Человек необыкновенного ума, огромной силы воли, кипучей творческой энергии, неутолимой жажды деятельности, Ломоносов думал, что обязанность каждого — трудиться не покладая рук «для пользы общества», для блага народа, а вдруг нужно, то героически дать собственную жизнь во имя Отчизны, торжества любимых идей. Он писал:
Какая польза тем, что в старости глубокой
И в тьме бесславия заканчивают продолжительный век!
Добротами всходить на верх хвалы высокой
И славно погибнуть появился человек.
Эти волнующие строчки возможно поставить эпиграфом к его собственной неординарной судьбе и беспримерной творческой деятельности.
Сын рыбака-помора, Михаил Васильевич Ломоносов первые девятнадцать лет собственной жизни совершил на далеком Севере, в селе Денисовке, недалеко от берегов Белого моря. Детские годы окончательно запечатлели в сознании Ломоносова величественные картины могучей полярной природы, дали отличное знание живого поэтического творчества и народного языка — поверий, песен, сказок, былин, пословиц. Ежегодные поездки с отцом в море, на промысел, воспитали в мальчике физическую силу и выносливость, пытливость, находчивость, отвагу. Эмоции независимости, личного преимущества, характерные жителям Поморья, составили драгоценнейшую линии его характера.
У одного из собственных односельчан четырнадцатилетнему мальчику удалось дотянуться книжки по арифметике и грамматике. Эти книги, каковые позднее Ломоносов именовал «вратами собственной учености», он практически выучил наизусть и страстно захотел продолжать учение. И вот тайком от отца, пристав к одному из обозов, он добирается до Москвы и, преодолев всяческие трудности, поступает в тогдашнюю школу — Славяно-греко-латинскую академию. Насмешки товарищей по школе — «малых ребят» — над «дураком лет в двадцать», что «пришел латине обучаться», скудное существование на три копейки в сутки не останавливают Ломоносова. Обнаруживая блестящие свойства, трудолюбие и невероятную настойчивость, он за один год проходит сходу три класса.
Не страно, что, в то время, когда в 1736 г. школьное руководство взяло указ послать в Петербургскую академию наук «отроков хороших, каковые бы в приличных к украшению разума науках довольное знание имели», выбор падает на Ломоносова. В этом же году его отправляют из Санкт-Петербурга в Германию для освоения горного дела. За рубежом Ломоносов изучает правильные науки, философию, зарубежные языки и овладевает всеми достижениями современной ему научной мысли. В 1741 г. Ломоносов возвратился на родину и начал работату в Академии наук.
В 1745 г. он делается доктором химических наук, академиком и, не обращая внимания на всяческое противодействие засевших в академии германских администраторов — «неприятелей наук русских», — развертывает блестящую научную и литературную деятельность. Дабы содействовать формированию отечественной науки, появлению русских ученых, Ломоносов добился создания первого в стране МГУ, носящего сейчас его имя.
Сам он был ученым энциклопедического размаха. Пушкин, говоря, что Ломоносов «все испытал и все пробрался», был в праве именовать его «первым отечественным университетом». Ломоносов осуществил последовательность имевших огромное научное значение открытий в самых разных областях знания — химии, физики, астрономии. Эти открытия подчас на десятилетия опережали подобные же открытия западных ученых, но оставались незамеченными в условиях русского самодержавно-крепостнического строя. Наровне с работами в области правильных наук, с упорными занятиями русской историей протекала и основополагающая работа Ломоносова в области русского, практики и литературной теории, расцветала деятельность Ломоносова-поэта.
В школьные годы Ломоносова господствовало чуждое народнопоэтическому русского творчеству и природе языка силлабическое стихосложение (от греческого слова, означающего «слог»). От стихотворца требовалось только выполнять во всех строках однообразное количество слогов и ставить в конце строчка рифму. Подобные стихи были практически лишены ритмичности, музыкальности. Это почувствовал уже старший современник Ломоносова, учёный и поэт-филолог (филология — наука о литературе и языке) Тредиаковский. Он обратил внимание на ритмообразующую роль ударения в русских народных стихах и начал строить силлабические стихи со строго последовательным чередованием ударных и безударных слогов.
Так силлабическая совокупность начинала заменяться силлабо-тонической (от греческого слова, означающего «ударение»). Но преобразование Тредиаковского коснулось лишь долгих (одиннадцати- и тринадцатисложных) стихов. Из стихотворных размеров он признавал только двухсложные: хорей, складывающийся из последовательного чередования ударного и безударного слога (— ?), и ямб, образуемый, напротив, чередованием сперва безударного, после этого ударного слогов ( ? —). Наряду с этим ямб Тредиаковский вычислял непригодным для русских стихов.
Ломоносов принял верный принцип Тредиаковского, но, будучи храбрым новатором и следуя природе русского, он распространил его на все виды стиха. Совершенно верно так же он считал вероятным использовать наровне с двухсложными и трехсложные стихотворные размеры: дактиль (— ? ?), амфибрахий (? — ?), анапест (? ? —). Особенно ценил Ломоносов ямб, считая данный размер самый бодрым и энергичным. Конкретно ямбом и была написана в 1739 г. хвалебная ода Ломоносова, прославляющая доблесть русских армий, забравших турецкую крепость Хотин.
