Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 17 глава

— Чарли, ты же знаешь, какое бремя мне приходится нести последнее время. Ты не поразмыслил, что все это лишь усугубит мое положение?

— Эстелла, сколько раз тебе сказать, что ты волнуешься по мелочам? Все будет отлично!

— Тебе легко сказать… Но почему-то мне думается, что предсказатель из тебя не весьма надежный.

— Лишь поразмысли, как обрадуются жители, в то время, когда определят, что ты смогла доставить корм для их скота.

Эстелла кинула на него обиженный взор. Она осознавала, что он просто старается ей оказать помощь, старается, дабы местные обитатели ее признали. Но ей казалось, что делает он это совсем неправильно.

— Это же была твоя мысль, — настаивал он.

Эстелла поразмыслила, что жестоко преждевременно обнадеживать обладателей пастбищ. Так как в любой момент что-то может пойти не так. И, помимо этого, она сама будет смотреться как последняя дура.

— Что если все сорвется? Ты об этом поразмыслил?

— Ничего не сорвется!

— Само собой разумеется, отлично, что этим заинтересовалась радиостанция… Но чем больше я об этом думаю, тем больше осознаю, какой огромный труд — все это организовать. И мне думается, что мы не сможем все сделать одновременно с… не успеем спасти скот. Вот если бы мы начали пара месяцев либо хотя бы недель назад…

— Я уже позвонил Микки Рурку и разузнал, что афганцы готовы дать около шестидесяти верблюдов, дабы перевезти корм от Марри до Кенгуру-кроссинг. А вдруг пригодится, то они смогут задействовать и сотню. Микки поболтал с Хашамом Баширом, фаворитом афганской общины, и тот заявил, что они с наслаждением займутся этим, в случае, если лишь мы разрешим им устроить в сутки скачек гонки на верблюдах, — голубые глаза Чарли так и светились от возбуждения. — Само собой разумеется, я согласился. Гонки на верблюдах только придадут веселья и остроты, а народ в буше готов делать ставки на что угодно.

Глаза Эстеллы расширились. Она кроме того опасалась поверить в то, что Чарли, фактически, все уже организовал.

— Я же сказал тебе, Эстелла, что все окажется. Необходимо .

— А мой… мой папа также был таким… неисправимым оптимистом, как и ты?

— В случае, если честно, то он постоянно восхищался моей свойством наблюдать на судьбу бодро и радостно.

— Иначе говоря у него на мир был более реалистичный взор, чем у меня.

В тот вечер Эстелла, зайдя в отель, отыскала Чарли таким взволнованным, каким еще ни при каких обстоятельствах не видела.

Он отвел ее в сторону.

— Эстелла, мне только что звонил Джон Фитцсиммонс.

— Кто?

— Редактор «Пять Эй-Ди».

— Ох…

— Он заявил, что на их передачи прося о помощи отозвалось легко огромное количество человек. Им звонят фермеры со всего юго-востока до самого хребта Флиндерс.

— Правда?

— И радиостанции кроме того было нужно нанять еще одну телефонистку, дабы совладать со всеми поступающими звонками. Он уже говорил с управлением Национальной железной дороги, и те также давали слово оказать помощь. Дабы перевезти корм, они прицепят пара товарных вагонов к «Афганскому экспрессу».

У Эстеллы кроме того перехватило дыхание. Она не имела возможности поверить, что ее мысль начала воплощаться в судьбу.

— Это легко поразительно!

— наверное, фермеры на юго-востоке уже начали подвозить корм на ЖД склады в Аделаиде, а те, кто живет у хребта Флиндерс, везут его в Порт-Огаста, где загрузят на поезд, в то время, когда тот отправится в Марри. Мерфи внес предложение слетать в Марри, дабы лично координировать все оттуда.

— Как мило с его стороны.

— Я уже связался по радио с Хэтти, и она заявила, что приготовит в «Манджеранни» еду для погонщиков и воду для верблюдов. Так что у нас все уже готово.

Глаза Эстеллы наполнились слезами эйфории.

— И в то время, когда корм прибудет ко мне?

