162.Взяв весть о восстании, Априй отправил к мятежникам Амасиса успокоить их посулами. В то время, когда же Амасис прибыл и начал уговаривать их, какой – то египтянин на протяжении его речи позади надел ему шлём на голову и заявил, что этим коронует его на царство. Это случилось отнюдь не против воли Амасиса, что он и не замедлил доказать. В то время, когда мятежники провозгласили его царём, Амасис начал готовиться к борьбе с Априем. Априй же, определив об этом, послал к Амасису одного знатного египтянина из собственной свиты, по имени Патарбемис, с приказанием доставить Амасиса к нему живым. В то время, когда данный Патарбемис прибыл и начал звать Амасиса к царю, Амасис, приподнявшись в седле (он именно сейчас сидел на коне), испустил ветер и сообщил Патарбемису, дабы тот отнёс это Априю. Патарбемис однако настаивал, дабы Амасис явился к царю, в случае, если уж тот отправил за ним. Амасис же отвечал, что в далеком прошлом уже планировал это сделать и Априю не нужно будет гневаться на него: Не так долго осталось ждать он сам придёт к царю и других ещё приведёт с собой к нему. Патарбемис же замечательно осознал суть этих слов. Он видел изготовление к войне и быстро уехал, дабы срочно сказать царю о положении дел. В то время, когда же Патарбемис явился к Априю, то царь, разгневавшись, не разрешил сказать ни слова и приказал отрезать ему нос и уши. В то время, когда остальные египтяне, до сих пор ещё верные царю, заметили такое ужасное поругание знатнейшего человека из собственной среды, то срочно перешли на сторону мятежников и предались Амасису.
163.При известии об этом Априй вооружил наёмников и выступил против восставших египтян. А было у него тридцать тысячу наёмников – карийцев и ионян. В городе Саисе у царя был кроме этого громадный и превосходный дворец. Итак, Априй шёл войной на собственных же египтян, а Амасис – против чужеземных наёмников. В городе Момемфисе оба войска сошлись и начали сражение.
164.В Египте существует семь разных каст: Жрецы, солдаты, коровьи пастухи, свинопасы, мелочные торговцы, кормчие и толмачи. Столько каст в Египте, а заглавия каст забраны по роду занятий [их членов]. Каста солдат делится на так называемых каласириев и гермотибиев, каковые живут в следующих округах (целый Египет так как поделён на округа).
165.Гермотибии живут в округах: Бусирис, Саис, Хеммис, Папремис, на острове по имени Просопитида и в Нафо. Это – округа гермотибиев[330], численность которых, в то время, когда их было больше всего, доходила до ста шестидесяти тысяч людей. Никто из них не занимается никаким ремеслом, но лишь армейским делом.
166.Каласирии же обитают в следующих округах: Фивы, Бубастис, Афтис, Танис, Мендес, Себеннис, Атрибис, Фарбаис, Фмуис, Онуфис, Анисис, Миекфорис. Последний находится на острове против города Бубастиса. Это – округа каласириев[331], численность которых, в то время, когда их было больше всего, доходила до двухсот пятидесяти тысяч людей. Им кроме этого не разрешено заниматься никаким ремеслом, но лишь армейским, которому сын обучается от отца.
167.Обучились ли эллины от египтян кроме этого и этому, я не могу определённо решить. Я вижу лишь, что и у фракийцев, скифов, персов, лидийцев и практически всех других безжалостных народов меньше почитают ремесленников, чем остальных граждан. Люди же, не занимающиеся физическим трудом, считаются добропорядочными, в особенности же посвятившие себя армейскому делу. Так вот, данный обычай переняли все эллины, и, в первую очередь, лакедемоняне. Менее же всего ненавидят ремесленников в Коринфе.
