По окончании переезда в Шри Раманашрамам у подножия горы Шри Бхагаван ходил на прадакшину еще пара лет. В то время, когда это случалось, все желали сопровождать его. Но это было нереально, поскольку кому-то необходимо было присматривать за ашрамом. Исходя из этого мы договорились, что один либо двое из поваров и те, кто трудится на открытом воздухе, будут оставаться. Мы установили очередность, дабы ходившие с Шри Бхагаваном на прошлую прадакшину оставались, давая возможность и вторым пойти с ним.
Лунными ночами, перед тем как отправиться на прадакшину со Шри Бхагаваном, мы подкреплялись пури . Позже брали мало оставшейся еды с собой, дабы съесть ее в дороге. К тому времени, в то время, когда мы возвращались в ашрам, обычно уже светало.
Во второй половине 20-ых годов XX века важным за кухню был Нараяна Рао. Это был уважаемый человек, отлично обладающий британским языком. Помимо этого, он был втором детства кожный покров. В случае, если Чиннасвами когда-либо осуждал его стряпню, Нараяна Рао припоминал их тут и давнее общение же со злобой отвечал: «Я райяр (каста, которая славилась умелыми поварами)! Ты что, будешь учить меня готовить?»
в один раз, в то время, когда мы собрались на прадакшину, Чиннасвами попросил Нараяну Рао остаться присматривать за ашрамом, потому, что была его очередь.
На это Нараяна Рао ответил: «Вы все всегда находитесь с Шри Бхагаваном. Я могу пойти с ним по окончании того, как сделана работа на кухне, понятие „очередь“ ко мне не относится. Я также иду на прадакшину !»
Между ним и Чиннасвами разгорелся спор, в конце которого Нараяна Рао сообщил: «Если ты вынудишь меня остаться тут, я уйду из ашрама».
Чиннасвами отпарировал: «В случае, если тебе тут не нравится, можешь уходить!»
Шри Бхагаван услышал об данной ссоре. В то время, когда все готовься , мы сообщили Шри Бхагавану, что можем отправляться. Он молчал некое время, а позже сообщил: «Вы все идите».
Озадаченные его ответом, мы сообщили ему: «Еда упакована и все готово».
Шри Бхагаван ответил: «Вы все имеете возможность съесть эту еду, в то время, когда возвратитесь с прадакшины ».
Потому, что все мы находились как вкопанные, Шри Бхагаван тихо, но твердо сообщил: «Раз такие споры как „я отправлюсь с ним“ либо „ты отправишься с ним“ появляются лишь по причине того, что я обхожу гору, вы все имеете возможность сходить без меня».
Шри Бхагаван больше ни при каких обстоятельствах не ходил около горы.
В то время, в то время, когда Шри Бхагаван еще совершал обходы горы, он довольно часто по окончании них ощущал слабость и усталость. Кое-какие преданные видели это и осознавали, что Шри Бхагавану отлично бы прекратить ходить на прадакшину . Искреннее желание этих преданных исполнилось, в то время, когда Шри Бхагаван услышал, что преданные ссорятся между собой из-за того, кто будет сопровождать его.
Нараяна Рао весьма печалился, что из-за него Шри Бхагаван принял такое ответ. Пара месяцев спустя он покинул ашрам и начал жить в Павалакундру, но все еще частенько приезжал на даршан к Шри Бхагавану.
Я полагаю, кое-какие люди в ашраме неизбежно ссорятся с другими. Кроме этого неизбежно да и то, что люди извне смогут отыскать какой-нибудь предлог, дабы поссориться с ашрамом. Шри Бхагаван учил всех нас держаться в стороне от любых споров, каковые нас не касаются, и, например, не интересоваться теми вопросами, каковые были заботой только управления ашрама.
