В то время, когда сознание возвратилось, он заметил без сомнений, пробовавшего что-то сообщить. Кровь выплескивалась изо рта молодого скроу. Скоро оглядевшись, Светло-Глаз убедился, что нападавшие либо мертвы, либо ранены через чур без шуток, дабы продолжать схватку.
— Что? — задал вопрос он Олута.
— Забудь обиду, — проговорил парнишка. — Мы сделали это самостоятельно. Мы думали, ты одобрил бы…
— Что? — настойчиво попросил Светло-Глаз. — Что вы сделали?
— Они, как предполагалось, должны были выяснить, что мы боремся против паров. Мы так гордились. Гордились, что стали часть… — Он кашлянул и выплюнул облако крови. — Мы ограничили питание древесных корней. И покинули в том месте собственный символ, символ паров.
— Символ паров?
— Совершенно верно, — слабо пробормотал Олут. — Ты имел возможность видеть его. На дверях в пещеру. Четыре точки и изогнутых линии. — Он закрыл глаза.
Лишь на данный момент Светло-Глаз рассмотрел рану скроу, в которой все еще торчал нож.
— Давай уйдем, ты подлечишься… — сообщил он.
— Нет, — отвечал юноша. — Придет больше неприятелей. Я дождусь их тут.
— Я не могу тебя кинуть. Лишь не это.
— Прошу тебя, — простонал Олут. — Прошу, для меня. В случае, если можешь забыть обиду меня, то беги.
Светло-Глаз оборвал, веревку, привязанную к гарпуну, и постарался вытащить его, в то время, когда пара человек опять показались у входа в пещеру. Олут рванулся вперед.
— Беги! — кричал он.
Аргонианин видел, что в руках скроу сжимает арбалет, стреляющий гарпунами.
Показались еще стражники. Сейчас уже семеро.
И тогда он сделал, как просил Олут. Нырнул поглубже.
Сделав вывод, что между ним и преследователями уже большое расстояние, Светло-Глаз отыскал трещину в стенке Клоаки Сущности и, защемив в ней древко гарпуна, сумел освободиться от зазубренного наконечника. Он чуть не утратил сознание, пара мгновений не имел возможности кроме того плыть, но, в итоге, начал загребать руками, теряя больше крови, чем раньше.
Из головы не шли окончательные слова Олута. Где же он допустил неточность? Что не растолковал достаточно доходчиво? И для чего они ограничивали подачу питательной жидкости к корням деревьев? Никто не ставил таковой задачи перед повстанцами-скроу.
Но он кое-что придумал для себя. Он проплыл через водовороты в том месте, где выгребные ямы соединялись с Клоакой Сущности, рассчитывая, что бурные потоки развеют кровавый след и направился к трубам, по которым вода поднималась к Спирали Края. Израсходовав некое время, он сумел разыскать неотёсанный рисунок, выцарапанный на камне — символ паров. Скроу разбили фильтр, и сейчас в трубу втягивалась муть, которая скоро имела возможность абсолютно забить водоток. Сохраняя надежду, что не уткнется выше в тупик, Светло-Глаз полез в дыру.
Сначала пробираться было весьма не легко — труба была через чур узкая для аргонианина. Ему приходилось извиваться и протискиваться. Но через сотню футов он наткнулся на расширение и разрешил себе мало отдохнуть перед предстоящим подъемом.
Никто ни при каких обстоятельствах не пробирался тут по той несложной причине, что ни разу фильтры не разбивали. Старшие скроу, каковые занимались починкой, говорили, что эти трубы соединялись в разветвленную сеть, неся воду к Спирали Края. Светло-Глаз сознательно избегал привычного пути, догадываясь, что его будут в том месте выслеживать. Но сейчас, блуждая извилистыми трубообразными проходами, многие из которых были через чур узкими, дабы через них протиснуться, он думал — а не загнал ли сам себя в ловушку? Так как в случае, если погоня настигнет его тут, то увёртливость и скорость, свойственная аргонианину, не окажут помощь в борьбе.
