Самые ранние из известных нам суждений арабов о поэтич. творчестве принадлежат авторам 6—7 вв. Но последовательная разработка баз араб. поэтики началась только со 2-й пол. 8 в., а в ряде ее отраслей еще позднее. Как целостная совокупность теоретич. представлений и взглядов араб. поэтика сложилась по большей части к кон. 12 — нач. 13 вв. Во время собственного становления и самый значит, достижений араб. поэтика, в полной мере возможно, пребывала под влиянием греч. и инд. поэтик. Но масштабы и характер этого влияния до наст. времени не узнаны.
К оглавлению
==300 ПОЭТ
Основоположником науки об араб. метрике (идм аль-аруд) вычисляют аль-Халиля ибн Ахмеда аль-Фарахиди (8 в.), но ни приписываемый ему труд об аруде (см. Аруз), ни труды первых его последователей до отечественного времени не дошли. Самые ранние трактаты по аруду, имеющиеся в распоряжении исследователей, датируются кон. 9 — нач. 10 вв.
В соответствии с традиции, аль-Халиль первым проанализировал ритм араб. стиха, выделил на основании анализа образцов старой поэзии разл. размеры и дал им заглавия. Он же выделил более небольшие составные элементы размеров. Большая часть совр. исследователей совокупности аруда определяют ее как квантитативное стихосложение. Вместе с тем в той либо другой мере подчеркивается значение вторых факторов в создании ритма араб. поэзии (в частности, указывается роль тоничности). Общепринятой чёрта природы аруда пока не существует, а большая часть практич. управлений основывается на трудах ср.-век. араб. теоретиков стиха.
Араб. аруд был воспринят в качестве совокупности стихосложения нек-рыми народами Бл. и Ср. Востока, не смотря на то, что и подвергся наряду с этим существ, модификациям под действием просодических особенностей того либо иного языка.
С доислам. времени в совокупности классич. араб. поэтич. жанров и жанровых форм центр, место занимала касыда. Не обращая внимания на архаич. темперамент касыды, явственно ощущавшийся мусульм. авторами уже в 8 в., данный жанр араб. поэзии оставался продуктивным до нач. 20 в., а в ряде районов арабоязычного мира он культивируется и сейчас.
В соответствии с описанию Ибн Кутайбы (9 в.), в касыде выделяются три осн. части, в каждой из к-рых может находиться разл. число тем. Композиция касыды ни в один из периодов истории араб. лит-ры не была строгой и обязат. рамкой для поэтич. произведений. Последовательность тем и мотивов в ней кроме этого нельзя считать твёрдой и необходимой.
Традиц. жанры классич. араб. поэзии как бы вычленились из трехчастной касыды, содержавшей в собственных рамках в эмбриональном состоянии самую разнообразную тематику. Так, мотивы 1-й части стали базой для развития амурной винной — поэзии и “лирики” газели (хамрийат). Описания пустыни, верблюдицы, коня и пр. из 2-й части послужили базой для создания тематич. репертуара жанра описаний (васф). Отд. “охотничьи” мотивы из 2-й же части дали толчок к формированию “охотничьей” поэзии (тардийат). С мотивами, включавшимися, в большинстве случаев, в эту -же часть, генетически связаны и жанры самовосхваления (фахр) и “благочестивых” стихов (зухдийат). С 3-й частью связаны по собственному происхождению жанры восхваления (мадх) и осмеяния (хиджа, см. Хадже). Но, произв. последнего жанра видятся в качестве независимых еще в доислам. эру. Мотивы жанра оплакивания (риса) формально по большому счету не связаны с трехчастной касыдой, но они во многом дублируют мотивы мадха. В ходе развития и становления любой из перечисл. жанров производил собственную собств. поэтику, отражавшуюся в совокупности представлений ср.-век. ученых.
