– на следующий день совет старейшин. Прибыли к нам и из соседних селений гости, и отечественный умнейший Светлич пригласил тебя с книгой древних на совет.
Я стоял, как вкопанный, я –и на совете старейшин! В том направлении не допускался никто, лишь старшие члены рода и несколько следопытов. Дедушка был сам «младшим» старейшиной.
– Деда, а что мне сказать? Я не дам книгу ни за что.
– Не опасайся, книга твоя, отбирать никто не будет, картины, поведаешь, что означают.
Всю ночь я не имел возможности уснуть, я воображал себя с бородой, сидящим во председателе совета, как поднимаюсь, стучу посохом, а все кругом слушают, затаив дыхание.
Утром, измученный бессонницей, шел на совет, не закрывая рот, зевота одолевала.Дедушка шел сзади, празднично неся пилу. Проходя около речки, он умело выхватил ящик с книгой из моих рук иподставил мне подножку. Я кубарем с обрыва влетел в воду, пока доплыл до пологого берега, сна как и не бывало. Я был зол на всю дорогу и деда не говорил.
Вот и совет. Он проходил на поляне за селом. В том месте пребывали расставленные по кругу плоские камни, покрытые мехами, по центру горел костер. На костре жарился кабан, солдат медлительно поворачивал тушу и поливал настоем трав. Запах разносился по всей округе, аж в животе заурчало. Пришли старейшины, любой доходил к кабану, отрезали куски мяса и рассаживались на собственные камни. Мне камня не досталось, было нужно сесть в стороне,действительно, кусок мяса солдат мне преподнес. Разговор шел продолжительно и нудно, сперва о том, как кто прожил год, сколько появилось детей в селеньях, не докучают ли хищники (словно бы отечественные солдаты, да и их солдаты также ежедневно не бегали к девкам и никто не в курсе всех событий). Отыскали в памяти с облегчением, что в далеком прошлом никто не видел диких людей. После этого все разошлись мало размять ноги. По окончании данной болтовни мне показалось, что совет планирует тогда, в то время, когда имеется кабанчик, которого возможно съесть.
По окончании полудня собрались опять.Первым слово предоставили Мастеру Сталь.Дедушка встал, принципиально важно вышел на центр круга и поднял над головой пилу.
– Вот эту вещь я сравнительно не так давно выковал по книге древних.Благодаря моему внуку Рыжику, что сумел раскрыть секрет картин, мы кроме этого изготовили телегу на колесах для перевозки груза.
Из-за кустов один солдат выкатил тачку, наполненную горой камней, он шел, радуясь, стараясь делать вид что совсем не не легко.Все старейшины и хорошие солдаты соседних племен быстро встали с мест, подходя к тачке, любой пробовал ее прокатить. Восхищения никто не скрывал, после этого, рассевшись по местам, старший старейшина Светлич обвел остальных взором, все качнули головой.
– Рыжик, подойди ко мне.
Я, затаив дыхание, шел, как на казнь, опустив голову.
– Ты сын великого солдата Владимира, павшего, защищая отечественное село от диких людей, внук Мастера Сталь, сообщи, правду говорят, что ты можешь видеть творенья древних?
– Да, – еле произнёс я. – Ятолько мало до тех пор пока осознал, да и де… –запнулся я.–Мастер Сталь очень многое посоветовал. С цифрами оказалось стремительнее.
Я начал объяснять, как бы прося прощения, показывая картины. И тут меня понесло, я показывал картины, бегая по кругу, растолковывал, что они обозначают, как тягал штангу. Как весь месяц блеял, мычал, шипел, желал обучиться просматривать слова. Старейшины лишь радовались. После этого Светлич жестом остановил меня, в противном случае неизвестно, в то время, когда закончил бы.
– Рыжик, ты недостоин больше носить это имя.
Я чуть не упал от остановки сердца.
– Подбери себе более хорошее добропорядочное имя, ты уже не мальчик, ты умный не по годам парень. Занимайся и дальше начатым делом, оно как ничто второе весьма необходимо отечественному народу. А сейчас подойди к повозкеи выбери камень, на котором ты будешь восседать на совете.
