Некое время Олег обдумывал ответ. Лгать девушке, доверившей ему собственную жизнь, не хотелось, обижать ее молчанием – также. Но и правду сказать было очевидно нежелательно. Исходя из этого, отвечая на ее вопрос, он весьма шепетильно подбирал слова.
– Опасаюсь, что не окажется. Это не доспех в простом понимании этого слова. Скорее, это свойство моего организма, поделиться которым я, к сожалению, не могу. Я купил его полностью случайно, вместе с кое-какими вторыми нужными возможностями, в одной весьма неприятной переделке. Это, так сообщить, побочный и вряд ли повторимый эффект сочетания двух могущественных заклинаний (говоря это, он поразмыслил про заклинания, сказанные им, казалось, так сравнительно не так давно – в уюте и тишине университетской библиотеки, и про то заклинание-признательность, которое он пробормотал немеющими губами, истекая кровью из раны, нанесенной ножом гопника) и непредвиденного, смертельно страшного стечения событий. Я тогда выжил, благодаря чуду. – При данной фразе перед его мысленным взглядом показалось радостное лицо Гелионы. В голове сразу же мелькнуло: «А я так как не лгу – эта улыбчивая элементаль, вправду, настоящее чудо!». Вслух же он добавил:
– Поверь, я весьма сожалею, но ничем в этом замысле оказать помощь не могу.
– Ясно. Значит, как и раньше, нужно будет обходиться простой кольчужкой.
Тут в их разговор вмешалась ехавшая недалеко и пристально прислушивающаяся Аталетта:
– А мне вот весьма интересно, как ты смог сжечь того арбалетчика?
– Как каким? Ты же видела – кинул в него файербол. – Разговор стал для Олега открыто неприятным. Дикий крик сгоревшего заживо человека все еще стоял у него в ушах. Он утешал себя мыслями, что, не сделай он этого, и Светана, да и, быть может, все они уже были бы мертвы, но помогало плоховато. Вспоминать об этом очень не хотелось. – Простейшее огненное заклятие. Что в нем непонятного?
– Ничего, – как-то весьма уж легко дала согласие Аталетта. – За исключением одного мелкого для того чтобы нюанса: все солдаты лесной стражи, наравне с храмовыми стражами и королевскими гвардейцами, в административном порядке проходят посвящение в младшие жрецы Орхиса и снабжаются соответствующими талисманами. Так что волшебство на них не действует!
– Может, у этого егеря талисман был сломан? – с простодушным видом заявил Олег. – Да и как это не действует?… Так как твоего отца все же прокляли? Значит, у этих талисманов защита не полна! Вот, может, и мой файербол в такую дырочку в защите и попал?
– Моего отца проклял Вальдес, магистр чёрной волшебстве. Проклял силой Подлинной Тьмы, дав на это собственную жизнь! Лишь силы Подлинных Стихий способны преодолеть защиту всевышнего.
– Ну-ну. А вдруг мой файербольчик именно и являлся данной Подлинной Стихией? Скажем, огнем?
– Подлинный Пламя? Но это не в челове… – Тут Аталетта осеклась, по всей видимости, припомнив, кто он таковой, и добавила уже совсем вторым тоном: – Да, вправду, предположительно, так оно и было. Против Подлинного Огня талисманы бессильны.
Сообщив это, она пришпорила коня и вырвалась вперед. Следом за ней последовала и Светана, кинув на Олега весьма необычный взор.
Осмысливая данный разговор и теряясь в предположениях, что мог значить взор ведуньи, Олег прекратил смотреть за дорогой, и лишь в то время, когда раздался сочный «хлюп», и его лошадь заскользила, приседая на задние ноги, он обратил внимание на окружающий пейзаж. В это же время, в нем случились большие трансформации. Провалились сквозь землю величественные сосны, находившиеся по краям вымощенной тесаным камнем дороги. Вместо них показались низкие, редко стоящие, причудливо осины и изогнутые берёзы. Сама дорога покрылась толстым слоем жирной грязи, на которой и поскользнулась его лошадь. Везде показывались бочажки грязи, над ними возвышались высокие кочки осоки.
