на данный момент таких людей практически не осталость.
X x x
В течение периода Гэнроку жил самурай по имени Судзуки Рокубэй. Он был
уроженцем низшего сословия и родом из провинции Исэ. в один раз он очень сильно
заболел лихорадкой, и в уме у него помутилось. Сейчас одного из слуг
одолела жадность, и он решил похитить деньги, каковые хранились в коробочке
для чернил. Но опоздал слуга открыть коробочку, как больной повернулся к
нему, выхватил клинок из-под подушки и сразил человека одним ударом. По окончании
этого больной упал на постель и погиб. Данный поступок Рокубэя свидетельствует
о его великой решимости.
Я услышал эту историю в Эдо, но позднее, в то время, когда я служил в провинции Исэ,
я задал вопрос о ней доктора Нагацука, и он подтвердил ее истинность.
X x x
Из Книги Восьмой
В ночь тринадцатого дня девятого месяца четвертого года Тэйке группа из
десяти актеров Но вышла взглянуть на луну около дома воина-пехотинца
Накаяма Мосукэ, расположенного в Саяномото. Наоцука Кан-дзаэмон, а за ним и
все остальные начали высмеивать другого воина-пехотинца Араки Кюдзаэмона
за то, что тот был не высокий. Араки рассердился, зарубил клинком Кандзаэмона
и начал рубить остальных.
Не смотря на то, что Мацумото Рокудзаэмон был без одной руки, он спустился вниз,
схватил Араки позади одной рукой и вскрикнул:
— Таким, как ты, я откручиваю голову одной рукой!
Затем он выхватил клинок Араки, свалил его с ног и прижал коленом к
почва. Но в то время, когда Мацумото схватил Араки за горло, силы покинули Мацумото и
Араки скоро одолел его.
Затем Араки опять быстро встал на ноги и принялся рубить всех подряд.
Но мастер Хаята, позднее известный как Дзиродзаэмон, выступил против него
с копьем. В итоге пара человек осилили Араки. По окончании
разбирательства ему было приказано совершить сэппуку, а всех остальных
выгнали с работы за неблагоразумие, не смотря на то, что Хаята потом был прощен.
Потому, что Цунэтомо не помнит всех событий этого случая, читатель
обязан Расспросить о нем вторых.
X x x
Пара лет назад в Дзиссоине в провинции Каваками проходило чтение
сутр.
Пять либо шесть человек из провинции Тасиро пришли на работу, а на
обратном пути зашли в трактир. Среди них был слуга Кидзука Кюдзаэмона,
что почему-то не принял приглашения друзей и возвратился к себе до
наступления темноты. Остальные же затеяли в трактире драку с какими-то
людьми и зарубили их всех.
В то время, когда поздно вечером слуга Кюдзаэмона определил об этом, он скоро
направился в том направлении, где жили его приятели. Определив подробности случившегося, он
сообщил:
— В итоге от вас потребуют свидетельств. В то время, когда вы станете давать
показания, рассказываете, что я был с вами и помогал вам рубить этих людей.
Возвратившись к Кюдзаэмону, я сообщу ему то же самое. Потому, что в поединке все
виноваты в равной мере, меня приговорят к смертной казни так же, как вас. Этого я
больше всего и хочу. Так как кроме того в случае, если я сообщу собственному хозяину, что возвратился
к себе до темноты, он не поверит моим словам. Кюдзаэмон — весьма ожесточённый
человек. Исходя из этого кроме того в случае, если мою непричастность подтвердят свидетели, он
вероятнее прикажет мне наложить на себя руки прямо у него на глазах. В таком
случае погибнуть с репутацией того, кто пробовал оправдать себя, будет
достойно. Потому, что погибнуть мне придется в любом случае, я хочу погибнуть,
будучи обвиненным в убийстве людей. Если вы не согласитесь, я вскрою себе
пузо прямо тут.
Поставленные в безнадёжное положение, его приятели дали согласие. Но,
не смотря на то, что на допросе все говорили, как было условлено, на протяжении разбирательства
стало известно, что слуга Кюдзаэмона не принимал участие в потасовке. Следователи были
весьма тронуты его ответом присоединиться к приятелям и высоко оценили его
мужество.
