Взаимоотношения поколений возможно разглядывать в разных качествах: как исторически и культурно изменчивое явление; как психотерапевтическое наследование; как индивидуальные отношения прародителей (бабушек/дедушек) и их детей и внуков.
Исторический нюанс младшего поколений и взаимоотношений старшего в обществе. В так называемых классических обществах образ человека старшего поколения был тесно связан с категорией жизненного опыта, его передачи и постепенного накопления молодым. Обычаи, традиции, преемственность, наследие – все эти механизмы публичного бытия предполагают уважение к предкам и большой авторитет старших. Но темперамент взаимоотношений между поколениями не остается неизменным. Особенно значительные перемены случились во второй половине XX столетия.
Узнаваемый американский этнограф М. Мид предлагает различать три исторических типа культур: постфигуративные, кофигу-ративные и префигуративные. В постфигуративной культуре (классической, патриархальной) трансформации происходят так медлительно и понемногу, что деды, держа в руках новорожденных внуков, воображают их будущее по образу собственного прошлого. Представитель старшего поколения в таком обществе – «законченный пример судьбы, как она имеется», прожитое им – схема будущего для его детей. Взаимоотношения возрастных слоев четко регламентированы, любой знает собственный место.
Темпы развития современного общества стремительны. В мире, где грядущее неизвестно, знания и опыт старших довольно часто не смогут отыскать применения, а время от времени становятся кроме того вредными в силу совсем изменившихся условий, событий, законов. Человек, скорее, должен учитывать мнения ученых, ориентироваться на поведение и взгляды современников; и дети, и взрослые обучаются у сверстников а также более того – взрослые обучаются у собственных детей. Авторитет старших уже не может служить главной опорой для молодых.
События, необратимо поменявшие отношение человека к миру природы и к человеку (компьютеризация, ядерная энергетика, глобальная информатизация, открытия в области генетики впредь до клонирования живых существ, оружие и космические исследования массового уничтожения), стали причиной разрыву преемственности судьбы, к конфликту между поколениями.
В XX в. в условиях повышения средней длительности судьбы сложилась новая историческая обстановка настоящего сосуществования взрослых детей и их пожилых и ветхих своих родителей в течение достаточно долгого периода (приблизительно в полтора раза продолжительнее, чем в XIX в.). Общество поставлено перед необходимостью выработать новые нормы взаимоотношений между людьми различных поколений. мудрости старших и Признание авторитета, уважение к их опыту должно дополняться осознанием сокровища инноваций. Лишь встречное перемещение разрешит прийти к содержательному диалогу поколений, к согласию.
Россиянин пожилого возраста, отечественный современник, очень озабочен судьбой и жизнью детей и внуков, считает их неприятности собственными. Высказывания людей старшего поколения говорят о том, что они вовлечены в неприятности родных, довольно часто соотносят цели и замыслы собственной жизни с событиями более молодых («желаю оказать помощь в уходе за внуками», «желаю накопить денег на обучение внука», «дожить до свадьбы внучки»).
И это возможно расценено как благоприятный факт. При характеристике и анализе собственной Я-концепции пожилого человека часто возможно встретить описания детей и внуков, рассказы об их жизни, акцентирование внимания на их достижениях и успехах. Такая ориентация сохраняет возможность личностного развития, содействует осознанию сокровища собственного Я. Переориентация на внутрисемейные отношения есть закономерным этапом психологической судьбе пожилого человека (И. Ф. Шахматов, 1996). Организация домашнего быта, выбор формы повседневной занятости составляют на этом этапе главное содержание судьбы. Процессы инкорпоризации, заключающиеся в замыкании на заинтересованностях узкого социального пространства (семьи), смогут выступать одним из механизмов адаптации пожилого человека к современной обстановке (О.В.Краснова, 2000).
А что же семья, близкое социальное окружение? Предлагает ли оно собственному старшему участнику психотерапевтическую помощь, снабжая жизненное пространство для самореализации, создавая новые смыслы судьбы кроме опытной роли? Однозначного ответа нет. Многие пожилые люди по большому счету не смогут сообщить что-то определенное по поводу того, чего ожидают от них в семье. Другие принимают ожидания собственных семей, направленные на них, как хозяйственно-бытовую помощь, как помощь по дому и фактически не упоминают о востребованности собственного жизненного опыта, собственных личностных качеств.
