§ 96. Ресурсы стилистики в области грамматики, в частности морфологии, конечно, направляться искать в синонимических явлениях. Синонимических и просто дублетных форм в морфологии не так уж мало. Но они далеко не всегда имеют фактически стилистический темперамент.
Морфологические средства в отличие от лексических и словообразовательных дают намного меньше эмоциональ- но-экспрессивных окрасок и больше функциональных, которые связаны с традицией потребления тех либо иных форм в устно-раз- говорной или в письменно-книжной сфере, в основном в научном либо деловом стиле.
Вопрос о стилистических ресурсах морфологии нельзя ограничивать лишь явлением стилистической синонимии, в силу того, что средства морфологии в отличие от лексических являются в общем употребительными во всех стилях, формах и жанрах речи.
Но собственного рода функционально-стилистическая специализация все-таки захватывает и грамматику. Это выражается в двух моментах: во-первых, в различной степени частоты потребления тех либо иных форм в различных функциональных стилях
и, во-вторых, в связях значений отдельных форм с тем либо иным функциональным стилем, с его спецификой. (Ср. значения глагольных времен: настоящее абстрактное характерно для научной речи, настоящее долженствования — для официальноделовой. Эти значения возможно именовать функционально-стилистическими.) Второй момент особенно ответствен, поскольку конкретно в семантико-грамматических изюминках языковых единиц выражается своеобразие того либо иного стиля на морфологическом уровне. К стилистическим ресурсам морфологии относятся и такие функциональные возможности форм, каковые разрешают одной и той же форме выступать в разных стилистических функциях. Часто наряду с этим происходят сдвиги в семантике. Наконец, классическая стилистика включает в орбиту собственного рассмотрения по большому счету все случаи смысловых оттенков, передаваемых морфологическими средствами (довольно часто параллельными, синонимичными, но и не только ими). При широком понимании стилистики, смыкающемся с таким же широким пониманием культуры речи, и данный нюанс выясняется правомерным.
Именные формы
§ 97. Разными стилистическими возможностями владеют категории и формы существительного. Так, кое-какие формы рода существительных характерны ограниченным сферам потребления и поэтому несут на себе определенную функционально-стилистическую окраску. К примеру, потребление форм или мужского, или женского рода по отношению к лицу женского пола (в сочетании с именем собственным) имеет разную стилевую окраску: в официальной речи — лаборант Иванова, в разговорной — лаборантка Иванова. Лишь в разговорно-просторечной сфере употребляются формы докторша, секретарша, профессорша и т.п.
Неодинакова употребительность существительных того либо иного грамматического рода в различных функциональных стилях. Так, самый отвлеченно-обобщенный по собственному грамматическому значению и по лексическому наполнению средний род закономерно оказывается самый употребительным в научной речи. Тут особенно нередки абстрактные существительные среднего рода. Реже они видятся в художественной и разговорной речи.
Особенно разнообразно представлены стилистические возможности категории рода в художественной литературе. Слова разнообразные употребляются для олицетворений при ассоциативном переносе на грамматическое понятие рода различий существ обоего пола. Данный прием очень распространен в поэзии и в устном народном творчестве. Превосходный пример анализа этого явления стилистики представлен в известной статье Л.В. Щербы, посвященной сравнительному анализу двух стихотворений: «Сосна» М.Ю. Лермонтова и «Ein Fichtenbaum steht einsam» Г. Гейне (см.: Щерба Л.В. Избранные работы…).
Т.В. Шанская в статье «Стилистическое применение категории рода» (Вопросы стилистики. М., 1966) отмечает потребление категории рода в более ограниченных целях — как яркое средство ясности для отдельного художественного образа (а не метафорического каркаса целого лирического произведения; см.: «Сосна» М.Ю. Лермонтова, «Кипарис и Роза» П.А. Вяземского, «Рос на опушке рощи клен» Я. Шведова и др.). Так, отличие в грамматическом роде слов весна и соловей послужила базой для А.С. Пушкиным ясной перифразы: В том месте соловей, весны любовник, всю ночь поет.
