Славянская этническая целостность, появившаяся в эру Великого переселения народов, до IX в. развивалась практически свободно. Германцы ушли на запад, Византия горела внутренним огнем борьбы разных исповеданий, Арабский халифат был на большом растоянии. Досаждали лишь авары, но их удачи были парализованы славянами державы Само. Громадный урон принесли западным славянам венгры, но они, как и авары, стали барьером, отделявшим славянские почвы от Западной Европы.
До середины Х в. Западная Европа не воображала опасности для восточных соседей, но, объединенная саксонской семейством, Германия сделалась замечательной и растущей державой. Германская агрессия была не только военной, монахи?миссионеры были не меньше активны, чем рыцари, а объектом притязаний тех и других была Восточная Европа. Славянские язычники на Эльбе и в Поморье оказывали немцам энергичное сопротивление, довольно часто переходя в наступление, но их восточные соседи на Висле поддались обаянию западной культуры и по окончании 965 г. обратились в католичество. А это означало вассальную зависимость от императора «Священной Римской империи германской нации» ««Официальное наименование империи, основанной Карлом Великим в 800 г., — Saneta Imperia Romana Hermanonim »». Так началось славянское западничество.
Ни славянская, ни скандинавская мифология, не обращая внимания на всю поэтичность, не могли устоять перед силой и убежденностью католических миссионеров. В IX в. случилась христианизация южной Швеции и Дании, после этого в Х в. в Скандинавии случилась языческая реакция, и наконец в начале XI в. при Кнуде Великом католичество восторжествовало в Норвегии. Тогда оформился средневековый «христианский мир» — суперэтнос, пребывавший в фазе подъема.
Конкретно по причине того, что христианство побеждало в Скандинавии так медлительно и мучительно, Норвегия и Швеция стали рассадниками воинствующего язычества, неуклонно выживаемого со своей отчизны. Варяги стремились наверстать на чужбине потерянное дома.
Соперником Запада в борьбе за души славян была Византия, пребывавшая в инерционной фазе этногенеза. Богатая грамотный Византия пленила воображение венгерских вождей, принимавших крещение в Константинополе, и русской княгини Ольги. Эта крестница Константина Багрянородного решила сравнить западное и восточное исповедания. Для данной цели она в 959 г. обратилась к королю Германии Оттону I прося отправить священников и епископа. Немцы были польщены: так как их пригласила сама королева ругов (Helena regina rugorum). В 961 г. в Киев прибыл епископ Адальберт со свитой, а уже в 962 г. уехал назад, «не успев ни в чем. На обратном пути кое-какие из его спутников были убиты, сам же он еле спасся » ««Цит. по: Приселков М.Д. Очерки по церковно?политической истории Киевской Руси X?XII вв. СПб., 1913. С. 12?13 »». Чем же досадил Адальберт древним русам? А ведь досадил он так, что русы ринулись в православие, только бы не принимать католичество. По какой причине?то в Киевской Руси появился протест против западничества. В этом мы постараемся разобраться.
Так как сведения о Х в. скудны, то нет возможности дать исчерпывающий историко?культурный синхронический срез по 961 году. Но в случае, если мы заберём имеющиеся сведения в сумме, то возьмём искомый ответ.
В IX в. каролингские императоры приобретали средства для собственной твёрдой политики от иудеев?рахдонитов, бравших у них покровительство. В 828 г.
Людовик Благочестивый дал иудейским торговцам охранную грамоту, защитившую их суда от его собственных госслужащих ««См.: Шиппер И. Происхождение капитализма у иудеев Западной Европы (до конца XII века). СПб., 1910. С. 22 »». А перевозили эти суда славянских невольников, довольно часто христиан. Тщетно Агобард, епископ лионский, жаловался, что иудеи реализовывают в Испанию (мусульманам) христианских рабов, причем правители не чинят им препятствий ««Agobardus. De insolenlia Judaeorum ( цит. по. Шиппер. И. Указ.соч.С. 22) »». Более того, запрещалось крестить рабов, пребывавших у иудеев, дабы помешать их освобождению при помощи влиятельных церковников. Это ясно: иудеи платили одну десятую прибыли в пользу двора, а христиане — одна одиннадцатую. Чего было немцам болеть за славян!