Эта история была поведана мне в общем, исходя из этого отдельные
подробности я уточню позднее.
X x x
в один раз, в то время, когда Набэсима Аки-но-ками Сигэтакэ обедал, к нему нежданно
пришел визитёр, и он ушел из-за стола, не завершив трапезу. Позднее его
слуга сел за стол и принялся доедать жареную рыбу, которая была на нем.
В то время, когда господин Аки возвратился и заметил слугу, тот испугался и убежал. Господин
Аки крикнул ему вдогонку:
— Лишь презренный раб может имеется то, что не доел кто-то второй! —
После этого он сел за стол и продолжил обедать.
Это — одна из историй, поведанных Дзинъэмоном. Известно кроме этого, что
слуга был одним из тех, кто по окончании смерти собственного хозяина совершил цуйфуку.
X x x
Ямамото Дзинъэмон постоянно говорил своим слугам: Напропалую играйтесь в
карты! Лгите какое количество угодно! Если вы прошли с человеком сто метров, и он не
солгал вам семь раз, данный человек ни к чему не пригоден!. В прошлом люди
постоянно говорили подобным образом, в силу того, что они заботились лишь о
воинских подвигах и думали, что праведный человек не может на великие
свершения. Они кроме этого закрывали глаза на проступки людей, оправдывая их
словами: Они сделали много хорошего, исходя из этого…
Люди наподобие Сагара Кюма также прощали своим слугам воровство и
прелюбодеяния, понемногу приучая их не выполнять таких поступков. Сагара
Кюма сказал: Если бы не такие люди, у нас не было бы настоящих слуг.
X x x
Икуно Орибэ сказал: В случае, если слуга будет Думать лишь о том, что ему
предстоит сделать в течение дня, он сможет сделать
все. Приниматься необходимо лишь за то, что возможно закончить в течение
одного дня. на следующий день будет также лишь один сутки.
X x x
В то время, в то время, когда господин Набэсима Цунасигэ еще не возглавил клан, он
изучал буддизм у дзэнского священника Куротакияма Теона. Цунасигэ достиг
просветления и священник планировал вручить ему печать мастера ((8—1)). Об
данной новости определили во дворце господина Набэсима. Сейчас Ямамото
Городзаэмон получил приказ прислуживать Цунасигэ и в один момент
присматривать за ним. Определив о намерении священника, Городзаэмон осознал, что
это не хорошо и решил попросить Теона не давать Цунасигэ печати мастера, а вдруг
тот откажется выполнить его просьбу, убить его. Он приехал к священнику в
Эдо и вошел к нему в дом. Теон сделал вывод, что это странствующий монах и встретил
его весьма достойно.
Городзаэмон обратился к священнику со словами:
— Я обязан сообщить вам кое-что по секрету. Прошу вас, отошлите
прислугу, — и в то время, когда тот отослал, продолжил: — Говорят, что вы планируете
вручить господину Цунасигэ печать мастера за его удачи в изучении буддизма.
Но вы являетесь уроженцем провинции Хидзэн и исходя из этого в общем
привычны с обычаями кланов Рюдзодзи и Набэсима. У нас все сословия живут в
мире, в силу того, что, в отличие от вторых провинций, власть у нас переходит по
наследству от одного владыки к второму. До сих пор еще ни разу не было так,
дабы владыка отечественного клана взял буддийскую печать мастера. Если вы дадите
печать Цунасигэ, он может возомнить себя просветленным и прекратить принимать во внимание
с мнением собственных слуг. Великий человек от этого станет тщеславным. Я
настаиваю на том, дабы вы не давали ему печать. Если вы не согласитесь со
мной, знайте, что я выполнен решимости ((8—2)).
Городзаэмон сообщил это с неподдельной решимостью. Цвет лица священника
изменился и он сообщил:
— Хорошо, хорошо. У вас добропорядочные намерения, и я вижу, что вы отлично
разбираетесь в делах собственного клана. Вы преданный слуга…
— Нет, это не пройдет! Я осознаю ваш план! — вскрикнул
Городзаэмон. — Я пришел ко мне не чтобы вы меня восхваляли. Не
рассказываете мне больше ничего, а лишь ответьте мне на мой вопрос:
отказываетесь ли вы от намерения дать Цуна-сигэ печать?