— На то, дабы доставить его из Марри, уйдет около семь дней. Так что, в случае, если все отправится отлично, корм прибудет ко мне через сутки либо два по окончании скачек. Джон Фитцсиммонс лично приезжает ко мне, дабы вести радиопередачу. Он планирует дождаться прибытия каравана с кормом и забрать интервью у обладателей пастбищ, дабы первым услышать их реакцию на щедрость фермеров с юго-востока.

— Какие конкретно прекрасные новости, Чарли! — вскрикнула Эстелла, думая об Энни и многих вторых дамах на фермах, попавших в такое же тяжелое положение из-за засухи. — Надеюсь, мы спасем от голода довольно много скота.

— Возможно заявить об этом на танцах.

Эстелла встревожилась.

— А нельзя сделать все тихо?

Чарли засмеялся.

— Запрещено упускать возможность взглянуть на лица фермеров, в то время, когда они услышат, что ты для них сделала.

— Я совсем не желаю, дабы меня за это благодарили. Тем более что это ты все организовал.

— Но это же была твоя мысль. Не забыла?

— Мне и без того не нравится, что на меня стали смотреть как на героиню лишь за то, что удалось вылечить Звездочета… Я оказать помощь таким людям, как Энни и Тедди.

— Отечественная скромная героиня, — засмеялся Чарли. — Журналисты с радио будут от этого в восхищении.

Эстелла опять застонала, а Чарли добавил:

— Ох, совсем забыл, ко мне приедут и газетчики.

Все обитатели Кенгуру-кроссинг с нетерпением ожидали заветного дня.

КНИГА ВТОРАЯ

Глава 19

Незадолго до скачек Кенгуру-кроссинг совсем преобразился. Тут собралось множество людей, и гости все прибывали. На основной улице, как грибы по окончании дождя, выросли стойла для лошадей, каковые заняли участники будущих состязаний в семи видах. Чарли поведал Эстелле, что сутки скачек, в большинстве случаев, завершается соревнованиями по бегу, каковые устраивают сами зрители. И, наверное, это весьма забавное зрелище, потому, что все бегуны в большинстве случаев достаточно пьяны. Но как Эстелла ни старалась, она не смогла проникнуться радостным духом грядущего праздника.

В отеле Чарли было шесть номеров, каковые он сдал «по премиальной цене», когда в округе разнеслась весть о возвращении Звездочета на скаковую дорожку. Остальные зрители расставили собственные палатки «в пригороде», в противном случае и просто расположились на земле, постелив одеяла. Палатки были всех видов и размеров, и в них по большей части ночевали семьи с детьми; рабочие же пастбищ, стригали и скотоводы предпочитали дремать прямо под звездами рядом со своим лошадьми либо автомобилями и повозками. Наплыв гостей стал причиной перегрузке муниципальных коммунальных удобств, и туалетный блок гостиницы был отведен лишь для детей и женщин; для мужчин было нужно яму за городом. Дабы совладать с приготовлением еды для для того чтобы количества визитёров, Чарли нанял четырех дам: Марджори Уайтмен, Конни Джи и еще двух сестер с пастбища Уилга.

Выйдя утром на задний двор, Эстелла нашла, как какие-то дети наполняют из ее резервуара с водой канистры и свои вёдра.

— Эй! Вы имели возможность бы сперва попросить разрешения… — крикнула она им, и те ринулись бежать, кроме того не закрыв кран.

Перекрыв воду, Эстелла услышала за спиной голос Марти:

— Вам нужно кран… По-второму их не остановить.

— Ну, это будет… достаточно жестоко, — ответила она, посмотрев назад.

— В противном случае вы останетесь без воды, — сообщил он, осматривая одно из копыт Звездочета.

Все то время, что Звездочет жил у Эстеллы, Марти каждое утро приносил для него воду, и она была ему весьма признательна за это. И по сей день Эстелла осознавала, что Марти прав. Ее всегда беспокоила идея, что в резервуаре закончится вода, а в небе так же, как и прежде не было ни единого облачка.

— И не нужно ощущать себя виноватой за то, что не делитесь с другими собственными крохами воды. В город приехала водовозка, и любой может приобрести столько воды, сколько необходимо.

