Четвертого апреля 1147 г. на обрывистом лесистом бугре, что высился над Москвой-устьем и рекой Неглинной, у пограничной княжеской усадьбы жарко горели костры и шел шумный пир. Это суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий позвал к себе друга и союзника чернигово-северского князя Святослава Ольговича с дружиной на армейский совет:
«Приди ко мне, брате, в Москов!»
Так старая русская летопись в первый раз упоминает о Москве.
Девять лет спустя тут же, на границе собственного княжества, у слияния Москвы-реки и Неглинной, князь Юрий Долгорукий решил основать город-крепость. И летописец записал: «Князь Юлий, взыде на гору и обозре с нее очима собственными семо и овамо (в том направлении и ко мне), по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оные и повеле скоро соделати град мелок, древян и нарече его Москва-град».
В 1156 г. на берегу Москвы-реки на высоком бугре выросла первая древесная крепостная стенки — Кремль .
Не на безлюдном месте поднялся первый Кремль : с покон веков на месте теперешней Москвы жили отдельными городищами славяне-вятичи — землепашцы, скотоводы, охотники, рыбаки, ремесленники, торговцы.
Отечественные историки обнаружили в толще столичной почвы каменный наконечник стрелы, обработанный руками человека практически пять тысяч лет назад, бусы, свитые жгутом железные ожерелья, серьги, кольца, глиняные сосуды, древние монеты, железные сошники для двузубой сохи. И на основании этих находок историки смогли установить, где находились городища предков среди дремучего столичного леса.
Наконечники копий и стрел XI—XIII вв., отысканные при раскопках в Москве на территории Зарядья (по данным раскопок М. Г. Рабиновича).
На кремлевском бугре, чуть ли не близко подходя к могучим древесным срубам крепостных стен, заваленным в камнем и землёй, теснились дома столичного посада. Отечественный первый Кремль занимал тогда чуть ли не двадцатую часть теперешнего, прижавшись к крутому береговому откосу у самого устья Неглинной.
Дома посада спускались с бугра и разбегались по берегу Москвы-реки. Они захватывали все сегодняшнее Зарядье, где на болотистой низине рядом с Кремлем раскинулось старейшее на столичном берегу поселение. Они обосновались на Гостинной горе, что недалеко от устья Яузы, и в Чертольском городище — у теперешних Кропоткинских ворот. И сохранилось предание, словно бы около нынешних Сретенских ворот, на краю Кучкова поля, жил богатый боярин Степан Кучка. И словно бы обладал боярин «деревнями красными, хорошими».
Неспокойное время волновалась в ту пору Русская почва. В Киевской Руси не было единого крепкого страны, шли простые для феодального времени междоусобные распри. Князья мечом и огнём добывали себе города и села. И зарево пожаров стояло над Русью.
Юная Москва была дальним уделом Владимиро-Суздальского княжества. Но кроме того для закинутой в дремучие леса маленькой крепостицы жизнь в ту неспокойную пору была чревата напастями и бедами.
Ужасный неприятель подкрался нежданно и грозно.
С предгорий Алтайского края, с верховьев Амура, из бескрайних азиатских просторов, как ужасная грозовая туча, двинулась на Русь монголо-татарская рать Батыя. Это перемещение многотысячной орды было так грандиозно и жутко, что мусульманский историк, видевший орду в походе, говорил: «От множества солдат почва стонала, от огромного войска безумели ночные птицы и дикие звери».
Женские украшения XII—XIII вв.: гривина (шейный обруч), подвески, браслет, бусы. Отысканы в подмосковных курганах — погребениях славян-вятичей.
Зимний период 1238 г. татары подошли к Москве. Москвичи мужественно оборонялись, но древесный Кремль не смог сдержать татарских полчищ. Ураганом пронесся Батый над кремлевским бугром, над столичным посадом, над окрестными городищами. И летописец записал: «… люди избиша от старьца до сущего младенца, а церкви и град… огневи предаша, и монастыри вси и села пожгоша, и множество именья всемше, отыдоша».
