С того времени как на пределе XVIII — XIX вв. литературоведение в первый раз поняло себя как науку, оно начало обращать внимание на сходства, существующие между явлениями, принадлежащими разным национальным литературам, а кроме этого на параллели в фольклоре и мифологии различных народов. Пожалуй, первую попытку дать этим параллелям научное объяснение предприняли основатели сравнительно-исторического языкознания братья Якоб (1785–1863) и Вильгельм (1786–1859) Гриммы, указавшие на общность происхождения народов, населяющих Европу, как на единый источник их мифологических представлений.
Но материалы, понемногу накопленные наукой, свидетельствовали о больших сходствах в духовной культуре народов, не связанных неспециализированным происхождением. В противовес «мифологической школе» Гриммов германский филолог Теодор Бенфей внес предложение «теорию заимствований», выдвинув на первый замысел исторические контакты между народами и миграцию, переходы главных мифологических и фольклорных мотивов.
Под влиянием идей Бенфея начинал собственную работу и наибольший представитель русского сравнительного литературоведения А. Н. Веселовский (1838–1906), что позднее, опираясь на успехи современной ему западноевропейской этнографии, пришел к мысли о возможности свободного происхождения родственных мифофольклорных и литературных явлений в сходных условиях социально-культурного быта различных народов. Цикл работ по «Исторической поэтике», целью которого было проследить с помощью сравнительных способов «эволюцию поэтического его форм и сознания», Веселовский успел довести, по существу, до зарождения литературы нового времени.
Конкретно в последние десятилетия судьбы Веселовского в науке о литературе улучшается интерес к применению сравнительных способов по отношению к европейской литературе нового времени. В начале XX столетия во Франции складывается школа сравнительного литературоведения (компаративистика). Она изучает историю литературного развития Европы начиная с ренесанса с точки зрения межнациональных литературных контактов, благодаря которым в европейских литературах складываются единые тенденции, преодолевающие политические, этнические и лингвистические преграды. Ключевой тут делается категория «влияния», творческого импульса, исходящего от одной национальной литературы и вызывающего к судьбе сходные явления в вторых. Хорошими примерами изложения правил данной школы и их использования на практике стали книги Поля ван Тигема «Сравнительное литературоведение» и «Предромантизм».
Компаративистика накопила громадный и очень полезный материал о дорогах распространения тех либо иных влияний и формах их проявления, но в то же время её приверженность к фактам, не подкрепленным широкими обобщениями, привела к критике ученых, находившихся на самых различных методологических позициях. С одной стороны, появившаяся по окончании второй мировой «американская школа» сравнительного литературоведения (Р. Уэллек, П. Фридерикс и др.) выдвинула концепцию всемирный литературы как совокупности шедевров, вышедших за национальные рамки и получивших всемирно-историческое значение. С второй стороны, принципиально новое познание методов и задач сравнительного изучения литературы выдвинули советские ученые.
Базы советского сравнительного литературоведения были заложены в 1930?е гг. В. М. Жирмунским (1891–1971), опиравшимся на наследие А. Н. Веселовского. В. М. Жирмунский разграничивал «контактные связи», появляющиеся в результате интернациональных литературных сотрудничеств, и «типологические схождения», вызванные сходным состоянием социально-публичных взаимоотношений. Решающая роль наряду с этим отводилась изучению историко-типологических аналогий, для которых особенно довольно часто привлекалась восточная литература, пребывавшая, в большинстве случаев, за пределами внимания классической компаративистики. Так, были созданы вопросы о сходствах между западным и восточным смелым эпосом, появляющимся на стадии зарождения феодализма, между рыцарской лирикой миннезингеров и трубадуров и арабской амурной поэзией, развивавшихся в условиях зрелого феодализма, и др. В этом же круге идей находится предложенная Н. И. Конрадом (1891–1970) концепция восточного Восстановления, которая, так же как и догадка о восточном Просвещении, до сих пор приводит к широкому резонансу в научной среде.
Изучение межнациональных литературных контактов, которым довольно много занимался сам В. М. Жирмунский (см., к примеру, его монографию «Гёте в России», 2?е изд., 1983), исходит тут из идеи А. Н. Веселовского о «встречных течениях», т. е. о независимом формировании в той либо другой литературе потребности в усвоении инонационального влияния. Принимающая сторона делается более значимой, чем воздействующая, в связи с чем и термин «влияние», в большинстве случаев, заменяется тут понятием «сотрудничество». Более классические нюансы интернациональных связей русской литературы изучает школа исследователей, сформировавшаяся под управлением М. П. Алексеева (1896–1981).
В целом, несмотря на удачи сравнительного литературоведения, его принципы и методы до сих пор слишком мало созданы. Но, как сообщил еще в XIX в. С. П. Шевырев, «каждый предмет в одиночестве никак не возможно ясен и выяснен, в случае, если нет вторых предметов для сравнения», и, следовательно, литературоведению и впредь не обойтись без сравнительных изучений, делающих в то же время не лишь научные, но и публичные функции.
Показывая, что ни одна литература не может плодотворно развиваться вне общения с литературами и — шире — культурами вторых народов, сравнительное литературоведение противостоит любой проповеди национально-культурной изоляции, утверждает духовное единство человечества.