Это меня добило совсем, с дрожью в теле я подошел к повозке, на ней лежали какие-то мелковатые камни, стал настойчиво разгребать. В этом занятии так увлекся, что забыл, где и нахожусь.Откопавши громадный камень, еле уронил на землю и, как муравей, стал то катить, то толкать, ворча, как зверь, тянул приложив все возможные усилия. Все около смеялись, сползши с камней.Но меня это никак не тревожило, я настойчиво дотянул его до места около деда. Расстелил шкуру рыси, что подстрелил сам, гордо уселся, держа в руках книгу. Старейшина из соседнего селенья сообщил звучно.
– Ну ты мелки не промах, у меня да и то мельче, – радостно засмеялся.
– Да, упорства ему не занимать.
– Молодец, так держать.
– Какой труд, таковой и трон.
колкости и Смех продолжительно не смолкали. Светлич поднял руку, все стихли.
– Что еще добавишь,Мастер Сталь?
Дедушка встал, обвел всех взором, прошел на центр круга, сел на повозку.
– Уже зима на носу. Месяц назад я возвратился из похода, ходил на большом растоянии назапад, нашёл тамбольшой бугор с углем для моей печи. Имея на данный момент повозку, прошу совет послать по два солдата из каждого селенья со мной, дабы успеть до зимы возвратиться назад. На таковой повозке возможно привезти на порядок больше, чем я один смог принести.И еще к нам приходили сдалекого севера солдаты, которых мы не смогли отыскать семнадцать лет назад, у них довольно много имеется собранного железа. Говорили, что принесут еще по весне. Но они фактически не знают, что такое топор, тем более, выпивала, нет приличных ножей, лук со стрелами подарил им Рыжик. Они весьма стали жертвами огромной кошки с не меньшими клыками. Лишних солдат нет, дабы с меньшим риском идти к нам, тем более, покинуть детей и жён.
Мастер Сталь замолчал.Разрешил время поразмышлять о сообщённом.
– Продолжай, – сообщил Светлич.
– Нас тут больше, нужно идти нам.Железо –оно стоит этого. За зиму возможно наковать всего, что еще откроет нам книга древних.
– А кто укажет дорогу?
– Я смогу отыскать след,– сообщил Следопыт. – Он еще свеж.
– Я попросил их ставить почаще метки на деревьях по окончании себя,– не удержался я.
Старейшины загомонили, высказывая одобрение моей предусмотрительности.
– Но в два похода необходимо больше людей, – сказал волхв Радимир из соседнего села.
– Да, но в том месте чужие девушки. Нужно родниться, вольется новая кровь в отечественные народы,– сказал юный солдат, что жарил очередного кабанчика.
– Кому железо, а кому девки,– не преминул уколоть Радимир.
И все взорвались дружным хохотом.
– Да, железо – это защита и жизнь, но на два похода мы людей не соберем, тем более, не зная дороги. В случае, если у них кошки с лося и клыками, как у мамонта. Нет, – сообщил Светлич.
– Я совершу небольшой отряд и создам защиту от зверя! – быстро встал я. – Они мне три дня говорили о собственном походе к нам. И еще, еще… я на данный момент, – крикнул набегу.
Я бежал, не глядя под ноги, уже изрядно стемнело. Спотыкаясь, прибежал в землянку, схватил жужжалку и назад. На совете никто ничего не осознал, но не расходились.
– Вот на данный момент, минутку, уже-уже,– бормотал я вслух.
Я поставил на повозку генератор, около повтыкал в почву колышки и нацепил проволоку.
– Все. Попытайтесь, подойдите ко мне,– бросил я вызов. – Кто храбрый?
–Ты, внучок, посильнее крути, как для меня,–дедушка додумался, вспоминая собственные ощущения, радуясь во целый рот.
Следопыт, ничего не подозревая, ринулся вперед. Пологал, что данный заносчивый парень желает побороться, дабы забрали в поход, тем более проводником. Подойдя к проволоке, решил , и сейчас Рыжик крутанул что было сил. Над поляной пронесся вой, Следопыта отбросило шагов на пять,упал навзничь, чуть дыша. Все быстро встали с мест. Дедушка реготал, валяясь около камня. Все доходили с опаской, а я крутил тихо, когда дотрагивались до проволоки, сходу отскакивали, как ошпаренные. После этого поведал, как это кусает.
