Ничего уникального в вашей картине нет, да и по сути дела так как вы имели возможность определить о таких пирушках лишь из прошедшей цензуру книги, но кроме того записок кавалера Фоблаза в подлиннике вы вряд ли просматривали? Правда?
Н.М.Горчаков. Действительно, Константин Сергеевич! Не просматривал!
К.С. Значит, показывать безобразия аристократов в открытую у нас нет никаких средств, да вам бы никто не дал это делать, если бы вы и знали, как они происходили.
В.В.Лужский. А вот Владимир Иванович сумел в Лизистрате очень многое нецензурное продемонстрировать в полной мере цензурно *.
К.С. Мне об этом говорили, но ему это удалось по причине того, что он лишь намекал на то, что должно было быть. Данный же прием нужно применить и в этом случае.
А вы раскрыли всю сцену и показываете громадную, богато обставленную помещение. Дабы заполнить ее радующимися лентяями, нужно иметь в три раза больше народа на сцене, чем я видел у вас.
Что такое холостяцкая пирушка аристократов XVIII века? Это довольно-таки мрачное, некрасивое поведение группы морально разложившихся людей. Вы пробовали создать такие безобразия, но, продемонстрированные при полном свете люстр, в открытой большой комнате, они создают чувство детских шалостей. Вы не нашли ни оправданного внутреннего подхода для чёрта людей, приглашенных на такую вечеринку, ни внешнего приема показа для того чтобы происшествия на сцене.
Разрешите вам поведать и продемонстрировать, как это делается.
В первую очередь о режиссерской композиции картины. Какой момент в ней режиссура вычисляет главным?
____________________
* В.В.Лужский, в большинстве случаев, не пропускал ни одной репетиции К.С.Станиславского, независимо от того, был ли он занят как актер в данной пьесе либо нет.
Н.М.Горчаков. Сцена с Генриеттой: как ее приводят, как над ней смеются и как ее выручает Роже.
К.С. Что вы подготовили на сцене с живописцем чтобы самый ясно продемонстрировать зрителю перечисленные вами моменты в сцене с Генриеттой? Другими словами что у вас приготовлено для самоё выразительного выполнения актерами названных вами действий: ее приводят… над ней смеются… ее выручают?
Н.М.Горчаков. Раздельно мы ничего для исполнения этих действий с живописцем не готовили. Я пологал, что в случае, если Генриетта попадет в ужасную воздух данной аристократической компании, то зрителю само собой станет страшно за нее, актрисе станет страшно за себя, а Роже захочется ее спасти.
К.С. Рассуждения ваши лишь теоретически верны, исходя из этого воздух пирушки до появления на ней Генриетты вам не удалось создать. И без того может произойти с каждым режиссером. Сценическая воздух — это весьма ласковая ткань, ее тяжело создавать, и она легко рвется. Нужно мочь снабжать ясное ответ основной сцены в картине, независимо от того, окажется у вас неспециализированная сценическая воздух картины либо не окажется. Что вы для этого сделали с живописцем?
Н.М.Горчаков. Сейчас я вижу, что ничего. Это, само собой разумеется, моя вина. Алексей Викторович отправился бы на каждые поиски в данной области, если бы я перед ним поставил определенную задачу.
К.С. Какими методами возможно, как вы рассказываете, привести Генриетту в эту помещение, само собой разумеется, имея в виду дух эры и зная историю нравов того времени?
Н.М.Горчаков. Согласиться, я не пологал, что нужно заблаговременно для этого придумать мизансцену… Я пологал, что она сама собой окажется.
К.С. Не нужно придумывать мизансцену. Мизансцена в любой момент сама окажется, в случае, если, изучая материалы, которые связаны с тем временем, к которому относится ваша пьеса, вы себя спросите: Как покажется у меня на вечеринке Генриетта?
Н.М.Горчаков. Разумеется, я изучал материалы по пьесе и по эре с неспециализированных позиций, а не для конкретного ответа последовательности сцен в пьесе.