168.Не считая жрецов, лишь солдаты в Египте пользовались особенными преимуществами: Каждому из них [с семьёй] жаловалось [в надел] по двенадцать арур отборной почвы, не облагаемой налогом. Арура же образовывает сто квадратных египетских локтей; египетский же локоть по величине равняется самосскому. Так вот, столько почвы жаловалось каждому [воину] в собственность. Помимо этого, от времени до времени и попеременно они приобретали ещё следующие доходы: Тысяча каласириев и столько же гермотибиев каждый год являлись царскими телохранителями. Последние, не считая доходов с земельных участков, приобретали каждый день по пять мин хлеба, по две мины говядины и по четыре аристеры вина на каждого. Таково было постоянное жалование телохранителей.
169.Итак, по окончании того как Априй во главе наёмников и Амасис со всеми египтянами прибыли к городу Момемфису, началась битва. Не смотря на то, что наёмники храбро сражались, но однако потерпели поражение, поскольку существенно уступали неприятелям численностью. По рассказам, Априй воображал, что кроме того всевышний не имеет возможности отнять у него царства. Столь прочно, казалось ему, сидит он на престоле. Но однако тогда он был побеждён в сражении, захвачен в плен и уведён в город Саис в собственный прошлый дворец, сейчас уже принадлежавший Амасису. Сперва Априя некое время содержали в царском дворце, и Амасис отлично обходился с ним. В итоге, в то время, когда египтяне стали роптать (они считали, что Амасис несправедливо поступает, оставляя жизнь собственному и их злейшему неприятелю), и Амасису было нужно выдать им Априя. Египтяне же задушили его и после этого предали погребению в усыпальницах предков. Эти усыпальницы находятся в храме Афины весьма близко от главного святилища, как войдёшь, так по левую руку. А хоронили саисцы в этом святилище всех собственных царей саисской династии. Так же и усыпальница Амасиса – во дворе храма, не смотря на то, что и дальше от главного святилища, чем Априева и его предков. Она представляет собой широкую каменную галерею с колоннами в виде пальм и другими украшениями. В данной галерее находятся два [двухстворчатых] портала, а за ними [в нише] стоит саркофаг.
170.В том же саисском святилище Афины имеется и гробница того, чьё имя я не считаю позволительным тут разглашать[332]. Она находится сзади храмового строения на протяжении всей стенки храма Афины. После этого в данной священной ограды стоят высокие каменные обелиски и расположено озеро, обложенное по краям прекрасно камнем, по – моему, такой же величины, как так именуемое Круглое озеро на Делосе[333].
171.На этом – то озере на протяжении ночных бдений египтяне воображают действа, [изображающие] страсти всевышнего. Эти представления они именуют мистериями. Но, об этом я буду хранить молчание, не смотря на то, что и мог бы сказать более детально о том, что происходит на этих действах. Так же желаю я умолчать и об обрядах на празднике Деметры[334], что эллины именуют Фесмофориями, потому, что непосвящённым информировать об этом не разрешено. Дочери Даная принесли к нам из Египта обряды и этот праздник [Деметры] и обучили им пеласгических дам. Потом же, в то время, когда дорийцы изгнали из Пелопоннеса всех прошлых обитателей, эти [мистические] празднества совсем закончились. Лишь аркадцы – единственное племя, которое не было изгнано и осталось от старого населения Пелопоннеса, – сохранили их.
172.Так – то по окончании свержения Априя воцарился Амасис родом из Саисского округа, из города по имени Сиуф. Вначале египтяне мало уважали и ни во что не ставили царя, поскольку прежде он был несложным гражданином а также незнатного рода. Позже, но, Амасису удалось завоевать их размещение хитростью, но щекотливым методом. Среди несметных сокровищ был у него умывальный таз, из которого сам царь и все его гости постоянно умывали ноги. Данный – то таз Амасис приказал расплавить, отлить из него статую всевышнего и воздвигнуть в самом оживлённом месте города. Египтяне же, проходя мимо статуи, благоговейно молились ей. В то время, когда же Амасис услышал об этом, то повелел призвать к себе египтян и заявил им, что статуя [бога] сделана из того таза для омовения ног, куда они раньше плевали, мочились и где умывали ноги, а сейчас её благоговейно почитают. Вот и с ним, прибавил царь, случилось приблизительно то же самое, что с этим тазом. Пускай в то время, когда – то прежде Амасис был лишь несложным гражданином, а сейчас – он их царь. Исходя из этого они должны почитать и уважать его. Так – то Амасис расположил к себе египтян, так что они добровольно дали согласие помогать ему.