Как мы знаем, что в современном урбанизированном обществе статус домашней работы низок, она довольно часто воспринимается как что-то навязанное извне, и для современных пожилых людей такая самореализация выясняется недостаточной, не приносит удовлетворения. Вопрос о выборе метода судьбы, самоопределения в пожилом возрасте, а также хорошего места в домашней структуре, остается открытым.
Сообщение младших поколений и старших в семье и обществе как механизм психотерапевтического наследования. Карл Густав Юнг одним из первых обратился к идее понимания бессознательной сферы психики человека как жизненно нужного источника мудрости, норм, сокровищ, правил. Он разглядывал «коллективное бессознательное» в качестве одной из составляющих структуры людской личности. Данный глубочайший слой личности является хранилищем следов памяти отечественных исторических предков, причем, возможно, не только людей, но и еще более древних эволюционных предшественников. «Коллективное бессознательное» наследственно предопределено и одинаково для всего человечества, оно содержит архетипы – поведения и первичные модели восприятия. Существование аналогичных структур подтверждается, согласно точки зрения Юнга, поразительным сходством знаков в красивых и литературных произведениях различных народов и времён, сказках, мифах, преданиях. Психологические образы «коллективного бессознательного» побуждают людей реагировать на отдельные события сходным образом; они обычно отражаются в снах.
Не смотря на то, что идеи Юнга о существовании «коллективного бессознательного» и составляющих его архетипах не поддаются до тех пор пока эмпирической проверке, интерес к ним со стороны современных психологов, философов, теологов не ослабевает.
Со своей стороны швейцарский психолог А. Зонди говорит о «родовом бессознательном» как форме психологической наследственности. Человек в жизни пытается реализовать притязания собственных предков – своих родителей, дедов, прадедов. Особенно ярко их влияние обнаруживается, как вычисляет создатель, в серьёзные моменты судьбы, имеющие важный темперамент: в то время, когда человек совершает собственный опытный выбор либо ищет место работы, спутника судьбы. Так, решая наиболее значимые вопросы самоопределения, он не есть совсем «свободным», потому, что в собственном лице воображает род, собственных прародителей, делегировавших ему «поручения». Но это не свидетельствует, что будущее человека жестко запрограммирована и остается только направляться неким инстинктивным побуждениям. Человек может преодолеть навязанные тенденции, опереться на личные внутренние резервы и выстроить собственную судьбу осознанно.
Родные идеи о роли «родительского программирования» в судьбе человека развивает американский психотерапевт Э. Берн. Обрисовывая разные варианты действия семьи, отдельных ее участников на личность ребенка, он применяет понятие-метафору «сценарий»: «Сценарий – это понемногу развертывающийся жизненный замысел, что формируется… еще в раннем детстве по большей части под влиянием своих родителей. Данный психологический импульс с большой силой толкает человека вперед, навстречу его судьбе, и часто независимо от его сопротивления либо свободного выбора»1 (курсив отечественный. – Е.С.). Это собственного рода бессознательное принятие ребенком предписывающего «образа» будущей взрослой судьбе – судьбы «победителя» либо «побежденного», «неудачника». Истоки многих жизненных сценариев, по Берну, лежат кроме того не в родительской семье, а в более ранних поколения. Автору удалось проследить трансляцию сценария в течении пяти поколений (речь заходит о сценарии «победитель» в конкретном варианте «Мой сын будет доктором»).
Крайне важно, считает Берн, что именно знает человек о собственных прародителях и прапрародителях, какие конкретно испытывает эмоции по отношению к ним. Уже незамысловатая реплика либо рассказ о предках смогут свидетельствовать о характере «сценарных предписаний», которым направляться человек. «Мои предки были ирландскими королями» – эта фраза возможно сказана празднично и церемонно, быть может с иронией («Я такой же пьяница, как один из них»); и за каждым суждением при анализе вскрывается некое истолкование значимого прошлого.
