основная сфера её действия в том месте, где в один момент присутствует и значение. Обстоятельства действия аналогии Б. Дельбрюк видел в следующем: неизбежность действия аналогии в языке делается очевидной, в случае, если уяснить себе, что слова в душе говорящего являются в намного большей части собственной не обособленно, но в тесной связи (ассоциированные) с другими.
В этом случае обнаруживается еще одно различие между младограмматиками старшего и компаративистами поколения: первые при изучении истории индоевропейских языков и их родства думали, что все, что имеется в языке — потомке, есть материалом, унаследованным от языка-предка. Младограмматики нашли заимствования.
Так, в соответствии с младограмматикам, каждое явление в области фонетики имеется исторически обусловленный итог действия фонетического закона либо же действия аналогии, либо же оно — заимствование.
Следовательно, фонетическое состояние языка обусловливают 3 фактора: фонетические законы, заимствования и аналогия.
4. Младограмматики отвергли положение о двух периодах в жиз
ни языка — период расцвета форм (прогресс языка) и период из
падения (регресс языка). Они признали единый процесс развития
языка, что совершается по одним и тем же законам, каковые
смогут быть вскрыты не на материале древних языков, известных
лишь по письменным монументам, а на материале живых языков,
жизнь которых возможно прослежена точно от их древней
ших монументов письменности (настоящее исходное их положение)
до современного состояния.
5. При изучении живых языков, которое делалось основной зада
чей языкознания, обнаружилось, что любой язык, если он занима
ет более большую территорию, непременно дробится на диалек
ты. Конкретно в диалектах, согласно точки зрения младограмматиков, лишь и
возможно замечать настоящую судьбу языка, проявление действия
его законов, поскольку диалекты, не в пример письменным литератур
ным языкам, не скованы никакими писаными грамматическими
правилами. Огсюда — особенное внимание к диалектам, что дало мощ-
|
ный толчок для развития диалектологии, которая конкретно у младограмматиков оформилась как независимая отрасль языкознания.
6. Увлечение санскритом, характерное для старшего поколения
компаративистов и приведшее к санскритизации сравнительной
грамматики индоевропейских языков, признание его самый древ
ним из всех известных индоевропейских языков, вынудило полагать,
что в праязыке, как и в санскрите, было лишь 3 гласных: a, i, u.
Изучения младограмматиков продемонстрировали, что совокупность гласных в
санскрите — поздняя, что более архаична она, к примеру, в старо
греческом языке, что в праязыке было 5 гласных — а, о, е, i, u.
7. Младограмматики обратили внимание на то, что корень и ос
нова — это грамматические абстракции, являющиеся продуктом на
учного анализа, а не живые явления языка: они ни при каких обстоятельствах не выступа
ли и не выступают в живой речи как независимые единицы.
В конечном итоге же в настоящем языке индивиды имеют дело с
целыми словами, а потому образование новых форм нужно рассмат
ривать как следствие в основном слияния целых слов.
не сильный стороны младограмматизма в сравнительном языкознании:
• история языка преобразовывалась практически в историю форм и
звуков, слишком мало изучались синтаксис и лексика;
• в изучении языка господствовал атомизм: язык раздроблялся
на отдельные небольшие явления, история которых и про
слеживалась;
• атомизм у младограмматиков связывался с анатомизмом: изу
чаемое явление вырывалось из последовательности вторых и исследовалось
изолированно (как анатом вырезает из организма тот либо другой
орган и изучает его, не учитывая его сотрудничества с други
ми органами). анатомизм и Атомизм не разрешали изучать
язык как совокупность;
• в истории языков основное внимание уделялось перемещению язы
кового материала от праязыка в последовательном расщепле
нии последнего на языковые ветви впредь до новых совре
менных языков; изменение этого материала в каждом языке и
каждой ветви мыслилось происходящим по тем либо иным
фонетическим законам, этим языкам свойственным, но мало внимания уделялось сотрудничеству языков в семьи, географически близко расположенных, не говоря уже о действии на индоевропейские языки языков вторых семейств;
• в установлении родственной связи между языками в се
мьи не учитывалась возможность независимого, парал
лельного происхождения сходных явлений: в случае, если в близкород
ственных языках таковые явления обнаруживались, то счита
лось, что они уже были свойственны языку-предку и от него унас
ледованы;
• праязык мыслился монолитным (без раздробленности на ди
алекты) и одноплановым: не учитывалась история праязыка
до его распадения.
