— Это сделает их более осмотрительными.
Он зашвырнул ружье в кусты, поскольку у них не было ни пуль, ни пороха. Они бежали практически прямо на запад, солнце светило через обнажённые
деревья, а прочие кусты и ежевика цеплялись за брюки, царапали головы и руки. Они двигались через чур шумно и не могли оторваться от преследователей, но слышали и их, а время от времени между ветвями мелькала светло синий форма. Но никто больше не стрелял.
Двигаться пришлось тяжело, и Стивен внезапно звучно охнул, упал на одно колено и опять встал.
— Что с тобой? — задал вопрос Джереми.
— Лодыжка… Чертова кроличья нора. Подвернул! Ничего ужасного.
— И вдобавок через пара секунд он сообщил:
— Беги дальше один.
— Черта с два, — сообщил Джереми, замедляя бег.
— Кроме того не думай! Слушай. — Стивен откинул с глаз волосы. — Нам лучше разделиться — они не смогут преследовать обоих… и не будут. Они через чур напуганы… А выбирать будут наугад, но вероятнее побегут за мной. Я смогу за себя постоять — и не из таких передряг выпутывался… А ты — нет.
Лес поредел, перед ними был ручей, а дальше — опять лес.
— Слушай, Джереми… Если тебя поймают, назови вымышленное имя… Сообщи, что это я во всем виноват! А если не поймают, беги со всех ног к себе… До тех пор пока!
Еще с 60 секунд они пребывали рядом, позже Джереми перепрыгнул
через ручей, а Стивен быстро свернул направо и прихрамывая побежал по редколесью. В ожидании пули Джереми казалось, что его поясницы стала шириной в два ярда. Но пули не последовало. Один таможенник упал, а второй помог ему встать. Лес опять стал густым, слава тебе Господи.
Джереми бежал через чур близко к морю, тут не отыскать хорошего укрытия. Он подвернул ногу по окончании прыжка и задыхался. Но и таможенники точно также.
Через три-четыре 60 секунд он был на пляже, одном из тех, что они видели день назад. Песок и низкие, острые камни. В случае, если побежать ко мне, он станет легкой мишенью, кроме того с приличного расстояния ему смогут попасть
в ногу. Чуть выше за деревьями прятался дом. Большой и полуразрушенный, окруженный развалинами каменной ограды. Не легко дыша, Джереми посмотрел назад. Таможенников он не заметил, но услышал треск сломанных веток. Они также замедлили бег, но были где-то поблизости. Похоже, они все-таки выбрали его. Возможно, в силу того, что он побежал прямо — они смогут кроме того и не осознать, что беглецы разделились, пока лес опять не поредеет.
Нельзя исключать, что к тому времени, как они покажутся из леса, он сумеет последовать примеру Стивена и скрыться. Ограда пребывала в четверти мили от дома. Дабы добраться до нее, нужно будет пробежать сотню ярдов по открытой местности, а нужно, дабы его не увидели. Рискованно, но второй вариант — бежать полмили по пляжу либо постараться срезать через поля с пасущимся скотом, на север.
Он рискнул, позабыв о боли в рези и ноге в легких. Ужас удвоил его скорость. Стенки была выше, чем смотрелась сначала, Джереми желал перелезть через нее, но не сумел и побежал к воротам, отыскал уничтоженную часть ограды высотой всего в пять футов и перепрыгнул. Он упал в поверхностную канаву иначе и лежал в том месте, пробуя надышаться, как словно бы из легких вышел целый воздушное пространство.
Прошло пара секунд. Он огляделся — канаву тяжело вычислять укрытием. Рядом пара кустов ежевики, юные деревца без листвы, груды сломанных штукатурки и кирпичей. Преследователям всего-то необходимо залезть на стену и осмотреться. Недалеко росли кусты. Джереми пополз к ним, а добравшись, уткнулся в юбку.
— Что ты тут делаешь, юноша? — задала вопрос она.
Опоздал он ответить, как послышался топот ног. У ограды таможенники остановились и двинулись на протяжении нее, позже подошли к воротам. В том же направлении вышла и женщина.
— Вы что-то ищете? — задала вопрос она.
— Ой, мисс, просим прощения, мы тут идем по следу двоих парней…
двоих мерзавцев… двоих отщепенцев… — сообщил тот, что пониже ростом, глотая воздушное пространство.
