1) в случае, если подлинны посылки, то нужно действительно и заключе
ние,
2) в случае, если фальшивы посылки, то заключение не нужно лож
но (оно возможно и фальшивым, и подлинным),
3) в случае, если ложно заключение, то одна либо обе посылки необхо
димо фальшивы,
4) в случае, если действительно заключение, то посылки не нужно истин
ны (они смогут быть и подлинными, и фальшивыми).
Тут Аристотель, возможно сообщить, подходит к установлению условного силлогизма — к положениям, что из истинности основания вытекает истинность следствия и из ложности следствия вытекает ложность основания, но из ложности основания еще не нужно ложность следствия и из истинности следствия еще не нужно истинность основания.
По Аристотелю, подлинное знание содержится в понятиях, определения которых в полной мере доказаны из неспециализированных посылок. Подлинное знание — это дедуктивное знание. Выведение частного из неспециализированного не имеет возможности длиться до бесконечности, должны быть наивысшие самые неспециализированные положения, из которых выводится вся совокупность знаний той либо другой науки. Любая наука, по учению Аристотеля, имеет такие последние правила. Высшими неспециализированными правилами доказательства помогают истины, конкретно точные. Это последние правила, и как таковые они недоказуемы. Для силлогистики Аристотеля последним принципом, на котором она покоится, помогает, как выше сообщено, теорема, которая позднее стала называться dictum de omni et nullo.
Вайтц считает, что наряду с данной теоремой в базе силлогизма лежит кроме этого логический закон несоответствия, а Э. Пост, соглашаясь с мнением Вайтца, что силлогизм зависит от теоремы несоответствия, пробует доказать, что закон несоответствия и dictum de omni et nullo — одно да и то же, что, само собой разумеется, неверно.
И. Гусик в статье «Аристотель о законе несоответствия и об основании силлогизма», помещенной в издании «Mind» за 1906 г., оспаривая мнение Вайтца и Поста, обосновывает, что силлогизм не предполагает закона несоответствия и что значимость силлогизма остается и в том случае, если отбросить закон несоответствия. Он говорит, что возможно выстроить гипотетическую логику, в которой закон несоответствия не имеет силы и в которой одинаковая вещь, в одно да и то же время, в рдном и том же отношении возможно и Л и не-Л (к примеру, и белой и не-белой), и в данной
гипотетической логике остается верным силлогизм:
Все А’сутъ В Все С сущность А
Все С сущность В.
Вайтц и Пост ссылаются на 11-ю главу «Второй Аналитики», в которой Аристотель говорит о началах, неспециализированных всем наукам. Гусик думает, что они не осознали мысли Аристотеля и приписывают ему именно противоположное тому, что он желает сообщить. Гусик, само собой разумеется, прав, что теорема силлогизма dictum de omni et nullo имеется независимый принцип, хороший от логического закона несоответствия и не совпадающий с ним. Но при устранении закона несоответствия теория силлогизма остается только в той собственной части, в которой для ее обоснования не используется подтверждение в в.иде приведения к неосуществимости, потому, что данный вид доказательства предполагает как закон несоответствия, так и связанный с ним закон исключенного третьего.
Исходным моментом в логике Платона было понятие, в логике же Аристотеля — суждение. Основная задача логики Аристотеля — обоснование суждений умозаключениями. Исходя из этого центральная неприятность его логики—силлогистика. Наряду с этим у Аристотеля умозаключение неразрывно связано с доказательством и рассматривается с позиций его значения для доказательства. Конечной целью логики Аристотеля есть развитие теории доказательства.
Собственной главной задачей «Аналитики» Аристотеля есть учение о силлогизме как средстве строго научного доказательства (аподейктики). Но, начав изучение, Аристотель находит, что силлогизм имеет более широкое использование, является средством не только строго научного доказательства, но и средством убеждения людей методом приведения доказательств, имею-ющих только значение возможности. Потому, что оказалось, что силлогизм имеется что-то более общее, чем строго научное аподиктическое подтверждение, Аристотель посвящает его изучению «Первую Аналитику», в которой он в первый раз создал теорию окончательного силлогизма, притом так глубоко и основательно, что по окончании него в эту теорию были внесены только незначительные дополнения.
