Около 150 г. до н. э. в восточной части Азии, в бассейне многоводных рек янцзы и Хуанхэ, за Великой Китайской стеной, незадолго перед тем возведенной для защиты от кочевников, лежали почвы Китая — страны с многовековой культурой, цветущими городами, густой сетью оросительных каналов, многомиллионным трудолюбивым населением.
В то время в юго-западной части Азиатского материка, между Средиземным морем и могучими горными узлами Памира и Гиндукуша, протянулся пояс громадных и малых стран — обломков широкой империи Александра Македонского. На восточной оконечности этого пояса, на скрещении громадных торговых дорог, лежали очаги древних культур — богатые города Бактра, Мараканда (Самарканд), Александрия Крайняя (Ходжент). Из этого шли караваны в Вавилон и Индию, Закавказье и Малую Азию.
Согдийское и Бактрийское царства, где у власти находились уроженцы Греции, поддерживали оживленные сношения с Сирией, землями и Египтом Римской державы.
К северу от Согдианы, в низовьях Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи, размешалось Хорезмийское царство — громадный оазис в сухих приаральских степях.
К югу от перевалов Гиндукуша и Памира лежали другие страны и Индия старой культуры.
Древние земдепроходцы и мореплаватели
Так, на карте Азии II в. до н. э. четко выделялись контуры областей древних цивилизаций — Китая, Средней Азии и Индии. Но эти области не соприкасались между собой, между ними не было прямого постоянного контакта. Пять тысяч километров пустынь и гор — широкий центральноазиатский барьер — отделяли Согдиану и Бактрию от Китая. На много дней пути тут раскинулись бескрайние почвы, где летом от палящего зноя камни покрывались бурой коркой пустынного загара, а зимний период дули свирепые бураны, взметая сухую морозную пыль.
К ключам и источникам вели звериные тропы. Волчьи и лисьи следы на них время от времени перекрывались глубокими отпечатками конских копыт. Кучки холодной золы, кости, тряпки, обрывки кожи, затоптанные в почву, отмечали места остановок кочевников у водных источников. Иногда из-за каменистого гребня быстро вылетали наездники. Они проносились по степи,, оставляя за собой острый запах сбруи и конского пота.
Сюнну — так именовали в Китае кочевников, хозяев цептральноазиатских земель. Это были гунны, каковые столетия спустя вторглись в Европу. И китайцы не знали неприятеля более сильного, коварного и ожесточённого. Подобно опустошительному урагану, врывались сюнну в пограничные области Китая. Все разоряя и выжигая на своем пути, они проникали на много ли1 в глубь страны и уводили в далекие монгольские степи десятки тысяч военнопленных.
Гунны расположились близко у западных пределов Китая. Торговые дороги, ведущие из Китая на запад, обрывались сразу же за Великой стеной в стране кочевников.
В середине II в. до н. э. до двора китайского императора дошла весть о том, что враждебные гуннам кочевые племена «громадных юэчжи», два раза разрушенные гуннами в степях за Великой стеной, обосновались где-то на большом растоянии на западе, за горами. Китайский император У Ди решил направить к юэчжи консульство, дабы заключить с ними альянс против гуннов и после этого нанести исконным неприятелям Китая сокрушительный удар с запада и востока.
Консульство к громадным юэчжи отправилось в 138 г. до н. э. Перед ним стояло много трудностей.
От западных пределов Китая до земель громадных юэчжи путь проходил через неизвестные пространства. Путь данный был немереный и нехоженый; никто доподлинно не знал, как далека страна юэчжи.
Идти нужно было через владения гуннов, а у их вождя было довольно много глаз, довольно много ушей и долгие, цепкие руки.
Консульство возглавил Чжан Цянь, уроженец области Хань-чжун (юг нынешней провинции Шэньси), — человек умелый, физически выносливый, мужественный, отлично знавший повадки и обычаи гуннов.
Еще в юности ему довелось посещать за пределами Китая, где, по словам старого историка Китая Сым Цяня, он купил неспециализированное доверие. Разумеется, Чжан Цянь состоял на дипломатической работе перед тем, как его прописали главой консульства к юэчжи.
Чжан Цяня сопровождало сто человек, и правой его рукой был искусный охотник Таны — меткий стрелок из лука, родом гунн.
Карта путешествий Чжан Цяня.
Консульство отправилось в путь из пограничного города Лунси, на западных пределах Китая. Но нежданно пришла беда: гунны захватили всех в плен и зорко смотрели за каждым шагом пленного китайского посла.
Казалось, все утрачено. На большом растоянии на востоке осталась родная почва. На большом растоянии на западе лежала страна громадных юэчжи, неизвестный край за Небесными горами — Тянь-Шанем. Сейчас «столица» гуннов была где-нибудь на окраине Гобийской пустыни, на следующий день центр кочевой державы уже переносился к берегам оз. Кукунор либо на склоны Нанынаньских гор.