173.Порядок [ежедневных] занятий Амасис установил таковой: В начале утра ещё до времени, в то время, когда народ собирается на рынок, царь усердно разбирал дела, каковые ему докладывали. После этого он пировал и легкомысленно и радостно шутил со собственными застольными приятелями. Друзей же царя удручало его поведение, и они упрекали его такими словами: «Царь! Ты умаляешь собственное царское преимущество, предаваясь таким легкомысленным и пустяковым занятиям. Тебе следовало бы, восседая на пышном троне, весь день заниматься делами. Тогда египтяне осознали бы, что над ними властвует вправду великий супруг, и о тебе отправилась бы лучшая слава. А сейчас ты ведёшь жизнь вовсе не такую, как подобает царю». А царь возразил им: «Стрелок натягивает собственный лук, лишь в то время, когда он нужен, и спускает тетиву, в то время, когда нет потребности. Так как если бы лук был неизменно натянут, он бы лопнул, и его запрещено уже было бы разрешить войти в дело при необходимости. Такова же и людская природа: Если бы человек вздумал постоянно предаваться важным делам, не разрешая себе шуток и никаких развлечений, то или неприметно впал бы в сумасшествие, или сходу был бы разбит параличом. Исходя из этого – то я всему уделяю собственное время». Так он отвечал своим приятелям.
174.Как говорят, Амасис, будучи ещё несложным гражданином, весьма обожал выпить и пошутить и вовсе не имел склонности к важным занятиям. А в то время, когда он пропил и прогулял собственное добро, то начал словно бы бы красть у соседей. А те обвиняли его в кражах, и в то время, когда он запирался, то водили в прорицалище и вопрошали, где похищенные вещи. Время от времени оракул его уличал, но довольно часто и оправдывал. В то время, когда же Амасис стал царём, то сделал вот что. О храмах тех всевышних, каковые его оправдывали [в кражах], он вовсе не беспокоился и не жаловал денег на их украшение. Он и не посещал их и не приносил жертв: Он утвержает, что ведь эти всевышние не заслуживают их прорицания и жертвоприношений лживы. Наоборот, всевышних, уличавших его в воровстве, он глубоко чтил, как подлинных всевышних, дающих правдивые прорицания.
175.В первую очередь, он воздвиг в Саисе необычные преддверия Афине, каковые на большом растоянии превосходят обширностью и высотой, и красотой и величиной камней, из которых они сложены, все другие. После этого он повелел поставить огромные сфинксы и колоссальные статуи с головами приятели, и доставить огромные глыбы камней для других работ. Кое-какие глыбы были перевезены из каменоломен у Мемфиса, а другие, самые огромные, из города Элефантины, что отстоит от Саиса не меньше чем на двадцать дней плавания вверх по реке. Но вот что меня в этом больше всего удивляет. Царь повелел доставить из Элефантины целое строение, высеченное из цельного камня. Перевозили же его три года, и для этого было назначено две тысячи человек, каковые все были кормчими. Протяженность этого храмового строения снаружи двадцать один локоть, ширина – четырнадцать, высота – восемь локтей. Это – наружные размеры этого монолитного строения. Изнутри же оно восемнадцати локтей и двадцати пяденей длины, двенадцати локтей ширины и пяти локтей высоты. Строение стоит при входе в священный участок. Вовнутрь [священного участка], говорят, его не втащили вот по какой причине. Мастер, как говорят, при перетаскивании этого строения глубоко набрался воздуха, поскольку ему наскучила нескончаемая работа. Амасис же принял это за недобрый символ и не разрешил тащить строение дальше. Другие, но, говорят, что один из рабочих, двигавших строение рычагами, был раздавлен и исходя из этого – то строение и не втащили в святилище.