– Глубокоуважаемый совет, я продемонстрировал жужжалку, которая может обезопасисть нас в походе. Лишь пускай мастер Сталь изготовит проволоку настоящее, дабы возможно было обнести всю стоянку, в то время, когда останавливаться будем на ночлег.
– Да, с такойштукой возможно и солдат не брать,– сообщил, очухавшись, Следопыт.
Совет длился еще до утра. Дедушка послал меня с жужжалкой дремать. Да я и сам был не прочь, прошедшую совсем не дремал.
На север
Сборы были недолгие. Дядька Михась с дедом соорудили две крепкие повозки, на оси надели железные трубы и смазали жиром и на колеса взбили обруч. Одну, которая шла на север, загрузили, не считая провизии, еще металлоизделиями, положили пять топоров, две пилы, ножей, наконечников стрел, копий… И,само собой разумеется, жужжалку с проводами.
С дедом, действительно, повозились, изготавливая проволоку, никак не желала получаться долгой, уголь практически целый сожгли. До тех пор пока сиделиу шалаша, внимание деда привлекло, как дети лепили из глины чашки.
– Совершенно верно, во балда, глина так как не горит,– осенила идея мастера.
– Давай, внучок, принеси побольше.
Принеся глину, мы сделали чашку, просушили, в дне покинули узкое отверстие. После этого, держа её над водой, вовнутрь дедушка заливал расплавленный металл, он струйкой вытекал прямо в воду, проволока вышла отменная. Все кусочкижелеза подобрали и сплавили совместно, но оптимальнее оказалась из белого металла. Легкая, мягкая и плавилась легко. Приготовили проволоки шагов двести. Позже я ночью совершил опробования, подстрелил зайца и привязал к дереву, а сам залез на него. Действительно, больших хищников не было, а вот лису кроме того убил. Все, я готовься со своей жужжалкой абсолютно. Следопыт возвратился из разведки. До тех пор пока шла подготовка, он решил налегке разведать дорогу, дней так шесть-семь до Громадной реки, дабы легче с обозом шлось.
Стояла теплая осень. Тропинки были все крепкие, сухие. Из соседних селенийпришло шесть человек. На север шли четверо, по одному от племени: Радимира – высокий здоровяка под два метра,Зверобой. Отплемени Лютова – низкий, коренастый Донжуан. От отечественного двое, я и Следопыт. Остальные за углем с дедом. На запад уходило шесть человек. Так как это было ближе, и солдаты смогут стремительнее возвратиться в селенья, да и совершенно верно знали, что в том месте довольно много угля, а вот по поводу железа были сомнения.И вот настал час отхода, провожали всем селом. Дедушка продолжительно прижимал к себе, после этого сообщил:
– Береги себя, книгу без тебя никто не прочтет, а это самое серьёзное для народа.
– И ты, дедушка, аккуратнее, кузнецы также необходимы, –пошутил я.
– Кузнецом мне недолго быть, уже ищу замену. Вот покажу, где имеется уголь, и возможно на покой. А тебе довольно много нужно сделать, ой как много.
Так и находились, обнявшись, как будто бы прощались окончательно.
Вот обоз двинулся, мы спускались по склону, тачка катилась сама, и я внес предложение всем присесть на нее,сам бегом с горы еле успевал переставлять ноги, умудрялся руководить ею. Так попеременно с каждого склона мы катились с ветерком. Было весьма радостно. Таким темпом затратили на двое суток меньше на то, что Следопыт разведал за семь. Зверобой был не только огромным, загорелымс бронзовым отливом кожи, но и медлительным, говорил как-то с расстановкой, шуток очень не осознавал, но делал вид, что смешно. В отличиеот его, Донжуан был полнойпротивоположностью, таковой шустрый, коренастый и радостный, без подколок никак он не имел возможности, чем всегда раздражал Зверобоя.Через четыре дня вышли к Громадной реке.
– Вот и Кривина, – сказал Следопыт.
– Да, за нее никто не хаживал,– добавил Зверобой.
– А по какой причине? – удивился я.
