Так, человеческий гений, создав моделирующие электронные автомобили, сделал новый ход к преодолению предела собственных познавательных свойств. Это самый громадный ход в истории ».
Я это уже слышал от него — о пределах коллективного познания. Необычным мне сперва это казалось. Сравнить — количество знаний во времена Старой Греции и по сей день. Несоразмерно. Но Саша растолковал — это количество моделей, накопленных всем человечеством, как более высшей совокупностью. Он все время возрастает. Люди определят о мире все новые и новые факты. Модели становятся правильнее. Значит, пределов нет? Выясняется, имеется. При ветхих методах познания, в то время, когда модели закладывались в книги, нельзя представить весьма сложную совокупность в целом — в один момент в подробностях и в общем. Без этого нет полного понимания, нужного, к примеру, для правильного управления. По кусочкам все изучено, а целого нет. Доктору это близко: так хочется иметь «действующую модель» человека, дабы совершенно верно лечить.
Человечество дойдет до застоя? Говорят, нет. Уже изобретены моделирующие автомобили. Они будут все сложнее, и через них не человек — человечество познает совокупности любой сложности и обучится руководить ими.
Страшно увлекательные идеи! Я через чур стар, дабы деятельно приложить к ним руку. Я не знаю математики, моя профессия высасывает из меня все соки, абсолютно загружает мой мозг. Но я с надеждой и восхищением наблюдаю на эти идеи и на таких людей, как Саша, каковые должны воплотить их в судьбу. Само собой разумеется, возможно, он перегибает, но что?то рациональное в этом имеется.
И одновременно с этим самую малость безрадостно по окончании этих рассуждений. Стоишь ты таковой ничтожный перед громадой людских знаний, от которых можешь откусить только мелкую частицу. В то время, когда был молод, казалось — могу все определить, изучить, нет предела. Сейчас эта самонадеянность думается смешной.
Как?то в том месте дела в операционной? Вывезли его в палату либо еще нет? Нет, само собой разумеется. Прошло всего тридцать мин., как я ушел. Пойти либо еще почитать? У Димы приличная моделирующая установка…
«Программы. Программа — это вероятное изменение совокупности во времени, заложенное в структуре самой совокупности и реализуемое при разных внешних действиях. В противном случае: это последовательность действий, заложенная в памяти совокупности».
Дальше идет расшифровка. «В структуру молекулы заложены возможности ее трансформации при действии атомов, вторых молекул, элементарных частиц. В структуре нервных их волокон и клеток, образующих рефлекторную дугу, заложена программа прохождения нервных импульсов. Сам рефлекс — это программа. Вся физиология — комплект несложных и сложных программ. В счётной машине — цифрами, в определенных ячейках памяти заложена программа ответа задачи, данные для которой сохраняются в других ячейках».
«В несложных совокупностях комплект программ ограничен, и они реализуются за маленький временной отрезок. Сложные совокупности имеют довольно много программ, они включаются при самых разных внешних действиях либо сами по себе — одна заканчивается и включает следующую и т. д. Совокупность может „жить“ весьма долго. В ходе исполнения программы изменяется структура, а она, со своей стороны, определяет следующую программу…»
Программы, программы… Довольно много он мне сказал о них. Мы привыкли к этому слову. Имеется программа концерта — последовательность выступления артистов. Бумажка, на которой она записана у конферансье, — это модель программы, по которой он ведет концерт. Имеется программа развития народного хозяйства. Программа партии.
«По программе совокупность воздействует на другие, отдает данные. Модель программы — это содержание предполагаемого действия. Она возможно записана совершенно верно либо примерно, как и любая информация, обнимать маленький либо долгий временной отрезок».
Стиль неважный. В каждой фразе пестрят «программы».
«Сложные совокупности имеют управляющие структуры. В них заложены модели сложных и долгих программ, выстроенные по этажному принципу. В частности, громадный комплект программ двигательных актов хранится в коре головного мозга. В самом верху — мысль какого именно?нибудь трудового процесса, к примеру, операции у врача. Она складывается из больших блоков — двигательных актов: разрез кожи, вскрытие плевры и другое. Модель каждого для того чтобы акта составлена из элементарных перемещений, они включаются по мере исполнения прошлого, по окончании получения сигналов по линиям обратной связи. Так дело доходит до элементарных химических процессов в мышечных волокнах рук. Комплект вариантов программ весьма велик — они выбираются в зависимости от внешних условий…»
Это он с моих слов, возможно, разработал о программе операции. Я ему говорил о отечественном священнодействии. Смешно? Нисколько. Это через чур без шуток.