Неожиданно Олег уловил какой-то странный звук. Он напоминал негромкий звон, издаваемый при прикосновении туго натянутой гитарной струной. Звук был смутно знаком и вызывал в душе очень неприятные ассоциации. Но что это такое, он никак не имел возможности припомнить. Насторожившись, принялся пристально осматриваться. Его беспокойство не осталось незамеченным. Наемники и Аталетта сгрудились около него, добывая оружие.
– Что такое? – задал вопрос Кендир, пристально озирая окрестности и держа стрелу наложенной на тетиву лука.
– Слышите? – тихо сказал Олег.
Таинственный звон медлительно приближался.
– Что это? – испуганный голосок Аталетты рассеял сгустившееся молчание…
– Не знаю. Но мне это не нравится. Какой-то неприятный звук, – передернул плечами Олег.
– Нечисть. – Олаф прочно сжал рукояти собственных клинков.
Наконец, звук приблизился достаточно близко, дабы различить источник. Его издавало маленькое легко рыжеватое облачко, скоро приближавшееся к путешественникам. Первым о его природе додумался Кендир. Издав вздох кошмара, он начал скоро рыться в собственной седельной сумке. Извлекши оттуда какую-то сероватую, нечистую тряпку, он начал скоро заматывать ею собственную голову. Тут и до остальных участников отряда дошло, что представляет собой эта тучка.
КОМАРЫ!!!
– Уж лучше бы это была нечисть! – пробормотал Олег, торопливо преображая в демонические собственную кожу, внутренние органы и кровь, в надежде на то, что кровь демонов окажется несъедобной для этих мелких вампиров. Олаф с Аталеттой торопливо закутывались в какие-то тряпки. Светана бормотала заклинание.
Туча налетела. Олег выругался. Комары вправду не могли выпивать кровь демонов. Но легче от этого не становилось. Они все желали попытаться! Укусившие его твари осыпались песком, отравленные неподходящей для них жидкостью, но желающих сделать глоточек меньше не становилось. Аталетта, Олаф и Кендир кутались в тряпки, защищаясь от ненасытных вампиров, Светана ехала с отрешенным лицом. Около нее неярко светился оранжевый ореол, в котором мгновенно сгорала каждая подлетавшая тварь. Огненные искорки так и мелькали с ней рядом. Но было видно, что поддержание этого ореола стоит девушке больших упрочнений.
Этот момент и выбрала местная нечисть, дабы напасть на отряд. С чавкающим вздохом на обочине разошлась трясина, и оттуда на путников прыгнуло толстое белесое тело, больше всего напоминающее раскормленную до безобразия лягушку, ростом со взрослого человека. «Лягушке» не повезло. Разъяренный до последнего предела партизанской тактикой комаров, Олегов отряд весело набросился на для того чтобы видимого и дешёвого неприятеля.
Левая задняя лапа была подсечена саблей Кендира. Правая передняя отлетела, отрубленная совсем ударом Олафа. Меч Олега вспорол брюхо, а по морде растекся какой-то слизистый зеленоватый комок, запущенный Светаной и мгновенно выжегший твари глаза. Изумленная столь негостеприимной встречей «лягушка» издала какой-то необычный звук, очень сильно напоминающий икание, и умерла.
– Фу, ну и вонь – поморщился Олег. Отряд столпился около убитого создания, пристально его разглядывая.
– Предположительно, это каронг, – неуверенно сказала Светана, рассматривая лежащее перед ними создание.
– Каронг? – обернувшись на остальных спутников, Олег прочел на их лицах подобное удивление.
– Раньше, до падения Онера, они водились в пойме Чудесной речки. Это создания какого-либо онерского волшебника природы. Говорят, были практически разумны и весьма хороши, обожали катать детей по речке. Наружностью они были похожим громадных, золотистых лягушек с короной из рогов на голове и приятным цветочным запахом.