— То, что вы рассказываете, весьма разумно, — сообщил Теон. — Конечно же, я
не дам ему печати. — Затем Городзаэмон еще раз переспросил его и
удалился.
Цунэтомо слышал эту историю от самого Городзаэмона.
X x x
Восемь самураев отправились совместно, дабы мало развлечься. Двое из
них, Комори Эйдзюн и Оцубо Дзинъэмон, зашли в чайный домик перед храмом
Каннона в Асакуса, поссорились в том месте с официантами и были жестоко избиты.
Другие самураи находились сейчас на прогулочном корабле. В то время, когда они
определили об этом, Муто Рокуэмон сообщил:
— Мы должны возвратиться и отомстить за них. — Ёсий Ётиэмон и Эдзоэ
Дзинбэй дали согласие с ним, но другие самураи выступили против этого,
утверждая, что это навлечет проблеме на целый клан. В кон-Це финишей все
они направились к себе.
— И все-таки, мы должны отомстить им! — сообщил Рокуэмон, в то время, когда они
прибыли во дворец, но другие опять не дали согласие с ним.
Тем временем Эйдзюн и Дзинъэмон собрались с силами по окончании драки,
возвратились в чайный домик и зарубили официантов, не смотря на то, что наряду с этим сами были
без шуток ранены. Потом хозяин привлек их к ответственности за это.
В то время, когда все стороны случая были детально рассмотрены, некто сообщил:
— В случае, если ожидать согласия со стороны вторых, такое дело, как месть,
ни при каких обстоятельствах не будет полностью закончено. Необходимо функционировать сразу же и без
колебаний, даже в том случае, если это значит идти на верную смерть. Человек, что
призывает вторых к мести, но не спешит отомстить, — это всего лишь
лицемер. Умные люди пробуют добыть себе славу, прибегая лишь к словам.
Но настоящий самурай — это тот, кто никого не уговаривает, отправляется
мстить втайне от вторых и погибает. Достигать цели нет необходимости. Дабы
быть самураем, достаточно погибнуть. И все же таковой человек получает собственного
чаще вторых.
X x x
Итиюкэн был несложным слугой на кухне у господина Таканобу. в один раз он
поспорил с несколькими людьми о вопросах борьбы и в последовавшей за спором
потасовке зарубил семь либо восемь человек, за что был приговорен к
суициду. Но, в то время, когда господин Таканобу услышал об этом, он помиловал
слугу, сообщив: В отечественное неспокойное время провинция испытывает недостаток в бесстрашных
людях, а данный человек, думается, весьма смел. Потом, на протяжении боевых
действий на реке Юдзи, господин Таканобу забрал с собой Итиюкэна, и последний
в бою показал невиданную доблесть, глубоко вонзившись в ряды неприятеля и
сокрушая всех на своем пути.
В сражении при Такаги Итиюкэн зашел так на большом растоянии в строй неприятеля, что
господин Таканобу почувствовал сожаление и отозвал его назад. Потому, что
первая шеренга наступающих не поспевала за Итиюкэном, дабы остановить
Итиюкэна, господину Таканобу было нужно самому рвануться вперед и схватить его
за рукав. К тому времени Итиюкэн был уже пара раз ранен в голову, но
легко остановил кровотечение, приложив к голове полотенце с завернутыми
в него зелеными страницами.
X x x
В первоначальный сутки штурма замка Хара посланником господина Мимасака к Оки
Хебу был назначен Цурута Яситибэй. В то время, когда он доставлял письмо, он был ранен
пулей из замка в поясницу и упал лицом вниз. Скоро он поднялся и все же
доставил письмо по назначению, но был сражен вторично и погиб. Тело Яситибэя
с поля битвы привез Тайра Тихеэй. В то время, когда Тихеэй возвращался в лагерь Хебу, он
кроме этого был убит пулей из ружья.