В державе франков с победой христианства рабство провалилось сквозь землю и слово «servus» начало означать крепостного, что мог быть реализован лишь со своим земельным наделом. Но славянские почвы в IX?Х вв. стали для иудеев источником рабов, подобно Африке XVII?XIX вв. Каролингское правительство по мере ослабления собственных сил в борьбе с феодалами расширяло права иудеев. В баварско?славянской таможне в Пассау в 906 г. иудейские работорговцы были уравнены в правах с христианскими торговцами. девушки и Славянские юноши отправлялись из этого через Верден, Лион и Нарбонну в Испанию к арабам, на пополнение обслуги и гаремов ««См.:Шиппер И. Указ. соч. С. 26 »». Многие из этих несчастных были уже крещены, но епископы имели возможность лишь выкупать их, и, к примеру, епископ св. Адальберт жаловался, что не имеет столько денег, дабы выкупить рабов хотя бы лишь у одного иудейского торговца ««См. в том месте же »».
Ту же экономическую политику проводил Оттон I ««Архив Энгельса и Маркса. Т. V. С. 65 »», благодаря чего те славянские государства, в которых торжествовало католичество, срочно входили в неспециализированную западноевропейскую экономическую совокупность. Опоздал еще польский король Мешко (960?992) утвердить в собственном королевстве латинскую веру, как иудеи уже завели в том месте торговлю солью, пшеницей, венгерским и мехами вином ««Cм.:Шиппер И. Указ. соч. С. 26 »».
Простодушные поляки гостеприимно встречали иноземцев, потому что кошмар хазарской совокупности их не коснулся и они не воображали последствий собственного радушия. Но жители Киева, успевшие осознать что к чему, категорически отказались повторять хазарский опыт. Исходя из этого их внимание повернулось к Константинополю.
Греки умели торговать не хуже иудеев, но торговали в противном случае. Славянские парни были им необходимы не как рабы, а как солдаты, которых было эргономичнее нанимать, нежели брать. А посредничество иудейских купцов в Х в. им было вовсе не требуется, в силу того, что с Востоком Византия граничила конкретно. Западной окраиной Византии в Х в. была Венеция. Под нажимом Константинопольского синклита в 992 г. венецианским торговцам, взявшим последовательность торговых привилегий, не разрещалось не только брать на собственные суда иудеев, но кроме того ввозить иудейские товары и декларировать их как личные ««В том месте же. С. 27 »». Это был финал вековой борьбы греков с иудеями за экономическое преобладание на Средиземном море. Иудеям остались лишь Западная Европа и Фатимидский Египет, в силу того, что торжество туарегов и берберов в Африке и турок и Испании?сельджуков в Передней Азии отрицательно отозвалось на европейской торговле. Агрессивные степняки не нуждались в роскоши и не уважали денежные операции, каковые просто не осознавали. Совершенно верно так же вели себя восточные славяне, знавшие, что политические щупальца Византии до них не дотянутся. Но обаятельна и дешева была ее культура.
Но не Запад, а Север был самый мощным соперником византийского православия. Не славяно?россы, а норманны возглавляли борьбу против нового мировоззрения и сплачивали около себя соперников Ольги. Во главе этих принципиальных язычников стоял победитель хазар и наследник престола Святослав. Что оставалось делать Ольге?
Самое простое — уйти в личную судьбу, передав сыну полноту власти ««М.Д. Приселков (Указ. соч. С. 14) думает, что так и было. Детальный анализ событий говорит о том, что было напротив »». Но по какой причине?то произошло обратное: сын ходил на неприятелей в далекие государства, а мать возглавляла правительство и воспитывала внуков, каковые практически не видели собственного отца.