– Как-то мало это будет похожим твое описание. – Олаф кончиком сапога пошевелил слизистую плоть. – На лягушку похоже, это да. Цвет: брюхо бледное, поясницы гов…(тут он обернулся на девушек) ну, скажем так, нездорово-коричневая. Никакой золотистости и в помине не просматривается. Равно как добродушия и разумности, в противном случае бы не стала на нас нападать. – Ногой перевернув тварь Олаф посмотрел на ее голову и негромко набрался воздуха. На плоской, бугристой, покрытой какими то бородавками и наростами голове чудовища росла маленькая и страно красивая, словно бы сплетенная из яркой кости, корона.
– Прошло довольно много времени. Эти земли были прокляты. А все же весьма жаль, что каронги переродились, – сказала Светана, стараясь не наблюдать в сторону мертвой твари.
Хозяйственный Олаф срочно постарался отсечь корону, которую в полной мере возможно было недешево реализовать. Завершив с этим делом, он положил ее в седельный мешок, и они опять тронулись в путь.
Олег подъехал к ведунье.
– Как ты это делаешь? – Он кивком указал на окружающий ее ореол, в котором сгорали надоедливые насекомые.
– Простой огненный щит, но весьма не сильный. Лишь против комаров и годится. На более замечательный у меня не достаточно энергии. Я так как всего лишь ведунья, а не волшебник. Да и данный на вас растянуть не получается.
– Научи. Может, я смогу.
– Наблюдай и слушай…
В течение часа Олег пробовал воспроизвести заклинание. Наконец, сложная вязь волшебных образов сложилась как нужно, и его окружило яркое алое сияние.
– Ого, – прокомментировала его удачи наемница. – У тебя замечательный потенциал. По какой причине ты не отправился в Академию? Из тебя имел возможность бы оказаться сильный волшебник!
– Я именно в том направлении и планирую пойти. Вот лишь провожу ее, – он кивнул на Аталетту. – Все равно практически по дороге.
– Ясно. Сейчас наблюдай, как возможно растянуть щит на вторых.
В итоге, Олегу удалось установить защиту на всех участников отряда, и Светана с облегченным вздохом скинула собственный щит.
Дальше путешествовали уже с комфортом. Для Олега не воображало громадного труда защищать от надоедливых насекомых всех собственных спутников.
Сутки клонился к вечеру. Нужно было искать место ночлега, но около не было никакой подходящей возвышенности. Под ногами всегда хлюпало, и кони устало брели по скорее угадываемой, чем видимой дороге. К тому же, Олега не оставляло неприятное чувство, что за ними следят. И такое чувство было не только у него: спутники также довольно часто оборачивались.
Наконец, место для ночлега было обнаружено. Это был низкий, покатый холмик, слабо возвышавшийся над окружающим его болотом. Разбили лагерь и начали варить ужин.
– Не нравится мне все это! – недовольно ворчал Олаф.
– Каша? Можешь не есть. Мы и сами справимся, – Кендир не смог удержаться от шпильки.
– И каша также! Твоей кашей необходимо кормить осуждённых, приговоренных к очень ожесточённым видам казни! Не чуешь, что ли, подгорает!!! А ну, дай ко мне ложку. Помешивать нужно, помешивать!
Если судить по тому, как с радостью Кендир передал поварские обязанности, каша подгорала отнюдь не просто так. Бравый лучник терпеть не мог поварскую повинность и, в то время, когда наступала его очередь готовить, старался всячески увильнуть от данной почетной обязанности. Но на этот раз ему не повезло. Шепетильно помешав кашу, Олаф с наслаждением облизал ложку, по окончании чего вернул ее Кендиру, а сам продолжил собственную обращение.
– Не считая твоей готовки мне не нравится то, что мы так тихо шествуем по Ветхому тракту. Сам посуди: дорога через Онер – самый маленький путь между Фенрианом и Иринией. Однако, по окончании Онерского проклятия по Ветхому тракту прекратили ездить кроме того купеческие караваны. А уж они-то для прибыли готовы ехать хоть в пасть к линии! И что же? Мы проехали уже четверть пути, на следующий день выедем к Онеру и – ничего! Ни свор нечисти, ни толп восставших мертвецов, ни чёрных гончих. Один какой-то сумасшедший каронг, которого мы походя прикончили. Ничего из тех кошмаров Онера, о которых столько говорили! Причем не самые трусливые люди! Я опасаюсь какой-нибудь большой пакости.
