Процесс познания в науке возможно разбирать с разных мнений: философской и социологической, психотерапевтической и феноменологической, исторической и логической, гносеологической и методологической. Нас будет интересовать в первую очередь методологическая сторона познания. Потому, что неприятности методики теснейшим образом связаны с логикой и философией, при дискуссии способов науки мы всегда будем обращаться к принципам и понятиям диалектики и логики.
Но это, очевидно, не исключает, а скорее предполагает особое изучение тех средств исследования и общенаучных приёмов, благодаря которым достигается новое знание в науке.
Научное познание по сути дела воображает изучение, которое характеризуется собственными, особенными целями, а основное—способами проверки и получения новых знаний. Необходимость в особом анализе способов науки станет яснее, в случае, если мы предварительно разглядим изюминке, каковые отличают научное знание от обыденного, а утверждения науки — от точек зрения так именуемого здравого смысла.
Обыденное и научное знание
Научное знание постоянно отличается последовательным и систематическим характером. Не говоря уже о точных науках и математике, где большая часть утверждений логически выводится из немногих исходных посылок, кроме того в так называемых эмпирических науках относительно редко видятся отдельные, изолированные обобщения либо догадки.(Под эмпирическими в большинстве случаев знают науки, в значительной степени опирающиеся на такие умелые способы изучения, как наблюдение, измерение и эксперимент). В большинстве случаев, такие обобщения входят в науку только тогда, в то время, когда они согласуются с другими имеющимися в ней обобщениями и утверждениями. В конечном счете их стараются взять логически из более широких обобщений, допущений и принципов.
Наука, на какой бы ступени развития она ни пребывала, тем и отличается от обыденного знания, что представляет собой не несложную совокупность «сведений» о мире, «комплект» информации, а определенную совокупность знаний. Научное изучение есть целенаправленным познанием, результаты которого выступают в виде совокупности понятий, теорий и законов.
Как мы знаем, что задолго до происхождения науки люди получали достаточно качественные знания о качествах и свойствах явлений и предметов, с которыми они сталкивались в собственной повседневной практической жизни.
И по сей день мы много определим посредством обыденного знания. Это говорит о том, что научное знание не отделено непроходимой стеной от обыденного: и научное и обыденное познание в конечном счете стремятся к достижению объективно подлинного знания, опираются на факты, а не на веру.
Часто, отмечая качественное отличие научного знания от обыденного, забывают о связи, существующей между ними, не учитывают того, что наука появилась из обыденного знания. Это неоднократно подчеркивали сами ученые.
Действительно, время от времени наряду с этим допускается вторая крайность, в то время, когда научное знание рассматривается лишь как усовершенствованное обыденное знание. Данный взор защищал, к примеру, узнаваемый британский ученый Томас Гексли. «Я верю, — писал он, — что наука имеется не что иное, как тренированный и организованный здравый суть. Она отличается от последнего совершенно верно так же, как ветеран может различаться от необученного рекрута».
Но наука не есть несложным продолжением знаний, основанных на здравом смысле. Она воображает познание особенного рода, со собственными своеобразными средствами, критериями и методами. В первую очередь, в отличие от обыденного знания наука не исчерпывается нахождением результатов и новых фактов, а или пытается растолковать их посредством существующих догадок, теорий и законов, или намерено производит для этого новые теоретические представления. Эта отличительная изюминка науки позволяет лучше осознать систематический, последовательный и контролируемый темперамент научного знания. Вправду, дабы растолковать то либо иное явление, нужно располагать определенной теоретической совокупностью либо, в крайнем случае, догадкой, из которых суждение о данном явлении получается в качестве логического следствия. Но для получения такого следствия, нужно предварительно установить логическую связь между разными суждениями, гипотезами и обобщениями, а самое основное располагать такими законами, правилами, догадками либо допущениями, каковые могут служить в качестве посылок для логического вывода менее неспециализированных суждений той либо другой науки. Систематический и последовательный темперамент научного знания в значительной степени обусловлен конкретно тем, что наука не просто регистрирует эмпирически отысканные результаты и факты, а пытается растолковать их. Правильное оперирование понятиями, умозаключениями и суждениями разрешает кроме этого лучше осуществлять контроль результаты научного изучения.
Но организация знания и никакая систематизация не будут составлять науки, если они не будут сопровождаться созданием новых понятий, теорий и законов.