Стилистическое потребление категории рода может преследовать и юмористические цели. Ср. применение слова нимф (м. р.) от простого нимфа (ж. р.) И. Ильфом и Е. Петровым: Три «нимфа» переглянулись и звучно набрались воздуха.
Категория числа существительных кроме этого владеет определенными стилистическими возможностями. К примеру, множественное число отвлеченных и вещественных существитель- ных-терминов имеет функциональную окраску научной и опытной речи: температуры, стоимости, деятельности, минимумы, максимумы; стали, масла, соли, кислоты и т.д.
Множественное число некоторых отвлеченных существительных имеет оттенок разговорности. Последнее касается тех случаев, в то время, когда эти формы выступают со значением длительности, повторяемости явления: холода, морозы, времена.
Время от времени множественное число отвлеченного существительного употребляется в экспрессивных целях как образная конкретизация выражения: Всем смертям назло (К. Симонов).
Форма множественного числа некоторых вещественных существительных со значением громадного количества употребляется терминологически в опытной речи: пески, солончаки, воды и т.д.
По большей части для разговорной речи характерно образование множественного числа от собственных имен (Побольше бы Харламовых в отечественных футбольных командах!).Подобное явление с оттенком обобщенности известно и публицистической (Никаким гитлерам не сломить отечественной силы!),и поэтической речи с оттенком риторичности (…может собственных Платонов И стремительных разумом Невтонов Русский почва рождать — Ломоносов).
Очень характерно для публицистической речи применение единственного числа существительных — названий лиц по профессии, публичному положению и вторым социальным показателям — в собирательном и обобщенном значениях: учитель и Ученик: их согласие’, Что тревожит зрителя?’, «дитя и Мать»(заглавие рубрики).
Русскому языку характерна синонимия падежных падежных конструкций и форм, о которой мы уже упоминали (стакан чаю — стакан чая; кусок сахару* — кусок сахара; в отпуске — в отпуску*; в цехе — в цеху*; слесари — слесаря*; цехи — цеха; килограмм помидор* — килограмм помидоров; дверьми* — дверями и др.). Все эти случаи при сопутствующих им время от времени различиях в оттенках семантики характеризуются и стилистическими окрасками: нейтрального либо книжного характера, с одной стороны, и разговорного — с другой. Помимо этого, выделяются синонимические падежные конструкции, различающиеся оттенками смысла и стилистически, что определяет возможности их выбора, к примеру: принести отцу — для отца; покинуть мне* — для меня; насыпать соль — насыпать соли*; не закрыл трубу* — не закрыл трубы; проходили полями — проходили по полям; утрами* — по утрам; формы, которые связаны с проявлением категории одушевленности — неодушевленности: приобрести двух коров — приобрести две коровы; изучать бактерий — изучать бактерии*. Звездочкой помечены варианты разговорного характера (в последнем примере — разго- ворно-опытного). направляться подчернуть, что стилистические пометы в различных справочниках не совпадают: так, в «Трудностях словоупотребления…» форма слесаря характеризуется пометой «разг.», а в книге «Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов» Л.К. Грау- диной и др. — «несложен.».
§ 98. В качестве стилистических ресурсов прилагательного в большинстве случаев отмечается синонимия полных и кратких форм; дублеты и синонимия среди кратких форм; синонимия степеней сравнения и, наконец, синонимия падежной формы и прилагательного существительного. Кое-какие из этих параллелей различаются экспрессивными и функциональными окрасками, другие только семантическими оттенками.
Как мы знаем, синонимическое применение полных и кратких форм прилагательных быть может, в то время, когда они выступают в функции сказуемого. Наряду с этим нормой есть выражение п о- стоянства показателя полными формами (с усилением оттенка качественности) и временного характера, эпизодичности — краткими (с оттенком состояния). Ср.: Мать Мать и больная больна’, Человек радостный и Человек весел. Но это правило не полностью. Так, в научной речи употребительны краткие формы, высказывающие постоянное свойство либо уровень качества явлений и предметов: газ легок; белки сложны; кислоты двуоснов- ны и т.п. Краткая форма в данном функциональном значении получает стилистическую окраску.