Вот это?то и примечательно. языческая дружина и Князь все время находятся в походах, языческий народ платит дань, а христианская община Киева вершит дела страны. И потому, что политические силы равны, те и другие уживаются между собой. Вот на таком суровом фоне развернулись события, в которых решающую роль сыграл маленький народ — печенеги, показавшийся в причерноморских степях лишь в 889 г., т.е. тогда, в то время, когда очередная засуха, которая связана с переносом циклонов на север, перевоплотила степи около Арала и низовий Сырдарьи в пустыню ««См.: Гумилев Л.Н. Истоки ритма кочевой культуры Срединной Азии.С. 85?94 »».
На запад переселились не все печенеги, а лишь самый пассионарная часть их. Другие остались на берегах озера Челкар и занимались овцеводством. Это были «бедные печенеги» ««Разбор сведений о печенегах см.: Артамонов М.И. История хазар. С. 350?352 »», которых хазарские властители ловили, обращали в рабство и реализовывали в государства ислама. Но те, каковые ушли на запад, к Дунаю и Днепру, сумели поставить себя так, что внушили соседям уважение.
РАЗДЕЛ ХАЗАРИИ
Грандиозная победа Святослава спасла Киев и Русскую почву, но положение победителей было отнюдь не спокойным. Все днепровское левобережье было враждебно киевскому правительству. Северская почва, начиная с VIII в., была связана с Хазарией. В 965 г. Святослав шел на Итиль в обход Северской почвы, через страну также недружелюбных, но менее страшных вятичей. Со времени поворота политики Ольги к ориентации на Византию наименование Чернигова исчезает со страниц русских летописей, что говорит о утрате его Киевским каганатом. Несколькими годами позднее северяне пропустили левобережных печенегов под Киев ««См.: Шевченко Ю.Ю. Указ.соч. С.51 »». Другими словами, богатая и агрессивная Северская почва была свободна от Киева.
Отпали радимичи, удержали независимость вятичи, был деятельно враждебен князь Рогволод в Полоцке ««См.:Алексеев Л.В. Полоцкая почва//Древнерусские княжества Х?ХШ вв. С. 218 »». Верность Киеву берегли лишь Новгород, Смоленск ««См.:Седов В.В. Смоленская почва //В том месте же.С.249 »», древлянские почвы и покоренные тиверцы и уличи; но почвы этих последних по Днестру и Бугу перемежались кочевьями правобережных печенегов, заселивших водораздельные степи.
На западе границы были менее определенны, но лишь в конце Х — начале XI в. киевские князья вышли на линию Западного Буга ««См.:Толочко П.П. Киевская почва //В том месте же. С.10 »».
Территория бывших полян отошла к ляхам и стала ядром складывающейся Польши.
Воссоединению ляхов с русами как двух ветвей восточного славянства воспрепятствовала политическая коллизия середины Х в.
Удар Святослава по иудейской общине Хазарии был ожесточённым, но не окончательным. Возвращаясь с Нижней Волги через Саркел, он миновал Крым и Кубань, где остались хазарские крепости, осуществлявшие контроль торговлю с Византией, за счет которой поступали доходы для содержания маленького страны, центром коего была в 966?986 гг. Тьмутаракань.
В соответствии с информации, достигшей арабских авторов, война на Северном Кавказе длилась еще в 968?969 гг. Ибн?Хаукаль видел в Гургане беженцев из Хазарии, поведавших ему о разрушениях в Итиле и Семендере, по окончании чего русы ушли «в Рум и Андалус» ««См.:Пашуто В.Т. Указ.соч. С.95 »». Ушедшие в Рум, т.е. Византию, по всей видимости, присоединились к войску Святослава в Болгарии и Фракии, а для чего вторая несколько русов уехала в Испанию?