Все?таки как тяжело поверить, что программы руководят мной в любую секунду судьбы. Что нет чего?то высшего, объединяющего, не воспроизводимого.
Картина: ожесточённый спор на совещании хирургического общества. Я обозвал одного доктора наук тупицей и убежал из зала, хлопнув дверью. Позже сидел в раздевалке на окне. Было мучительно стыдно. И все это было заложено в моих нервных клетках заблаговременно? А демагогия этого типа лишь реализовала мои программы? Само собой разумеется, клеток четырнадцать миллиардов, и любая связана по крайней мере со ста вторыми. Математики высчитали какое?то несметное количество вероятных комбинаций, цифру с десятками нулей. Не могу представить, как это довольно много.
Вторая картина: мне шестнадцать лет. Родной город. Парк «Соляной город» (по какой причине «Соляной»?). Вечер. Скамья под тополем. Мы сидим с Валей. Я просматриваю Есенина. (Тогда все мы были без ума от него.) Про себя шепчу — «Валя, Валечка». Ладони влажные от беспокойства. Еще не хотелось ни обнимать, ни целовать. Целый переполнен таким эмоцией, которое возможно назвать лишь ветхим словом — возвышенное. Готов за нее на что угодно. Умоляю, дабы произошло. И это также программа? Нет, не могу поверить.
Ну, линия бы с ней, пускай программа. В случае, если четырнадцать миллиардов, то все равно что — всевышний либо свобода воли. Плохо второе — они, кибернетики, грозятся воспроизвести все эти программы. Мню… «Влюбленная машина».
Вот по этому поводу: «Программы поведения человека». Нужно думать, Саша постарается дать кибернетический ответ на извечный вопрос «что имеется человек?», «как познать самого себя?».
Нет, тут написано через чур много. Мне необходимо идти вниз, посмотреть. А все?таки любопытно. Взгляну бегло. Очень многое знакомо.
Вспоминаю долгие беседы… Фрейд, фрейдизм… Саша яростно выступал против этого учения. И возмущался, что у нас ему ничего настоящего не противопоставлено. Думается, он сказал так:
— Фрейд — психиатр. То, что он замечал на психопатических личностях, он пробует распространить на всех людей. Если доверять Фрейду, то ни о каком коммунизме не может быть и речи.
Необходимо создать новую настоящую количественную кибернетическую психологию, без которой нельзя планировать построение нового общества. Бытие определяет сознание, но имеется обратная сообщение. По благосостояния повышения масс и меря культуры значение данной обратной связи быстро возрастает, и сбрасывать это со квитанций запрещено. Мы именно находимся на данной стадии.
Итак, «программа поведения».
«Человек — это сложнейшая саморегулирующаяся, самообучающаяся и самоорганизующаяся совокупность…» Само… само… само… Продолжительно я не имел возможности осознать. Это «само» попросту обозначает, что программа весьма сложна и совокупность может приспособиться к самым разным условиям. Инженеры уже создали подобные системы. Самообучающаяся — это накапливающая и применяющая опыт. Самоорганизующаяся — это талантливая в ходе сотрудничества с другими поменять кроме того собственную структуру.
«Деятельность человека, как и любой другой системы, осуществляется по программе, другими словами она предопределена структурой организма на любой этот момент. Программы изменяются по мере их выполнения и под действием извне, как и в технических самоорганизующихся совокупностях. Но пределы трансформаций ограничены самой структурой.
Следовательно, нет никакой принципиальной отличия между машиной и человеком. Все дело лишь в сложности структуры, которая определяет разнообразие и сложность программы поведения. Данный вывод не должен пугать собственной кажущейся механичностью. Необходимо светло представить огромные различия в сложности программ».
Нет. Я это представить не могу. Ни при каких обстоятельствах машину нельзя сделать таковой сложной, как человек.
«Время от времени говорят о „свободе воли“, отличающей человека. Мне думается, что это фикция. Все отечественные свободные ответы, как бы они ни были неожиданны для окружающих, предопределены программами, каковые включаются и переключаются внешними и внутренними раздражителями. Однако их тяжело познать, „смоделировать“.