В средние века теоретики лит-ры не интересовались вопросами поэтики жанров классич. араб. прозы, если не считать неспециализированных для прозы и поэзии неприятностей стилистики языка лит-ры. Последние разглядывала араб. риторика (илм аль-балага), к-рая начала складываться в 9 в., но окончат, вид купила лишь в 13—14 вв. Илм аль-балага складывается из трех громадных разделов: 1)илм аль-маани (букв.: наука о значениях), где рассматриваются формальной логики и вопросы синтаксиса; 2) илм аль-байан — науки, изучающей иск-во ясного и красноречивого выражения; 3)илм аль-бади — науки, изучающей средства украшения речи.
в течении неск. столетий соотношение и содержание трех разделов араб. риторики, рамки и содержание отд. фигур и категорий много раз изменялись. По окончат, разграничению байан и бади ко второму разделу илм аль-балага отошли сравнение (тешбих), метафора (истиара) и метонимия (кинайа), к бади — все остальные средства орнаментализации речи.
Не обращая внимания на то что на отд. разделы илм аль-балага, без сомнений, повлияла греч. риторика, границы и содержание фигур араб. риторики смогут быть только примерно соотнесены с соответствующими фигурами в риторике европ. народов.
Ведущие правила классич. араб. поэтики оставались действенными впредь до сер. 19 в., в то время, когда начал намечаться поворот к новому типу поэтики. В следствии динамики совокупности жанров поэзия, занимавшая ведущие позиции в араб. лит-ре в течении всего средневековья, уступает первое место драме и прозе. развитие и Формирование новеллы, романа и драматич. жанров в новой араб. лит-ре происходило под непосредств. действием соответствующих жанров в европ. лит-ре различных направлений, от классицизма до реализма. В отличие от осн. жанров драмы и прозы только незначит. часть араб. поэзии новоф и новейшего времени была создана в подражание европ. примерам. Солидная ее часть отражает процесс разложения классической и формирования новой поэтики (см. кроме этого Арабская литература).
? ?рачковский И. Ю., Араб. поэтика в IX в., Избр. соч., т. 2, M.—Л., 1956; его же, “Китаб ал-бадй”, в том месте же, т. 6, M.—Л-, 1960; К у дели н A.B., Классич. арабо-исп. поэзия. (Финиш ? — сер. XII в.), М., 1973; его же. Средневековая араб. поэтика, М., 1983; Шидфар Б. Я., Образная совокупность араб. классич. лит-ры (VI—ХПвв.), М., 1974; Mehren A.F., Die Rhetorik der Araber, Kph., 1833; Weil G., Grundriss und System der altarabischen Mehren, Wiesbaden, 1958. А. Б. Куделин.
Персидская поэтика. Нормативная поэтика лит-ры на новоперс. яз., появившейся в 9—10 вв., сложилась к 10—12 вв. под значит, влиянием араб. поэтики, распространившейся вместе с исламом и араб. яз. по территории Халифата. Офиц. наука того времени провозглашала полное господство выработанных в араб. лит-ре норм над лит. практикой исламизированных народов. Но на деле это было далеко не так. В Иране араб. совокупность (сама переживавшая процесс становления) легла на устойчивую ветхую базу — в первую очередь на сасанидскую лит. традицию; сказались на ней и весьма сильное в Иране индийское влияние, и эллинистич. действия.
Сохранилось много уникальных перс. трудов по поэтике (самый ранний —“Тарджуман аль-балагат” Радуяни, 10 в.), не отражающих, но, полностью своеобразия перс. лит. теории, потому, что авторы их трактовали практически только араб. совокупность поэтики, только время от времени останавливаясь на отличиях перс. метрики и просодии. Задачей тогдашних теоретиков было не распознать различие двух совокупностей, а отстоять право на существование -“персидского варианта”, пускай кроме того пара мистифицировав его черты. Утверждалось, напр., что с 10 в. перс. метрика основывается на арузе, наряду с этим, но, не акцентировалось глубокое различие фонетич. и грамматич. строя араб. и перс. языков, приводившее к тому, что метрич. схемы неизбежно должны были трансформироваться в соответствии с языковым материалом. Ритмообразующим элементом аруза помогает чередование продолжительных и кратких слогов, отлично согласующееся с внутр. флексией араб. яз. В перс. просодии, дабы выдержать данный квантитативный принцип, приходилось вводить условные варианты чтения последовательности слов, намерено оговаривать правила слогоделения, не учитывать ударения и пр. Составлялись списки метров, “употребительных у персов” и “употребительных у арабов”.