Рискну высказать предположение, что какая?то часть русов была обижена киевским правительством и эмигрировала по известному им пути в Испанию. Еще в 844 г. русы высадили десант в Андалузии и разграбили окрестности Севильи, покинув у арабов плохую память. Исходя из этого в июне 971 г. Ибн?ал?Идари написал:
«Зашевелились проклятые ал?Маджус ал?Урдмани и устремились к западным берегам ал?Андалус» ««В том месте же. С. 140 »». Русы на этот раз не рискнули повторять набег и высадились в Галисии в 968 г., где разграбили Сантьяго, убили епископа и лишь в 971 г. были прогнаны графом Гонзало Санчесом ««См.: Мюллер А. История ислама Т. IV. СПб., 1896. С. 109; Вебер Г. Общая история. Т. IV. М., 1893. С. 500 »». С того времени о них не было слышно. Русь утратила довольно много храбрых солдат, но не ослабела, а укрепилась, в силу того, что потенциальные мятежники любому войску вредны.
Киевская держава стала менее мозаична, не смотря на то, что до монолитности было на большом растоянии.
Но в 967 г. ««Летопись под 6475 (967) г. (см.: Рыбаков Б.Л. русский княжества и Киевская Русь. М., 1982. С. 378: интерпретация даты и критика текста: С. 380) »» маленькая рать Святослава, усиленная конницей из венгров и печенегов, побеждает болгар, а другие войска, словно бы бы вызванные из Болгарии, завершают завоевание Северного Кавказа.
Появляется вопрос: кто же побеждал соперников Руси на Нижней Волге и на Тереке, в случае, если Святослав сражался на Дунае? — Те самые тюркские степняки, каковые были в 967?968 гг. приятелями Руси. Ибн?Хаукаль пишет, что в войне русов с хазарами печенеги были «острие» и союзники русов ««См.: Минорский В.Ф. Куда ездили древние русы?//Восточные источники по истории народов Восточной Европы / Под ред. Л.С. Тверетиновой. М., 1964. С. 26 »». А так как от Константина Багрянородного как мы знаем, что Византия применяла печенегов против всех собственных соперников, то, по всей видимости, их руками была закончена «война за хазарское наследство». И это логично, в силу того, что печенеги поживились добычей, а греки избавились от соперничества иудеев. Исходя из этого нет никакой необходимости предполагать наличие двух походов славяно?россов на Хазарию ««См.; Мошин В. Русь и Хазария при Святославе//Seminarium Kondakowianum. T.IV. Praha.P . 193— 195; Пашуто В.Т. Указ.соч. С.95 (параграф написан А.П.Новосельцевым); Калинина Т.М. Сведения Ибн?Хаукаля о походах Руси времени Святослава//Старейшие страны на территории СССР: исследования и Материалы. 1975.М., 1976. С.92?98. Критику изложенной точки зрения см.: Сахаров А.П. Дипломатия Святослава. С. 45?48 »» и повторное уничтожение виноградников Семендера.
Само собой разумеется, не все подробности данной войны обрисованы достаточно исчерпывающе.
Однако ясно, что иудейская власть в Хазарии была стёрта с лица земли, что хазары?язычники приняли ислам, и что русы не сделали никаких территориальных приобретений ни в Поволжье, ни на берегах Каспийского моря.
На западном берегу Каспия усилился эмир Дербента, а на восточном, впредь до устья Волги, — эмир Хорезма. Иудаизм на Волге провалился сквозь землю бесследно, уступив место исламу.
ДЕМОНЫ Либо ВСЕВЫШНИЕ
Синхронность Восточной Ближнего Европы и этногенезов Востока в 1?IV вв., разумеется, стала причиной некоторого параллелизма в явлениях духовной судьбы новорожденных этносов. В восточной части Римской империи в III в. соперничали две религии: христианство и митраизм, обе равняется далекие от начального греческого культа всевышних Олимпа. Митраизм утратил позиции ведущего мировоззрения лишь с смертью Юлиана Отступника. Победу одержало арианское исповедание христианства. Это и будет отправной точкой предстоящего повествования.