У человека имеется два типа программ: «животные» и фактически «человеческие». Первые достались нам от предков, а вторые всегда прививаются обществом, как более высшей совокупностью. Действия оказываются через людей и вещи. Влияние общества огромно, без него человек остается животным. За это говорят примеры детей, вежливых обезьянами и волками.
Животные программы многообразны и многоэтажны. Реакция клетки — это клеточная программа. Так же как и абсолютный рефлекс, не смотря на то, что он лежит на более высоком «этаже». Все развитие животного из клетки, вся его деятельность и жизнь — все осуществляется по врожденным программам. Самыми высшими из них являются инстинкты: 1) самосохранения; 2) продолжения рода, складывающегося из полового и родительского. Модели программ?инстинктов заложены в структуре регулирующих совокупностей — нервной и эндокринной. Любая верховная программа реализуется через целую серию низших, частных. Инстинкты проявляются через сложные рефлексы. Поиск самки — это инстинкт, а проявление его возможно самым разнообразным, в зависимости от обстановки. Все инстинкты присутствуют все время, но действуют они не в один момент. Поведение животного — это комплект сложных и несложных двигательных актов. Они включаются внешними и внутренними раздражителями. Инстинкт активизирует одни и тормозит другие. На протяжении течки самосохранения и инстинкты питания отступают на второй план и включаются лишь при весьма сильных раздражителях (к примеру, голоде). По окончании появления детенышей у самки родительский инстинкт заслоняет все другие. Все поведение животного подчинено лишь ему…
К перечисленным двум инстинктам направляться добавить еще два сложных свободы — и рефлекса подражания. Последний, по всей видимости, достаточно ответственный.
Инстинкты свойственны самым низшим животным. Программы их довольно несложны, они более либо менее жестко заложены в их связях и клетках между собой. Гибкость достигается лишь за счет самих клеток — их способности к приспособлению.
В то время, когда в ходе эволюции показались высшие животные, имеющие кору головного мозга, темперамент программ изменился. Над моделями ветхих твёрдых программ абсолютных инстинктов и рефлексов показалась новая надстройка — огромное количество нервных клеток со свободными связями, из которых возможно создать любой образ — модель. Они обеспечили принцип обучаемости. Условные рефлексы — это не что иное, как модели, прививаемые опытом, обучением.
Кора у животного — это необычная вычислительная машина, призванная сперва запоминать, а позже и разбирать внешние действия, дабы давать сигналы в подкорку — включать абсолютные рефлексы — разные двигательные акты. Она делает подсобную роль, увеличивая гибкость поведения животного в сложном внешнем мире. Господствующее положение занимают по?прошлому подкорка, эндокринная совокупность — другими словами программы инстинктов. Они дают распоряжения «искать» либо «спасаться», а кора оказывает помощь наилучшим образом реализовать их в зависимости от внешних условий, воспринятых и заполненных раньше…
Мы еще не знаем правильных границ возможностей коры животных. В то время, когда они живут около человека и подвергаются воспитанию, то время от времени выявляются человеческие качества — кора диктует им поведение, идущее против биологической целесообразности. Всем известны подвиги псов, жертвующих судьбой за хозяина вопреки инстинкту самосохранения».
Идея о животных. Отечественные младшие братья. Они обожают, ненавидят и, самое основное, страдают. А их так бессердечно бьют. Человек твёрд. К примеру, эти охотники. Я осознаю — уничтожать хищников. Но для чего птиц, белок?
Сантименты. Что животных, в случае, если люди еще не обучились жалеть друг друга? Но, в будущем обществе и в этом замысле будут какие конкретно?то сдвиги к гуманизму. Химия будет поставлять бифштексы.
Отыскал в памяти новый рассказ о верности.
Сибирь. Тайга. Охотник отыскал волчонка и воспитал. Солидную часть времени они жили одни в лесной избушке.
В то время, когда оказались в деревне, волчонок не признавал никого. Возможно, человек его весьма обожал…
Сорок первый год. Призыв в армию. Горестное прощание. Он покинул волка старику охотнику.