Над Русью нависло ожесточённое татаро-монгольское иго…
Казалось, сожженной Москве ни при каких обстоятельствах не встать из пепла пожарищ. Но упорен, настойчив, трудолюбив русский народ. Из глухих урочищ возвращаются в разграбленную Москву те, кому удалось спастись в лесной глуши от вражеских сабель и татарского плена. Они садятся на ветхих пепелищах. И из года в год все чаще слышится стук топора в столичных лесах. Это новые партии переселенцев приходят ко мне пахать заросшие травой поля, выкорчевывать пни, промышлять зверя, выделывать кожи, гончарить, лить металлы, ковать мечи и копья.
Не просто так тянутся ко мне пахари, звероловы, мастера, торговцы со всех финишей Русской почвы. Пускай до тех пор пока мало и немощно это княжество, но нет в Киевской Руси другого, более выгодно расположенного, чем Столичное.
Страшно жить на окраине Русской почвы: любой час возможно ожидать набегов разбойничьих татарских отрядов, пожара, разорения, смерти. И с востока, юга, запада по окончании вражеских набегов идут переселенцы в глубь страны, с радостью оседая на берегах Москвы-реки.
Тянутся к Москве и торговые люди: Москва — узел торговых и военных дорог.
Весной и Летом у подножья кремлевского бугра останавливаются прочно скроенные суда богатых купцов «Господина Великого Новгорода». Новгородцы везут на восток кожи, топоры, сукна, меха, мечи, шлемы, копья, кольчуги. На обратном пути берут в Рязанской почва хлеб, мед, воск. И всегда неизменно останавливаются у большого бугра над Москвой-рекой.
Не только великий водный путь с запада на восток проходит у столичного посада. Через него идут громадные древние сухопутные дороги из Новгорода в Рязань, из Смоленска во Владимир. Из года в год растет казна столичного князя, берущего пошлины с купцов. И все шире, все многообразнее становятся столичные ремесла.
Москва богатеет, крепнет, мужает и начинает расширять собственные владения, собирать около себя русские почвы. Уже присоединены к Москве Коломна и Переяславль. Завоеван Можайск. Сейчас вся Москва-река, от истока до устья, — столичная река.
Вестник. Живописец Н. К. Рерих.
В 1325 г. на столичный княжеский стол садится князь Иван Данилович. Нового князя народ недаром кличет Калитой, что означает «кожаная сумка», «кошелек»: Иван Данилович — крепкий, рачительный, умный и умный хозяин.
С опаской, исподволь начинает столичный князь собственную сложную дипломатическую игру с Золотой Ордой. Девять раз ездит он к хану и лестью и щедрыми подарками получает того, что Золотая Орда назначает столичного князя князем, старшим князем на Русской почва.
Сейчас Москва и Русь отдыхают от татарских нашествий, и летописец удовлетворенно пишет: «Бысть тишина великая по всей Русской почва на сорок лет, и пересташа татарове воевати почву Русскую».
Калита первый из русских князей ведет жёсткую борьбу с разбойниками, грабящими на дорогах купеческие караваны, — и в Москву стекаются бояре, торговцы, ремесленники из соседних княжеств.
В Москву переходит из Владимира митрополит — глава русской церкви. Сейчас вся Русь тянется к Москве, к собственной новой церковной столице. В Москву текут огромные достатки, находящиеся в собствености русской церкви, митрополит — могущественный союзник столичного князя.
В довершение всего Ивану Калите удается добиться, дабы татарский хан поручил ему собирать дань со всей Руси, часть дани оседает в кремлевских подвалах. И столичный князь — уже самый богатый князь в Киевской Руси.
Утро на Куликовом поле. Живописец А. П. Бубнов.
Столичные князья продолжают энергично собирать около себя русские почвы: одни города завоевывают клинком, другие берут, третьи сами ищут защиты и покровительства богатой и сильной Москвы.
Москва делается политическим центром, около нее накапливаются силы для борьбы с ненавистной ордой.
Городу уже тесно на узкой полосе, омываемой Москвой-рекой и Неглинной. И Москва смело перешагивает через собственные реки. К середине XIV в. вырастают новые районы: Занеглименье, Заяузье, Заречье, либо Замоскворечье.