176.И во все другие известные святилища Амасис кроме этого посвятил архитектурные сооружения, необычные собственной величиной. Так, кстати, в Мемфисе перед святилищем лежит на земле колосс длиной в семьдесят пять футов. На том же цоколе стоят ещё два вторых колосса из эфиопского камня в двадцать футов высоты любой, по обеим сторонам того громадного колосса. Имеется кроме этого и в Саисе такой же величины колосс, лежащий на земле, как и в Мемфисе. И Исиде в Мемфисе воздвиг Амасис громадный и хороший удивления храм.
177.При царе Амасисе, как говорят, Египет достиг величайшего процветания. Река дарила [блага] почва, а почва – людям, и населённых городов в Египте было тогда, говорят, двадцать тысяч. Амасис кроме этого издал вот какое распоряжение египтянам: Любой египтянин должен был каждый год объявлять правителю округа собственный доход. А кто этого не сделает и не сможет указать никаких законных доходов, тому угрожала смертная казнь. Афинянин Солон перенял из Египта данный закон и ввёл его в Афинах. Ещё и поныне он в том месте сохранился как самый отличный закон.
178.Амасис был втором эллинов. Он не только показывал благосклонность некоторым из них, но кроме того предоставил греческим переселенцам город Навкратис[335] для жительства. А тем, кто не хотел селиться в том месте, а приезжал лишь временно [для торговли], он отвёл места, где они имели возможность бы воздвигнуть храмы и алтарь всевышних. Самое громадное, известное и чаще всего посещаемое из этих святилищ именуется Эллений. Его основали сообща следующие города: Из ионийских – Хиос, Теос, Фокея и Клазомены; из дорийских – Родос, Книд, Галикарнасс и Фаселида; из эолийских – одна Митилена. Эти – то города сообща обладают святилищем, они же назначают глав для надзора за торговлей в порту. Другие города, каковые посещают святилище, в том месте лишь гости. Город Эгина воздвиг особенное святилище Зевса, самосцы – Геры, а милетяне – Аполлона.
179.Первоначально Навкратис был единственным торговым портом [для чужеземцев] в Египте; другого не было. В случае, если корабль входил в какое – нибудь второе устье Нила, то необходимо было принести клятву, что это произошло без злого умысла. А затем корабль должен был плыть назад в Канобское устье Нила. Либо в случае, если не было возможности подниматься вверх против ветра, то приходилось везти товары на нильских барках около Дельты до Навкратиса. Такие права и преимущества были у Навкратиса.
180.В то время, когда амфиктионы за триста талантов отдали подряд на постройку нового дельфийского храма (прошлый храм случайно погиб в огне пожарища), то четвёртую часть денег за подряд было нужно уплатить дельфийцам. Тогда дельфийцы стали ходить по городам и собирать пожертвования, причём возвратились из Египта далеко не с безлюдными руками. Так, Амасис пожертвовал им тысячу талантов квасцов[336], а эллины, жившие в Египте, – двадцать мин серебра.
181.С киренцами же Амасис заключил оборонительный и наступательный альянс и не задумался кроме того забрать себе мужу оттуда потому ли, что хотел иметь супругой эллинку, либо, возможно, лишь для альянса с киренцами. Так вот, он забрал себе в жены девушку по имени Ладику, которая, как одни говорят, была дочерью Батта, по вторым же, – Аркесилая либо кроме того знатного гражданина Критобула. Но, разделяя с супругой ложе, Амасис не имел возможности сойтись с нею, не смотря на то, что ещё сходился с другими дамами. И без того как это повторялось неоднократно, то Амасис сообщил Ладике: «Дама! Ты меня совсем околдовала! Ничто уже не спасёт тебя от самой лютой казни, которую в то время, когда – или испытала дама!». Не смотря на то, что Ладика отрицала собственную вину, Амасис не поменял собственный бешенство на милость. Тогда Ладика принесла обет Афродите посвятить в Кирену статую богине, в случае, если Амасис сойдётся с ней в эту ночь (так как в этом одном было её спасение). И вправду, затем обета Амасис в тот же миг же сошёлся с ней и с того времени, всегда как приходил, имел сношение с ней, и позже весьма полюбил её. Ладика же выполнила собственный обет богине. Она приказала изваять статую и отослала её в Кирену. В то время, когда я был в том месте, статуя была ещё цела и стояла [в храме] за городом Киреной. Эту Ладику Камбис по окончании завоевания Египта, определив от неё самой, кто она, отослал в Кирену, не причинив обиды.