Но, так или иначе, возвращаться Светло-Глаз не планировал. Он не знал, сколько крови утратил. Не смотря на то, что его раны в большинстве случаев затягивались достаточно скоро, пробитый гарпуном бок все еще кровоточил.
Сохраняя надежду, что не утратит сознание перед тем, как отыщет выход, он пробирался через трубы, каковые становились все боле и более запутанными, до головокружения.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Аттребус упал плашмя, угодив лицом во что-то холодное и мокрое, заглушившее его крик. Задыхаясь, он поднялся на четвереньки, сбивая облепившую лицо мерзость и задаваясь вопросом — в какое же плохо место Обливиона закинул их Малакат. Но скоро осознал, что совершил посадку в самый простой снег, а в легкие врывается чистый, напоенный запахом хвои, воздушное пространство. Подняв голову, принц убедился, что над ним светло синий небо, подернутое высокими перистыми тучами.
— Он выполнил обещание, — проговорил Аттребус.
— Похоже на то, — отозвался Сул. — По крайней мере, мы не в Обливионе.
— Тут холодно.
— В случае, если мы на Солстейме, то ничего необычного.
Оба, и Аттребус, и Сул, перенеслись совсем нагими. Серая кожа данмера, четок вырисовывалась на фоне белого снега и окружавших место падения стройных деревьев. В стороне валялся тюк, согнувшись над которым, старик нашёл их одежду, доспехи и оружие.
Натянув на себя рваную, нечистую, заскорузлую от крови рубаху, принц почувствовал тепло и какую-то защищенность.
— Куда сейчас направимся? — задал вопрос он. Они были на низком горном хребте. Зубчатые пики возвышались только с одной стороны и довольно далеко. — Я думал, он перебросит нас прямо… Ну, в том направлении, куда мы направляемся.
— Подобное не всегда по силам кроме того принцу-дейдра, — ответил Сул. — По всей видимости, он переместил нас так близко, как смог. — Он огляделся по сторонам, мотнув головой в сторону гор. — У меня нет никакого жажды карабкаться по кручам из безлюдного любопытства. Путь под гору, по-моему, более предпочтителен и, помимо этого, быть может, мы разыщем кого-нибудь, кому сможем задать несколько вопросов.
— Не стану спорить, — кивнул Аттребус.
Они брели через рытвины и бугры, не смотря на то, что, в целом, склон полого понижался, пока не добрались до маленькой равнины, через которую бежал ручей, радостно журчащий на блестящих камнях. Полуденное солнце согрело почву, перевоплотив снег в месиво под ногами.
В то время, когда небо побледнело и в нем показались очертания Секунды, снег снова начал потрескивать под ногами. Стало ясно, что их одежда не слишком-то годится для местных мест. Путники постарались разыскать убежище под какой-нибудь гором по краю равнины, но не преуспели, а потому остановились на полянке и собрали хвороста с валежником. Разожгли костер л уселись около пламени.
— Я пологал, что мы стремительнее отыщем людей, — пожаловался Аттребус, глядя на пляшущие язычки огня и пробуя отвернуться от клубов едкого дыма.
— По какой причине? — удивился Сул.
— Ну, по причине того, что довольно много чёрных эльфов переселились ко мне в Красный Год… — принц запнулся, осознав, что затронул нежелательную тему, но Сул лишь потер ладони над костром.
— Меня поджидали через чур много неприятных известий, в то время, когда я вырвался из Обливиона, — заявил данмер. — Я выяснил, что город Вивек уничтожен. Вуон сказал это, издеваясь нужно мной, но осознание пришло только в то время, когда я отправился в том направлении и воочию заметил мою отчизну в руинах, а народ — страдающим от нашествия аргониан. Но это я смог осознать. А вот к тому, что Скайрим внес предложение остров Солстейм, как прибежище для остатков моих соотечественников, по окончании многовековой неприязни, я был неподготовлен.
— В холды и любые земли, — прочёл по памяти Аттребус. — Сохраняя свободное вероисповедание и самоуправление, без каких бы то ни было обязательств перед Скайримом либо Империей, не считая подписания соглашения о перемирии, в соответствии с ветхим примерам, дабы ни один человек либо мер не имел возможности сообщить, словно бы дочери и сыновья Кайна не имеют милосердия либо чести.