в один раз, к примеру, всплыли на поверхность какие-то факты, касающиеся управления ашрама. Не будучи конкретно связанным с ними, я все же переживал, потому, что ощущал, что в случае, если их не удастся решить подобающим образом, это замарает хорошее имя ашрама. в один раз двое либо трое преданных пришли к Шри Бхагавану и выложили ему эти неприятности. Оказалось так, что я входил в холл, в то время, когда они говорили о них, и он тут же повернулся ко мне и задал вопрос, по какой причине я вошел сейчас и для чего мне интересоваться такими вопросами. Я не осознал смысла этого вопроса, и Шри Бхагаван растолковал, что человеку направляться заниматься лишь тем, для чего он изначально пришел в ашрам. Он задал вопрос меня, какая у меня была изначальная цель.
«Взять милость Шри Бхагавана», – ответил я.
«Тогда занимайся лишь этим», – сообщил он.
По окончании паузы он задал вопрос меня, интересовали ли меня вопросы, касающиеся управления ашрамом, в то время, когда я лишь прибыл. Я заявил, что нет.
«Тогда, – сообщил он, – сосредоточься на изначальной цели собственного нахождения тут».
* * *
Шри Бхагаван довольно часто сказал, что ходить за бхикшей (милостыней) благотворно для садханы, что это уничтожит эго и устранит идею «я имеется тело». В начале отечественного нахождения в Шри Раманашраме Рамакришна Свами желал жить на бхикше . Взяв предварительно позволение Шри Бхагавана, он начал жить в пещере Вирупакша и ежедневно ходил в город за просить еду.
Идя по улице, он кричал: «Бхикша! Бхикша!» Потому, что его призыв был резким, как крики торговца, один из местных мальчишек пошутил над ним, спросив: «какое количество бхикш за рупию?»
Следуя совету Шри Бхагавана ежедневно поменять улицу, он просил на нескольких различных улицах два либо три дня подряд.
На четвертый сутки он пришел на новую улицу и стал, как в большинстве случаев, кричать: «Бхикша! Бхикша!» Преданная по имени Лакшми Амма, жившая в том месте, определила в нем ашрамита и настояла на том, дабы он принял бхикшу в ее доме. Она совершила его вовнутрь, вымыла его ноги, поставила перед ним листовую тарелку и положила в нее еду. Позже она попросила его прочесть наизусть «Шива Пуранам» (вступительная часть «Тирувачакам»). Так как он не знал этого текста, то без звучно. В то время, когда Лакшми Амма осознала, что он не знает, как поступить, она сама выполнила «Шива пуранам» и еще песню из «Перия пуранам». После этого воскурила камфару, простерлась перед ним и попросила его к столу. Рамакришне Свами стало стыдно за собственный незнание того, что, значит, есть классической церемонией садху , просящих подаяния. Ощущая, что ему уже хватило его хождений за бхикшей , он возвратился в ашрам.
В то время, когда Шри Бхагаван услышал эту историю, он засмеялся и сообщил: «Что сделаешь? Если ты идешь на бхикшу из-за нищеты, тебе нужно будет унижаться и сомневаться. Но кто он [Рамакришна Свами] таковой? Разве у него нет собственных денег? Ему что, не достаточно на еду? В итоге, он ходил за бхикшей лишь для следования традиции. Вот по какой причине он кричал „Бхикша!“ с достоинством и таким величием. В те времена, в то время, когда я ходил за бхикшей , я также ходил, полный преимущества, и с безразличием. Это что-то такое, что приходит конечно». Позже он добавил: «Просящие милостыню садху должны знать „Шива Пуранам“ и песни из „Перияпуранам“. В то время, когда идешь на бхикшу либо имеется в матхе , необходимо просматривать оба этих текста перед принятием пищи. На севере Индии – другие тексты. В том месте перед едой принято просматривать пятнадцатую главу „Бхагавад-гиты“ и „Шива Махимна Стотру“, но тут, на юге, их не обязательно знать всем».
По окончании того как я услышал это от Шри Бхагавана, я выучил «Шива Пуранам», пара песен из «Перияпуранам», пара стихов из «Бхагавад-гиты» и еще кое-какие песни. В случае, если в каком-нибудь матхе либо ашраме проходило мероприятие, Шри Бхагаван просил меня находиться на нем в качестве представителя ашрама. Я шел с удовольствием и уверенностью, зиждущейся на знании традиции.