В отличие от аподиктических умозаключений, дающих благодаря истинности их посылок в полной мере точные умозаключения, Аристотель именует «диалектическими» те умозаключения, каковые не дают в полной мере точных выводов ввиду того, что их ‘посылки являются не научными истинами, а только общепризнанными мнениями. Противопоставляя собственный научный способ диалектике, Аристотель имел в влду Платона.
Диалектику Платона -Аристотель уценивает! как дающую лишь возможные результаты, а не точные научно обоснованные истины. Он вычисляет диалектику базой риторики, потому, что ораторское мастерство имеет собственной задачей убеждать людей с целью достижения тех либо иных политических, воспитательных и других практических целей.
Не считая аподиктических умозаключений, Аристотель говорит о различных видах умозаключения, каковые не носят строго научного характера. Это — умозаключения диалектические, риторические, эриетические, пейрастические и софистические. Цель аподейкти-ки — научно обосновывать те либо иные положения, цель диалектики •— изучить и давать ответы, цель риторики — защищаться и обвинять, цель эристики — удачно вести спор, цель пейра-стики — пробовать, пробовать обсуждать, не сгавя себе задачи взять определенные конечные результаты, цель софистики — вводить в заблуждение. риторика и Диалектика родственны друг другу. Близки между собой эристика и пейрастика. Аристотель вычислял рассуждения Сократа пейрастическими, рассуждения Платона — диалектическими, рассуждения представителей других сократовских школ — эристическими.
Формально верное умозаключение, по учению Аристотеля, возможно и аподиктическим, и диалектическим, в зависимости от достоверности посылок.
В диалектических умозаключениях посылками являются не точные истины, а такие суждения, каковые лишь будут считаться подлинными многими либо как минимум отдельными лицами. Посылки эристического силлогизма сущность простые догадки.
У Аристотеля доказательство и силлогизм так тесно связаны, что довольно часто силлогизм он именует доказательством и подтверждение — силлогизмом.
Аристотель показывает, что по трем фигурам окончательного силлогизма протекают не только лрямые доказательства, но и косвенные. В действительности, последние основаны на логическом законе, что из двух противоречащих суждений одно нужно действительно и движение доказательства содержится в том, что, утверждая противоположное главному ‘положению, мы приходим к вздору (неосуществимому). Таково, к примеру, подтверждение положения, что диагональ квадрата несоизмерима с его стороной.
Приняв противоположное данному положению, т. е. что она соизмерима, мы приобретаем вывод, что нечетное число равняется четному (пример забран Аристотелем из современной ему математики; пример сам по себе неудачен, потому, что это подтверждение есть ошибочным). Подтверждение методом приведения к неосуществимому основано на том, что предположение, неприятное искомому заключению, ведет к вздору. Но самое выведение следствий из принятого положения, неприятного искомому, стро-
мтся в виде прямого Доказательства и, следовательно, должно протекать по одной из тех же трех фигур силлогизма.
Так, и косвенные доказательства получаются по тем же самым фигурам силлогизма. Наконец, и в гипотетических умозаключениях дело обстоит не в противном случае. В них мы исходим из некоего предположения (либо условного согласия собеседника), но самый движение умозаключения и в этом случае будет таким же, как и в косвенном доказательстве. Допустим, заблаговременно достигнуто с собеседником соглашение, что «в случае, если имеется А, другими словами и В». Строим подтверждение:
В случае, если~.А~имеется, то и В имеется А имеется
Следовательно, В имеется.
В первой посылке существование А принято условно, во второй же посылке оно принимается категорически, а заключением есть основное искомое суждение.
По учению Аристотеля, все виды доказательств и все виды умозаключений сводятся к окончательному силлогизму и его трем фигурам, а последние сводятся к первой фигуре и, следовательно, первая фигура окончательного силлогизма есть той базой, на которой покоятся все отечественное мышление, вся логика, все науки.