Стилистические окраски сопутствуют смысловым оттенкам, в то время, когда полная форма относительно с синонимичной ей краткой менее категорично высказывает показатель и оценку, оказывающуюся «смягченной». Полная форма в этих обстоятельствах более характерна разговорной речи, в то время как краткая — книжной. А.М. Пешков- ский демонстрирует это различие на тексте чеховских «Трех сестер», в котором фразы «Ты, Машка, злая»; «О, глупая ты, Оля», звучат, согласно точки зрения ученого, мягче, чем вероятные к ним варианты: зла, глупа (см.: Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. 6-е изд. М., 1938. С. 222). Сами по себе краткие формы относительно с полными осмысляются как более книжные.
Богаты стилистические возможности степеней сравнения прилагательных. Несложная форма сравнительной степени в целом нейтральна, употребительна во всех стилях, а сложная отличается некоей книжностью: холоднее — более холодный; крепче — более крепкий. Различаются оттенком книжности или разговорности параллельные формы несложной сравнительной степени: бойче, звонче имеют пара книжный темперамент, в то время как бойчее, звончее — разговорно-просторечный. Некоторым оттенком книжности отличаются варианты: храбрее, посильнее если сравнивать с нейтральным — сильней, смелей. Образования с префиксом по-, носящим оттенок «пара», «мало»: повыше, посолидней, покрепче характерны в основном речи разговорной.
Сложная форма отличной степени, являясь общеупотребительной, нейтральна (самый глубочайший, самый тесный), а несложная (глубочайший, теснейший), владея окраской книжности, одновременно с этим заключает в себе экспрессию «интенсивности» в выражении оценки и признака его, часто вместе с трансформацией значения. Экспрессивным характером отличаются и такие префиксальные образования, как предобрейший, наиотличнейший, и такие гиперболизированные сочетания, как слаще сладкого, яснее ясного, сильнейший из сильных, имеющие, помимо этого, окраску разговорности. Публицистической и научной речи более, чем вторым речевым разновидностям, характерны книжные образования отличной степени с наречием самый’, самый продуманный, самый ответственный.
В основном семантическими оттенками и только частично стилистическими различаются падежная форма и прилагательное существительного в роли определения. Причем, к примеру, сочетания отцов дом, дедушкина книга более употребительны в разговорной и художественной речи; отцовский дом, дом отца, книга дедушки имеют пара книжный оттенок.
§ 99. Стилистика местоимений касается, конечно, не столько их синонимики и формообразования, сколько изюминок потребления, то есть случаев применения одних личных местоимений вместо вторых, и экспрессии отдельных видов местоимений.
Экспрессивно-стилистические функции личных местоимений достаточно разнообразны. Тут и передача через мы, отечественный единства говорящего с другими лицами (Победим мы, прогрессивные люди), и лекторское мы как выражение общности с аудиторией (Данной механикой мы и займемся — Столетов, т.е. «мы с вами займемся»), и экспрессия противопоставления: мы — вы, отечественный — ваш при подчеркивании двух противоположных лагерей, двух точек зрения, столь характерная публицистике, и обобщающее ты, в которое включается указание на любое лицо, среди них и на говорящего (Били за то, что ты русский, что на белый свет еще наблюдаешь — Шолохов). Как мы знаем, плеонастическое потребление личного местоимения (наровне с подлежащим-существительным) не соответствует нормам литературной речи. Но такое потребление возможно как ораторский либо поэтический прием с экспрессией торжественности: Эта возвышенность стиля, глубина мысли, полнейшая честность — они свойственны лишь настоящему таланту (пример заимствован из «Практическойстилистики»Д.Э. Розенталя). Широкоизвестно и употребительно, в особенности в научной речи, а также в публицистической так именуемое авторское мы (как обозначение 1 -го лица ед. числа — говорящего): В следствии изучения мы установили… (= я установил)’, Мы уже упоминали… (я упоминал).