– Да потому. Для чего лезть в воду, в чужой лес, в то время, когда дичи издесь хватает?Допустим, переплыву, подстрелю большую дичь, и что с того, как назад ее доставить?
– Кстати, как мы в том направлении с телегой? – вопросительно сообщил Следопыт, поразмыслил, сказал:– Телега древесная, но груз тяжёлый.
– Вот на следующий день и придумаем, а на данный момент кушать и дремать,– буркнул Зверобой.
Ночь выдалась спокойная и теплая, все небо усыпано звездами, иногда они падали, оставляя на миг светлыйросчерк света, в противном случае легко броская вспышка гасила соседние звезды. В это осеннее время ежегодно они сыпались на землю золотым дождем, пора звездопада означала громадной урожайв следующем году, если доверять Светличу. Не смотря на то, что в случае, если нет туч, то урожай обеспечен в любой момент, количество падающих звезд в любой момент громадное, отличие лишь в том, видим мы их либо мешают погодные условия. Я в один раз это сообщил старейшине, за что взял по уху. К тому же занимательный вопрос: звезды – это солнце,но весьма далекое, в случае, если приблизить, то оно сожжёт Почву, в то время как они смогут падать на нас, не убив? От размышлений стало не по себе, что в случае, если одна звезда окажется большой и упадет на нас.
Через тишину послышалось журчание реки.Что нас ожидает на том берегу, смогу ли я обезопасисть отряд?Меня охватывала тревога, в дополнениек этому над рекой разнесся ужасный вой волка. Скоро взошла Луна, полнолуние осветило гладь воды,вдалеке на втором берегу мне показалось, что кто-то стоит, скрываясь меж деревьев, громадное в белом одеянии. быстро встав на ноги, я растолкал ребят.
– Смотрите, кто это?
– Где? Где? – заспанные бормотали они.
Закон подлости сработал великолепно. До тех пор пока я показывал направление, туча заслонила луну, и все провалилось сквозь землю.
– Вон в том месте, я совершенно верно видел,– показывая рукой, шептал я. – В том месте стояла дева, огромная, вся в долгом платье от головы до ног, блеща в лучах луны.
– Померещилось тебе, парень,– заворчал Зверобой.
– Нет, нет, совершенно верно было,–не унимался я.
– Это еще одна из обстоятельств, по которой не следует в том направлении шастать,– загадочно буркнул Следопыт, повернувшись на другой бок.
Продолжительно еще я наблюдал на тот берег, пока дрема не свалила. Время от времени казалось, что опять оказался силуэт, но будить уже я не стал. Наутро рассмотреть другой берег было нереально, все укрывал туман. Я стоял, всматриваясь вбелесую пелену.
– Не горюй, переправимся, в том месте посмотрим поближе, что этоза женщина,– внес предложение Следопыт.
– Легко,– подхватил Донжуан. – Я подход к ним знаю. Подняв этим настроение, мы спустились к реке. Осень имеется осень, как бы не светило солнышко, вода была прохладна.В то время, когда спустилиповозку на воду, онас трудом держалась на плаву. Привязав к телеге веревки, разделись, одежду сложили поверх всего. Ухватившись за веревки зубами, мы приложив все возможные усилия поплыли на другой берег. Течение к средине стало такими сильным, что нас сносило все дальше и дальше от моего великана. Вот и берег, мы еле держались на ногах, дрожь по телу не останавливалась. Мерзлыми руками, как крючьями, пробовали одеться.
– Сей-час бы ор-ре-хов ме-ме-шок, в раз раз-згры-зли, – через звон зубов сказал Донжуан.
Увсех расплылись ухмылки, оголив зубы, каковые еще громче застучали. лязг и Смех зубов слились воедино. И никто не имел возможности остановиться от этого заразного хохота. Наконец одевшись, распалив костер, мало согрелись. Следопыт отправился разведать предстоящую дорогу, возвратился к вечеру.
– Крупно мы попали, унесло нас на большом растоянии, еле нашёл следы солдат. Так что к твоей зазнобе-великанше посмотрим на обратном пути, с телегой в том направлении нам не пробиться, один валежник, кроме того звериных троп нет.
