Критики относят «Письмо к даме», наровне с некоторыми вторыми произведениями, написанными в 1924—1925 гг. (по окончании «Москвы кабацкой»), к совсем новому периоду творчества С. Есенина, в то время, когда переосмысливаются его взоры на будущее страны. Так вычисляли критики — современники Есенина, так вычисляют и многие исследователи его творчества сейчас.
— Какова главная тема этого произведения?
(Эта поэма посвящена теме самоопределения личности в эру исторического перелома. Своеобразие ее формы связано с мотивировкой рассказа о настоящем и прошлом храбреца: обращение к покинувшей его даме. В поэме две части, не только поделённые отточием, но и противопоставленные по содержательному и эмоциональному показателям. «Тогда» и «сейчас» разделяет не только время, это два этапа в жизни храбреца: мучительное, плачевное непонимание смысла происходящего и праздник обретения смысла существования, связанного с осознанием себя частицей истории «почвы».)
— Каковы особенности размерного строения поэмы?
(Благодаря свободному ямбу создается чувство непосредственности рассуждения; а «лесенка», разбивающая строфы, оказывает помощь выделить главные слова, находящиеся в начале либо середине строчка:
Я стал не тем,
Кем был тогда…
…
Простите мне…
Я знаю: вы не та…)
— Каким мы видим лирического храбреца в этом произведении?
(Храбрец, подписывающийся под письмом: «Привычный ваш / Сергей Есенин», максимально приближен к автору. Но одновременно с этим для его образа использованы лишь две автобиографические черты: чувство потерянности в «гуще вьюг и бурь», приводящее его в «трюм» судьбы — «русский кабак» и выстраданное осознание событий, переменившее его отношение к ним и себе. Храбрец не поэт (черта «зрело опытный работу» относится к его возрасту, свидетельствует, о том, что он встречает «роковое» время уже сложившимся человеком, которому тяжело принять «новую судьбу»), внимание не акцентируется на творческом начале его жизни, в чёрте не использованы главные лирические мотивы — чувство родства с своей землёй и природой. Поэтому, не обращая внимания на прямое соотнесение с автором, храбрец предстает не его лирическим двойником, а эпическим воплощением образа человека, ищущего путь «В развороченном бурей быте», вовлеченного в конфликт с «роком», судьбой.)
Благодаря исповедальной интонации, пересечению публичной и личной коллизий, повествование о том, «Каков… был / И что… сталось» с храбрецом, получает особенную проникновенность. Он вспоминает о прошлом «В ударе ласковых эмоций», стремясь растолковать «любимой» собственный состояние «тогда» — «шальную судьбу», «скандалы», «угар пьяный», измучившие ее и приведшие к разрыву. Об этом она «не забывает», «сказала», бросая ему «что-то резкое / В лицо» и предрекая, что его «удел — / Катиться дальше, вниз». Она совершила собственный выбор в пользу «дела» и «важного, умного мужа», но храбрец видит за этим подлинную обстоятельство:
Любимая!
Меня вы не обожали.
…
Не знали вы,
Что я в целом дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не осознаю —
Куда несет нас рок событий…
Храбрец, ощущавший себя, «как лошадь, загнанная в мыле, / Пришпоренная храбрым ездоком», как пассажир гибнущего в шторме корабля, как путник, появлявшийся на краю «кручи», искал понимания, сочувствия, любви, сам страдая о тех, кто был рядом. Но в «любимой» все это вызывало лишь «грустную усталость», в ней он не отыскал опоры помощи, ее отпугнула «маета» духовных исканий. Сам храбрец, отправившись через мучения, падения, «угар», «избежал паденья с кручи», придя к «иному» мироощущению («Я в возрасте другом. / И ощущаю и мыслю по-иному», «Я стал не тем…»).
Сущность нового взора на мир пребывает в приятии исторической закономерности поиска «новой судьбе», «новой славы». В современных публичных преобразованиях храбрец заметил рвение воплотить вечные сокровища — «светлый труд и вольность». Такая оценка событий, ставшая вероятной лишь «на расстоянье» («Лицом к лицу /Лица не увидать. / Громадное видится на расстоянье») стала причиной трансформации публичной позиции:
Сейчас в Советской стороне
— Как осознаёте определение яростный? Какой суть получает это слово в данном контексте?
— Как вы принимаете эту самохарактеристику поэта?
(Обсуждение.)
Амурная линия сюжета проявляет глубинность трансформаций в личности храбреца. Согласие с ходом истории для него не внешнее примирение с публичными условиями. Не обращая внимания на оставшуюся печаль от осознания того, что «Ни капельки не нужен» любимой даме, отказавшейся от него «тогда» и не интересующейся тем, что с ним «сталось» «сейчас», он готов винить во всем лишь себя:
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше…
…
Простите мне…,
не решаясь вмешиваться в ее жизнь:
Живите так,
Как вас ведет звезда…
Ответственным следствием исторического взора на современные события есть оценка «рулевого» «с умелой душой» («слава и Хвала рулевому!»). Храбрецы поэм Есенина этого периода, как и ранее, далеки от политики, от «Премудрости неинтересных строчков» Маркса («Стансы», 1924). Авторские представления о «Жёстком гении» «страны родной» («Ленин», 1924) связаны с пушкинскими мотивами.
Стихотворения финиша 1925 года (скоро Есенин погибнет) проникнуты грустью, разочарованием, ностальгией по потерянному счастью:
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность!
Еще как словно бы берегу
В душе потерянную молодость.
…
Так как знаю я и знаешь ты,
Что в данный отсвет лунный, светло синий
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы в далеком прошлом,
Ты не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играться в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пускай сердцу всегда снится май
И та, что окончательно обожаю я.
Многие стихи Есенина стали песнями. И эта вторая жизнь лирики поэта стала частью нашей жизни.