— Двоих либо шестерых? — задала вопрос женщина.
— Двоих, мэм. Э-э… мисс Тревэнион. Не пробегали тут?
— Я никого не видела, Парсонс. По какой причине вы за ними гонитесь?
— Контрабанда бренди, мисс… Наступление на таможенника на протяжении выполнения обязанностей, мисс… И не остановились, в то время, когда им приказали. Владение… Незаконное владение французским люггером.
— Боже ты мой, — сообщила женщина, — это важные обвинения, Парсонс. Надеюсь, вы схватите всех шестерых.
— Двоих, мисс, — исправил ее большой, заглядывая через ворота. — Нежели мы их схватим, их смогут и к смертной казни приговорить.
— Весьма на это надеюсь, — ответила женщина.
Они помолчали. Коротышка кашлянул и собрался уходить.
— Не разрешите ли осмотреть ваши владения, мисс? — задал вопрос большой.
Женщина уставилась вдаль.
— Не пологаю, что мой брат это одобрит.
— Действительно, мисс? Легко…
— Легко вы не верите мне на слово, что я не видела двух беглецов от правосудия?
— Не совсем так, но…
— Парсонс, а как кличут вашего напарника? Думается, мы не привычны.
— Это не верно, мисс! — неудобно сказал большой. — Но мы преследовали этих двоих прямо до края вашего пляжа, и я не пологаю, что они имели возможность подеваться куда-нибудь окромя ваших владений. Может, вы их
и не увидели, а они где-нибудь скрываются.
— Парсонс, — сообщила женщина. — Вы так как основной?
— Да, мисс Тревэнион.
— Тогда прошу вас, разрешите мне самой разобраться. Ступайте со своим напарником на пляж либо куда вычисляете нужным, но не смейте вторгаться в мои владения. Я скажу собственному управляющему, а он даст указания слугам всё шепетильно обыскать. В случае, если через полчаса вы никого не отыщете, возвращайтесь. К тому времени мы закончим поиски, и в случае, если найдём тех двух подлецов, что вы обрисовали, даю слово, мы вам их выдадим. Вас это устроит?
Они опять замолчали. Таможенников это очевидно не устроило, уж совершенно верно
не большого, но он ничего не имел возможности сделать. Они кивнули и прикоснулись ко лбам — оба на протяжении преследования утратили шляпы, — а позже убрались восвояси. Скоро их неторопливые шаги по сырому песку стихли за воротами. Женщина прислонилась к воротам и проводила таможенников взором. Через некое время она обернулась.
— Ну что, юноша?
Глава четвертая
I
Росс покинул Лондон с Клоуэнс и Энисами седьмого февраля, и двенадцатого они были дома. Демельза уже взяла письмо, написанное по окончании бала и информирующее о замыслах, и ожидала их. Но, путешествия непредсказуемы, так что она не знала правильного времени а также дня прибытия, пока не услышала стук копыт по булыжнику.
Демельза задумалась, наступит ли в один раз такое время, в то время, когда она, располневшая, покрывшаяся бородавками и поглупевшая от старости, не будет так радоваться мужу, стоящему в дверном проеме, в то время, когда ее руки прекратят трястись, а все в — дрожать. В случае, если и наступит, то нескоро.
А на данный момент он тут, как в любой момент большой, утомленный по окончании тяжелой миссии. Его лицо по окончании португальской инфлюэнцы стало чуть более серым и бледным. Он неулыбчиво рассматривал ее, пока Гимлетт забирал багаж, а Джереми помогал Клоуэнс спуститься.
— Что ж, Росс, я сохраняла надежду, что вы прибудете сейчас.
— Ты взяла письмо?
— Да, взяла.
Она сделала пара шагов к нему, он — к ней. Росс забрал ее за руку
и поцеловал в щеку, после этого, как будто бы невзначай, в губы. Она поцеловала его в ответ.
— Все благополучно?
— Да, все отлично.
Он осмотрелся, выясняя привычные вещи.
— Мы сохраняли надежду приехать раньше, но в Грэмпаунде у кареты сломалась ось, и нас задержали на два часа.
Первые пара мгновений они казались незнакомцами.
— А как Изабелла-Роуз?
— Спит.
— С ней все отлично?
— Да. Она подросла.