182.Амасис же отправил посвятительные подарки кроме этого и в Элладу. В Кирену он пожертвовал позолоченную статую Афины и собственное собственное изображение в красках; после этого Афине в Линде – две каменные статуи и превосходный льняной панцирь; наконец, в храм Геры на Самосе – две собственные портретные древесные статуи, каковые ещё в мое время находились в громадном храме за порталом. Эти приношения на Самос царь сделал для гостеприимства и своей дружбы с Поликратом, сыном Эака. Что же до даров Амасиса в Линд, то он принёс их вовсе не для дружбы с кем – нибудь либо гостеприимства, а в силу того, что святилище Афины в Линде, по сказанию, воздвигли дочери Даная, остановившись в том месте на протяжении бегства от сыновей Египта. Эти посвятительные подарки принёс Амасис. Он завоевал кроме этого в первый раз остров Кипр и вынудил остров платить ему дань.
Книга третья. «Талия».
1.На этого – то Амасиса и отправился войной Камбис, сын Кира, и вместе с ним шли все покорённые им народности, а также ионяне и эолийцы. Обстоятельство похода была вот какая. Камбис послал вестника в Египет просить дочь Амасиса [себе в жёны]. А просил Камбис по совету одного египтянина, что дал данный совет из неприязни к Амасису, за то, что царь его одного из всех египетских докторов, разлучив с детьми и женой, передал персам, в то время, когда Кир отправил к Амасису просить наилучшего глазного доктора в Египте[337]. Так вот, ненавидя царя за это, египтянин и дал Камбису совет: Просить [в жёны] дочь Амасиса[338], чтобы египетский царь или огорчился, дав дочь, или отказом раздражил Камбиса. Амасис же ненавидел могущественных персов и вместе с тем опасался их: Он не знал, как поступить, – дать ли дочь либо отказать. Так как царь был в полной мере уверен, что Камбис берёт её не законной супругой, а в наложницы. Так вот, обдумывая собственное положение, Амасис отыскал таковой выход. Была у Априя, прошлого царя, дочь, очень известный и прекрасная женщина. Она одна из всей его семьи осталась в живых. Кликали её Нитетис. Эту – ту девушку Амасис приказал нарядить в шикарные, украшенные золотом одежды и отослать в Персию вместо собственной дочери. Через некое время Камбис обратился к ней с приветствием, как к дочери Амасиса, а женщина ответила ему: «Царь! Ты не знаешь, что Амасис одурачил тебя. Он нарядил меня в эти шикарные одежды и отправил к тебе как собственную родную дочь. А я в действительности дочь Априя, его прошлого господина, на которого он вместе с египтянами восстал и после этого умертвил». Эти – то слова и эта обстоятельство побудили сына Кира Камбиса, страшно разгневавшегося, к войне против Египта. Так, по крайней мере, гласит персидское предание.
2.Наоборот, египтяне вычисляют Камбиса египтянином, конкретно сыном данной дочери Априя. Так как, они утвержают, что Кир, а вовсе не Камбис отправил к Амасису сватать его дочь. Но это неверно. Египтянам было, во – первых, замечательно известно (так как никто так отлично не знает персидских законов и обычаев, как египтяне), что у персов не в обычае ставить царём незаконнорожденного ребенка, в случае, если имеется законный наследник, а во – вторых, что Камбис был сыном Кассанданы, дочери Фарнаспа Ахеменида, а вовсе не египтянки. Египтяне искажают историческую истину, выдавая себя за родственников Кирова дома. Так в конечном итоге обстоит дело.
