Кто замечал жизнь животных в природных либо неестественных условиях, тот окончательно сохранит глубочайший интерес к их поведению.
Человека постоянно поражали целесообразность и сложность поведения животных. Животное как будто бы предвидит результаты собственных поступков и действует в строгом соответствии с задуманным им замыслом. Это делает его действия весьма похожими на поступки человека.
Но ничего не определит тот наблюдатель, что постарается познать тайну поведения животных по сходству с поведением человека.
Тайна останется неразгаданной.
Перед вами медоносная пчела-каменщица халикодома. С мастерством умелого строителя трудится она над постройкой ячеек, в которых будет храниться приносимый ею мед.
Попытайтесь в отсутствие хозяйки нарушить целость ячейки. Пчела обязательно увидит недостаток и в тот же миг же устранит его.
Она произведет в полной мере целесообразное воздействие, которое многим покажется сознательным. В действительности, какой суть откладывать мед в дырявую ячейку.
Но вот ячейки выстроены, и халикодома приступила к сбору меда.
Повредите сейчас дно ячейки, и к собственному глубокому удивлению вы заметите, что пчела, не заделав отверстия, будет продолжать собственную работу. Приносимый ею мед будет вытекать через отверстие в дне ячейки, а незадачливая труженица будет приносить все новые и новые его порции. В чем же дело? По какой причине, казалось бы, в полной мере сознательное поведение пчелы в первом случае повреждения ячейки утратило собственный разумный темперамент во втором случае?
В силу того, что поведение насекомых — это цепь отдельных действий, воспроизводимых в определенной последовательности. В данной сложной цепи одно воздействие вызывает второе. Поэтому-то, в то время, когда ячейку повреждают на протяжении ее постройки, пчела легко ликвидирует недостаток. Но когда строительная деятельность пчелы заканчивается и начинается новая — заготовка пищи для потомства, пчела уже не в состоянии возвратиться к прошлой деятельности.
1 — кукушонок выкидывает птенца; 2—птенец уже выкинут; кукушонок некое время остается на краю гнезда; 3 — обессиленный кукушонок падает на дно гнезда; 4 — при прикосновении любого предмета к спинке кукушонок срочно начинает создавать те же перемещения, что и при выкидывании птенца.
Сейчас посмотрите, что делается в гнезде зяблика (либо зеленушки), в которое отложила собственный яйцо кукушка. Вылупившийся из яйца кукушонок уже через 2 часа начинает развивать бурную деятельность, снабжающую ему позже успешное существование. Он мелок, ничего не знает и совсем не видел судьбе, он еще кроме того слепой!
«Хозяйские дети» — птенцы зяблика беспомощно копошатся на дне гнезда. Но вот трясущаяся головка одного из них коснулась спинки кукушонка. Этого достаточно. Будущее зяблика решена. Кукушонок срочно подгибает шею и, упершись головкой в дно гнезда, начинает пятиться, подлезая под дотронувшегося до него птенца зяблика. Закинув назад обнажённые крылышки, он как будто бы готовится поддержать птенца, в то время, когда тот окажется у него на спинке. Еще птенец — и мгновение уже «на закорках» у кукушонка. Прижавшись грудкой к краю гнезда, кукушонок выпрямляется и резким перемещением выбрасывает из него несчастную жертву. Затем обессиленный кукушонок падает на дно гнезда, но уже через пара мин. может опять продолжать такую же работу. Так последовательно одного за другим выбрасывает он и других птенцов.
Для чего же кукушонку пригодилось избавиться от птенцов зяблика? Он весьма прожорлив. Дабы существовать и развиваться, ему необходимо довольно много пищи. Мелкие родители (зеленушка, зяблик) не в состоянии обеспечить едой все население гнезда. Избавившись от птенцов зяблика, кукушонок избавляется от соперников и снабжает себя обильным едой.
Биостанция имени И. П. Павлова (с. Павлово, бывшие Колтуши).
Итак, с позиций заинтересованностей кукушонка его действия в полной мере целесообразны. Но возможно ли вычислять их сознательными?
Выдающийся коммунистический орнитолог (ученый, изучающий птиц) А. Н. Промптов продемонстрировал, что кукушонок систематически выкидывает из гнезда не только птенцов, но яйца и разные другие предметы. Достаточно положить в гнездо пробку, которая никак не угрожает кукушонку уменьшением количества пищи, он в тот же миг же ее выбросит. Кроме того в случае, если кисточкой определенный участок его спинки, он срочно проделает все нужные перемещения для выкидывания соперника. Разумеется, в этих обстоятельствах поведение кукушонка никак нельзя признать целесообразным, а тем более сознательным.
Подобное поведение животных, не смотря на то, что оно и бессознательно, несомненно приспосабливает их к окружающей внешней среде. Появляется оно без предварительного обучения и передается по наследству много поколений. Такое поведение именуют инстинктивным. Оно появилось в ходе развития животного мира, в следствии сложных взаимоотношений организма с внешней средой, с условиями его существования.
Рафаэль сооружает пирамиду из коробок.
Инстинкт оказывает помощь животному существовать в окружающей его малоизменяющейся среде. Но в случае, если в данной среде появятся значительные трансформации, то с целью достижения той либо другой цели одного инстинкта оказывается слишком мало.
В этом легко убедиться. Заберите яйца чайки из гнезда в ее отсутствие и положите их неподалеку от него. Возвратившись, чайка будет «высиживать» безлюдное место, а снесенные ею яйца останутся лежать вблизи гнезда. Цель — выведение потомства — не будет достигнута.
В собственном поведении животные смогут применять и личный жизненный опыт.
Наряду с этим чем сложнее и идеальнее их нервная совокупность, тем сложнее и многообразнее и поведение.
В 1933 г. в село Колтуши (сейчас Павлово) под Ленинградом на биологическую станцию, где трудился И. П. Павлов, привезли из Франции с целью проведения разных опытов шимпанзе Рафаэля и его сестру Розу.
Проводился, например, и таковой опыт.
В вольере, где находился летом Рафаэль, в беспорядке разбрасывались древесные кубические коробки.
В центре вольеры ставился громадной ящик с круглым отверстием в вертикальной стенке. В отверстие мартышке отлично были видны лежащие в коробке апельсины.
Приманка очевидно интересовала Рафаэля. Но дотянуться ее совсем не так легко. В выступ под отверстием коробки была вделана железная чашка. В ней горел спирт и создавал непреодолимую огненную завесу. Поодаль от «аппарата с огнем» стоял бак с водой. Над серединой вольеры на высоте 4—5 м была подвешена алюминиевая кружка. Рафаэль какое-то время наблюдал на приманку, после этого на бак с водой. Наконец, взор его останавливался на покачивающейся от ветра кружке. Проходило еще мгновение, мартышка скоро подтаскивала самый громадный ящик и ставила на него в порядке убывающих размеров остальные коробки. Взобравшись на оказавшуюся пирамиду, Рафаэль доставал кружку, шел к баку, наполнял кружку водой, заливал пламя и доставал лакомую приманку.
Слева — Рафаэль наливает из бака воду в кружку; справа—заливает пламя, мешающий ему дотянуться приманку из коробки.
Для наблюдателя не оставалось никакого сомнения, что эти действия отнюдь не инстинктивные. Так как в лесах экваториальной Африки мартышкам ни при каких обстоятельствах не приходится составлять пирамиды из коробок, добывать кружку и тушить пламя. Их врожденные акты поведения сильно отличаются от только что обрисованных. Они существенно неотёсаннее и элементарнее. Поведение Рафаэля вправду не инстинктивное, а купленное им в течение его личной жизни.