— Как и Клоуэнс. Подросла, без сомнений. Я глазам своим не имел возможности поверить на балу.
— Она отлично смотрелась?
— Замечательно. Но ты не захотела отправиться в Лондон вместе с ней?
— Я опасалась, что мы разминемся — ты отправишься одной дорогой, а я второй.
— Я об этом не поразмыслил. Сожалею, что так продолжительно отсутствовал.
— Да, прошло довольно много времени.
Он отпустил ее. Джереми и Клоуэнс еще не вошли. Росса поразило такое проявление тактичности.
— Вы ужинали? — задала вопрос Демельза.
— Перекусили. Достаточно.
— Не думаю. Клоуэнс точно захочет чего-нибудь.
— Превосходно. Твоя стряпня для нас сейчас будет в диковинку.
— Надеюсь, хотя бы неплохой.
— Ты сама обязана знать.
Появилась пауза, после этого Демельза улыбнулась:
— Я сообщу Джейн.
— Незачем так спешить.
Демельза остановилась. Росс подошел к ней позади, коснулся лицом ее щеки и глубоко вдохнул.
— Росс, я…
— Помолчи, — попросил он, не отпуская.
Ужин прошел достаточно оживленно, но сперва переговаривались только Джереми и Клоуэнс. Джереми легкомысленно обсуждал новости на шахте
и ферме, словно бы во всем мире не было ничего серьёзнее. Эффи, их средняя свинья, несколько дней назад родила девять поросят, а Кэрри, ветхая, обязана опороситься со дня на сутки. В понедельник они выбирали кукурузные стога и нашли множество мышей. Джереми, не любитель крови, поспешил уйти, а вот Белла, что мало пугает, осталась до конца и, думается, приобретала от происходящего наслаждение. Они планировали уже закончить со вспашкой, но Мозес Вайгас и Дик Кобблдик в один момент слегли с инфлюэнцей, а у Эрна Лобба началась ангина.
Среди этого ничего не значащего беседы Джереми прервался, осмотрел присутствующих и замолчал.
— А ты встретился с Джеффри Чарльзом, папа?
И Росс поведал.
Беседа зазвучала по-новому: сейчас сказал по большей части Росс, говоря о битве при Буссако, о Лиссабоне, о безумии короля и своём возвращении. Cлушали и комментировали всей семьей — как в ветхие времена. Не хватало только личного беседы, сотрудничества между Россом и Демельзой. Они все еще были скованы, смущены присутствием
друг друга. Пригодится время, дабы отношения стали прошлыми.
Только раз, всего один раз, Росс посмотрел на Демельзу в противном случае, и она поразмыслила: а знают ли отечественные дети, предполагают ли, что произойдёт, в то время, когда мы уйдем наверх? Знаю ли я сама? Буду ли я с ним такой же, как в любой момент?
Многим позднее, уже фактически в полночь, в то время, когда они заново познали друг друга, но еще не дремали, она сообщила:
— Эта разлука далась мне не легко, Росс. Правда. Я провела в данной постели столько продолжительных одиноких ночей. Я ощущала себя так, как будто бы уже вдова.
— А позже данный паршивец опять появляется… Осознаю. Мне также было одиноко. Но, в итоге, имеется и радость — радость воссоединения данной ночью.
— Знаю. Я весьма радостна данной ночью. Но нет ли риска, что по окончании очередного твоего отъезда мое сердце не будет биться как прежде?
— на данный момент это нам не угрожает, так что давай решать неприятности по мере их поступления…
В комнате еще горела свеча. Гореть ей оставалось, возможно, мин. десять, в случае, если финиш фитиля не упадет в кипящий воск.
— Жизнь складывается из равновесия, контраста и противовеса. Забудь обиду, в случае, если звучит нравоучительно, но так как так оно и имеется. Делая выбор, человек либо получает, либо теряет многое, и никто не имеет возможности совершенно верно взвесить все пользы либо убытки. В то время, когда меня ранило на реке Джеймс в 1785 году, и я попал в лазарет, какой уж был, врач, какой уж был, решил не отрезать ногу в первые пара дней, а посадил меня на строгую диету. По большому счету никакой еды, кровопускания, слабительное и очень сильно разбавленное вино. Через пять дней, в то время, когда у меня дремала температура, он осознал, что умирать я не планирую, и дал мне поесть. Мне принесли первое вареное яйцо. Это было, как будто бы нектар… Думается, я ни при каких обстоятельствах не ел ничего вкуснее. Видишь, через лишения…
— Думается, я осознаю, о чем ты, — отозвалась Демельза. — Данной ночью я — твое вареное яйцо.
