Сталкинг сталкеров
Возвратившись к себе, я не смог узнать ответ ни на один из собственных вопросов. Практически, я кроме того не смог сформулировать их. Возможно, это произошло по причине того, что граница второго внимания у меня начала размываться: это началось тогда, в то время, когда я встретил Флоринду Грау и Кэрол Тиггс в мире обыденной жизни. То смятение, в котором я был в связи с тем, что я совсем не знал их до данной отечественной встречи, и одновременно с этим ощущал себя привычным с ними так близко, что, казалось, дал бы за них жизнь при мельчайшей необходимости, оказало на меня крайне вредный эффект. Я встретился с Тайшой Абеляр несколькими годами ранее и еще лишь начинал привыкать к необычному ощущению того, что знаю ее, не имея ни мельчайшего представления, откуда. Добавление еще двух человек к моей уже перегруженной совокупности было для меня очевидно чересчур. От усталости и перенапряжения я заболел и был должен искать помощи у дона Хуана. Я отправился в город на юге Мексики, где он жил сейчас со собственными приятелями.
Дон его сотоварищи и Хуан-волшебники от хохота при одном только упоминании о моих проблемах. Дон Хуан растолковал мне, что в конечном итоге они смеялись не нужно мной, а над собой. Мои познавательные неприятности напомнили им их личные, с которыми они столкнулись, в то время, когда разрушалась граница их второго внимания, как это происходило сейчас со мной.
– Их осознание, подобно твоему, не было подготовлено для этого, – сообщил он.
– Любой волшебник проходит через такую агонию, – продолжал дон Хуан. – Осознание – это нескончаемая область изучений для волшебника и для человека в целом. Чтобы повысить уровень осознания, мы должны идти на любой риск, все средства хороши для этого. Но знай, что осознание возможно повышено лишь при наличии здравости ума[33].
После этого дон Хуан повторил еще раз, что его время нахождения в нашем мире подходит к концу и что я обязан мудро применять собственные возможности, дабы охватить как возможно больше неизученного материала, перед тем как он уйдет. Такие слова в большинстве случаев повергали меня в состояние крайней депрессии. Но чем ближе было время его ухода, тем более с уверенностью я справлялся с этим эмоцией. Я больше не падал духом, но так же, как и прежде опасался.
Затем он не сообщил больше ничего. На следующий сутки по его просьбе я отправился с ним на собственной машине в Мехико. Мы прибыли в том направлении по окончании полудня и направились прямо в отель «Дель Прадо» в районе Пасео Аламеда. Он в большинстве случаев останавливался тут всегда, в то время, когда бывал в Мехико. В данный сутки у дона Хуана на четыре часа была назначена встреча с юристом. Потому, что у нас еще была уйма времени, мы отправились пообедать в известный ресторан «Такуба» в центре рабочий части города. Данный ресторан славился тем, что в том месте возможно было заказать самые изысканные блюда.
Дон Хуан не был голоден. Он забрал себе лишь две маленькие порции сладкого тамале[34], тогда как я устроил себе пышное пиршество. Он посмеялся нужно мной и без звучно высказывал отчаяние по поводу моего здорового аппетита.
– Я планирую предложить тебе выполнить одно задание, – сообщил он отрывистым тоном, в то время, когда мы закончили обедать. – Это последняя задача третьих врат сновидения. Она представляет собой сталкинг сталкеров[35], только таинственный маневр. Выслеживать выслеживателей – свидетельствует преднамеренно черпать энергию из мира неорганических существ чтобы совершить волшебный подвиг.
– Какого именно рода волшебный подвиг, дон Хуан?
– Путешествие, применяющее осознание как элемент экологии, – растолковал он. – В мире повседневной судьбе мы используем воду как часть экологии, пригодную для движения по ней. Представь себе, что осознание также возможно средством, благодаря которому возможно путешествовать. При помощи осознания к нам приходят шпионы со всех финишей вселенной; подобно им, волшебники, со своей стороны, при помощи осознания достигают самых удаленных финишей вселенной.