Три года войны, страданий. Возвратился хромой. Семья распалась. Старик поведал, что волк не захотел имеется и сходу ушел в лес. «Ну, что же…» В избушке он заметил: выломано окно, на стенах в довольно много следов когтей. И скелет волка на полу.
«Людская кора по собственному строению отличается от животной несколькими лишними „этажами“, разрешающими создавать громадные модели, охватывающие сложные системы и продолжительные события. Они создаются в ходе воспитания и обучения. Наряду с этим включается необычный механизм с хорошей обратной связью, что я именую „принципом самоусиления“.
Как мы знаем, что в случае, если клетку всегда возбуждать, она подвергается гипертрофии, другими словами возрастает в количестве и усиливает функцию. Это главный механизм клеточного приспособления. Такая же история происходит и с людской корой. Многие клетки ее всегда «работают», в следствии чего они гипертрофируются — начинают выдавать больше импульсов на одинаковые раздражители. Это влечет за собой превалирование данной модели над вторыми — доминирование. Оно воображает основной секрет людской психики. Благодаря гипертрофии, усилению, кора у человека, живущего в цивилизованном обществе, в некоторых случаях способна выйти из подчинения подкорки.
Сперва у человека, как и у животного, внутренние потребности организма диктуют поведение — поиск пищи при голоде, наступление либо бегство от неприятеля. Программы инстинктов совершенствуются корой — в памяти закрепляются модели сложных двигательных актов, направленных на удовлетворение инстинктов.
Это корковые этажи программ инстинктов.
Но, также, человеку с младенчества прививают другие модели — правила публичного поведения, правила морали, этику. Кроме того если ты голоден, обязан поделиться с ближним, пожалеть его. Ты обязан заступиться за чужого ребенка, не должен воровать, убивать, обманывать. Данный элементарный моральный кодекс человека установлен весьма в далеком прошлом, еще до происхождения современных религий.
Поведение человека осуществляется по корковым программам, каковые выстроены не только в интересах индивидуума для удовлетворения его инстинктов, но и в интересах более сложной совокупности — общества. Они часто вступают в несоответствие между собой. Любая из двух программ — животная и социальная — может изменяться в ходе собственного творчества.
Творчество — это построение новых моделей из готовых элементов. Возможно создать программу творчества кроме того для электронной автомобили — она будет придумывать стихи либо писать музыку. Эта программа прививается и человеку в числе вторых других. Он реализует ее применительно к различным моделям — от изобретения автомобилей до создания философских совокупностей.
Фрейд говорит, что действия «снизу», от инстинктов, постоянно пересиливают социальные. Это неверно. Человек тем и отличается от животного, что за счет гипертрофии от постоянного упражнения его корковые модели смогут владеть таковой мощью, что способны подавить кроме того самые сильные инстинкты. повседневная жизнь и История дает для этого довольно много примеров. На том же основана и уверенность в возможности построения будущего совершенного общества — коммунизма.
Но не требуется преувеличивать. Социальные программы смогут пересилить инстинкты, но это непросто дается и далеко не всегда осуществляется. В то время, когда инстинкты напряжены очень сильно, то они смогут сорвать все моральные правила, привитые воспитанием… Необходимо учесть, что люди весьма различные и без того же различно у них соотношение мощи врожденных и купленных программ.
Из этого необходимо сделать основной вывод: общество должно обеспечить не только воспитание — привитие верных социальных программ, вместе с тем и создать условия, исключающие перенапряжение инстинктов, к примеру, самосохранения либо страха за потомство».
Да. Все ясно. Это не только дабы не было голода, это и верные законы о разводе и браке, и жилища, а также еще одно — не через чур ограничивать так называемый «рефлекс свободы». Дело в том, что у животных, имеющих кору головного мозга, всякое ограничение приводит к бурной реакции, направленную на преодоление этого ограничения.
Все это Саша сказал мне. Идея ясная. Подробности возможно пропустить. Я не забываю их суть.
Организовать такое общество тяжело — техника и культура сложны, а управление корковыми моделями, воспитанием, другими словами моделирующие возможности человека а также коллектива, — ограниченно.
Снова, как в медицине, — без автомобилей такая организация неосуществима… а также с автомобилями не совладать с планированием производства, в случае, если в совокупности не хватит представлен принцип авторегулирования, самоорганизации, как в организме человека. И само собой разумеется, наиболее значимое условие успешного управления — отлично поставленные обратные связи… не забываю лекцию одного академика: уже запрещено отлично планировать без электронных автомобилей.