Кровать затряслась от хохота Росса:
— Нет. Ты моя курочка. — Он утопил пальцы в ее волосах. — Пушистая, ровная и кругленькая.
— В случае, если я что и высидела, то сейчас я ветхая курица, и мой гребень потускнел от отсутствия заботы.
— Это не окончательно, я обещаю. Клянусь, мы срастемся и будем одной плотью.
— Не через чур комфортно.
— Я страшный человек? Росс забрал ее за руку.
— Обычно.
— По какой причине кто-то обязан ощущать себя плохо либо безрадостно по окончании для того чтобы воссоединения?
— Может, в силу того, что оно было через чур хорошим?
— В какой-то степени. Может, человеческий разум не привык к полному счастью. Было бы оно сейчас частичным, а это в полной мере возможно,
и кто знает…
— Тебе так думается?
— Чуть раньше казалось.
— Но сейчас нет.
— Нет. Таковой необычный приступ меланхолии.
— Значит, меланхолия.
Росс заворочался.
— В то время, когда я жил у Джорджа Каннинга, то отыскал томик стихов некоего Герберта. Я запомнил такие сточки: «Приятный сутки, неся покой и прохладу, венчает небеса с почвой…» — Он взглянуть на мерцающую свечу.
— Сейчас между нами не было ничего похожего на покой и прохладу, но были и небеса, и почва…
— Боже ты мой, мне думается, это самое прекрасное из того, что ты мне когда-нибудь сказал, — сообщила Демельза, не давая воли чувствам.
— Нет, я же точно сказал еще что-нибудь прекрасное…
— Само собой разумеется, сказал. Я складываю все эти слова в особую шкатулочку памяти, и, в то время, когда ощущаю себя забытой, извлекаю их и раздумываю над ними, — она замолчала и замерла.
— Что сейчас? — задал вопрос Росс.
— Ты сообщил всё верно, не смотря на то, что и не совсем. То, что случилось сейчас между нами — ненормально. Отечественные эмоции в далеком прошлом уже должны были охладеть, стать спокойнее. А я ощущаю себя, как в первоначальный раз, в то время, когда ты повел меня в постель в данной комнате. не забываешь, я тогда надела платье твоей матери.
— Ты меня соблазнила.
— А в то время, когда всё закончилось, так не казалось. Ты зажег еще одну свечу.
— Желал получше определить тебя до утра.
Демельза опять замолчала.
— Может, и правда настала пора для меланхолии… Это произошло двадцать четыре года назад. Сейчас у нас взрослые дети, и пора бы уже прекратить заниматься сексом, как юные любимые. Возможно, меня
околдовали…
— А я хромаю на одну ногу.
— Как она, кстати?
— Не лучше, но и не хуже. А твои головные боли?
— Я молилась святому Петру, дабы ты не возвратился несколько дней назад.
— И он ответил на твои молитвы, так так как? Впереди еще две с половиной семь дней, перед тем как нам опять нужно будет поволноваться.
— По окончании сегодняшней ночи ты, возможно, истощен.
— Это совершенно верно… Но как по-твоему, неужто я также кое-что не вспоминаю, пребывав вдалеке от дома?
— Я на это сохраняю надежду.
— Неужто, по-твоему, я не помню ту ночь, в то время, когда я возвратился из Сола по окончании ловли сардин? Тогда всё было по-второму. Той ночью я в тебя влюбился. Прежде это было только физическое влечение… Но без эмоций это ничто. Не следует кроме того и вспоминать. Легко убогая возня. К счастью, с того времени между нами для того чтобы не было.
— Боже! Благодарю тебя, что я не таков, как другие люди [8].
— Ты что, просматривала Библию?
— Я отыскала в памяти фарисеев.
— В пользу фарисеев возможно очень многое сообщить.
Росс поднес ее руку к собственному лицу.
— Ты к чему-то прислушиваешься? — задала вопрос Демельза через некое время.
Он закатился хохотом.
— Ну всё, ты меня поймала. Да, я слушаю кое-что — стук твоего сердца.
— Так не весьма комфортно.