Потребление местоимения я при глаголе-сказуемом ведет к подчеркиванию личности говорящего, исходя из этого, дабы избежать нескромности, в большинстве случаев я опускают. Но в некоторых случаях, к примеру в рабочий речи — в распоряжениях, данный пропуск я придает высказыванию категоричный темперамент (Приказываю…).
Возможно указать и на последовательность случаев переносного применения одних личных местоимений в значении вторых, к примеру: он, она в значении я: Это страно… как она мила (Наташа Ростова о себе); мы в значении вы с оттенком сочувствия к собеседнику: Ну, как мы отдохнули?
Местоимения вторых разрядов, в частности определительные, возвратное, неизвестные, имеют синонимы, различающиеся семантически и стилистически. Так, при выборе местоимения из последовательности: каждый — любой — любой — направляться учитывать различия в их семантике. Каждый содержит оттенок обобщения, речь заходит о любом предмете; любой — имеет значение предпочитаемого выбора (какой угодно на выбор), к тому же этому слову свойствен оттенок разговорности; любой — любой предмет из какого-либо круга предметов. В винительном падеже женского рода из двух вариантных форм саму — самоё последняя имеет книжный оттенок; она понемногу выходит из активного потребления.
Подводя итог напомним, что различные местоимения неодинаково употребительны в разных речевых разновидностях. Так, в разговорной и художественной речи высокочастотны все индивидуальные местоимения, а в научной ты и вы практически не употребляются. Ограничено тут и потребление я, вместо которого выступает авторское мы. В официально-деловой речи местоимения я, мы, ты, вы практически совсем отсутствуют (кромея в заявлении, доверенности). Для церковно-религиозной речи характерно применение личного местоимения мы и личного притяжательного местоимения отечественный как выражение соборного сознания.
отглагольные формы и Глагол
§ 100.Глагол вместе с отглагольными формами, владеющий громадным «комплектом» категорий, оттенков и форм значений, есть одной из примечательных в стилистическом отношении частей речи русского.
По собственной природе глагол — одно из основных средств выражения динамики. (Это не свидетельствует, само собой разумеется, что динамика не может передаваться именами. Известны случаи, в то время, когда конкретно пропуск глагола либо перечисление подряд нескольких существительных ведет к усилению динамизма: Татьяна в лес, медведь за ней; Мелькают мимо будки, бабы, мальчишки, лавки, фонари… — Пушкин.) Частично исходя из этого научная и деловая обращение противопоставляются художественной и разговорной по частоте потребления глагольных форм: именному характеру первых противостоит глагольный вторых. Рабочий речи характерны именные обороты с окраской официальности: оказание содействия, по устранению недочётов, учавствовать в… и т.п. Художественная, публицистическая и живая разговорная обращение шире применяют глагольные формы, избегая именных конструкций. От этого сильно зависит неспециализированная динамичность речи. В случае, если сравнить научную обращение в целом с художественной в отношении потребления глагола, то четко выступает качественный темперамент глаголов в первой и динамический во второй. Не просто так, к примеру, конкретно в научной речи многие глаголы состояния, употребляемые в настоящем времени, обозначают не динамичное состояние в момент речи, как это характерно, к примеру, разговорно-бытовой сфере, а уровень качества. Ср.: Вода уже кипит и Вода кипит при 100°С, Горим! Горим! Пожар! и Уголь горит синеватым пламенем и т.п.
Стилистическими особенностями разных глагольных форм и категорий определяется различная степень их применения в функциональных стилях. К примеру, богатые эмоциональностью и экспрессией формы повелительного наклонения практически не известны научной и официально-деловой речи, но обширно употребительны в разговорной, художественной, церковно-религиозной, публицистической (Да здравствует обновление!).
Многие способы вида и оттенки глагола их выражения имеют ограниченные сферы потребления. К примеру, глаголы многократного и однократного действия являются яркой приметой разговорной речи (бивал, лавливал, саданул), но не характерны книжной, в частности научной и рабочий.
