Так, речи и противопоставление языка оказывается ослабленным, т. к., напр., авторские окказионализмы, либо писательские неологизмы, остающиеся с позиций лит. языка “на уровне речи”, т. е. не принимаемые общеязыковой нормой, в Я. х. л. однако поднимаются “на уровень языка”, потому, что очевидно относительным делается и нормы системы и противопоставление узуса. Статус окказионализма с позиций Я. х. л. тем самым как бы пересматривается и увеличивается. Исходя из этого не только “прозаседавшиеся” (В. В. Маяковский), “смехачи” (Хлебников), “белибердоносец” (М. Е. Салтыков-Щедрин) либо “кюхельбекерно” (Пушкин), но и такие факты, как “еуы”, “бобэоби” либо “окалошить”, становятся полноправными единицами Я.х.л., единицами языка, не смотря на то, что, очевидно, и с разной аксиологией.
Соответственно смягчается оппозиция между синхронией Я. х. л. как его актуальным диахронией и временным срезом как настоящей историей его становления (см. Синхрония I диахрония). Временная координата наряду с этим, само собой разумеется, сохраняется, но ясно, что в слове как единице Я.х.л. представлена и актуальная история преобразований этого слова. В противном случае говоря, Я. х. л. как бы предлагает нам творч. “историю слова в слове” (В. Н. Волошинов).
Для антиномии парадигматика / синтагматика указанное познание Я.х.л. значительно в отношении того, что воображает слово не как парадигму значений и словоформ, лексико-семантйч. вариантов, но и как парадигму контекстов, конкретных словоупотреблений в их синтагматич. связях, подобно тому как слово-заглавие есть представителем целого произведения. Тем самым появляется новое понятие парадигмы (кон)текстов на том же -“уровне языка”, т. е. в Я.х.л. Заостренное несоответствие между традиц. металингвистикой и “лингвистикой”, к-рое подчеркивал Бахтин (правильнее сказать не о мета-, а о “транслингвистике”), понимается сейчас как единство противоположностей, дополнительных в отношении друг друга. Так, нужны и лингвистика текста, и его поэтика и эстетика, а поэтика как часть теории лит-ры приобретает методологич. и практич. помощь со стороны лингвистич. поэтики в ее статусе науки о Я. х. л., значение к-рой всегда подчёркивали Виноградов и др. классики филологии. Исходя из этого традиц. противопоставление язык / литература теряет собственный суть применительно к Я. х. л., а заостренные формулировки типа “рифма — явление не языка, а литературы” выявляют собственную недиалектичность, потому, что рифма — несомненный факт и Я. х. л. и лит-ры как такой, т.е. нек-рой эстетич. действительности.
Вместе с тем было бы неверно видеть в Я. х. д. замкнутую в себе совокупность, особенную надстройку над простой речью, некоторый корпоративный код с узкоцеховыми правилами игры, дешёвый только для избранных. Я. х. л. не просто развивается за счет разл. сфер коммуникации, о к-рых уже говорилось; он сам входит в еще более широкую языковую совокупность, воображая собой самоё полное эстетич. выражение творч. нюанса национального языка. Но установка на творчество, в т. ч. на эстетически значимое творчество, обычна для каждого обычного носителя языка, исходя из этого многими собственными приемами, тропами, методами словопреобразования Я. х. л. объединяется с разг. речью, просторечием, языком науки а также молодежным жаргоном в особенное функциональное единство, к-рое и имеют в виду, в то время, когда говорят о поэтическом языке как о нац. языке с учетом всех его творч. качеств. -Отличает же Я.х.л. от иных систем нац. языка то, что для худож. произв. типично постоянное применение эстетич. (поэтич.) функции языка, в то время как в иных видах речи она проявляется только спорадически.