Эта Лакшма Амма, та самая, которая дала бхикшу Рамакришне Свами, была весьма предана Шри Бхагавану. В благоприятные дни, такие как новолуние, Картиккай и первый сутки тамильского месяца, она рано утром совершала омовение и отправлялась на прадакшину со своим единственным сыном, которому тогда был около восьми лет. Обойдя гору, она примерно в пять утра приходила в ашрам.
Встретившись с ними обоих, Шри Бхагаван отмечал: «О, сейчас Картиккай? Либо первый сутки месяца? Я определю о благоприятных днях, только в то время, когда вижу этих двоих».
Лакшми Амма в большинстве случаев просила собственного сына Рамачандрана почитать наизусть «Дакшинамурти Стотру» перед Шри Бхагаваном. В то время, когда мальчик в конце каждой строфы не имел возможности отыскать в памяти начало следующей, Шри Бхагаван направлял его, подсказывая ему первое слово любой раз, в то время, когда тот начинал новый стих. Шри Бхагаван перевел данный текст на тамильский язык. Специально для мальчика Рамачандрана он сложил совместно первые слова всех строф в один маленький стих.
Рамакришна Свами и я были личными служителями Шри Бхагавана, но работы не хватало, дабы занять нас обоих. В то время, когда мы почувствовали, что негоже имеется пищу в присутствии Шри Бхагавана, не делая никакой работы, мы сделали вывод, что любой из нас будет каждый день ходить за бхикшей и делать тапас в каком-нибудь месте за пределами ашрама [25].
Брат Рамакришны ежемесячно отправлял ему 25 рупий, что по тем временам было большой суммой. В городе жила дама по имени Соубхагьяттамма, которая кормила садху . На каждого садху у нее уходило по пять рупий в месяц. Вся ее жизнь вращалась около кормления садху и даршана Шри Бхагавана. В то время, когда была моя очередь посещать вне ашрама, Рамакришна Свами давал 5 рупий Соубхагьяттамме и просил ее кормить меня. У него была такая же договоренность с ней, в то время, когда приходила его очередь жить вне ашрама. Ни один из нас не ел ее пищу утром либо вечером. Мы ели лишь обед от данной дамы. Эту еду отправляли в пещеру Вирупакша, где мы оба останавливались, в то время, когда жили вне ашрама.
в один раз, в то время, когда была очередь Рамакришны Свами жить за пределами ашрама, он отправился в пещеру Вирупакша. Он собирался заниматься в том месте тапасом . На четвертый сутки, на протяжении медитации, у него было видение сильного сияющего света. Он был удивлен и впечатлен. Позже, в то время, когда он поразмыслил, сможет ли он заметить в этом сиянии город Кумбаконам, показался Кумбаконам. Заметив город, он после этого поразмыслил, сможет ли он заметить Шри Раманашрам, что был основан в том месте. И он также показался в его видении. В восхищении он вскрикнул: «Ага! Господь Аруначала весьма скоро благословил меня видением этого света! Помимо этого, я могу видеть все, о чем бы ни поразмыслил!»
Думая так, весьма довольный собой, он возвратился в Шри Раманашрамам, где безостановочно с удовольствием говорил всем нам о собственном опыте.
Но в то время, когда об этом видении услышал Шри Бхагаван, он отметил: «О! И это тапас ? Это легко великолепно! Он занимался тапасом . Показался Кумбаконам, показался ашрам в нем. Какой великий тапас ! Смолкнуть у источника ума и пребывать в том месте как Атман – лишь это имеется тапас . А он вместо этого твердит: „Я видел то, я делал сё!“ Эти состояния преходящи».
Шри Бхагаван потом выразил подобные эмоции в тридцатом стихе «Упадеши Ундияр»:
В случае, если знаешь То [Атман], которое остается по окончании того, как «я» прекратило существовать, это отличный тапас . Так сообщил Господь Рамана, что и имеется Атман.
Мы постоянно испытывали счастье и благость в присутствии Шри Бхагавана. Для нас, юных брахмачариев (садху , давших обет безбрачия), каждая деятельность была упражнением. Поститься, выполнять тапас в одиночестве, впадать в такое состояние, как словно бы тело мертвое, обходить гору два либо три раза в сутки, дремать на голом полу без постели – все эти действия были для нас подобны спортивным вызовам. Один случай, случившийся в Скандашраме, показывает, до каких нелепых выходок мы доходили.