3.Имеется, но, ещё и второе сказание (по – моему, действительно, оно немыслимое). Одна персидская дама пришла словно бы бы как – то на женскую половину [дворца] Кира. Заметив стоящих рядом с Кассанданой её прекрасных статных детей, она принялась звучно хвалить и наслаждаться ими. А Кассандана, супруга Кира, сообщила на это: «Не смотря на то, что я и родила Киру таких детей, но он меня ненавидит, а вот эту даму, сосватанную из Египта, носит на руках». Так она сообщила с досады на Нитетис. А её старший сын, Камбис, наряду с этим увидел: «Мать! В то время, когда я возмужаю, я переверну целый Египет вверх дном». Так сообщил Камбис, будучи ещё десятилетним ребёнком, и дамы дивились [его словам]. И вот, не забывая об этом, Камбис, в то время, когда возмужал и вступил на престол, отправился войной на Египет.
4.А в этом походе произошло вот какое происшествие. Был у Амасиса в числе наёмников один галикарнассец, по имени Фанес, человек умный и храбрый солдат. Данный Фанес поссорился с Амасисом и бежал из Египта на корабле, дабы предложить собственные услуги Камбису. Но так как Фанес имел громадной авторитет среди наёмников и был посвящён во все дела в Египте, то Амасис отправил быстро погоню, дабы захватить его. А отправил царь в погоню на триере самого верного собственного евнуха. Тот захватил Фанеса в Ликии, а, захватив, не смог, но, доставить в Египет, поскольку Фанес его перехитрил. Он напоил собственных стражей допьяна и бежал в Персию[339]. А Камбис сейчас именно планировал в поход на Египет и не знал, как пройти безводную пустыню. Тогда явился Фанес, сказал Камбису о положении дел у Амасиса и указал путь через пустыню. То есть, он дал совет Камбису отправить к царю арабов прося обеспечить надёжный проход через его почву.
5.Лишь этим путём открыт доступ в Египет. Так как от Финикии до области города Кадитиса простирается почва так называемых палестинских сирийцев[340]. А от Кадитиса (города, что, по – моему, чуть ли меньше Сард) до города Ианиса приморские торговые порты принадлежат аравийскому царству. От Ианиса же снова идёт почва сирийцев до озера Сербониды, на протяжении которого к морю тянется гора Касий. А от озера Сербониды, где, по преданию, погребён Тифон, – от этого озера начинается уже Египет. Почва же между городом Ианисом, горой Касием и озером Сербонидой – долгая полоса на трое суток пути – совсем безводная пустыня.
6.Сейчас я желаю поведать о том, что удаётся подметить только немногим, побывавшим в Египте. Из всей Эллады да, помимо этого, ещё из Финикии в Египет привозят каждые полгода вино в глиняных сосудах и всё – таки, возможно сообщить, в том месте не заметишь ни одного порожнего сосуда. Куда же, спрашивается, они деваются? Я отвечу на это. Любой староста общины обязан собирать все [порожние] глиняные сосуды в собственном городе и отправлять в Мемфис. Из Мемфиса же, наполнив водой, их переправляют в ту безводную Сирийскую пустыню. Так, всю глиняную винную посуду, ввозимую в Египет, в том месте опоражнивают и после этого, в дополнение к прошлой, отправляют в Сирию[341].
7.Сейчас и персы по окончании завоевания Египта кроме этого снабжают водой данный путь в Египет указанным выше методом. Но в то время в том месте ещё не было заготовлено воды. Определив об этом от галикарнасского наёмника, Камбис отправил вестников к царю арабов[342] молить о надёжном проходе. Царь арабов дал согласие, и они заключили между собой альянс.