Доказательства от предположения. Прямому доказательству методом применения окончательного силлогизма с подлинными посылками Аристотель противопоставляет подтверждение, которое выводит обосновываемое суждение методом допущения известного предположения (посредством догадки). В этом непрямом методе доказательства усматривают зачатки позднейшего учения о гипотетических умозаключениях. Но взоры Аристотеля по этому вопросу значительно расходятся с учениями последующей логики. У Аристотеля различаются и противопоставляются не аподиктический и гипотетический силлогизмы, а дейктический и гипотетический приемы доказательства. И при рассмотрении последнего в 23-й главе первой книги «Первой Аналитики» Аристотель обосновывает, что и те умозаключения, которыми пользуется гипотетический метод доказательства, кроме этого укладываются в те же самые три фигуры, каковые характерны дейктическому доказательству, и, следовательно, в конечном итоге смогут быть редуцированы к первой фигуре окончательного силлогизма.
Апагогические доказательства. Одним из видов доказательства «от предположения» есть апагогический метод доказательства. Изучение апагогических умозаключений дано Аристотелем во второй книге «Первой Аналитики».
Апагогические умозаключения отличаются от остальных силлогизмов «от предположения» как логической структурой, так и познавательной сокровищем. Аристотель знает и использует разные виды апагогической аргументации. Одним из видов апагогического доказательства есть приведение к неосуществимому. Это апагогическое подтверждение пребывает в том, что из контрадикторной противоположности того суждения, которое должно быть доказано, выводится заключение, выясняющееся противоречащим тому, что есть признанной истиной, и потому оно должно быть отброшено как неосуществимое. В случае, если же это следствие нереально, то должна быть фальшивой посылка, из которой оно вытекает. А эта посылка есть контрадикторной противоположностью по отношению к обосновываемому суждению, и, следовательно, последнее должно быть подлинным.
Апагогическое подтверждение Аристотель относит к умозаключениям «от предположения», в силу того, что тут выведение следствия основывается на догадке, что тезис должен быть подлинным, в случае, если антитезис (контрадикторная противоположность тезиса) возможно доказан как неосуществимый.
Итак, апагогический прием складывается из двух частей: в первой силлогистически выводится заключение, во второй устанавливается абсурдность этого заключения. Последний момент апагогического доказательства — переход к самому обосновываемому положению — совершается по закону исключенного третьего.
Целый апагогический прием доказательства складывается из трех стадий:
I. Силлогизм:
С не есть А В имеется А
В не есть С
II. Установление вздора:
В имеется С.
В случае, если «В имеется С» действительно, то его противоположность «5 не есть С» должна быть фальшивой.
III. Гипотетическое выведение следствия:
В случае, если из суждения «С не есть А» вытекает суждение «5 не есть С», а это суждение нереально, то действительно, что «С имеется Л» (догадка).
Потому, что из ложности одного суждения направляться с достоверностью истинность другого только в том случае, если эти суждения находятся в отношении контрадикторной противоположности, постольку, в случае, если заберём неприятную (контрарную) противоположность обосновываемого суждения, то от нее, очевидно, силлогистически также возможно прийти к вздору, но от этого вздора нельзя перебросить мост к тому, что должно быть доказано.
Ошибочные гипотетические умозакл ючения.
В простом обычном силлогизме «от предположения» истинность обосновываемого суждения выводится на базе догадки, в которой значимость обосновываемого суждения ставится в зависимость от значимости другого суждения, т. е. истинность обосновываемого суждения выводится из силлогистически доказанной истинности этого второго суждения. Пускай объектом доказательства будет суждение В. Подтверждение основывается на догадке: в случае, если суждение А имеет силу, то имеет силу и суждение В.
Суждение А доказывается при помощи силлогизма. В случае, если же А действительно, то, в соответствии с догадке, и В должно быть подлинным. Так, и гипотетический прием, подобно апагогическому, слагается из двух частей: силлогистической и несиллогистической. И совершенно верно так же, как в аналогических умозаключениях, решающий момент хода доказательства лежит не в силлогистической части, а в следствии, основанном на догадке.