Сул поднял бровь.
— Мне вдалбливали это учителя, — пояснил Аттребус. — Как видишь, я запомнил. Я постоянно восхищался этими строчками.
тихо потыкал палочкой в пламя, нахмурив брови, а позже поднял голову, обведя взором окружавший их край.
— Тут не самая плодородная почва. В годы моей юности практически пустынная. Позже мои соплеменники, не пылающие преданностью Скайриму либо Империи, обосновались тут. Морровинда постоянно заявлял права на эти места. Кроме того если бы Скайрим не разрешил моему народу заселятся ко мне невозбранно, беженцы перебрались бы, так или иначе. Тогда нордлингам было нужно бы либо сражаться, либо прослыть трусами. А так они перед всеми продемонстрировали себя спасителями.
— Стендарр! — выругался принц. — Неужто ты ни при каких обстоятельствах не признаешь, что люди смогут выполнять поступки из одной только доброты? Из милосердия.
— Люди смогут. Ну, по крайней мере, я способен представить себе силу, движущую ими, наподобие той, о которой ты сообщил. — Отвечал Сул. — Страны не смогут.
— Я не верю! — горячо возразил Аттребус. — Страной руководят люди. Разве нордлинги когда-либо уступали твоим данмерам без борьбы? Но тогда они были разобщены, лишились жилищ и денег на жизнь.
— Они отчаялись, — добавил Сул. — А отчаяние делает страшным. У тебя через чур много романтической чепухи в голове.
— Возможно. Быть может, в девяти случаях из десяти ты окажешься прав. Страны постоянно действую из холодного расчета. Но время от времени, к великому счастью, на мой взор, их поступки куда человечнее, чем у отдельных людей.
— Я не планирую продолжать эти споры, — махнул рукой Сул. — Верь во что желаешь. Но, возвращаясь к началу отечественного беседы, обязан подметить, что большая часть данмеров обосновалось на юге и у побережий, а мы на данный момент находимся во внутренней части острова.
— Ты бывал тут раньше?
— Нет, но как я уже раньше сказал, Солстейм — спорная почва. Исходя из этого знание его входило в круг моих обязанностей в министерстве.
Не обращая внимания на заявление Сула, Аттребус собирался продолжить обсуждение, но в данный миг услышал мягкое щебетание, доносившееся из его сумки. Звук напоминал голос птицы, но не в полной мере естественной.
— Аннаиг, — шепнул принц. — Она жива. Я пробовал связаться ней раньше, но…
— Иди, — одобрил данмер. — Лишь не забирайся на большом растоянии в лес.
Аттребус кивнул и шагнул в сторону от пламени, зайдя за ближайшие ели в отыскивании уединения. В том месте он легко помедлил на морозе, думая, по какому такому праву Сул разрешает ему что-либо делать…
Позже он извлёк Щебетуна — мелкую механическую птичку с шепетильно выгравированным оперением — и открыл створку в ее брюшке.
На него смотрела Аннаиг с волнистыми губами и чёрными волосами, растянувшимися в широкую, радостную ухмылку.
— Аттребус! — вскрикнула она. — Я… Я думала, вы погибли. Так продолжительно…
— Как продолжительно? — переспросил он. — Я опасаюсь, что утратил счет времени.
— Что произошло? — задала вопрос женщина. — Где вы?
— Не все пошло так, как предполагалось изначально. Сул и я пробрались на Умбриэль, но Вуон был для нас через чур силен. Выручая жизни, мы чуть успели сбежать в Обливион. А в том месте… В том месте у нас хватало различных дел. Пара раз я пробовал вызывать тебя через птичку, но ничего не выходило. — Завершив рассказ, он почувствовал себя измученным и неожиданно осознал, что поглаживает шрам под одеждой. Принц нацепил на лицо ухмылку. — Но сейчас мы возвратились на Тамриэль.
— Вуон? Кто таковой Вуон?
— Ты о нем не слышала? Это же правитель Умбриэля. Его создатель.
Ее брови изогнулись.