Конкретно с их помощью именно и удается не только растолковать уже явления и известные факты, но и угадать явления и факты малоизвестные. Такие предсказания в некоей мере возможно осуществить уже посредством несложных эмпирических обобщений, какими являются, к примеру, предсказания погоды по целому последовательности примет.
Значительно более правильные количественные предсказания возможно взять посредством эмпирических законов науки. Так, закон Бойля — Мариотта позволяет по заданному количеству газа численно выяснить давление, а зная закон Шарля, возможно угадать, как увеличится количество данной массы газа при его нагревании.
Подобного рода обобщения и эмпирические законы, с которых начинается каждая наука, в лучшем случае смогут растолковать и угадать определенные факты исследуемой области. Но сами эти законы со своей стороны требуют объяснения: по какой причине конкретно с уменьшением количества газа возрастает его давление либо с увеличением температуры возрастает его количество? Ответ на данный вопрос требует выдвижения той либо другой догадки о внутреннем механизме исследуемых зависимостей. Создание кинетической теории, базирующейся на допущении существования хаотического перемещения небольших частиц вещества — молекул, дало ответ на указанные вопросы.
Довольно часто отличие науки от обыденного знания видят в том, что ученый имеет дело в основном с так называемыми ненаблюдаемыми объектами, такими, как «элементарные» частицы в физике либо гены в биологии. Тут подмечена значительная изюминка процесса научного познания — раскрытие сущности исследуемых явлений. Потому, что сущность не лежит па поверхности явлений, для ее раскрытия приходится вводить идеализации и абстракции, обращаться к теориям и гипотезам.
В обыденном знании не смотря на то, что и прибегают к предположениям и догадкам, но, во-первых, они касаются конкретно замечаемых вещей и событий, во-вторых, эти предположения ни при каких обстоятельствах не контролируются особой техникой, не говоря уже о постановке особенных опытов.
Наука кроме того на эмпирической стадии изучения руководствуется теми либо иными теоретическими представлениями и осуществляет контроль собственные догадки посредством особых инструментов и приборов, каковые со своей стороны сконструированы на базе определенных теоретических правил.
Каждая достаточно зрелая наука воображает совокупность теорий, каковые объединяют в единое целое её исходные правила, понятия и законы вместе с твердо установленными фактами. Конкретно благодаря систематичности, контролируемости и обоснованности выводы науки отличаются громаднейшей надежностью и проверяемостью, в то время как обыденное знание, а тем более вера либо мнение, в значительной степени субъективно и ненадежно.
Но, как бы ни было принципиально важно подобное различие, его нельзя абсолютизировать.
Серьёзной предпосылкой обыденного знания есть его подчиненность ответу ярких, узкопрактических задач, благодаря чего оно не имеет возможности создавать такие теории и абстрактные модели, благодаря которым познаются глубокие, закономерности явлений и внутренние особенности.
В большинстве случаев в то время, когда сравнивают научное познание с обыденным, то значительное различие между ними видят в первую очередь в тех средствах и способах, благодаря которым достигается знание в повседневной жизни и науке.
Надежность, контролируемость и систематичность научных знаний обеспечивается посредством особых и неспециализированных способов изучения, тогда как обыденное знание ограничивается рутинными правилами, опирающимися на «здравый суть», и несложными индуктивными обобщениями конкретно принимаемых явлений и предметов.
В самом неспециализированном смысле способ воображает некую систематическую процедуру. Эта процедура может складываться из последовательности повторяющихся операций, использование которых в каждом конкретном случае или неизменно ведет к достижению поставленной цели, или такая цель достигается практически во всех случаях. Но такая черта способа возможно применена к тем операциям практического и теоретического рода, правила которых носят очень элементарный темперамент. Подобные правила, показывающие строго фиксированный порядок действия для ответа задач теоретического либо практического характера, возможно уподобить методам математики. Как мы знаем, что, располагая методом, мы постоянно можем решить ту либо иную задачу. К примеру, в случае, если нам заданы числа, то мы можем отыскать их громаднейший неспециализированный делитель. Но из математики мы знаем, что не все ее неприятности допускают алгоритмическое ответ: в другом случае математика в полной мере заменила бы машина.
Сложные, значительные неприятности науки меньше всего поддаются алгоритмизации, и исходя из этого их ответ нельзя свести к применению каких-то рецептов и готовых правил.