История Восточной Европы известна существенно хуже, но подобная обстановка отмечается и в том месте. Готы, вести войну целый III в. с иллирийскими императорами?митраистами, приняли в 360 г. арианское исповедание христианства, господствовавшее тогда в Римской империи. По всей видимости, арианство бытовало в Восточной Европе до Х в., в силу того, что в тексте Начальной летописи Знак веры содержит арианский догмат подобосущия, а не единосущия. Пускай кроме того это реликт, но наличие его показывает, что с IV в. в Поднепровье жили христиане.
Никейское исповедание было распространено среди прибрежных готов (тетракситов), алан, западных хазар и горцев Дагестана. К Х в. христианство было для народов Западной Евразии не новшеством, а одной из привычных форм мировоззрения. Но среди славян, обитавших рядом с фрако?иллирийцами, отмечается мировоззрение, столь же далекое от греческого либо скандинавского политеизма, как и от христианства, — один из вариантов старого митраизма.
Не имея потребности вдаваться в подробности языческого культа славян, что увело бы нас в сторону от темы, напомним, что славяне имели две категории божеств.
Одни божества олицетворяли природу, вторые — души предков. Первые были благостны, вторые — страшны и зловредны; их именовали русалками, но потом это слово было вытеснено тюркским заглавием «убур», либо упырь.
Но эти категории божеств не боролись между собой; они как бы существовали параллельно ««См.: Рыбаков Б.А. Киевская Русь//История СССР с старейших времен до наших дней. Т. I. С. 502?503 »». Боролись другие: Белбог и Чернобог, в которых нетрудно заметить аналогов тибетских божеств религии бон — восточного варианта митраизма. Всевышний демон и Белый Свет Длинные Руки — антагонисты на фоне персонифицированного космоса ««См.: Гумилев Л.H., Кузнецов Б.И. Бон//Доклады ВГО. Вып. 15. Л., 1970. С. 72?90; Гумилев Л.Н. История открытия мастерством//Старобурятская живопись. М., 1975. С. 19?24 »». Вычислять эту митраистскую модель мира за старую, исходную форму мировоззрения нет оснований. Митраизм был такой же прозелитической религией, как христианство, буддизм и ислам, и мог прийти к славянам методом проповеди. Это видно из того, что наровне с обрисованным пантеоном еще в XII в. бытовал культ Рода, Рожаниц, Щура, не смотря на то, что представление об их роли уже тогда практически стерлось ««См.: Комарович В.Л. Земли и Культ Года в княжеской среде XI— XIII вв.//TOДPЛ. T.XVI. M.:Л., 1960. С.94?104 »».
Итак, по окончании пассионарного толчка I в. эволюция мировоззрений шла одинаково, но приводила к различным итогам. В Риме христианство одолело митраизм, у славян митраизм восторжествовал, а христианство ютилось по окраинам ареала, но в ожесточённый период надлома в IX в. начало опять распространяться в Восточной Европе, не смотря на то, что и не сходу, потому что у него появился новый неприятель — Перкунас, либо Перун ««См.: Аничков Е.В. древняя Русь и язычество. СПб., 1913.С.319; Рыбаков Б.А. Язычество древних славян.М.,1981.С.19?20 »».
Древние христиане привыкли иметь дело с языческими всевышними, каковые с возникновением Христовой проповеди превратились в злых и коварных демонов. Так, очень почитаемый эллинами Аполлон в Апокалипсисе выступает как «дух пропасти», аналог иудейского Абаддонна (Апокалипсис IX, II). Исходя из этого, столкнувшись с Перуном, христиане скоро выяснили его место в космосе.
Как в Египте в конце IV в. был стёрт с лица земли Серапис, а в Элладе — Зевс Олимпийский, так надлежало покончить с их северным аналогом — Перуном, потребовавшим к тому же кровавых жертв, нужно людей.