— Тут, в то время, когда говорят о правителе Умбриэля, именуют его легко — Умбриэль. Я ни при каких обстоятельствах не слышала, дабы кто-то кликал его Вуоном.
— Необычно это, — начал принц, но отыскал в памяти, что Вуон, говоря с ними, не представился этим именем и только отвечал на обращение, возможно, только для удобства Сула. А позже до него дошло, время глагола, употребленного девушкой. — Ты говоришь так, словно бы все еще в том месте. Я-то думал, тебе удалось убежать.
— У меня также не все пошло так, как вспоминало. Похоже, Умбриэль взял некую власть над нами. Чуть мы отдалились от него на пара сотен ярдов, отечественные тела — о кошмар! — начали испаряться.
— Испаряться? Наподобие тех личинок, о которых ты говорила? Я не забываю все, что ты сказала об жителях Умбриэля, о том, что они не смогут покидать остров.
— Да, по всей видимости, они не смогут. Но сейчас и мы с Глазом также.
— Забудь обиду, — набрался воздуха принц. — Все это время я полагал, что ты в безопасности. Я пробовал поболтать с тобой из Обливиона, в то время, когда у нас была маленькая передышка, но ответа не взял. Обязан же быть какой-то метод?!
— Он имеется, я точно знаю, — ответила она, но наряду с этим отвела глаза, да и голос звучал совсем не убедительно.
— Что-то не так?
— Я также не добилась особенных удач, фактически в этом и дело.
— Мы определили кое-что о Вуоне. Возможно, это окажет помощь тебе?
— Правда? А что именно?
— Раньше Умбриэль был городом в Обливионе, во владениях Клавикуса Вайла. Вуон — повелитель Умбриэля — пытался бежать от принца-дейдра вместе с сообщником, неким Умброй, но Клавикус Вайл окружил собственные владения непроницаемой стеной. Вуон придумал особенный метод скручивания пространства около города и проворачивал его до тех пор, пока не вырвался на свободу. Ну, наподобие того, как закручивают оболочку колбасы, а позже отрывают ее.
— Получается, — моргнула Аннаиг, — что Умбриэль заключен в пузырь — часть стенки Клавикуса Вайла, которая мешает любому виду побега?
— Я пологаю, что так оно и имеется. Сул пробовал растолковать получше, но нас все время отвлекали…
— Но вы мне помогли, Аттребус! — весело вскрикнула женщина. — Сильно помогли! Если бы я была рядом с вами, я бы вас расцеловала… — Она смутилась и покраснела, а по окончании недолгого молчания постаралась оправдаться. — Ну, вы осознаёте, что я имела в виду…
— Я пологаю, что сумел бы выдержать пытку твоим поцелуем, — улыбнулся он.
— Правда? — ее брови подлезли на лоб.
— без сомнений, если он не будет через чур продолжительным либо горячим.
— Я запомню это, ваше высочество, — проговорила она.
Но, к тому же, лицо девушки омрачилась, словно бы она припомнила что-то весьма неприятное.
— Что в том месте? — встрепенулся Аттребус. — Кто-то пришел?
— Нет, — ответила Аннаиг. — на данный момент для меня очень просто уединиться.
— Да?
— Я продвинулась по работе. Сейчас я — повар, руковожу собственной кухней.
— Это отлично?
— Думаю, да. Положение дает мне возможность больше определить об Умбриэле. Я надеюсь, что смогу распознать его не сильный стороны.
— Поразительно! Значит, ты в безопасности?
— Не знаю… — Протянула она. Хорошее настроение, казалось, покинуло ее совсем. Смотрелась Аннаиг усталой. — В некоем смысле, само собой разумеется. Но любой новый ход предполагает происхождение какой-то новой опасности. Через два дня я буду готовить для самого лорда Умбриэля.
— Вуона?
— Я думаю, для него. Но точно не знаю.
— Аннаиг! Он — данмер, родом из Морровинда… — В следующий миг, он замолчал, не находя нужных слов, дабы выразить посетившую его идея.
Должно быть женщина прочла по его лицу.
— Вы думаете, удастся ли мне его отравить?
— Нет! — покачал головой принц. — Это через чур страшно.