По окончании того как Шри Бхагаван покинул Скандашрам и стал всегда жить в Шри Раманашраме, один жрец из храма Аруначалешвары, Вриддхачалам, остановился в Скандашраме. Он был преданным богини Раджа Раджешвари и кроме этого знал целебные особенности различных растений, растущих на горе. В Скандашраме он время от времени выпивал сок одного растения в качестве слабительного. На следующий сутки он принимал стакан сока второй травы. Позже он садился в маленькой комнате и просил меня закрыть его снаружи. Я был его поверенным в таких делах. семь дней спустя я открывал помещение, тряс его и будил от транса, в который растение погружало его. Мы проделывали это пара раз. Он продемонстрировал мне особенные травы, каковые он применял, но, потому, что меня не интересовали подобные способы, я тут же забыл о них.
в один раз данный жрец и я решили дать обет не дремать в течение восьми дней. Я попросил Рамакришну Свами, дабы он позаботился о личных потребностях Шри Бхагавана сейчас, поскольку я собирался быть в Скандашраме со жрецом. В дневное время мы со жрецом не принимали ничего, не считая чая, проводя время, занимаясь учёбой и медитацией. Около десяти часов вечера мы медлительно спускались от Скандашрама и к полуночи доходили до ашрама внизу. В те дни сейчас Шри Бхагаван в большинстве случаев выходил на улицу. Совершив продолжительное время в присутствии Шри Бхагавана, мы возвращались в Скандашрам рано утром. На пятый сутки мы осознали, что больше не можем обходиться без сна. В случае, если без пищи возможно обходиться какое количество угодно, то сна избежать все равно нереально.
Был отечественный простой визит Шри Бхагавану ночью пятого дня. Увидев отечественный изможденный вид, Шри Бхагаван сообщил: «Достаточно! Достаточно прочих капризов и ваших обетов! В том месте имеется авьял (смесь вареных овощей) и рис. Идите, покушайте».
Осознав, что мы больше не в силах продолжать, мы покушали. В ту ночь отечественному обету был положен финиш. А я возобновил собственную работу в качестве личного служителя Шри Бхагавана.
Пара дней спустя я отправился в паломничество к Ковилур Матху. Шри Махадева Свами, что тогда был главой Ковилур Матха, прежде был главой Исанья Матха в Тируваннамалае. Живя в Тируваннамалае, он довольно часто приходил на даршан к Шри Бхагавану. На протяжении собственных визитов он с громадным размещением разговаривал со всеми нами. В то время, когда он жил в Тируваннамалае, ежедневно Дипавали он высылал Шри Бхагавану бутыль масла, порошок мыльного ореха и новую набедренную повязку. Кроме того по окончании собственного отъезда из Тируваннамалая он договорился со своим преемником, Шри Натешей Свами, дабы эти приношения длились. Шри Махадева Свами кроме этого вкладывал деньги в постройку Скандашрама. Члены его главного матха сначала были против, утверждая, что деньги, приобретаемые матхом , нельзя давать на цели, не связанные с их собственным центром.
Вот что он ответил на их протест: «Мы и отечественный матх придерживаемся определенных правил. Но Шри Бхагаван и его состояние так громадны, что их ничем нельзя ограничить. В действительности это громадная успех для нас, что мы можем помогать такому великому человеку. В случае, если неправильно давать деньги из матха , тогда я буду давать собственные индивидуальные».
Такова была его преданность Шри Бхагавану. Совершив пара дней в Ковилур Матхе, я возвратился в Шри Раманашрамам. Любой раз, в то время, когда я возвращался по окончании визита какого-нибудь места, Шри Бхагаван детально расспрашивал меня о моем визите. Он задал вопрос меня о посещении Ковилур Матха, и я ответил: «Шри Махадева Свами расспрашивал о здоровье Шри Бхагавана и о ашрамитах с громадной любовью. В сутки моего визита прибыл кроме этого Раджа Сир Аннамалай Четтьяр со собственными товарищами».