Второй их мыслей: подавление и план страсти. Голод. Ассоциация — Ленинград. Отчизна. Масса людей подавляли голод — одно из самых сильных эмоций. До смерти.
И другие примеры — совсем напротив. Из?за дам, из?за выпивки, из жажды денег реализовывают все святое. Преступники. Просматриваешь об этом в газетах и думаешь — по какой причине?
А сам? Нет, не идеал.
Необходимо мне идти.
Вон уже практически семь часов.
Выкурю сигарету и отправлюсь. О чем в том месте дальше обращение? Литературу опустим. Это я позже прочту. И лирику также. Да, вот еще увлекательные разделы.
«подсознание и Сознание. Объем информации, поступающей в кору мозга, весьма велик. Потоки нервных импульсов непрерывно идут извне через органы эмоций, изнутри по бессчётным нервным дорогам. Одновременно с этим двигательная программа в любой этот момент возможно лишь одна, в противном случае нельзя обеспечить целесообразности поведения. Исходя из этого в коре имеется механизм (программа) выделения одного канала для передачи и восприятия информации, канала, воображающего громаднейшую важность сейчас. Все остальные должны подавляться, но не абсолютно, дабы не пропустить вторых раздражителей, каковые в следующий момент могут быть серьёзными. Для для того чтобы выделения уже у высших животных существует „программа внимания“, в то время, когда один канал поступления информации улучшается, а все другие тормозятся. Но сделано так, что внимание не так долго осталось ждать устает, исходя из этого иногда происходит переключение усиления с одного канала на другой.
Данный «второй» выбирается из многих, как самый возбужденный к моменту переключения. Такая программа, без сомнений, целесообразна: она снабжает постоянную готовность отозваться на новый серьёзный раздражитель.
Внимание — усиление — это первая ступень сознания. Она имеется у животных и у детей.
Вторая ступень — формирование моделей «я» и контроля за собственными действиями, снабжающими громаднейшую целесообразность для индивидуума. На этом уровне появляется «воображение», другими словами проработка различных вариантов поведения до включения органов перемещения.
Третья ступень — контроль за мыслями — высшее проявление воли.
Главное мышление осуществляется на уровне сознания, в то время, когда возбуждение переходит с одной усиленной вниманием модели на другую. Это — «поток мыслей»: вспыхивает одна модель?образ, по связям возбуждение переходит на другую, после этого на третью. Двигательные программы включаются по окончании «проработки» в воображении, с выяснением вероятного результата. Все это контролируется эмоциями — настоящими и мнимыми.
Но огромную роль играется подсознание — переработка информации на «низком энергетическом уровне», на моделях, не усиленных вниманием.
Все процессы тут совершаются медлительно, но количество моделей, по которым циркулирует возбуждение, огромно. Исходя из этого количество перерабатывающейся в подсознании информации весьма велик и, возможно, превосходит «уровень сознания».
В подсознании готовятся «материалы» для сознания: в момент, в то время, когда внимание устает и возбужденная мод ель?образ обязана затормозиться, из подсознательной сферы представляется следующий кандидат на усиление — тот образ, что сейчас самый возбужден. Источники для возбуждения — внутренняя сфера (инстинкты) и внешние раздражители. В подсознании все время происходит борьба на овладение вниманием, а следовательно, и сознанием.