— Я… — она опустила веки. — Я в растерянности, Аттребус. Дабы выжить, дабы занять нынешнее положение, мне было нужно выполнять всякие поступки. Поступки, которыми я ни при каких обстоятельствах не буду гордиться, каковые не сделают меня радостной.
— Я уверен, что ты делала лишь то, что было нужно. Послушай, я же вижу, что ты — не убийца. Я не должен был…
— В случае, если мне покажется, что я смогу достигнуть цели, я его отравлю, — сообщила она. — То, что он некогда был эльфом, существом из крови и плоти, весьма любопытно. Но мне не думается, что он до сих пор…
— Само собой разумеется! Ты, вероятнее, права. Он сказал, что все на Умбриэле есть частью его самого, а он — часть Умбриэля. И он был таким сильным…
Выражение лица девушки снова изменилось. Она задумалась ненадолго.
— В случае, если это правильно…
— Что?
— Простите. Мне необходимо поразмышлять над этим. А на данный момент поведайте мне все, что вы не забывайте, все что вы понимаете об Умбриэле.
Аттребус поведал о собственной встрече с Вуоном, додавая кое-что из рассказа Сула о Клавикусе Вайле, об Умбре. Их беседа затянулась далеко за полночь.
— Все, мне пора, — набралась воздуха наконец Аннаиг. — Не смотря на то, что я сейчас и не ограничена в личной судьбе, но у меня прибавилось обязанностей. Руководить кухней — хлопот полон рот. Но я счастлива, что удалось поболтать с вами.
— Я также, — кивнул принц. Помявшись, он продолжил. — В случае, если лишь это допустимо… Я желаю заявить, что в случае, если у нас когда-нибудь будет время…
— Я не забываю, что вы давали слово мне обрисовать красоты Риммена.
— Я также не забываю. В случае, если на то будет воля всевышних, я сумею поведать тебе. В то время, когда вырвешься на свободу, обращайся ко мне не стесняясь. Я постоянно отвечу.
— Я знаю, — дала согласие она.
Аттребус видел ее лицо еще пара мгновений, а позже окно в Щебетуне потемнело — Аннаиг запрятала медальон.
И лишь сейчас принц осознал, как очень сильно замерз.
— Наблюдай под ноги! — предотвратил Сул.
Аттребус посмотрел вниз и заметил, что чуть не вступил трещину с неровными краями в ярд глубиной.
— Благодарю, — ответил он.
— Легко наблюдай под ноги.
— Я, в действительности, не хорошо выспался в наше время ночью, — согласился принц.
— Холодная и жёсткая почва не располагает к отдыху, — дал согласие данмер.
— Не в этом дело. Желаешь — верь, желаешь — не верь, но мне частенько приходилось безмятежно дремать и в нехороших условиях. Но данной ночью я все время думал.
— С радостью верю, — фыркнул Сул.
Атрребус почувствовал накатывающую злобу, но сдержался.
— Вот взгляни сам, еще пара недель назад я пологал, что я — солдат, вождь, храбрец. Дремал сном младенца, не имея никаких забот. Каждое сражение, в котором я принимал участие, любой поединок, завершались так, как мне комфортно. А я показывал себя полным дураком, не в силах выявить обман.
— Это вовсе не глупость, — нежданно возразил Сул. — Легко в это весьма легко поверить, в то время, когда ты молод. Когда-то я также вычислял себя непобедимым, не имея ни мельчайшего предлога из тех, какие конкретно создавали для тебя.
— Ну, что ж… Благодарю.
Некое время, они шагали без звучно и Аттребус удивлялся раздавшейся только что похвале. Ну, практически похвале.
— Сул, — решился он, наконец. — Ты поставил меня лицом к лицу с правдой, позже посоветовал путь, как получить здравый разум. Ты посоветовал мне, что нужно стать тем человеком, каким видят меня люди. И я пробую.
— Это отлично.
— Но я нуждаюсь в тебе, в твоих подсказках. Мне необходимо, дабы ты честно сообщил мне, имеется ли у нас надежда на успех либо нас ведет чувство вины и твоя ярость…
Данмер неожиданно остановился.