«Что сделал Четтьяр?» – задал вопрос Шри Бхагаван.
Я ответил: «Он завязал верхнее покрывало около талии и с глубоким смирением совершил аштанга намаскарам (простирание в полный рост) перед махадева Свами, и принял от него вибхути .
Тогда Шри Бхагаван задал вопрос: «А ты сделал намаскар ?»
«Нет», – ответил я в некоей растерянности.
В то время, когда Шри Бхагаван спросил, по какой причине нет, я растолковал ему собственную позицию: «По окончании обретения радостной возможности поклоняться Шри Бхагавану, как могу я поклоняться кому-то еще?»
Шри Бхагаван взглянуть на меня и сообщил: «Ага! Ты тот, кто отлично знает Бхагавана. Ты весьма умный человек! Твой Бхагаван что, лишь вот это тело пяти футов в длину, сидящее на диване? Он лишь в этого строения и нигде больше? Тому, у кого такая экабхати (узконаправленная преданность), не следует никуда путешествовать. В случае, если кто-то отправляется в другие места, он обязан выполнять традиции этих мест. Где бы и кому бы ты ни поклонился, если ты делаешь это, медитируя на Гуру либо на избранном божестве, преклонение достигнет их. Это единственно правильно».
Я понял собственную неточность. С того времени, в то время, когда мне случалось простираться перед кем-то, я постоянно думал о Шри Бхагаване.
Люди, преданные вторым всевышним и гуру, довольно часто приходили заметить Шри Бхагавана и поклониться ему. Благодаря их вере либо силе Шри Бхагавана они довольно часто видели в нем образ их определенного Преподавателя либо божества. К примеру, Тируппугаж Аламелу Амма, дама из Мадурая, была преданна одному только Господу Субраманье. Она никого больше не признавала своим Преподавателем и сделала вывод, что никто второй не должен показаться перед ней как ее Гуру. Оттого что она постоянно пела «Тируппугаж» 29, ее стали звать Тируппугаж Аламелу Амма. Она появилась в Мадурае и переехала в Тируваннамалай лишь по окончании того, как ее папа взял в том месте работу помощника сборщика налогов. Папа ее уже взял даршан Шри Бхагавана и был под сильным впечатлением, но, в то время, когда он внес предложение дочери посетить Шри Бхагавана, она отказалась. В ту ночь ей приснился Шри Бхагаван. В ее сне образ Шри Бхагавана развеялся, и вместо него она заметила Господа Субраманью. Вследствие этого опыта она отправилась к Шри Бхагавану на следующий сутки и села перед ним. Сначала она видела только святой вид Шри Бхагавана, но, продолжив наблюдать на него, заметила в нем Господа Субраманью и абсолютно предалась ему.
Затем опыта она частенько начала приходить на даршан Шри Бхагавана. На протяжении этих визитов она обожала петь перед ним «Акшараманамалай». Дойдя до сорок четвертого стиха, вместо того дабы спеть простое: «О мой Аруначала! Ты сообщил: „Оборачиваясь назад, ежедневно наблюдай на «Я» внутренним взглядом. Тогда познаешь его“», она мало меняла произношение и пела: «О мой Аруначала! Ты сообщил: „Ежедневно внутренним взглядом наблюдай на Канду, что возвратился. Тогда познаешь его“».
Шри Бхагаван в большинстве случаев не сказал ни о ком ничего хорошего либо нехорошего, но в случае, если ему случалось услышать о смерти кого-то приятеля, он тут же говорил всем около о добродетелях погибшего человека. Мы довольно часто были поражены тому, как много он знал о жизни и делах множества людей, приходивших к нему. Мы кроме этого время от времени поражались, как ему получалось определить неизвестные факты, о которых мы ни при каких обстоятельствах не слышали. Помимо этого, слушая его, мы довольно часто с удивлением выясняли, что у погибшего было так много хороших качеств. Все мы желали бы, дабы Шри Бхагаван похвалил нас по окончании отечественной смерти, но, само собой разумеется, лишь у тех, кто погиб при его жизни, была такая привилегия.