Не нужно думать, что подсознание, питаемое инстинктами, абсолютно руководит сознанием, как вычислял Фрейд. До тех пор пока очередная модель обрабатывается на уровне сознания, она приобретает замечательный толчок усиления, последствия которого действуют и по окончании переключения внимания на другую модель. При следующих «выборах» эта отдохнувшая модель может опять завладеть сознанием. Следовательно, с одной стороны, имеется скрытые очаги возбуждения, питаемые «снизу», от инстинктов, каковые замаскированно направляют сознание, выдвигая собственных кандидатов, но, иначе, обработка моделей на уровне сознания сама формирует эти новые очаги (модели) повышенной возбудимости, каковые соперничают с «тайными силами» на равных правах. Чем выше уровень сознания, чем больше контроль и воля за мыслями, тем большее значение получает механизм усиления корковых моделей за счет периодов возбуждения их на протяжении привлечения внимания. Тут же действуют и «правила самоусиления»: в случае, если корковая модель довольно часто улучшается сознанием, то ее клетки гипертрофируются, возбудимость их увеличивается, и это увеличивает шансы на привлечение сознания. Процесс идет с хорошими обратными связями. Кстати, он может довести и до навязчивых идей и до помешательства…
Пример: изобретатель. Его заинтересовала мысль. Сперва он думал сделать легко и лишь взять какую?то славу — и выгоду деньги. Источник интереса — «снизу», от инстинктов. Он думает и думает о собственной идее, отправляясь от мыслей о пользах. В следствии корковая модель гипертрофируется, она делается столь замечательной, что уже довольно часто захватывает внимание, приобретая от усиливающей совокупности новые толчки и еще более гипертрофируясь. Он думает об изобретении все больше, практически все время. Это делается его главным делом. Пользы отошли на второй план. Более того: в случае, если проза судьбы его одновременно с не одернет, то увлечение может стать патологическим. Изобретение превратится в навязчивую идею, которая поменяет все представления об окружающем…»
Я не громадный знаток Фрейда, но не нравится. Уж весьма выпячены инстинкты в их самых чёрных проявлениях. Нет спора — они могучи, но все же не так, дабы растолковать все — мастерство, политику.
Помолчи. Не твоя сфера.
Нет, отчего же? Это медицина. В учении Фрейда о подсознании имеется рациональное зерно. По?моему, Саша кое?что позаимствовал от него. Но, он отрицает. Говорит, что у него «чисто информационный замысел». Не берусь делать выводы. Не весьма осознаю я данный «замысел». До последних лет у нас совсем не признавали инстинктов и никакого подсознания у человека. Культ коры, рационализм. Человека возможно научить чему угодно. Всех быстренько перевоплотить в ангелочков.
Вопрос спорный. Саша сказал, что его возможно подвергнуть строго научному изучению с цифрами.
А врачебную интуицию по какой причине?то все признают. Врач взглянуть на диагноз — и больного готов. Ерунда. Без знаний нет интуиции. Быть может, у весьма умелого доктора информация частично обрабатывается в подсознании, и тогда диагноз рождается как бы неожиданно, из ничего. Не знаю. У меня это не оказалось. Предпочел бы иметь хорошую диагностическую машину.
«Особенности программ людской поведения.
1. Ограниченность анализа внешнего мира, разъясняющаяся недостаточной мощностью отечественной моделирующей установки — мозга».
Это ясно — пределы познания, моделирования. Дальше:
«2. Увлекаемость. Принцип самоусиления, гипертрофия корковых клеток.
Мышление человека может пойти в любом направлении и само себя поддерживать в этом. Увлечение — эмоции — привлечение внимания — новое усиление, гипертрофия корковых клеток — модель сама себя поддерживает и превращает в навязчивую идею… Фальшивые идеи смогут захватить человека с таким же успехом, как и подлинные…»
Увлеченные. Это они, подвижники, создали культуру, науку? Страстные ученые, мыслители, философы, чудаки?изобретатели. А возможно, я ошибаюсь? Возможно, легко трезвые люди желают получить, строят, создают — делают прогресс. Жадность, тщеславие — все от инстинктов, даже в том случае, если стимулируют творчество. А увлечения — человеческое уровень качества. Красивое уровень качества.
Но как оно может подвести! Увлечься возможно совсем фальшивой идеей. Мало ли было таких примеров — одержимые, но заблуждающиеся люди. Фанатики. Исходя из этого в любой момент нужен расчет. Либо по крайней мере хорошая обратная сигнализация.
Думается, я сам начинаю проповедовать кибернетику, рационализм. В том же направлении, эксперт.
Нет, все?таки увлекаться — это отлично.
Вот третий пункт.
«Субъективность. Представление о мире и выбор собственного поведения искажаются не только недостаточными познавательными возможностями, но и собственной чувствительной сферой».