Эмоции по отношению к предкам варьируют:
• гордость за выдающихся предков без какой-либо надежды на то, дабы превзойти их успехи;
• идеализация (романтическая либо парадоксальная, ориентирующаяся на одну, необычно выхваченную, линии – «бодрая старуха»);
• соперничество.
В целом к прародителям испытывают более интенсивные эмоции, чем к родителям: «к прародителям относятся с благоговением либо кошмаром, в то время как родители приводят к страху либо восхищению»1.
Не останавливаясь на подробностях механизма раннего программирования жизненного сценария, выделим, что при изучении неприятности домашнего воспитания должны учитываться не только яркие действия на ребенка, но и более неспециализированные представления его самого о родных и своих близких.
Н. Пезешкиан, основоположник хорошей психотерапии, не сомневается в важности психотерапевтического «наследия» человека и небезразличности происхождения как фактора идентичности. Он применяет понятие «домашние концепции», каковые определяют правила взаимоотношений к вещам и людям: от одного поколения к второму передаются не столько материальные блага, сколько формирования переработки симптомов и стратегии конфликтов, структуры отношения и структуры мировоззрения, каковые переходят от своих родителей к детям. Концепции берут начало в критических переживаниях одного из участников семьи, в религиозных и философских идеях, укореняются, усваиваются детьми и опять передаются следующему поколению детей. Примеры домашних концепций: «Что сообщат люди», либо «Аккуратность – добрая половина судьбы», «Ничего не дается легко», «Верность до смерти», «Успехи, честность, бережливость» и т. п. Частично они осознаются и формулируются носителем в сжатой форме в виде любимых поговорок, наказов детям, комментариев к обстановкам: «Будь верным и честным, но продемонстрируй, на что ты способен» либо «У нас все должно быть, как в лучших зданиях». Большей же частью они остаются неосознанными, воздействуют не очевидно.
Изучение истории домашних концепций соотносится с понятиями «историческое сознание», «укорененность», «отсутствие корней», «коллективное прошлое». Жажды, требования, обиды, поступки, каковые выглядят сейчас немотивированными, обретают суть в контексте простирающихся в прошлое домашних концепций. В то время, когда социальная и домашняя обстановка в корне изменяется, ветхая программа перестает отвечать актуальным потребностям. У участников семьи накапливаются неприятности, задачи, страхи, зависимости и навязчивые ритуалы, до тех пор до тех пор пока один из них не разрывает порочный круг активным вмешательством. Исходя из этого один из наиболее значимых правил хорошей домашней психотерапии Н.Пезешкиана – принцип установления связи между домашней традицией, проблемами и идентичностью человека. Построение «концептуального домашнего древа» рассматривается как действенное средство обнаружения значимых тем и постановки задач в терапии, в которую вовлекаются пара поколений (родители, бабушки, дедушки, а время от времени и прабабушки, прадедушки).
В отечественной психологии Э. Г. Эйдемиллер и В.В.Юстиц-кис разглядывают патологизирующее домашнее наследование, ха-Ьактерное для дисфункциональных семей как формирование, фик-передачу и рацию эмоционально-поведенческого реагирования от Прародителей к родителям, от своих родителей к детям, внукам и т.д. ригидные, иррациональные, жестко связанные между собой убеждения, заимствованные у представителей старшего поколения, формируют личность, неспособную к адаптации, страдающую пограничными жадно-психологическими расстройствами.
Возможно с сожалением подчернуть, что до тех пор пока большее внимание экспертов завлекают конкретно явления искажающего влияния неосознаваемых детерминант на поведение молодого человека, явления «негативного» психотерапевтического наследования. Возмож-|но, это происходит по причине того, что в психотерапевтов интереса и поле психологов попадают в первую очередь люди, не разрешившие собственных внутренних распрей, находящиеся в состоянии кризиса. В качестве иллюстрации другого, хорошего понимания домашних «корней» приведем отрывок из романа популярного современного литератора из США.
«Конкретно в этом доме в тринадцать лет Элизабет нашла истоки собственной семьи и в первый раз в жизни почувствовала, что разрушилась стенки одиночества, что она частица громадного целого.