Иначе, распространенное познание Я. х. л. лишь как языка отд. произведений характеризует атомарный подход к лит. процессу. С позиций языковой формы перемещения материи лит. процесс обнаруживает динамич. единство противоречивых тенденций только довольно свободного развития замысла содержания, т.е. семантики, “приращений смысла”, и планавыражения, т. е. внешней материальной формы (как нек-рых аналогов эстетич. взаимоотношений между категориями содержания и формы). Условная синхрония Я. х. л. не может быть адекватно воспринята и обрисована вне системных взаимоотношений между этими замыслами, включающих в себя, что очень важно, и актуальную диахронию. Так, в случае, если для функционирования нормированного лит. языка значительны только совр. значения и парадигмы, напр. слова “ветер”, то для Я. х. л. не меньше ответственны и такие архаич. потребления, как “О, ветре, ветрило!” из “Слова о полку Игореве” либо тютчевское “О чем ты воешь, ветр ночной?”, и такие конкретные поэтич. находки различных эр, как “ветер воодушевления” (Э. Г. Багрицкий) либо “ветер века” (А. Т. Твардовский). Подобные
ЯЗЫК
==525
с позиций лит. языка “факты речи” поднимаются в Я.х.л. на уровень языка как общенар. совокупности и образуют в нем особенные эстетич. значений и парадигмы форм. Задача изучения нац. истории Я. х. л. еще не решена и стоит перед филологией как одна из самых неотложных.
Из сообщённого ясно, что собств. нормы Я. х. л.— это творческие нормы отношения к языку.
Сохраняя собственный ядро в течении мн. читательских поколений, они смогут быть подвержены значит.,трансформациям в следствии деятельности отд. большого писателя, стилевого направления либо течения. направляться различать не только внутр. нормы отд. худож. произведения (сообщений, текстов) — неоднородные благодаря динамизма худож. структуры, несовпадения образов автора, персонажей и рассказчика, различий между авторской и несобственно авторской речью (как в рассказах М. М. Зощенко либо — в противном случае — в “Двенадцати” А. А. Блока),— но и нормы, характерные для отд. идиостилей. Нужно кроме этого учитывать и т. н. беллетристич. нормы: особенно тесно связывая Я. х. л. с лит. языком, они являются готовые, сложившиеся и обезличившиеся нормы Я. х. л., расхожий комплект (но, также непрерывно изменяющийся) никому не принадлежащих и особенно популярных средств выражения, тяготеющих к штампам, к-рый в силу его доступности и простоты владеет несомненными и вызывающими большие сомнения в один момент преимуществами базового элементарного стиля Я. х. л.
И сложность и простота Я. х. л., к-рым пользуются писатели-современники, заключены в пределах большой для данной эры совокупности выразит, средств. Одни писатели усложняют и обогащают эту совокупность, другие применяют из нее только нек-рые более либо менее широкие и проверенные ближайшей историей системы (см. Минус и Приём-прием). В эволюции идиостиля в большинстве случаев необычно сочетаются процессы усложнения “и” языкового “опрощения”, но отд. языковые характеристики каждого идиостиля проецируются на более неспециализированные, типологич. характеристики Я. х. л., в к-ром, не считая элементарно-литературного, не требующего особенных творч. упрочнений, возможно выделить еще два стиля, противостоящих не только ему, но частично и друг другу,— ел ожн ый и несложный (либо “хороший”). Поэтич. идиолект как черта любого идиостиля, но особенно значимая для писателя, различными сторонами и своими чертами возможно ориентирован на различные стили Я. х. л. Так, изобилием метафор-сравнений типа “пахучий иякиш тишины” либо “костер рябины красной” идиостиль С. А. Есенина тяготеет к сложному стилю языка рус. поэзии 20-х гг. 20 в., практически полным отсутствием приема паронимии — к несложному, а нек-рыми рифмами (“не тая — твоя”) и видами повторов (“Ветры, ветры, о, снежные ветры…”) — к беллетристич. стилю.