Любой раз, в то время, когда мы слышали о чьей-нибудь смерти, мы вычисляли нужным пойти и сесть перед Шри Бхагаваном, в силу того, что всем нам было весьма интересно услышать восхваления Шри Бхагавана в адрес погибшего. Кроме того говоря о людях, каковые были для остальных из нас неисправимыми подлецами, он постоянно находил сообщить что-то хорошее.
В городе жил один богатый человек по имени Кандасвами. Не смотря на то, что он время от времени приходил на даршан Шри Бхагавана, местные обитатели терпеть его не могли из-за его отталкивающего поведения. В собственные последние дни, совершённые им в мантапам наоборот ашрама, он претерпевал нищеты и муки болезни. Лежа в этом мантапаме , он передал с посыльным просьбу, что желает мало каши, приготовленной по-малаяламски. Шри Бхагаван тут же устроил, дабы эту кашу приготовили и отнесли ему. На следующий сутки состояние Кандасвами стало особенно тяжелым, таким тяжёлым, что мы между собой начали гадать, о каких его хороших качествах будет сказать Шри Бхагаван, в то время, когда тот скончается.
Сутки спустя Кандасвами погиб. Мы тут же поспешили к Шри Бхагавану, сказали ему новость и уселись около, полагая, что кроме того Шри Бхагаван не отыщет ничего хорошего, что возможно было бы сообщить об этом человеке. Какое разочарование!
Шри Бхагаван сообщил нам: «Никто не имел возможности содержать собственный тело и одежду в таковой чистоте, как Кандасвами. Он не пользовался ни мылом, ни маслом. Он приходил в 8 утра и начинал стирать собственный дхоти . Позже он вешал его сушиться. К тому времени, как он заканчивал собственный омовение, был уже полдень. Его борода и волосы всегда были очень чистыми».
Мы со стыдом опустили головы. Кто имел возможность сравняться со Шри Бхагаваном в том, дабы видеть только хорошие качества во всех людях?
Шри Бхагаван шел на кухню в 4 часа утра, дабы начать резать овощи. Один либо двое из нас помогали ему. Иногда количество овощей, каковые необходимо было приготовить, приводило нас в кошмар. Шри Бхагавану получалось нарезать больше овощей, чем всем нам, причем стремительнее. в один раз, при виде горы работы, я посмотрел на часы, в силу того, что мне не терпелось стремительнее с этим покончить. Мне хотелось пойти поспать еще мало.
Шри Бхагаван почувствовал мое нетерпение и задал вопрос: «По какой причине ты наблюдаешь на часы?»
Я постарался обвести его около пальца, сообщив: «Если бы я имел возможность закончить работу до пяти, я бы имел возможность пойти и помедитировать часок».
Шри Бхагаван возразил: «Отведенную работу необходимо закончить одновременно с. Препятствия – все остальные мысли, а вовсе не количество работы. Совершение отведенной работы в срок – это само по себе медитация. Продолжай и делай работу с полным вниманием».
Так, Шри Бхагаван учил нас важности верного, честного труда.
В ашрамской кухне позволялось готовить только брахманам, потому, что брахманы не едят пищу, приготовленную не-брахманами . Шри Бхагаван одобрил данный порядок не по причине того, что одобрял религиозную ортодоксальность в целом, но по причине того, что не желал обижать бессчётных брахманов, останавливающихся в ашраме. По большей части Шри Бхагаван соглашался с ортодоксальными диетическими правилами, но время от времени ему хотелось мало отклониться от них, при условии, что это останется незамеченным и никого не обидит. Это показывает следующая история.
В то время, когда Шри Бхагаван еще жил в Скандашраме, Эчаммал, брахманка -преданная, кормила его ежедневно. Она кроме этого принимала брахманов-санньясинов у себя дома и предлагала им классическую бхикшу .
Двое учеников Нараяна Гуру, Говиндананда Гири и Ачьютананда Гири, в один раз приехали из Канчипурама. Совершив пара дней в городе, они остановились у Шри Бхагавана. Оба они были отлично сложены, светлокожи и образованны. Приняв их за брахманов, Эчаммал пригласила их в собственный дом. Ни одна из сторон не предотвратила Шри Бхагавана об данной договоренности [26].
