Юрий Байковский: «…Целый состав экспедиции собрался в промежуточном лагере 5700. Два дня продолжалась немногословная пауза. Все созревали для принятия ответа. Имеем ли мы право продолжать восхождение?..
Наконец разговор состоялся. Два тяжелейших месяца отработано на высоте. Провешено два с половиной километра перильных канатов фактически до вершины. В прошлый выход, в то время, когда отечественная несколько уже сохраняла надежду выйти на штурм вершины, Толик сообщил: «Мужики, не забывайте, для чего мы все ко мне приехали. Мы должны взойти». Тяжело принимать такие решения, но кроме того Полина – супруга Толика – думает, что нужно продолжать восхождение. Сама же она уходит вниз, в Катманду и к себе.
Мы выходим наверх с тяжёлым эмоцией. Любой из нас чувствует присутствие Толика рядом с собой на маршруте. Любой обострённо задаёт себе вечный, как данный мир, вопрос о смысле судьбы. Любой находит, либо не находит, на него ответ…
19 мая 1996 года первые россияне – Глеб Соколов, Владимир Коротеев, Иван Николай и Плотников Кожемяко находились на вершине Макалу. 23-го – ешё шестеро восходителей взошли на вершину: Александр Фойгт, Сергей Богомолов, Владимир Башкиров, Владимир Сталковский, Александр Вегнер, Юрий Утешев».
В будущем году издание «Вертикальный мир» опубликовал отчёт заслуженного мастера спорта Сергея Ефимова – начальника второй российской экспедиции на пик Макалу: «15 марта 1997 года альпинисты из Екатеринбурга прибыли в Катманду – начиналась новая экспедиция на Макалу. В состав экспедиции вошли: Салават Хабибуллин – капитан команды, Алексей Болотов, Николай Жилин, Юрий Ермачек, Дмитрий Павленко, Игорь Бугачевский, Андрей Клепиков и Андрей Бельков.
13 апреля Дмитрий Павленко прошёл первые 50 метров по ледовой стенке выше бергшрунда, а на следующий сутки Игорь Бугачевский провесил выше ещё две верёвки по 50 метров.
Сейчас Болотов, Жилин и Хабибуллин вышли на высоту 7000 по Западному ребру. Обсудив результаты первого выхода наверх и выяснив вероятный путь подъёма, заключили , что нужно сделать ещё два выхода на стену. В следующий выход установить лагеря на высотах 6500 и 7000, и провесить данный участок канатами. В последующий выход нужно добраться до скального отвесного бастиона (7600)…
16 апреля Хабибуллин, Жилин, Клепиков и Павленко вышли наверх. Через сутки за ними вышла несколько: Болотов, Бугачевский, Ермачек, Ефимов. В бергшрунде на 6500 организовали что-то наподобие штурмовой базы. Тут скопилось снаряжение, верёвки, продукты, горючее. На широкой площадке под ледовым навесом находились две палатки.
20 апреля четвёрка Хабибуллина вышла из бергшрунда, забрав всё бивачное снаряжение. Вечером они по рации сказали, что нашли на горах остатки лагеря какой-то экспедиции и применяли куски платформы для постройки площадки под палатку (это была верховная точка, которой достигла Английская экспедиция пять лет назад).
26 апреля Хабибуллин, Павленко, Жилин и Клепиков опять уходят на стену. Меньше всех отдыхал Салават Хабибуллин, на моё предложение — отдохнуть ещё один сутки – отказался, сообщив: «Да хорошо, если судить по тому, что прекратил довольно много имеется, я восстановился». Через два дня за ними вышли Болотов, Бугачевский, Ермачек. Им предстояло установить лагерь на 7300. А после этого постараться пройти скальный бастион и провесить верёвки до 7500.
28 апреля двойка Хабибуллин – Павленко вылезла по крутому скальному лбу на высоту 7200. Первым трудился Салават.