Эстелла почувствовала облегчение, поскольку ей казалось, что она ведет себя как скряга. Эстелле не очень приятно было думать о том, что дети имели возможность мучиться от жажды, но, иначе, у нее совсем не было денег на приобретение воды. Подойдя к стойлу, она начала наблюдать, как Марти чистит Звездочета. Эстелла увидела, что Марти уже успел покормить Звездочета и совершить с ним тренировку, исходя из этого конь смотрелся спокойным а также умиротворенным, чего не было возможности сообщить о самом Марти. Замечая за энергичными нервными перемещениями щеток в его руках, Эстелла была уверена, что Марти пробовал снять неспокойное возбуждение.

— Вы нервничаете по поводу скачек? — задала вопрос она.

Остановившись на секунду, он взглянуть на нее.

— У меня столько… энергии, что я не знаю, что с ней делать, — ответил Марти и опять принялся чистить коня. — Прошедшую ночь я практически не дремал, исходя из этого в половине пятого был уже тут и устроил Звездочету легкую разминку. И на следующий день приду одвременно с этим.

Марти не сказал, что ему весьма понравилось заниматься с конем раньше простого. На ипподроме не было никого, дорожку освещал лунный свет, и в лицо ему дул прохладный ветерок, а не жгучий дневной ветер. Марти закончил тренировку именно в тот момент, в то время, когда солнце начало понемногу окрашивать чёрное небо в другие участники и розовые тона будущих соревнований только-только стали появляться на ипподроме.

— Звездочет — весьма чувствительный конь. Исходя из этого я уверен, что он замечательно осознаёт, что происходит. Несколько раз перед скачками у него кроме того было легкое нарушение желудка, но, думаю, это все от возбуждения, которое царит в городе.

— Правда? — Эстелла была уверена, что Звездочет ощущал возбуждение Марти и расстройством желудка перед скачками, по всей видимости, страдал не конь, а его хозяин. — Это весьма необычно, но я присмотрю за ним.

— Думаю, все из-за этих шумных толп. Эстелла, а вы сделаете ему массаж перед скачками?

— Ну, само собой разумеется, Марти. Это окажет помощь ему расслабиться, а я знаю, как принципиально важно это чтобы его мускулы были упругими и разогретыми. А возможно, вам также нужен массаж?

— Я , дабы это поскорее закончилось, — ответил Марти, поразив собственными словами Эстеллу. «Ты не один таковой», — поразмыслила она про себя. Ей становилось не по себе от одних только бесед о скачках.

— Желаю еще раз поблагодарить вас за все, что вы сделали, Эстелла. А на данный момент мне пора идти. Необходимо оказать помощь Филлис в магазине. Ощущаю, что в ближайшее время нас с ней замотают все эти приезжие.

По окончании того как Марти ушел, Эстелла начала чистить кормушку Звездочета. Она не знала, где на данный момент были Мэй и Бинни, но уже привыкла к тому, что те время от времени пропадали часами, в противном случае и целыми днями. В то время, когда же опять оказались, то ничего ей не растолковывали. Сперва Эстеллу расстраивал подобный хаотичный образ судьбы, но с течением времени она начала понимать, что оптимальнее прекратить волноваться по этому поводу. Все аборигены были кочевниками и в буквальном смысле слова жили тем, что давала им почва. Последнее внушало Эстелле чуть ли не благоговейный трепет. Она увидела, что значительно чаще они нормально ели лишь ежедневно, в случае, если, само собой разумеется, полусырое мясо, зажаренное вместе с мехом либо перьями, возможно было назвать обычным едой. Рано утром они в большинстве случаев ели изюм и без того именуемые яблоки акации — наросты на ветках этих деревьев. Мэй сказала, что они весьма сладкие, но все равно Эстелла не соблазнилась ими. Она кроме этого видела, как Мэй и ее дочь с наслаждением едят «медовую росу» — что-то похожее на засохший мед, что выделяют для собственной защиты личинки небольших насекомых, обитающих на ветках акации. В 12 часов дня дочь и мать отдыхали в тени деревьев, набираясь сил для вечера, в то время, когда Мэй отправлялась на охоту. В племенах охотой занимались приятели, добывающие кенгуру, варанов либо эму, но Мэй жила между двух культур. В то время, когда Мэй и Бинни были одни, то охотиться приходилось самой Мэй. В то время, когда же они приходили в племя, Мэй занималась собирательством вместе с остальными дамами, а делом мужчин была добыча мяса. Эстелла неоднократно предлагала Мэй и Бинни еду, но те с громадным недоверием относились к консервам. Эстелла кроме этого увидела, что когда в город стали прибывать участники скачек и первые болельщики, ее динго пропал. Но она не винила его за это: среди скотоводов было много любителей пострелять, а на пастбищах в буше динго считались вредителями.