В соответствии с аристотелевскому пониманию, в отличие от дейкти-ческих умозаключений, в которых силлогизм имеет объективное значение, в фактически гипотетических умозаключениях мы исходим из допущения, ие имеющего объективной значимости, но являющегося только субъективным соглашением участников сяора.
Гипотетические умозаключения бывают разного рода. Аристотель говорит, что к гипотетическим умозаключениям, не считая апагогических силлогизмов, относятся разные классы умозаключений, и он высказывает собственный намерение изучить их, что, но, им выполнено не было.
В «Первой Аналитике» (I, 23) Аристотель говорит, что с применением гипотетического доказательства суждение выводится «при помощи согласия либо какой-либо второй догадки».
Так, тут указывается на разные классы гипотетических умозаключений. В другом месте («Первая Аналитика», I, 29) Аристотель прямо говорит, что «умозаключения через предположенное условие бывают различных видов и нужно четко их различать». Неспециализированным для всех гипотетических умозаключений есть то, что подтверждение основано на «заблаговременно принятом», которое не есть что-то прямо утверждаемое, но только утверждаемое условно.
В 44-й главе первой книги «Первой Аналитики» Аристотель говорит, что фактически гипотетические умозаключения нельзя редуцировать ни к одной из трех фигур силлогизма, поскольку обосновываемое суждение в них получается не силлогистическим методом, но через посредство догадки, принятой по соглашению (исходное положение не доказано, но только допущено по обоюдному согласию участников беседы либо спора). Потом Аристотель говорит об отличии этих гипотетических умозаключений от апагогических. В приеме сведения к неосуществимому одна часть
$41
сводима к трем фигурам силлогизма, вторая часть несводима. Но фактически гипотетические умозаключения отличаются от доказательств через сведение к неосуществимому тем, что при-ходится заблаговременно соглашаться по поводу ‘Предпосылаемого условия, в доказательствах же от неосуществимого не нужно для того чтобы пилотного соглашения, потому что приобретаемая нелепость совсем очевидна.
Аристотелевское учение о гипотетических умозаключениях осталось неразработанным, и у самого Аристотеля видятся несогласованности и несоответствия по вопросу о видах этих умозаключений.
Так, он определенно разглядывает апагогические умозаключения и умозаключения по соглашению как частные виды гипотетического умозаключения, а время от времени говорит, что все гипотетические умозаключения предполагают «соглашение». Но силлогизмы через соглашение не смогут быть не чем иным, как такими умозаключениями, в которых переход от данного к обосновываемому суждению основывается только на соглашении между двумя собеседниками и в которых, следовательно, догадка носит только «диалектический» темперамент и никакой предметной связи между заключением и посылкой нет либо по крайней мере она не замечается. Это — гипотетические умозаключения конкретно через одно лишь соглашение, как это видно из первой 23 книги 44 и глав «Первой Аналитики».
В 44-й главе апагогическим заключениям отводится совсем второе место, чем умозаключениям через соглашение.
Так, в противоположность взору, что все гипотетические силлогизмы покоятся на соглашении, у Аристотеля намечается второй взор, что включает деление гипотетических умозаключений на такие, в которых переход от данного суждения к обосновываемому совершается на базе несложного соглашения и где мы имеем дело с субъективным, чисто диалектическим следованием суждений, и на такие, каковые заключают в себе внутреннюю предметную сообщение.
Использование разных гипотетических умозаключений видится в «Топике» Аристотеля. Но нужно не забывать, что «Топика» была написана ‘раньше «Аналитики», и теория силлогизма им тогда еще не была создана.
В «Топике» видится тот вид гипотетических умозаключений, что стал называться умозаключений по сходству.