8.Арабы вычисляют такие соглашения о дружбе особенно священными. Заключают же они соглашения вот как. В то время, когда двое хотят заключить соглашение о дружбе, то третий делается между ними и острым камнем делает надрез на ладони у громадного пальца каждого участника соглашения. После этого, оторвав от их плащей по кусочку ткани, смачивает кровью и намазывает ею семь камней, лежащих между будущими союзниками. Наряду с этим он призывает Диониса и Уранию. Затем обряда заключивший соглашение воображает чужеземца либо родича (в случае, если соглашение заключён с ним) своим приятелям и те кроме этого свято выполняют соглашение. Из всевышних арабы почитают одного Диониса и Уранию и утверждают, что носят стрижку для того чтобы же фасона, как у самого Диониса. Стригут же они голову в кружок, подстригая кроме этого волосы и на висках[343]. На своём языке Диониса они кличут Оротальт, а Уранию – Алилат.
9.Итак, царь арабов, заключив соглашение с вестником Камбиса, придумал вот что. Он приказал наполнить водой мехи из верблюжьей кожи и навьючить на всех собственных верблюдов. После этого он выступил с этим караваном в пустыню и в том месте начал ожидать войско Камбиса. Так, по крайней мере, гласит более точное предание. Но однако не нужно умалчивать и о менее точном предании, раз оно существует. Имеется в Аравии громадная река по имени Корис, впадающая в так именуемое Красное море[344]. Так вот, из данной – то реки, по преданию, царь арабов совершил воду в пустыню (посредством рукава, сшитого из сыромятных бычьих и других шкур). А в пустыне царь приказал выкопать громадный водоём для сохранения и приёма воды. От реки же до данной пустыни двенадцать дней пути. Три таких рукава, как говорят, царь совершил в три различных места.
10.В так именуемом Пелусийском устье Нила разбил собственный стан[345] Псамменит, сын Амасиса, ожидая Камбиса. Самого же Амасиса Камбис на протяжении египетского похода уже не застал в живых. Амасис скончался по окончании сорокачетырёхлетнего царствования. За это время ему не было нужно испытать никакой особенно тяжёлой беды. По смерти царя тело его было набальзамировано и погребено в усыпальнице святилища, которое он сам воздвиг[346]. А при Псаммените, сыне Амасиса, явилось египтянам великое знамение, конкретно выпал ливень в египетских Фивах, чего, по словам самих фиванцев, не бывало ни раньше, ни по окончании впредь до отечественного времени. Так как в Верхнем Египте по большому счету не бывает дождей, да и тогда в Фивах выпали только какие конкретно – то капли.
11.Персы же прошли через безводную пустыню и расположились станом вблизи египтян, дабы сразиться с ними. Тогда египетские наёмники – эллины и карийцы – в бешенстве на Фанеса за то, что тот привёл вражеское войско в Египет, придумали отомстить ему вот как. Были у Фанеса сыновья, покинутые отцом в Египте. Этих – то сыновей наёмники привели в стан, поставили между двумя армиями чашу для смешения вина и после этого на виду у отца закололи их над чашей одного за другим. Покончив с ними, наёмники влили в чашу вина с водой, а после этого жадно выпили кровь и ринулись в бой. По окончании жаркой битвы, в то время, когда с обеих сторон пало довольно много солдат, египтяне обратились в бегство.
12.Необычную вещь мне было нужно заметить в том месте, на месте битвы (на это обратили моё внимание местные обитатели). Кости солдат, павших в данной битве, были свалены в отдельные кучи. На одной стороне лежали кости персов, как они были погребены, а на другой – египтян. Черепа персов были такими хрупкими, что их возможно было пробить ударом камешка. Наоборот, египетские черепа были столь крепкими, что чуть разбивались от ударов громадными камнями. Обстоятельство этого, как мне растолковали, и я легко этому поверил, в том, что египтяне с самого раннего детства стригут себе волосы на голове, так что череп под действием солнца делается жёстким. В этом кроме этого обстоятельство, по какой причине египтяне не лысеют. Вправду, нигде не встретишь так мало лысых, как в Египте. Вот по какой причине у них такие крепкие черепа. У персов, наоборот, черепа хрупкие, и вот по какой причине. Персы с молодости носят на голове войлочные тиары и этим изнеживают собственную голову. Таковы эти черепа. Такие, как тут, черепа я видел в Папремисе, где лежали тела персов, павших во главе со своим вождём Ахеменом, сыном Дария, в борьбе против ливийца Инара.