Среди всего, о чем говорил мне дон Хуан на протяжении отечественных бесед, были идеи, каковые завлекали мое неподдельное внимание без всяких уловок с его стороны. Это была одна из таких идей.
– Мысль о том, что осознание есть физическим элементом (средой), вправду революционна, – сообщил я с благоговейным кошмаром.
– Я не заявил, что осознание – это физический элемент, – исправил он меня. – Это энергетический элемент. Ты обязан осознавать это различие. Для видящего волшебника осознание – это свечение. Они смогут сцепить собственный энергетическое тело с этим свечением и перемещаться с его помощью.
– В чем различие между физическим и энергетическим элементами? – задал вопрос я.
– Различие в том, что физические элементы являются частью отечественной совокупности интерпретаций, в то время как энергетические – не являются. Энергетические элементы, такие как осознание, также существуют в отечественной вселенной. Но мы, как простые люди, принимаем только физические элементы, поскольку были научены этому. По той же самой причине, по обстоятельству того, что они были научены этому, волшебники принимают энергетические элементы.
Дон Хуан растолковал, что применение осознания как энергетического элемента окружающего нас мира, – это сущность волшебстве. С позиций практики траектория волшебства очерчивается так. Первое: освобождение существующей в нас энергии при помощи безукоризненного следования пути волшебника. Второе: применение данной энергии для развития энергетического тела посредством сновидения. И третье: применение осознания как части окружающего мира для вхождения, как в энергетическом теле, так и со всей отечественной физической составляющей, в другие миры.
– Существует два типа энергетических путешествий в иные миры, – продолжал он. – Первый – в то время, когда осознание подхватывает энергетическое тело и доставляет его куда-либо. Второй имеет место, в то время, когда волшебник сам в полной ясности ума решает воспользоваться помощью осознания, дабы осуществить путешествие. Ты уже знаком с первым типом таких путешествий. Чтобы совершить путешествие второго типа, требуется огромная дисциплина.
По окончании продолжительного молчания дон Хуан подчернул, что в жизни волшебников существуют вещи, требующие мастерского обращения, и что применение осознания как энергетического элемента, дешёвого энергическому телу, есть самая важной, насущной и страшной из этих вещей.
Мне нечего было сообщить. Я неожиданно почувствовал себя сидящим как на иголках и держащимся за каждое его слово.
– Ты сам не владеешь достаточным числом энергии, дабы выполнить эту последнюю задачу третьих врат сновидения, – продолжал он, – но вместе с Кэрол Тиггс вы, определенно, сможете сделать то, что я имею в виду.
Он сделал перерыв, намерено подталкивая меня своим молчанием к тому, дабы я задал вопрос, что же он имеет в виду. Я так и сделал, а его хохот лишь усилил мое мрачное настроение.
– Я желаю, дабы вы вдвоем уничтожили границы простого мира и, воспользовавшись осознанием как энергетическим элементом, вошли в второй, – сообщил он. – Эти вход и разрушение (в второй мир) равносильны сталкингу сталкеров. Применение осознания как части окружающего мира разрешает обойти стороной влияние неорганических существ, но подразумевает применение их энергии.
Он не желал больше ничего информировать мне, дабы, как он сообщил, не оказывать на меня влияния. Он верил, что чем меньше я знаю о том, что меня ожидает, тем лучше у меня окажется. Я не соглашался, но он заверил меня, что, на худой конец, мое энергетическое тело в полной мере может самостоятельно позаботиться о себе.
Из ресторана мы отправились в контору юриста. Дон Хуан скоро разделался со собственными делами, и через пара мин. мы уже катили в такси по пути в аэропорт. Дон Хуан сказал мне, что Кэрол Тиггс прибывает в Мехико рейсом из Лос-Анджелеса и что она приезжает только с целью выполнить совместно со мной эту последнюю задачу сновидения.