Перс. классич. лит-ра не придерживается восходящей к античности европ. теории жанров (эпос — лирика — драма). Традиционно существовало деление лит-ры на прозу и поэзию, причем предпочтение впредь до 20 в. отдавалось поэзии. Поэтич. жанровые формы: месневи, рубай, заимствованные у арабов касыда, газель и дубайти (четверостишия), кит’а и разные строфич. формы (тарджибанд, таркиббанд и др.).
Персидские теоретики устанавливали взаимозависимость жанровой формы и ее стиховой организации; так, напр., тематика месневи — смелая, любовнолирич., суфийская — обусловливает в каждом случае особенный метр.
В отличие от месневи и; рубай, самобытных форм перс. поэзии, газель зафиксирована и в араб. и в перс. поэзии, но конкретно в последней она взяла значительно более четкие жанровые показатели и более широкий круг применения. Композиция перс. газели, не будучи таковой заданной, как в нек-рых европ. лирич. формах (баллада либо сонет), очень далека и от “несвязности”, приписываемой араб. газели. В значит. степени ее определяет тематика стихотворения, т. к. перс. газели, в отличие от араб., не ограничиваются амурной лирикой, но включают пейзажную и филос. лирику.
Спец. раздел в традиц. поэтиках, в большинстве случаев, посвящался рифме. В доисламской перс. поэзии рифма, разумеется, не была необходимой. Приняв рифму вместе с др. непременными условиями араб. стихосложения, перс. теоретики вынуждены были уделять ей значит. внимание хотя бы по причине того, что рифмообразующие возможности перс. яз. отнюдь не столь широки, как у арабского. (Быть может, именно это событие содействовало формированию в перс. поэзии жанра месневи с его парной рифмой.)
Тесно примыкает к рифме редиф — чисто перс. прием, не отмеченный в араб. поэзии и взявший широкое распространение у всех выдающихся перс. поэтов.
Серьёзное место как в араб., так и в перс. традиц. поэтике занимает описание и классификация тропов, разных поэтич. фигур. Традиц. теория и тут была склонна затушевывать различия в образной совокупности, неизбежно диктовавшиеся как языковыми средствами, так и иными культурно-историч. традициями. Европ. бурж. лит-ведение с радостью восприняло эту “синтетическую” модель, укомплектовав ее собственными искаженными представлениями о “восточных вкусах”. В конечном итоге, в любой совокупности лит.-худож. восприятия мира появляются такие категории, как противопоставление и уподобление, гиперболизация, аллегория, но реализуются они по-различному.
Одним из самый распростр. и показат. в этом отношении тропов помогает сравнение, грамматически оформляемое приблизительно так же, как в европ. языках. Но семантич. различия очень громадны. Характерной изюминкой перс. образной совокупности есть наличие классических пар — объектов сравнений: свеча и мотылёк, клюшка и мяч, ночь и день. Сложные связи между компонентами таковой пары (мотылек, влекомый любовью к горящей свече, летит на пламя и гибнет, олицетворяя влюбленного, не щадящего жизни для свидания с любимой; свеча со своей стороны выступает не только как губительница мотыльков, но и как знак столь же безусловной любви: от огня, к-рым пылает ее сердце-фитилек, тает ее тело-воск, изливаясь слезами) выяснены предшествующим развитием образа; любой из участников пары может служить основой для наращивания вторичных, третичных и т. д. сравнений. Отражая своеобразие нац. образного мышления, таковой традиц. фонд значительно различается в перс. и араб. лит-рах. Наровне с этим пластом существует и неспециализированный “исламский” ассоциативный фонд (также претерпевший нек-рую изменение на Иран. земле).