Научное изучение не ведется вслепую, оно не сводится к постоянной цепи предположений. Кроме того в повседневном познании мы в какой-то мере предварительно отсеиваем очевидно неправдоподобные предположения. При выдвижении догадок, поиске законов, проверке и построении теорий ученый руководствуется определенными приемами, способами и правилами изучения, каковые в собственной совокупности и характеризуют способ изучения. Не смотря на то, что такие способы и не гарантируют достижение истины, однако, они в значительной степени облегчают ее поиски, делают их более систематичными и целенаправленными.
Большая часть особых неприятностей конкретных наук а также отдельные этапы их изучения требуют привлечения особых способов ответа. В эмпирических науках для этого приходится обращаться кроме этого к особой технике наблюдения, измерения и эксперимента.
Очевидно, частные способы ответа конкретных научных неприятностей имеют очень своеобразный темперамент.
Конечно исходя из этого, что для того чтобы рода способы изучаются, разрабатываются и совершенствуются в конкретных, особых науках.
В отличие от этого неспециализированные способы пауки употребляются на всем протяжении исследовательского процесса и в самых разных по предмету науках. Не считая них существуют кроме этого способы, каковые применимы только в более либо менее родственных науках либо же на определенной стадии процесса познания. Такие способы кроме этого выходят за рамки частных наук.
Особые способы и технику, каковые употребляются в частных науках, возможно разглядывать как тактику изучения. Она может неоднократно изменяться в зависимости от характера исследуемых неприятностей, отдельных этапов их решения, новых распознанных возможностей и т.п. Неспециализированные же способы науки сохраняют собственный значение для целого множества неприятностей в самых разных науках, потому что они скорее показывают общий подход и направление к исследуемым проблемам, чем конкретные методы их решения и анализа. Исходя из этого с известным основанием их возможно отождествить со стратегией изучения.
Предмет методики науки
По мере того как возрастал количество научных знаний и углублялся уровень отражения в них закономерностей и свойств объективного мира, становилось все более очевидным рвение ученых проанализировать методы и разнообразные формы, благодаря которым приобретаются знания в науке. Еще на заре древней культуры монополия на изучение неприятностей познания по большому счету и науки в частности принадлежала философам. И это не страно, потому что в то время сама наука в значительной степени еще не отделяла себя от философии. Кроме того XVI—XVII вв., в то время, когда сформировалось экспериментальное естествознание, изучением способов познания занимались по большей части философы, не смотря на то, что солиднейший вклад в это время был сделан теми из них, каковые в один момент с философией занимались и особыми науками (Галилей, Декарт, Ньютон, Лейбниц).
Начиная со второй половины прошлого века и в особенности в конце его происходит разделение и отпочковывание разных дисциплин, исследующих те либо иные стороны процесса научного познания. Наровне с классическими философскими способами анализа сейчас появляются математическая начала и логика вероятностной логики, заметно возрастает интерес к философии и истории науки в связи с революцией в естествознании, пара позднее формируются социология и психология науки, и уже Сейчас появляется наука о науке, либо науковедение.
В последние десятилетия большие результаты достигнуты в области логики науки. Используя способы современной символической логики, она смогла шепетильно изучить неприятности, которые связаны с использованием и построением особых формализованных, научных языков. Но на этом пути она встретилась с рядом фундаментальных трудностей, ответ которых, по-видимому, возможно достигнуто методом методов новых и привлечения средств.
методологии метода науки и Проблемы исследования завлекали внимание философов и учёных в далеком прошлом, начиная с древней эры, но детальный анализ средств и методов научного познания начал осуществляться только в последние полвека. Узнаваемые затруднения тут появляются из-за неясного разграничения сфер таких направлений изучения науки, как философия, методика и логика науки. До сих пор идут споры по вопросу о задачах и предмете этих логикофилософских дисциплин. Действительно, большая часть авторов склоняется к мысли, что философия науки обязана разбирать самые общие, мировоззренческие и гносеологические неприятности науки; что касается методологии и логики науки, то тут мнения расходятся: многие не смотря на то, что и вычисляют логику науки независимой отраслью, но включают ее в методику науки. Другие, напротив, считают, что методика будет частью логики науки, потому, что она применяет как правило многие из методов и тех средств, каковые разрабатывает логика науки.