По замыслу Салават, Дмитрий и Андрей должны были отдыхать два дня на 6500, до тех пор пока тройка Болотова трудится до 7500. Но не получилось. На утро, по окончании ночёвки на 6900, у Клепикова были обмороженными пальцы ног. Дмитрию и Салавату было нужно сопровождать Клепикова до 6100. Болотов, Ермачек и Бугачевский в тот сутки вышли на 7300 и после этого начали работату выше.
Дмитрий Павленко: «Самым страшным у нас с Салаватиком был переход с 6500 на 7300… В то время, когда мы Клёпу спустили с обмороженными ногами, то позже на 6500 переночевали. Рано не вышли, в силу того, что снег отправился, а позже было нужно сходу на 7300 подниматься. В том месте по большому счету… Самые ужасные воспоминания остались. В том месте совершенно верно чуть «ласты не склеил». Со стенки снег сдувает. Ну, как зимний период на Эльбрусе либо на Победе. Я на верёвке болтаюсь. Нужно бы крикнуть – не могу. В всё свело».
Николай Жилин: «На следующий сутки Салават заявил, что он устал. Ну, я тогда полез первым. На бастионе был таковой микс крутой. Приходилось идти на фифах, с инструментом было бы сложно, в силу того, что слой льда был узкий. Страно, как всё изменилось спустя семь дней – в том месте, где лезли по льду, по натёчке, скалки вытаяли…
Во второй сутки на бастионе Лёха меня страховал, а Салават отдыхал. Лёха сказал Салавату: «Покинь палатку». «Нет – сказал тот – дотащу до конца». Ну, вот и устал»…
14 мая Бугачевский, Ермачек и Жилин вылезли на верх скального бастиона на 7600, имея при себе всё бивачное снаряжение. Из базисного лагеря возможно было в бинокль видеть их фигурки на снежном надуве.
Исходя из этого очень не волновались, в то время, когда несколько не вышла на сообщение ни в 7, ни в 8 часов вечера.
Салават передал, что палатка на 6900 была сорванной.
Сменяя друг друга, Хабибуллин, Павленко, Болотов и Бугачевский продвигались вверх по стенке. Жилин и Ермачек взяли на себя тяжёлую обязанность – строительство площадок под палатки.
19 мая в 11часов утра Игорь передал по рации, что вышел на громадный снежник под гребнем (7900), и потом возможно идти в один момент!
Николай Жилин: «Самым запоминающимся днём для меня был, пожалуй, сутки, в то время, когда Дима закричал сверху: «Ура! Стенки кончилась! Выходим на ребро Параго!» Стенки к тому времени уже надоела. Данный сутки мне запомнился кроме того больше, чем выход на вершину»…
20 мая шестёрка альпинистов двигалась уже по Западному гребню Макалу. Западная стенки Макалу была пройдена…
В 2 часа дня на связи Салават Хабибуллин заявил, что они останавливаются на ночёвку. Голос его был хриплый и сказал он медлительно. Через два часа из палатки уже совсем вторым голосом сказал, что всё нормально, что они выпивают чай и абсолютно отогрелись. От предложения подышать кислородом для полного согревания они отказались. На вопрос: « Какие конкретно замыслы на завтра?» Салават ответил, что планируют рано утром выйти на штурм.
21 мая, утром, Игорь и Салават из собственных палаток сказали, что они планируют…
В то время, когда вышли Лёша Болотов и Дима Павленко, то Салават заявил, что остаётся в палатке, дабы отогреть замёрзшие ноги и попить чай. Ребят это не насторожило. И раньше, при работе на стене, с ним такое бывало, в то время, когда по окончании выхода на мороз он не имел возможности отогреть ноги взмахами и тогда возвращался в палатку, снимал ботинки и на газовой горелке отогревал и ноги и ботинки.
Примерно в восемь утра пять человек начали двигаться вверх по гребню. В 9 часов утра Салават вышел на сообщение, но батарея рации, по всей видимости, замёрзла, и мы в базисном лагере смогли услышать лишь первые слова и включение. Решили узнать обстановку по принципу «да – нет». Я сообщил: «Салават, в случае, если у вас всё нормально и вы идёте вверх, то дай три сигнала включением. В случае, если нужна помощь – дай один». Он ответил тремя сигналами. Я передал ему, что все радиостанции находятся на постоянном приёме, и мы ожидаем сообщений. Ещё попросил, дабы при спуске никого не оставляли на склоне одного. Больше он на сообщение не выходил. От Игоря Бугачевского так же не было сообщений. В бинокль заметили, что три точки приближаются к вершине. Это было в 13-15…
Дмитрий Павленко: «Вершина была ближе, чем я ожидал. Слава Всевышнему. Всего было три бугра. Иду – вижу, Коля руками машет. Всё, вершина».