Наряду с этим нельзя забывать, что языческие всевышние не считались надмировыми существами, т.е. не были подобны христианской Троице, мусульманскому Аллаху а также древнеперсидскому Ормузду. Нет, считалось, что это живые организмы, но более могущественные, нежели люди, в противном случае устроенные, но соизмеримые с другими организмами, населяющими Почву. Они просто на порядок идеальнее людей, как люди идеальнее муравьев. Эта концепция была принята христианством уже в конце II в., причем к числу существ этого порядка был причислен Сатана.
Тяжело было не подметить, что Сатаны и взаимоотношения Бога в Ветхом и Новом заветах противоположны ««Ср.: «И был сутки, в то время, когда пришли сыны Божий предстать перед Господа, между ними пришел и Сатана…» (Иов 1, 6), и дальше направляться их беседа, по окончании которой совершается опыт над Иовом. А Христос в подобной обстановке сообщил: «…отыди от Меня, Сатана» (Мф. 4, 10). Сатана ушел! Куда? По всей видимости, «во тьму внешнюю» (Мф. 8, 12), которую физики XX в. именуют вакуумом. В том же направлении, по слову Иисуса Христа, будут извержены «сыны царства» (в том месте же). Какого именно? Нужно полагать, иудейского царства Хасмонеев. т.е. носители традиции »». Но ветхозаветная концепция была ближе к обывательским воззрениям поздней античности и потому была принята за базу с добавлением апокрифа «Откровение Еноха», датируемого 165 г. до н.э. и содержащего учение о сатане как ангеле, восставшем и низвергнутом с небес.
Эта отнюдь не христианская концепция была принята без критики, поскольку в ней осуждалось непослушание Закону, которое иудеи вычисляют главным грехом.
Перун как молнии и славянский бог грома, не обращая внимания на собственный балтийское имя (Перкунас), стал известен в VI в. ««См.: ПВЛ.Ч.II. С.324?325 »», но вел себя сначала негромко, подобно собственному германскому аналогу Донару (Тору), что специализировался на управлении и кузнечном деле хозяйством. Войной у древних германцев управляли Вотан (в Скандинавии — Один) и Тиу, второй сын Вотана ««Вебер Г. Указ. соч. Т. IV. С. 136?137 »». Они не были аналогами Перуна.
Но когда пассионарный толчок прошел через Скандинавию, а генетический дрейф перенес неудержимость и жажду славы на южный берег Балтийского моря, образ старого божества изменился. В IX в. Перун стал ожесточённым, жестоким и агрессивным. Его западный аналог Святовит на острове Руге (Рюген) потребовал в жертву крови датских и германских пленников. Восточный Перун начал поступать так же. А также больше: при нехватке военнопленных он принимал кровь собственных, отобранных по жребию ««См.: ПВЛ. Ч. 1. С. 58?59 (под 983 г.) »».
Для южных славян, привыкших к митраистским христианским обедням и мистериям, эти нравы казались ужасными, а варяги и северные князья теряли популярность в столице, где их всевышних именовали бесами ««направляться не забывать, что «язычество» (практически — племенные культы) не есть что-то целое. Эти культы разнятся между собою не меньше, а довольно часто больше, чем монотеистические мировые религии, по какой причине и правомочен старый вопрос: «Какому всевышнему веришь?», по окончании чего идет второй вопрос: «Како веришь?» — ортодоксально либо еретически? »». Коллизия Римской империи IV в. повторилась с не меньшей остротой в Киевской Руси Х в. и имела подобный итог — торжество христианства.