Пылкая обращение Олафа вправду внушала тревогу. Ответила ему Светана:
– В чем-то ты, само собой разумеется, прав. Но кое-чего не учитываешь. Во-первых, с вами путешествуют два не самых не сильный волшебника, каковые сейчас целый сутки поддерживали активные заклинания. Нечисть способна чувствовать волшебство и старается по возможности держаться подальше от обладающих ей, в случае, если, само собой разумеется, ее не натравливают. К тому же, проклятие Онера было направленно против слуг Орхиса. Создатели заклинания ничего не имели против колдунов и других магов, а также напротив – вычисляли их союзниками. У кого-нибудь имеется с собой талисман Светоносного? Нет? Вот видите. Местная нечисть просто не вычисляет нас неприятелями собственных создателей. К тому же, мы проехали всего четверть пути и днем, в то время, когда нежить и нечисть малоактивна. Три четверти пути еще нужно выполнить, так что все еще в первых рядах – будут и мертвецы, и чёрные гончие.
– Ну, благодарю! Последнюю фразу имела возможность бы и не сказать! А я-то уже был рад. Нас за собственных посчитали, проедем тихо-мирно, без приключений и драк. Ну, чего тебе стоило промолчать по поводу проблем?– шутливо заворчал Олаф.
– Для тебя же стараюсь. Это ты так как у нас по нечисти соскучился, – кроме этого шутливо ответила ведунья.
В этот самый момент, как будто бы для придания весомости ее словам, над болотами разнесся вой, полный бессильной ненависти и тоски.
– Чёрные гончие!
Светана заметно побледнела. Олаф схватился за рукоять меча. Аталетта придвинулась поближе к Олегу, и только Кендир сохранял хладнокровие. Бережно попытавшись кашу, он звучно заявил:
– Готово, разбирайте собственные чашки. – По окончании чего начал тихо имеется собственную порцию.
Первым чашку подставил Олег. За ним подтянулись и остальные. Поужинав, заниматься мытьем посуды не стали, чтобы не было нужно отходить от костра, по окончании чего выставили караульного и легли дремать. На эту ночь Аталетта была высвобождена от обязанностей стража, по обстоятельству через чур большой опасности и явной ее неприспособленности к бою при нападения, что стало причиной бурные протесты с ее стороны. Также, Светана приняла еще и собственные меры безопастности, очертив головней круг, по окончании чего продолжительно творила какое-то заклятие. По его окончании, круг полыхнул ярко-белым светом, а ведунья возвратилась к костру очень вымотанной.
– Это максимум, на что я способна. Свору чёрных гончих он, само собой разумеется, не остановит, но задержит и подаст сигнал. А вот не такую сильную нечисть, и особенно нежить, он пропустить не должен.
Затем все легли дремать.
***
Олегу снилась какая-то ерунда. Все то же ночное болото, но какое-то не такое, как будто бы болотная осока и чахлые, скрюченные осинки и берёзки мало увеличились в размерах. Либо, может, сам он стал ниже ростом. Но в тот момент его не интересовали столь отвлеченные мысли. Мыслей как рассуждений, по большому счету, практически не было. В мозгу появлялись мысли-команды, мысли-указания и приказы опасности, а не рассуждения.
Он был голоден. Голодна была его Свора. В далеком прошлом не было Хозяев. Безрадостно. Кто-то перешел границу, это заявил ветер. Отлично. Нарушители – это еда. Имеется еда – нет голода. Убить нарушителей – обрадовать Хозяев. Отлично! Скорей к Нарушителям! И четыре долгие ноги скоро понесли его через болото, в том направлении, откуда не сильный ветерок принес запах Нарушивших Границу. Следом за ним, весело подвывая, мчалась его Свора. Скоро они выбежали на тропу Нарушителей. Почему-то все Нарушители предпочитали ходить конкретно по ней. Нет, иногда попадались и другие нарушители, мелкие и мохнатые, либо покрытые перьями, каковые не были привязаны к данной тропе, но их смерти не радовали Хозяев так, как смерти тех, двуногих, затянутых в металл и тряпки, что ходили по данной тропе. Исходя из этого двуногие скоро стали основной добычей его Своры, Нарушителями с громадной буквы.