Со сравнением тесно связан второй распростр. троп — метафора, узнаваемая перс. теоретикам, но определяемая и классифицируемая в противном случае, чем а европ. поэтике. Эпитет в перс. нормативных поэтиках не выделяется в качестве самостоят, категории; но очень подробно рассматривается такая, напр., категория, как теджнис.
Настоящей теории прозаич. жанров перс. классика не знала, лит. практика,впрочем , была очень развитой и разнообразной. Унаследованная от доисламского периода сильная дидактич. традиция сочеталась, разумеется, с индийскими влияниями, потому, что наровне с чисто прозаич. соч. типа “зерцал” (напр., “Кабуснаме, 11 в.) очень рано засвидетельствованы образцы “украшенной прозы”, где прозаич. изложение перемежалось стихотв. вставками, а сама проза кроме этого была местами ритмизована либо снабжена рифмами. Классич. пример этого жанра — “Гулистан” Саади (13 в.). Др. прозаич. формой, сложившейся очевидно под инд. влиянием, была обрамленная повесть, представленная многочисл. соч. типа “Синдбад-чшме”·.
Известное сходство с обрамленными повестями выявляют перс. дастаны как разновидность нар. романа, письменно зафиксированные уже в 13 в, Нек-рое развитие взял жанр филос. повести.
ПОЭТ
==301
Драма в классич. лит. наследии не представлена, но начатки драматургии все же существовали: религ. шиитские мистерии (та’зие), опирающиеся на доисламские традиции.
Обрисованная в общем совокупность поэтики без существ, трансформаций действовала в лит. практике впредь до 20 в., в то время, когда в Иране в первый раз наметились важные экономич. и социальные сдвиги, послужившие базой для значит, изменений в жизни страны. Усиливаются связи иран. лит-ры и науки с европ. и рус. культурой, появляются новые виды иск-ва (театр, кино), появляются новые лит. жанры (роман, новелла, пьеса), в поэзии в первый раз с 10 в. делаются попытки отойти от совокупности аруза. Новая совокупность метрики приобретает наименование “ше’р-е ноу” (“новый стих”). Но в действительности отход от просо дич. норм аруза был не так уж велик и шел гл. обр. за счет произвольного трансформации длины строчков, в то время как структура стихотв. стопы не нарушалась.
Что касается прозы, то тут наступление новых жанров стало причиной практически полному вытеснению прошлых средств и норм поэтич. ясности: совр. Иран. новелла либо роман выявляют значительно большее сходство с европ. примерами, чем с к.-л. классич. формами.
• Бертельс Е.Э., История персидско-тадж. лит-ры, М., 1960; Османов М.-Н., Стиль персидско-тадж. поэзии. IX—? вв., М., 1974; Рашид ад-Дин В а т в а т, Хадайик ас-сиЬр, Тегеран, 1930; Ханлари ?.?., ?апкик-е энтекади дар аруз — е фарси, Тегеран, 1948; Ирадж Афшар, Наср — е фарси — йе мо’асар, Тегеран, 1951; Зехни Т., Санъати сухан. Душ., 1967; ? о май Дж., Фонун-е балагат ва сана’ат-е ‘адаби, Тегеран, 1976; Rypka J., Iranische Literaturgeschichte, Lpz., 1959; Farzod M., Concise Persian Prosody, Coventry, 1966; E 1 w е 11 — S u t to n L. P., The Persian metres, Camb., 1976. H. Б. Кондырева.