В связи с тем, что стили Я, х. л. “неравномощны” по применяемым средствам выражения, значительно различно и. содержание, к-рое любой из них способен передавать; это справедливо кроме этого в отношении связанных с ними стилевых течений в лит-ре и отд. идиостилей. Популярный поэт-песенник с понятной ориентацией на беллетристич. стиль в большинстве случаев и не претендует на глубокое проникновение в очень общества и сложные явления жизни; иначе, результаты худож. познания, фиксируемые как в сложном, так и в несложном стилях Я. х. л., только с течением времени оказывается вероятным “перевести” на беллетристич. стиль, воображая их уже в виде нек-рого “неспециализированного места”. Но известное противоборство и “сосуществование” разл. стилей Я. х. л. и стилевых течений объективно нужно для обычного развития лит-ры, к-рому призвана помогать и оптимальная стилевая политика общества как составная часть языковой политики (о к-рой обращение шла выше). И в этом отношении с Я. х. л. сопоставимы язык кино и языки др. искусств, чем разъясняется таковой громадный интерес к Я. х. л. со стороны семиотики.
• ПотебняА.А., Эстетика и поэтика, М., 1976; Сб. по теории поэтич. языка. Поэтика, в. 1—2, П., 1919; Виноградов В. В., К построению теории поэтич. языка, в сб.: Поэтика, т. 3, Л., 1927; его же, О языке худож. лит-ры, М., [1959]; его же. Стилистика. Теория поэтич. речи. Поэтика, М., 1963; Тынянов Ю., Якоб сон Р., Неприятности изучения лит-ры и языка, в кн.: Тын я новЮ.Н., Поэтика. История лит-ры. Кино, М., 1977; Якоб сон Р., поэтика и Лингвистика, в сб.: Структурализм: “за” и “против”, М., 1975; Винокур ?.?., ?збр. работы по рус. языку, М., 1959, с. 229-56, 388-93; Л а р и н Б. А., Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974; [Панов М. В.], Стилистика, в кн.: Рус. язык и сов. общество…, А.-А., 1962; Шмелев Д. Н., образ и Слово, М., 1964; Степанов Ю. С., Франц. стилистика, М., 1965; My кар ж о в с к и и Я., Лит. язык и поэтич. язык, в сб.: Пражский лингвистич. кружок, М., 1967; норма и Синтаксис. [ Сб. ст.], М., 1974; Хре стоматия по теоретич. лит-ведению. [Изд. подготовил И. Чернов], кн. I], Тарту, 1976; Бахтин М. М., Эстетика словесного творчест ва, М., 1979; Григорьев В. П., Поэтика слова. На материале рус сов. поэзии, М., 1979 (лит.); Переверзев В.ф., Базы эйдологич. поэтики, в его кн.: Гоголь. Достоевский. Изучения, М 1982; Введение в лит-ведение, под ред. Г. Н. Поспелова, М., 1983 с. 165—242; Храпченко М. Б., Язык худож. лит-ры, “Новый мир”, 1983, № 9, 10; D ? с г о t О., Т о d о г о v Tz., Dictionnaire encyclopedique des sciences du langage. P., [1972]; Current trends in linguistics, v. 12 — Linguistics and adjacent arts and sciences pt 2 The Hague—P., 1974; M o u n i n e G., Les difficultйs de la poйtique Jakobsonienne, “L’Arc”, [Aix-en-Provence], 1975, № 60; Sound, sign
==526 ЯЗЫК
and meaning. Ouinquagenary of the Prague linguistic circle, Ann Arbor, 1976 [Michigan Slavic Contributions, № б]. См. кроме этого лит. при статьях Обращение художественная и Поэтический язык. В. П. Григорьев, ЯЗЫКОЗНАНИЕ, л и н г в и с т и к а, я з ы к о в еде ние, наука о языке как средстве общения. Я.—не единственная наука, изучающая язык; так, логика разглядывает язык в совокупности логич. форм мысли; психология исследует роль языка в функционировании и формировании людской психики;^ для семиотики язык — частный случай знаковой совокупности. Наконец, литературоведение трактует, язык,’ как материал художественного (лит.). творчества и как совокупность средств, снабжающих худож. восприятие лит. текста. .··… ,·:.
