Достоевский и Тургенев, Салтыков и Герцен-Щедрин, Островский и Некрасов, Лев Толстой и Чехов… Думается немыслимым, практически чудесным образом, что все эти наибольшие писатели были не только соотечественниками, но и современниками.
«Никто в Европе не создавал столь больших, всем миром признанных книг — писал Неприятный, — никто не творил столь дивных красот при неописуемо тяжёлых условиях».
Условия, в которых приходилось жить и трудиться русским писателям второй половины XIX столетия, были вправду сверхтяжелыми. Не обращая внимания на то что крепостное право в 1861 г. было отменено, в стране, как и раньше, хозяйничали помещики. А рядом с ними оказалось все больше предпринимателей — буржуа, не меньше жестоко угнетавших трудовой народ. Не смотря на то, что нараставшее недовольство народа, эхом отзываясь в широких слоях русского общества, усиливало демократическое перемещение, Российская Федерация так же, как и прежде страдала под гнетом царизма, что душил всякое свободное слово, живую идея, духовно порабощал и калечил человека.
В обстановке неимоверного политического гнета литература «сосредоточивала» но выражению Н. Г. Чернышевского, «всю умственную судьбу народа» и постоянно шла во главе движения сопротивления.
Как бы ни были разны взоры русских писателей , их всех объединяло рвение дать добро острые и жгучие вопросы, находившиеся перед русским обществом. В отыскивании ответа писатели обращались к самой действительности, изучали, разбирали ее, упорно пробовали разобраться в переплетении хорошего и плохого. И они создавали произведения, в которых очень глубоко, правильно изображалась жизнь во всей ее противоречивости и сложности, в ее самые существенных чертах. Такие произведения именуются реалистическими. Беспощадно правдивое изображение судьбы было в ту эру связано в первую очередь с критикой полностью прогнившего самодержавно-крепостнического строя. Вот по какой причине реализм прошлого века взял наименование критического. Вторая добрая половина XIX в. и была эрой расцвета русского критического реализма.
В середине 50-х гг. Российская Федерация волновалась очень замечательный публичный подъем.
Царское правительство вынуждено было начать подготовку крестьянской реформы, около которой развернулась идейно-политическая и литературная борьба. Интересы миллионных народа в данной борьбе высказывали революционеры-демократы. Эти «народные защитники», как именовал их Некрасов, продолжая революционные традиции декабристов, были, в отличие от них, приверженцами крестьянской революции, «кликали Русь к топору». В. И. Ленин сказал о деятельности этих людей как о новом, втором этапе движения сопротивления в стране. Вождем революционных демократов был Чернышевский (см. ст. «Н. Г. Чернышевский»), а их изданием — «Современник», редактировавшийся Некрасовым.
Критическая деятельность Чернышевского и его ближайшего соратника Добролюбова (см. ст. «Н. А. Добролюбов») содействовала проникновению в литературу передовых, освободительных идей, предстоящему углублению и развит к реализма.
В атмосфере публичного подъема, напряженной идейной борьбы русскими писателями-реалистами было создано невиданное количество выдающихся художественных произведений: «Война и мир» и «Анна Каренина» Толстого, «наказание и Преступление» Достоевского, «дети и Отцы» Тургенева, «Кому в Киевской Руси жить отлично» Некрасова, «Гроза» Островского, «Обломов» Гончарова, «Что делать?» Чернышевского, «Прежнее и думы» Герцена, «История одного города» и «Господа Головлевы» Салтыкова-Щедрина (см. ст. об этих писателях). В этих произведениях, в полном смысле слова хороших, самый ярко воплотились характерные черты русской литературы: высокие гражданские эмоции, широта изображения судьбы, глубокое раскрытие главных ее противоречий. Беспощадно разоблачая угнетателей населения — украины, буржуазных воротил, больших госслужащих, — русские писатели противопоставляли им людей труда, в которых нет ничего, что убило лучших людских самоотверженности: и качеств трудолюбия, душевной чистоты и искренности. С глубоким сочувствием изображались в русской литературе и те люди из имущих классов, каковые тяготились своим существованием, стремились к какой-то другой, полной и осмысленной жизни.