– Равнина, в которой раскинулся город Мехико, – красивое место для волшебных подвигов, один из которых ты планируешь совершить, – посмеивался он.
– Ты мне все еще не поведал, каким в точности шагам я обязан направляться, – сообщил я.
Он не ответил мне. Он больше не говорил, но в то время, когда мы ожидали посадки самолета, он растолковал, что именно мне предстоит выполнить. Я обязан буду прийти в номер Кэрол в отеле «Реджис», которая пребывала на той же улице, что и отечественная, наоборот. После этого, войдя в состояние полного внутреннего тишины вместе с ней мягко проскользнуть в сновидение, выразив намерение направиться в мир неорганических существ.
Я прервал его, напоминая о том, что в любой момент, перед тем как я имел возможность сказать вслух собственный намерение войти в их мир, мне приходилось поджидать шпиона.
Дон Хуан улыбнулся и сообщил.
– Ты еще ни при каких обстоятельствах не сновидел с Кэрол Тиггс. Ты заметишь, как это здорово. Дамам-волшебникам не требуется ничего ожидать. Они просто уходят в тот мир тогда, в то время, когда желают этого; имеется шпион, что всегда ждёт их.
Я не имел возможности вынудить себя поверить, что дама-волшебник способна сделать то, что он сообщил. Мне казалось, что я владею некоторыми познаниями в обращении с миром неорганических существ. В то время, когда я упомянул ему о том, что пронеслось у меня в уме, он ответил, что у меня нет по большому счету никакого опыта относительно того, что касается возможностей дам-волшебников.
– По какой причине, как ты думаешь, мне пригодилась помощь Кэрол, дабы вытянуть твое тело из их мира? – задал вопрос он. – Ты думаешь, это по причине того, что она прекрасна?
– По какой причине, дон Хуан?
– В силу того, что я не имел возможности совладать с этим сам; а для нее это было сущим пустяком. В их мире она проявляет особенную ловкость.
– Она – исключение в этом смысле, дон Хуан?
– Дамы по большому счету от природы наделены свойством искусно взаимодействовать с их миром; дамы-волшебники, конечно же, превосходят в этом всех остальных. Кэрол Тиггс в этом отношении лучше всех, кого я знаю, в силу того, что как нагуаль она наделена прекрасной энергией.
Я поразмыслил, что поймал дона Хуана на важном несоответствии. Он сказал мне раньше, что неорганические существа по большому счету не проявляют интереса к дамам. Сейчас он утверждал обратное.
– Нет. Я не противоречу себе, – увидел он, в то время, когда я высказал ему собственные мысли. – Я сказал тебе, что неорганические существа не преследуют дам; они гоняются лишь за партнерами. Но я сказал тебе кроме этого, что неорганические существа воплощают женское начало, и что в большинстве собственном вся вселенная воплощает это начало. Из этого делай собственные выводы.
Потому, что я никаким образом не имел возможности сделать выводы, дон Хуан растолковал мне, что теоретически дамы-волшебники приходят в тот мир и уходят из него, в то время, когда захотят, в силу того, что они владеют повышенным осознанием и олицетворяют женское начало.
– Ты знаешь об этом точно? – задал вопрос я.
– Дамы из моей группы ни при каких обстоятельствах не занимались этим, – согласился он, – но не по причине того, что не могли, а по причине того, что я отговаривалих. Дамы из твоей группы, иначе, делали это так же довольно часто, как поменяли юбки.
Я почувствовал зияющую вакуум в животе. Я вправду ничего не знал о дамах из собственной группы. Дон Хуан утешил меня словами о том, что события моей жизни так же очень сильно отличались от событий его жизни, как и моя роль нагуаля от его роли. Он уверил меня, что я бы не отыскал в себе рвения отговаривать от этого кого-либо из дам собственной группы, даже если бы поднялся на голову.