X x x
Дэнко появился в Таку. В то время, о котором отправится обращение, еще были живы
его старший брат, которого кликали Дзиробэй, мать и младший брат. в один раз в
девятом месяце мать Дэнко, отправляясь на проповедь, забрала с собой сына
Дзиробэя. В то время, когда пришло время отправляться к себе, ребенок, одевая соломенные
сандалии, наступил на ногу человеку, что стоял рядом с ним. Человек
упрекнул ребенка, но тот начал спорить с ним. В итоге человек обнажил
клинок и убил его. Мать Дзиробэя чуть не лишилась эмоций, Опомнившись, она
оросилась на человека, и тогда он убил ее также. Затем человек возвратился
на свою квартиру.
Этого человека кликали Гороуэмон. Он был сыном ренина по имени Накадзима
Моан. Его младший брат Тюдзобо вел аскетическую судьбу в горах. Моан был
советником господина Мимасака, и Гороуэмон также приобретал жалование.
В то время, когда о произошедшем определили в семье не сильный, его младший брат
отправился к дому Гороуэмона. Найдя, что дверь закрыта изнутри, и что на
стук никто не выходит, он поменял голос и представился незнакомым человеком.
В то время, когда дверь открыли, он выкрикнул собственный настоящее имя и скрестил мечи с
неприятелем. Оба самурая упали в кучу мусора, но наконец-то Гороуэмон был
убит. Сейчас ворвался Тюдзобо и зарубил младшего брата Дзиробэя.
Услышав об этом, Дэнко сразу же пришел в дом Дзиробэя и сообщил:
— Из неприятелей был убит лишь один, в то время как отечественная семья утратила три
человека. Это печально, и исходя из этого мы должны убить Тюдзобо.
Но Дзиробэй не соглашался. Дэнко почувствовал, что это позор, и
не смотря на то, что он был буддийским священником, он решил отомстить убийце собственной матери,
племянника и младшего брата. Однако он знал, что потому, что он занимает
пост простого священника, вероятнее господин Мимасака примет ответные
меры. Исходя из этого он довольно много трудился и добился назначения главным священником
храма Рюундзи. Затем он отправился к мастеру меча Иенодзе и попросил
его сделать ему долгий и маленький мечи. Более того, Дэнко внес предложение ему
стать его учеником и получил разрешение принимать участие в работе.
В двадцать третий сутки девятого месяца следующего года он готовься к
осуществлению собственного плана. К счастью, сейчас к нему пришел гость.
Разрешив приказ накрывать стол, Дэнко облачился в одежду простолюдина и тайно
покинул резиденцию главного священника. После этого он отправился в Таку и, спросив
Тюдзобо, выяснил, что тот с многочисленной группой людей следит за восходом луны,
и исходя из этого нападать на него было страшно. Не хотя откладывать собственный дело,
Дэнко сделал вывод, что выполнит собственный долг, в случае, если убьет Моана, отца Тюдзобо.
Отправившись в дома Моана, он вломился в его спальню, выкрикнул собственный имя и
зарубил его, не разрешив ему встать с кровати. В то время, когда на крики сбежались люди со
всей округи, он растолковал собственный поступок, выкинул долгий и маленький мечи и
возвратился к себе. Известие о его мести опередило его, и исходя из этого, в то время, когда он
возвращался в Сага, многочисленная несколько мирян из его прихода встретила его на
дороге и проводила его до самого дома.
Господин Мимасака был вне себя от гнева, но, занимая должность
главного священника клана Набэсима, Дэнко был неуязвим. В итоге через
подданных Набэсима Тонэри господин Мимасака обратился к Таннэну, главному
священнику Кодэндзи. Он сообщил:
— В то время, когда священник убивает человека, его необходимо приговорить к смертной казни.
— Решение суда духовному лицу может вынести лишь традиция храма
Кодэндзи, — ответил Таннэн.
Господин Мимасака рассердился еще больше:
— К чему же его сейчас приговорят?
— Не смотря на то, что вам этого знать не надеется, — отвечал Таннэн, — потому, что
вы настаиваете, я отвечу вам. В соответствии с буддийским Законом,
провинившийся священник обязан низложить мантию и уйти в изгнание.