В 16-00 Игорь Бугачевский сказал по рации, что 5 человек вышли на вершину. На вопрос: «Где Салават?», ответил, что тот остался в палатке. В 17 часов опять заговорила рация. «До тех пор пока мы ходили наверх, — сказал Алексей, — Салават скончался».
Трубку забрал Николай Жилин: «Салават вышел позднее нас на полтора часа. Он прошёл две верёвки от палатки. Мы нашли его, прислонившимся к камню. Как словно бы он отдыхал. Дыхания не было. Зрачки на свет не реагировали. Что мы в состоянии сделать – так это спустить его до площадки и захоронить. Что сообщите?»
Печатая эти строки, я опять чувствую то шоковое состояние, в которое повергло это сообщение. Слышу голос Салавата, что зафиксировала плёнка видеомагнитофона, и его ответ на бональный вопрос: «А что ты можешь захотеть себе и вторым при выходе на штурм?» «Что захотеть? – ответил он, — Добить, додавить, дотерпеть, пройти, спуститься».
Салават, Салават, как же так произошло? Додавил, дотерпел, прошёл эту ужасную Западную Стенке. Одного не сделал – НЕ СПУСТИЛСЯ.
Видно, тогда вершина для него была серьёзнее всего. Если бы сказала рация, возможно, я бы осознал его состояние. Попросил возвратиться в палатку. Он бы залез в мешок, одел кислородную маску, включил бы кислород и заснул в спальном мешке, а в то время, когда бы проснулся посвежевшим, парни бы уже спустились обратно и он, как в любой момент немногословный, с грустной усмешкой поздравил бы их и на следующий сутки все шестеро бы начали спуск вниз. Это всё «бы». Всё, что успела передать замёрзшая рация – это «Сергей Борисович…» и дальше она выключилась. «Я тут – хочется сейчас кричать, — Что с тобой, Салават? Я с тобой!»
Транспортировать тело не представлялось вероятным; учитывая физическое состояние альпинистов и высоту, решили захоронить Салавата в том месте, где он погиб. Парни подняли его на два метра выше, на полку, засыпали снегом и заложили камнями.
Дмитрий Павленко: «Самый тяжёлый момент был, в то время, когда нашли Салавата мёртвым. Уходили – был живой, и всё было нормально, и вот он уже мёртвый. Я спускался последним и заметил внизу ребят. Думал – остановились, дабы сказать по рации о том, что сходили на вершину. Подхожу и вижу, что они уже Салавата поднимают на полку. Я как выключился. Не имел возможности ни сказать, ни двигаться… По рации Болотов заявил, что Игорь Бугачевский при спуске упал и ударился об камень, по всей видимости сломал себе ребро. Он начал двигаться с большим трудом. У нас был один баллон кислорода, и Игорю дали подышать кислородом, по окончании чего он отправился стремительнее».
В тот сутки 22 мая пятеро спустились до высоты 7300 и поднялись на ночёвку. К тому времени Юра Ермачек и Игорь достигли лишь высоты 7650.
23 мая с утра парни продолжительно не могли выйти из палатки. Все данные о перемещении группы тут же передовалась по спутниковому телефону в Екатеринбург. Родные и привычные уже с раннего утра звонили мне к себе, и моя супруга Нина информировала состояние восходителей. В трубке слышались мольбы и рыдания, дабы парни начинали перемещение. Мы видели, что спуск по канатам идёт очень медлительно. В 16 часов Лёша Болотов передал по рации, что он не имеет возможности вынудить Павленко двигаться. Тот висит на перилах и отправляет всех подальше. Нервное напряжение у ожидающих в базисном лагере достигло предела…
Сверху передали, что Лёша, при утренних сборах, потерял собственный спальный мешок, и тот улетел вниз.