Разрастаются зкономические связи Москвы.
К концу XIV в. от Кремля расходились в различные стороны дороги — в Смоленск, Тверь, Дмитров, Серпухов, Владимир, Калугу, Золотую Орду.
Память о них столетиями жила и сейчас еще сохраняется в заглавиях некоторых столичных улиц. В 1339 г. при князе Иване Калите на столичном бугре строится новый Кремль. Его стенки, сложенные из дубовых бревен, охватывают сейчас целый бугор, и лишь восточный склон его, обращенный к теперешней Красной площади, остается еще вне новых крепостных упрочнений.
Псковские мастера строят в Кремле каменные соборы, и художники расписывают их фресками. В Москве появляются искусные литейщики, оружейники, ювелиры. И летописец восхищенно записывает: «Бяше град Москва видети велик и чуден град, и довольно много множество людей в нем кипяше славою и богатством».
В 1365 г. великая засуха обрушилась на Русь. Ручьи пересохли. Почва затвердела. Нечем было дышать. Над Москвой то и дело проносились ураганные ветры.
Кремль при Иване Калите (картина А. М. Васнецова). За дубовыми стенками видны муниципальные строения, среди них первые каменные церкви.
В один из таких душных засушливых дней занялся пожар в церкви «Всех святых». Ветер подхватил пламя и бросил его на древесные строения. Сухое дерево вспыхнуло, как порох. Ураган плакал над городом, швырял горящие головни на крыши соседних зданий и гнал пламя все дальше и дальше… Через два часа не стало Москвы. Пожар погубил все, и «охватил всех пламя и пламенем испепелил… и целый город погорел без остатка», — записал летописец.
Пламя уничтожил дубовые стенки Кремля. Москва осталась беспомощной.
Тогда решено было немедля приступить к доселе не виданному: воздвигнуть на столичном бугре не древесные, а каменные стенки новой крепости, дабы надежно обезопасисть себя от вражеских набегов, еще усилить влияние и авторитет столичного князя.
Всю зиму свозят в Москву белый камень из подмосковных каменоломен. Стройка идет скоро — «беспрестани», как подмечает летописец. И уже в 1387 г. на кремлевском бугре поднимаются каменные зубчатые стенки и грозные боевые башни с узкими прорезями-бойницами.
Новые башни Кремля и белокаменные стены кажутся москвичам неприступными. В Москве уже обучились владеть огнестрельным оружием, лить пушки, завели «зелейное» (пороховое) производство. А основное, Москва сейчас неодинока: при потребности по призыву либо приказу Москвы встанет большая часть русских земель.
Весной 1380 г. Москва, наконец, решается на великое дело: поднять всю Русь и дать открытый бой Мамаю, что собрал и ведет на Русскую почву новую грозную монголо-татарскую орду. На зов Москвы в Коломне планируют 150 тысяч бойцов — таковой огромной рати ни при каких обстоятельствах прежде не видела Русь.
В августе 1380 г. русские полки под предводительством столичного князя Дмитрия выступают на Дон. А глубокой в осеннюю пору по улицам Москвы на взмыленной лошади уже спешит наездник и сильно останавливается у кремлевских ворот. Вестник приносит весёлую весть: Мамай разбит на Куликовом поле!
Не так долго осталось ждать под восторженные клики народа в Кремль входит русское войско. Идут солдаты, опаленные грозной сечей и походами с неприятелем. Склоняются боевые хоругви в кремлевских воротах.
Прочно скрученные ремнями, понуро бредут военнопленные татарские мурзы. Кремль полон народным ликованием…
Так, на Куликовом поле Столичная Русь надломила военную мощь Золотой Орды. Сейчас вся Русь несомненно признает Москву центром народного объединения: под столичными флагами русский народ еще неоднократно будет биться и побеждать собственных неприятелей. И слава о Москве, продемонстрировавшей, что объединенная Русь окрепла для открытой борьбы за независимость, мчится по всей Русской почва.