Потом Дэнко низложил собственную мантию в храме Кодэндзи. Но, в то время, когда
он отправлялся в изгнание, пара его учеников забрали долгие и маленькие
мечи и вместе с целой толпой мирян сопровождали его до Тодороки. По дороге
они встретили пара человек в одежде охотников. Охотники задали вопрос правда
ли. что процессия идет из Таку.
Дэнко много лет жил в Тикудзэне. Он пользовался общим уважением и
высоко ценился среди самураев. Эта история о нем взяла огласку, и,
говорят, его отлично принимали во всех зданиях города.
X x x
Правонарушение Хориэ Санъэмона пребывало в том, что он похитил деньги из
казны На-бэсима и бежал с ними в другую провинцию. Потом он был
схвачен и сознался. Ему вынесли решение суда: Потому, что это сверхтяжелое
правонарушение, провинившегося необходимо пытками замучить до смерти. Накано
Дайгаку было приказано находиться при экзекуции. Сперва Санъэмону
оторвали все ногти и выжгли все волосы на теле. После этого были порваны все его
сухожилия. А после этого его тело сверлили сверлами и подвергали вторым пыткам. За
все это время он ни разу не содрогнулся и не переменился в лице. В конце
финишей его опустили в кипящий соевый соус, а после этого его тело согнули назад и
сломали.
X x x
в один раз, в то время, когда Фукути Рокуроуэмон выходил из дворца, мимо усадьбы
мастера Таку проходила процессия с паланкином одной влиятельной
дамы. Человек, что случайно был рядом, в соответствии с
правилами приветствовал процессию. Но один из охранников паланкина
сообщил ему:
— Ты не поклонился достаточно низко, — и ударил его рукоятью
алебарды.
Человек совершил рукой по голове и были, что она разбита до крови.
— Ты обидел меня, желай я был вежлив — сообщил он. — Вычисляй, что
тебе не повезло.
Затем он зарубил охранника одним ударом. Паланкин двинулся
дальше, но Рокуроуэмон поднял копье и обратился к человеку со словами:
— Запрячьте собственный клинок в ножны. В пределах дворца не разрещаеться пребывать с
обнаженным оружием.
— Произошедшего не было возможности не допустить. Я действовал под давлением
событий. Вы, разумеется, видели, как все случилось. Не смотря на то, что мне хотелось бы
вернуть клинок в ножны, тон ваших слов не разрешает мне сделать это. Если вы
обиженны моим поступком, я с удовольствием приму ваш вызов.
Затем Рокуроуэмон кинул на землю копье и доброжелательно
ответил:
— Ваши слова заслуживают внимания. Мое имя — Фукути Рокуроуэмон. Я
подтвержу, что вы действовали безупречно. Более того, я буду отстаивать вас,
кроме того в случае, если для этого мне нужно будет пожертвовать судьбой. А сейчас запрячьте ваш
клинок.
— С наслаждением, — ответил человек и положил клинок в ножны.
В то время, когда этого человека задали вопрос, откуда он, он ответил, что есть
слугой Таку Нагато-но-ками Ясуери. Рокуроуэмон отправился вместе с ним и
растолковал все события произошедшего. Полагая, что дама в паланкине
была женой влиятельного сановника, господин Нагато приказал собственному слуге
совершить сэппуку. Тогда Рокуроуэмон обратился к нему.
— Потому, что я дал слово самурая защищать этого человека, — сообщил
Рокуроуэмон, — если он обязан совершить сэппуку, я совершу сэппуку первым.
Говорят, что затем дело удалось уладить.
Господин Сима отправил вестника к собственному отцу, господину Аки с посланием, в
котором говорилось: Я планирую совершить паломничество в храм Атаго в
Киото. Господин Аки поинтересовался у вестника:
— Для чего он планирует делать это?
— Атаго — божество, покровительствующее стрельцам из лука, — ответил
вестник, — а господин Сима хочет добиться успеха в войне.
— Это абсолютно безтолку! — со злобой ответил господин Аки. — Обязан
ли доблестный солдат клана Набэсима ездить на поклон к Атаго? Нет, не должен.