Почистив кормушку, Эстелла посмотрела назад и внезапно заметила Мерфи, что следил за ней, стоя у забора. «Весьма интересно, в далеком прошлом он тут стоит?» — пронеслось у нее в голове.

— Здравствуйте, Эстелла, — лениво сообщил пилот.

— Хорошее утро, — ответила она. Его появление поразило ее, потому, что уже пара дней их пути не пересекались.

— На радио в поликлинике пришло сообщение, — сообщил он. — Вас просят приехать на пастбище Ятталунга.

— А что в том месте произошло?

— У одной из псов-пастухов Ральфа Тальбота какое-то заболевание кожи, и они не смогут вылечить ее сами. Но нам не требуется отправляться в том направлении на данный момент же. Ральф заявил, что вы имеете возможность приехать в любое время по окончании скачек.

Эстелла покачала головой, думая о том, как страдает на данный момент это бедное животное.

— Такое чувство, что вся Австралия зациклилась на этих скачках.

— Опасаюсь, что так оно и имеется. Они обожают чемпионов. А Звездочет именно таковой. Ральф сам бы привез собаку в город, но в текущем году он не имеет возможности вырваться с фермы, в силу того, что еще не закончил стрижку овец, а клиент шерсти уже ожидает собственный товар. Ральф практически бесится по причине того, что не имеет возможности попасть на скачки. Но Ятталунга — одно из самых удаленных пастбищ. В случае, если желаете, мы можем полететь в том направлении воскрестным утром.

— Мне это подойдет, — ответила Эстелла, радуясь возможности хоть ненадолго выбраться из города.

— Вы идете сейчас на танцы?

— Вряд ли, — ответила Эстелла. Она увидела, что ее слова мало поразили Мерфи, но решила не расспрашивать его об этом. — А вы отправитесь?

— Пологаю, что да, — проговорил он без особенной эйфории.

— Что-то я не слышу энтузиазма в вашем голосе.

Мерфи наблюдал на Звездочета, но Эстелла видела, что он его не подмечал. И в который раз Эстелле показалось, что Мерфи опять захватило преследовавшее его прошлое.

— Вот уже многие годы ничто во мне не вызывает энтузиазма, — ответил он.

Какое-то мгновение Эстеллу одолевало искушение задать вопрос, по какой причине, но она испугалась, что услышит самое нехорошее. По окончании разрыва с Джеймсом она стала настороженно относиться к мужчинам, исходя из этого ей совсем не хотелось выслушивать о прошлых неудачах и бедах Мерфи в качестве друга, возлюбленной либо кого бы то ни было.

— Мне пора, — сообщил Мерфи, ощущая, что она замкнулась в себе. — Пастухи с пастбищ устраивают родео, исходя из этого Чарли потребуемся моя помощь в баре, — повернувшись, он зашагал прочь.

Эстелла взглянула ему вслед — взор устремлен в почву, плечи опущены, словно бы он несет огромную тяжесть, груз всей собственной жизни. На протяжении беседы она увидела, как в его глазах промелькнуло чувство вины, и содрогнулась. «Неужто и правда Мерфи предал собственного лучшего приятеля, похитив у того жену? — Не смотря на то, что Эстелла не хорошо знала Мерфи, она не имела возможности в это поверить. Но позже, опять отыскав в памяти Джеймса, одернула себя. — Разумеется, я не хорошо разбираюсь в людях».