Росс медлительно согнулся и положил голову ей на левую грудь.
— Оно в том месте.
Он отпустил ее руку и обхватил грудь ладонью.
— Свеча догорает, — сообщила Демельза.
— Я знаю. А это имеет значение?
— Нет ничего, что имеет значение, не считая тебя, — ответила она.
II
Позднее, в то время, когда уже встала луна и осветила небо, как словно бы
зарождалась заря, Росс сообщил:
— Мне так много необходимо тебе поведать.
— Так поведай. Я не планирую спать данной ночью.
— До встречи с Джеффри Чарльзом…
— Что?
— Я наткнулся на одного ветхого приятеля, твоего бывшего поклонника. Капитана МакНила.
— Иисусе! Это было так в далеком прошлом. Как он?
— Сейчас он уже полковник.
— Джеффри Чарльз… Ты мало говорил о нем сейчас.
— Не желал, дабы Джереми решил, словно бы я его нахваливаю либо восхищаюсь им… Он лишился части лица. Но это его не портит.
— Джеффри Чарльз тебя заботит больше, чем Джереми?
— Очевидно, нет. Это совсем второе.
— Но у вас с Джеффри Чарльзом очевидно довольно много неспециализированного.
— Мы довольно часто сходимся во чувствах и взглядах.
— А с Джереми?
— Ну, Джереми значительно моложе.
Демельза ожидала, в то время, когда Росс еще что-нибудь добавит, но он молчал. Не обращая внимания на его заверения, Демельзе показалось, что он чего-то не договорил.
— А Клоуэнс? — задал вопрос Росс. — Я слышал, она увлечена каким-то молодым человеком.
— Кто тебе сообщил?
— Она сама. По дороге к себе. Мы совершили ночь в Марлборо. Я мало ее подпоил, и она пришла ко мне и села в постель.
— Возможно, она поведала тебе больше, чем мне.
— Сомневаюсь. Клоуэнс честна, честна с нами обоими.
— Думаю, она очень сильно увлечена, Росс. Время от времени нереально быть честной с другими людьми, в силу того, что не можешь быть честной с собой.
— Она заявила, что поболтала с тобой, и ты дала совет ей на пара недель уехать.
— Я ей внесла предложение. Она дала согласие. Думаю, она опасалась, как и я бы на ее месте, что всё зайдет через чур на большом растоянии и через чур скоро.
— Он тебе не нравится?
Демельза заворочалась.
— Дело не в этом. Не совсем в этом… Может, у меня крестьянская подозрительность к чужакам.
— Необычная черта для себя самой! Что за самоуничижение?
На этот раз она не поддалась на уловку.
— Он показался… из моря, полумертвым, его выловили Джереми, Пол
и Бен. Сперва он заявил, что его личный корабль затонул на протяжении шторма. Позже согласился, что это неправда, а в действительности он был канониром на приватире, что наткнулся на два французских фрегата и затонул, а капитан погиб. Он…
— Также не похоже на правду, — прервал ее Росс.
— По какой причине?
— Французские фрегаты не топят приватиры. Они их захватывают и приводят в порт в качестве трофея. Французские капитаны не такие идиоты, дабы лишать себя денег.
— Кроме того в случае, если те дерутся до конца?
— Никто не дерется до конца. По крайней мере, со времен Гренвиля. Одиноко закричала разбуженная луной чайка, как словно бы окончательно
утратила надежду.
Демельза положила голову на плечо Россу.
— Ты похудел. Это инфлюэнца? В том месте она косит всех подряд.
— Всего пара фунтов. Мелочи. Твоя стряпня не так долго осталось ждать вернет мне брюшко.
— У тебя его ни при каких обстоятельствах и не было. Ты таковой неугомонный, что ни при каких обстоятельствах не набираешь вес.
— Неугомонный? Мне стоит побеспокоиться, в случае, если Клоуэнс влюбилась в мерзавца.
— Не пологаю, что он таковой. Практически уверена. К тому же, быть может, нам
и не о чем переживать.
— По какой причине?