ПОЭТИЧЕСКИЙ ЯЗЙК, поэтики и термин лингвистики, применяемый в различных значениях: 1) как синоним выражения “стихотворный язык”, т. е. язык поэзии (см. проза и Поэзия), либо язык стихотв. произведения. Потому, что само понятие поэзии исторически изменялось и обогащалось, выражение “П. я.” имело возможность относиться лишь к Поэзии как синониму “большого” иск-ва слова, а не к “поэзии по большому счету”, т. е. к стихотв. речи в ее естеств. противопоставленности речи прозаической. Исходя из этого, напр., и нек-рые особенности П. я. в этом смысле, известные как поэтич. вольности (см. Вольность поэтическая), не относясь конкретно к прозе, одновременно с этим не охватывают всю поэзию в совр. понимании, будучи ограничены как в историч., так и в стилевом отношении. При таком понимании П. я. ‘в нем видят гл. обр. определ. традицию в применении языка в лит-ре, связанную с рядом запретов и предписаний, т. е. особенную замкнутую в себе совокупность средств выражения. В истории рус. словесного иск-ва подобная система П. я. существовала, напр., в 18— нач. 19 вв. и была уничтожена в пушкинскую эру. Общее же значение стихотв. языка термин “П. я.” сохраняет и Сейчас; 2) как синоним выражения “поэтическая p е ч ь”— в тех концепциях поэтики, в к-рых речи и противопоставление языка, предложенное Ф. де Соссюром, считается мало конструктивным, и в изучениях, где различение этих понятий не обязательно; 3) как синоним поэтич. (эстетич.) функции я з ы к а, не совпадающей с коммуникативной и находящей собственный самоё яркое воплощение в языке художественной литературы. В этом смысле понятие “П. я.” охватывает и худож. прозу (исходя из этого как синонимы смогут выступать и термины’“речь и” поэтическая речь художественная), а в нек-рых совр. концепциях лингвистич. поэтики кроме этого и всякую нормально-творческую обращение — публицистическую, разговорную, бытовую и т. п. Тем самым отношения между литературным языком, языком худож. лит-ры и П. я. в пределах совр. развитой нац. традиции предстают как отношения последоват. расширения количества соответствующих понятий. В противном случае говоря, тут П. я. оказывается максимально широким понятием совр. нац. языка;
==302 ПОЭТ — ПРАЖ
4) как синоним выражения “поэтичный язык”, т.е. как оценочное словосочетание (с качеств, значением у прилагательного “поэтический”), противоречащее терминологич. природе понятия “П. я.” и потому не рекомендуемое к потреблению в науч. речи (не смотря на то, что, напр., в школе М. М. Бахтина преобладало противоположное мнение по этому вопросу).
В истории отечеств, филологии в 20 в. около понятия “П. я.” происходило и происходит особенно довольно много споров. Кризис учения о П. я. у А. А. Потебни и его последователей был связан с попытками прямолинейного отождествления языка и иск-ва, но и прямолинейное противопоставление П. я. “практическому” в ранних работах участников ОПОЯЗа выяснилось чрезмерным. В наст. время обе эти точки зрения осмысливаются в их сотрудничестве и сближаются на новом этапе поэтики и развития лингвистики в третьем из вышеуказанных значений термина “П. я.” ив попытках переосмыслить учение Потебни о внутр. форме.
• ПотебняА.А., Эстетика и поэтика, М., 1976; Виноградов В. В., К построению теории поэтич. языка, в сб.: Поэтика, т, З], Л., 1927; Винокур ?.?., ?збр. работы по рус. языку, М 1959; [Панов М. В.), Стилистика, в кн.: Рус. язык и сов. общество-.., А.-А., 1962; Мукаржовский Я., Лит. язык и поэтич. язык, в сб.: Пражский лингвистич. кружок, М., 1967; Гаспаров М. Л.. Совр. рус. стих, М., 1974; Структурализм:
В. П. Григорьев.
“ПРАВДА”, общеполитич. ежедневная газета. Орган ЦК КПСС. Начала выходить 22.4 (5.5). 1912 в Санкт-Петербурге. руководителем и Организатором “П.” был В. И. Ленин. До Окт. революции неск. раз закрывалась правительством и меняла наименование. С 1918 издается в Москве. С первых лет существования завлекала к сотрудничеству известных критиков и писателей: М. Горького (в 1912—14 руководил лит. отделом газеты), А. С. Серафимовича, Д. Бедного, В. В. Воровского, М. С. Ольминского и др. “П.” вела активную работу по воспитанию и собиранию лит. сил из крестьян и среды рабочих (см. “Правды” и “Звезды,^ поэты). По окончании Окт. революции, борясь за коммунистич. идейность, “П.” последовательно проводит консолидацию лит. сил, публикует и пропагандирует наиболее значимые парт. документы по вопросам сов. лит-ры (см. Распоряжения Компартии по вопросам советской литературы). В “П.” публикуются мн. худож. и публицистич. произв. известных сов. писателей.