Все началось в тот сутки, в то время, когда она отыскала Книгу. И как будто бы отворила дверь в второй мир. Это была биография ее прапрадедушки Сэмюэля Роффа, изданная на английском и отпечатанная частным образом на пергаменте… Главным было содержание, история, дававшая судьба портретам, висевшим на стене внизу. …Незнакомцы, каковые ничего не означали для Элизабет.
И вот сейчас в башенной помещении, в то время, когда Элизабет открыла начала и Книгу просматривать, Сэмюэль и Терения ожили. Она почувствовала, как время внезапно потекло вспять.
Элизабет отложила Книгу и, закрыв глаза, светло представила себе и одиночество Сэмюэля, и его восхищение, и его разочарование.
Вот тогда-то к ней и пришло чувство сопричастности, она почувствовала себя частицей Сэмюэля, а он был частицей ее. В ее жилах текла его кровь. От счастья и переполнившего ее восхищения у нее кружилась голова…
Прекрасным, неожиданным образом конкретно ветхий Сэмюэль вселил в нее мужество и поддержал ее в самые тяжёлые для нее 60 секунд. Элизабет казалось, что судьбы их весьма схожи. Как и она, он был одинок, и ему не с кем было поделиться собственными мыслями. И без того как они были одного возраста – не смотря на то, что их и разделяло целое столетие, – она абсолютно отождествляла себя с ним»1.
Мы видим, как девочка, с рождения лишенная материнской любви, со стороны отца обнаружившая только формальную заботу о ее благополучии, обретает устойчивость личности, ее «укорененность», разделенность переживаний и чувств при знакомстве с образами предков, что делается поворотным моментом ее жизни.
Индивидуальные отношения прародителей (бабушек/дедушек) и их детей и внуков. Действие дедушек и бабушек на младших участников семьи, их вклад в воспитательный потенциал семьи тяжело оценить конкретно. Сложные и противоречивые отношения связывают подчас своих родителей и их взрослых детей и внуков. Психотерапевтический климат в семье и темперамент влияния на ребенка зависят от качества этих взаимоотношений. Так, к примеру, одностороннее доминирование в семье матери, а тем более бабушки по материнской линии выступает как фактор, увеличивающий возможность невротических нарушений у детей.
Приобретение новой внутрисемейной роли (роли бабушки либо дедушки) сопровождается значительной перестройкой сложившейся иерархии взаимоотношений, поиском гармонии появившейся социальной роли и уже имеющихся ролей (у дам – роли жены, мамы, свекрови либо свекрови), каковые довольно часто противоречат друг другу: Освоение прародительского статуса требует выработки новой внутренней личностной позиции.
Оптимальная готовность дедушек и бабушек пребывает в осознании собственной особенной роли. Прародители знают сокровище внуков, появление которых свидетельствует новый этап их жизненного пути, повышает публичный престиж, удлиняет жизненную возможность, формирует новые источники удовлетворенности судьбой. Наровне с оказанием некоей помощи – бытовой, материальной, бабушки и дедушки выступают в роли связующего звена между настоящим семьи и прошлым, передают традиции и проверенные сокровища, окружают внуков воистину абсолютной любовью. Незрелость, неготовность прародителей выражается в ром, что они по большому счету отказываются от новой позиции, защищаются против нее («ребенок ваш», «нам также никто не помогал») рибо, наоборот, «с усердием и восторгом» захватывают, узурпируют родительскую роль, лишая ее молодых своих родителей.
А. С. Спиваковская приводит примеры двух типов бабушек, не отыскавших успешного сочетания ролей: «бабушка-бабушка» и «жертва-соперница».
«Бабушка-жертва» принимает роль бабушки как центральную для себя, взваливает на собственные плечи груз хозяйственно-бытовых и воспитательных забот, отказавшись от профессиональной деятельности, ощутимо ограничив досуг и дружеские контакты. Сделав заботы о семье, внуках и детях смыслом собственного существования, пожертвовав вторыми сторонами личной судьбе, эта дама Иногда испытывает противоречивые эмоции, включающие недовольство родными, обиду за недостаточную признательность с их стороны, раздражение и тоску. Характерная позиция внуков таковой бабушки – любовь к ней и вместе с тем зависимость, привычка к контролю и опеке, общения и трудности самоконтроля с другими детьми.
