившим иллюзий дворянских революционеров. Предметом полемики В этом случае явились такие актуальные
для того времени вопросы, как оценка лишних людей, их исторической роли, и
отношение к так называемой обличительной литературе.
Полемический пафос Very dangerous!!! был направлен против сатирических ста-
стихов и тей, каковые принадлежали в большинстве собственном Добролюбову и были
размещены в № 1 и 2 Свистка (особенном балаганчике для освистывания, как
его назвал Герцен), и против статьи Добролюбова Что такое обломовщи-
на? (Современник, № 5). Добролюбов и Чернышевский, осознавая, что обличения, апеллирующие к публичному точке зрения, не могут поменять ни социальных, ни политических порядков в
России, возлагали надежды на народную революцию. На страницах Современника и его сатирического приложения Свистка они быстро выступали против фиктивной гласности, превозносившейся либералами, и едко высмеивали либерально-обличительное направление, подменявшее революционную борьбу с крепостническими порядками критикой частных злоупотреблений. Герцен, продолжавший еще верить, что публичное мнение способно принудить самодержавие к радикальным
реформам, придавал значение формированию обличительного направления, относя мелочное и поверхностное обличение к неловкостям и ошибкам первой гласности.
Для собственных возражений Герцен применял, например, пара одностороннюю оценку Добролюбовым Губернских очерков Салтыкова-Щедрина. Создатель этих очерков рассматривался критиком в целом последовательности его печатных выступлений (а также во второй половине 50-ых годов девятнадцатого века в статье Литературные мелочи прошлого года, пародии Отечественный демон и др.) против обличительной литературы, как основатель юридической
литературы, не смотря на то, что, очевидно, признавался Добролюбовым выше всех…сверстников по обличительной литературе В статье выразилось кроме этого расхождение между Современником и Герценом в оценке лишних людей, во взорах на социальную природу этого типа русской судьбы. Герцен, возражая на статью Добролюбова Что такое обломовщина?, решительно о тказывался вычислять мокрицу Обломова потомком лишних людей, дворянской интеллигенции 30—40-х годов, оппозиционно настроенных к николаевской действительности. Добролюбов видел в лишних людях порождение крепостнической совокупности и растолковывал их неспособность к активной деятельности родной связью с теми устоями,
против которых они восставали. В представлении Герцена лишние люди — плод николаевской реакции, и их бездействие он растолковывал ожесточённым милицейским режимом. В изменившихся условиях публичного подъема появление лишних людей, с позиций Герцена, не могло быть закономерным, и исходя из этого он признавал почетными и вправду лишними людьми лишь николаевских. Эта оценка, в противоположность чёрте Добролюбова, была лишена классовой базы. Статья Very dangerous!!! должна была, по плану Герцена, являться сигналом Современнику об опасности забранного им курса, на что показывает и самое ее недвусмысленные намёки и заглавие на то, что словно бы бы насмешки над обличительной литературой и гласностью играются на руку реакции, в лице цензурной троицы. Об этом свидетельствуют бессчётные выпады против издания, разбросанные по статье. Так, говоря о пристрастии к антологическим стихотворениям, он намекал на размещённые в январской и февральской книжках издания стихи
А. Фета Нимфа и Грёзы и молодой сатир. Упоминание о Поэрио было связано с политическим обзором Чернышевского в мартовской книжке Современника. Ироническое замечание о аспазиях и камелиях имело в виду хронику петербургской судьбе, которую вел в издании И. И. Панаев, в частности помещенную в мартовском номере Современника, где иронически упоминались дамы Аспазии и (петербургского полусвета Фрины) как явления несомненного прогресса. Добролюбов ответил на выступление Герцена в июньской книжке Современника в рецензии на сборник Весна, в которой утверждал, что революционно-демократическая критика, не отрицая гласности и необходимости обличения, пытается к более цельному и основательному образу действий (Н. А. Добролюбов, Полн. собр. соч., т. 2, 1935, стр. 484). Позднее, в 10 книжке “Современника”, в статье Русская сатира в век Екатерины II. Добролюбов опять возвратился к обвинениям Герцена: Кое-какие приняли отечественные слова за убеждение, что обличать вовсе не требуется и что сатира лишь портит эстетический вкус публики. Но мы вовсе не то имели в виду; мы желали заявить, что отечественная сатира не то и не так обличает…” (в том месте же, стр. 140). Для особого объяснения с Герценом по поводу статьи Very dangerous!!! в Лондон приехал Чернышевский (26 июня). Сведения о их встрече очень скупы. Известно в передаче третьих лиц (С. Стаховича), что Чернышевский высказал следующие мысли о характере обличительных выступлений Колокола: Эти обличения позволяют ему (правительству) держать собственных агентов в узде, в пара приличном виде, оставляя одновременно с этим национальный строй неприкосновенным. А суть-то дела конкретно в строе, а не в агентах. Вам
следовало бы выставить определенную политическую программу, скажем — конституционную, либо республиканскую, либо социалистическую, — и после этого всякое обличение являлось бы подтверждением главных требований вашей программы. В следствии этого свидания была написана маленькая заметка Герцена (к Very dangerous!!!), размещённая в л. 49 Колокола (от 1 августа, другими словами спустя месяц по окончании их встречи), в которой Герцен пробовал смягчить резкость собственного несправедливого и оскорбительного намека в статье Very dangerous!!! о том, что Современник окажет помощь наставительному комитету.
Very dangerous.Люди не виноваты, в то время, когда не имеют сочувствия к судьбе, которая около них ломится, рвется вперед и, сознавая собственный ужасное положение, начинает, допустим, нескладно сказать об нем, но все-таки говорит. Использовать такое орудие не против нелепой ценсурной троицы, в которой Тимашев воображает Святой слух, а ее трезубцем, значит принимать участие с ней в отравлении мысли. Мы сами отлично видели ошибки и промахи обличительной литературы, неловкость первой гласности; но что же тут необычного, что люди, которых всю жизнь грабили квартальные, судьи, губернаторы, через чур много говорят об этом сейчас. Они еще больше молчали об этом! В «обличительной литературе» были отличные вещи. Вы мните, что все рассказы Щедрина и другие так и возможно сейчас гулом кинуть с «Обломовым» на шее в воду? Через чур роскошничаете, господа! Вам оттого не жаль этих статей, что мир, о котором они пишут, чужд вам; он вас интересовал лишь по причине того, что об нем запрещали писать.
Лишние люди и желчевики.1859.
«Лишние люди были тогда(в николаевскую эру – прим. А.К) столько же нужны, как нужно сейчас, чтобы их не было…Они…медлительно перезрели. Старость их коснулись прежде гражданского совершеннолетия. Это не лишние…люди, это люди озлобленные,…каковые не смогут отделаться от отравы и жёлчи, собранной ими больше, чем за пять лет тому назад…Лишние люди сошли со сцены, за ними сойдут и желчевики, самый злящиеся на лишних людей. Они кроме того сойдут весьма не так долго осталось ждать, они через чур безрадостны, через чур действуют на нервы, дабы продолжительно держаться…» Герцен думал, что задавать тон должны некие новые люди.
Логика же тут такова, что, скажем, Герцен, заявив храбрецов лишними, заканчивает собственные статьи их оправданием, продемонстрировав, что они были не то что не нехорошими либо ненужными, а напротив, и выразили собою эру, а также собственной позой якобы лишнего помогали пользе, среди них и публичной, и тем более не стали антигероями собственного времени. У Герцена преобладал пафос деятельности, от этого он и объявлял храбрецов лишними, но, риторически представив их деятельными, Герцен тут же с брезгливостью от них отворачивается: Онегин был бы Виктор Никитич Панин, а Печорин … руководил бы, как Клейнмихель, путями сообщения и мешал бы строить железные дороги (2, 7; 257). Лишний человек окажется далеко не лишним для собственного времени конкретно в собственном качестве: Печорины и Онегины были совсем подлинны, высказывали настоящую скорбь и разорванность тогдашней русской судьбы