До тех пор пока мы ехали в такси по дороге в отель, где Кэрол планировала остановиться, она развлекала нас, подражая людям, которых мы знали. Я постарался быть важным и задал вопрос ее о отечественном грядущем задании. Она пробормотала какие-то извинения по поводу того, что не может ответить мне с надлежащей серьезностью. Дон Хуан звучно смеялся, в то время, когда она изобразила праздничное звучание моего голоса.
Устроив Кэрол в отель, мы втроем блуждали по центральной части города в отыскивании магазинов подержанных книг. Мы легко поужинали в санборновском ресторане в «Доме под черепицей». Около десяти часов вечера мы возвратились в отель «Реджис». Мы направились прямо к лифту. Мой ужас обострил мою свойство принимать подробности интерьера. Строение гостиницы было ветхим и внушительным. Мебель в холле очевидно видела лучшие времена. И все же около нас везде было что-то, напоминающее о бывшей помпезности, которая определенно была привлекательной. Сейчас я легко осознавал, по какой причине Кэрол так обожала эту гостиницу.
Перед тем как мы вошли в лифт, мое беспокойство достигло таких масштабов, что я должен был обратиться к дону Хуану за последними руководствами.
– Сообщи мне еще раз, что мы должны сделать, – попросил я.
Дон Хуан усадил нас на огромные древние нечистые стулья в фойе и терпеливо растолковал нам, что, когда мы попадем в мир неорганических существ, мы должны выразить намерение перевести отечественное простое осознание в отечественные энергетические тела. Он дал совет нам с Кэрол высказать собственный намерение совместно, не смотря на то, что это было не столь принципиально важно. Вправду ответственным, он утвержает, что было то, дабы любой из нас собирался перевести полное осознание отечественного повседневного мира в собственный энергетическое тело.
– Как мы можем осуществить эту передачу осознания? – задал вопрос я.
– Передача сознания – это дело лишь выражения обладания и своего намерения нужным энергетическим потенциалом, – сообщил он. – Кэрол уже знает это все. Она уже делала это раньше. Она уже посещала в физическом теле мир неорганических существ, в то время, когда извлекала тебя оттуда. не забываешь? Ее энергия справится с этим трюком. Это склонит чашу весов.
– Что означает «склонит чашу весов»? Я ощущаю себя, как в преисподней, дон Хуан.
Дон Хуан растолковал, что выражение «склонить чашу весов» свидетельствует добавить отечественную полную физическую массу к энергетическому телу. Он заявил, что применение осознания в качестве средства перемещения в второй мир не результат каких-либо техник, а прямым следствием намеревания и обладания достаточной энергией. В случае, если количество энергии Кэрол прибавить к моему, окажется одна целостная сущность, объединяющая нас обоих, энергетически талантливая на то, дабы вытянуть отечественную физическую часть и поместить ее в энергетическое тело для осуществления этого путешествия.
– Что конкретно мы должны делать чтобы появляться в этом втором мире? – задала вопрос Кэрол.
Ее вопрос напугал меня чуть ли не до смерти; так как я думал, что она в курсе всего происходящего.
– Ваша полная физическая масса должна быть добавлена к вашему энергетическому телу, – ответил дон Хуан, глядя ей в глаза. – Огромная сложность этого маневра содержится в том, дабы дисциплинировать энергетическое тело. Но вы оба уже сделали это. Отсутствие дисциплины – единственная обстоятельство, по которой вы имеете возможность потерпеть неудачу, делая данный подвиг окончательного сталкинга. Время от времени простой человек случайно умудряется сделать это и выясняется в другом мире. Но это в большинстве случаев сразу же интерпретируют как сумасшествие либо галлюцинации.
Я бы дал все что угодно, только бы дон Хуан рассказывал . Но, не обращая внимания на мой рациональное стремление и протест определить больше, он посадил нас в лифт, и мы поднялись на третий этаж, где был номер Кэрол. Глубоко в душе я, но, сознавал, что мое беспокойство было вызвано не тем, что я стремился больше определить, – на самой глубине притаился мой ужас. Почему-то данный волшебный прием пугал меня больше, чем все то, что я делал сейчас.