В то время, когда Эстелла вышла на переднюю веранду, перед ней предстало настоящее море палаток, расставленных между ее домом и Аделаида-стрит. В последние пара дней их появилось тут довольно много. Но за прошедшую ночь показалось столько, что она не имела возможности поверить своим глазам. Везде горели костры, наполняя воздушное пространство ароматным дымом эвкалипта, что смешивался с запахами тёплых лепешек, жарившейся баранины и свежезаваренного особенного австралийского чая «Билли Брю». Воздушное пространство был практически наэлектризован ожиданием, но на Эстеллу оно давило, как будто бы свинцовая гиря. взглянуть в финиш основной улицы, она заметила афганцев в тюрбанах. Они вели за собой верблюдов и, по всей видимости, только что прибыли из Марри, что само по себе было настоящим марафоном. Не смотря на то, что афганцы пришли в Кенгуру-кроссинг, дабы учавствовать в скачках, их верблюды были нагружены огромными тюками. Глядя на них, Эстелла пожалела бедных животных, которым под палящим солнцем было нужно нести на себе корм для скота. Верблюды были не и огромных размеров, но ей они показались грациозными и величавыми, не обращая внимания на их шишковатые колени, невыразительные морды и неуклюжую походку.

Услышав шум самолетного двигателя, Эстелла взглянула вверх и заметила, как на дальний финиш улицы начал садится какой-то легкий самолет. В то время, когда он коснулся почвы, жители палаточного города появились в облаке красной пыли. Самолет остановился рядом с тремя вторыми, каковые уже находились сзади гостиницы. На одном из них прибыл Джон Фитцсиммонс, на втором — его оборудование и команда, на третьем прилетела пара газетчиков. Эстелле не хотелось думать о том, кто мог быть в четвертом самолете. Она сохраняла надежду, что это всего лишь какой-нибудь богатый скотовод с юга, но никак не журналисты. Чарли пробовал уговорить ее прийти к нему в отель, дабы встретиться с Джоном Фитцсиммонсом и теми журналистами, каковые уже прибыли в город, но Эстелла настойчиво отказывалась.

— Сообщи им, что я улетела на какое-нибудь пастбище, — сообщила она. — Наговори что угодно, но не приводи их ко мне.

— Ты же не сможешь скрываться всю жизнь, — раздраженно увидел Чарли.

— Мы с Марти сделали вывод, что посторонние не будут доходить к Звездочету, пока скачки не закончатся, — ответила она к громадному неудовольствию Чарли.

Она не имела возможности поверить, что скачки в Кенгуру-кроссинг раньше вызывали столь громадный интерес, но осознавала, что в текущем году основной их притягательной силой стало возвращение на ипподром Звездочета. Эстелла была счастлива, что помогла ему выздороветь, но ругала себя за то, что так самоуверенно сказала о том, что он опять станет победителем.

Солидную часть дня Эстелла не выходила из дома, скрываясь от шумной толпы. Но основное — она желала избежать встречи с Джоном Фитцсиммонсом и журналистами.

Услышав стук в переднюю дверь, Эстелла сделала вывод, что это либо опять Чарли, либо приезжие, ищущие помещение, исходя из этого не стала открывать.

Через 60 секунд в заднюю дверь посмотрел Дэн Дуган.

— Вот вы где, — сообщил он, заметив Эстеллу, которая сидела за столом с чашкой чая. — Вы не слышали, как я стучал?

— Слышала, но сделала вывод, что это еще один подвыпивший скотовод, ищущий, где остановиться.

— Я совсем трезвый, честно. И мне не нужна помещение.

Эстелла улыбнулась в ответ на его легко наглую ухмылку.

— А меня весь день досаждают незваные гости. Кроме того не знаю, что делать.

— Вам необходимо повесить на дверь объявление, как сделали все остальные обитатели отечественного города.