История Я. зарождается в кон. 1-го тыс. до н.э.—нач. l^r тыс. н. э. Ярким толчком к систематизации и осознанию фактов языка послужили практйч. потребности, которые связаны с обучением неродному языку (либо др. вариантам родного языка). В Др. ИнДии это было изучение священных ведийских текстов, отражающих брдее ранний этап в развитии др.-инд. языка (санскрита) в развивавшихся из него живых языков — пракритов; в Др. Китае — перевод и изучение иноязычных буддийских текстов. В араб. государствах необходимость в Я. определялась крайней диалектной дробностью араб. языка; iijloме того, толкование и изучение Копана во всех мусульм. государствах требует изучения классич. араб. языка 7 в. н. э. То же касается др,-евр. языка Талмуда и Ветхого завета, языка, к-рый к началу н.э. уже давно прекратил быть живым разг. языком иудеев, сменившись сперва арамейским, а. после этого языками идиш (германским) и сефардским (романским). Данный этап в развитии Я. возможно назвать ? ? ?: г волшебным.. · ‘ ‘ · .
Параллельно, но по иным обстоятельствам элементы Я. показались в Др. Греции. Строго говоря, язык рассматривался греч. авторами лишь в совокупности риторики, с одной стороны, и философии — с другой; совет” венно Я. в антич. эру не было. Однако конкретно к’греч. и р.им. ученым 1—4 вв. н. э., в первую очередь к Александрийской филологической школе, восходят такие общепринятые в 19—20 вв. понятиЯуЯ., как части речи, звук, слог, грамматика, стиль (лингв.) и т. д. Вплоть до конца европ. Восстановления, т. e. до 16 в., в средневековой, а после этого ренессансной науке господствовал философско-логич. подход к языку, что разрешает сказать о философском этапе в развитии Я. .
В эпоху ренесанса заметен резкий Подъем интереса к изучению языков, в первую очередь греческого и “золотой и серебряной” латыни. Иначе, в главных гос-вах Европы складываются обвденац. и лит. языки (см. Национальный язык. Литературный язык);’ся,с^·у1 междунар. связи; великие географич. открытия влекут за собой нербходимость изучения языков коренных обитателей Африки,. Америки, Юго-Вост. и Вост. Азии, Океании и Австралии. Но в Я. продрджает господствовать философско-логич. точка зрения, в соответствии с ????? ?р.-греч. и лат. языки отражают универсальную логич. Структуру языка, под к-рую “подтягивались” и факты др. живых языков, этих настоящее своеобразие игнорировалось. Следующий этап,· охватывающий (в Европе) 16— нач. 18 вв., знаменует собой рост интереса к языкам другой структуры и тенденцию к собиранию и ; иакопле-цию языкового материала. Для этого (дескриптивно г о) этапа характерно создание многоязычных словарей (Эрвас-н-Папдуво, Ю. Ц. Скалвгер — Франция, в РФ — Паллас) и появление первых систематич. описательных грамматик, не смотря на то, что и на логич. базе. самая известная из ; них—т.н. грамматика Пор-Рояля ‘во Франции. . .· ,, , : Li. i
В кон. 18— нач. 19 вв. Я1 вступает в сравни т ельнр-ис то,· рический этап собственного развития, в то время, когда в первый раз в лингвистич.’н9;уку входит принцип историзма, вырабатывается представление о родстве языков и создается методика реконструкции предшествурэщего состояния родств. языков (неспециализированного языка, языка-базы, либо прагЬыка). Идеи сравнительно-историч. Я. в первый раз были сформулированы в работах ф. Боппа, Р. Раска, Я. Гримма, А. X. Востокова и Ф. ЩЯегеля. Материалом для сравнительно-всторич. реконструкции .первоначально послужили индоевроп. языки (германские у Раска \“ Гйтма, славянские у Востокова и т. д.); в будущем, в сер. и кон. 19”., были созданы обобщающие сравнительно-историч. грамматики как отд. групп языков (германских, романских, славянских), так и иядоевроп. языков в целом (А. Шлейхер, К. Бругман и Б. Дельбрйк; А. Мейе и др.), и отд. семей ненндоевроп. языков (напр семитских). . ,.