— Ты сделал вывод, что я спятил? — негромко задал вопрос он
— Что?
— Я задаю вопросы, — голос старика повысился до крика. — Думаешь ли ты, что я спятил?!
Аттребус почувствовал, как в кишках заворочался липкий ужас. Так как, вздумай Сул его убить, принц не сможет ничего ему противопоставить.
— Не знаю, — наконец, он решился ответить. — В случае, если то, что сказал Вуон, действительно, то я, честное слово, не знаю…
— А это принципиально важно? — задал вопрос данмер.
— Да, принципиально важно. Умбриэль направляется прямиком к Имперскому городу. В том месте живут мои отец и мать, все, кого я знаю. А мы копошимся тут, чуть ли не на втором финише мира, разыскивая клинок, что, возможно, способен стереть с лица земли Умбриэль. Но я видел Вуона и имел возможность оценить его мощь. Кроме того твое большое мастерство дало нам возможность всего-навсего спастись, сбежать, сохранив жизни. А у меня нет ни мельчайшей надежды победить его в открытом противостоянии. И я не осознаю, как клинок способен поменять ситуацию в отечественную пользу.
— Этого и я не знаю, — дал согласие Сул. — Но что ты можешь предложить вместо?
— Ну, ты имел возможность бы совершить нас через Обливион так, дабы мы попали в Имперский город раньше Умбриэля. У нас имеется сведения, каковые Империя может применять против Вуона.
— Имеется сведения? О чем ты говоришь?
— Ну, да. Имеется сведения.
— И как они окажут помощь императору? Ты придумал, как стереть с лица земли Умбриэль?
— Нет, — ответил Аттребус.
— И никто не придумал. А до тех пор пока мы не знаем этого, я не могу предположить кроме того, что предпринять против него. Но кроме того предполагая точно, я на данный момент могу пойти на что угодно, но лишь не на путешествие через Обливион. Ты видел, что может случиться, в случае, если я пробую пробраться через владения принцев-дейдра, не по своим тропам?
— Мы знаем, что Вуону зачем-то нужна Башня Белого Золота. Быть может, волшебники моего отца имели возможность узнать для чего.
— Возможно, — дал согласие Сул.
Аттребус помолчал, не уверенный, что хотел продолжить разговор, но все же сделал вывод, что обязан.
— Мы имели возможность бы отправиться к Клавикусу Вайлу, — проговорил он.
— Прекрасная мысль, — улыбнулся данмер. — И ты еще задаешься вопросом — в собственном ли я уме?
— Но так как в этом что другими словами! Вуон сбежал от Вайла, хотя освободиться из плена. В случае, если мы посоветуем Вайлу, где он скрывается…
— Клавикус Вайл не имеет возможности на данный момент войти в Тамриэль. По крайней мере, в ипостаси, владеющей достаточной силой, дабы нанести ущерб Умбриэлю. Но если бы ему и удалось, то появление Вайла приведет к громадным беспорядкам, чем способен причинить Вуон. Если бы Клавикус Вайл имел возможность силой захватить Умбриэль, он бы это уже сделал. И мы именно ищем что-то, что смогло бы ему оказать помощь.
— Ты уверен?
— Нет. Но Вуон хочет снова завладеть клинком. Азура продемонстрировала мне это в видении. Да и Малакат, наверное, думал, что мы на верном пути. Так или иначе, отечественные последние мелкие приключения в Обливионе весьма ослабили меня. В случае, если я снова соберусь попутешествовать в том месте, то для этого пригодится весьма веская обстоятельство, а не просто твое желание повидаться с папенькой.
— Но взгляни…
— Имперский город — вон в том месте, — Сул махнул рукой. — Никто тебя не держит. Можешь идти, в случае, если желаешь.
Аттребус поджал губы и напустил на себя легко простодушный вид.
— Ты убил собственную возлюбленную? Ты стёр с лица земли город Вивек?
— Я сделал то, что сделал, — алые глаза Сула сузились. — Я не снимаю собственную часть вины. Но Вуон также замешан в этом, и в то время, когда я повстречаюсь с ним… — Данмер быстро остановился.
— Что? Что ты сделаешь тогда?