Такие расхождения и споры часто появляются потому, что само научное знание воображает сверхсложный объект изучения, разные элементы которого, не смотря на то, что и связаны между собой, все же владеют довольно независимым значением. В науке принципиально важно различать деятельность, направленную на достижение новых знаний, т.е. процесс изучения, от результатов данной деятельности — готовых, взятых знаний.
Помимо этого, каждые знания воображают отражение некоторых закономерностей и свойств объективного мира, и исходя из этого необходимо четко отличать объект изучения науки от тех совершенных способов его выражения, каковые именно и воплощаются в знании. Наконец, знания смогут существовать только в материализованной форме. Таковой формой помогает язык — естественный (разговорный либо литературный), и разные особые научные языки.
Логика науки разбирает готовое, сформировавшееся научное знание, отвлекаясь от процесса получения этого знания, от методов исследования и тех приёмов, каковые применяет ученый с целью достижения этого знания. Потому, что знание выражается посредством языка, то в логике науки конкретно рассматривается не знание в целом, а лишь форма его выражения, т.е. язык науки.
Научные языки строятся на базе простого, естественного языка, но отличаются от него намного большей точностью и строгостью.
Так, ярким предметом логики науки есть язык науки — определенное множество правил построения формализованного языка, каковые имеют общезначимый темперамент. Логика науки, по крайней мере, на современном этапе ее развития, исследует только те особенности выражения научных знаний, каковые смогут быть проанализированы посредством методов и понятий математической либо, правильнее, современной символической логики.
(Под современной символической логикой понимается то направление логических изучений, которое ставит перед собой цель построение, анализ и интерпретацию разных логических исчислений, формализующих те либо иные содержательные теории либо их фрагменты.)
Такое познание логики науки по большей части определяется уровнем развития современной символической логики и возможностями применения её аппарата для изучения структуры готового, наличного знания. Наряду с этим громаднейшие удачи в применении способов данной логики достигнуты в тех науках, каковые применяют дедуктивные формы умозаключений и оперируют со относительно стабильными понятиями (математика и математическое естествознание). В противном случае говоря, в том месте, где в большей либо меньшей степени возможно отвлечься от развития знания и процесса возникновения, в том месте способы символической логики дают ощутимые результаты.
Но кроме того в этих науках чисто формальные способы приводят к тупиковым ситуациям и значительным трудностям.
Так, по окончании работ известного логика и австрийского математика К. Геделя стала ясной бесперспективность упрочнений формалистов во главе с Д. Гильбертом обосновать всю математику посредством формализованного аксиоматического способа. Оказалось, что не все содержательные высказывания математики смогут быть логически выведены из имеющихся теорем. По крайней мере, для аналогичной формализации приходится строить все более сильные аксиоматические совокупности, причем таковой процесс нельзя считать законченным на какой-либо стадии изучения. Это является свидетельством в пользу того, что способы современной символической логики выясняются не подходящими для ответа последовательности фундаментальных формальных наук и проблем. Неадекватность для того чтобы подхода в науках, где приходится принимать во внимание с развитием и изменением объектов изучения, не говоря уже об эволюции самого знания, ведет к серьёзным трудностям, и как следствие — к критике современной логики науки.
Сейчас все чаще раздаются голоса в пользу изучения не только готового знания, но и развития и самого процесса формирования этого знания. В случае, если в 30-е годы многие буржуазные философы, а также К. Поппер, видели задачу логики научного познания а также открытия в том, дабы «выстроить дедуктивную теорию проверки научных утверждений», то сейчас основное внимание чаще обращается на исследование самого процесса происхождения новых догадок, теорий и законов науки. (Дедукция (от лат. deductio — выведение), переход от общего к частному. Индукция (лат. inductio — наведение) — процесс логического вывода на базе перехода от частного положения к неспециализированному.)
Логика науки может реконструировать процесс открытия, осуществив анализ последовательности рассуждений, приводящих к новому результату. Как мы знаем, что не существует правил, благодаря которым возможно было бы обнаружить и обосновывать новые теоремы в математике. Но по окончании того как теорема отыскана, логика может проверить ее подтверждение, т.е. убедиться в том, что она возможно строго логически выведена из теорем либо ранее доказанных теорем. Таковой анализ математических доказательств и образовывает основную задачу математической логики.