В тот сутки, в то время, когда они должны были отправиться на бхикшу , Говиндананда и Ачьютананда сказали Шри Бхагавану о приглашении. Шри Бхагаван тут же осознал, что может появиться неприятность. В случае, если Эчаммал найдёт, что они не-брахманы , она может отказаться от собственного гостеприимства. Санньясины могут быть в весьма неприятном положении.
Дабы предотвратить их, как словно бы невзначай Шри Бхагаван задал вопрос их с ухмылкой: «Вы понимаете, как делать паришечанам ?» [27]
Говиндананда и Ачьютананда тут же поняли намек.
Они ответили: «Да, Бхагаван. Мы наблюдали эту практику в Северной Индии, где санньясины перед едой делают паришечанам ».
Трапеза прошла без происшествий. Шри Бхагаван всю жизнь держал в секрете от Эчаммал, что она подавала у себя дома бхикшу не-брахманам .
В противоположность этому, были случаи, в то время, когда он склонялся к ультра-ортодоксальности. В то время, когда во второй половине 30-ых годов двадцатого века была основана Веда-патасала , преподавателем в нее прописали Шри Кришну Ганапатигала. В столовой было принято сперва подавать еду брахманам . Лишь затем подавали пищу Шри Бхагавану и не-брахманам . По окончании того как пищу из раздаточной кастрюли положили не-брахманам, ортодоксальный брахман посчитал бы оставшуюся в ней пищу нечистой, и таковой человек не стал бы брать из нее добавку. Шри направляться Ганапатигал был весьма обижен методом раздачи еды в ашраме, в силу того, что не имел возможности попросить добавки, в то время, когда ему хотелось. Он отправился к Шри Бхагавану и растолковал ему проблему. Шри Бхагаван принял это как убедительный аргумент и договорился, дабы Ганапатигал ел раздельно в кухне. Помимо этого, перед тем как зайти в столовую, он считал ответственным задать вопрос, отлично ли накормили учителя патасалы . Это длилось пара дней, пока Шри Бхагаван не удостоверился, что трансформации действуют и будут постоянными.
В «Памятных моментах», откуда забраны эти две «ортодоксальные» истории, Кунджу Свами согласится, что он так и не осознал, был ли Шри Бхагаван приверженцем либо соперником ортодоксальных правил, касающихся пищи. Данный вопрос обширно обсуждался в литературе о Рамане. Более подробно об этом возможно определить из главы «Бхагаван – Атиашрами» («Горная тропа», 1991, стр. 112–121) и ссылок, данных в ней. Я лично не вижу непоследовательности в поведении Бхагавана. Следующие диетические правила, принятые в ашраме, как мне думается, не противоречат друг другу:
1. Вся пища, подаваемая в ашраме, должна быть вегетарианской.
2. Крайне редко Бхагаван был не прочь отклониться от ортодоксальных правил, пока это было незаметно тем, кто имел возможность бы оскорбиться.
3. Индийские визитёры направлялись ашраме тому же диетическому режиму, что и в своей квартире. В случае, если дома они выполняли строгие брахманские правила, то предполагалось, что они будут продолжать следовать им и в ашраме.
4. Визитёры, нуждающиеся в особенной пище либо принадлежностях для еды из-за их религиозных вер либо неприятностей со здоровьем, постоянно получали их.
Шри Бхагавану нравилось трудиться на кухне. Он трудился шепетильно и усердно, и ожидал, что все будут трудиться так же. То, как он готовил таковой несложный овощ, как шпинат, являло собой убедительный урок терпения, кулинарного искусства и экономности.
Рано утром Шри Бхагаван шел в кухню и принимался за сложенные в том месте груды шпината. Все мы следовали за ним. Его инструкции по резке шпината были достаточно необыкновенными:
«Шпинат необходимо разрезать на три части. Во-первых, вершина, листья; во-вторых, стебель и, в-третьих, корень. Листья употребляются для изготовление карри. Стебли планируют в пучок и связываются совместно. Их необходимо положить в самбар при варке и удалить перед подачей блюда. Корни необходимо пара раз промыть в воде и растереть пара раз на жернове, любой раз выжимая сок, пока не останется лишь волокно. Данный сок смешивается с расам ».