— Он пропал, практически так же нежданно, как и показался. Заявил, что его приватир захватил маленькой трофей и покинул его на Силли, и попросил Джереми, Пола и Бена отвезти его в том направлении на «Девушке из Нампары». Так они и сделали, Бен и Пол пришли обратно на «Девушке из Нампары», а Джереми помогал Стивену Каррингтону привести ко мне люггер. Но им было нужно идти в Меваджисси, в силу того, что Стивен желал реализовать корабль в том месте, и на протяжении шторма они укрылись в бухте, как я осознаю, в Вериан-бэй. В том месте они пришвартовались — это верное слово? — на сутки, а позже Стивен Каррингтон отправил Джереми одного пешком, а сам уплыл. С того времени никто о нем не слышал.
— Клоуэнс знает?
— Думаю, Джереми ей уже поведал.
— Так что, возможно, она не напрасно уезжала.
— Допустимо. Само собой разумеется, в любое время он может опять показаться. Их начал одолевать сон.
— Клоуэнс покорила кое-кого в Лондоне, — сообщил Росс.
— В Лондоне? Кого?
— Лорда Эдуарда Фитцмориса. Брата лорда Лансдауна, одарённого пэра и богатого. Мне думается, младший брат также гениален, не смотря на то, что, возможно, не в области политики.
— И что случилось?
— Они познакомились на приеме герцогини Гордон. Похоже, он увлекся Клоуэнс и пригласил ее на чай к собственной семье.
— А позже?
— Она отказалась.
— Ох! Какая жалость!
— Кэролайн также так решила. В то время, когда она определила, то расстроилась и заявила, что от аналогичного приглашения легко неприлично отказываться, и она вынудила Клоуэнс в это поверить. Конечно же, вряд ли это так. Кэролайн принялась за ветхие игры.
— И что дальше?
— Кэролайн настояла на том, что на следующий сутки отправит записку
в дом Лансдаунов на Беркли-сквер. Она написала, что желает нанести визит леди Изабел Петти-Фитцморис, и не имеет возможности ли она забрать с собой мисс Клоуэнс Полдарк. Ее просьбу удовлетворили.
Демельза тихо набралась воздуха.
— Это так непохоже на отечественную Клоуэнс, с растрепанными волосами скачущую по пляжу на Неро.
— Совершенно верно.
— И ты разрешил Кэролайн запугать Клоуэнс?
Росс захохотал.
— Разрешил. В то время, когда Кэролайн что-то втемяшется в голову, ее не переубедить. Сперва я отверг эту идею, но позже поразмыслил и сделал вывод, что с аналогичной дуэньей Клоуэнс ничего не угрожает, а чай в таковой утонченной компании расширит ее горизонты.
— Надеюсь, это и случилось. Что в том месте было?
— Они выпивали чай.
— Нет, Росс, хватит насмехаться.
— Пологаю, что Фитцмориса обидел отказ Клоуэнс, и в итоге его честь была восстановлена. Его тетушке отечественная дочь понравилась, и Фитцморис внес предложение мисс Полдарк посетить их поместье Бовуд в Уилтшире, где они совершат пара летних недель, с подходящим
сопровождением, очевидно.
Демельза стряхнула с себя сон.
— Надеюсь, ты не желаешь, дабы я ее сопровождала?! Боже ты мой!
— А кто ж еще? Но если судить по словам Клоуэнс в Марлборо, она не горит жаждой принимать приглашение, даже в том случае, если это невежливо.
Демельза поразмыслила над этим.
— Мне думается, в случае, если ее попросили, то направляться дать согласие… А ты что думаешь? Кэролайн так бы сообщила.
Росс поцеловал ее в плечо.
— Дремли. Уже петухи пропели.
— Ну да…
Оба замолчали.
— А война? — задала вопрос Демельза через некое время.
— Продолжится, как я и сообщил за ужином, благодаря полному перерождению принца-регента.
— Весьма интересно, по какой причине он передумал в последний момент?
— Ничего не знаю.
— А твои приятели имеют?
— Высказывают предположения, конечно же.
— А ты каким-либо образом с этим связан? — задала вопрос Демельза через пара секунд.
— По какой причине ты задала вопрос?
— Возможно, конкретно исходя из этого ты задержался по пути к себе. Не пологаю, что ты остался лишь для голосования, спинным мозгом чую, ты как-то замешан. Твоя поездка в Португалию и…
— Если бы я знал то же, что чует твой спинной мозг, я бы стал личным советчиком Веллингтона.
— Я легко раздавлена.
