В случае, если наложить на карту Европы карту Малайского архипелага, вычерченную в том же масштабе, то острова его растянутся огромной дугой на пространстве от Ирландии до устья Волги.
Это огромное созвездие островов раскинулось по обе стороны экватора — на 7° к северу и на 10° к югу, между Австралией и Азией.
Десятки тысяч островов — больших, средних, небольших и небольших — образуют как бы тысячемильные цепи, каковые тянутся долгими дугами в сторону Филиппин, северных берегов и Новой Гвинеи Австралийского материка.
Море — родная стихия обитателей Малайского архипелага. На собственных судах островитяне пускались в далекие плавания.(Картина Н. И. Калиты.)
Между этими островами, утопающими в зелени тропических лесов, наделенными неисчерпаемыми природными достатками, плодородными землями, бессчётными естественными гаванями, лежат внутренние моря, где дуют благоприятные для мореплавания муссонные ветры. Через эти моря — Южно-Китайское, Яванское, Целебесское, Банда, Тиморское — проходит сквозной водный путь из Индийского океана в Негромкий, от Цейлона и берегов Индии к берегам Филиппин, Китая, Кореи, Японии, к Новой Гвинее и Австралии.
Для народов, населяющих Малайский архипелаг, море с покон веков было родной стихией. На собственных кораблях и лёгких лодках островитяне пересекали моря и продвигались на большом растоянии на запад на протяжении южных берегов Азии. Еще в начале отечественной эры малайцы с Громадных Зондских о-вов пересекли целый Индийский океан с востока на запад и добрались до Мадагаскара.
Коренные обитатели Мадагаскара — мальгаши происходят от далеких малайских предков и говорят на языке малайского происхождения. В другую сторону — на восток — незримые нити связывают с малайцами и жителей островов Полинезии.
Утварь обитателей Малайских островов.
Точные исторические сведения о малайцах относятся к первым столетиям отечественной эры; тогда самые западные острова архипелага — ява и Суматра, а столетием позднее Борнео (Калимантан) — стали заселять переселенцы из Южной Индии и в меньшем числе — из Бенгалии.
Реки Суматры несут собственные буровато-желтые, мутные воды через непроходимые леса. Истоки рек лежат на западе, на склонах хребта Бари-сан. Стремительные горные ручьи сливаются на высоком плато, изрезанном ущельями и глубокими оврагами, которое окаймляет предгорья Барисана с севера. Между плато и морем простирается низменная болотистая равнина. Тут реки текут в непролазных джунглях — римбе. У самого моря широкие русла реки распадаются на очень много протоков и рукавов, пробивающих себе путь в сплошной стенке мангровых зарослей.
В римбе и на лесистом плато жили бродячие племена — батаки, ала, гаджу, ачин, сакаи, — каковые не знали ни меди, ни латуни, ни железа. Не умея возделывать почву, они добывали себе пищу сбором и охотой плодов дикорастущих фруктовых деревьев.
Одвременно с этим в речных дельтах жили оседлые малайские племена, родственные коренным жителям глубинных частей Суматры. На тучных, обильно орошаемых почвах они выращивали рис, снимая по два урожая в год. Любой клочок почвы приходилось отвоевывать у невинного леса, любой ход в знойной, дышащей мокрой гнилью римбе стоил неимоверных упрочнений. Смельчаков, вступавших в борьбу с римбой, подстерегали изнурительные тропические заболевания, дикие животные, тучи и змеи насекомых, от которых не было спокойствия ни днем, ни ночью.
Зыбкая суша, обильно питавшая собственными соками смертоносную римбу, была неприятелем малайцев. Исходя из этого их втором стало море. По «Громадной соленой воде» сообщались между собой береговые селения. «Соленой водой» ходили малайские мореплаватели в дальние государства.
На Яве, где преобладают высокие равнины и легко проходимые горные гряды, борьба за почву была не столь ожесточённой и жёсткой. Яванцы заселили не только берега, но и внутренние области острова; на склонах гор уступами громадной лестницы врезались рисовые поля. По ступеням данной лестницы растекались ручьи, питая влагой плодородные земли, замечательным слоем покрывающие вулканические породы.
На островах в устьях рек появились очаги богатой культуры, созданной трудолюбивыми и мужественными народами явы и Суматры. И не смотря на то, что очень многое воспринималось от индийских переселенцев, малайская культура, выросшая на родной земле, отличалась самобытностью.
На яве и Суматре появились цветущие города, создались сильные и широкие страны. В VII в. на берегах Малаккского пролива уже существовала могучая морская держава Шривиджайя. Ее столица пребывала в нижнем течении р. Муси, приблизительно в том месте, где сейчас г. Палембанг, основной центр индонезийской нефтяной индустрии.
Китайский пилигрим И Цзин, два раза посетивший Шривиджайю в конце VII в., сказал, что ко мне стекаются из Индии и Китая десятки ученых мужей в отыскивании источников мудрости— древних древних и рукописей книг.
Плуг, которым малайцы обрабатывали почву.
Около столицы простирались шепетильно возделанные рисовые поля и множество селений. В 918 г. иранский историк Абу Сеид Ха-сан писал, что «в час, в то время, когда петухи в городе Забаг (Шривиджайя) возвещают своим пением наступление дня, на клич данный отзываются все их собратья на расстоянии 100 и более парсан-гов» (парсанг — около шести километров. — Ред.).
Жизнь кипела на берегах Малаккского пролива; через него проходил Великий азиатский морской путь, с которым сливалась «дорога пряностей», которая вела от Молуккских о-вов, Тимора и Целебеса (Сулавеси) к Шривиджайе.