В 60—70-е гг. в литературу пришел новый отряд гениальных писателей-реалистов: Н. С. Лесков (1831 — 1895), Н. Г. Помяловский (1835—1863), Г. И. Успенский (1843—1902). В эти годы выступали и гениальные поэты-романтики, как Фет (см. ст. «А. А. Фет»), А. Н. Майков (1821 — 1897), Я. П. Полонский (1819—1898), но они были приверженцами так именуемого «чистого мастерства», и их творчество завлекало к себе меньшее публичное внимание.
Главенствующее положение русский реализм сохранял и в 80—90-е гг., сложную, переходную эру, в то время, когда под напором развивающегося капитализма рушились вековые устои крепостнической Руси. Сейчас длилась литературная деятельность Л. Толстого, создавшего одно из наибольших собственных произведений — роман «Воскресение», Глеба Успенского, Салтыкова-Щедрина. Огромную роль игрался и Щедрина и журнал Некрасова «Отечественные записки», закрытый в 80-х гг. по окончании разгрома революционного перемещения народников.
В последние десятилетия XIX в. выдвинулись новые большие таланты: В. М. Гаршин (1855 — 1888), Короленко (см. ст. «В. Г. Короленко») и в первую очередь Чехов (см. ст. «А. П. Чехов»). Эти живописцы сумели заметить и продемонстрировать, что недовольство судьбой стало в РФ общим, что протест зреет кроме того в душах мелких, ранее униженных, забитых людей. И чувство, что «больше так жить нереально» (Чехов), вызывало в творчестве писателей 80—90-х гг. возвышенные, романтические предчувствия лучшего будущего. Эти предчувствия пронизывают наиболее пьесы Чехова и зрелые рассказы, они явственно ощутимы в повести Короленко «Слепой музыкант», в «Красном цветке» Гаршина и многих вторых произведениях. Чехов, Короленко, Гаршин в какой-то мере подготовляли революционный романтизм раннего творчества Неприятного (см. ст. «Максим Горький»), ставшего потом основоположником социалистического реализма.
Заслуги критического реализма в РФ огромны, но одновременно с этим ему была свойственна и некая ограниченность. Писатели, жившие в эру, в то время, когда движение сопротивления еще не стало массовым, конечно, не видели с достаточной ясностью, в каком направлении начинается жизнь. Исходя из этого они не могли указать читателям подлинного пути, что привел бы страну к избавлению от насилия и гнёта. Вот по какой причине кроме того лучшие их храбрецы были большей частью жертвами судьбы. Это возможно сообщить не только о так называемых «лишних людях»: тургеневском Рудине, Бельтове в романе Герцена «Кто виноват?», не только о чеховском Астрове, труженике и мечтателе, но и о жёстком, непреклонном Базарове а также о «народном защитнике» Грише Добросклонове, которому будущее готовила «Сибирь и чахотку». И сами писатели, подобно лучшим своим храбрецам, страстно хотели посмотреть в будущее, неизменно и упорно искали ответ на вопрос, как сделать человека радостным, как оказать помощь ему избавиться от страданий и гнёта. Их жизнь, полная глубоких раздумий, идейных кризисов, душевных драм, была настоящим подвигом.
Но не только глубина содержания и страстная идейность отличали лучшие произведения русской литературы XIX в. Наибольшие русские писатели были настоящими колдунами слова, любой из них был, по выражению Неприятного, «воистину личен». Проза Тургенева, передающая узкие оттенки душевных переживаний — храбрые, неожиданные, подчас фантастические преувеличения сатир Щедрина; красочная, образная народная обращение в поэзии Некрасова; внутренние монологи храбрецов Толстого, раскрывающие, тайны людской души; снаружи незначительные, но меткие и ясные подробности новелл Чехова — все эти художественные открытия русских писателей-классиков обогатили мировую литературу и явились, как сообщил В. И. Ленин о творчестве Толстого, «шагом вперед в художественном развитии человечества».