·..·. /., В 20—40-х гг. 19 в. в борьбе с логич. направлением в Я. рождается новый подход к изучению языка. Данный подход характеризуемся вниманием к ее специфике и структуре языка в конкретных языкам; более строгим определением самого языка как предмета Я:; рвением разглядывать язык не только как застывшую совокупность, но и как процесс (либо совокупность процессов, либо деятельность). У колыбели этого структурно-динамического этапа в истории Я. стоит нем. философ и лингвист В. Гумбольдт; родные идеи, не смотря на то, что и в пара другом замысле, развивали X. Штейнталь и А. А. Потебня. Т. о., к сер. 19 в. европ. Я. синтезирует в себе идеи и подходы четырех последовательных этапов собственного развития. Оно, с одной стороны, развивает нек-рые идеи логич. направления, с другой—формирует (на новой базе) методику описательного анализа конкретных языков, соответствующую их типологич. сченифике; потом, в нем господствует историч. подход; наконец, в первый раз создается фактически теория языка, либо общее Я. Конкретно с’этого времени возможно сказать о происхождении Я. как отдельной’ неуки
со своим предметом, способом и с определ. методикой языка как объекта Я. Изменение данной методика и определяет предстоящее развитие Я. как науки.
Разглядывая язык как совокупность личных процессов, сме няющих друг друга в история, развитии и обобщающихся только в сознании говорящих, Я. 70-х гг 19 в. вступило вмладограммати чески и этап, самый ярко представленный т.н. Лейпцигской школой (Г Остхоф и К. Бругман, Г Пауль и др.). В РФ идеи младограмматизма отстаивала Казанская школа, а позднее— Москов екая школа ф. ф. Фортунатова. : : Уже в кон. 19 в. во Франции и в один момент в Польше и России в рамках младограмматизма начали высказываться идеи лингвистич. социологизма (И. А. Бодуэн де Куртенэ, К. Аппель, А. Мейе; особенную позицию занимал Г · ЕЦухардт — основоположник ареального подхода в совр. Я.). Характерным для социологического этапа в развитии Я. есть подход к языку как обществ, явлению, а к языковой свойству говорящего как к личной pea лизации языка в ее социальной ценности. Подобная трактовка язы ка в соответствии с неспециализированными тенденциями науки первых десятиле тий 20 в.— поставила на новой методологич. и онтологич. базе вопрос о системности языка. Иначе, несводимость личной речевой деятельности к несложной реализации языковой совокупности привела k речи и противопоставлению языка (Ф. де Соссюр и возглавляемая им Женевская школа).
Для заруб. Я., начиная с 20-х гг 20 в., характерен сдвиг интереса от вопросов сущности (онтологии) Языка к вопросам методики и методологии его изучения, отразившийся ‘в распространении разл. школ т. н. структурализма (Копенгагенская школа Л. Ельмслева; амер. дескриптивная лингвистика, в особенности Иельская школа 3. Харрис и др.). Внимание к структуре, но, не во всех направлениях и школах стало причиной отказу от изучения языковой онтологии. Так, .самоё мощное направление Я. 1-й пол. 20 в.