– А если она уйдет из этого?– вкрадчиво сказал я.
– Ну в случае, если уйдет, скатертью дорога,– буркнул Зверобой.
– Она не уйдет, ее многие видели,– сообщил Следопыт. – И твой дедушка видел. Еще неизвестно, кому будет отлично от встречи.
– Вот, согрейся, брага верховный сорт,– встрял в беседу Донжуан, добывая курдючок.
– О, это дело!
Костер пылал высоко, всем было отлично, в особенности по окончании браги. Зверобой со Следопытом наперебой говорили про охоту, а Донжуан вставлял едкие насмешки, что онивдвоём его желали опять в воде искупать. Меня это забавляло, так и уснул, не зная, чем это закончилось.
Снилась мне красивая женщина, высокая, длинноволосая, в волосах ее светились звездочки. На ней было платье аж до пят, белое как снег, с золотыми узорами. Яркоесияние светилось на груди, необычный крест с удлинённым нижним лучом. Голос ее был, как звоночек, мелодичный, звонкий и протяжный, может, это и не голос, а перезвон множества колокольчиков, манящих к себе. Все тянет и тянет, словно бы говорят, непременно приди ко мне, я открою тебе великую тайну, я покажу тебе мир. Я научу тебя просматривать символы. И внезапно небо стемнело, и раздался дикий хохот, голоса. Голоса такие родные и друзья, и хлынул ливневой дождь. Я проснулся, быстро встал на ноги, парни, обступив меня кольцом, поливали водой.
– Слышь, не покидай нас,– смеясь, сообщил Донжуан. – Ты еще юный, чтобы за какой-то Софией бегать.
– Уведет тебя от нас великанша, а кого деду возвратим?
– А его София на руках вместе с внуком принесет.
– Дураки вы все, – огрызнулся я. – Может, это вещий сон.
Спас
Каждую ночь я расставлял проволоку, и попеременно дежурили у жужжалки. Все было так тихо, что я уже в душе начал отчаиваться, что приятелям не покажу жужжалку на деле, в особенности своим забавным поведением докучал Донжуан. На шестую ночь все-таки началось.
С вечера вдалеке показалась огромная свора волков. Они тихо, легкой трусцой бежали на нас, ощущая собственный превосходство, в ста метрах нас окружили и стали сжимать кольцо. Мы уже стали на ночлег, оборону я приготовил. Приятели стали в шеренгу и разом выстрелили из луков. Стрела Зверобоя прошила волка навылет, Донжуан попал в глаз, меткий, но, не смотря на то, что и худ. Я присоединил проволоку и готовься , сердце колотилось, как у зайца. Животные взбунтовалисьи ринулись на нас, стрелы солдаты производили с методичной точностью, рука Донжуана, заряжающая стрелу, расплывалась в движении. И вот волки зацепили провода, то, что случилось, это нужно видеть. Волки отскакивали и падали, кто попадал к нам за провод, торопились убежать назад и натыкались опять, они непоследовательно метались, пока не умирали от ударов тока либо от стрел. Проволока, соединяясь, искрила. Один волк загорелся и с воем ринулся бежать в лес, но оптимален Следопыт, подстрелил его, пожара было бы не избежать. Волна стихла, до восхода солнца мы дремали тихо.
Утро осветило картину «смерть Помпеи». Двадцать три трупа валялись в различных положениях. По количеству волков мы осознали, что в живых осталасьпара штук. Данный бой подтвердил слова северного солдата, тут волкиходили громадными сворами, каковые имели возможность обложить мамонта, зубра, шерстистых носорогов… Донжуан лично пожал мне руку и попросил извинения за недоверие к моему аппарату. Утратили семь стрел, было решено в будущем стрелять лишь по тем, каковые перепрыгнут провода и продолжат атаку, в случае, если начнут убегать, то опять попадут на провода, и стрелы останутся на месте. Видно, шума мы наделали довольно много, зверье обходило стороной, да и Зверобой забрал опаленного волка с собой, копоть его отгоняла всех, пока он не завонял.