• Ленин В. И., О лит-ре и иск-ве. [Сб. ст.], б изд., М., 1979; Ленин и “Правда”, 2 изд., М., 1967; Дооктябрьская “Правда” об иск-ве и лит-ре, М., 1937; Ленинской “Правде”— 50 лет. [Сб. материалов и документов по истории газеты. 1912—1962], М., 1962; Осьмаков Н., Рус. пролет, поэзия. 1890—1917, М., 1968.
В. А. Калашников.
ПРАЖСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ КРУЖОК, центр деятельности одного из осн. направлений структурной лингвистики. Создан в 1926, организационно распался в нач. 50-х гг.; наивысший творч. подъем —30-е гг. В него входили чехословацкие (В. Матезиус—глава и организатор, Я. Мукаржовский, Б. Гавранек и др.) и рус. (Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон) ученые; творчески связаны с ним были сов. исследователи (П. Г. Богатырев, Г. О. Винокур, Е. Д. Поливанов, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов). Первое систематич. изложение программы П. л. к.— в тезисах, предложенных 1-му Междунар. съезду славистов (Прага, 1929). Их осн. мысль — представление о языке как о функциональной совокупности, т. е. как о “совокупности средств выражения, служащей к.-л. определенной цели” (см. кроме этого Структурная поэтика). Громадное влияние на пражскую концепцию поэтич. языка оказала рус. ^формальная школа” (см. кроме этого “Формальный способ*).
Подчеркивание автономности поэтич. языка в концепции П. л. к. принимало время от времени полемически утрированные формы. Продолжатели традиций П.л.к., в целом положительно оценивая концепцию языка как функционально дифференцированного образования, считают, что самостоятельность частных совокупностей в работах П. л. к. была преувеличена, и предпочитают сказать не о спец. поэтич. языке, но о худож. стиле, к-рый не противопоставлен вторым функциональным стилям, не смотря на то, что его и не нужно ставить в один последовательность с ними,
“Пражцами” было предложено уникальное решение вопроса о синхронии / диахронии, выдвинуты новые задачи изучения функциональных стилей и языков. Самый полно и последовательно концепция П. л. к. воплощена в фонологии. Понятия и способы, созданные на ее материале, “пражцы” пробовали применять в области поэтики. Разглядывая лит. творчество в качестве коммуникативного процесса, они сделали актуальной проблему худож. символа (см. Семиотика). Намеченное П. л. к. схождение функционализма с более широким семиотич. подходом позднее оказало сильное влияние на структурализм в лит-ведении. Для развития структурального анализа была серьёзна кроме этого развитая “пражцами” теория “двоичных оппозиций” (бинарных противопоставлений).
• Булыгина Т. В., Пражская лингвистич. школа, в кн.: Осн. направления структурализма, М., 1964; В а хек И., Лингвистич. словарь Пражской школы, М,, 1964; Пражский лингвистич. кружок. Сб. ст., М 1967. Г. Я. Булыгина.
ПРАКРИТСКАЯ ПИСАТЕЛЯ, см. Индийская старая литература.
“ПРАПОР” (“Знамя”), лит.-худож. и обществ.-политич. иллюстрир. ежемес. издание. Орган СП УССР. Выходит с 1956 в Харькове на укр. яз.