— Пражская школа, развивавшая идеи Бодуэна де Куртенэ, сформулировала функциональную теорию Я. Родные идеи высказывались в советском Я. в 20—30-х гг (Л. В. Щерба, Л. П. Якубинский). В рамках’ этого — функционально с тр уктурного — этапа развития Я. особенно обострилась борьба разл. методологич. подходов к языку как предмету Я. (с одной стороны, марксистско-близкие и ленинская трактовка языка к ней материалистич. теории, с другой разл. ответвления идеализма, позитивизма, неопози тивизма). . , ‘ , С т p у к т ура современного Я. Объектом Я. есть речевая деятельность Человека, процессы речевого общения. , Но в этого объекта, неспециализированного с др. науками, выделяется ,специфич. предмет Я., определяемый по-различному на различных стадиях развития Я. многими его направлениями и школами. Для марксистско-ленинского Я. предметом есть язык как практическое, “настоящее” сознание и в один момент главное, наиболее значимое средство людской общения, как перенесенная (знаковая) форма социальной деятельности людей. Исходя из этого в центре его внимания стоят не сами по себе формальные характеристики языка и языков, в противном случае, как они обслуживают обобщения и процессы общения при помощи языка (см. Функции языка). В этом смысле центром совр. Я. являются, с одной стороны, семантика (семасиология), изучающая языковые символы как единицы номинации (обозначения) в их соотнесенности с познавательной и коммуникативной деятельностью и между собой; с ‘второй — функциональный синтаксис, изучающий законы организации языковых знаков в тексты и целостные высказывания. Из этого структура совр. Я. имеет двойную ориентированность. Одна группа дисциплин, входящих в его состав, изучает совокупность •“текст — образующие текста” гл. обр. с позиций правил либо процессов производства осмысленного объективных факторов и текста, обусловливающих вариантность этих процессов (правил): лингвистика текста, семантич. синтаксис, функциональная стилистика, социо-, психо- и этнолингвистика. Др. несколько яэыковедч. дисциплин изучает символы как таковые, и средства их организации: лексикология и семантика, морфология и формально-структурный синтаксис, словообразование, фонетика.
Указанные дисциплины изучают неспециализированные (функционирования) и универсальные закономерности строения любого языка как обобщение частных закономерностей, характерных отд. языкам, и смогут быть отнесены как к изучению языка, так и к изучению языков. Второй последовательность дисциплин связан с изучением структуры, развития и форм существования конкретных языков. Это — типология, изучающая вариантность языковых структур; диалектология,
лингвистич, география и ареальная лингвистика, изучающие терр. варианту языка; история языка и сравнительно-историч. языкознание, изучающие соответственно процессы историч. трансформации отд. языков и процессы развития языков и диалектов из неспециализированного источника (языка-базы); история и теория лит. языков и т. д.
Значительным тормозом на пути развития Я. являлись, с одной стороны, подмена изучения онтологии, т. е. сущностных черт настоящих языков, методологией и методикой лингвистич. изучения (сравнительно-историч. Я. кон. 19— нач. 20 вв.; структурализм, в особенности дескриптивная лингвистика; “порождающая” грамматика Н. Хомского); с другой —“европоцентризм”, т. е. перенос на языки с иными структурно-типологич. изюминками методов и понятий, выработанных на материале древних, а позднее — совр, языков Европы (лат. и греч., англ., рус., франц., нем.).
Прикладное Я. Как и большая часть наук, Я. развивалось как сотрудничество изучения конкретного материала (т. е. разных языков), его теоретич. обобщения и практич. приложения этих теоретич. положений. В европ. Я. самые важными сферами для того чтобы приложения были обучение иностр. языкам и составление словарей (лексикография). В 20 в. появляются новые области прикладного Я.: теория перевода (в будущем— кроме этого теория машинного перевода), теория языкового строительства, (разработка орфографий и письменностей для разл. языков, терминологии, лит. языков), нейролингвистика и др. Все эти практич. области оказали и оказывают обратное влияние на теоретич. Я.