36. Всех младограмматиков объединяет критика шлейхеровско-го натурализма, например, понимания языка как биологического явления. Для младограмматиков язык — итог людской деятельности, т. е. явление социальное, но это декларируемое новое познание языка не только не подтверждалось их практикой, но и входило с ней в несоответствие. Основной акцент младограмматики делали на говорящего человека, тем самым, с одной стороны, данный факт дает основание признать младограмматизм одним из направлений лингвистического психологизма, иначе, язык появился расчлененным на отдельные речевые акты, имеющие место в речевой деятельности индивида. Г. Пауль писал: Каждый акт языкового творчества постоянно является делом индивида. Действительно, одно да и то же возможно создано несколькими индивидами, но это не меняет существа акта творчества либо его продукта. Ни при каких обстоятельствах не бывает, дабы пара индивидов создавали в области языка что-то совместно усилиями, распределив между собой обязанности. Совсем в противном случае обстоит дело в экономической либо политической области.
Изложенное выше имеет и еще одна лингвистическое следствие: младограмматики единственно верным способом вычисляли самонаблюдение, поскольку собственную обращение, обращение индивида, ученый знает оптимальнее .
|
| Ш: |
Но младограмматики поймут ограниченность для того чтобы подхода. Г. Пауль отмечает: Для полного описания состояния языка по существу нужно было бы совершить наблюдение над всей совокупностью представлений, которые связаны с языком у каждого отдельного индивида, принадлежащего и данной языковой общности, и сравнить после этого между собой результаты отдельных наблюдений. Но в конечном итоге нам приходиться ограничиваться значительно менее идеальным описанием, которое существенно удаляется от идеала.
Обращение каждого индивида специфична. Отчего же она носит социальный темперамент, т. е. выясняется понятной окружающим? Общепонятность личной речи младограмматики пробовали растолковать тем, что психологическая деятельность всех людей однообразна, протекает по одним законам, что речевой аппарат у всех людей однообразного устройства и одинаково соотнесен с работой головного мозга и всего организма в целом.
Но такое объяснение нельзя признать удовлетворительным: в случае, если условия и законы речевой деятельности людей универсальны, то по какой причине не знают друг друга носители различных языков? Значит, социальный темперамент речи индивидов обусловливается отнюдь не общностью работы их речевого аппарата и психики. Но отзвуки биологизма еще долго видятся в трудах младограмматиков. Однако Г. Пауль писал:… сущность речевой деятельности возможно оптимальнее осознана при помощи наблюдения над родным языком.
Психологизм младограмматиков проявился кроме этого в том, что все они были приверженцами психотерапевтического направления в грамматике, т. е. разглядывали предложение как выражение психотерапевтического, а не логического суждения.
Г. Пауль писал: логика и Грамматика расходятся между собой в первую очередь по причине того, что употребление и становление языка происходит не на базе строго логического мышления, а в следствии естественного и неупорядоченного перемещения представлений, каковые в зависимости от одаренности и образования следуют либо не следуют логическим законам.
Психотерапевтические и грамматические категории не аналогичны. Между приверженцами психотерапевтического направления в грамма-досе шел спор относительно того, как получается сочетание представлений, появлявшееся психотерапевтическим суждением. р* П Пауль утверждал, что оно — итог соединения (синтеза) ! двух различных представлений: в предложении Собака лает отыскало Ш выражение соединение двух независимых представлений — Й- представления о собаке и представление о лае. f В. Вундт же думал, что сочетание представлений в психологи-Г ческом суждении — итог расчленения (анализа) одного слож-ного представления (в отечественном примере — представление о лающей собаке) на два несложных (представления о собаке и представления о лае). А. А. Шахматов же полагал, что психотерапевтическое суждение одинаково возможно результатом как соединения двух раздельно забранных представлений, так и разложения одного сложного представления на два несложных. Это мнение, без сомнений, ближе к истине.
Разглядев очень весомый вклад младограмматиков в развитии теории языкознания, отметим их ошибочные положения: 1) отрицание языка коллектива, настоящее бытие признавалось только за речью индивида; 2) практически изучался не язык, а речевая деятельность индивидов. Не просто так Г. Пауль подчеркивал: Подлинной обстоятельством трансформации узуса есть простая речевая деятельность; 3) провозглашая язык явлением социальным, младограм-щетки подменяли язык личными речевыми актами, а потому не могли растолковать их социальную природу; 4) наука о языке Отождествлялась с историей языка; 5) в объяснении языковых явле-$Юй с психотерапевтических позиций младограмматики подчас отождествляли языковые категории с психотерапевтическими и подменяли вторыми первые.