В одном случае указывается, что один класс гипотетических умозаключений возможно обосновать на подобии. В случае, если перед нами лежит несколько аналогичных вещей, то, возможно, что в случае, если что-либо имеет силу по отношению к одной из них, то это же самое имеет силу и относительно остальных. И во втором случае в «Топике» подобие является основанием гипотетического умозаключения. Приводится таковой пример: в случае, если возможно доказать, что человече-
екая душа бессмертна либо не бессмертна, то на основании данной догадки возможно сделать умозаключение, что и другие души бессмертны либо не бессмертны. Следовательно, тут перед нами гипотетическое умозаключение, в котором, действительно, догадка предполагает диалектическое соглашение, но она вместе с тем высказывает внутреннюю связь между заключением и посылкой, основанную на сходстве содержания.
В «Топике» у Аристотеля используются и различные другие логические операции, каковые в свете учения «Первой Аналитики» направляться отнести к гипотетическим умозаключениям (умозаключения «от большего либо меньшего либо из однообразной степени», умозаключения от противоположностей, операции, в которых на место обосновываемого тезиса ставится второе суждение, и т. д.).
У Аристотеля видятся и такие умозаключения, каковые в позднейшей логике фигурируют под заглавиями «чистые гипотетические и дизъюнктивные умозаключения». В чистых гипотетических умозаключениях обе посылки и заключение являются условными суждениями. Это — умозаключение по схеме: «В случае, если А имеется, другими словами В; в случае, если В имеется, другими словами С; следовательно, в случае, если А имеется, другими словами С».
У Аристотеля имеется следующий пример для того чтобы умозаключения. Из двух посылок: «В случае, если А белое, то В громадное» и «В случае, если В громадное, то С не-белое» — он выводит заключение: «В случае, если А белое, то С не-белое».
Сам Аристотель определенно отличал чисто гипотетическое умозаключение от силлогизма. Действительно, и в нем, как и в силлогизме, из двух данных суждений с необходимостью вытекает новое третье суждение, и в этом смысле чистое гипотетическое умозаключение заключает в себе необходимость. Но лишь такие мыслительные процессы, по Аристотелю, являются силлогизмами, каковые в конечном итоге укладываются в схему трех фигур обычного силлогизма.
Дизъюнктивное умозаключение также известно Аристотелю. В «Топике» говорится о таких случаях, в то время, когда субъекту из двух предикатов свойствен тот либо второй (А имеется либо В, либо С). И в случае, если возможно доказать, что ему вправду свойствен один из них (А имеется В), то вместе с тем доказано, что второй ему не свойствен (А не есть С). И равным образом, напротив, возможно из неприсущности одного из них (А не есть В) вывести присущность другого (А имеется С). Аристотель ничего не может сказать о месте таких умозаключений в общей совокупности умозаключений.
Как мы видели, классификация доказательств и умозаключений была только намечена Аристотелем, но осталась у него неразработанной. Быть может, что в собственных устных лекциях он развил дальше данный вопрос, да и то, что было внесено в предстоящую разработку вопроса Теофрастом и другими перипатетика-Ми, основывается на устных указаниях Аристотеля. Таким
образом, рассмотрение взоров учеников Аристотеля по этому вопросу может пролить свет и на взоры самого Аристотеля.
Сохранились подробные сообщения об учении Теофраста о гипотетических умозаключениях. Но в пользовании источниками нужна осторожность. Дело в том, что теория гипотетических умозаключений имеется основная часть стоической логики, но тут она имела совсем другой темперамент, чем у перипатетиков. Те писатели, от которых дошли до нас сообщения о логических учениях Теофраста, при передаче последних были не свободны от стоических влияний. О гипотетических умозаключениях писали Теофраст, Евдем и другие перипатетики. Возможно думать, что в перипатетической школе разрабатывали теорию гипотетических умозаключений, поскольку Аристотель в «Первой Аналитике» указал на необходимость таковой разработки. Притом эти перипатетики, как мы знаем, особенное внимание уделяли «Топике» Аристотеля, имевшей дело с гипотетическими умозаключениями. В частности, Теофраст намерено создал учение «об неспециализированных местах», терминологию я технику их применения.