К.С. Совсем правильно. Эту неточность повторяют практически все юные режиссеры. Они готовы изучить тысячи книг, пользуясь пьесой как предлогом к расширению собственного образования, но они не ставят перед собой тех правильных задач по пьесе, для которых им необходимо такое изучение. Исходя из этого я внес предложение бы режиссёрам и актёрам изучать материалы по эре в течение всего репетиционного процесса и к правильным, конкретным задачам по пьесе, а не по большому счету и не только в начальный период разбора драматического произведения.
В материалах по изучению действительности, эре, быту возможно и необходимо искать ответ и на идеи, для которых написана пьеса, и на темперамент храбреца, на логику событий, на публичные тенденции того времени, и а также на последовательность физических действий, обычных для той либо другой эры.
Н.М.Горчаков. Само собой разумеется, так конкретно я перед собой задачи не ставил.
В.В.Лужский. За что вам на данный момент и будет дан предметный урок.
К.С. (смеясь). Я уже предотвратил об этом Николая Михайловича, в то время, когда мы шли ко мне совместно и обсуждали замысел сегодняшней репетиции…
И данной маленькой репликой Константин Сергеевич, как это ни страно, абсолютно оградил мой режиссерский авторитет от критики моих неточностей актерами. Станиславский обсуждает с ним замысел репетиции — значит, он доверяет ему, согласился мне семь дней спустя в собственных мыслях один из сидевших в данный сутки в зале актеров.
— Итак-с, попытаемся сперва создать атмосферу для того чтобы вечера на сцене, а после этого подготовим то, что нам покажется нужным для появления Генриетты, — продолжал К.С. — Я попытаюсь применять целый заготовленный вами актерский и режиссерский материал для начала картины. Что же касается декорации… Я, думается, видел в зале Алексея Викторовича?
А.В.Щусев. Я хожу на все ваши репетиции, Константин Сергеевич, в то время, когда мне удается удрать из собственной мастерской *.
____________________
* А.В.Щусев руководил архитектурно-проектировочной мастерской.
К.С. У вас средняя часть гостиной существенно углублена. А входные двери — на первом замысле слева и справа. Это нам весьма подходит, в случае, если… — в этот самый момент Константин Сергеевич с самым загадочным видом начал шептаться с А.В.Щусевым. Последний лишь поддакивал ему, и оба радостно чему-то смеялись.
— Это мы на данный момент все устроим, — звучно сообщил Алексей Викторович и со характерной ему подвижностью сам отправился на сцену, распорядившись на время закрыть занавес.
— Ну-с, а я до тех пор пока будут готовить сцену, поведаю вам, в чем, по-моему, зерно взаимоотношений всех действующих лиц в данной картине, — сообщил нам Станиславский.
Все находившиеся в зале актеры — исполнители ролей — подсели к режиссерскому столику К.С.Станиславского. — Как я не забываю по репетиции в фойе, маркиз де Прель пригласил к себе на вечер каких-то уродов с того света. Догадываюсь по какой причине. Режиссура желала выделить внешним штрихом внутреннее моральное уродство представителей парижской знати.
Но разве это правильно по судьбе? Разве не чаще самые прекрасные люди, самые как словно бы обаятельные, от которых не ожидаешь ничего плохого, выясняются самыми что ни на имеется подлецами.
По какой причине французские аристократы XVIII века должны смотреться дегенератами? Вырождение внутреннее, моральное не обязательно должно совпадать с вырождением физическим.
Значительно ужаснее, в то время, когда снаружи прекрасные люди делают ужасные дела.
А у вас потуга на недорогой, плакатный гротеск. Это по причине того, что вы не понимаете внутреннего зерна — сущности, природы морального процесса разложения и самого вырождения человека.
Процессу вырождения постоянно предшествует процесс пресыщения.
Ваши же аристократы, разумеется, далёко еще не пресыщены, раз они играются н карты, танцуют, забавляются с девушками. Нам нужно с вами продемонстрировать, что во дворце маркиза де Прель происходит линии что, а приглашенных это не трогает, не занимает, как говорится, не щекочет им нервы…
Н.М.Горчаков. Но вы же сами говорили, Константин Сергеевич, что показывать это линии что запрещено.
К.С. А вы не забегайте вперед. Я сказал, что нельзя показывать всяческие безобразия открыто, на виду у всего зрительного зала. А разрешить почувствовать зрителю, что в этом доме где-то вправду совершаются омерзительные дела, возможно. Это и создаст нужную воздух картине.
Н.М.Горчаков. Но кто же занимается этими омерзительными делами, в случае, если, как вы утверждаете, аристократы все пресыщены?
— Как в любой момент в таких, случаях, намерено нанимаемые поддужные. Это термин из коневодства, — растолковал, радуясь, Константин Сергеевич, видя изумленные взгляды актеров. — В то время, когда тренируют породистую лошадь для бега на приз и ей не весьма хочется бежать все стремительнее и стремительнее, а бить и стегать ее не надеется, то рядом с ней пускают вторую лошаденку, поддужную. Она по своим качествам породы и в подметки не годится первой, но полверсты может рядом с ней лихо промчаться, увлекая, разогревая первую, — растолковал нам Станиславский.
В.В.Лужский. Откуда это у вас, Константин Сергеевич, такие познания по тренировке рысаков?
К.С. (совсем тихо). У моего дяди были превосходные конные фабрики, и я в юные годы совершил у него пара лет…
В.В.Лужский (тихо). А я думал, у бабушки… *
К.С. (намеренно не расслышав реплики Лужского). Так было и с аристократами. Маркиз де Прель и ему подобные приглашали, а попросту говоря, нанимали поддужных, каковые своим вправду ужасным поведением развлекали пресыщенных, скучающих, ко всему равнодушных аристократишек.
В.В.Лужский. Значит, нужно будет назначить еще пятнадцать человек на поддужных? Что ж, они в костюмах будут либо так, нюшками? **
К.С. (смеясь). Никого назначать не придется и заказывать новых костюмов я не планирую. У меня имеется проект начала данной картины с теми же действующими лицами, но в второй обстановке. В то время, когда Алексей Викторович откроет занавес, я все растолкую. на данный момент же мне принципиально важно, дабы исполнители гостей — аристократов маркиза де Прель осознали, что их задача — не радоваться, а скучать, скучать. На языке сценического действия это значит, что человек за все берется и ни одного действия не доводит до конца. Что бы ни начал делать, на данный момент же бросает и переходит к второму делу.
В.Л.Ершов. А что означает моральное разложение? Вы только что упомянули о нем…
К.С. Безотносительная утрата уважения к себе как к человеку и, очевидно, к окружающим. Если вы имели возможность привести собственного сына в данный притон, то какой же вы папа? И как вы относитесь к собственному сыну, какую готовите ему участь, в случае, если знакомите его, с судьбой через салон вашего приятеля маркиза де Прель?
____________________
* К.С. Станиславский обожал все приводимые им примеры документировать ссылками на живых лиц. В качестве главного свидетеля всех его примеров в большинстве случаев фигурировали некие мой дядя, моя бабушка-француженка и т.д.; на них-то и намекал в этом случае Лужский.
** Французское слово ню — обнажённый.
В.Л.Ершов. Но были так как среди аристократов люди, сохранившие чувство собственного преимущества?
К.С. В данной пьесе мы их не видим. А исторически раз они не выступали в протест безумной роскоши Людовика XIV, разорившего Францию, против разврата Людовика XV, с его оленьим парком, и тупоумия Людовика XVI, думаю, их чувство собственного преимущества ничего не следует.
П.В.Массальский. А как мог вырасти тогда у для того чтобы графа де Линьер я, Роже, юный человек с самыми хорошими задатками характера?
К.С. А как вам растолковывал это Николай Михайлович?
П.В.Массальский. Николай Михайлович сказал, что у него преподавателем мог быть кто-нибудь из энциклопедистов.
К.С. Отчего же вы не верите Николаю Михайловичу?
П.В.Массальский. Нет, я ему верю, но мне хотелось…
К.С. Вы поступаете, как все актеры с ленцой. Вы понимаете, что по наружности и по внутренним данным вы имеете возможность сыграть эту роль. И отлично сыграть, но трудиться над ней как направляться, глубоко вам не хочется, лень. Вот вы и задаете в о п р о с ы, вместо того дабы самому отыскать ответ на поставленный перед собой вопрос.
П.В.Массальский. Я тружусь, Константин Сергеевич, но вы понимаете значительно больше меня, и я…
К.С. Не увиливайте, не играйтесь в прятки со своей художественной совестью. Ответ Николая Михайловича вы не удостоверились в надежности на настоящих фактах из того времени, на примерах, обрисованных в литературе. Вы не прочли, возможно, Сентиментального путешествия Стерна а также Манон Леско… И исходя из этого обратились за проверкой ко мне. Каждые ответы любого режиссера ничего не сообщат актеру, если он их на данный момент же не проверит сам для себя, фактически, на тексте ли роли либо на материале по пьесе, по эре. Вы это сделать ленитесь… Вам же будет хуже. Ваши эти актера сыграют за вас эту роль, но не вы сами, человек и художник…
А.В.Щусев (появляясь из-за занавеса). Все готово, Константин Сергеевич. Возможно открывать занавес?
К.С. Удалось сделать, как мы условились?
А.В.Щусев. Как словно бы, Константин Сергеевич.
К.С. Тогда тушите свет в зале и открывайте занавес.
Через 60 секунд мы с удивлением заметили совсем незнакомую нам декорацию.
Если судить по разбросанным по всей сцене колоннам, она изображала в пара свободном архитектурном стиле громадной зал. Как нам показалось, бесчисленное количество занавесок отделяло различные уголки на сцене; занавеска побольше вторых прикрывала всю середину зала. Занавески играли на просвет, и этим создавалось на сцене необычное сочетание цветных пятен и света. Все занавески шевелились, двигались, раскрывались и закрывались, что придавало им динамичность, а всей картине — некую таинственность. Мебель была расставлена везде с намеренной небрежностью.
— Превосходно сделали, Алексей Викторович! Это больше, чем я ожидал! — с восторгом отозвался Станиславский.*
А сейчас прошу прислушаться всех участвующих в картине. Репетируем начало картины до появления Генриетты. Попытаемся в новой обстановке отыскать нужную нам сценическую воздух.
Все, кто принимал участие в первых эпизодах, должны будут на данный момент их сыграть, устроившись в различных местах данной декорации за занавесками.
Те, кто приходит у нас на вечер, в промежутках между этими эпизодами… если не ошибаюсь, у вас имеется и такая несколько лиц?
Н.М.Горчаков. У нас три таких группы.
К.С. Пускай приходят, как приходили, сократив лишь промежутки между собственными приходами — выходами, поскольку все эпизоды у нас будут идти в один момент. Это ясно?
Н.М.Горчаков Это ясно, но вы не услышите текста, в случае, если все будут сказать одновременно и… за занавесками не все будет видно на просвет.
К.С. Мне думается, что это именно то, что нам нужно: не все видеть и не все слышать. Воображение зрителя дорисует другое. Но даю предупреждение участвующих, в этих эпизодах актеров, в то время, когда вы станете за занавесками, и ваш текст отправится в один момент, если вы разрешите себе играться спустя рукава, я на данный момент же поднимусь и уйду с репетиции. Я ищу с вами сложнейший момент в спектакле, и у меня нет ни времени, ни жажды тратить собственные силы на борьбу с небольшим актерским самолюбием, которое может показаться у занятых в этих эпизодах актеров.
Как одновременно с было сказано это предупреждение. Не было возможности не подметить, какое разочарование выразилось на лицах отечественных актеров, в то время, когда Станиславский заявил, что они будут играться все эпизоды одновременно и за занавесями.
____________________
* А. В. Щусев, как я додумался, приказал убрать все простенки павильона-гостиной в отечественной прошлой декорации. Расставил пилястры в виде колонн по всей сцене, соединив их занавесями, какие конкретно нашлись в театре, и поменял совсем освещение. Об этом он, разумеется, и шептался с К.С. перед тем, как идти на сцену.
К.С. Сейчас о тех, кто приходит, включая графа де Линьера с сыном, и замечает эти сцены-эпизоды. Во-первых, я попрошу их поменять собственную наружность. Это должны быть прекрасные люди молодого возраста и среднего. Больше кроме того молодых. Что старики бывают пресыщены судьбой, — это понятное явление. Исходя из этого ваша ставка на стариков нелогична, неоправданна совершает поверхностной чёрта морального и социального разложения плутократии и французской аристократии XVIII века. А вот если вы продемонстрируете, что молодежь, здоровая, снаружи импозантная, в восемнадцать — двадцать лет уже пресыщена всем и морально растлена, — это будет ясно и, по-моему, кроме того политически правильно.
Я не удержался и задал вопрос Станиславского, но так, дабы не слышали окружающие:
— Значит, те, кто приходит, — это настоящие аристократы, а те, кто будет за занавесками, — поддужные?
— Да, — кроме этого тихо ответил мне Станиславский. — Но ни тем, ни вторым сказать об этом пока не нужно. В противном случае аристократы возгордятся и станут в три раза наигрывать собственный аристократизм, а поддужные совсем падут духом. Мы их всех объединим в моменте появления Генриетты, и тогда они забудут собственные актерские убытки в начале картины…
— А что делать, Константин Сергеевич, приходящим на вечер, — задал вопрос один из отечественных аристократов.
— Скучать, — последовал краткий правильный ответ. — Отчаянно скучать, пока маркиз де Прель не преподнесет вам Генриетту.
Прошу закрыть занавес, актерам занять собственные места на сцене. Николай Михайлович окажет помощь вам расположиться за занавесками. Он лучше меня знает, из каких сцен состоит первая часть картины.
Все участвующие, не считая Генриетты, поднялись на сцену. Мы достаточно скоро распределили места за занавесками для отдельных эпизодов. Зная по прошлым работам привычки и вкусы Станиславского в таких случаях, я попросил отечественных исполнителей собственные сцены за занавесками проходить один-два-три раза подряд, не останавливаясь, до сигнала Станиславского из зала. То же я просил сделать и приходящих: приходить и уходить по паре раз. Станиславский потребовал в любой момент непрерывности действия, не обращая внимания на рамки текста. Приказал и электрикам давать свет за занавесками волнами — то притемнять, то делать вспышки, но делать все весьма мягко, не забывая, что источник света — восковая свеча, а не современные электроосветительные устройства.
После этого я сошел в зал к Станиславскому и сообщил ему о собственных предложениях осветителям и актёрам.
Под звуки музыки, напоминающей гавоты Рамо, опять открылся занавес. В мерцающем свете, за колыхающимися занавесями, творилось В этом случае вправду что-то загадочное и не весьма благообразное.
В одном углу раздавался говор спорящих, ссорившихся голосов, а после этого происходило что-то наподобие легкой потасовки. В другом слышались восклицания и смех мужчин и жалобные протесты девушек. Шум, беготня, женские возгласы в третьем месте напоминали игру взрослых в кошки-мышки. Где-то пели песенки чрезмерно радостными голосами. Дружно взятое в сочетании с музыкой, тенями на занавесках, неспециализированным полумраком создавало мрачное, достаточно непривлекательное, сумбурное чувство. проходы и Входы аристократов тяжела было уловить в общей суматохе.
Через две-три 60 секунд созерцания этого зрелища Константин Сергеевич захлопал в ладоши, что было знаком остановить воздействие на сцене.
— Прошу всех выйти к рампе, — сообщил Станиславский, сам направляясь в первый ряд партера. — Это еще совсем не то, что нам нужно. Мы видели и слышали больше базарного шума, чем той псевдотаинственной атмосферы, которая обязана окутывать такие ночные сборища. Пропадают все появления и проходы аристократов.
Но все это возможно исправить. Слушайте меня пристально. Мы повторим на данный момент данный эпизод еще раз со следующими трансформациями: первое — все сцены за занавесками ведите на приглушенных голосах. Давайте удостоверимся в надежности, не сходя с места, регистр и звук голосов всех вас, в один момент ведущих собственные сцены в третьем номере.
Все исполнители начали вести собственные сцены тут же, у рампы, в третьем номере.
— Переходите на второй номер, — руководил Станиславский, перекрывая неспециализированный шум своим сильным голосом.
— На первый, — раздается через двадцать — тридцать секунд его новое распоряжение.
— Возвращайтесь на третий.
— Поднимитесь на пара секунд до четвертого и возвратитесь сами ко второму.
— Отлично! Так и установим. От четвертого до первого. В основном на втором и третьем. Иногда всплеск до четвертого номера и падение до первого. Любая сцена устанавливает собственный рисунок — последовательность номеров.
____________________
* Для известной в истории постановки Горя от ума в МХАТ сцены сбора гостей в третьем акте Станиславский установил десять, номеров звучности неспециализированного говора данной массовой сцены.
Сейчас об аристократах. Я видел, у вас бегали по сцене кто-то наподобие арапчат? Либо это я кого-нибудь из развратников принял за арапчонка?
Н.М.Горчаков. Нет, вы предугадали, Константин Сергеевич. Это предполагаемые арапчата *.
К.С. При таких условиях нужно, дабы любой приход аристократов сопровождал арапчонок с зажженным светильником в руках. Это допустимо?
Н.М.Горчаков. Допустимо.
К.С. А в первых рядах графа де Линьер идут два арапчонка и несут два светильника. Зритель сходу осознает, что это пришел особенно серьёзный гость. Прошу опять повторить начало картины.
Указания Константина Сергеевича сыграли громадную роль. На притушенных голосах отдельные эпизоды утратили на данный момент же собственный базарный тон, как выразился К.С. Полузвуки, полушепот, прорывавшиеся восклицания, шорохи, шумы, звук опрокинувшегося стула, жалобный вскрик сходу органически соединились с мечущимися по занавескам тенями и неровным, то угасающим, то вспыхивающим где-то светом свечей.
Обрывки песенки, неспециализированный фон музыкального сопровождения, случайно пробежавший между занавесками арапчонок — все это создало ту воздух, которую мы так продолжительно и безуспешно искали до сих пор. Арапчата со свечами превосходно обозначили и выделили приходы аристократов. Но в то время, когда внимание зала сосредоточилось сейчас на них, оказалось, что актеры не знали, что им делать. Как ни страно, но и первая, и вторая, и третья группы приходивших на оргию аристократов, дойдя До середины сцены, беспомощно и уныло оглядывались, зевали во целый рот (!!) и… проходили дальше, исчезая за занавесками. Третьего зевка Константин Сергеевич, само собой разумеется, не выдержал.
— В чем дело? Что вы делаете? — раздался его грозный крик из зала.
— Скучаю, как вы установили… — последовал робкий ответ со сцены.
— Неправда, вы не скучаете, а зеваете. Я установил: скучать, а не бороться со сном. Нечего сообщить, свеженькое приспособление нашли для выражения скуки. Значит, вы пропустили мимо ушей ту чёрта скуки, как физического и психологического действия, которую я вам посоветовал.
— Мы не забываем ваши слова, Константин Сергеевич. Скучать — это за все браться и ничего не доводить до конца. Но мы не знаем, как применить эту чёрта к нашему положению на сцене, — раздался более храбрый ответ со сцены другого аристократа.
____________________
* Репетиция происходила без костюмов.
К.С. При таких условиях пускай добрая половина аристократов сойдет со сцены и сядет в зрительный зал. Вторая добрая половина будет вычислять, что уже пришла и расположилась на сцене, где кто желает. Я постараюсь вам посоветовать, что означает скучать на сцене в образе какого-нибудь герцога.
Наступил один из увлекательнейших на репетициях с К.С. моментов. Станиславский на данный момент будет сам функционировать, играться, либо, как он сообщил, подсказывать схему действий актерам. В зрительном зале все насторожились. Василий Васильевич из режиссерского последовательности пересел в первоначальный.
Опять начали играться первый эпизод картины — и через пара секунд на сцене показалась прекрасная фигура Станиславского. В том, как он все время ставил ноги в третью позицию, как он нес’ гордо поднятую голову, опирался на высокую трость с бантом, обмахиваясь неизвестно откуда забранным веером, была такая надменность, пренебрежение ко всему окружающему, кроме того брезгливость, что он еще ничего опоздал практически сделать, а мы уже полностью поверили его герцогу.
Заметив в креслах аристократов, пришедших раньше, как было условлено, разумеется привычных ему лиц, он поклонился им с грацией и величайшей учтивостью, отправив каждому такую дежурную ухмылку, мгновенно сменявшуюся полным безразличием к тому, кому он радовался, что и по этому штриху возможно было делать выводы о том, как они все ему надоели. Думая, что он желает посмотреть за одну из занавесок, где шептались, шушукались и повизгивали больше, чем в других местах, сопровождавший его арапчонок немного поднял край ее. В ту же 60 секунд он взял веером удар по руке.
И это не интересовало герцога — Станиславского!
Он подошел к столику, на котором лежала колода карт, и поманил знаком одного из аристократов. Тот с удовольствием отозвался было на тут и жест Станиславского же, не успев дойти до места, где стоял Константин Сергеевич, услышал нейтральным, но из образа герцога тоном сообщённое предупреждение: Вы скучаете равно как и я. Идете ко мне неохотно, еле-еле передвигая ноги, не смотря на то, что вы юный и прекрасный.
Отечественный аристократ в буквальном смысле слова на ходу поменял ритм собственных перемещений и отношение к К.С.
С полнейшим равнодушием подошел он к столику, у которого стоял Станиславский. Последний кинул на стол горсть золота*, снял колоду и продемонстрировал ему карту. Отечественный исполнитель, вынув какой-то банкнот, бросил его на стол и, не дождавшись собственной карты, отошел в второй угол сцены. Молодец, — услышал он вслед в том же тоне сказанную К.С. оценку собственного поведения.
____________________
* Для этих случаев К.С. постоянно держал в карманах пиджака звонкую монету.
К.С. также не стал доигрывать, а, подбросив карты вверх, отошел к какому-то спавшему в кресле второму аристократу. Что-то желал ему, разумеется, оказать, секунду постоял над ним, позже раздумал, отправился дальше. Тут именно побежал через сцену тот арапчонок с подносом, проход которого Станиславский приказал зафиксировать полчаса назад. В то время, когда он пробегал мимо Станиславского, последний с полным равнодушием подставил ему в виде подножки собственную трость. Полетел арапчонок, полетел поднос с апельсинами, оживились на секунду аристократы в креслах, выглянули на шум пара лиц из-за занавесок.
Лишь Станиславский без тени ухмылки наблюдал, как по-настоящему испуганный данной неожиданностью актер подбирал собственные фрукты, посматривая на находившуюся перед ним внушительную фигуру герцога. Выглянувшая из-за занавески одна из исполнительниц легкомысленных созданий вздумала обыграть это происшествие и хихикнула около Станиславского, находившегося вполоборота к выпивай. Не глядя на девушку и не меняя позы, Константин Сергеевич отмахнулся, легко ударив ее сложенным веером по лицу.
В случае, если бывают скучающие жесты, как пишется в ремарках некоторых пьес, то это был конкретно таковой жест, абсолютно высказывающий с к у к у как воздействие на сцене. После этого Станиславский нежданно и очень сильно ударил собственной тростью по второй занавеске, но, не дождавшись последовавшего за этим ударом результата выскочившей группы отечественных поддужных обоего пола, отправился к столику, уставленному бутылками, и стал себе готовить какую-то смесь из различных вин. Но, приготовив бокал, он, кроме того не испробовав его, повалился в находившееся рядом кресло и начал швырять орехами в находившегося недалеко от него арапчонка с светильником. Как словно бы он желал потушить пламя свечи успешным попаданием орешка по фитилю.
А через пять секунд, мурлыкая про себя что-то весьма радостное, он провалился сквозь землю за одной из занавесок и по сей день же показался иначе занавески, танцуя что-то наподобие вальса с одним из милых созданий, а доведя ее до середины сцены, внезапно наградил ее с предельным изяществом легким шлепком и, насвистывая, провалился сквозь землю за кулисами.
— Двенадцать начатых и кинутых действий за 90 секунд!! — мгновенно раздался из партера голос В.В.Лужского.
— А ясно было, что я скучал? — раздался вопрос снова показавшегося на сцене, но без атрибутов герцога — Станиславского.
В.В.Лужский. Что вы скучали, это было ясно. Но мы, глядя на вас, не скучали ни секунды.
К.С. (сходя со сцены). Так и должно быть. Скука, как воздействие на сцене, не должна вызывать настоящую, натуральную скуку в зале. Замечать в жизни скучающую дамочку либо какого-нибудь балбеса так же весьма интересно, как пьяного. Ни при каких обстоятельствах не знаешь, что он сделает в следующую секунду. Понятны действия, каковые должны проделывать отечественные исполнители — аристократы, дабы их поведение создало для зрителя картину тщетного, тупого времяпровождения?