Г. Пауль писал: … подлинным объектом для языковеда являются |се проявления языковой деятельности у всех индивидов в их сотрудничестве между собой.
Так, младограмматизм явился серьёзной вехой в разви-я историко-сравнительного и теоретического языкознания, он щРился точкой отсчета для фактически всех последующих направ-|Риий языкознания.
|
Лекция № 7
Языкознание финиша XIX — начала XX в,
1. Происхождение социологии языка.
2. Эстетический идеализм К. Фосслера
3. Вещи и слова Г. Шухардта.
1. Социологическое направление в языкознании утверждается в борьбе против лично-психотерапевтического и натуралистического понимания сущности языка. Социологическое направление не появилось сходу как единая школа, а развилось в следствии разных подходов к изучению общества проблемы и проблемы — языка, которая интересовала языковедов с старейших времен.
Во второй половине XIX в. приверженцы психотерапевтического направления начинают осознавать тот факт, что языковая семантика есть не лично-психотерапевтическим, а социально-психотерапевтическим явлением. Исходя из этого язык обязан рассматриваться в связи с обществом, его социальным изучением, в связи с социальной разделением языка.
Лингвистический интерес к социальной природе языка раньше всего и самый определенно обозначился во Франции. Работа П. Лафарга революция и язык (1894 г.), написанная под влиянием идей марксизма, была для собственного времени выдающимся явлением. Это было первое лингвистическое изучение, в котором различие социальных вариантов французского литературного языка на рубеже XVIII-XIX столетий — классовых, по терминологии П. Лафарга, языков буржуазного Парижа и аристократического Версаля, — было не только зафиксировано, но и растолковано как отражение и следствие публичных противоречий эры французской буржуазной революции.
Заслуга французской социологической школы в языкознании, созданной А. Мейе (учеником Ф. де Соссюра) и его последователями, пребывала в том, что социальный нюанс изучения языка в первый раз был ‘•’ введен в науку как значительный и нужный.
Выдвинув тезис о социальной природе языка, А. Мейе убедительно продемонстрировал, что конечной обстоятельством трансформации значения слов деляются не внутренние сдвиги в контексте и не психотерапевтические процессы как таковые, а стоящие за ними социальные факторы:
— изменение реалий, обозначаемых словом (к примеру, пере
стройка в строительных работах и как политическое явление);
— изменение исторических условий потребления слова (до кон
ца 90-х гг. XX в. слово глава горадминистрации было для нас экзотизмом, обозна
чающим главу муниципального управления в Западной Европе; гра
доначальник занимал ту же должность в дореволюционной
России, т. е. слово было архаизмом, на данный момент оба слова пере
шли в активней словарный состав русского и украинского
языков);
— потребление слова в более широких либо в более узких обществе (к примеру, с конца XX в. лагерная и тюремная лексика широким потоком хлынула в отечественную обращение (бомжи, зэки, шмонать и т. п.), время от времени стремясь к терминологичности (беспредел).
А. Мейе была продемонстрирована связь между изменениями и развитием цивилизации в составе словаря, между переосмыслением и интеллектуальным прогрессом либо происхождением новых грамматичес-№х категорий и форм.
К этому периоду, что время от времени определяется как период кризиса в языкознании, относится создание новых лингвистических школ, находящихся в различной оппозиции к младограмматизму.
К ним относятся школа слов и вещей, с которой был связан Г, Шухардтпод руководством К. Фосслером школа эстетического идеализма и оформившаяся позднее так называемая неолин-, Овистика.
г Все эти школы имеют неспециализированные точки соприкосновения, в особенности :: ^критике младограмматических теорий, но вместе с тем облада-{ *¦ и рядом необычных линия.
2. обусловленность языка и Социальная природа взяли необычное истолкование в школе К. Фосслера, носящей наименование эстетического идеализма (наименование направления связано с заглавием программного сборника статей Idealististische Neuphilologie, 1922 г.)
Глава школы эстетического идеализма К. Фосслер (1872-1947) был не только лингвистом, но и критиком (экспертом в области романской филологии). В 1909 г. он опубликовал собственную программную работу идеализм и Позитивизм в языкознании. Изложенной в данной книге концепции он остался верен до конца своих дней. Последующие его работы Язык как развитие и творчество (1905), Избранные статьи по философии языка (1923 г.), культура и Дух в языке (1925 г.), и бессчётные статьи или детализируют высказанные в первой книге положения, или включают их в более широкие культурные рамки, исследуя речи и отношение языка, религии, науки, поэзии и т. д. Особняком стоит его книга Культура Франции в зеркале ее языкового развития (1913 г., со второго издания — 1929 г. — она именуется язык и Культура Франции). Эта книга является применением выдвинутых К. Фосслером теоретических правил к изучению истории французского языка.