Шли годы… Чжан Цянь терпеливо обдумывал замысел бегства из плена. Как зеницу ока хранил он собственный посольский бунчук. Наконец на одиннадцатом году плена ему удалось бежать.
Довольно много дней он шел па запад, терпя лишения, страдая от студеных ветров на перевалах Тянь-Шаня. Наконец наступил сутки, в то время, когда Чжан Цянь заметил уходящую на большом растоянии на запад зеленую равнину. Перед ним лежала страна Давань — Ферганская почва, откуда десятки дорог вели в неизвестные китайцам страны Запада: Согдиану, Бактрию, Хорезм.
Чжан Цянь обратился с просьбой о помощи к властителю Даваня. Тот приказал проводить Чжан Цяня в страну Канцзюй — так китайский путешественник именовал Хорезм. Оттуда Чжан Цянь направился в Согдиану и Бактрию, где незадолго до того осели громадные юэчжи, смешавшиеся потом с местным населением. Но Чжан Цяню не удалось склонить их вождя к альянсу с Китаем.
Около года Чжан Цянь пробыл в Бактре, а после этого отправился в обратный путь. И опять он попал в плен к гуннам, и опять бежал от них. В этом случае он уже направился не на запад, а на восток и на тринадцатом году странствований наконец добрался до пределов Китая. Из 100 человек на родину возвратились лишь двое.
Чжан Цянь.(Со древнего китайского рисунка.)
Донесения Чжан Цяня правителям Китая явились открытием нового мира. В них дается ясная картина той части Средней и Западной Азии, куда до Чжан Цяня, возможно, не проникал еще ни один китаец. Страны, их управление, армии, род занятий обитателей, их язык и обычаи, природа — все это интересовало Чжан Цяня.
Он обрисовывает, к примеру, страну Давань — и мы видим цветущий край, где насчитывается семьдесят громадных и малых городов, где сеют рис и пшеницу, возделывают виноград, разводят изумительных «небесных» коней. Потом он пишет о Канцзюе — Хорезме, о стране Усунь — нынешнем Семиречье, о Согдиане, о стране Дася — Бактрии и Аньси — Парфянском царстве.
Он упоминал о государствах, каковые находились на западе от Парфянской державы; о почвах к северу от Хорезма и Парфии, где в полупустынях и бескрайних степях обитали кочевые племена.
В столице Бактрии Чжан Цянь встречал купцов из страны Шеньду — Индии. Он осмотрел их товары и, к собственному величайшему удивлению, нашёл у индийских торговых гостей бамбуковые изделия из Южного Китая. И Чжан Цянь высказал очень способную предположение: эти изделия через руки неизвестных посредников поступают из Китая в «Страну слонов» — Шеньду южным методом. Существовала, следовательно, еще одна дорога из Китая на запад, и эту дорогу следовало освоить.
Так Чжан Цянь верно наметил автостраду из Китая в Индию через Ассам и Бирму, через моря юго-восточной Азии.
Он привез на родину семена винограда — до тех пор малоизвестной на его отчизне культуры,— и семена среднеазиатских кормовых трав.
Чжан Цянь не только сказал китайскому императору о том, что видел,— он действовал и действовал энергично.
В 123—119 гг. до н. э. он принимал участие в успешных походах против гуннов: китайские армии жестоко разгромили неприятелей и прогнали их за Хангайские горы, в Северную Монголию. С той поры гунны уже не могли угрожать Китаю опустошительными вторжениями.
Путь на Запад был очищен, и Чжан Цянь опять отправился в далекие края, в почву У сунь (Семиречье), откуда было неподалеку до Даваия и владений громадных юэчжи.
Из Усуня Чжан Цянь послал консульства в разные области Средней Азии, в Парфию и Индию; с этими же послами глава Усуня послал собственных толмачей. В 114 либо 113 г. до н. э. китайские послы возвратились в Усунь, и с ними явились вестники из многих дальних государств.
Чжан Цянь отправился на родину. Переход через Центральную Азию от Тянь-Шаня к границам Китая был его последним путешествием. Возможно, в 112 г. до н. э. Чжан Цянь погиб. А спустя десятилетие границы Китая расширились до Усуня и Даваня, и на почвах, открытых для Китая Чжан Цянем, было основано четырнадцать новых провинций.
Чуть заметные тропы, по которым некогда шел на запад Чжан Цянь, стали сквозным методом из Китая к берегам Средиземного моря — «великой шелковой дорогой». Этим методом в течении многих столетий шли на запад — в Хорезм, Иран, Сирию, Причерноморье — караваны с китайским шелком.
Так в истории открытий и путешествий занял почетное место великий китайский землепроходец Чжан Цянь.