Я. и изучение литературы, В древнем Я. неприятности фактически Я. были неотделимы от изучения риторики, стилистики и поэтики. Начиная с ренесанса изучение языка как материала лит-ры (теория лит. языков) преобразовывается в самостоят. дисциплину в Я.; но только в нач. 20 в. было выработано представление о функциональном многообразии языка и о поэтическом языке как одном из функциональных вариантов неспециализированного языка. Это представление, первоначально выступавшее в форме Противопоставления языков “практического” и “поэтического” (В. Б. Шкловский, Л. П. Якубинский и др. представители т. н. русского формализма), в будущем (Пражская школа, в особенности Р. О. Якобсон) породило идею “поэтич. функции” языка и поэтич. речи и привело нек-рых совр. исследователей к отождествлению лингвистики и поэтики, т. е. рвению трактовать поэтику (специфич. закономерности построения худож. текста) только на лингвистич. уровне. Наровне с этим в совр. науке осталась слишком мало созданной наиболее значимая неприятность зависимости поэтич. структур (в первую очередь совокупностей стихосложения) от специфики конкретного языка. Эта неприятность была поставлена в первый раз в 20-х гг. Якобсоном (“О чешском языке”) и сов. ученым Е. Д. Поливановым, выдвинувшим (не осуществленную до сих пор) идею создания “Корпуса поэтик” — Corpus poeticarum.
Изучения поэтич. и прозаич, текста во франц. структурализме (Т. Тодоров, Ю. Кристева и др.) связаны как с лингвистич. структурализмом, так и с философией неофрейдизма (Ж. Лакан и др.), трактующей язык как не поддающуюся рациональному анализу трансцендентную действительность. Иначе, на франц. структурализм оказали теории культуры идеи и сильное влияние’семиотики (К. ЛевиСтрос и др.).
ЯЗЫК
==527
В разных направлениях Я. 2-й пол. 19—нач. 20 вв., в первую очередь в работах рус. языковеда Потебни и представителей его Харьковской школы, а за границей — в работах Б. Кроче и представителей т. н. лингвистич. идеализма (К. Фосслер и др.), язык выступает как носитель творческого (худож.) начала, а слово — как свернутый худож. образ.
В сов. Я. вопросы стилистики худож. текста составляют традиц. предмет разработки. Самый значит. изучения в данной области принадлежат русисту акад. В. В. Виноградову; солидный вклад внесен кроме этого учеными, занимающимися этими проблемами на базе англ., франц. и др. языков. Особенное направление составляют работы в области семантического (и по большому счету лингвистич.) анализа поэтич. слова.
В последние десятилетия во всемирной, в т. ч. советской, науке появилась и стала широко распространена лингвистич. теория худож. перевода. С ней смыкается совсем новая науч. область — лингвострановедение, изучающее отражение в языке (в т. ч. языке художественной литературы) изюминок культуры народа и ориентированное на обучение этому языку иностр. обучающихся. Задачи обучения (родному либо иностр. языку) по большей части имеет в виду и практич. стилистика. Другие сферы ее приложения — практика и теория редактирования, журналистика и т. п.
• Фортунатов ф.ф., Избр. труды, т. 1—2, M., 1956—57· В и н оград ов В. В., О языке худож. лит-ры, М., 1959; Б од у эн де КуртенэИ. А., Избр. труды по неспециализированному языкознанию, т. 1—2, M., 1963; Звеги н це в В. А., История языкознания XIX и XX вв. в извлечениях и очерках, ч. 1—2, 3 изд., M., 1964—65; Осн. направления структурализма. M., 1964; Неспециализированное языкознание. Библиографич. указатель лит-ры, издан ной в СССР с 1918 по 1962, M., 1965; Структурное и прикладное языкознание. Библиографич. указатель лит-ры, изданной в СССР с 1918 по 1962, M., 1965; Реформатский A.A., Введение в языковедение, М., 1967; Федоров А. В., Базы неспециализированной теории перевода, 3 изд., М., 1968; С о сею ? ?. ?е. Курс неспециализированной лингвистики, в его кн.; Труды по языкознанию, пер. с франц., М., 1977; Неспециализированное •языкознание, [т. 1—3], М., 1970—73; Щерба Л. В., речевая деятельность и языковая система, Л., 1974; БенвенистЭ., Неспециализированная лингвистика, пер. с франц., М., 1974; А миров а Т., О л ь ? о в ик о в Б,, Рождественский Ю., Очерки по истории лингвистики, М., 1975; Арутюнова Н. Д., его смысл и Предложение, М., 1976; Л а ион з Дж., Введение в теоретич. лингвистику, пер. с англ., М., 1978; Новое в лингвистике, в. 1—7, М., 1960—73; Новое в заруб, лингвистике, в. 8—13, М., 1978—82; БудаговР.А., культура и филология, М., 1980; его же. Язык — действительность — язык, М., 1983. А. А. Леонтьев.
ЯКУТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра якут. народа, развивающаяся на якут. яз. В богатом и жанрово разнообразном якут. фольклоре особенно распространен героич. эпос олонхо — сказания о подвигах богатырей, защищающих людей от злых чудовищ (исполнялся сказителями — олонхосутами). Письменность, на базе рус. графики, была введена в 1819 — нач. 1820. Появление письменной Я. л. связано с революц. событиями 1905—07, в то время, когда появились газеты “Якутский край” (1907—08) и “Якутская судьба” (1908— 1909), журн. на якут. яз. “Голос якута” (1912—13). Особенное развитие Я. л. взяла по окончании Окт. революции. Основоположники Я. л.: поэт, фольклорист, языковед А. Е. Кулаковский, драматург, прозаик и поэт А. И. Софронов. Зачинатель сов. Я. л.—?.?. ?йунский. Среди видных писателей Якутии — Семен П. Данилов, Софрон П. Данилов, Элляй (С. Р. Кулачиков), Н. Е. Мординов, Л. А. Попов, Д. К. Сивцев. В ‘Якут. АССР начинает развиваться лит-ра на долганском яз. (поэтесса Огдо Аксенова).
Лит. периодика: жури.
• Пухов И. В., Якут. героич. эпос олонхо, М., 1962; Сы ромятниковГ.С., Становление социалистич. реализма в якут. прозе, Якутск, 1967; Очерк истории якут. сов. лит-ры, М., 1970; Новые горизонты якут. лит-ры. Сб. ст., Якутск, 1976; Б ил юкина А. А., Якут. сов. драматургия 20-х гг., Новосиб., 1982; Егоров А., Протодьяконов В., Павлова В., Писатели Якутии. Библиографич. справочник, Якутск, 1981.
Г. Г. Окороков.
==528 ЯКУТ — ЯПОН
ЯМАЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, лит-ра народа гос-ва Ямайка. Устное нар. творчество коренных обитателей Ямайки, индейпев-араваков, истребленных исп. колонизаторами в 17 в., не сохранилось. Фольклор негровкрестьян, составляющих осн. часть населения, имеет афр. корни. Письменная Я. л. на англ. яз., появившаяся в 18 в., продолжительное время ориентировалась на образцы метрополии. Нац. темы и социальные неприятности в первый раз видятся в произведениях 1-й пол. 20 в. Протест против расового угнетения, дискриминации тёмного человека в капиталистич. мире отличает в 2030-х гг. прозу и поэзию К. Мак-Кея. Подъем совр. Я. л. неразрывно связан с ростом нац.-высвободит. перемещения на о. Ямайка по окончании 2-й всемирный войны 1939—45. Тяжелая будущее жителей гор. окраин, жизнь трудового его борьба и люда за собственные права в центре романов Р. Мейса и Дж. Хирна. Рвение понять культурно-историч. корни собственного народа, проследить истоки его нац.-высвободит, борьбы характерно для романиста В. Рида. Идеями панафрика низма навеян его роман “Леопард”. Своеобразие мировосприятия ямайских негров, в особенности крестьян, все еще сохраняющих приверженность нек-рым древним афр. верованиям и традициям, завлекают внимание вступившего в лит-ру в 60-х гг. О. Паттерсона. В совр. поэзии, кроме этого тяготеющей к отражению нац. действительности, активно применяются фольклорные мотивы. Приобретает драматургия и развитие.
• С ou 11 hard G. R., Race and colour in Caribbean literature. L.. 1962; The Islands in between: essays on West Indian literature, 1968; Modern black novelists, Englewood Cliffs, 1971; Ram с h a n d К., The West Indian novel and its background, L., 1972.