Эстетическая теория языка К. Фосслера сложилась под влиянием лингвистической концепции В. системы и фон Гумбольдта философских воззрений Б. Кроче.
Быстро осуждая младограмматиков за отказ от изучения исходной причинной связи между явлениями, за механицизм, К. Фосслер назвал таковой подход к языку позитивизмом, смертью людской мышления, финишем философии и противопоставил ему собственную теорию языка, которую он выяснил как идеализм, в силу того, что в ней, за В. фон Гумбольдтом, язык рассматривается как постоянная творческая духовная деятельность, неотделимая от интеллектуальной истории и духовной народа.
К. Фосслер подчеркивал тот факт, что младограмматики, накопив громадный материал, интересуются лишь вопросами: что имеется в языке? и что в нем происходит? Но младограмматики игнориру-
фг самый серьёзный вопрос: По какой причине? Для чего совершаются в языке htc либо иные процессы? К. Фосслер обстоятельства языковых явлений ищет л деятельности души, в интуитивной деятельности индивида, той *: деятельности, которая лежит в базе художественного творчества \% мастерстве, в то время, когда она выясняется обусловленной устремлениями «и эстетическими требованиями.
Единственная действительность и тем самым главный объект изуче-иия для К. Фосслера — обращение индивида, осознаваемая как духовное творчество личности, служащее средством выражения ее фантазии и интуиции.
С позиций К. Фосслера, язык не средство общения, а средство выражения, неспециализированная языковая деятельность вероятна только благодаря неспециализированной духовной предрасположенности говорящих.
Согласно точки зрения К. Фосслера, язык и все его компоненты должны обнаружить собственный конечное, единственное и подлинное толкование в высшей дисциплине — стилистике.
К. Фосслер пишет: Языковое выражение появляется в следствии личной деятельности, но оно утверждается в случае, если приходится по вкусу вторым, если они его принимают и повторяют или бессознательно, т. е. пассивно, или совершенно верно так же творчески, т. е. модифицируя, исправляя, ослабляя либо усиливая, другими словами, принимая коллективное участие.
Так, творческая личность формирует новое, инертная масса, в случае, если принимает это новое, превращает его в шаблон. Грамматика — это систематизация и описание таких ставших общепринятыми шаблонами средств языка. Грамматика по отношению к стилистике есть низшей наукой, конкретно в стилистике язык приобретает собственный полное и настоящие изучение.
К. Фосслер писал: Каждое средство выражения, перед тем как стать общепринятым и синтаксическим, первоначально и многократно было личным и стилистическим, а в устах уникального живописца кроме того по окончании того, как оно стало неспециализированным, постоянно есть личным. Самые тривиальные обороты в соответствующих контекстах смогут звучать в высшей степени впечатляюще и необычно.
Примером, на отечественный взор, есть стих А. С, Пушкина Я вас обожал…, в котором нет окказионализмов и других поэтических средств, но действие его на читателей огромно.
К. Фосслер говорит, что какое количество индивидуумов, столько и стилей.
К. Фосслер и другие представители эстетического идеализма решали научные неприятности с позиций субъективно-идеалистических, выдвигая на первый замысел экспрессивно-эстетическую функцию языка. Но, разглядывая язык как культурное явление, которое нереально изучить вне связи с историей и культурой народа, школа эстетического идеализма расширила и обогатила проблематику науки о языке, поставив перед ней последовательность новых серьёзных задач: создание лингвистической стилистики, изучение языка писателя, его соотношения с общенародным языком, и роли художественной литературы в развитии литературного языка народа.
3. Г. Шухардт (1842-1927 гг.), которого время от времени именуют одним из самых известный языковедов всех времен, интересовался широким кругом неприятностей, смело шел навстречу самым непростым вопросам, выделяя новые неприятности и неутомимо трудясь над изучением разнообразных языков, не смотря на то, что главной областью его изучений были романские языки.
Г. Шухардт был посильнее в критике, чем в творческом сознании, он был страстным полемистом с весьма широкими и разнообразными заинтересованностями.