В области умелых паук подобную роль делает современная индуктивная логика, которую обычно отождествляют с вероятностной логикой. Обращение к вероятностным способам в этих науках диктуется тем, что большая часть выводов и обобщений естествознания и других умелых наук имеет не строго точный, а только вероятностный темперамент. Вот по какой причине использование указанных способов может в значительной степени уточнить методы рассуждений, применяемых в эмпирических науках, сделать их более правильными и действенными.
Но все эти методы анализа научного знания имеют дело прежде и больше всего с результатами, а не с самим процессом изучения, приемами и способами достижения нового знания. Конкретно поэтому и появляется задача особого изучения средств, методов и приёмов научного изучения, чем и занимается методика научного познания, либо методика науки.
Основной целью методики науки есть изучение тех средств, приёмов и методов изучения, благодаря которым приобретается новое знание в науке.
Потому, что средства исследования и эти методы используются в ходе познания, то направляться, пожалуй, сказать не о методологии по большому счету, а о методологии научного изучения, либо познания. Такая черта сразу же отграничивает предмет методики науки от логики науки.
В случае, если главной задачей логики науки есть анализ структуры знания, то методика научного изучения разбирает средства, методы и приёмы познания, каковые используются для получения этого знания. Как мы уже отмечали, способ воображает определенную последовательность действий, операций и приёмов, исполнение которых нужно с целью достижения заблаговременно поставленной цели. Цели эти смогут быть как практическими, так и теоретическими, познавательными. В науке приходится иметь дело в большинстве случаев с познавательными задачами, либо, правильнее сообщить, проблемами. Такие неприятности со своей стороны смогут быть поделены на эмпирические и теоретические, оценочные и методологические.
Принципиально важно сначала выделить, что любая неприятность в науке требует определенных методов и средств ее решения: по это вовсе не означает, что для ответа каждой новой неприятности необходимо создавать собственные, особенные способы.
В любой науке возможно выделить некую совокупность средств, методов и приёмов изучения, оправдавших себя на практике. Наровне с этим возможно указать способы изучения, каковые являются неспециализированными для широкой группы научных дисциплин. Наконец, существуют способы познания, каковые являются универсальными либо практически универсальными. К числу первых относится, в первую очередь, действия и диалектический метод познания. К практически универсальным способам довольно часто причисляют способы формальной математики и логики.
Методика научного изучения разбирает в большинстве случаев средства познания и те методы, каковые употребляются ученым, как на эмпирической, так и теоретической стадии изучения. Так, изучая конкретные методы осуществления опытов, измерений и наблюдений, методика выделяет значительные показатели, каковые свойственны любым опытам, наблюдениям и измерениям.
Появляется вопрос: в каком отношении находятся способы изучения конкретных, особых наук с способами, изучаемыми в методологии? Практически методика как особенная наука появляется в связи с необходимостью развития и обобщения тех средств и методов изучения, каковые были открыты в частных науках.
К примеру, опыт как особый способ изучения в первый раз действенно начал употребляться в механике. Потом он взял очень широкое распространение в науке, и встал вопрос о выделении его в качестве независимого эмпирического способа изучения.
То же самое возможно сообщить о некоторых теоретических способах. Как мы знаем, что аксиоматический способ построения научного знания продолжительное время считался практически необыкновенной привилегией математики. На данный момент он находит все большее распространение и в нематематических науках (физике, теоретической биологии, лингвистике), не говоря уже о логике науки, где он является основным способом построения формализованных языков. Все эти примеры говорят о том, что методика науки в собственном анализе отталкивается от конкретных, частных наук и на данной базе сооружает собственные теоретические обобщения и даст практические советы.
На этом основании довольно часто различают методику как теоретическую дисциплину и как нормативную. Первая ставит собственной задачей создание теорий, систематизирующих способы изучения в зависимости от целей познания. Вторая пытается реализовать эти цели оптимальным образом посредством известных методов и операций изучения.