Последними напутственными словами дона Хуана были:
– Забудьте «я» (себя), и вы ничего не станете бояться[36], – его кивок и широкая улыбка были приглашением обдумать это утверждение.
Кэрол захохотала и начала передразнивать голос дона Хуана, изображая, как он давал нам собственные таинственные указания. То, как она шепелявила, придавало особенный шарм словами дона Хуана. Время от времени я обнаружил ее шепелявый голос восхитительным. Но значительно чаще я не имел возможности его выносить. К счастью, в эту ночь я чуть ли способен был слышать, как она шепелявит.
Мы вошли в ее помещение и уселись на край кровати. Моей последней сознательной мыслью была идея о том, что эта кровать есть реликвией начала века. Перед тем как я успел сказать хотя бы слово, я нашёл себя лежащим на каком-то диковинном ложе. Кэрол была рядом со мной. Мы привстали в один момент. Мы были раздеты и укрыты узкими одеялами.
– Что все это значит? – задала вопрос она дрожащим голосом.
– Ты не дремлешь? – ответил я неуместным вопросом.
– Конечно же, не дремлю, – сообщила она с ноткой нетерпеливости.
– Ты не забываешь, где мы были? – задал вопрос я.
После этого последовала продолжительная тишина. Разумеется, она пробовала привести в порядок собственные мысли.
– Я пологаю, что я настояща, а ты нет, – сообщила она в итоге. – Я знаю, где я только что была. А ты желаешь одурачить меня.
Я думал о ней совершенно верно так же. Она знала, где мы были, и планировала проверить либо разыграть меня. Дон Хуан сказал мне, что нас с ней одолевают недоверия и демоны уклончивости. И по сей день, разумеется, я имел хорошую возможность убедиться в этом.
– Я отказываюсь плясать под твою дудку, – сообщила она, ядовито посмотрев на меня. – Это я тебе говорю, кем бы ты ни был.
Она забрала одно из одеял, которыми мы были укрыты, и завернулась в него.
– Я планирую еще некое время полежать тут, а позже отправиться в том направлении, откуда я приехала, – сообщила она, изображая решительность. – А вы с нагуалем играйтесь сами в эти собственные игры.
– Прекрати болтать чепуху, – сообщил я властно. – Мы в другом мире.
Она не обратила никакого внимания на мои слова и повернулась спиной ко мне, как обиженный разбалованный ребенок. Я не желал тратить внимание сновидения на тщетные попытки доказать действительность происходящего. Я начал изучать окружающее. Помещение было освещено лишь светом луны за окном, которое было именно наоборот нас. Мы были в маленькой помещении, на высокой кровати. Я увидел, что кровать была достаточно примитивной. Четыре толстых столбика были врыты в почву, а сама база кровати была решеткой из долгих палок, прикрепленных к этим столбикам. Сверху на ней лежал толстый, но достаточно жёсткий матрац. Не было ни простыни, ни подушек. Мешки из неотёсанной ткани, заполненные чем-то непонятным, были сложены около стен. Два мешка у самой кровати, положенные друг на друга, являлись подставкой, дабы взбираться на нее. Разглядывая стенки в отыскивании выключателя, я понял, что отечественная высокая кровать пребывала в углу у стенки. У отечественного изголовья была стенки; я был на внешнем краю кровати, тогда как Кэрол лежала около второй стенки. В то время, когда я сел на краю кровати, я увидел, что она была более чем на три фута поднята над поверхностью почвы.
Внезапно Кэрол неожиданно села и сказала, плохо шепелявя:
– Это отвратительно! Нагуаль так как не сказал мне, что я окажусь в таком положении.
– И я не знал, что все будет так, – сообщил я.