В каком направлении Теофраст и его последователи развивали силлогистику Аристотеля и, например, разрабатывали теорию гипотетических умозаключений, видно из рвения Теофраста разглядывать как такие силлогизмы и особые виды, каковые отличаются от простых только словесным выражением. Так, к примеру, Аристотель в «Первой Аналитике» (I, 41) сравнивает формулировки: «Обо всем, о чем имеет силу В, имеет силу Л» и «о чем В имеет силу, о том имеет силу Л»— и показывает, что в интересах надежности умозаключения их направляться различать (вторая формулировка не столь определенна, как первая). Исходя из этого, Теофраст противопоставляет простые силлогизмы, у которых громадные посылки имеют форму «всякое В имеется Л», таким силлогизмам, у которых громадные посылки имеют форму «о чем имеет силу В, имеет силу и Л». Теофраст знает, что эти силлогизмы от простых отличаются лишь словесным выражением, и однако он вводит их в силлогистику как особенный вид для полноты теории с формальной стороны.
Эта особенность логики Теофраста особенно ярко отражается в его изучении, посвященном фактически гипотетическим умозаключениям. Тут же особенно проявляется и вторая его черта — склонность шепетильно обрабатывать техническую сторону и закреплять терминами устанавливаемые правила..
У Аристотеля самоё типичным случаем гипотетических умозаключений был тот их вид, в котором догадка основывается только на субъективном диалектическом соглашении. У Теофраста в противном случае. Он находит среди гипотетических умозаключений кроме этого и такие, в которых имеются настоящие следствия и логические связи основания, каковые обосновывают переход от данных суждений к новым и каковые смогут облекаться во внещ-
нюю оболочку аристотелевских догадок. Умозаключения этого рода Теофраст выдвигает на первый замысел. Он терминологически фиксирует входящее в их состав следствие и основание, и их отношение друг к другу, которое приобретает у Теофраста собственную логическую чёрта. Самые догадки для того чтобы рода обозначаются особенным термином. И эти догадки ставятся на один уровень с суждением в собственном смысле и с силлогистическими посылками.
Поэтому изменяется значение аристотелевского термина «переиначиваемое». Аристотель употреблял данный термин для обосновываемого суждения, которое он преобразовывал в силлогистическую форму. У Теофраста же оно заблаговременно уже выступает как суждение, которое в гипотетическом умозаключении ведет к догадке. К примеру, в умозаключении: «В случае, если А имеется 5, то С имеется Д; А имеется В; следовательно, С имеется Д» — уже «соединенное» высказывает суждение «Л имеется В», притом в форме условной. И прием, тут используемый, содержится в том, что то, что ранее было дано в форме условия, после этого вводится в второй форме — устанавливается как факт.
Так, «переиначивать» приобретает суть «принимать вторым образом». Такие умозаключения, каковые на протяжении рассуждения исходят от «соединенного», обозначаются термином «силлогизмы по переиначиванию».
Наровне с ними Теофраст принимает силлогизмы от соглашения, в которых рассуждение ведется на базе несложного соглашения, т. е. в которых догадки представляют собой связи только субъективного диалектического порядка. Действительно, и в них имеет место «переиначивание»: второе суждение в этом умозаключении т^-же имеется часть выраженной в первом суждении гипотетической связи, принятой на основании субъективного соглашения, причем это второе суждение также забрано в второй форме.
У Теофраста область гипотетических умозаключений существенно расширяется если сравнивать с Аристотелем. Так, у него рядом с главной формой ставится вторая, конкретно выводимая из сущности следования. В случае, если с основанием надеется следствие, то совместно со следствием уничтожается основание. Следовательно, «переиначивание» возможно и отбрасыванием следствия догадки, при помощи чего переходят к отбрасыванию заключения.
К гипотетическим умозаключениям, не считая умозаключений, основывающихся на «соединенном», Теофраст относит и другие умозаключения, догадки которых имеют иную логическую структуру, то есть: умозаключения и дизъюнктивные умозаключения «из суждения отрицательного соединения».
В дизъюнктивном умозаключении догадкой есть дизъюнкция. Успешное получение обосновываемого суждения тут
основывается на полноте перечисления участников деления, и в отношении данной полноты должно быть дано диалектическое соглашение.
