Внутренние совершенства являются необходимостью для тебя и любого человека, что ставит вопрос о смысле собственной жизни. Ты задаёшь вопросы о смысле, что имеет твоя жизнь как целое. Исходя из этого совершенства, если они охватывают всю целостность этого смысла, должны выявлять кое-какие возможности особого самовыражения. Совершенства внутренней действительности являются, так, ориентировочной нормой. Они, как внутренние указатели, показывают в любой момент лишь то направление, в котором обязан идти человек, что желает себя выразить. Внутренние совершенства не являются, правильнее говоря, целями, которых возможно достигнуть, а оказывают направляющую помощь при ориентации. Чем последовательнее ты живешь по этим внутренним совершенствам, тем выше степень твоей нормальности, тем натуральнее твоя естественность и тем дальше ты удаляешься от заурядности отечественного общества, скованного неестественными принуждениями и ненормальными ролями. Так как тогда, в то время, когда речь заходит о смысле судьбы, мы говорим о совокупности людских жизненных возможностей, то любой абсолютизированный односторонний идеал, т.е. каждая идеология противоречит здравому смыслу. В анархистском терроризме, как но и в каждый, в особенности властолюбивой идеологии, это несоответствие здравому смыслу ведет к ужасным последствиям: к отрицанию всех других совершенств и особенно терпимости – и к разрушению действующих совершенств.
Нетерпимость образовывает сущность каждой идеологии, поскольку идеология интерпретирует реальность – как бы многообразна она ни была, каким бы нередким трансформациям она ни была подвержена, – в постоянном расчете на абсолютизированный, односторонний идеал. Ее последователи считают, что посредством этого принципа они смогут все растолковать и преодолеть. Анархисты – предположим, речь заходит о возможно настроенных на конфликт, агрессивных личностях – абсолютизируют, к примеру, идеал социальной справедливости и пренебрегают вторыми социальными совершенствами, такими как терпимость, откровенность, отзывчивость, доброжелательность. Исходя из этого они отрицают все остальные совершенства и борются с их применением. Из этого идеологии, как научно–теоретические, так и в области мастерства, нетерпимы. Наряду с этим особенно политические и религиозные идеологии из–за собственных притязаний на власть действуют как правило кроме того уничтожающе.
Молодежь задает вопрос о смысле судьбы и ожидает ответа, что показывает, как направляться строить жизнь. Наряду с этим она через чур легко попадается на удочку упрощенных толкований идеологий.
Кто, но, в молодости был приверженцем мнимых идеологий и чувствует себя разочарованным в них, — как, к примеру, многие приверженцы фашизма, коммунизма или других политических и религиозных идеологий, тот выкинул эти так именуемые свой идеализм и идеалы за борт и отныне вычисляет себя скромным реалистом. (Тем самым он попадает под влияние второй идеологии.) Иметь совершенства и быть идеалистом – эти слова звучат для таких людей смешно и наивно. Эти разочаровавшиеся, но, не поймут того, что они ориентировались не на настоящие внутренние совершенства, а попали под влияние идеологии.
Промежуточный результат
Я считаю, что пришло время подвести итог. Я надеюсь, ты не возразишь, в случае, если мы на данный момент задумаемся, чего мы достигли.
В то время, когда ты вспоминаешь, о чем мы говорили, что ты вспоминаешь первым делом? Что тебе приходит в голову? Не спеши, обдумай эту идея. Что есть для тебя пунктом номер один? Приходит ли тебе еще что-нибудь на ум? Было ли еще что–то для тебя серьёзным? Что есть вторым пунктом, что был для тебя новым и ответственным?
Поставим еще раз данный вопрос, но напротив. Какая точка зрения отсутствует? Дабы ты желал еще определить о четырехцветном человеке? Что еще мешает тебе стать настоящим, очень четырехцветным человеком?
Я задал вопрос тебя, какие конкретно точки зрения были для тебя такими важными, что они имели для тебя практическую сокровище?
Но я с радостью соглашусь на встречный вопрос: Что для тебя самого принципиально важно из всего того, что ты нам поведал?
Сравнение с велосипедом стало для меня ответственным. В то время, когда я злюсь в какой–или ситуации либо в то время, когда я не знаю, обязан ли я защищать собственные права либо лучше вместо этого обратиться,к более весёлым занятиям, а также в том случае, если я нахожусь в затруднительном положении либо на меня нападает изнуряющий ужас перед смертью, тогда я знаю, что я выпал из седла. Тогда я знаю, что я не удержался в равновесии либо что я впал в пассивное самосострадание.
Полезным было для меня, помимо этого, сознавать, что я делаю различие между внешней действительностью и внутренней. Еще отчетливей знаю я сейчас, что внешняя неудача никогда не сможет оказать влияние на мое чувство собственного преимущества.
И напротив, я знаю, что внешние удачи, слава ли это либо деньги, каковые льстили моему самолюбию, не смогут оказать влияния на мой внутренний мир, на мои подлинные эмоции. Если бы внешние удачи делали меня гордым и нескромным, то это означало бы: Какая польза человеку, если он купит всю землю, а душе собственной повредит? (от Матфея 16; 26).
Сознание того, что я все время обязан стремиться к четырем собственным эмоциям (самоуважению, доверию к самому себе, независимому саморазвитию и самоограничению), дабы достигнуть внутренней гармонии, т.е. нормальности, помогло мне осознать, в чем содержится гармоничное самовыражение и самоуправление.
Четыре цвета стали для меня знаками (архетипами) для четырех видов эмоций, и действия и мышления. Я довольно часто отдаю себе отчет в том:
живу ли я в красном цвете, как Робинзон, так, дабы завоевать к себе достаточное самоуважение;
живу ли я в голубом цвете, как Диоген, так, дабы в самоограничении ощущать себя довольным;
живу ли я в зеленом цвете, как добропорядочный человек, дабы я имел возможность себя уважать, в силу того, что могу постоять за собственные убеждения;
живу ли я как Ганс в счастье (как счастливчик), дабы я имел возможность показать себя в новых возможностях?
Ежедневное радость и хорошее настроение, достаток многообразных, интенсивно прожитых часов являются для меня свидетельством, которое не имеет возможности мне дать ни один университет и ни один священник, которое я кроме этого не могу повесить на стену в качестве диплома квалифицированного четырехцветного человека, которое я, но с удовольствием и благодарностью ошущаю в себе.