На тринадцатыйдень все повторилось. Среди ночи раздался тяжёлый топот и треск сучьев копыт, к нам приближался монстр. Он летел, не сбавляя скорости, и я опоздал крутануть ручку, как монстр порвал провода и вперся вкостер. Это был бык, ветхий, одинокий, изгнанный либо отбившиеся от стада зубр. Мы наблюдали друг на друга. Все находились с луками, никто не додумался забрать копье. Но отечественное противостояние нарушил шум в лесу, к нам приближались волки.
Я рванул в том направлении, откуда прибежал бык,скоро соединил провода, возвратиться я не успевал. Один волк наскочил мне на плечи, и я кубарем перекатился вместе с ним к костру. Солдаты расстреливали волков, спешащих за ним, потеряв из виду моего спиногрыза.Все, поразмыслил я, пропали. Так как волк грыз шкуру, надетую на мне, а не мою (пока не мою), я дотянулся до жужжалки и крутанул ручку, это было единственное отечественное спасение, остановить свору. У волков опять встала паника, от ударов тока главная свора ринулась прочь. Волк рвал меня все посильнее и посильнее, подбираясь к моей шее, раздирая кожу на пояснице, бренча когтями по моей худобе, по ребрам, скоро ему на помощь присоединился второй волк, и его оскал обхватил шею, но сжать опоздал. Я заметил приближающегосябыка, сейчас совершенно верно все, промелькнуло в голове. Зубр, грозно плача, с разбегу ударил спиногрыза и прижал его к почва, четко раздался хруст костей, задней ногой задел меня в бок и перекатил раза два, я был на пояснице. Второй сородич уцепился быку за пузо, тут я уже помог приятелю, лягнув ногами неприятеля, зубр с разворота принял его на рога, ну а я возвратился к жужжалке. Я лежал, холодея от страха, под брюхом, ноги гиганта топтались со всех сторон, нокрутить не прекращал.
Все стихло, зубр так же, как и прежде стоял нужно мной, не подпуская никого, после этого, лизнув мне лицо, отошел в сторону. Донжуан подбежал ко мне и помог забраться на повозку. После этого присыпали раны сухой лечебной травой вперемешку с пыльцой дерезы. Пострадал и Зверобой, в рукопашной схватке уложил троих волков. Бык стоял величаво в стороне, могучий неприступный.
Не было человека, кто знал, что делать с ним. Я, собравши силы, забрал кусок хлеба, отправился к нему. Зверобой перехватил меня за руку. Нервным перемещением я освободился от опеки. Зубр, опустив рога, звучно зафыркал, иногда бил копытом о почву. Но меня это не остановило, медлительно продвигалсяближе. Раз он меня спас, подсказывало сердце, значит, не прикоснётся и по сей день. Учуяв запах хлеба, мало присмирев, гора мышц подняла голову и сделала ход вперед. Все насторожились, сердце ушло в пятки. Вытянув руку и закрыв глаза, я начал ждать, зубр своим шершавым мокрым языком с опаской слизнул хлеб. Это был акт примирения.
Светало. И опять в путь. Я лежал на повозке, весьма ослаб. Зубр шел позади невдалеке, могучий торс был виден меж деревьев. На следующий сутки на привале я слез с повозки, забрав хлеба,направился к нему.
– Не ходи, страшно, кто знает, что у него на уме, в то время, когда нет вторых неприятелей?– предостерег Зверобой.
– А он, возможно, желает покататься, как древние на картинах,– захохотал Донжуан.
У меня ёкнуло в сердце, покататься, как покататься, а вот в повозку запрячь отлично бы.
– Давай мы его на мясо разрешим войти,– внес предложение Следопыт.
– Нет. Он мне жизнь спас. А мясастолько не съешь и на телеге не утащишь, –сообщил я.
За сутки я сдружился со Спасом, так назвал я быка, сокращенно от Спасителя. К вечеру пятнадцатого дня отечественного путешествия Спас внезапно сам пришел к костру и улегся головой к лесу, он что-то чуял, время от времени настороженно принюхивался и звучно фыркал. Кто-то ходил около лагеря. На следующий сутки Следопыт обошел территорию и сделал заключение, что это медведица с семейством.