Выйдя на тропу, он еще рез шепетильно ее обнюхал и кратко взвыл. Сейчас он испытывал необычное чувство. Будь он человеком, то возможно было бы заявить, что он в замешательстве. К запаху Нарушителей примешивались еще два запаха. Один из них был ему знаком. Это был запах Жалящего Болью. Правильнее Жалящей. Он еще раз пристально обнюхал след. без сомнений, это самка. Хозяев не радовала смерть Жалящих, к тому же всегда, в то время, когда Свора доводилось схватываться с обладателями аналогичного запаха, она теряла многих собственных участников. Конкретно так он и стал вожаком. Исходя из этого он предпочитал не трогать Жалящих Болью. К тому же, был еще один запах. Больше всего он был похожим запах Хозяев, но был значительно не сильный, и в нем отсутствовал простой для Хозяев привкус смерти. Вместо этого, в запахе ощущались все те же запахи Жалящего.
Пара секунд он гадал, что может делать существо с запахом Хозяина среди Нарушителей. Может, он ослаб? Ранен? Не имеет возможности убить их сам? Но откуда тогда привкус Жалящего, по какой причине он заменил запах смерти? Может, это детеныш? Да, предположительно это детеныш Хозяев, захваченный Нарушителями. Необычно, но он ни при каких обстоятельствах не видел у Хозяев детенышей. Но не имеет значение. Нужно торопиться на помощь щенку, пока Нарушители его не убили. И каменная тропа полетела навстречу…
На этом сон Олега был грубо прерван. Его растолкал Кендир, дежурный второй смены. Следующее дежурство было Олега, но по часам было еще через чур рано. Лучник был очень напуган. Прижав палец к губам, он символами внес предложение Олегу отойти от палатки, дабы не разбудить остальных, и тихо сказал:
– Чёрные гончие.
– Что? – Олегу весьма хотелось дремать, его не отпускало чувство, что храбрец его сна, он уже прекратил идентифицировать его с собой, находится где-то недалеко, и весьма хотелось определить, чем же закончится эта погоня.
– Чёрные гончие. Я слышал вой гончей, поднявшейся на след со стороны тракта. Не так долго осталось ждать они будут тут. Будем дежурить парой, дабы успеть разбудить отечественных, в то время, когда твари подойдут ближе.
– На тракте, говоришь? – Олег припомнил подробности из собственного сна. Ох, наверное, не простой это был сон. Да и чувство какой-то сродственности с вожаком все еще длилось. Сейчас от тракта раздался таковой привычный по сну вой, что, в случае, если Олег верно запомнил, означал команду «Стремительнее!»
– Это они! – В голосе Кендира показались панические нотки. Он жадно поправлял саблю. – Они скоро движутся. Еще десять-двадцать мин., и они будут тут! Позволяй будить остальных!
– Погоди. Думается, я могу влиять на них волшебством. Может, нам и удастся избежать драки. Не нужно никого будить, пускай люди выспятся. Если не окажется, вот тогда и будем будить и вооружаться.
С этими словами Олег привалился к произошедшей недалеко сосенке и прикрыл глаза. Он постарался активизировать необычную сообщение, установившуюся между ним и вожаком чёрных гончих. К его удивлению это удалось достаточно легко.
– Скорей, скорей, скорей… – Свора догоняла Нарушителей. – Не так долго осталось ждать, не так долго осталось ждать, не так долго осталось ждать… – Стук мягких лап по вымощенной камнем дороге. Маленькая остановка – убитый каронг… не годится оставлять хорошее мясо. И снова – вперед. К звуку ветра внезапно прибавляется мягкий, таковой близкий запах Хозяев. – Постой, – шепчет он. Стая – и Мгновение замерла. Но по какой причине в этом запахе отсутствует смерть? Так как она в любой момент с Хозяевами, постоянно сопровождает их, переплетаясь с запахом их силы.
– В силу того, что я еще молод, – вкрадчиво шепчет болотная трава. – Я еще не погиб, как они, – капают капли редкого дождя.
– Но ты – Хозяин?
– Да! – треском огня с пальцев Жалящего Болью.