В то время, когда в 16 часов мы определили по связи, что Юра Ермачек уронил собственный портфель, в котором был спальник, пуховка, баллоны с газом и часть продуктов, стало ясно, что грядущая ночёвка может иметь ужасные последствия. Юра это также осознал, и решил постараться спуститься на 6500 в бергшрунд (в том месте находились две палатки, защищённые громадным снежным карнизом от лавин и камнепадов, в том месте были продукты, тёплые вещи, в том месте их ожидали).
Юрий Ермачек: «Я готовься спускаться всю ночь. Оставаться без тёплых вещей на таковой высоте было страшно. Возможно было совсем утратить силы и здоровье».
Юра спустился на 6500 в 22 часа… Бугачевский, Болотов и Павленко совершили ночь на стене.
Алексей Болотов: «Самый ярко остался в памяти сутки восхождения и совсем чётко сутки спуска, в то время, когда мы остались втроём. Юра утратил портфель и ушёл вниз. Ситация была напряжённая. Игорь и Дима уже двигались с большим трудом»…
Дмитрий Павленко: «Был у меня один момент на спуске неприятный, в то время, когда Лёха нас с Игорем «пинал», что мы не хорошо двигались, и я ему отвечал, дабы шли они все на фиг. Тогда Лёха заявил, что он оставляет нам палатку и уходит вниз. Тогда у меня мелькнула идея — блин, как бы не погибнуть. Позже поразмыслил, что палатка будет, Всевышний даст – выберусь. Ну, на данный момент-то я осознаю, что Лёха в принципе не имел возможности уйти…»
24 мая Бугачевский, Болотов и Павленко в 8 часов утра начали перемещение вниз. По окончании прохождения сложного скального участка с косыми перилами, в то время, когда они вышли на лёд, Болотов, убедившись, что парни движутся нормально, ушёл вперёд. В то время, когда он спустился на 6500, Андрей Бельков начал подниматься вверх по стенке, дабы напоить Павленко и Бугачевского горячим чаем. Сверху шли камни, и он решил подождать ребят, укрывшись под нависающими скальными карнизами от пролетающих камней. Павленко уже спустился в бергшрунд, а Игорь всё оставался на одном месте и не двигался. Андрей тогда решил к нему встать и узнать, что произошло. Камни падали . В то время, когда Андрей дошёл до Игоря, тот висел на канатах мёртвый. Левая височная часть была пробита камнем. По всей видимости, камень попал ему в голову, в то время, когда он перестёгивался с одной закреплённой верёвки на другую и не наблюдал вверх…
Не стало Игоря. Особенная несправедливость была в том, что гора его убила по окончании того, как он столько перенёс, достиг вершины, выдерживал боль от поломанного ребра, превозмогал слабость на спуске и практически дошёл до надёжного места. Практически.
Камни падали сверху, и Андрей осознал, что и он может тут остаться окончательно. Всё, что он сумел сделать – это спустить тело до ближайшей скальной полочки и закрепить его верёвкой.
На следующий сутки, 25 мая, последние восходители спустились в передовой базисный лагерь на 5300.
26 мая все были в нижнем базисном лагере на 4500 и 28 мая вылетели вертолётом в Луклу, а после этого в Катманду».
В этом году испытать себя на пике Макалу решили альпинисты Кубани.
Кубанские восходители в далеком прошлом готовься к восхождению на восьмитысячник. Лишь никто из управления идею не поддерживал и денег на её осуществление не давал.
В это же время Северная Осетия снарядила собственных восходителей в Гималаи. Ростов-на-Дону — также…
Для кубанцев Гималаи стали действительностью только тогда, в то время, когда за организацию экспедиции энергично взялся генерал Юрий Агафонов. Без его решительности и убеждённости, оптимизма и уверенности, без его высокого авторитета и широкой известности — экспедиции не было бы.