Кроме романских, Г. Шухардт занимался кавказскими и некоторыми африканскими языками, в сфере его заинтересованностей были культура и язык басков, неприятности неспециализированного и сравнительного языкознания. Библиография его работ насчитывает около 800 названий.
Широту собственных заинтересованностей сам Г. Шухардт мотивировал тем, что наука о языке едина: каким бы языком ни занимался лингвисг, он обязан не забывать об этом единстве и понимать его.
Ученый справедливо утверждал, что все языки равны по собственной природе, а несходство между ними определяется в первую очередь степенью их исторического развития, условиями их функционирования и возникновения.
[ острой борьбе с концепцией младограмматиков Г. Шухардт, чянно подчеркивал, что язык не есть биологическим орга-ом, вещью (die Sprache rein Ding ist), язык — это процесс ang), что будет в состоянии постоянного и вечного ления. Определение языка должно быть детерминировано [ его развитием (ihre definition liegt in ihrer Entwicklung). Есам Г. Шухардт не склонен был переоценивать широту собственных Црресов. На вопрос о том, сколько языков он знает (об этом его задавали вопросы), он неизменно отвечал: Только собственный род-f язык, германский.
Ейзык Г. Шухардт вычислял продуктом говорящего индивида: по-1|)Р?рния, условия судьбы индивида, его темперамент, культура, возраст яЯнЬД. оказывают, согласно его точке зрения, прямое влияние на язык, создают ^^^ределенный личный стиль, что после этого методом ими-ЯЁйида генерализуется. Так, Г. Шухардт закладывает фун—ММ^еит лля разработки таковой категории, как языковая личность (см.
Ишь1 Ю. Н. Караулова, вышедшие в конце XX в., и др.) ||jtГ. Шухардт, выступая против младограмматиков, отрицал за-||^щзмерности в звуковых трансформациях, возможность деления ис-vJfJlpfHi языка на четко разграниченные хронологические периоды, Д||рмие границ между отдельными говорами, диалектами, языка-зМ^Ученый подчеркивал то, что локальные говоры, поддиалекты, ||яекты и языки — полностью условные понятия. Это последнее ЩМфждение одной стороной направлено против фонетических за-?||Кв (нет пространственных границ их действия), а второй — } генеалогической классификации языков по принципу их а. генеалогической классификации языков он выдвигал те- географического выравнивания, под которым ученый по-ет непрерывность переходов одного языка в второй в соответ-i с их географическим положением. Он разрабатывает учение | элементарном родстве языков, выстроенном на общности пси-Леской природы людей. иворечивость суждений Г. Шухардта, неудовлетворенность утым и постоянные поиски все новых ответов не метод- ствовали созданию им особенной школы. Он остался практически одиноким в истории языкознания, не смотря на то, что отдельными его выводами пользовались и пользуются языковеды, часто принадлежащие к самым разным направлениям. Серьёзной проблемой, которой занимался Г. Шухардт, есть номинация. Одним из наибольших недочётов младограмматиков есть изучение языка в отрыве от быта народа, от настоящей действительности, в которой язык употребляется и в связях с которой совершается его история. В противовес младограмматикам язык начинают изучать в его естественной, нужной связи с настоящим окружением, и первым делом с вещами, с которыми имеет дело человек в собственной практической деятельности. В 1909 году несколько австрийских ученых Р. Мерингер, В. Мейер-Любке и др. основали издание Слова и вещи, в котором пропагандировалась необходимость изучения слов вместе с обозначаемыми ими вещами. Принципиальное обоснование нового подхода к изучению языка дал Г. Шухардт в работе Вещи и слова (1912 г.). Создатель утверждает: жизнь слова лишь тогда понятна, в то время, когда понятна сама обозначаемая этим словом ее история и вещь. Особенно это светло при заимствовании слова одним языком из другого, т. к, оно в большинстве случаев есть следствием заимствования предмета либо понятия одним народом у другого. Так, слово плуг заимствовано из германского der Pflug вместе с обозначаемым этим словом орудием для вспашки почвы. На территории бывшего СССР очень активны американизмы в связи с трансформацией экономических, политических и культурных приоритетов, так проявляется сообщение географии вещи, слова и понятия и важность учета данной связи в языкознании. Но имеются и другие нюансы связи слова и вещи. Так, в языке существуют синонимы — различные слова для обозначения одной и той же вещи. Данный факт выясняется понятным только в том случае, если изучена сама