— Вовсе нет… Что до перемены точки зрения принца, то вероятнее, тут множество обстоятельств… Очевидно, в любое время он может и передумать… Но сохраняю надежду однако, что нескоро.
— Ты желаешь, дабы война длилась?
— Я желаю почетный мир. Но любое примирение на данный момент свидетельствует бесчестье.
— И значит, Джеффри Чарльз пока не возвратится к себе за наследством.
— Он может возвратиться в то время, когда угодно. Он сообщил мне, что уже отслужил собственный срок, но сомневаюсь, что он уедет. Мы несем через чур большие потери.
— Конкретно этого я и опасаюсь, — сообщила Демельза.
Росс лег на пояснице, положил руки за голову и взглянуть на рождающийся за окном восход солнца.
III
— Папа, ты знаешь Тревэнионов? — задал вопрос Джереми.
Они возвращались с шахты по окончании первого визита Росса на Уил-Грейс.
— Кого? Тревэнионов?
Росса больше тревожило то, что он заметил и услышал, и записи
в счетных книгах.
— Живут за Каэрхейсом.
— Несколько раз встречал Джона Тревэниона. Майора Тревэниона. А что?
— В то время, когда Стивен Каррингтон высадил меня на берег, я был недалеко от их дома. Они любезно меня пригласили.
— В весьма юном возрасте он стал шерифом Корнуолла, — сообщил Росс по окончании паузы. — А позже — участником парламента от Пенрина, не смотря на то, что скоро покинул данный пост. Несколько лет назад я познакомился с ним получше. В Бодмине и в других местах проходили собрания в поддержку парламентской реформы. Он поддерживал нее. В этом мы сходимся.
— Тебе он нравится?
— Да, нравится. Не смотря на то, что он горд, как многие виги, они куда надменнее тори.
— Его в том месте не было, — сообщил Джереми, — но его… его семья меня пригласила, позаботилась обо мне и одолжила лошадь. У них громадный дом. Прямо замок!
— Ни при каких обстоятельствах его не видел.
— А не забываешь, как пять лет назад ты возил нас в Виндзор? Так вот, дом в Каэрхейсе напомнил мне Виндзорский замок.
— не забываю, Данстанвилль сказал, что данный юный человек сооружает какую-то громаду, пригласил дорогого английского архитектора, любимчика принца Уэльского… Для Корнуолла всё это думается через чур грандиозным.
— Грандиозно — это совершенно верно.
Росс остановился, дабы отдышаться, и огляделся. В серый февральский сутки пустынный пейзаж смотрелся еще более пустынным, в силу того, что природа была в самом унылом состоянии. У Росса мало кружилась голова из-за нехватки сна и избытка любви. Сейчас он был бы совсем радостен, если бы не замеченное на шахте. Но такова
жизнь. Три шестерки подряд не выбросишь. И этим утром Джереми почему-то решил поболтать о каких-то глупостях.
— какое количество раз ты спускался в шахту на протяжении моего отсутствия, Джереми?
— На Грейс? Два раза в неделю, как ты и приказал.
— Северная жила практически выработана.
— Я знаю.
— Руда еще имеется, но ее уровень качества чуть оправдывает добычу.
— Что ж, господин, она сделала нас богатыми.
— О да. Благодаря ей мы хорошо пожили. И вдобавок я сумел сделать пара маленьких, но нужных вложений в другие предприятия… В случае, если Грейс закроется, мы не погибнем с голода.
— Но мне бы этого не хотелось, — сообщил Джереми.
— Думаешь, мне бы хотелось? Кроме нас от шахты зависит благополучие больше много человек. Видит Всевышний, я ни при каких обстоятельствах не смогу поступить как Уорлегганы, но в то время, когда шахта прекратит приносить прибыль, она начнет через чур скоро съедать отечественный капитал.
— Нам нужен новый насос, папа. Громадная Бет трудится отлично, но уже старовата.
Росс взглянуть на Джереми.
— Точно ее возможно как-то усовершенствовать. Твое предложение уменьшить утечки пара из рабочего цилиндра, одев на него списанный ветхий большего размера, было нужно как запрещено кстати. Теплопотери существенно снизились. Но так как Бет всего двадцать лет — ничто для насоса.
— Ее возможно реализовать. Это частично окупит новый.
— В случае, если у Грейс были бы лучшие возможности, я бы дал согласие. Но нет ничего, что оправдывает дополнительные затраты.