Совершенно верно так же обстоит дело и с умозаключениями из суждения отрицательного соединения. В этих умозаключениях догадка имеет схему: «А не может быть совместно В и С»; второе суждение констатирует, что «А имеется 5», а заключение гласит: «Следовательно, А не может быть С».
И дизъюнктивное умозаключение, и умозаключение из суждения отрицательного соединения принадлежат к силлогизмам «по переиначиванию» («введение в второй форме»).
Перечислял ли уже Теофраст пять фигур силлогизмов «по переиначиванию», как это делалось в позднейшей логике, решить тяжело. По крайней мере указание у Александра Афроди-зийского дает предлог предполагать, что деление силлогизмов «по переиначиванию» на пять фигур было известно в кружке Тео-фраста.
В особенном отношении к умозаключениям «по переиначиванию» стоят так именуемые умозаключения по качеству. Это—те умозаключения, каковые довольно часто видятся у Аристотеля, в особенности в его «Риторике» и «Топике», называющиеся «следование из большего либо меньшего либо из однообразной степени». Вот пример для того чтобы умозаключения:
«В случае, если то, что думается в основном достаточным для счастья, но слишком мало для счастья, то да и то, чему эта видимость свойственна в меньшей степени, кроме этого слишком мало для счастья.
Здоровье думается достаточным для счастья в основном, чем достаток, но оно слишком мало.
Следовательно, и достаток слишком мало для счастья».
Данный вид умозаключений взял позднее наименование «умозаключений a fortiori».
Наименование «умозаключения по качеству», которое было дано перипатетиками умозаключениям «из степени», разъясняется тем, что более высокая, менее высокая и равная степени тут в большинстве случаев являются определениями качества.
Легко видеть, что эти умозаключения сущность в базе собственной прикладные умозаключения — «введения в второй форме».
Но Теофраст ставит умозаключения по качеству («из большей, меньшей и равной степеней») рядом с умозаключениями по переиначиванию. Их отношение, по Теофрасту — координация, а не субординация.
По большей части теофрастовская теория умозаключений «по переиначиванию» движется по аристотелевскому пути. Но что значительно отличает учение Теофраста от аристотелевской концепции,— это то место, которое у него занимают чистые гипотетические умозаключения лозднейшей логики (сам Теофраст именует
их силлогизмами «по аналогии»). Это — умозаключения, е которых из двух условных суждений выводится третье условное.
Теофраст дробит силлогизмы по аналогии, как и силлогизмы в собственном смысле слова (окончательные силлогизмы), на три фигуры. Вторая фигура характеризуется тем, что в ней посылки от однообразных оснований ведут к разным следствиям. В третьей фигуре посылки от разных оснований ведут к однообразным следствиям.
Так, совокупность форм этих умозаключений расходится с порядком фигур окончательных умозаключений. Но это изменение есть усовершенствованием теории, потому что в базу построения теории силлогизмов по аналогии кладется закон, что с основанием дано следствие и с уничтожением следствия уничтожается и основание. Теория силлогизмов по аналогии Тео-фраста примыкает, так, не к теории окончательных силлогизмов, а »к теории силлогизмов «по переиначиванию».
Введение силлогизмов по аналогии придает теориям гипотетических умозаключений Теофраста новый темперамент. Главным делением гипотетических умозаключений в логике Теофраста есть деление их на полные и смешанные, в каковые входят гипотетическая и дейктическая посылки.
И Теофраст, подобно Аристотелю, склонен ограничивать гипотетические умозаключения областью ненаучной демонстрации, имеющей более не сильный доказательную силу. У Аристотеля гипотетические умозаключения находятся по степени доказательной силы в ряд ступеней, в зависимости от изюминок их догадок, и заканчиваются умозаключениями «от несложного соглашения», каковые не смогут претендовать ни на какую объективную силу доказательства. В собственной теории гипотетических умозаключений Аристотель подчеркивает их субъективно-диалектический темперамент. И это может служить указанием на то, что эти умозаключения забраны из практики диалектических дискуссий.