Само собой разумеется, вершина возможно достигнута только спортивным талантом восходителей — их смелостью, выносливостью, мастерством, удачливостью и упорством. Но без организаторского таланта Агафонова не было бы возможности показать эти качества в Гималаях.
Первая кубанская экспедиция в Гималаи зарегистрирована в Министерстве туризма Непала, как интернациональная российско-болгарская. В её составе 14 кубанцев, 6 москвича и 3 болгар, вернее зеленоградца. Фаворит данной тройки Вячеслав Скрипко — узнаваемый восходитель, член президиума федерации альпинизма России. У него в Болгарии имеется приятели — умелые альпинисты, каковые в этом году собрались на пик Макалу. Скрипко и его парни решили к ним присоединиться. В одной из собственных гималайских экспедиций Скрипко взошёл на восьмитысячник Чо-Ойю вместе с болгарином Бобби Димитровым (именно он на данный момент организует новую экспедицию) и с Женей Прилепой, что тогда жил в Таджикистане, а сейчас уже пара лет, как переехал на Кубань. Прилепа дружен с краснодарскими альпинистами – Иваном его командой и Аристовым. Скрипко также знаком с кубанскими «снежными барсами», каковые создали в Краснодаре горный клуб «Экстрем» и деятельно сотрудничают с Краснодарским юридическим университетом МВД России, осуществляя горную подготовку будущих офицеров милиции. Появилась мысль объединённой кубано-московско-болгарской экспедиции.
Глава Краснодарского юридического университета МВД России генерал милиции Юрий Агафонов дал согласие экспедицию возглавить.
…Что за демоническая страсть к судьбе «у пропасти на краю» движет нами? В чём упоение, в чём прелесть, смысл и пафос в чём? Горы, пожалуй, более чем все другие стихии, воображают опасность для жизни человека. И альпинизм в любой момент связан со смертельным риском. Но стань он стопроцентно надёжным, никто не будет им заниматься. Потому что восхождения утратят остроту. Значит, утратят суть. Как сообщил Антуан де Сент-Экзюпери: «Мы дышим легко и вольно. В то время, когда угрожает опасность, снова ощущаешь себя человеком!»
Так или иначе, но иногда наступает душевное состояние, в то время, когда только у пропасти на краю чувствуешь себя комфортно. Безтолку пробовать растолковать это словами. Это возможно только ощутить. Это в человеке либо имеется, как музыкальный слух, либо — нет.
Как сообщил один великий: «Только в собственных альпинистских буднях эти люди живут полноценной судьбой. В то время, когда идея напряжена, кровь стремительнее циркулирует в жилах, эмоции обострены и целый человек делается более чувствительным — тогда он слышит голоса природы, к каким до того был глух, видит красоту, которая раскрывается лишь отважным».
восхождения и Наши походы, восхитительно тщетные и ненужные по законам обывательского благоразумия, таинственно и необъяснимо нужны каждому из нас. Они превосходны тем, что являются не профессионально-производственной необходимостью, а непреодолимой духовной потребностью. Тут всё — честность. Восхождения не сводятся к примитивной погоне за разрядами, медалями и званиями. Это было бы кошмарно. Как трудиться только для дохода.
Мы можем в горах то, на что большая часть людей не могут. Мы классные спортсмены. Специалисты. Не в смысле зарабатывания денег восхождениями. А в лучшем, изначальном смысле слова — в отношении к идее.
Любой из нас совершенно верно знает, что он обязан делать на маршруте — и умело неустанно делает. Любой знает, чего он не должен, не имеет права делать — и ни при каких обстоятельствах не делает.
И любой чётко чувствует и совершенно верно знает для чего это медленное, довольно часто мучительное, но желанное перемещение через трудности в высь. И для каждого из нас. И для всей команды. И для Кубани. И для всей России.
…А как замечательно — слушать огромную тишину высоты и следить, как на большом растоянии внизу твоя тень скользит по медлительно плывущим тучам…
Что в итоге? Воспоминания. По здравому житейскому разуму — полный ноль.
А по отечественному разумению — для этого стоит жить. Время от времени и рисковать судьбой.