13.Египтяне же, потерпев поражение в той битве, обратились в хаотичное бегство. Их оттеснили в Мемфис, и Камбис послал в том направлении к ним вверх по реке на митиленском корабле персидского вестника с предложением сдаться. А египтяне, завидев доходивший к Мемфису корабль, толпою ринулись из города, потопили корабль, людей порубили в тела и куски их потащили в город. После этого [персы] осадили город, и египтяне по окончании продолжительной осады вынуждены были, наконец, сдаться. Соседние же с Египтом ливийцы в страхе, как бы их не постигла участь Египта, без сопротивления покорились персам, сами наложили на себя подать и отправили царю подарки. Так же поступили киренцы и баркейцы, устрашившись, подобно ливийцам. Камбис милостиво принял подарки ливийцев, дарами же киренцев остался обижен, как я думаю, в силу того, что они были ничтожны (так как киренцы отправили царю всего пятьсот мин серебра). Царь забрал деньги и собственноручно поделил собственному войску.
14.На десятый сутки по окончании взятия города Мемфиса Камбис приказал посадить в предместье на позор египетского царя Псамменита, что был царём всего шесть месяцев. А, посадив его вместе с другими знатными египтянами, Камбис начал подвергать стойкость и мужество царя вот каким позорным опробованиям. Камбис приказал царевну, дочь Псамменита, одеть в одежду рабыни, и отправил её за водой, а вместе с ней и других девушек, дочерей знатнейших египтян, в таком же одеянии, как царевна. В то время, когда девушки с плачем и воплями проходили мимо собственных отцов, те кроме этого подняли рыдания и вопли, глядя на поругание дочерей. Лишь Псамменит, завидев с далека девушек, и, определив [среди них собственную дочь], потупил очи долу. В то время, когда девушки с водой прошли, Камбис отправил после этого [на казнь] сына Псамменита и две тысячи его сверстников с петлёй на шее и заткнутым удилами ртом[347]. Их вели на казнь в отмщение за митиленцев, погибших с кораблём в Мемфисе. Таковой решение суда вынесли царские судьи: За каждого человека казнить десять знатнейших египтян[348]. В то время, когда Псамменит заметил, как они проходили мимо, и осознал, что сына ведут на казнь, он кроме этого потупил очи, в то время как другие египтяне, сидевшие около него, плакали и сетовали [на собственную неприятную участь]. По окончании того как миновали и эти, подошёл, случайно проходя мимо Псамменита, сына Амасиса, и сидевших у ворот египтян, один из его застольных друзей, человек уже очень преклонного возраста. Он лишился всего собственного хороша и сейчас, как бедный, просил подаяния у солдат. А Псамменит, завидев приятеля, звучно зарыдал, назвал его по имени и начал бить себя по голове. Около Псамменита, само собой разумеется, находились стражи, каковые доносили Камбису о каждом его шаге. Камбис удивился поступку Псамменита и отправил вестника задать вопрос вот что: «Псамменит! Владыка Камбис задаёт вопросы: По какой причине при виде твоей опозоренной сына и дочери на смертном пути ты не рыдал и не оплакивал их, а этому бедному, что, оказывается, кроме того не родственник тебе, воздал честь [этими символами скорби]». Так задавал вопросы вестник, а Псамменит отвечал такими словами: «Сын Кира! Несчастья моего дома через чур громадны, дабы их оплакивать. Несчастье же приятеля, что сейчас, на пороге старости, из богатства и роскоши впал в нищету, достойно слёз». В то время, когда вестник передал Камбису эти слова, они показались царю честными. Наряду с этим, по рассказам египтян, Крез, сопровождавший Камбиса в египетском походе, начал плакать; начали плакать кроме этого и персы из царской свиты. Кроме того сам Камбис был тронут и в тот же миг же приказал помиловать царского сына, а самого Псамменита привести к нему с того места [у ворот] в предместье, где тот сидел.