ПРЕДАНИЕ, в народнопоэтич. творчестве — сказание, содержащее сведения о событиях прошлого и реальных лицах. Появившись из рассказов очевидцев, П. при передаче удаляется от фактич. первоосновы, подвергаясь вольной поэтич. интерпретации, сближаясь со легендой и сказкой, не смотря на то, что вымысел в П. отличен от легендарных чудес и сказочной фантастики. Не замыкаясь в рамках бытового повествования, П. включает обществ, мотивы. Различают П. исторические (напр., о Жанне д’Арк, Иване Суровом, А. В. Суворове) и топонимические (о происхождении названий, напр. городов: Парижа от Париса, Киева от Кия). Обширно употреблялись в др.-рус. лит-ре, в произв. А. С. Пушкина, Н. С. Лескова, П. П. Бажова и др.
? ?околова В. К., Рус. историч, предания, М., 1970; Северные предания. Веломорско-Обонежский регион. Изд. подготовила Н. А. Криничная, Л., 1978. В. П. Аникин.
ПРЕДИСЛОВИЕ, предваряющая к.-л. произведение пояснительная, критич. заметка. П. отличается как от введения (составная часть самой книги, начало авторского изложения), так и от вступит, статьи более независимой и не связанной так тесно конкретно с данной книгой. Кроме нужного критич. истолкования, сведений из биографии автора и т. п., в П. сообщается, что представляет собой соч. по характеру, цели и жанру, разъясняются правила издания, критерии выбора материалов, приводятся сведения из истории создания книги. П. возможно написано самим автором, редактором либо к.-л. иным лицом и соответственно носит заглавие: “От автора”, “От издательства”, “От редактора”,· “Предисловие переводчика” и т. д.; но может и не иметь заглавия. П. чаще не редкость при соч., переведенных с др. языка, классич. произведениях, мемуарах, сб-ках. Роль П. время от времени делает послесловие. А. Л. Гришунин. ПРЕДРОМАНТЙЗМ, преромантизм (франц. preromantisme), комплекс идейно-стилевых тенденций в зап.-европ. лит-ре 2-й пол. 18— нач. 19 вв. Предвосхищая романтизм, П. сохраняет генетич. преемственность с лит-рой сентиментализма (апология “эмоции”, поэтизация “мирной” природы, “старины”, увлечение фольклором и пр.); но, в случае, если в рамках сентиментализма осуществляется критика просветительского рационализма, то П.— начало его бескомпромиссного отрицания. Связанный с выдвижением т. н. третьего сословия, П. проникнут пафосом утверждения и самоопределения личности. Самый полно развился в Англии: творчество Т. Чаттертона, Дж. Макферсона (“Произведения Оссиана”, 1765), готический роман X. Уолпола, А. Радклиф. В РФ мотивы “оссианизма” возможно отыскать в поэзии Г. Р. Державина, Н. И. Гнедича, В. А. Жуковского. Как самостоят. литературоведч. неприятность П. был осознан только в нач. 20 в. в. А. Харитонов.
ПРЕМИИ ЛИТЕРАТУРНЫЕ, установленное во мн. государствах поощрение (материальное и почетное — отзывы, дипломы и пр.) самые выдающихся лит. произв., созданных за определ. срок в различных жанрах. Учреждаются страной, науч. учреждениями, опытными объединениями деятелей лит-ры, изд-вами, редакциями газет и журналов, частными лицами. Присуждение премий производится в большинстве случаев ответом жюри, складывающимся из авторитетных деятелей культуры.
В РФ самая почётной была созданная в 1881 премия им. А. С. Пушкина при АН (первое присуждение — в 1882; по 1919 было 23 присуждения); премиями отмечались худож. произв., переводы, книги по теории и истории лит-ры и критике, труды по изданию и редактированию классиков. Среди премированных — стихи А. Н. Майкова, Я. П. Полонского, И. А. Бунина, прозаич. произв. А. П. Чехова, А. И. Куприна.
Общество русских драматических оперных композиторов и писателей каждый год (30 янв.— в сутки смерти А. С. Грибоедова) присуждало премии в память Грибоедова за лучшие пьесы и новые театр. сезона; первое присуждение — в 1883. Среди премированных — пьесы А. Н. Островского, Л. Н. Толстого, М. Горького, С. А. Найденова.