– Ты тот, кого захватили Нарушители?!! – Вожаку думается, что он осознал, кто удостоил его чести вести беседу. – Мы порвём их!
– Я тот, кто ведет Приглашенных к хозяевам, – взял он необычный ответ.
– Кто это – Приглашенные?
– Те, кого ты счел Нарушителями и Жалящей. В случае, если Хозяева кого-либо хотят видеть, то это не Нарушители либо Жалящие, а Приглашенные. Их смерть огорчит Хозяев, каковые их пригласили.
– Значит, их убивать запрещено?
– Запрещено!
– Ты уверен?
– Уверен, в противном случае бы меня тут не было.
– Нам уходить?
– Нет. Вы должны бежать вперед и расчистить нам путь до Города, где имеется Хозяева, дабы все знали: на этих Нарушителей нападать запрещено!
– Имеется те, кто не слушает нас. Можем ли мы убеждать их беседой клыка?
– Имеете возможность. Приступайте.
Издав торжествующий вой, Свора, осчастливленная прямым приказом Хозяина, ринулась его делать.
Отвалившись от гостеприимной сосны, Олег стёр выступивший пот. Было поразительно тяжело общаться с вожаком и в один момент чувствовать его реакцию на собственные слова. У Чёрных гончих выяснилось очень необычное восприятие беседы. К тому же, в то время, когда он завершал разговор, ему послышалось чье-то довольное хмыканье, и холодный голос сказал: «Весьма хорошо, парень. Вы великолепно совладали со стражем. Мы ожидаем вас». Каким-то необычным образом от этого голоса исходил сильный запах. Голос, похваливший его, пах смертью.
Мало опомнившись, он обратился к настороженно замершему Кендиру:
– Все в порядке. Мне удалось. Гончие нас не тронут а также расчистят нам дорогу. Они приняли меня за одного из Хозяев.
На этих словах лучник снова насторожился. Он пристально осмотрел Олега, пощупал ему пульс и лишь затем опять успокоился. Успокоившись же, решил срочно просветить Олега по поводу причины и загадочных Хозяев собственных действий.
– В то время, когда Онер пал, все остающиеся в нем волшебники, а по окончании боев их осталось не так уж довольно много, заперлись в цитадели и объединили собственные силы для произнесения проклятия. Сил не хватило, и проклятие забрало их жизни. После этого жреческим армиям было нужно безотлагательно бежать из-под стен цитадели. Выбрались весьма немногие. Проклятие чёрных собрало богатую жатву. Это то, что известно совершенно верно, из хроник. Но имеется и легенды. В соответствии с самый распространенной из них, среди защитников Онера был некромант. Некромантия – это таковой редкий и могущественный вид чёрной волшебстве. Он разрешает поднимать мертвых и…
– Не трудись, я знаю, что такое некромантия. – Но рассказ весьма заинтересовал Олега. – Что дальше?
– Знаешь?!! Весьма интересно, откуда? – Ответа Кендир не дождался и продолжил: – Ну хорошо. Итак, как я уже сообщил, в том месте был некромант. Некроманта, в неспециализированном-то, не так уж сложно убить, пожалуй, кроме того несложнее, чем простого волшебника, но поразительно тяжело стереть с лица земли. Он погиб вместе с остальными волшебниками, но после этого сумел восстать, подняв самого себя из смерти. Затем, он начал поднимать соратников и своих друзей. на данный момент в Онере обитают немертвые волшебники, одержимые неприязнью к Орхису и его поклонникам.
– Немертвые волшебники, говоришь? Другими словами личи?
– Да, сказитель упоминал это слово. Он сказал, что на данный момент Онер – это город личей. Но откуда его знаешь ты?
– Я же сказал, что знаю кое-что про некромантию. Но продолжай. – Олег попытался увести Кендира от данной темы, дабы не растолковывать, что его любимой игрой были «Храбрецы Меча и Магии», причем, значительно чаще, он игрался именно за некроманта, чья свойство увеличивать армию за счет скелетов весьма Олегу импонировала. Вряд ли бы лучник осознал его рассказ.