формы и Глагольные категории владеют богатой синонимикой, возможностями переносного потребления. К примеру, настоящее живого представления употребляется для выражения действий, происходивших в прошлом, либо, наоборот, прошедшее время — для выражения действий в будущем и т.д. Все многообразие этих возможностей представлено в художественной литературе. Для художественной речи характерно да и то, что в пределах относительно маленького контекста употребляются в целях ясности различные видо-временные их значения и формы, и методы выражения наклонений, в то время как научной и особенно рабочий речи характерно потребление форм какого-либо одного замысла либо двух.
§ 101. Очень богата синонимика личных форм глагола, в частности возможности применения форм одного числа и лица для выражения значения другого, т.е. грамматикосемантические переносы; наряду с этим в большинстве случаев появляются дополнительные смысловые оттенки, что увеличивает экспрессию выражения. Так, для обозначения действия говорящего смогут употребляться: 2-е лицо единственного числа с обобщенным значением (С поляны сияющей входишь в чёрный лес, как в пещеру, но осмотришься— до чего отлично! — Пришвин; В тот же миг оскомину набьешь — Крылов); 3-е лицо с оттенком как бы растворения собственного действия в действиях другого (Вам говорят! Вас просят!)либо с оттенком объективизации (Запомните: никаких отговорок не признает Ваш покорный слуга’. Ну, бери, бери!., ему предлагают от чистого сердца, а он еще жеманится… — Боборыкин); безличная форма (Мне хочется Вам сообщить); инфинитив с обобщенным значением (Помогать бы рад, прислуживаться тошно — Грибоедов); повторение формы 2-го лица в диалогической речи (Ты все ищешь? — Ищешь! Еще бы!) и др. Воздействие собеседника кроме этого возможно выражено не одним методом. Для этого употребляются формы 1-го лица множественного числа (Ну, как экзамены сдаем?—в смысле: сдаешь, сдаете, с оттенком особенной заинтересованности либо сочувствия): 3-го лица (О! Наконец-то она пришла!);безличные формы (Как Вам тут дышится?);формы инфинитива с частицей бы — с оттенком желательности (Вам бы пойти извиниться!);допустимо и экспрессивное выражение действий собеседника через 3-е лицо единственного числа (Он еще сидит?!).
Все эти случаи потребления форм лица характеризуются не только смысловыми, но и экспрессивно-эмоциональными оттенками; преимущественная же сфера их применения — разговорно-бытовая и художественная обращение (чаще диалогическая).
§102. Времена глаголов в большинстве случаев характеризуются со стороны их разнообразных значений. Данный нюанс, само собой разумеется, воображает интерес для стилистики, но особым ее предметом тут есть стилистическая синонимика, переносное потребление форм с учетом сферы их применения и преобладающая частотность либо, наоборот, неупотребительность форм в отдельных сферах общения.
Формы настоящего времени самый употребительны, с одной стороны, в драматургии и разговорной речи, с другой — в научной и рабочий, но в разных значениях. Для разговорной и художественной речи характерно настоящее историческое, настоящее момента и настоящее речи в значении будущего; для научной — настоящее постоянное, либо вневременное (типа Почва вращается около Солнца); для рабочий — настоящее предписания, либо долженствования (Согласно соглашению мены производится обмен — «Гражданский кодекс»; в смысле: «установлено создавать обмен»; «должен быть произведен обме н»).
Прошедшее время особенно употребительно в художественной прозе и по большому счету при повествовательном методе изложения.
Считается, что многообразие временных оттенков характерно для художественной и разговорной речи, а рабочий и научной не характерно. Но такое заключение не в полной мере правильно, лучше сказать о различных семантических оттенках времен в одних и в других сферах. Так, настоящее время в научной речи в основном употребляется в качестве настоящего вневременного, но употребляется с двумя оттенками значения: качественным (Человек дышит легкими; Вода мёрзнет при 0°С) и фактически постоянным вневременным (Кама впадает в Волгу; Полюс холода находится в Якутии). Помимо этого, научной речи известно значение настоящего регистрирующего (Дарвин пишет, что… — Комаров; Подобную идея проводит Н.П. Антонов — Шептулин); настоящего обобщающей констатации, синонимичного неизвестно-, обобщенно-личным а также безличным формам: которое мы именуем = которое именуется. Известно научной речи и настоящее предположения («ирреальное»): Допустим, существуют две точки D и С; Пускай на прямой имеем две точки (Погорелов).