Я желал сообщить что-то еще и завязать разговор, но мое беспокойство достигло немыслимых масштабов.
– А ты заткнись, – перебила она меня резким, выполненным злобы голосом. – Ты не существуешь. Ты – призрак. Провались сквозь землю! Провались сквозь землю!
Ее шепелявый голос показался мне забавным, и это отвлекло меня от моего неотступного страха. Я встряхнул ее за плечи. Она вскрикнула, но не столько от боли, сколько от раздражения и удивления.
– Я – не призрак, – сообщил я. – Мы путешествуем, объединив отечественную энергию.
Кэрол Тиггс славилась среди нас собственной свойством скоро привыкать к любой ситуации. Уже через пара мгновений она уверовала в действительность начала и нашего положения искать в полутьме собственную одежду. Я был поражен тем, что она не опасается. Она увлеклась поисками, думая вслух о том, где она имела возможность покинуть собственную одежду, если бы ложилась в постель в данной комнате.
– Ты видишь где-нибудь стул? – задала вопрос она.
Я туманно различал нагромождение из трех мешков, которое имело возможность бы служить в качестве стола либо высокой скамейки. Она спрыгнула с кровати, подошла к нему и нашла в том месте отечественную одежду, бережно сложенную так, как она в большинстве случаев это делала. Она подала мне мою; одежда была в действительности моей, но не той, в которой я был тогда, в то время, когда пребывал в номере Кэрол в отеле «Реджис».
– Это не моя одежда, – прошепелявила она. – И одновременно с этим моя. Как необычно!
Мы оделись без звучно. Я желал сообщить ей, что вот-вот взорвусь от тревоги. Я кроме этого желал высказаться о том, как скоро мы переместились в данный мир, но, одевшись, понял, что мои мысли о отечественном путешествии стали весьма туманными. Я чуть ли имел возможность не забывать, где мы были перед тем, как проснулись в данной комнате. Было так, словно бы помещение в отеле приснилась мне. Я сделал крайнее упрочнение, дабы отыскать в памяти, преодолевая туман, что начал окутывать меня. Мне удалось разогнать дымку в памяти, но это истощило всю мою энергию. Мои старания стали причиной тому, что я начал задыхаться и покрылся испариной.
– Что-то чуть было не одолело меня, – сообщила Кэрол. Я посмотрел на нее. У нее на теле, так же как и у меня, выступил пот. – Оно тебя также чуть не одолело. Как ты думаешь, что это было?
– Позиция точки сборки, – сообщил я с безотносительной уверенностью.
Она не дала согласие со мной.
– Это неорганические существа одерживают верх над нами, – сообщила она, дрожа. – Нагуаль давал предупреждение, что это будет плохо, но я ни при каких обстоятельствах не имела возможности поразмыслить, что так.
Я абсолютно согласился с ней; мы попали в ужасную переделку, но я не имел возможности осознать, в чем был кошмар отечественной ситуации. Ни я, ни Кэрол уже не были новичками; мы замечали и приняли участие во множестве вещей, среди которых были совсем ужасающие. Но в данной отечественной комнате, где мы пребывали в сновидении, было что-то, поразительно ужасное для меня.
– Мы в сновидении, не так ли? – задала вопрос Кэрол.
Я подтвердил это как что-то несомненное, не смотря на то, что дал бы все, дабы тут появлялся дон Хуан, дабы убедить в этом меня самого.
– По какой причине я так испугана? – задала вопрос она меня так, словно бы я имел возможность ей это рационально растолковать.