Такова была простая процедура изготовление шпината. Это означало море работы и довольно часто заканчивалось тем, что Шри Бхагаван делал больше половины сам.
в один раз, дабы не делать так много всего, мы забрали все корни, связали их и зарыли в таком месте, которое Бхагаван нечасто посещал на протяжении собственных прогулок. В тот сутки, конечно же, Шри Бхагаван отклонился от собственного простого маршрута и проходил именно мимо того места. Заметив сравнительно не так давно потревоженную почву, он сунул в нее собственный посох, и пара корней шпината показались на поверхности.
Тут же осознав, что произошло, Шри Бхагаван сел, вырыл все корни и начал чистить их. Потому, что все корни сейчас были покрыты свежей грязью, ему потребовалось довольно много времени. Промыв их, он отправился на кухню, пара раз перемолол их на жернове, пока не выделился целый сок. Он сам добавил сок в расам и лишь затем возобновил собственную прогулку. Все это Шри Бхагаван проделал с ухмылкой на лице, бесследно раздражения либо бешенства. Это был наглядный урок для всех нас, кто молчаливо, с невыразимым эмоцией вины следил за ним. Данный урок так глубоко отпечатался в отечественных сердцах, что ни при каких обстоятельствах больше мы не могли и поразмыслить отлынивать от дела по лени либо тратить что-то впустую.
в один раз я отправился в Шри Сантхалинга Матх в Пераюре, недалеко от Коимбатора, на кубхабикешам , которую проводили Наттукоттай Четтьяры. По их приглашению в матх приехали садху из Ковилур Матха, Садху Свами с его группой из Палани и другие ученые садху . Я знал некоторых из них, в силу того, что они приходили на даршан Шри Бхагавана. По окончании кумбхабикешам мы покушали и стали беседовать. Садху , каковые уже знали меня, представили меня вторым садху , сообщив, что я пришел из Раманашрама.
Услышав это, те сообщили: «Раз уж мы тут собрались, давайте что-нибудь обсудим».
Сперва они попросили меня растолковать акхандакара вритти (постоянное переживание). Потому, что я четко не забывал объяснение Шри Бхагавана, в то время, когда преданные подняли данный вопрос в его присутствии, я процитировал соответствующий стих из «Рибху-гиты» и пояснил его. Позже садху задали вопрос меня о пратибханде (три препятствия: невежество, ложное знание и сомнение). Это я также пояснил посредством стиха из «Веданта Чудамани». Садху остались довольны моим объяснением.
Я сделал вывод, что мне направляться знать ведантические тексты, каковые изучают в матхах . Я не желал ставить ашрам в неудобное положение собственной неспособностью обсуждать эти вопросы, в то время как меня отправляют его представителем. Шри Кришнананда Свами, мой дорогой друг детства, что на данный момент есть начальником Тирукалар Матха, кроме этого прибыл на кумбхабикешам . Он брал уроки веданты у Махадева Свами, главы Ковилур Матха. В то время, когда я сказал ему о собственном намерении, он заявил, что для изучения берутся шестнадцать текстов, избранных Шри Нарасимхой Бхарати Свамигалом из Шрингери Матха. Данный свами настаивал на том, что ведантистам не нужно просматривать полемику и светскую литературу.
Мой дорогой друг прикинул, что для должного изучения этих текстов потребуется много лет, а я сообщил ему: «Я желаю изучить эти тексты, но не классическим методом. Я их буду просматривать сам. Хватит, если ты растолкуешь мне те отрывки, с которыми я не разберусь. Возможно при таких условиях изучить их значение за два месяца?»
Видя мой интерес, он ответил: «Мы попытаемся пройти их за три месяца. Но, дабы изучать их, ты обязан приехать в Тирукхалар».
Сообщив моему приятелю, что я приеду к нему обучаться, когда смогу, я возвратился в Шри Раманашрам.