— В следующем году попытаюсь об этом не забыть, — сообщила Эстелла и внезапно поймала себя на мысли, что только что сказала «в следующем году». Всего два месяца назад Эстелла думала, что ее жизнь абсолютно распланирована. У нее были супруг дом и, как она тогда думала, радостное будущее с собственными детьми. В те пара мин., в то время, когда Джеймс сказал ей, что желает развода, все для нее изменилось. Сейчас она не знала, что принесет следующая семь дней, не говоря уже о следующем годе.

Посмотрев на Дэна, Эстелла сказала:

— Вы превосходно выглядите.

Он был чисто выбрит и шепетильно причесан. На нем были надеты белая рубашка и тёмные брюки. Эстелла увидела отсутствие галстука, но не имела возможности винить мужчину за то, что он не следовал формальностям в условиях австралийской жары. Лично она кроме того думать не имела возможности о том, дабы надеть нейлоновые чулки.

— Благодарю. А вы, Эстелла, по какой причине не одеты для танцев?

Дэн поразмыслил, что женщина не захочет идти на танцы одна.

Он бы также не отправился один, но не видел обстоятельства, мешающей им пойти в том направлении вдвоем, даже если они будут совместно лишь в данный вечер.

— Я не планировала идти.

Вид у Дэна был разочарованный.

— Отчего же нет? Мы имели возможность бы пойти совместно… другими словами, я желаю сообщить, пойти в том направлении совместно, если вы не желаете идти одна.

— Дело не в этом, — Эстелла старалась не наблюдать на Дэна. Ей казалось, что он вряд ли осознает ее нежелание снова появляться в центре внимания. С одной стороны, Эстелле надоело быть храбрецом города, о чем она не имела возможности сообщить Дэну, опасаясь показаться неотёсанной и неблагодарной. С другой — она опасалась публичного объявления Чарли, которое он планировал сделать на танцах.

Дэн вопрошающе взглянуть на нее.

— Неужто вы, Эстелла, желаете пропустить единственное публичное событие в городе? — задал вопрос он. — Уверен, что вы привыкли к роскошным вечеринкам… и балам. Само собой разумеется, отечественные танцы с ними не сравнятся, но будет музыка… да и до следующего публичного мероприятия нужно будет ждать весьма и весьма долго.

— Я все это осознаю… но…

— Вы волнуетесь, что вам нечего надеть? Возможно, мне необходимо предотвратить вас, что спустя пару часов возлияний и танцев кое-какие из отечественных самых отчаянных мужчин снимут собственные рубахи и, в случае, если никто их не остановит, штаны. Но такое в большинстве случаев происходит уже далеко за полночь.

На лице Эстеллы показалась обиженная мина.

— Последние дни по окончании десяти часов вечера у меня глаза сами закрываются, исходя из этого в случае, если я отправлюсь, то точно пропущу это шоу…

В то время, когда она жила в Лондоне, то с легкостью имела возможность не дремать до самого утра, но, иначе, в том месте не было данной изнуряющей жары, да и беременной она также так как не была.

— В следующем году вам необходимо будет заботиться о вашем ребенке, исходя из этого, будь я на вашем месте, абсолютно применял бы оставшееся свободное время.

Кроме того содрогнувшись от осознания данной мысли, Эстелла ответила:

— А ведь правильно. Это возможно моей последней возможностью побыть в обществе. Боже, какая грустная идея…

Она с нетерпением ожидала того момента, в то время, когда сможет прижать к себе собственного ребенка, но ее неожиданная и нежелательная слава и мысли о будущей ответственности — ей нужно будет растить собственного ребенка в одиночку — сейчас всегда висели над ее головой, как тёмная туча.

Дэн видел, что Эстелла была так же, как и прежде чем-то расстроена. Ему хотелось развеселить ее, но он не знал, как это сделать.

— Вы что, скрываетесь от этого редактора с радио и журналистов?