«Бабушка-соперница», на первый взгляд, более рационально совмещает собственные разноплановые обязанности, работает , посвящая внукам отпуска и выходные. Неосознанная тен-[ценция ее прародительства пребывает в соперничестве с дочерью |либо невесткой в том, дабы быть лучшей, более успешной «матерью» внуку. В этом случае идет поиск промахов и ошибок своих родителей ребенка, а все удачи в воспитании приписываются ею себе, не смотря на то, что время от времени и появляется раскаяния и чувство вины за непримиримость по отношению к собственным взрослым детям. Внуки улавливают конфликтность взаимоотношений взрослых участников семьи и или винят себя за это, остро чувствуя собственную неполноценность, или прагматически применяют несоответствия позиций взрослых.
Согласно данным американской исследовательницы П. Робертсон, дополнительная роль дедушек и бабушек как правило приносит глубокое удовлетворение людям среднего возраста1. Это деятельность по воспитанию нового поколения, но свободная от многих напряжённых конфликтов и обязанностей, характерных для детско-родительских взаимоотношений. Создатель выделяет такие типы бабушек:
• гармоничные – сочетают высокие совершенные представления о роли бабушки и настоящую сильную вовлеченность в судьбу внуков;
• далекие – имеют заниженные социальные и личностные представления о социальной роли бабушек и занимают обособленную позицию по отношению к проблемам внуков;
• символические – имеют большой социально-нормативный образ бабушки при неразвернутости настоящих взаимоотношений с внуками;
• личные – акцентированы личностные нюансы поведения.
На основании точек зрения самих дедушек и бабушек ею сформулированы четыре функции прародителей в семье, имеющие темперамент неспециализированной ответственной идеи для самого прародителя и/или других участников семьи.
1. Присутствие – как знак стабильности, как интегрирующий центр, как сдерживающий фактор при угрозе распада семьи.
2. Домашняя «национальная гвардия» – призваны быть рядом в тяжёлый момент, оказать помощь в кризисной обстановке.
3. Арбитры – согласование домашних сокровищ, разрешение внутрисемейных распрей.
4. Сохранение домашней истории – единства семьи и ощущение преемственности.
Классификацию прародителей по критерию делаемой ими внутрисемейной роли предлагает отечественный психолог О. В. Краснова:
• формальные – строят отношения в соответствии с социальными предписаниями о роли старшего в семье;
• суррогатные родители – берут на себя ответственность и заботу о внуках;
• источник домашней мудрости – реализовывают сообщение с домашними корнями;
• затейники – организуют досуг и отдых внуков;
• отстраненные – редко включены в реальн} ю внуков семьи и жизнедеятельность детей.
В отечественной психологии первое эмпирическое изучение вклада бабушек в судьбу взаимоотношений бабушек и семьи детей с внуками совершено публичным центром «Геронтолог» (рук. О. В. Краснова). В изучении приняли участие дамы, живущие в Москве и в маленьких городах Столичной области, в возрасте от 40 до 85 лет, имеющие внуков. Учитывался последовательность параметров: возраст бабушек, образование, совместное либо раздельное проживание с детьми, факт продолжения трудовой деятельности, темперамент родственных связей (внук/внуки от сына либо дочери), частота контактов, возраст внуков. Специально разработанная анкета включала вопросы о совместных занятиях бабушек с внуками; о представлениях бабушек о воспитании внуков; о совокупности наказаний и поощрений внуков; о надеждах на будущее; о помощи детям в воспитании внуков; о том, где внуки обучаются хорошему и плохому; о доле участия старшего поколения в воспитании внуков; о обстоятельствах тревоги за внуков; о конфликтах с детьми; о роли в семье, которую отводит себе старшее поколение.
На основании анализа взятых данных выделены три главных типа бабушек: «формальная», либо «простая»; «активная», либо «увлеченная»; «далекая», либо «отстраненная», «символическая».