– Дальше, в неспециализированном-то, говорить нечего. Иногда на болоте появляются новые смертоносные твари, наподобие Чёрных гончих, к примеру. Время от времени они вырываются за пределы Тёмного болота и сеют около себя разрушения и смерть. Ходят слухи, что это работа онерских волшебников, грезящих отомстить всему Фенриану за собственную смерть. Поговаривают кроме этого, что с делом подъема собственных соратников у некроманта что-то затормозилось, а вот как поднимет всех, так и нападет на Фенриан, тогда и настанет всему полный конец[28]. Но я так не думаю. В случае, если уж за столько лет никто не нападал, лишь тварей производили, да да и то неподалеку и ненадолго, значит, что-то их сдерживает.
– Ясно. Хорошо, иди дремать. на данный момент моя очередь сторожить, – сообщил Олег, усаживаясь эргономичнее. Его одолевали мысли о том что, наверное, он сравнительно не так давно ухитрился побеседовать с настоящим личем, более того, был приглашен к себе домой! – Вот и потенциальные преподаватели объявились, – пробормотал Олег себе под шнобель. – Гелиона же сообщила: мне нужно обучаться некромантии. М-да, весьма интересно, относятся ли ее слова, что меня будет рад обучать любой волшебник, к личам. Ой, что-то мне подсказывает, что относятся. Не смотря на то, что… как-то неохота у мертвецов обучаться. Мало ли чему они смогут научить. Ну, хорошо, поживем – увидим.
Остаток ночи прошел тихо. Утром, найдя на дороге следы Чёрных гончих, все изрядно встревожились. Было нужно кратко пересказать события прошедшей ночи. Двинулись в путь. Светана, не проронившая ни слова, слушая рассказ Олега, подъехала поближе и негромко спросила:
– Сообщи, ты ученик либо подмастерье? Как ты ухитрился выжить? Не опасайся, ведуны постоянно держали строгий нейтралитет, я не выдам тебя валенсийцам.
– О чем ты?
– О тебе, твоей магии и о том, что ты на данный момент поведал. Гончие, создания чёрной волшебстве, сочли тебя родственным своим Хозяевам и повиновались тебе. Это допустимо лишь в том случае, если ты обладаешь чёрной волшебством. Ничего другого гончие не принимают. Практически всех чёрных волшебников истребили на протяжении последней волшебной войны. Остатки скрываются в горах Тьмы и не торопятся высовывать шнобель в мир. Ты же пребывал в Фенриане, куда ни один волшебник кроме того носа не сунет, поскольку сходу будет обнаружен и выдан первым же жрецом. Значит, ты не волшебник. Вот и получается – ученик либо подмастерье какого-либо чёрного волшебника. Лишь неясно, как же ты ухитрился выжить? Да и молод ты чересчур… Не смотря на то, что… Ты тут сравнительно не так давно сказал что-то по поводу важной переделки, сочетания заклятий и того, что выжил чудесным образом. Могу высказать предположение, что совместно со шкурой, талантливой противостоять арбалетным стрелам, ты взял еще и вечную либо, по крайней мере, весьма продолжительную юность, не так ли? – Ведунья, улыбнувшись, посмотрела Олегу в глаза.
Тот в мыслях поморщился: ну вот, наглядный пример случая, в то время, когда исходящий из полностью неверных предпосылок человек делает выводы, совершенно верно совпадающие с действительностью. И как сейчас ее разубеждать? А, но, для чего? Пускай считает, что желает. Не смотря на то, что… Нужно хоть для вида посопротивляться!.
– Светана, ты ошибаешься. Я вовсе не ученик и не подмастерье чёрного волшебника. Действительно, у меня имеется некий талант к чёрной волшебству, что разрешил мне прикинуться Хозяином перед чёрными гончими, но я вовсе не обучался в Цитадели Тьмы. Да и по большому счету, я направляюсь в Валенсию – поступать на обучение в Светлую Академию. Не смотря на то, что обязан признать, что, и правильно, состарюсь еще весьма, весьма нескоро.