— Мне совсем не нравится, что они раздувают такую шумиху около выздоровления Звездочета. Само собой разумеется, мы с ним многого добились, но все ожидают, что он победит на скачках. И в случае, если нет…

— Если он не победит, все расстроятся, но это продлится только мин. пять, и не так долго осталось ждать они обо всем уже забудут. Вы и раньше говорили мне об этом, Эстелла, но лишь на данный момент до меня дошло, как очень сильно это вас тревожит. Вы должны осознать, что целый данный ажиотаж хотя бы ненадолго разрешает им забыть о засухе, а это уже отлично. Ежедневно я вижу либо слышу, как очень сильно страдают люди в отечественном районе. В случае, если фермы разорятся, то рабочие и пастухи пастбищ станут безработными, а их семьи — без крыши над головой. А если не будет рабочих и ферм, то и отечественному городу дастся. Особенно Марти и Чарли. И в случае, если в поликлинике будет меньше и меньше больных, то правительство закроет ее, покинув ту горстку людей, которая тут еще будет трудиться, без медицинской помощи.

— Я осознаю, о чем вы рассказываете, Дэн. Но конкретно исходя из этого еще больше опасаюсь того, что в случае, если Звездочет не победит на этих скачках, то я всех подведу… И, думаю, этого не выдержу. Энни Холл и другие планируют ставить на него. А я знаю, что ни она, ни многие другие не смогут себе позволить утратить те крохи, что у них еще имеется… — глаза Эстеллы наполнились слезами.

— Вы ни за что никого не подводите, Эстелла, — проговорил Дэн, стараясь ее успокоить. Он сел за стол наоборот нее. Ему хотелось забрать ее за руку, но он сдержался, опасаясь показаться через чур развязным.

— Все весьма ценят то, что вы сделали со Звездочетом. Несколько месяцев назад многие думали, что оптимальнее будет пристрелить его, дабы избавить от мучений. А сейчас лишь взглянуть на него! Он стал олицетворением здоровья и планирует опять принимать участие в скачках, а у отечественных людей опять показался их чемпион. Победит он либо проиграет, в любом случае все с нетерпением ожидают дня скачек. А что касается Марти, то я в далеком прошлом уже не видел его таким бодрым. С наслаждением бы прописал то, что вы сделали со Звездочетом и Марти, многим своим больным. Так что, на мой взор, Эстелла, вы заслужили все то внимание, которое вам оказывают обитатели города. Исходя из этого не требуется этого стесняться.

— Вы, возможно, думаете, что я легко глупая девчонка и веду себя как безумный?

— Само собой разумеется, нет! У вас имеется обстоятельство. Вы беременны, исходя из этого для вас совсем нормально такое проявление чувств.

— Ни при каких обстоятельствах не считала, что сообщу такое, но мне в действительности начало нравиться одиночество, в котором я тут живу. И хочется, дабы все эти люди из города.

Дэн улыбнулся.

— Это также нормально для будущей матери.

— Правда?

— Да. Этому нет научного объяснения, но беременные дамы весьма чувствительны к шуму.

— Думаю, через чур много тишины и одиночества также не хорошо. Вследствие этого я начинаю довольно часто вспоминать о прошлом… и тревожиться о будущем.

Дэн сочувственно улыбнулся. Он осознавал, что ее стращала возможность в одиночку растить ребенка, не говоря уже о том, что делать это придется в таком изолированном от внешнего мира городе. Он восхищался ее мужеством, но не имел возможности не задаваться вопросом, не был ли ее приезд в Кенгуру-кроссинг актом отчаяния. Для него это так и было.

Эстелла была признательна ему за понимание и сочувствие. Она знала, что время от времени говорит так, словно бы у нее вправду не все в порядке с нервами.

— Думаю, мы с вами все-таки можем сходить на танцы… ненадолго, — сообщила она. Внезапно ей в голову пришла одна идея. — Но, Дэн, вы не станете… — она не договорила, ощущая себя не добрый по окончании всех его хороших слов.

— Я не буду выпивать, Эстелла. Но вы должны давать слово, что станете всегда занимать меня танцами.

— Договорились. Дадите мне пара мин., дабы привести себя в порядок?

— Само собой разумеется. Не спешите.

Эстелла зачесала волосы наверх и надела собственный самое прекрасное платье. Оно выяснилось мало тесным в талии, но его светло-зеленая ткань подчеркивала цвет ее глаз и чёрных волос.

— Ого! — вскрикнул Дэн, в то время, когда она вышла к нему. — Вы чудесно выглядите.