Раз имеется на Земле высокие горы, непременно найдутся люди, стремящиеся к их вершинам. И кубанцы не хуже вторых. Мы также храбрые и гордые.
Громадные горы ещё и громадная политика — престиж страны, региона. Восхождения на восьмитысячники приравниваются к высшим мировым спортивным достижениям. Восходителей на высочайшие горные вершины меньше, чем олимпийских чемпионов. И чествуют их так же восторженно.
Восхождение на высокую гору — в любой момент важное, громадное, тяжёлое, на всегда памятное событие. Громадное настоящее приключение. В чём-то, само собой разумеется, заблаговременно предпологаемое и прогнозируемое, но в подробностях полностью непредсказуемое. И тем особенно занимательное, завораживающее собственной неотвратимостью и романтической таинственностью.
Высотный альпинизм, как никакой спорт, одаривает открытиями в природе, в людях, в себе самом. Он — искусства и смесь науки, их психотерапевтическая и философская квинтэссенция. Это смесь холодной рассудочности, твёрдого аналитизма, прогматизма, и узкой трепетной чувственности, романтизма и поэтичности – сгусток знаний, веры и опыта, сочетание вдохновенности и трезвого расчёта. Восхождениям на высочайшие горы нет аналогов, нет альтернативы ни в одном виде людской деятельности.
… Мы готовы в путь. в первых рядах — простор небес и ширь горизонтов. Дни постоянной напряжённой работы, чередующейся вечно продолжающимися мучительными высотными ночами, не приносящими отдыха. И чередование надежды с неверием — уже на грани отчаяния.
На восьмитысячнике экспедиция — как на космическом корабле — отрезана от всей земли. Рассчитывать возможно только на себя. И уповать на то, что всё необходимое имеется, что нет ничего, что забыто, что нет ничего, что сломается, не порвётся и не потеряется. И никто не заболеет.
Будет страшно. Весьма тяжело. И жадно. Но уж так устроено в жизни, что как бы ни было не хорошо, тяжело, тревожно и неясно, в один раз всё непременно улаживается. И приходит победа! Либо так и не приходит… Как бы этого не хотелось, как бы не казалось, что ты этого хорош, что сделал для успеха достаточно и, помой-му всё учел, всё предусмотрел и предвидел. Наша жизнь — как ломаная линия, как контур горной гряды — такая же непредсказуемая и неожиданная в собственных провалах и крутых взлётах.
Но, при любом итоге, у нас в первых рядах воля и свобода, и радость отрытий. И энтузиазм, счастье и вдохновение желанной работы вверх. И, исходя из этого, возможно, кроме того снова юность.
Кто имеется кто: Мы
Тут с полслова знают,
Не опасаются острых слов,
Тут с почётом принимают
Оторви – сорви – голов.
В. Высоцкий
Члены экспедиции – люди различные по социальному положению и по возрасту: самому старшему – журналисту Эдуарду Гончарову – 63. Генерал Юрий Агафонов на двадцать лет моложе. Возраст остальных колеблется между цифрами 29 – 50. Объединяет всех любовь к горам и умение трудиться в команде.
Все болгары уже неоднократно бывали в Гималаях и поднимались на восьмитысячники.
Отечественные – неоднократные призёры чемпионатов России по альпинизму, победители тяжёлых вершин Кавказа, Памира и Тянь-Шаня, «снежные барсы» — это почётное звание присваивалось в СССР альпинистам, взошедшим на все высочайшие вершины страны — пики Коммунизма (7495), Ленина (7136), Е. Корженевской (7109), Победы (7437), Хан-Тенгри (7010).
В составе экспедиции три команды — кубанцы, москвичи и болгары (зеленоградцы).
Все команды слаженные и схоженные — дружные. И рвущиеся в бой. Но не с энтузиазмом — все превосходно сознают, что ожидает наверху, чем угрожает высота, что предстоит сделать, с чем нужно будет столкнуться, что преодолеть. Неумолимость огромной Горы потребует мастерства — его восходителям не занимать, потребуется упорство — и его хватает. Грядущий маршрут в полной мере по силам отечественной экспедиции. Была бы погода. И успех. И здоровье не подвело бы.