— Отправимся со мной, в случае, если желаешь. А я не хочу больше об этом говорить.
И он зашагал опять, обширно переставляя дистрофичные ноги.
Принц мельком посмотрел на него и потащился следом.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Эти блюда еще необычнее, чем прошлые, — сообщила Йеум, потягивая вино. Они сидели вдвоем за опустевшим столом. Последние тарелки с едой для Умбриэля уже унесли и оставшиеся кухонные работники крутились по кухне, наводя порядок. — Мне они понравились, в особенности то, с растением… Как в том месте оно именуется?
— Маршмерроу, — ответила Ананиг. — Оно растет в Морровинде — это одна из государств, над которыми мы пролетали.
— Оно восхитительно. Я тут поспрашивала — на кухнях болтают, словно бы по окончании громадного пира у Рхела все лорды начали потребовать более неотёсанную пищу, дабы духовной субстанции было мельче. Думается, ты ввела новую моду.
— По-моему, это только прихоть, — набралась воздуха Аннаиг.
В глубине души она не была столь не сомневается в успехе собственных яств. Да, она слышала, что Умбриэль предпочитает вещественную пищу, но ни скроу, ни кто-либо второй не знали о его особых пристрастиях. Исходя из этого она исходила из двух предпосылок. Во-первых, из утверждения Аттребуса, что когда-то в далеком прошлом владыка Умбриэля был простым данмером. А во-вторых, отталкивалась от вкусов Рхела, каковые, как ей казалось, подражал, обезьянничал манеры повелителя. Но, как бы то ни было, а что сделано, то сделано.
Прошло пара часов, никто не спустился к ним, исходя из этого Аннаиг захотела Йеум хорошей ночи и отправилась дремать.
Но, не обращая внимания на усталость, сон не шел, исходя из этого женщина оделась и, выйдя на кухню к рабочему месту, где находились бродильные чаны для деревьев, и начала просеивать смеси и порошки легко, дабы занять руки, а сама тем временем думала.
Ей удалось стать поваром, начальником кухни и не самой небольшой. Но как продолжительно продлится ее взлет? Она сомневалась, что сможет из этого отправиться дальше наверх. Само собой разумеется, она имела возможность бы постараться отравить Умбриэля, но нутром чуяла, что в случае, если такая попытка провалится, то она потеряет любую возможность что-то делать. Но в случае, если Аттребус прав, в случае, если инжениум, удерживающий Умбриэль в полете и деревья, чью схожесть с Хист нашёл Светло-Глаз, соединены единым потоком духовной силы, то она может найти метод, как отравить их всех в один момент. Властелин Умбриэля, по всей видимости, был вне досягаемости. Где укрыт инжениум, она также не знала, не смотря на то, что аргонианин предполагал, что его прячут в смертельно страшном узле на самом дне Клоаки Сущности.
А вот деревья… До них она имела возможность добраться.
Так, Аннаиг начала составлять отраву.
Кое-кто наивно верил, что яд есть противоположностью пищи, но Аннаиг знала, что это не верно. Большая часть блюд ядовиты в той либо другой мере, в особенности растительного происхождения, каковые приходилось вымачивать, подсушивать либо кипятить, дабы отнять у них вредных особенностей и сделать пригодными для потребления в пищу. Через чур много съеденных бобов свободно имели возможность привести к плачевному результату. То же возможно с уверенностью заявить и о миндале, яблочных семечках, вишневых косточках… Мускатный орех, съеденный в большом количестве, имел возможность приводить к необычным видениям, а вдруг проглотить еще сверх того, то и погибнуть недолго. Вино, хоть и доставляло наслаждение, все равно оставалось ядом для тела. Оно-то боролось с ним какое-то время, но рано ли поздно уступало и сдавалось. Так, высказывание мудреца, что любая трапеза приближает нас к трапезе последней, не было возможности разглядывать как досужую выдумку.