— Благодарю, — ответила Эстелла. Она уже практически забыла, в то время, когда в последний раз ей говорили комплименты, и его слова очень сильно подняли ее чувство самоуважения. — Благодарю, что ведете меня на танцы, — сообщила она, осознавая, что одна бы в том направлении не отправилась.

— Сочту за честь, — сообщил Дэн, опять оглядывая ее с ног до головы.

Эстелла не имела возможности не подметить нотки гордости в его голосе и того, как сверкнули его глаза.

— Мы вправду наделаем шума… придя в том направлении вдвоем, — сообщила она.

Дэн пожал плечами.

— Я не возражаю, в случае, если и вы также не против этого, — ответил он, ухмыляясь как школьник.

— Страно, как вам удалось сбежать из поликлиники.

— Бетти и Кайли подежурят в том месте несколько часов. На родео не было жертв, но Бетти отправит за мной, в случае, если произойдёт что-то важное. Не смотря на то, что я сомневаюсь, что сейчас что-нибудь такое может случиться. В прошлые годы на танцах не было ничего, не считая пары царапин и синяков из-за несчастных случаев в следствии опьянения , — он поднял брови, и они оба осознали, что ему именно известно все о аналогичных несчастных случаях. — А по окончании того как Бетти их хорошенько отругает, они по большому счету пожалеют, что попали в поликлинику.

В то время, когда они пришли в жокей-клуб, в том месте уже было полно народа. Сумерки только-только наступили, но перед строением клуба горел громадный костер, около которого выпивали пиво скотоводы-аборигены и кое-какие из самых нелюдимых белых скотоводов. В тени около костра Эстелла увидела детей, со хохотом бегавших приятель за втором, поднимая облака пыли обнажёнными ногами. В то время, когда они подошли к двери, Дэн был встречен шумными дружескими приветствиями, а Эстелла — застенчивыми улыбками и почтительными кивками. Она видела, что все около лишь и думали о возвращении Звездочета.

В бывшего жокей-клуба весь обьем было расчищено для танцев, а стойки отделения и почты банка убраны к стенкам. На самодельной сцене расположился маленькой оркестр: пара гитар, скрипка, аккордеон, барабаны а также ложки. Какой-то мужик, которого Эстелла до этого ни разу не видела, приятным голосом пел песню в стиле кантри.

— Хороший вечер, Эстелла, — сообщила Марджори Уайтмен, проходя мимо них с подносом, уставленным чашками с напитками. Она кинула на Дэна изучающий взор, но тот не обратил на нее внимания.

— Я думал, вы не придете.

Эстелла быстро посмотрела назад и заметила Мерфи. Вид у него был обиженный, в то время, когда он взглянуть на Дэна.

— Это Дэн меня уговорил, — сообщила она, но Мерфи не ответил.

— Потанцуем? — задал вопрос Дэн.

Эстелла кивнула, и они закружились в танце. Зал был переполнен, но у Эстеллы было не очень приятно чувство, что Мерфи так же, как и прежде за ними замечает. Около царило торжественное настроение. Она отыскала в памяти, о чем ей сказал Дэн, и в первый раз по-настоящему осознала, что это настроение связано не только с выздоровлением Звездочета. На пара маленьких часов фермеры, их жены и рабочие разрешили себе и забыть о тех несчастьях, каковые причинила им засуха.

По окончании нескольких танцев Дэн заявил, что принесет им лимонад. Эстелла ожидала его, стоя у стенки зала. Она уже планировала выйти на улицу подышать свежим воздухом, в силу того, что в переполненном жокей-клубе стало жарко и душно.

— Хороший вечер, Эстелла, — сообщила Филлис. — Простите, что в последние дни не навещала вас, но мы с папой в магазине практически выбиваемся из сил.

— Прошу вас, не требуется просить прощения, Филлис. Я сама была весьма занята.

— Да… я слышала.

Эстелле показалось, что Филлис весьма напряжена.

— Что-то произошло? Вы выглядите взволнованной.

— Да нет, все нормально, — Филлис огляделась около. — Вы не видели, куда ушел Мерфи?

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 17 глава

Правила чтения

Интересные записи: