Как независимая наука логика сложилась в IV в. до н.э. Ее основателем по праву считается древнегреческий философ Аристотель (348 – гг. до н.э.). В собственных научных трудах, посвященных логике, Аристотель в первый раз дал ее систематическое изложение и назвал “классической” формальной логикой. Классическая формальная логика включала в то время такие разделы, как понятие, суждение, законы (правила) верного мышления, умозаключения (дедуктивные, индуктивные, по аналогии), логические базы теории аргументации, догадка. Главными работами Аристотеля по логике являются: “Первая Вторая”аналитика “и аналитика”, в которых дана теория силлогизмов, деление и определение понятий, теория доказательства; “Топика” –содержит учение о возможных “диалектических” доказательствах; “Категории”, “Об опровержении софистических доводов”, “Об истолковании”. Позднее византийские логики объединили все перечисленные работы Аристотеля под неспециализированным заглавием “Органон” (орудие познания). Законы верного мышления: закон тождества, закон непротиворечия, закон исключенного третьего – Аристотель изложил в собственном главном произведении “Метафизика”. Законы мышления Аристотель разглядывал первоначально как законы бытия, а логические формы подлинного мышления вычислял отображением настоящих взаимоотношений. Для Аристотеля истина имеется соответствие мысли действительности. Подлинным он считал суждение, в котором понятия соединены между собой так, как связаны между собой вещи в природе. А фальшивым – суждение, которое соединяет то, что разъединено в природе, либо разъединяет то, что связано в ней. Аристотель, опираясь на эту концепцию подлинны, создал собственную логику. В “Аналитиках” Аристотель достаточно основательно создал модальную логику. Аристотель видел в логике орудие, либо способ изучения. Главным содержанием аристотелевской логики есть теория дедукции. В логике Аристотеля находиться элементы математической (символической) логики, в его работах прослеживаются начала исчисления высказываний, а его учение о силлогизме составило базу логики предикатов – одного из направлений современной математической логики.
Ответственным этапом в развитии учения Аристотеля явилась логика древних стоиков (Зенон, Хрисип и др.), именно она дополнила аристотелевскую теорию силлогизма описанием сложных умозаключений. Логика стоиков считается базой другого направления математической логики – логике высказываний. Среди вторых древних мыслителей, развивавших и комментирующих логическое учение Аристотеля, направляться назвать Галена, именем которого названа 4-я фигура окончательного силлогизма; Порфирия, известного созданной им наглядной схемой, отображающей отношения подчинения между понятиями (“дерево Порфирия”); Боэция, произведения которого дли тельное время являлись основными логическими пособиями.
Логика развивалась и в средние века, но схоластика исказила учение Аристотеля, приспособив его для обоснования религиозной догматики.
Велики удачи логической науки в Новое время. Наиболее значимым этапом в ее развитии явилась теория индукции, созданная британским философом Ф. Бэконом (1561– гг.). Бэкон критиковал извращенную средневековой схоластикой дедуктивную логику Аристотеля, которая, согласно его точке зрения, не может служить методом научных открытий. Таким способом должна быть индукция, правила которой изложены в его произведении “Новый Органон”(в отличие от ветхого, аристотелевского “Органона”). Разработка индуктивного способа – огромная заслуга Бэкона, но он неправомерно противопоставил его способу дедукции; в конечном итоге эти способы не исключают, а дополняют друг друга. Бэкон создал способы научной индукции, систематизированные потом логиком и английским философом Дж.С.Миллем (1806– 1873 гг.). Так, основателями индуктивной логики по праву считаются Ф. Бэкон и Дж. Милль, позднее в рамках данной логической теории были выстроены бессчётные дедуктивные теории для изучения логической проблематики.
Дедуктивная индуктивная логика и логика Аристотеля Бэкона-Милля составили базу общеобразовательной дисциплины, которая в течение долгого времени была необходимым элементом европейской совокупности образования и образовывает базу логического образования на данный момент. Эту логику принято именовать формальной, поскольку она появилась и развивалась как наука о формах мышления. Ее кроме этого именуют классической (либо аристотелевской) логикой.
Предстоящее развитие логики связано с именами таких выдающихся западно-европейских мыслителей, как Р. Декарт, Г. Лейбниц, И. Кант и др. Французский философ Р. Декарт (1569–1650гг.) выступил с критикой средневековой схоластики, он развил идеи дедуктивной логики, сформулировал правила научного изучения, изложенные в произведении “Правила для управления ума”. В 1662 г. в Париже вышла книга “Логика, либо Мастерство мыслить”, написанная последователями Декарта А. Арно и П. Николем, узнаваемая кроме этого называющиеся “Логика Пор-Рояля” (так как авторы были участниками религиозной корпорации, обосновавшейся в монастыре Пор-Рояль). Эта книга оказала заметное влияние на всю последующую историю развития логики. Большой вклад в изучение логических неприятностей внесли германский философ Г.Лейбниц (1646–1716 гг.), сформулировавший закон основания, выдвинувший идею математической логики, которая взяла развитие только в XIX-XX вв.; германский философ И. Кант (1724– гг.) и др. западно-учёные и европейские философы.
Напомним, что учитывая европейские традиции, в русле которых по большей части развивалась логика в РФ, мы не останавливаемся тут на развитии и формировании логических учений в государствах Востока, где сложились уникальные концепции таких мыслителей, как Ибн Сина (Авиценна), Ибн Рушд (Аверроэс) и др.
Велики заслуги в развитии логики учёных и русских философов. Последовательность уникальных идей выдвинули М.В. Ломоносов (1711–1765 гг.), А.Н. Радищев (1749–1802 гг.), Н.Г. Чернышевский (1828–1889 гг.). Известны собственными новаторскими идеями в теории умозаключений русские логики М.И. Каринский (1804–1917 гг.) и Л.В. Рутковский (1859–1920 гг.). Одним из первых начал развивать логику взаимоотношений логик и философ С.И.Поварнин (1807–1852 гг.). Во второй половине XIX в. настоящую революцию в логике совершило широкое использование созданных в математике способов: алгебраических, аксиоматического способа, способа формализованных языков, формальных семантик и исчислений. Это направление разрабатывается в трудах Дж. Буля, У.С. Джевонса, П.С. Порецкого, Г. Фреге, Ч. Пирса, Б. Рассела, Я. Лукасевича и других математиков и логиков. Теоретический анализ-дедуктивных рассуждений способами исчисления с применением формализованных языков стал называться математической (либо символической) логики. Но при всех новациях предмет логического анализа по большей части оставался прошлым.
Символическая логика – интенсивно развивающаяся область логических изучений, включающая множество разделов, либо, как их принято именовать, “логик” (к примеру, логика высказываний, логика предикатов, вероятностная логика и без того потом). Громадное внимание уделяется разработке многозначной логики, в которой кроме принятых в классической логике двух значений истинности – “действительно” и “ложно” – допускается довольно много значений истинности. Напомним, что в связи с двузначностью классической логики ее еще именуют пропозициональной логикой. В созданной польским логиком Я. Лукасевичем (1878– гг.) трехзначной логике вводится третье значение – “допустимо” (“нейтрально”). Им же выстроена совокупность модальной логики со значениями “допустимо”, “нереально”, “нужно”и т.п., и четырехзначная и бесконечнозначная логики. Перспективными являются такие разделы, как вероятностная логика, исследующая высказывания, принимающие множество степеней правдоподобия – от 0 до 1, временная логика и другие. Особенное значение для правоведения имеет раздел модальной логики, названный деонтической логики, исследующий структуры языка предписаний, т.е. высказываний со значением “непременно”, “не запрещаеться”, “не разрещаеться”, “безразлично”, каковые активно применяются в правотворческой и правоохранительной деятельности.
Изучение процессов рассуждения в совокупностях символической логики оказало заметное влияние на предстоящее развитие формальной логики в целом. Вместе с тем символическая логика не охватывает всех неприятностей классической формальной логики и не имеет возможности абсолютно заменить ее. Это два направления, две ступени в развитии формальной логики. Особенность формальной логики пребывает в том, что она разглядывает формы мышления, отвлекаясь от их происхождения, трансформации, развития. Эту сторону мышления изучает диалектическая логика, в первый раз в развернутом виде представленная в объективно-идеалистической философской совокупности Гегеля (1770–1831) и с материалистических позиций переработанная в философии марксизма.
Диалектическая логика изучает законы развития людской мышления, и требования и методологические принципы, каковые формируются на их базе. К ним относятся всесторонность и объективность рассмотрения предмета, принцип историзма, раздвоение единого на противоположные стороны, восхождение от абстрактного к конкретному, принцип единства исторического и логического и др. Диалектическая логика является методом познания диалектики объективного мира.
Логика формальная и логика диалектическая изучают одинаковый объект – человеческое мышление, но наряду с этим любая из них имеет собственный предмет изучения. Это значит, что диалектическая логика не заменяет и не имеет возможности заменить логику формальную. Это две науки о мышлении, они развиваются в тесном сотрудничестве, которое четко проявляется в практике научно-теоретического мышления, применяющего в ходе познания как формально-логический аппарат, так и средства, созданные диалектической логикой.
Формальная логика изучает формы мышления, выявляя структуру, неспециализированную для разных по содержанию мыслей. Разглядывая, к примеру, понятие, она изучает не конкретное содержание разных понятий (это задача особых наук), а понятие как форму мышления, независимо от того, какие конкретно конкретно предметы мыслятся в понятиях. Изучая суждение, логика отвлекается от их конкретного содержания, выявляя структуру, неспециализированную для разных по содержанию суждений. Формальная логика изучает законы, обусловливающие логическую правильность мышления, без соблюдения которой нельзя прийти к итогам, соответствующим действительности, познать истину. Мышление, не подчиняющееся требованиям формальной логики, не может верно отражать реальность. Исходя из этого изучения мышления, его форм и законов необходимо затевать с формальной логики, где главным средством изучения выступает некий формальный язык, разрешающий собственными средствами формализовать для изучений формы и законы мышления.
Логика и склад ума. Как и другие отрасли знания, логика требует определенного склада ума, определенных свойств. Потому, что наука о законах верного мышления — правильная, то исходя из этого задатки логичности сродни математическим свойствам. Принято вычислять, что таковые — свидетельство недюжинного интеллекта, отсутствие же способности осознавать теоремы либо легко точно рассуждать — показатель неразвитого ума. Само собой разумеется, тут вправду довольно много верного, но лишь частично. Дело в том, что у некоторых людей появляется стойкая психотерапевтическая неприязнь к сухим логико-математическим рассуждениям. Время от времени это возможно растолковано особенным складом ума либо особенным типом мышления, каковое в противовес понятийному логическому мышлению мы отважимся назвать ассоциативным. В этом случае оно действует скорее по законам психологии, опираясь на интуицию и чувственный опыт, чем на строгое подтверждение.
Не хорошо приспособленное к чисто отвлечённой, рациональной деятельности, такое мышление в полной мере надежно трудится, но на своем месте и может кроме того иметь преимущества. К примеру, в таковой ответственной и широкой сфере, как общение, где наровне со свойством здраво рассуждать требуется еще и умение ощущать и сочувствовать, в том месте успеха иногда легче получают люди с нерациональным складом ума. В мимолетных беседах очень многое обосновывается только наполовину, документальная точность тут легко неосуществима. Исходя из этого в иных событиях опора на эмоции и практическую сметку оказывается подчас результативнее, разрешает правильнее реагировать в запутанной обстановке, стремительнее обнаружить единственно верное ответ, чем это достигается через доскональный просчет. Дело в том, что эмоции, как и все сознание, являющееся отражением внешнего мира, также концентрируют в себе определенный жизненный опыт. Но, очевидно, опора на эмоции предполагает определенную культуру эмоций.
Это, но, не нужно осознавать так, словно бы для каких-то людей логика совсем необязательна. В любой области деятельности, когда появляются недоразумения либо споры, все равно приходится обращаться к строгому, правильному анализу, к логике. Она — последняя инстанция для проверки на обоснованность тех либо иных шагов, ответов и т.п. Изучать законы верного мышления все равно нужно и мочь пользоваться ими нужно каждому.
Речь заходит только о том, что нет никаких обстоятельств стыдиться, в то время, когда обнаруживается, что ваша голова не приспособлена для способов правильных наук. Вернее, как представляется, делать из этого тот вывод, что, значит, нужно подыскать себе таковой вид деятельности, где такие способы являются второстепенными. Имеется все основания думать, что природа не создавала ненужных типов мышления. Каждое из них где-то есть единственно нужным и незаменимым. Да и то из них, которое чаще мыслит ассоциациями и образами, чем логическими формами, также имеет все права на существование.
Действительно, при таком складе ума освоить логику будет тяжелее, чем тем, у кого имеется к ней способности и склонности. Но нужно не забывать, что трудами преодолеваются каждые преграды. Овладеть законами и правилами логики под силу полностью каждому, в случае, если показать достаточно настойчивости и упорства. В ходе изучения нужно получать, дабы материал был не только осознан, но дабы сверх того при обращения к нему все его тонкости улавливались, как говорится, слету. Показателем хорошего изучения любой темы есть то, что усвоенные логические операции проделываются в голове подсознательно, полуавтоматически. Исходя из этого при изучении данного предмета нужно делать как возможно больше упражнений.
Фундаментальные законы логики
Закон тождества
В этом законе конкретно проявляется природа самых основных особенностей логической мысли – последовательности и определённости. У самого основателя логики он формулируется много раз в его “Метафизике”. “В случае, если слова ничего [определенного] не означают, то финиш всякому рассуждению…, потому что нереально что-либо мыслить, если не мыслят что-то одно; а вдруг мыслить что-то одно быть может, то для него возможно будет подобрать одно имя” (Аристотель. Соч. Т. 1. М., 1975. С. 127). “Каждое слово должно быть ясно и обозначать что-то, и конкретно не очень многое, а лишь одно; в случае, если же оно имеет пара значений, то нужно разъяснить, в каком из них оно употребляется” (В том месте же. Т. 2. С. 280). Этим выражается сущность закона тождества, не смотря на то, что современные книжки предпочитают иные, уточненные, формулировки. Одной из обстоятельств этого есть, к примеру, то, что в логике направляться сказать не о словах, благодаря которым выражаются мысли, а о понятиях (не смотря на то, что они – те же слова, но их содержание и смысл строго задаются).
Самый коротко данный закон возможно выразить так: мысли о предметах, особенностях либо отношениях должны оставаться неизменными по содержанию в ходе всего рассуждения о них. Время от времени это записывают в символической форме: А = А. Потому, что любая вещь должна быть равной самой себе, то и идея о ней должна быть равной самой себе.
Узнаваемая поговорка “начал за здравие, а кончил за упокой” высказывает именно неточность, порожденную нарушением этого закона. Время от времени она совершается непроизвольно. Причем обстоятельством ее происхождения значительно чаще есть многозначность слов. Как, скажем, осознавать такое предложение: “Партия фортепиано доставила громадной коммерческий успех”? Идет ли тут обращение о большом сборе и блестящем исполнении благодаря нему либо имеются в виду реализованные за хорошую цену музыкальные инструменты? Ответить на данный вопрос возможно лишь по окончании уточнения слова “партия”, потому что оно имеет кроме того не два значения, а больше. В задачнике по логике К.Г. Павловой приводится лозунг, что одно время был в ходу в учреждениях почтовой связи: “За сообщение без брака!” Звучит он кроме того пара фривольно, в силу того, что слово “брак”, кроме недостатка, вероятно значит супружество.
Неоднозначность выражений может появляться и из-за неясных грамматических конструкций. Путаница, приведённая к такому событиями, знакома каждому благодаря известному “казнить нельзя помиловать”. Очевидно, эта широко известная фраза не есть единственной из тех, в которых отсутствует однозначность. Как пример возможно указать на высказывание: “Беспечность порождает самонадеянность”. В нем нельзя понять, что имеется в виду под порождаемым, а что под порождающим. Совсем подобны в этом отношении выражения наподобие: “Взвод сменяет караул” либо “Меньшинство подчиняет большая часть”. Остроумно применял неясность выражения А.П. Чехов, положив в уста одного из персонажей сообщение: “Перед вами череп мартышки весьма редкой разновидности. Таких черепов у нас всего два, один – в Национальном музее, второй – у меня”.
Наровне с неумышленными нарушениями закона тождества не так уж редко видится кроме этого и сознательное искажение смысла высказываний. Время от времени это не редкость в дискуссии, в то время, когда в полемическом запале вместо поиска истины начинается соревнование амбиций. Чрезмерно увлеченные оппоненты намеренно усиливают не сильный стороны противоположной стороны, искажают настоящий суть утверждений. Частенько приходится сталкиваться с этим в судебно-следственной практике, в то время, когда на место благородного служения истине и справедливости приходят мысли пользы любой ценой.
История политики знает много случаев сознательного искажения смысла сообщений, дабы направить течение событий в угодное русло. Недаром узнаваемый дипломат Талейран сказал, что язык дан чтобы скрывать собственные мысли. Известный германский канцлер Бисмарк умело сократил текст так называемой Эмсской депеши – весточки из г. Эмса о итогах переговоров между французским посланником и прусским королём; по окончании редактирования она купила резкий, оскорбительный для французского правительства тон и переданная в таком виде в печать толкнула французское правительство на объявление Германии войны, которую оно после этого проиграло.
Неточный, расплывчатый суть выражений и слов есть настоящим бедствием для науки и логического процесса в целом. Мышление при таких условиях непоследовательно перескакивает с одного предмета на другой, либо, начиная разбирать какие-то показатели, незаметно для себя смещает внимание на иные. Тем самым закрывается дорога к получению верных, утверждений и обоснованных выводов. Дабы этого не происходило, дабы идея не была путанной и сбивчивой, нужно любой раз совершенно верно и конкретно формулировать понятия, каковые употребляются в ходе рассуждения, и позже неуклонно придерживаться их заданного содержания, не подменяя вторым. Именно это и выражается посредством формулы А = А.
направляться, но, не забывать, что сущность закона тождества не сводится к данной символической записи. Дело в том, что у него имеется еще один нюанс, что не укладывается в эту формулу а также в некоем смысле противоречит ей. Раскрывается это тогда, в то время, когда приходится осмысливать не одни лишь вещи либо их признаки и отдельные свойства, но и свойственные им нужные связи, благодаря которым все они соединяются в некое нерасторжимое единство. Нам легче пояснить это сперва на примере. Допустим, предметом рассуждения у нас будет Северный полюс. Эта точка на Земле возможно охарактеризована несколькими различными показателями: она есть местом, где сходятся все меридианы, либо еще местом, где параллель стягивается в точку, может она быть названа и местом, откуда все направления ведут на юг. Любой из этих показателей неотъемлемо свойствен самой северной точке планеты. Исходя из этого никакой неточности не будет, в случае, если мы заменим понятие “Северный полюс” на понятие “точка северного полушария, где сходятся все меридианы” либо любое второе из перечисленных. Но тождество типа А = А тут уже не выдерживается, в силу того, что показатели эти разны, задают не смотря на то, что и одинаковый объект, но как бы с различных сторон: один раз через меридианы, второй раз через параллели, в третьем случае через направление на юг. И возможно было бы назвать множество еще и других показателей, характерных для того же самого Северного полюса: место, где земная ось пересекает земную поверхность, место, где оборот около земной оси возможно сделать в пара шагов, место, где видимые звезды не заходят за горизонт при дневном вращении Почвы, и другое.
В этих примерах раскрывается уже не определенность мысли, выраженная через закон тождества, а второе основное свойство из ранееназванных — последовательность. Логический процесс предполагает получение содержательно новых выводов. Представить разбираемое содержание в совершенно верно определенном виде, как об этом говорилось до сих пор, — только одно из условий успешного осуществления логических операций. Наровне с этим нужно быть кроме этого последовательным, другими словами извлекать все следствия из применяемых понятий и в будущем столь же непоколебимо придерживаться их, в такой же мере неукоснительно признавать их, как непременно в течение всего рассуждения сохранять неизменным содержание применяемых понятий. Меньше, назвав данную точку Северным полюсом, мы обязаны именовать ее кроме этого и тем местом, где звезды не заходят за горизонт, и без того потом.
Содержание логического процесса, в конечном итоге, сводится к получению новых высказываний из исходных. Но потому, что для этого нужно верно отождествлять различные понятия, то данный нюанс закона тождества уже нельзя выразить упомянутой формулой А = А. Смена понятий наряду с этим, напротив, происходит а также делается нужной, дабы идея не топталась на месте, не повторяла одно да и то же, как это звучит в универсальном рецепте средневековых алхимиков: забери то, что требуется, сделай то, что необходимо, и возьмёшь то, что хочешь. Но лишь смена обязана регулироваться законом тождества, другими словами извлекаться должны выводы, каковые вправду вытекают из данных высказываний, не смотря на то, что и отличаются от них. Так, понятие “точка Почвы, где протяженность параллели равна нулю”, верно будет отождествлять с понятием “точка, где видимые звезды обрисовывают круги с центром над головой наблюдателя”, не смотря на то, что в показателях второго понятия тяжело определить при-символы первого. Но закон тождества будет нарушен, в случае, если любое из этих же понятий будет отождествлено, скажем, с “точкой, где протяженность параллели равна одному километру”, либо с “точкой, где центр вращения звезд смещен на один градус от вертикали”, не смотря на то, что отличие последних показателей от соответствующих первых двух не такое разительное.
При применении закона тождества нужно не забывать, что он говорит о предметах, отношениях и связях лишь и только неизменных, либо хотя бы имеющих определенные временные рамки, и четко отграниченных в пространстве. Довольно того, что находится в развитии либо как бы распространяется вширь, сливаясь с его окружением, его использование, строго говоря, нереально. Высказывание “Москва — столица СССР” и вытекающий из него вывод, что в г. Москве находится правительство, управляющее одной шестой частью суши, можно считать верным, только до тех пор пока речь заходит о периоде отечественной истории до 1991 года; говоря же о последующем времени, придерживаться их уже запрещено, поскольку они станут фальшивыми. Совершенно верно так же утверждение “Северные порты являются замерзающими” потребует выяснить, что такое “северный порт”, где начинается территория севера с данной точки зрения, в силу того, что линия границы для нее окажется весьма извилистой.
Однако, сообщённое не нужно осознавать так, словно бы такие объекты по большому счету не поддаются логическому осмыслению. Имея дело с указанными, к примеру изменчивыми объектами, нужно выделять в них отдельные этапы, в течении которых они по каким-то параметрам остаются неизменными. По отношению к ним должны быть выполнены все обрисованные в этом разделе требования, вытекающие из закона тождества.
Действительно, философия знает много неприятностей, обусловленных трудностями выделения отдельных независимых стадий развивающихся явлений. Как, к примеру, решить, в то время, когда зародыш делается уже зрелым организмом? В биологии одно время бытовала точка зрения так именуемого преформизма, в соответствии с которой в это же время и вторым нет принципиальной отличия: превращение во взрослую особь сводится только к разрастанию половой клетки до нужных размеров и отвердению ее прозрачных, ранее невидимых структур. Качественных трансформаций наряду с этим не происходит. Не смотря на то, что у для того чтобы подхода, в неспециализированном-то, имелось много веских оснований, но, возражение против него, как узнала сейчас биологическая наука, довольно много убедительнее. Не вдаваясь в тонкости громадной и сложной науки о живом, нам достаточно будет сообщить: представьте себе человека, что заказал жареного цыпленка, а ему принесли яичницу и заверяют, что яйцо — тот же цыпленок, лишь моложе… Кроме того заскорузлый преформист, если бы таковые еще существовали, думается, посчитал бы такую подмену откровенным издевательством.
В юридической практике часто сталкиваются с событиями, в то время, когда определение ответственности и квалификация проступка за него зависят от возраста правонарушителя: может оказаться, что за один сутки до определенной даты он еще не совершеннолетний и несет только ограниченную ответственность, на следующий сутки оценка тех же действий будет уже другая. Время от времени люди относятся к таким градациям, как к надуманным, тщетным тонкостям. На деле, но, без установления отличия в ответственности не обойтись, в противном случае нужно будет отправлять в колонию другой раз кроме того младенца, что, играясь со спичками, привёл к пожару.
Для понимания сложных комплексных совокупностей в их динамике выделение отдельных периодов и этапов совсем нужно, какие конкретно бы трудности это ни порождало.
Закон несоответствия
Закон несоответствия раскрывает те же последовательности и самые свойства определённости, но лишь высказывает их в отрицательной форме. В случае, если по закону тождества требуется, дабы идея о не изменяющихся предметах оставалась равной самой себе, то закон несоответствия запрещает вычислять ее той и не той в один момент: А не может быть не-А (А не есть не-А). Либо, говоря мало конкретнее, в соответствии с данной норме мышления, в рассуждениях не должно быть отрицаний и одновременных утверждений довольно чего бы то ни было. Исходя из этого закон данный следовало бы назвать законом запрета несоответствия, поскольку в противном случае может появиться обманчивое чувство, словно бы в нем речь заходит об оперировании противоречащими утверждениями, в это же время в действительности данный закон их исключает, не допускает.
У самого родоначальника науки о верном мышлении запрет на отрицания и одновременные утверждения в качестве коренного условия и нормы для получения точных выводов упоминается многократно. И эти им формулировки закона, налагающего запрет на несоответствия, и поныне смогут принимать во внимание корректными и правильными: “Нереально, дабы одно да и то же в одно да и то же время было и не было свойственно одному и тому же в одном и том же отношении” (Аристотель. Соч. Т. 1. С. 125). Доказать данный закон запрещено, считает Аристотель, в силу того, что для доказательства необходимы какие-то уже твердо установленные начальные основоположения, в это же время этот закон есть именно самым первым, что мы открываем в мышлении, и он делается как бы шаблоном, по которому проверяется позже любое рассуждение. “Исходя из этого все, кто приводит подтверждение, – говорится несколькими строчками потом, – сводят его к этому положению как к последнему, поскольку по природе оно начало кроме того для других теорем” (В том месте же.). К тому же, не имея возможности доказать, возможно, но, возразить тем, кто возьмется его отвергать, додаёт после этого Аристотель, в силу того, что собственный отрицание они должны выразить определенно: к примеру, им нельзя сказать, что закон верен и неверен. “Но в случае, если такую необходимость признают, то подтверждение уже будет допустимо; в действительности, тогда уже будет налицо что-то определенное. Но землю для ведения доказательства формирует не тот, кто обосновывает, а тот, кто поддерживает рассуждение: возражая против рассуждений, он поддерживает рассуждение”. Получается, кроме того отвергать данный закон возможно только при условии его соблюдения.
Признавать какое-либо тут и положение же от него отказываться постоянно означает путаницу, отсутствие ясных и правильных представлений. И в то время, когда нам нужно продемонстрировать несостоятельность, недопустимость тех либо иных рассуждений либо взоров, то, в первую очередь мы стремимся указать на наличие в них нелепых, несовместимых положений. Так, тургеневский Рудин весьма метко изобличает собственного оппонента Пигасова в непоследовательности, в то время, когда тот делает воинствующе-нигилистические заявления по поводу того, что никаких убеждений нет и быть не имеет возможности, причем отстаивает это собственный пессимистическое мировоззрение горячо и убежденно.
— Так вы рассказываете: никаких убеждений нет? — задаёт вопросы его Рудин.
— Нет и быть не имеет возможности.
— Это ваше убеждение?
— Да.
— Как же вы рассказываете, что их нет? Вот вам одно на первый случай.
Научные споры довольно часто сводятся к поиску у оппонентов несовместимых положений. К примеру, продолжавшееся столетиями выяснение истины по поводу вращения Почвы около Солнца сначала наталкивалось на обыденный опыт людей, что вдобавок взял отражение в библейских текстах: признавать перемещение Почвы означало отказ от привычных, видимых ежедневно восходов, перемещений по небесному своду и закатов Солнца. Пригодилась долгая, напряженная работа настоящих титанов науки, дабы оказалось, что замечаемые ежедневно перемещения не противоречат тому, что утверждает астрономия.
Может показаться необычным, что в законе делается оговорка по поводу одного и того же времени запрещаемых их отрицаний и утверждений, поскольку тогда получается, что в различное время делать противоречащие высказывания об одном и том же в полной мере возможно. К примеру, в случае, если на данной странице написать, что ртуть — жидкий металл, а мрамор — декоративный камень, то само собой ясно, отвергать это нельзя не только в один момент, но и через пять страниц и по большому счету в любой момент, потому, что обращение будет идти об простых условиях давления и температуры для ртути и об архитектуре цивилизованного общества, а не доисторических эр для мрамора. В это же время закон несоответствия в его буквальном понимании (вместе с указанной оговоркой) исключает, как думается, лишь отрицания и утверждения в одном и том же предложении, как словно бы ртуть прекратит быть жидкой, а мрамор выйдет из потребления в отделке строений.
Указание на одновременность нужно, но, чтобы данный закон логики распространялся и на изменяющиеся явления и предметы. Действительно, в этом случае оговорка представляет собой сильную идеализацию. Непреложно нужно соблюдение этого дополнительного требования лишь тогда, в то время, когда осмысливаются объекты, претерпевающие постоянные трансформации. Лишь в краткие промежутки времени они не смогут быть теми и не теми (скажем, росток имеет сейчас высоту в 20 сантиметров, значит, не имеет возможности иметь на данный момент другую), но при всем при том в течении долгих временных промежутков они в силу происходящей в них свойств и смены качеств, напротив, смогут быть охарактеризованы как те и не те. А вот с объектами, изменяющимися, так сообщить, скачкообразно, рывками, либо по большому счету неизменными дело обстоит в противном случае. В отношении их это условие не смотря на то, что также в любой момент должно выполняться, но наряду с этим кроме отрицаний и одновременных утверждений кроме этого и разнесенные во времени также будут нарушением закона логики. Исходя из этого обязательность запрета несоответствия конкретно с указанием на одновременность понижается, в то время, когда трансформации не постоянные либо медленные, сходя совсем на нет, в том месте, где они по большому счету отсутствуют.
Еще одна оговорка в том же законе, касающаяся отрицаний и утверждений в одном и том же отношении, также требует совершенно верно отделять одинаковый предмет от вторых, но уже не во времени, а по как следует-количественным показателям. Это условие может привести к в понимании, тем более что около нее еще в старой философии начали появляться споры. По временам они вспыхивают и поныне. Несложнее всего пояснить необходимость этого условия на примере многозначных выражений и слов.
Во времена Пушкина французский язык был необходимым для преподавания, и за рубежом были уверенны, что в РФ любой аристократ говорит по-французски. Сообщения об этом возможно отыскать и у Бальзака, и у Стендаля, и у других писателей. В это же время в “Дубровском” Пушкин в очень карикатурных тонах изображает современного ему представителя грамотного сословия, что в беседе с преподавателем французского языка пользуется в большинстве случаев лишь жестикуляцией да спрягает на французский манер русские слова. Однако, и та, и вторая оценка знаний языка мо-гут принимать во внимание одинаково верными, в случае, если каждую из них вычислять только так называемой собирательной чёртом образования того времени. Такие характеристики распространены в художественной литературе. Запрещено понимать их практически. Они дают представление о комплексе в целом, затрагивая любой элемент его лишь косвенно, и обрисовывают показатели каждого отдельного индивида только с громадным либо меньшим приближением. Утверждение о том, что русское дворянство XIX века знало французский язык, свидетельствует лишь, что среди его представителей в любой момент возможно было отыскать таких, кто вправду владел языком. Но авторы этих утверждений, само собой разумеется, не были столь наивными, дабы полагать, словно бы знают все одинаково; эта ими черта обрисовывает общество, а не каждого в отдельности. Она не исключает того, что попадаются и такие, кто не освоил зарубежного языка. Исходя из этого обе взаимоисключающие его образования и оценки дворянства не смотря на то, что и относятся к одному и тому же сословию, но имеют в виду различных людей в нем и не образуют несоответствия в одном и том же отношении.