Трудясь, Аннаиг не через чур ломала голову над составом будущей отравы — он «появился» сам собой, как приходило ответ о составе задуманных а также изготовленных зелий для полетов либо дыхания под водой. Изучая методы применения подающейся по трубопроводам жизненной силы, она достаточно расширила собственные знания, дабы создавать составы не только вещественного происхождения. на данный момент, в случае, если сделать все верно, женщина имела возможность сделать тайным производство яда. Да она имела возможность изготавливать отраву галлонами — тысячами галлонов, возможно, — перед тем, как кому-либо пришло бы в голову поинтересоваться у нее отчета. Так как кухня сейчас появилась в ее полном распоряжении.
Аннаиг трудилась практически до восхода солнца, чувствуя себя радостной, очень. Трудность состояла только в том, что она не имела возможности придумать, как конкретно начать травить деревья. Но, в итоге, было нужно бы рискнуть.
Запрятав яд в рабочем кабинете, женщина сделала вывод, что на следующий день поработает еще больше, а скоро наладит громадное производство в бродильных чанах, а позже… Ну, в том месте видно будет.
Она обрекла Слир на наказание. Она убила Тоэла. Их никто не имел возможности бы назвать хорошими людьми, но если бы не высокая цель, то она вряд ли отыскала бы в себе силы, что-либо против них предпринять. Раз уж она стала убийцей, то для какой-то идеи.
И, возможно, в то время, когда погибнет Умбриэль, они со Светло-Глазом сумеют выбраться из этого. Возможно. Но в другом случае… Что ж, такова жизнь. Все когда-то умирают.
Возвратившись в личные покои. Аннаиг заметила ожидавших ее двоих мужчин и даму, одетых в простые серо-белые накидки. Ни у одного из них не было видно оружия, но от предложения пойти с ними женщина решила не отказываться. Гости вывели ее прямиком на балкон Тоэла, а позже двое подхватили под локти. Дух Аннаиг захватило, в то время, когда они взлетели ввысь, к ночному небу, устремляясь через сверкающую как стекло сеть к возвышающейся над всем городом ажурной башне, которая смотрелась невесомой. Умбриэль под ногами казался широкий чернильным пятном, а над головой сияли звезды и громадный опаловый диск Массера поднимался над горизонтом.
Ее внесли в башню через открытые двери и в том месте покинули. Затем сопровождающие удалились.
Место, где была Аннаиг, больше было похожим застекленную веранду, чем на помещение. Пол — сверкающая слюда, а купол — практически тёмный нефрит. Свод поддерживали серебристые нити, пульсирующие похищенными душами. Тут ее ждала одна-единственная персона. Данмер с долгой белой косой, одетый в свободную мантию наподобие тех, что носили ее провожатые.
— Я продолжительно не ел ничего похожего на то, что подавали сейчас, — сообщил он.
— Надеюсь, вам понравилось, лорд, — ответила Аннаиг.
Слова вырвались раньше, чем она успела понять — человек сказал на чистом, совершенном «тамриэлике», а не на необычном, испорченном «мерише» — диалекте Умбриэля.
Он тихо засмеялся, должно быть, рассмотрев выражение ее лица.
— Я так и думал. Обращение к кухне моей отчизны была через чур очевидна.
— Вы — лорд Умбриэль?
— Да, я — Умбриэль. Я — это я. Я — это мой город и мой народ. А ты, все-таки, не часть меня. И я совершенно верно знаю, что не приглашал тебя, но тебя и не захватили… Они прятали тебя внизу, в кухнях. И применяли в собственных небольших интригах, я предполагаю. Откуда ты родом?
— Чернотопье, — ответила женщина. — Из Лилмота.
— Как я знаю, в Лилмоте погибли все. за исключением некоторых аргониан, спасшихся каким-то умным образом. Как оказалось, что ты тут и в полной мере жива?
— Это случайность. Я составила зелье, которое дало мне возможность летать.
— И ты применяла его, дабы встать ко мне?
— Нет. В действительности, я спастись. К тому времени я была южнее Лилмота, а не в самом городе.
— Я думаю, ты утратила семью, друзей?
— Мой папа погиб, — проговорила Аннаиг, чувствуя невиданное самообладание, вытеснившее горе и сожаление. Она задавалась вопросом — может ли ее невидимый нож убить лорда Умбриэля? Всего шесть шагов, резкий взмах…