Прошедшее время способно высказывать значение настоящего вневременного, являясь синонимичным последнему. Ср.: PLCL и HgCL2 не давали осадков (= не дают осадков) (Зелинский). Часто прошедшее синонимично настоящему регистрирующему, что и подчеркивается параллельным их потреблением в одном контексте: Дарвин полагал, что виною этому есть.., ср. в том месте же: Дарвин растолковывает, что… (Комаров). Видится и прошедшее ирреальное, гипотетическое: Предположим, что газ прошел по некоей кривой.
В научной речи в отличие от вторых функциональных стилей прошедшее время глаголов несовершенного вида употребляется для выражения смены последовательных действий, временной последовательности: Обмыливание мы вели при следующих условиях… эфир растворялся в избытке крепкой серной кислоты, после этого к раствору этому прибавлялась понемногу вода… и полученный так эфир… подвергался кипячению (Зелинский).
Весьма интересно широкое потребление в научной речи форм будущего времени в значении, синонимичном настоящему вневременному. Формы будущего и настоящего употребляются параллельно без особенных смысловых мотивировок: Умножаем это уравнение на X3 и Умножим обе части уравнения на Е (Погорелов).
Гамма разнообразных временных значений характерна для художественной речи; но они, в большинстве случаев, иные, чем в научной. Тут в целях создания образности довольно часто употребляется настоящее историческое, либо живописующее, на фоне прошедшего: Лиса, курятинки накушавшись досыта и хороший ворошок припрятавши в запас, под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час. Смотрит, а в гости к ней голодный волк тащится (Крылов). Потребление настоящего в значении будущего распространено в речи художественной и особенно разговорнобытовой: Мы переезжаем в том направлении в июне (Чехов)’, Этой ночью мы выступаем… (Никитин).
Особенно многообразны в художественной и функции и разговорной речи значения прошедшего времени. Не считая простых — прошедшего несовершенного, высказывающего долгое в прошлом воздействие (так именуемое прошедшее описательное), прошедшего совершенного с результативным значением и прошедшего повествовательного, формы этого времени смогут высказывать разнообразные значения, к примеру: неосуществленное намерение совершить воздействие (Я было желал сообщить, но…); выделенную повторяемость действия — от многократных глаголов (Бывало, писывала кровью она в альбомы ласковых дев — Пушкин; А также хаживал один на паука — Крылов); неожиданности действия и оттенки краткости имеет редкая форма, совпадающая с повелительным наклонением (А он забери да прямо и побеги… заробел, знать — Тургенев); прошедшее в значении будущего (Ну, я отправился). Все эти последние случаи в художественной речи употребляются как отражение разговорной и исходя из этого чаще употребляются в диалоге либо в речи повествователя (но не автора). Для разговорной речи очень свойственны глагольные междометия в функции мгновенного прошедшего. Эти случаи фиксируются и художественной литературой: Хвать приятеля камнем в лоб; …А кочеток как взовьется да головой трах об стенке (Паустовский).
Будущее время в разговорной, а также в художественной речи может выступать как синоним прошедшего неожиданного (Герасим смотрел, смотрел да как захохочет внезапно — Тургенев); как повторяющиеся в прошлом действия (Так всегда было: она только посмотрит на него, заметит, что он целый сжался, промолчит); в качестве синонима настоящего постоянного с оттенком неизбежности результата действия (Что посеешь, то и пожнешь; Поспешишь — людей насмешишь); в значении неосуществимости осуществления действия с оттенком обобщенности (Из дуги оглоблю не сделаешь); в качестве повторяющегося однократного действия (То как зверь она завоет, то начнёт плакать как дитя — Пушкин). Помимо этого, для выражения действия будущего с оттенком неизбежности события может употребляться инфинитив (Не уйти тебе от людского суда; Вам не видно таких сражений! — Лермонтов). Данный прием известен и публицистике, ср.: Не остановить перемещения вперед! Не погасить веру в человека!