Методика научного изучения образовывает часть неспециализированной методике познания, но часть, без сомнений, самая существенную и актуальную как с теоретической, так и практической стороны. Она разглядывает самые существенные с познавательной точки зрения изюминки и показатели способов изучения, раскрывает способы по их общности и глубине анализа. Таковой анализ существенно облегчается благодаря происхождению многих особых теорий, каковые ставят собственной задачей изучение тех либо иных изюминок неспециализированных способов познания, и способов, применяемых во многих науках. Так, математическая теория опыта раскрывает наиболее значимые количественные методы, благодаря которым планируется опыт и обрабатываются его результаты. Исходя из этого с ее рекомендациями и выводами должен принимать во внимание каждый современный исследователь-экспериментатор. Методику науки математическая теория опыта и сама экспериментальная техника интересуют только в той мере, в какой они позволяют осознать роль экспериментального способа в получении первичной эмпирической информации, и как особый метод теорий и проверки гипотез в умелых науках. То же самое направляться сообщить о таких общетеоретических способах, как системно-структурный анализ, семиотика, теория моделей и другие.
Методика как неспециализированное учение о способе не сводится к несложной совокупности ни частных, ни неспециализированных способов изучения. При анализе как частных, так и более неспециализированных способов изучения она изучает, в первую очередь, границы и возможности применения этих способов в ходе успехи истины, их место и роль в познании.
Исходя из этого многие авторы справедливо вычисляют ее особым разделом гносеологии, исследующим формы и способы научного познания. Наряду с этим довольно часто различают организации и методы построения наличного знания и способы достижения нового знании, каковые по сути дела воображают способы научного изучения. Такое противопоставление достаточно довольно, так как следствия изучения приходится в некотором роде систематизировать и в этих целях применять созданные наукой построения знания и методы организации.
Иначе, систематизация накопленного наукой знания во многих случаях требует особого изучения, и, следовательно, применения своеобразных способов анализа. Но различие между этими способами остается, потому, что существует отличие между процессом исследования и результатом.
Учитывая это различие, довольно часто говорят о методологии научного познания в широком и узком смысле слова.
В первом случае речь заходит об анализе, как способов построения наличного знания, так и способов его расширения и получения. Во втором случае ограничиваются лишь рассмотрением средств и методов успехи нового знания, т.е. по сути имеют дело с способами научного изучения. Но и в том и другом случае предметом анализа остаются способы познания, исходя из этого методика с полным правом может рассматриваться как составная часть теории познания.
Тогда как гносеология ставит перед собой цель изучение неспециализированных закономерностей процесса познания, его форм и ступеней, методика сосредоточивает свои силы на изучении методов и средств познания. Такое размежевание областей изучения отнюдь не исключает гносеологии и взаимовлияния методологии друг на друга. При анализе способов познания нельзя не учитывать неспециализированных закономерностей процесса познания, открытых гносеологией. Со своей стороны результаты методологических изучений существенно обогащают и конкретизируют неспециализированные положения гносеологии, уточняют и развивают их. Об этом свидетельствует методологии познания и вся история гносеологии. (Гносеология (греч. gnosis — знание, logos — учение) — философская дисциплина, занимающаяся изучениями, теориями и критикой познания.)
Научная неприятность
Всякое изучение в науке предпринимается чтобы преодолеть определенные трудности в ходе познания новых явлений, растолковать ранее малоизвестные факты либо распознать неполноту ветхих способов объяснения известных фактов. Эти трудности в самый отчётливом виде выступают в так называемых проблемных обстановках, в то время, когда существующее научное знание, его понятийный аппарат и уровень выясняются недостаточными для ответа новых задач познания. Осознание разногласия между ограниченностью имеющегося научного знания и потребностями его предстоящего развития и ведет к постановке новых научных неприятностей.
Научное изучение не только начинается с выдвижения неприятности, но и всегда имеет дело с проблемами, поскольку ответ одной из них ведет к происхождению вторых, каковые со своей стороны порождают множество новых неприятностей. Очевидно, не все неприятности в науке являются одинаково серьёзными и значительными.
Уровень научного изучения в значительной степени определяется тем, как новыми и актуальными являются неприятности, над которыми трудятся ученые. постановка и Выбор таких неприятностей определяются целым рядом объективных и субъективных условий. Но каждая научная неприятность тем и отличается от несложного вопроса, что ответ на нее нельзя найти методом преобразования имеющейся информации. Решение проблемы постоянно предполагает выход за пределы известного и исходя из этого не может быть отыскано по каким-то заблаговременно известным, методам и готовым правилам. Это не исключает целесообразности и возможности планирования изучения, и применения некоторых вспомогательных, методов и эвристических средств для ответа конкретных неприятностей науки.