«Простые бабушки» принимают участие в уходе за внуками и в их воспитании, но под воспитанием они скорее подразумевают помощь в бытовом уходе за ребенком (приготовление обедов, кормление, гуляние, купание и т.д.) и/либо материальное обеспечение семьи. В соответствии с совершённому опросу, каждая вторая бабушка относится к типу «простой». Она вместе с внуками наблюдает телевизионные передачи, просматривает им, гуляет с ними, летом, в большинстве случаев, проводит время совместно (к примеру, на даче). В приготовлении уроков, в играх, культурном просвещении внуков бабушки этого типа участвуют незначительно. Они поощряют внуков: хвалят, обнимают, целуют; берут мороженое, сладости, фрукты, игрушки, вещи. Наряду с этим в большинстве случаев делают это «просто так» либо «за хорошее поведение», «за то, что она маленькая». В качестве наказаний «в случаях нехорошего поведения», непослушания предпочитают не общаться с ними либо поругать.
«Активные», «увлеченные бабушки» имеют высокую степень вовлеченности в проблемы и досуг собственных внуков. Они заботятся о внуках, балуют их, оказывают помощь делать уроки, играются с ними, ходят в театры и на выставки, что требует больше упрочнений, моральных и физических. Увлеченные бабушки чаще отмечают и поддерживают у внуков проявления доброты, сочувствия, помощи; чувствительны к моментам, в то время, когда внукам требуется помощь, ободрение. В качестве наказания за «вранье, лень, грубость» ругают, запрещают наблюдать телевизор либо ходить к себе домой, смогут дать подзатыльник либо не общаться, т. е. они проявляют громадную активность в наказаниях если сравнивать с бабушками прошлого типа и уверены в том, что имеют на это право.
«Далекие», «отстраненные бабушки» затрачивают на внуков значительно меньше времени. Внуки таких бабушек с рождения воспитывались либо лишь родителями, либо посредством старшего поколения «иначе», т. е. бабушки «отстраненного» типа не имели и продолжают не иметь каких-либо обязанностей по отношению к внуку. В высказываниях отстраненных бабушек часто видятся несоответствия. Такая бабушка, к примеру, считает, что ее ключевая роль в семье – воспитание внуков, но под воспитанием она подразумевает лишь прогулки и чтение на свежем воздухе; либо, утверждая, что у нее имеется обязанности по отношению к внуку, видится с ним один-два раза в году, в то время, когда телефонные беседы, воспоминания – единственный вид совместной деятельности.
Исследование разрешило наметить этапы праро-дительства и обрисовать динамику супружеской жизни пожилых дам на различных этапах жизненного цикла.
Первый – «юная бабушка» – начинается для дамы в возрасте 47–51 года. В большинстве случаев, она продолжает деятельно трудиться, но берет на себя долгосрочные обязанности по уходу и/либо помощи в уходе за внуком по мере возможностей и сил; делается «простой» бабушкой, реже «активной» либо «далекой». По большей части занимается обслуживанием семьи и внуков, т. е. «кормлением», «прочими» делами и прогулками, каковые имеют хозяйственно-бытовую направленность, оказывает помощь материально. Юная бабушка редко живёт одиноко, по большей части с мужем либо вместе с внуками и детьми.
Конкретно в группе молодых бабушек отмечается подмеченная в повседневной судьбе закономерность: внуки от дочерей «ближе», чем от сыновей, и бабушки внуков от дочерей больше вовлечены в их жизнь, чаще с ними видятся.
В будущем, по мере роста внука юные бабушки постоянно помогают детям, не смотря на то, что количество делаемых дел значительно уменьшается. Оптимально соотношение возраста бабушки (до 65 лет) и возраста внука (до 11 лет) для большого развертывания «бабуш-кинской» деятельности.
Второй – «ветхая бабушка» – наступает по окончании того, как внук достигает 10–11 лет, бабушке в большинстве случаев 58–62 года. Если она имеет нескольких внуков, то довольно часто остается в группе «молодых» , пока младшему не исполнится 10 –11 лет. Появляется новый вид общения с внуками, более равноправный.
Выход на пенсию, в особенности в громадном городе, влияет на темперамент взаимоотношений с внуком, и часть «простых» бабушек, в основном со средним образованием, переходит в категорию «активных». Кое-какие же на этом этапе отдаляются, в большинстве случаев, это дамы, живущие в мегаполисе и имеющие более большой уровень образования. Те, кто с первого этапа занимал позицию «отдаленной» либо «увлеченной» бабушки, редко ее изменяют при сохранении условий проживания.