Стих это, выполненное тёплого патриотического эмоции, торжества и радости победы, написанное стихом невиданной до того звучности, силы и стремительности, открыло собой новую эру в истории русской поэзии. Оды, представлявшие собой как бы праздничные ораторские речи в стихах, стали отныне любимым стихотворным жанром Ломоносова. Он прославляет в них «вечную славу» храбрецов — тех, кто служил делу упрочнения Русского страны, рисует грандиозные картины величия, мощи, неисчерпаемых достатков собственной родной страны, славит смелый темперамент русского человека.
Собственную «возлюбленную мать» — Отчизну Ломоносов олицетворяет в виде державной владычицы, главой касающейся туч, опирающейся локтем на Кавказские горы, а ноги простирающей до границ Китая. Прославляя армейские успехи России, Ломоносов одновременно с этим упорно подчеркивает миролюбие русского народа, что обнажает «правдивый клинок» только чтобы водворить везде мир — «возлюбленную тишину». Поэт страстно призывает к разработке природных достатков родной страны, к насаждению просвещения, формированию наук и искусств.
Одним из самых нередких в поэтическом словаре Ломоносова есть слово «наука». Восторженные похвалы науке — одна из главных тем ломоносовской поэзии. Много поколений русские школьники заучивали наизусть известные строчки Ломоносова о науках, каковые «юношей питают» и «отраду старцам подают». В одной из од поэт перечисляет те области научного знания, каковые он особенно ценит за их значение для развития страны, умножения ее силы, достатков:
В земное недро ты, Химия,
Проберись взгляда остротой,
И что содержит в нем Российская Федерация,
Драги сокровища открой…
Наука легких метеоров,
Премены неба предсказывай
И бурный шум воздушных споров
Чрез верны символы предъявляй:
Чтобы ратай имел возможность избрати время,
В то время, когда почвы поверить семя
И дать в то время, когда покой браздам,
И дабы, не опасаясь погоды,
С достатком дальны шли народы
К Елисаветиным брегам.
Стихотворные призывы Ломоносова к формированию отечественных наук подкреплялись его собственной научной деятельностью, которая со своей стороны обнаружила защиту и вдохновенную поддержку в его стихах. Таково, к примеру, стихотворное послание Ломоносова «О пользе стекла».
С огромной поэтической силой новое научное восприятие мира, космоса, противостоящее наивным церковно-средневековым представлениям о природе, раскрывается в двух «Мыслях» Ломоносова. В «Утреннем размышлении» поэт обрисовывает солнце, каким оно должно бы было предстать приблизившемуся к нему людской взгляду:
Тогда б со всех открылся государств
Горящий всегда Океан.
В том месте огненны валы стремятся
И не находят берегов,
В том месте вихри пламенны крутятся,
Борющись множество столетий;
В том месте камни, как вода, кипят,
Горящи в том месте дожди шумят.
«Несчетные солнца» неизмеримых пространств нескончаемой Вселенной видит Ломоносов, всматриваясь в завечеревшее небо:
Открылась пропасть звезд полна;
Звездам числа нет, пропасти дна…
Столь же большой, как и в преобразовании отечественного стиха, была роль поэта-ученого в работе над упорядочением русского литературного языка. Ломоносов, как никто до него, почувствовал огромные возможности, таящиеся в русском языке, его «природное изобилие, красоту и силу».
Но эти возможности далеко не были использованы. Литературным языком еще оставался средневековый церковнославянский язык, оторванный от живой разговорной речи. И литературный язык, и разговорная обращение были засорены чрезмерно громадным числом зарубежных слов.
Сблизить литературную и разговорную обращение, обеспечить самостоятельность и целостность национального русского — на это и были направлены усилия Ломоносова. И ему очень многое удалось сделать в этом отношении.
Чтобы внести узнаваемый порядок в литературный язык, разумно сократить потребление церковнославянских и зарубежных оборотов и слов, Ломоносов распределил целый словарный состав «славяно-российского» языка по трем группам — «штилям», прикрепив к каждому из них определенные литературные виды (жанры).
Церковнославянские слова, устаревшие и ставшие малопонятными, он совсем исключил из литературной речи. Те же из них, каковые были «гражданам России вразумительны», допускались к потреблению в основном в так называемых «высоких» жанрах — оде, смелой поэме и т. п.— в силу особенной собственной торжественности, приподнятости, отделявшихся от несложной, обыденной речи. Напротив, литературные произведения, содержание которых было ближе к судьбе — драматические произведения, сатиры, — должны были писаться «средним штилем» — языком менее книжным, более родным к разговорному. Наконец для «описания обычных дел», произведения комедий, эпиграмм, песен, дружеских посланий следовало использовать «низкий штиль», в котором смогут употребляться и «простонародные» слова. Изгонялись из языка и ненужные зарубежные слова — варваризмы.
Разделение литературного языка на «три штиля», быстро отграниченные друг от друга, было связано с теорией классицизма и в будущем начало стеснять писателей. Полный простор свободному формированию языка художественной литературы открыло творчество Пушкина, что по большей части продолжил и развил начатое Ломоносовым дело установления русского национального языка, но абсолютно снял неестественные перегородки «трех штилей».
Литературная деятельность очень способного поэта-ученого — его поэтическое творчество, его работы в области стиха и языка — имела только громадное значение для развития русской литературы. Недаром «Петром Великим русской литературы» именовал Ломоносова В. Г. Белинский.