Ночью юный медведь предпринял попытку вторжения на территорию, но укуса жужжалки он не перенес, упал замертво, кроме того не заревел. Да, укусы действовали на зверей по-различному, кого убивали сходу, кто падал без сознания, а кто и удирал.
Пятьдней нас они держали в напряжении, кроме того днем доходили весьма близко. Их осталось четыре, ветхий медведь, медведица и два погодка. Пятый, убитый, самый юный годовалый. Вот мать и не уходила, выжидала момента, но Зверобой не дал стрелять, сказал, не нужно провоцировать. Силы не равны.
Но это помогло с учением Спаса. Он шел около повозки, не опасаясь, брал хлеб из рук у каждого. Гладили его морду, и ему это нравилось. После этого я накинул ему веревку на шею, завязал узел,он мало пофыркал, как в большинстве случаев, и успокоился. Наследующий сутки, продолжая путь, я легко повисал на веревке, и он нес меня, не обращая вниманияна мой куриный вес. Следующей попыткой стало новое опробование. Одной рукой Зверобой брался за веревку, а второй за повозку, я шел в первых рядах и угощал быкахлебом. Зубр сперва дергался и удирал в сторону, но медведи были начеку, и он возвращался назад. Опять и опять мы повторяли данный трюк, и это всех забавляло. Назавтра продолжили издеваться над животным.
– А че, зря его хлебом кормим?Самим уже мало. Пускай поработает, – радовался Донжуан. – Давай привяжем колоду, пускай таскает, убежать медведи не дадут, стремительнее привыкнет к телеге.
– Нет,– со всей собственной строгостью сообщил Зверобой. – Он может озвереть, и кому будет хуже, еще неизвестно.
К вечеру бык сдался, повозку тянул, правильнее, повозку тянул Следопыт, а его тащил Спас, я шел в первых рядах. Впрягать в нее опасались, внезапно понесет.
Двадцать третий сутки. Уже все привыкли к медведям, они шли рядом, и мы собственной дорогой. Собственной ли? Следопыт еле находил стоянки солдат того племени, а уйти на разведку нереально. Отлично попадались зарубки на деревьях от меча. Но медведи не давали более подробно обследовать территорию, отыскать путь прямее и вольный от завалов. С телегой везде не пройдешь, приходилось разрезать выворотки. Один раз было нужно возвращаться, уперлись в болото, отлично, неподалеку ушли от края.
Вечером приняли решениеизбавиться от гостей. Мясо закончилось, нового не настреляешь, хлеб оставили на тренировку быка. На Спаса возлагали громадные надежды, да исвыклись с ним.
Разложили громадной костер из сена и сухих веток, но не поджигали, расставили проволоку пониже на эластичных ветках.Все остатки прокопченного мяса побросали в лес с одной стороны костра и мало около проволоки. Тактика Зверобоя сработала, поскольку и медведи недоедали, следуя за нами. Донжуан, забрав меч, вышел за проволоку и звучно начал кричать и кидать поленья в темноту. Медведей продолжительно ожидать не было нужно. Они, как и положено, подбирали мясо. Ветхий ринулся к солдату, тототскочил в бок и резанул в брюхо. На гул медведя выскочили остальные. Так как костра не было, лишь один факел, они ринулись в бой. Донжуан шустрый небольшой, в два прыжка был около проводов, умело кувыркнувшись через голову, перескочил ее, еще мало и… подранок придавливает его всем весом к почва. Но солдат успевает развернуться и подставить меч вверх остриемрукояткой в почву. Медведь со всего маха ложится точно на него и закрывает всего с головой, замирает. Я чуток опоздал, пока разжигал костер, опоздал раскрутить жужжалку на громадные обороты. В то время, когда долгая проволока, скрутить с места вал весьма тяжело, а раньше раскрутить запрещено, имел возможность вспугнуть зверя, Зверобой за это убил бы меня. Медведи, проскочив проволоку, бегут к центру. Спас, не зная отечественной уловки, выставив рога, рванул навстречу. Запалив пламя, я лихорадочно приступил ккручению ручки.