– Ясно. Я вправду совершила ошибку. Не редкость. Ты не обращай внимания: волос продолжителен… – тут Светана погладила собственную шикарную рыжую косу, – да ум мал. Лишь в то время, когда в Светлую Академию поступать будешь, ты уж не забудь: для простых людей что некромантия, что демонология, что малефицистика – все это чёрная волшебство, и никакого разделения они не знают. И уж тем более не воображают, кто такие личи. Внутренняя терминология Чёрной Цитадели как-то не взяла в населении украины распространения.
Олег посмотрел на Светану. Та ехидно улыбнулась, но ему показалось, что в глубине ее глаз, под слоями насмешки и ехидства прячутся уважение и жалость. Не к нему настоящему, а к придуманному ее воображением ученику чёрного волшебника, что чудесным образом выжил на той давешней войне, купив новые, таинственные особенности. Но, следующие ее слова скоро развеяли это чувство:
– Ну, что ты так изумленно на меня наблюдаешь? Легко у меня был день назад острый приступ бессонницы. Со мной, знаешь ли, такое не редкость, в то время, когда рядом шляются Чёрные гончие… Не переживай, мало ли где ты имел возможность услышать эти заглавия, да и мне все имело возможность … Да так оно, предположительно, и было… Необычный сон но. К чему бы это?
– К спокойному путешествию, – ответил Олег, кивая на порванные в клочья останки какого-либо монстра, по всей видимости, не захотевшего подчиняться приказу Чёрных гончих «прочь с дороги» и «уверенного» методом «беседы клыка».
Путешествие вправду было на уникальность спокойным. Без отлагательств, шествуя по Ветхому тракту за прокладывающей дорогу сворой, иногда устраивая маленькие привалы недалеко от останков очередного несговорчивого монстра, дабы обсудить его образ и видовую принадлежность, они добрались до Онера.
Город был в развалинах. Ворота сорваны, в необычных, черно-белых стенках зияли проломы. На руинах домов видны следы пожаров. Но, также, никаких вторых показателей прошедшего штурма не было. Все близко заросло ярко-зеленой болотной травой, и над всем возвышался замок. Так и не сломленная и не сдавшаяся Онерская цитадель, обитель волшебников, каковые и по окончании смерти, если доверять преданиям, продолжают собственную войну с новым всевышним Фенриана и его последователями.
Остановиться на ночлег решили прямо на развалинах муниципальный стенки. Места в том месте хватало, стенки Онера были достаточно широкими. Помимо этого, как предотвратила Светана, это было единственное, не считая тракта, место, не являющееся топью, в которую превратились площади и улицы города по окончании произнесения волшебниками собственного проклятия. Как поведала отлично опытная историю ведунья, тогда в данной топи погибло четыре пятых осаждающей армии…
По окончании того как разбили лагерь и добыли дрова для костра, Олег вызвался сходить на разведку. Растолковал он собственный желание необходимостью проверить дорогу, не затянуло ли ее топью, и нет ли в том месте каких-нибудь чудовищ. В действительности Олегу хотелось по-стремительному слетать взглянуть, что в том месте творится, в заброшенных зданиях, стоящих среди топи, и пообщаться с обитающими в цитадели личами. По окончании маленького сообщения, услышанного им на протяжении «беседы» с вожаком Чёрных гончих, он почему-то был уверен, что ему это ничем не угрожает.
Его предложение привело к яростной перепалке. Олаф был быстро против, считая, что довольно глупо разделяться в столь страшном месте. Кендир поддерживал товарища, но не столь категорично, намекая наряду с этим, что, в случае, если Олег отыскал какой-либо метод пограбить кинутый город, то он, Кендир из Шема, полностью к его услугам и в любой момент готов составить компанию. Полностью уверенная в Олеговых свойствах Аталетта заняла позицию: «поступай, как захочешь». Продолжительнее всех его предложение обдумывала Светана, но в то время, когда поток доводов за и против разведки истощился, она, хитро подмигнув Олегу, шепнула ему на ухо: «Передавай привет несдавшимся», – и горячо поддержала его предложение.
Взяв, так, одобрение большинства, Олег планировал недолго. Подхватив клинок, он легко зашагал по дороге. Идти Олег решил пешком, дабы иметь возможность при крайней потребности скоро возвратиться в лагерь при помощи крыльев.