Прежде, чем я смог поразмыслить об этом, она сама ответила на собственный вопрос. Она заявила, что ее напугало то, что она на телесном уровне поняла, что в то время, когда точка сборки обездвижена в одной позиции, то восприятие есть актом, включающим в себе все[37]. Она напомнила мне слова дона Хуана о том, что та власть, которую имеет над нами простой мир, имеется итог того, что точка сборки без движений пребывает в ее простом месте. Эта неподвижность точки сборки делает отечественное чувство мира такими содержательным и подавляющим, что ты не можем вырваться из него. Кэрол кроме этого напомнила мне еще об одной вещи, о которой ей сказал нагуаль: в случае, если мы желаем преодолеть эту все-включающую силу, нам необходимо только рассеять туман, другими словами сместить точку сборки, собираясь ее смещения.
Раньше я ни при каких обстоятельствах не осознавал, что дон Хуан имел в виду, произнося эти слова. Но я постиг суть этого, в то время, когда должен был перевести собственную точку сборки в второе положение, дабы рассеять туман того мира, в котором мы пребывали и что уже начал было поглощать меня.
Кэрол и я, не говоря друг другу ни слова, подошли к окну и выглянули. Мы были в сельской местности. Лунный свет озарял какие-то низкие чёрные очертания жилых сооружений. наверное, мы были в подсобном помещении либо кладовой громадного сельского дома.
– Ты не забываешь, как мы тут ложились в кровать? – задала вопрос Кэрол.
– Я практически не забываю это, – сообщил я, имея в виду именно это.
Я растолковал ей, как должен был прилагать упрочнения, дабы сохранить в уме образ ее гостиничного номера в качестве точки отсчета.
– Мне приходится делать то же самое, – сообщила она испуганным шепотом. – Я знаю, что в случае, если мы, появлявшись тут, утратим память, – нам финиш.
После этого она задала вопрос меня, желаю ли я выйти из этого сарая и взглянуть, что снаружи. Я отказался. Мое предчувствие чего-то нехорошего было таким сильным, что я не смог сказать ни слова. Я лишь покачал головой в ответ.
– Ты во многом прав, в то время, когда не желаешь выходить из этого, – сообщила она. – Я предчувствую, что в случае, если мы выйдем из данной лачуги, мы ни при каких обстоятельствах не возвратимся назад.
Я желал было открыть дверь и лишь выглянуть наружу, но она остановила меня.
– Не делай этого, – сообщила она. – Ты можешь разрешить войти ко мне что-то снаружи.
Сейчас перед моим мысленным взглядом прошел образ ветхой клетки, в которой мы с Кэрол пребывали. Все что угодно – к примеру, открытая дверь, – имело возможность нарушить неустойчивое равновесие данной клетки. В тот момент, в то время, когда я поразмыслил об этом, у нас в один момент показалось одно да и то же рвение. Мы так скоро сняли с себя одежду, как словно бы от этого зависела наша жизнь; после этого мы запрыгнули на высокую кровать, не пользуясь для этого двумя мешками, лежащими в том месте в качестве лестницы. Но в следующее мгновение мы были вынуждены спрыгнуть обратно вниз.
Было разумеется, что мы с Кэрол в один момент осознали одно да и то же. Она подтвердила мою предположение, в то время, когда сообщила:
– В случае, если мы используем что-либо, находящиеся в собствености этому миру, мы лишь ослабляем себя. В то время, когда я стою тут раздетой, вдалеке от кровати и вдалеке от окна, я гладко вспоминаю о том, откуда пришла. Но в случае, если я лежу в постели, надеваю на себя эту одежду либо выглядываю в окно, со мной покончено.
Мы продолжительно находились в центре помещения, прижавшись друг к другу. Ужасное подозрение начало терзать мой ум.
– Как мы будем возвращаться в отечественный мир? – задал вопрос я в надежде, что она знает.
– Возврат в отечественный мир случится сам по себе, в случае, если мы не затеряемся в местном тумане, – сообщила она с эмоцией несокрушимой убежденности, которое всегда было ей характерно.
И она была права. Через некое время мы с Кэрол в один момент проснулись в ее постели в номере гостиницы «Реджис». Было так разумеется, что мы опять находимся в отечественном простом мире, что мы не задавали вопросов и не сомневались в этом. Солнечный свет был ослепительным.