Кроме того в случае, если Атаго захочет воплотиться в рядах соперника, доблестный солдат
обязан одним ударом разрубить его пополам!
X x x
Дохаку жил в Кироцутибару. Его сына кликали Горобэй. в один раз, неся мешок
с рисом, Горобэй встретил ренина мастера Кумасиро Саке по имени Ивамура
Кюнай. По поводу каких-то давешних разногласий у них появилась ссора, и Горобэй
ударил мешком Кюная. Завязалась драка, на протяжении которой Горобэй толкнул Кюная
в канаву и возвратился к себе. Кюнай продолжительно выкрикивал угрозы вслед уходящему
Горобэю, но позже также возвратился к себе, где поведал обо всем собственному
старшему брату Гэнъэмону. Вдвоем они направились к Горобэю с целью
отомстить.
В то время, когда они подошли к дому Горобэя, оказалось, что дверь мало
немного открыта. Горобэй ожидал их за дверью с обнаженным клинком. Не подозревая об
этом, Гэнъэмон вошел и Горобэй ударил его. Гэнъэмон был сильно ранен,
но, опираясь на клинок, вышел из дома. Тогда в дом ворвался Кюнай и зарубил
Кацуэмона, зятя Дохаку, что сидел около очага. Затем Дохаку совместно
с женой сумели отобрать у Кюная клинок. Кюнай начал просить прощения.
_ Я достиг собственной цели, — сообщил он. — Прошу вас, отдайте мне клинок, и
мы с братом уйдем к себе.
Но в то время, когда Дохаку вернул ему клинок, Кюнай ринулся на него и наполовину
разрубил ему шею. Затем они снова скрестили мечи с Горобэем и дрались
на равных, пока Кюнай не отрубил Горобэю руку.
Затем Кюнай, также порядком израненный, взвалил себе на плечи
Гэнъэмона и направился к себе, но Гэнъэмон погиб по дороге.
У Горобэя было довольно много ран, и не смотря на то, что ему удалось остановить
кровотечение, он погиб на следующий сутки оттого, что выпил мало воды.
У жены Дохаку были отрублено пара пальцев. У Дохаку был разрублен
позвоночник в области шеи. Потому, что горло осталось целым, его голова
свисала вперед. Поддерживая голову рукой, Дохаку отправился к врачу.
Лечение врача было следующим. Сперва он смазал челюсть Дохаку
настойкой живицы на масле и перевязал ее волокнами китайской крапивы. После этого
он прикрепил веревку к макушке его головы и привязал ее к перекладине, дабы
голова не падала, пока он будет зашивать рану. А позже он приказал Дохаку лечь
и засыпал его тело рисом, дабы тот не имел возможности пошевелиться.
В течение трех дней Дохаку ни разу не утратил сознания и не переменил
положения тела. Он кроме того не выпивал настойки женьшеня. Говорят, что лишь в то время, когда
на третий сутки появился его геморрой, он принял мало
болеутоляющего. В итоге его кости срослись и он абсолютно выздоровел.
X x x
В то время, когда господин Мицусигэ заболел оспой в Симоносэки, Икусима Сакуан дал
ему какое-то лекарство. Это был только серьёзный случай заболевании, и
исходя из этого приближенные всех сословий были весьма обеспокоены состоянием
господина Мицусигэ. Нежданно его струпья стали тёмными. Люди, каковые
заботились за ним, были в отчаянии. Они тайно сказали об этом Са-куану и он
сразу же пришел к больному.
— Что ж, это совсем не страшно. Струпья заживают. Скоро он абсолютно
выздоровеет без каких-либо осложнений. Даю вам слово, — сообщил Сакуан.
Приближенные господина Мицусигэ услышали об этом и поразмыслили: Сакуан
выглядит мало обеспокоенным. Значит, положение отечественного хозяина
вправду безнадежно.