Итак, в высвобожденной Святославом Руси единства не было. Война, бескровная либо кровавая, шла не столько на границах, сколько в стольном городе а также над ним — в небесах. О последней мы можем делать выводы лишь по ее земным проявлениям, но и этого много. На души киевских славяно?россов посягали и жрецы Перуна, и латинские прелаты, и греческие монахи. Было нельзя исключать появление мусульманских мулл, но до этого дело не дошло. Но представителей антисистем не было и в помине, не смотря на то, что печальный и желающий дух, Сатана, бродил по опаленным полям Ломбардии, по Аравии и пескам Сахары, по горным теснинам Памира и Ирана, а на Востоке он кроме того посетил Ордос, назвавшись «нескончаемым светом» ««См.: Гумилев Л.Н. Старобурятская живопись. М., 1975. С.40?43 »». Но ни в Киевской Руси, ни в Сибири в Х в. он не оказался. Это была прямая заслуга князя Святослава Игоревича.
Но данный князь, одержав блистательную победу, не дал собственному народу хорошей программы. А программы тут же предлагали представители соперничавших религий. Но, в данной пропаганде таилась некая трудность.
Выбор веры не влек за собой материальных польз, каковые добывались вторыми дорогами. Он был делом совести, а на уровне этноса совесть — это индикатор этнической совместимости. Выбирают в приятели тех, кто красив, а о делах возможно дотолковаться и без интимности.
Исходя из этого вместе с активной торговлей между Константинополем и Киевом, безопасность которой снабжал политический альянс обеих держав, не было предлога для конфессиональной нетерпимости, а тем более религиозных преследований.
Эта терпимость славяно?россов базировалась на обширно распространенной в те времена концепции генотеизма, в соответствии с которой любой народ (этнос) чтит собственного всевышнего и не допускает к культу посторонних. Шокировать язычников имело возможность только рвение прозелитических религий к расширению. Ольге приходилось скрывать собственный крещение, но однако число христиан в Киеве росло, в особенности по окончании победы над Хазарией.
Очевидно, христианами становились не инертные, а пассионарные жители Киева, потому они с радостью пополняли войско Святослава, впредь до того, что в нем открыто помогали обедни православные священники. Князя это не особенно тревожило, в силу того, что византийские греки до тех пор пока еще были его приятелями.
Жертвой греко?русского альянса должна была стать слабая Болгария, бывшая в течение 300 лет соперницей Византии.
РАССТАНОВКА СИЛ
Высказывалось мнение, что Святославу было бы выгодно принять ислам, дабы держать прикаспийские области. Вряд ли это правильно. Опираться возможно лишь на сильного союзника, а в 60?х годах Х в. багдадский халиф утерял все позиции в собственной страны благодаря роста и отпадения провинций шиитских перемещений, черпавших силы в областном сепаратизме Ирана, Африки а также самой Аравии, захваченной карматами. Надежных друзей не было возможности получить на Востоке. Не было их и на Западе. Венгры были полностью разбиты от немцев при Лехе в 955 г. Болгария по окончании смерти царя Симеона ослабела, поскольку ее грызла неистребимая антисистема богумильства. Дружба с германским императором и немецким королём Оттоном не сулила никаких благ, что наглядно продемонстрировал пример западных славян, а Швецию потрясало кровавое обращение в католичество, чему шведы сопротивлялись как имели возможность.
Но и смелая Русь, окруженная во всех сторон неприятелями, весьма нуждалась в надежном союзнике. Так как победа над рахдонитами не была окончательной, далась благодаря успешному стечению событий и показывала не силу Почвы Русской, а талант и мужество носителей русского оружия. У иудеев?рахдонитов оставались шансы на реванш. В Киеве не могли не знать об этом. Потому, что русам не на что было брать друзей, им оставалось искать таких, каковые были бы искренни и заинтересованы во взаимности. Исходя из этого княгиня Ольга отправляла русских витязей к грекам. И в том месте они, сражаясь рука об руку, вернули Византии Крит, чем положили финиш арабо?берберскому пиратству на Эгейском море. Альянс был удачен самим русам.