– Как мы возвратились оттуда? – задала вопрос Кэрол. – Либо, лучше сообщить, в то время, когда мы возвратились?
Я не знал, что ответить либо что поразмыслить. Я не был способен думать и ничего не имел возможности с собой сделать.
– Ты думаешь, мы возвратились только что? – настаивала Кэрол. – Либо, быть может, мы проспали тут всю ночь. Наблюдай! На мне ничего нет. В то время, когда мы разделись?
– Мы разделись в том мире, – сообщил я и сам удивился, услышав собственный голос.
Мой ответ, казалось, озадачил Кэрол. Она непонимающе взглянуть на меня, а после этого на собственный обнаженное тело.
Мы без движений сидели продолжительное время. Нам обоим казалось, что мы совсем не могут сделать над собой упрочнение. Но после этого неожиданно нас в один момент посетила одинаковая идея. Мы мгновенно оделись, выскочили из помещения, преодолели два пролета лестницы по пути к выходу, пересекли улицу и ворвались в номер гостиницы дона Хуана.
Нечленораздельно, задыхаясь и давая выход своим чувствам, мы попеременно говорили ему о случившемся.
Он подтвердил отечественные подозрения.
– То, что вы сделали, было чуть ли не самой страшной вещью, которую возможно себе вообразить, – сообщил он.
Он обратился к Кэрол и сообщил ей, что отечественные старания увенчались одновременно полной удачей и абсолютным поражением. Мы сумели передать сознание обыденного мира энергетическому телу, тем самым путешествуя со своим физическим телом, но нам не удалось избежать влияния неорганических существ. Он заявил, что сновидящие в большинстве случаев переживают процесс перехода, как последовательность медленных превращений, и что они должны вслух высказывать собственный намерение применять осознание в качестве элемента. В нашем случае обошлось без всех этих промежуточных шагов. Из-за вмешательства неорганических существ мы оба были с немыслимой скоростью закинуты в некий смертоносный мир.
– Ваше путешествие произошло не благодаря вашей объединенной энергии, – продолжал он. – Что-то второе закинуло вас в другой мир. Оно кроме того подобрало для вас соответствующую одежду.
– Ты желаешь сообщить, нагуаль, что и одежда, и кровать, и помещение встретились на отечественном пути лишь по причине того, что нами руководили неорганические существа? – задала вопрос Кэрол.
– Еще бы! – ответил он. – В большинстве случаев, сновидящие . Но ваше путешествие выяснилось не таким, вы были рядом со сценой, на которой произошло представление, бывшее когда-то проклятием для волшебников прошлого. С ними происходило в точности то, что произошло сейчас с вами. Неорганические существа завлекали их в миры, из которых волшебники не могли возвратиться. Мне следовало бы предвидеть это, но я кроме того не догадывался, что неорганические существа заберут и попытаются установить на вас двоих такую же ловушку.
– Ты желаешь заявить, что они желали вынудить нас окончательно остаться в том месте? – задала вопрос Кэрол.
– Если бы вы вышли из той лачуги, вы до сих пор безнадежно скитались бы в том мире, – сообщил дон Хуан.
Он утвержает, что потому, что мы перенеслись в второй мир вместе с физическими телами, фиксация отечественных точек сборки в том положении, в которое ее установили неорганические существа, была так подавляющей, что это создало что-то наподобие тумана, сделавшего недоступным память о том мире, из которого мы пришли. Он прибавил, что простым следствием таковой неподвижности есть невозможность возврата точки сборки в ее исходное положение, что и происходило с волшебниками прошлого.
– Задумайтесь над этим, – призвал он нас. – Быть может, именно это происходит со всеми нами в этом отечественном обыденном мире. Мы пребываем тут, и фиксация отечественной точки сборки так подавляет, что заставляет нас забыть, откуда мы пришли и в чем состояла цель отечественного прибытия ко мне.