Потом идет объяснение. Оно длинно. Ага! В то время, когда мы определим внешние предметы либо сложные картины, то в мозгу происходит сравнение с моделями из памяти. Выясняется, достаточно приблизительного сравнения. То, что мы видим, поочередно сравнивается со многими похожими моделями. Эмоции нам подсовывают для сравнения первым делом те модели, каковые на данный момент возбуждены, соответствуют настроению. Вот мы и попадаем на удочку. То же самое с поступками. Каждому раздражителю соответствует пара программ действия, довольно часто прямо противоположных. Из них необходимо выбрать одну. Выбирается та, которая более возбуждена эмоциями, настроением, которая больше готова к действию… В следствии мы совершаем неправильные поступки. Так я осознал. Возможно, неверно? Довольно много терминов. Но, Саша растолковал мне раньше.
«Итак: ограниченность, увлекаемость и субъективность делают человеческое поведение запутанным, непоследовательным и довольно часто нелогичным».
Что же — необходимо с этим мириться, иметь терпение осознать, и растолковать, и воспитывать. С обычными людьми это допустимо.
Вот еще увлекательная глава: «О счастье». Тут мало, прочтем. «Мечта о счастье…»
Дверь распахнулась.
Кто?то в белом.
Крик:
— Остановка сердца!
— О!
Срываюсь. Бегу. Довольно много ступеней. Обрывки мыслей: «Финиш. Сейчас финиш! Ну по какой причине? За что?»
Распростертый Саша… Труп? Дима стоит на табуретке и толчками надавливает на грудь. Закрытый массаж сердца. Леня яростно сжимает дыхательный мешок. Оксана разламывает руки. Нервничают сестры. Лица бледные, испуганные глаза. Отчаяние.
— Адреналин, адреналин ввели?
— Опоздали, мы массаж скорее…
— Марина, один кубик! Я сам, сам желаю массировать. Возможно, я лучше. Дурак. Молчи. Дима делает отлично.
— Оксана, что видно?
— Ничего не вижу из?за массажа. Помехи. Нет. Ничего не сделать! Как возможно, как возможно… Сидел, просматривал… «Ученый»!
— Дима, остановись на секунду. Ну что? Тишина. Напряжение. Оксана наблюдает. Думается, прошла вечность. Шумно вздыхает:
— Имеется редкие сокращения!
— Массируй дальше! Адреналин! Давай! Давай! Что если удастся? Еще! Наклейка с раны уже сорвана.
— Одну секунду!
Долгая игла прямо в сердце. Кубик адреналина.
— Массируй!
60 секунд. Вторая. Молчание.
В душе мрачно. Отчаяние. За что? За что? Не требуется сетовать. Никаких возмездий! Ясно. Мы дураки. Ограниченные моделирующие возможности. Но мне же от этого не легче! Я же не машина, я живой.
Что если удастся? Посмотреть.
— Дима, остановись. Оксана, наблюдай. Кто?нибудь щупайте пульс. А ты не прекращай дыхание! Что — не знаешь?!
— Хорошие сокращения, примерно сто в 60 секунд!
— Пульс имеется!
Но, это уже не требуется: видно, как сотрясается грудная клетка. Сердце получило отлично.
— Зрачки?
— Узкие. Они сходу сузились по окончании массажа.
Ох! Данный вздох вырвался у всех. Лица просветлели, глаза другие. У меня в все дрожит, и одновременно с этим по телу медлительно расходится какая?то слабость. Вот?вот упаду.
— Разрешите сесть. А ты слезай, что стоишь, как дурак.
Это Диме. Он все еще стоит на табуретке, выпрямившись над столом, долгий и нескладный.
Саша от меня опять ушел. Лежит какой?то человек без сознания. Чужой. И сам я совсем безлюден. Я знаю, что может произойти дальше, исходя из этого еще не радуюсь.
— Говорите! Оксана, неотступно наблюдать на экран.
— Нечего говорить. Все было отлично, вот картина записей. Пара раз открывал глаза. Начало восстанавливаться дыхание. Мы были спокойны. Оксана лишь отключилась, желала переносить аппарат. Внезапно меня что?то как кольнуло. Я поднял у него веки — зрачки широкие. Закричал и сходу массаж. Тут все прибежали.
Мне бы раньше прийти. Пара раз планировал и все не имел возможности поднять собственный зад.
Разглядываю записи. В то время, когда мы ушли, пульс был сто двадцать. После этого он медлительно урежался, и в последний раз записано восемьдесят пять. Это было двадцать мин. назад, приблизительно за десять мин. до остановки.