Страны южных морей обрисовали пилигримы и китайские купцы, а позднее — путешественники и арабские географы.
Эти полузабытые труды говорят о судах с командами в 600, 700 и 1000 человек любой, ведомых умелыми кормчими в китайские и индийские моря; о храмах и чудесных дворцах, о богатых широких дорогах и рисовых полях, прорубленных в знойной римбе. Тысячи дорог вели от берегов этих земель к Азиатскому материку и на протяжении его южной окраины на большом растоянии на запад.
* * *
Прошли века. Сменились десятки людских поколений. Прекратили существовать прежде могучие и широкие царства: провалилась сквозь землю Шривиджайя; распалась великая яванская империя Маджапахит, простиравшаяся в середине ХIV столетия от Новой Гвинеи и Филиппин до западной оконечности Суматры.
Везде появились бессчётные княжества — обломки прошлых империй. Во многих княжествах выросли богатые и сильные торговые города.
Это были необычные города. Тростниковые хижины, глинобитные тесные и нечистые домики непоследовательно лепились к огромным складам, корабельным верфям, портовым причалам. Чёрные, узкие переулки кишели харчевнями и притонами. На пристанях, заваленных товарами, теснился разноплеменный люд.
Чужеземцев тут было не меньше, чем местных обитателей. Суда находились в гаванях впритык друг к другу: китайские джонки — рядом с малайскими, цейлонские суда — с персидскими, египетскими, сиамскими.
В час разгрузки на палубах иногда разгорался яростный спор чужеземных купцов с дородными таможенными досмотрщиками в белых тюрбанах. Местные правители неукоснительно взимали пошлины с каждой партии товара; торговцы платили, но издержки искупали с лихвой: на этом морском рынке возможно было заключить каждые сделки.
Но все эти города затмила Малакка — ничтожная рыбачья деревушка в начале XV в., а к концу его — величайший порт, «Венеция азиатских морей».
Город стоял на западном берегу Малаккского п-ва, на том месте, где сужается пролив, ведущий из индийских в китайские моря. Маленькая река дробила город на две неравные части. К югу от реки в зелени садов белели стенки мечетей и дворцов.
Снаряжение малайского солдата.
На северном берегу реки за долгим рядом приземистых грязно-белых складов была деловая часть города: рынок, дома местных купцов и четыре зарубежных квартала — два индийских, китайский и яванский. Тут иногда размешалось до 10 тыс. торговых гостей: торговцы н мореплаватели из Китая, различных индийских царств, цейлонцы, сиамцы, бирманцы, обитатели яванских и суматранских городов, капитаны легких двухмачтовых судов из гаваней Целебеса (Сулавеси), с Молуккских о-вов, Тимора, Бали, о-вов Банда. Приезжали в Малакку иранцы, сирийцы, армяне, греки, их компаньоны и египтяне по торговле пряностями — венецианцы.
От моря к реке, полукругом огибая богатые купеческие кварталы, тянулась широкая полоса трущоб. Тростниковые хижины, легкие навесы на бамбуковых жердочках, глинобитные конуры, пещеры, вырытые в рыхлой красноватой почва, были непоследовательно рассеяны среди смрадных куч, складов корабельного леса, загонов для скота, унылых мусульманских кладбищ.
В Малакке было тридцать тысяч домов. В ее гавани стояло свыше сотни судов. Ко мне привозили златотканые материи из Сирии, ароматические смолы и опиум из Аравии, слоновую кость н тёмное дерево из Африки, хлопчатые ткани из Гуджарата и Бенгалии, дорогое оружие и ковры из Ирана. Суда с Запада, применяя весенний попутный муссон, приходили в Малакку в апреле и заставали в том месте китайские джонки, груженные фарфоровыми изделиями и шёлком. А с юго-востока, с Молуккских о-вов, торговцы привозили пряности. Большие тюки с гвоздикой, перцем, мускатным орехом перегружались в Малакке на китайские, местные и индийские суда. Пряности шли в Пекин и в Киото, в Каир и в Венецию. На собственные острова молуккские торговцы увозили индийские китайские шелка и хлопчатые ткани.
Изучая португальские, малайские и китайские письменные источники, возможно сделать вывод, что из Малакки, суматранских и яванских городов на большом растоянии на восток и запад уходили суда еще задолго перед тем, как у Малакки и берегов Индии показались португальцы.
Суда строили малайские и яванские мастера. Один португальский летописец начала XVI в. писал: «Эти джонки (так тут именуют суда) значительно больше отечественных судов и не похожи на них. корма и Нос по форме у них однообразны и снабжены рулями, а паруса делаются из тростника… и суда эти грузоподъемнее отечественных и более надежны в плавании, и бортовые надстройки на носу и на корме у них высокие, так что судно похоже на верблюда».
Это созвездие островов — отчизна отважных малайских мореходов.
На этих судах малайские кормчие смело выходили в открытое море. Они располагали отличными морскими картами, каковые португальцы ценили на вес золота. Пользуясь этими картами, португальские капитаны совершали «открытия» в морях Малайского архипелага. В Малакке было создано подробнейшее наставление для мореходов — наглядное свидетельство высокой морской культуры малайского мира.
Об открытиях малайских мореплавателей мы до тех пор пока знаем мало. Этим вопросом только в последние годы серьезно занялись учение Индонезии, каковые, несомненно, внесут нужные поправки в историю географических открытий. Но то немногое, что уже на данный момент известно о малайских плаваниях, явится базой для новых изучений, каковые обогатят географическую науку именами малайских первооткрывателей южных морей.