§ 103. Богата у глагола и синонимика наклонений. Тут наблюдаются очень экспрессивные формы выражения. Употребительны они в основном в разговорной речи и как отражение последней — в художественной; кое-какие из них известны публицистике. Так, изъявительное наклонение употребляется в значении повелительного (К двум часам ты обязательно вернешьсяI);Повелительное в значении сослагательного (Да будь я и негром преклонных годов, да и то без лени и унынья я русский бы выучил… — Маяковский); сослагательное в значении повелительного (Вы бы чего-нибудь покушали, Пульхерия Ивановна — Гошль) и т.п. В значении повелительного наклонения употребляется инфинитив — для выражения особенной категоричности: Унять ветхую колдунью! — сообщил Пугачев (Пушкин). Эта же форма употребляется и в газетной речи, в особенности в заголовках статей: Остановить руку убийц! В живой разговорной речи усилению экспрессивности глагола в повелительном наклонении содействуют частицы да, ну, же, ка и другие: Да отвори же! Ну, открой же! Сядь-ка со мной! Частицами пускай, да с глаголами будущего времени выражается интенсивность, активность побуждения: Пускай посильнее грянет буря!; Да будет мир на земле! Частица давай(те) с глаголом будущего времени свидетельствует приглашение: Давайте закурим, парни; Попытайтесь-ка моего табаку.
В некоторых соответствиях видов глагола кроме этого обнаруживаются стилистические возможности. К примеру, формам на -ну-, -ану-,высказывающим мгновенность действия, характерен разговорно-просторечный темперамент: сказанул, агитнул, руганул. Формы на -ыва-, -ива-,означающие многократность действия, кроме этого разговорен : сиживал, лавливал, делывал. В видовых парах: видеть — видно, слышать — слыхать, поднимать — подымать, мучить — мучать, лазить — лазать и в верховной раде Украины вторых — вторые варианты несут на себе окраску разговорности.
§ 104.деепричастия и Причастия, как мы знаем, владеют оттенком книжности. (Согласно данным Т.А. Вишняковой, причастия в разговорной речи составляют 0,1 %, а в книжной (по Йоссельсону) — 6%.) Кое-какие из них, к примеру страдательные причастия на -ом-,наровне с их архаичностью имеют книж- но-праздничное звучание: Несомый верными слугами в качалке, бледен, недвижим, страдая раной, Карл явился (Пушкин).
Потому, что деепричастия и причастия в общем не характерны устно-разговорной речи, усвоение этих форм в школе связано с определенными трудностями, а применение их сопровождается обычными неточностями, каковые направляться давать предупреждение (см. главу «Понятие стилистической нормы», и: Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского. М., 1965. С. 159—172).
Настоящие причастия прошедшего времени, образованные от приставочных глаголов, близки по значению прилагательным: посиневший — посинелый, запотевший — запотелый, оробевший — оробелый, загоревший — загорелый и т.д. В живой речи они часто взаимозаменяются; наряду с этим направляться учитывать разговорный темперамент форм прилагательных.
Деепричастия имеют в собственном составе синонимичные соответствия, к примеру: формы на -в и -вши (забрав — забрав, дав — давши) (формы на -вши наряду с этим более употребительны в разговорной речи и нежелательны в книжно-письменной). В целях благозвучия направляться избегать сочетания нескольких форм на -вши, и причастий на -вший, -ший. В вариантах высунув — высу- ня и т.п. вторая форма (архаичная) в большинстве случаев употребительна только во фразеологических оборотах.
Деепричастные образования на -учи (-/очи): глядючи, гуляю- чи, едучи, идучи — несут на себе окраску народно-архаичности и поэтической речи и потому употребляются в целях стилизации. Чаще, чем эти формы, употребляются наречия на -учи, -ючи (делать что-либо играючи, умеючи, жить припеваючи).