Какя не питаю зависть к медведице, на которую мчалась громадина мускул, она пригнулась, дабы проскочить под ноги, но Спас еще ниже опустил голову (ветхий вояка, повидал довольно много на веку) и, зацепив рогом, опрокинул медведицу на пояснице, после этого быстро развернулся на пол-оборота, упал боком на нее, придавив своим весом к почва. Это ей хватило с лихвой. Два остальных помоложе, испугавшись огня, притормозили на проводах. Зверобой и Следопыт добили их стрелами, в случае, если, само собой разумеется, нужно было, укус жужжалки для них был смертелен, а стрела не всегда могла пройти через толщу жира и поразить ответственные органы. Но Спаса было не остановить, он, подцепив собственную жертву рогами, подняв над головой, носился, плача на всю округу, как словно бы говоря: «Смотрите,какой я храбрец, опасайтесь меня».
– Да, видела б его теперьзубрица, приняла бы назад в стадо,– вылезая из-подмедведя, пошутил Донжуан.
Все дружно засмеялись.
– В для того чтобы ударить, что в гора, себе дороже, – Добавил Следопыт.
– Нам возможно и на охоту с ним ходить: и шкуру сходу снимет, и мясо разомнет, –засунул Зверобой.
– На свидание возможно послать, и презент знатный имеется,– не унимался Донжуан.
Всем было весьма радостно, пострадавших нет. Храбрец отечественный еще долго плакал и топтал медведя. Мы разожгли хороший костер жарить мясо, которое само к нам пришло, сами виноваты, не нужно было докучать нам. Жаль оставлять трофеи, столькомясахватит на все село на 7 дней вперед. До утра трещал костер, запах разошелся на всю округу, но хищник, учуяв, чье это мясо, обходил стороной. Забрав последний кусок хлеба, подошел к Спасу, угостил, погладив морду, прижал к себе, он довольный лишь сопел.
Утром, загрузив на телегу мясо и шкуры, двинулись в путь. Утомленные сохранением и борьбой припасов, мы еле переставляли ноги. Следопыт ушел вперед, разведать дорогу. Зверобой упорно держался за телегу и за зубра. Больше всех повезло Донжуану, разлегшись на повозке, спал, делая вид, что придерживает провизию. Я, как в любой момент, шел в первых рядах, убеждая отечественного храбреца желудями, хлеб закончился. За привалом Донжуан внес предложение привязатьк повозке веревку и протянуть под ошейник, а самому идти рядом и придерживать второй финиш веревки, в случае, если что, ее. По окончании боевого крещения Спас стал намного спокойней, он и не думал уже вырываться, уходить от нас, шел тихо, не подмечая, что тянет повозку, на которую уселся я.
Двадцать шестой сутки. Следопыт, возвратившись изразведки, доложил, что селенье в днеперехода. Спас уже был впряжен в повозку, как положено, среди, но веревки на всякий случай вязали слабо, узлом с бантиком, сами восседали на повозке, а в первых рядах шли попеременно. В село решили зайти утром, дабы не перепугать отечественным обозом.
Ночью опять не спалось, кто-то рыскал около, бык вел себя весьма враждебно, фыркал и негромко плакал. В лесу мелькала время от времени тень весьма большого зверя. Целый заготовленный хворост догорел к полуночи, посчитали, что у села спокойней будет, собрали мало. Действительно, все обошлось.
Утро выдалось спокойное. Запрягши Спаса, двинулись в село, меня опять послали вперед, а сами, смеясь, расселись на повозке.
– Ты помоложе будешь, вот и почет тебе идти в первых рядах.
– Да и Спас тебя уважает.
– Ты забери веревку, привяжи к рогам, и пускай считаюм, что ты все тащишь.
Так они дурачилисьнадо мной, пока не вышли из леса. На подходек селу тропа стала песчаная, каменистая, и я решил согнать зло на собственных обидчиков. Оторвав ветку, я потеребил морду зубру и сам побежал в сторону села. Бык не обожал этого и принял это за игру, рванул за мной. Я, радостно смеясь, мчался что было сил, бык не отставал, кроме этого увлечённо плакал. Но что творилось на повозке, это что-то, вещи,шкуры,мясо и люди –все смешалось в кучу. Повозку трясло, подпрыгивала на ямках, камнях, корнях деревьев.
– По-по-подож-ди.
– Не-неспе-ши.