В 60?х годах Х в. самой сильной державой была Византия. ««См.: Литаврин Г.Г. государство и Византийское общество в Х?XI вв. М., 1977— С. 160?161.Для сравнения привожу демографические эти по 1000 г.. (см.: Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе. М., 1941): Франция — 9 млн. (С. 37); Италия — 5 млн; Сицилия — 2 млн. (С. 64?65). Киевская Русь — 5,36 млн. (С. 89; в 970 г. было меньше половины этого); Польша, Литва, эсты— 1,6 млн (С. 89); Степь, от Дона до Карпат,?0,48 млн (С. 89); Англия в 1086 г. — 1,7 млн (С. 52) »». Население ее складывалось из 20?24 млн. храбрых обитателей, организованных на базе многовековой традиции и управляемых из одного центра — Константинопольского синклита. Но обилие неприятелей лишало Византию возможности забрать инициативу: все время нужно было обороняться либо возвращать потери. На востоке Византия вернула Малую Азию, Северную Месопотамию, Сирию, Кипр и Крит, на севере отразила натиск болгар; на западе, потеряв Сицилию, удержала Южную Италию, где столкнулась с германским императором Оттоном I, притязания которого не имели успеха. Ясно, что в столь напряженной ситуации для активной политики в Причерноморье сил не хватало. Тут все решала не армия, а дипломатия и частично этнический контакт.
Херсонес был город богатый и вольнолюбивый. Обитатели его по прибытии печенегов в западноевропейскую степь наладили с ними хорошие отношения. Они давали печенегам пурпур, деликатесы, редкие сукна, перец, шкуры другие предметы и барсов роскоши, а печенеги оказывали херсонитам различные услуги, в полной мере окупавшие затраты на подарки: «В то время, когда император ромеев находится в альянсе с печенегами, то ни россы, ни турки (венгры. — Л. Г.) не смогут идти войной на Ромейскую державу, не смогут кроме этого потребовать за сохранение мира громадных и чрезмерных денег… опасаясь, что если они (греки. — Л.Г.) отправятся войной на ромеев, то… печенеги, будучи связаны с императором дружбой и повинуясь его подаркам и посланиям, смогут легко напасть на землю россов и турок, поработить их детей и жён и опустошить их страну». То же относится к болгарам, каковые «употребляют довольно много труда и усилий, дабы быть в согласии и мире с печенегами» ««Константин Багрянородный. «О фемах» и «О народах». С. 67?68 »». Но жившие на Яике гузы «смогут сражаться печенегов» ««В том месте же. С. 75 »».
Печенеги сами избегали войн с соседями, в особенности с россами, в силу того, что предпочитали реализовывать им скот ««В том месте же. С. 66 »». Но рвение сохранить дружбу с греками заставляло их искать контактов с православными, а не с языческими россами, приятелями норманнов. Так было достигнуто равновесие сил, обеспечившее пара лет мира, что повлек за собой ожесточённую войну. Но обстоятельство данной войны пребывала не на северном, а на южном берегу Черного моря.
Фока и Никифор достиг власти методом переворота. Его поддержали вдовствующая императрица — красивая женщина Феофано, искавшая второго мужа, простонародье и синклит Константинополя. Но скоро император начал терять популярность, поскольку он стремился отстоять границы империи, а это стоило денег. Систематично выплачивая жалованье солдатам, Никифор сократил другие затраты: урезал жалованье высшим госслужащим, увеличил повинности крестьян, покровительствовал бедному афонскому духовенству за счет богатых монастырей и епископов. Цена на хлеб в столице возросла в 8 раз. Недовольство населения росло, а это самая эргономичная пора для честолюбцев, недочёта в которых в Византийской империи не ощущалось.
Казалось бы, режим, опирающийся на армию, правильнее, на ее лучшую часть — тяжеловооруженную конницу, неколебим. Армии возможно противопоставить лишь другую армию, и это сумел сделать некто «умный и наглый Калокир, сын главы херсонского гарнизона» ««Лев Диакон. Кн. IV. С. 61?63; цит. по: Чертков А. Описание войны князя Святослава Игоревича против болгар и греков. М. 1843 »».