…Грандиозная и грациозная, геометрически верная пирамида пика Макалу, пятой по высоте вершины Почвы, вздымается в небо из двух огромных ледниковых цирков, к каким ведут замечательные ледопады. Со стороны Непала у Макалу два склона, ориентированные на запад и на юг. Крутизна их только громадна, практически это стенки. Они обрамлены острыми многокилометровыми, очень сильно заснеженными скально-ледовыми гребнями, сильно поднимающимися к остроконечному вершинному конусу. Справа — Юго-Восточный гребень. Слева — Северо-Западный. Конкретно по этому долгому тяжёлому пути предстоит восходить на вершину отечественным альпинистам. Их ожидает промороженный, рыхлый, не прессующийся в ступени глубочайший снег, крутой и очень крепкий лёд, монолитные скалы. И весьма, весьма сильный ветер. И холод. И огромная высота, где нечем дышать.
Удастся ли кому-нибудь взойти на вершину?
Все ли возвратятся?..
Кто имеется кто: Непал
Почва не смотря на то, что и не родная,
но памятная окончательно.
А. Ахматова
Эта маленькая старая страна похожа на красивую резную шкатулку, полную сокровищ.
А ещё она — как трамплин в небо. Вернее как крутая лестница, ступени которой — террасы полей на склонах — влекут вверх к вершинам немыслимых Гималаев. Тут находится высочайшая гора Почвы — Эверест и ещё семь из четырнадцати высочайших вершин, высота которых превышает восемь тысяч метров.
На двухстах километрах протяжённости страны с юга на север высота над уровнем Индийского океана возрастает от шестидесяти метров равнинных до практически девяти километров Эверестовых. Наряду с этим джунгли субтропиков быстро преобразовываются в пустыню, после этого в тундру, после этого в ледники и вечные снега: от жары и ливней — к морозам и арктическим метелям; от мартышек, слонов, носорогов, тигров и крокодилов — к длинношерстным якам, горным баранам, к синим снежному человеку и «тибетским медведям».
Издревле Непал считается местом обитания «Ейети». Кличут его тут йети, в переводе — «человек, живущий в скалистых местах». Ещё в пятнадцатом веке итальянский торговец, путешествуя по местным местам, обрисовал в ежедневнике некое необычное животное, похожее на дикого человека.
Пробравшиеся в Гималаи британцы сначала приняли красочные рассказы местных обитателей о йети за легенды и народные предания. Но во второй половине 90-ых годов XIX века господин К.Уоделл, эксперт по Тибету, нашёл в горах таинственные следы, каковые могли быть покинуты этими дикими мохнатыми людьми, живущими среди вечных снегов. Йети много раз фигурирует в настенных росписях местных монастырей. В шерпском монастыре Кхумбу хранится его скальп. Фрагменты скелета йети имеется в монастырях в Намче-Рынке и Пангбоче.
В первой половине 20-ых годов XX века английский генерал Говард Берн видел на склоне Эвереста двигающиеся по крутому снегу чёрные фигуры, похожие на людей. И после этого отыскал в этом месте огромные следы босых ног. Позднее огромные человеческие следы видели в высокогорных снегах узнаваемые альпинисты Френк Смит, Тильман, Джон Хант. Поисками йети в Гималайских горах занимались большие научные экспедиции, организованные американским миллионером Томом Сликом и английской газетой «Дейли Мейл». Найти «Ейети» не удалось, но его следы учёные обнаружили неоднократно.
Два раза видел следы йети первовосходитель на Эверест великий шерпа Тенцинг Норгей — во второй половине 40-ых годов XX века на леднике Зему в районе Канченджанги и в первой половине 50-ых годов XX века у северного подножья Эвереста на леднике Ронгбук.
Его папа, весьма хороший человек, вовсе не выдумщик, утверждал, что два раза виделся с этим необычным животным. В первый раз — на леднике Барун, около горы Макалу. Он столкнулся с ним нежданно и без того близко, что видел его совсем отчётливо. Йети напоминал громадную мартышку, с той отличием, что у него были весьма глубоко сидящие глаза, а голова заострялась к макушке. Тело животного покрывала серая шерсть, причём росла она весьма примечательным образом: выше пояса — вверх, ниже пояса — вниз. Человек и йети испугались друг друга. Зверь сильно развернул и начал карабкаться вверх по крутому склону, издавая резкий свист, после этого скрылся. Второй раз йети встретился на леднике Ронгбук под Эверестом.