В Советском Альянсе 23 июня 1925 СНК СССР были созданы премии им. В. И. Ленина за самые выдающиеся работы в области науки и техники (с 1935 по 1957 не присуждались). Распоряжением СНК СССР от 20 дек. 1939 были установлены Гос. премии СССР. До нояб. 1961 они именовались Сталинскими премиями (присуждались с 1941 по 1952 каждый год за работы в разл, областях, в т. ч. по худож. лит-ре и истории лит-ры).
В сент. 1956 ЦК КПСС и Сов. Мин. СССР вынесли ответ о восстановлении Ленинских премий в области науки и техники, и учреждении Ленинских премий за самые выдающиеся произв. лит-ры в иск-ва. Премии присуждаются каждый год 22 апр.— в сутки рождения В. И. Ленина. Среди писателей-лауреатов Лен. пр.: М. Джалиль (“Моабитская тетрадь”), Л. М. Леонов (-“Русский лес”), М. Ауэзов (“Путь Абая”), Н. Ф. Погодин (драматич. трилогия о В. И. Ленине), М. А. Шолохов (“Поднятая целина”, т. 1—2), А. Т. Твардовский (
В 1949 были созданы Междунар. Сталинские премии “За упрочнение мира между народами” (в Г956 переименованы в Междунар. Ленинские премии “За упрочнение мира между народами”). Премии эти присуждаются писателям различных государств (Го Можо, А. Зегерс, Ж. Амаду, И. Бехер, И. Г. Эренбург, П. Неруда, Б. Брехт, Н. Гильен, Н. С. Тихонов, А. Цвейг, Л. Арагон, А. Е. Корнейчук, М. Садовяну и др.).
В 1966 было опубл. распоряжение 9-го пленума ЦК ВЛКСМ “О присуждении премий Ленинского комсомола за искусства и произведения литературы”. Премии присуждаются каждый год.
Созданы премии АН СССР: в 1947 — им. В. Г. Белинского за лучшие работы в области критики, истории и теории лит-ры, в 1969 — им. А. С. Пушкина за лучшие работы в области рус. языка и лит-ры, в 1970 — им. Н. А. Добролюбова за лучшие работы в области лит. критики.
В 1966 произошло первое присуждение Гос. премии РСФСР им. А. М. Горького. В др. союзных республиках кроме этого существуют собственные лит. премии; в Азерб. ССР — премия им. М. Ф. Ахундова (с 1948, с 1964— раз в 2 года); в Арм. ССР — респ. гос. премии (с 1965, раз в 2 года); в БССР — премии им. Янки Купалы за лучшие произв. драматургии и поэзии и им. Якуба Коласа за лучшие произв. прозы и лит. критики (с 1956; с 1966 они стали Гос. премиями БССР); в Груз. ССР — премии им. Ш. Руставели (с 1964); в Казах. ССР — Гос. премии им. Абая (с 1965); в Кирг. ССР — Гос. премии им. Токтогула (с 1965, один раз в 3 года); в Латв. ССР — Гос. премии (в 1957—60, с 1965 — раз в 2 года); в Литов. ССР — ежегодные Гос. премии (с 1956); в Молд. ССР — ежегодные Гос. премии (с 1965); в Тадж. ССР — ежегодные Гос. премии (с 1959); в Туркм. ССР — Гос. премии им. Махтумкули (с 1966); в Узб. ССР — премии им. Хамзы Хакимзаде очень (с 1964); главная лит. премия УССР — премия им. Т. Г. Шевченко (с 1961), существуют кроме этого премии Н. А. Островского, им. Я. Галана и др.; в Эст. ССР — премии Сов, Эстонии (в 1947—50 и 1959—каждый год, с 1965—два раза в 5 лет). Лит. премии существуют и в нек-рых независимых республиках (напр., премии им. Г. Тукая в Тат. АССР; премии им. Константина Иванова и им. Мишши Сеспеля в Чуваш. АССР; премии им. П. А. Ойунского в Якут. АССР).