вещь: любой из ее показателей может стать основанием для номинации. Так, к примеру, одинаковый гриб назы-86 дается красноголовиком (по цвету шляпки) и подосиновиком (по ‘ месту произрастания — подосиной). Соотношение вещи и ее заглавия лежит в базе полисемии, V метафоры,в то время, когда показатели одного предмета переносятся на другой. Так, высокие качества металла золота переносятся на этические категории (золотое сердце, золотые руки, золотой темперамент и т. п.). Перенос наименования одного предмета на другой (полисемия) нереально растолковать, не зная предметы. Ясно, по какой причине верхняя часть бутылки именуется горлышком, поскольку бутылка в целом напоминает людскую фигуру. В базу номинации одних и тех же явлений и предметов в различных языках смогут быть положены различные показатели. К примеру, дама в греческом potnia (хозяйка), в санскрите stri — создающая (то же самое в восточнославянских языках), в германском Weib — труженица и т. д., не смотря на то, что дама во мать и всех культурах, и хозяйка, и труженица. Так, неприятность связи слова и вещи лежит в базе современной теории номинации. Новаторство Г. Шухардта обнаружилось в рвении продемонстрировать деятельный темперамент языка, его действие на поведение (в широком смысле) людей, его роль в обществе, в ходе коммуникации, во взаимоотношениях между людьми. Этим ученый близок и к более поздним идеям социальной лингвистики. Социологическое рассмотрение языка делается простым в сравнительно-историческом и описательном языкознании. Лекция № 8 Казанская лингвистическая школа 1. Неограмматизм. 2. Неспециализированная черта концепции И. А. Бодуэна де Куртенэ. 3. Вклад Н. В. Крушевского в решение проблем неспециализированного язы кознания. 4. Лингвистические неприятности в трудах В. А. Богородицкого. 5. Теория фонетических альтернаций и фонемы. 6. морфологических процессов и Понятия морфемы. 1. В начале XX в., в то время, когда за большими открытиями, сделанными в области языкознания посредством младограмматических способов изучения, наступил период относительного затишья, поднимается ожесточенная критика младограмматизма. Для языкознания финиша XIX — начала XX в. характерно не только отрицание биологизма А. Шлейхера и психотерапевтического индивидуализма Г. Пауля, но и подчеркивание относительной автономности языковой лингвистики и системы, рвение выяснить сущность совокупности языка, создать классификацию лингвистических дисциплин. Оригинальность школ, переходность периода в языкознании не разрешили дать этому направлению особого заглавия. В. И. Кодухов предлагает термин неограмматизм. Согласно точки зрения ученого, для него свойственны следующее познание языка: 1. Язык не природный организм и не личное явление; язык по собственной сущности социален, причем его социальность пони мается как обязательность языка для говорящего и как коллектив но-психотерапевтическая сущность. 2. Предметом языкознания есть не только история языка и его этнографическое распространение, но и структура (строение) :нного языка, определение его единиц, их взаимоотношений и са-строя языка. Д™* неограмматики типично выдвижение на передний замысел ? грамматики, осознаваемой как учение о форме языка. Неограмматизм вычислял наиболее значимым теоретическим вопросом ;го языкознания уточнение качеств изучения и классифи-чэ лингвистических дисциплин. Это требование появлялось из [ания самостоятельности лингвистики как сложности и науки „ объекта. .-^’самые значительными школами неограмматизма явились Ка-JjmaKBa лингвистическая школа, Столичная лингвистическая школа «Женевская лингвистическая школа. 2, Казанская лингвистическая школа — одно из направлений рус-ового языкознания второй половины XIX в., представители которо-!т(И. А. Бодуэн де Кутенэ и его ученики — Н. В. Крушевский, Jfc А. Богородицкий, А. И. Анастасиев, А. И. Александров, Н. С. Ку-цфанов, П. В. Владимиров и др.) трудились и Казани в 1875-1883 гг. К Казанской лингвистической школе принадлежали кроме этого В. В. Рад-,jMB, С. К. Булич, К. Ю. Аппель. Идеи Казанской лингвистической даюлы изложены в подробных программах лекций, читанных lib А. Бодуэном де Куртенэ в это время в Казанском университе—Щ-в книге Н. В. Крушевского Очерк науки о языке (1883) и в его посмертно изданных Очерках по языковедению (1891-1893 гг.), , Швработах В. А. Богородицкого Очерки по языковедению и русско-у (1901,4 изд. 1939), Лекции по неспециализированному языковедению Ml и др.), в статьях А. И. Анастасиева Морфологический ана-|»