Непальцы утверждают, что существуют йети двух видов: метрей — людоед, и чутрей, что поедает лишь животных. Из них чутрей якобы больше, напоминает громадного бурого медведя. Кое-какие учёные так и уверены в том, что йети не что иное, как вид медведя. Другие эксперты утверждают, что это мартышка.
В первой половине 70-ых годов двадцатого века лагерь японской альпинистской экспедиции, а в первой половине 80-ых годов XX века лагерь поляков посещало малоизвестное существо, напоминающее огромного мохнатого человека. На снегу около палаток остались его следы ужасающих размеров. Попытки фотографировать и преследовать загадочное существо успеха не имели.
Кстати, в Непале запрещена каждая охота. Кроме того король не охотится.
Все растения и животные, все неповторимые природные объекты, памятники культуры и исторические памятники находятся под охраной страны. А вся страна под охраной ЮНЕСКО.
Площадь страны Непал 147,2 тысячи квадратных километров. Горы занимают 87 процентов территории. Население 18 миллионов человек. В городах из них живёт только около 10 процентов.
Люди в Непале делятся на две главные этнические группы: индоарийскую и тибето-гималайскую. Первые стройны, красивы. У них громадные глаза, узкие черты лица и коричнево-фиолетовый цвет кожи. Приятели бородаты (в случае, если им так хочется). Дамы восхитительны и очаровательны.
Представители второй группы не высокий, плосколицы, широкоскулы и узкоглазы. Их кожа имеет цвет ветхой латуни. Борода у мужчин не растёт (как бы им этого не хотелось). Дамы очаровательны и восхитительны.
До недавнего времени среди непальцев бытовали ранние браки. В большинстве случаев, девочки выходили замуж в 10—12 лет. Современный закон запрещает детские браки. Минимальный возраст для замужества — 18 лет; при согласии своих родителей на брак девушки — 16 лет. А возраст для женитьбы — 21 год; при согласии своих родителей жениха — 18 лет. Законом запрещены браки, в случае, если отличие в возрасте между женщиной и мужчиной больше 20 лет.
В Непале жёны не обращаются к мужьям по имени, а именуют их почётным словом «шримет». И мужья не произносят имя жён, а именуют их «шримати». «Шри» — свидетельствует «господин, властелин, властительница, госпожа». Самое почётное обращение «шрипац» (пац — пять), т.е. «пятикратный властелин» — так обращаются к королю и к собственному отцу.
И женщины и мужчины (не все, но весьма многие) носят среди лба красное пятнышко — тику. Его наносят особой красной краской по утрам по окончании молитвы.
Классической одеждой непальских дам есть сари — долгое цветное полотнище из хлопка, шёлка, а сейчас уже и из нейлона. Половиной длины сари обёртывают бёдра, а оставшаяся часть перебрасывается через левое плечо, ниспадая по пояснице прекрасными складками. броская блузка без пуговиц, крепится на тесёмках. Блузки маленькие, симпатично открывающие пупок.
В высокогорных районах дамы носят долгие свободные серые либо коричневые платья с широкими вертикальными складками. Украшением помогает цветной пояс и полосатый передник с громадной серебряной, медной либо бронзовой бляхой, богато орнаментированной. И, само собой разумеется, на равнине и в горах на дамах бусы, колье, кулоны, серьги, браслеты. Многие носят золотые висюльки, продетые в шнобель и свисающие до верхней губы. Точно мешают сморкаться и целоваться, но красиво. К левой ноздре довольно часто прикрепляют золотую серёжку. В Катманду богатые женщины предпочитают носить на левой ноздре обрамлённый золотом алмаз. Его размер пропорционален достатку супруга. Ножные браслеты изготавливаются из серебра, ручные — из золота.