В случае, если «молодую» бабушку больше тревожит здоровье внука, то у «ветхой» появляются опасения и тревоги в отношении его образования, выбора будущей профессии, друзей, любимых, будущего в целом. На данной стадии уже не имеет особенного значения, от кого внуки – от дочери либо сына. Она больше, чем юная бабушка, заинтересована в сохранении домашних традиций, сокровищ и в этом видит собственную главную роль в семье.
Третий – «пожилая дама», «старуха » – начинается после достижения внуками 18-летнего возраста, в то время, когда у взрослых детей и выросших внуков появляются обязанности по отношению к старшим участникам семьи, каковые сами сейчас нуждаются в уходе и помощи в связи с ухудшением здоровья. На данной стадии происходит «переворот» ролей – изменяется автономии членов и баланс независимости семьи.
Так, этапы прародительства зависят от возраста внуков, социального статуса пожилых состояния и женщин их здоровья. Главный вывод изучения содержится в том, что вклад старшего поколения в спектр ролей и семейную жизнь зависят не только от возраста, образования, условий проживания видов и пожилого человека родственных связей, вместе с тем от социальных и личностных норм его жизни, от ожиданий и общественных потребностей.
Представления пожилых о собственном ролевом поведении сходны с представлениями вторых половозрастных групп. Исходя из этого все выделенные типы бабушек в полной мере отвечают ожиданиям общества. Но ответ, к какому конкретно типу примкнет та либо другая бабушка, опосредовано личностными факторами, личными нормами бабушек.
Анализ подходов к рассмотрению неприятности взаимоотношений различных поколений в семье говорит о том, что она скорее поставлена, сформулирована, чем изучена и решена. Связь между поколениями, преемственность опыта имеют наиболее значимое значение, не смотря на то, что и не всегда осознаются самими участниками семьи, внуками и детьми.
задания и Вопросы
1. В чем различие и сходство прародительской и родительской позиций человека среднего возраста в семье?
2. Разглядите связь поколений в обществе как механизм культурного наследования.
3. Разглядите взаимоотношения поколений в семье как механизм психотерапевтического наследования.
4. Поразмышляйте, какие конкретно эти вашего собственного жизненного опыта говорят о существовании домашнего хорошего и негативного психотерапевтического наследования.
5. Каковы социальные ожидания в отношении роли бабушки/дедушки в семье?
Темы рефератов
1. Типологии родительского отношения.
2. функции семьи и Изменение структуры в связи с рождением ребенка.
3. Психотерапевтические изюминки протекания желанной и нежеланной беременности.
4. Современное отцовство: новые и стереотипы тенденции.
5. Психотерапевтические изюминки родительского отношения к единственному ребенку.
6. Зависимость психологического развития ребенка от его позиции в семье.
7. Психотерапевтические изюминки многодетной семьи.
8. Родительское отношение приемного родителя.
9. сценарий жизни и Родительский стиль ребенка.
10. Конфликты своих родителей и подростков: обстоятельства, содержание, функция.
11. Прародителылво как возрастная задача развития средней и поздней взрослости.
12. Типологии прародительского поведения.
13. Роль бабушки/дедушки в жизни человека.
Рекомендуемая литература
Берн Э. Игры, в каковые играются люди. Люди, каковые играются в игры. – Л., 1992.
Крайг Г. Психология развития. – СПб., 2000.
Краснова О. В. Роль бабушки: Сравнительный анализ // старения и Психология зрелости. – 2000. – № 3.
Mud M. мир и Культура детства. – М., 1988.
Пезешкиан Н. Хорошая домашняя психотерапия: Семья как терапевт. — М., 1993.
Спиваковская А. С. Как быть родителями. – М., 1986.
Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. – СПб., 1997.
Шаповаленко И. В. Социальная обстановка развития в пожилом возрасте // старения и Психология зрелости. – 1999. – № 6.
Шахматов Н. Ф. Психологическое старение. – М., 1996. ‘
Шелдон С. Узы крови. Звезды сияют с небес: Романы. – М., 1999.
Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. В. Домашняя психотерапия. – Л., 1990.