После этого Сакуан расположил около кровати больного ширму, стал за ней и дал
господину Мицусигэ какое-то лекарство. Затем его струпья зажили и он
абсолютно выздоровел. Потом Сакуан говорил одному человеку:
— Потому, что лечил хозяина я сам, в то время, когда я давал хозяину лекарство, я
был выполнен решимости, в случае, если ему не станет лучше, вскрыть себе пузо и
погибнуть вместе с ним.
X x x
В то время, когда Накано Такуми умирал, около него собрались все его родные и
родные. Он сообщил: Вы должны осознать, что имеется три качества безукоризненного
слуги: решимость выполнить волю хозяина, готовность и смелость погибнуть.
в один раз, в то время, когда пара человек собрались на платформе около
внутренней цитадели дворца, некто обратился к Утида Сеуэмону со словами:
— Говорят, что вы преподаватель меча, но ваши поступки в повседневной судьбе
не подтверждают этого. Если бы вас попросили совершить кайсяку, мне думается,
вместо того, дабы отрубить голову, вы отрубили бы макушку головы.
— Это не верно, — ответил Сеуэмон. — Совершите маленькую линию на
собственной шее, и тогда я покажу вам, что могу рубить, не отступая от нее кроме того на
волосок.
X x x
Нагаяма Рокуродзаэмон путешествовал по Токайдо и был неподалеку от
Хамамацу. В то время, когда процессия с его паланкином проходила мимо постоялого двора,
к нему подошел бедный и сообщил:
— Я — ренин из Этиго. У меня закончились деньги и я был в
затруднительном положении. Мы оба солдаты. Прошу вас, помогите мне.
— Неучтиво сказать, что мы оба солдаты, — гневно отвечал
Рокуродзаэмон. — Если бы я был на твоем месте, я бы вскрыл себе пузо.
Вместо того дабы позориться, выпрашивая деньги на дороге, вскрой себе пузо
прямо на данный момент. Давай!
Говорят, услышав эти слова, бедный удалился.
X x x
Макигути Ёхэй за собственную жизнь был кайсяку неоднократно. В то время, когда некто Канахара
должен был совершить сэппуку, Ёхэя опять попросили быть кайсяку. Канахара
вонзил клинок себе в пузо, но затем силы покинули его. Ёхэй подошел к
нему со стороны, крикнул Эй! и наступил ему на ногу. Это дало Канахара
силы распороть пузо до конца. Говорят, что, сделав собственную миссию кайсяку,
Ёхэй сказал со слезами на глазах:
— А ведь он когда-то был моим втором… Эту историю поведал мастер
Сукээмон.
X x x
В то время, когда некто совершал сэппуку, кайсяку отрубил ему голову, но она
полностью не отделилась от тела, а повисла на маленьком кусочке кожи.
Официальный наблюдатель сообщил:
— Что-то все же осталось.
Кайсяку рассердился, забрал голову и, перерезав оставшуюся кожу, поднял
ее на уровень глаз и вскрикнул:
— Налюбуйтесь!
Говорят, что наблюдать на это зрелище было не очень приятно. Эту историю
поведал господин Сукээмон.
В прошлом довольно часто были случаи, в то время, когда отрубленная голова отлетала на большом растоянии.
Исходя из этого считалось, что лучше покинуть мало кожи, дабы голова повисла на
ней и не покатилась в сторону должностных лиц. Но на данный момент
считается, что лучше отрубать голову абсолютно.
Человек, отрубивший пятьдесят голов, как-то сообщил: В то время, когда рубишь
головы, время от времени не редкость, что туловище начинает противодействовать. Так, в то время, когда
отрублены три головы, сопротивления все еще нет, и ты рубишь отлично. Но
в то время, когда дело доходит до четвертой либо пятой, ты начинаешь ощущать
маленькое противодействие. По-какое количество это крайне важно, в любой момент лучше рубить
так, дабы голова упала на землю. В этом случае человек заведомо не совершит
неточность.
X x x
В то время, когда господин Набэсима Цунасигэ был ребенком, Ивамура Кураносукэ был
назначен его воспитателем. в один раз Кураносукэ заметил, что перед молодым
Цунасигэ лежат золотые монеты. Он задал вопрос слугу:
— Для чего ты даешь это молодому хозяину?
— Хозяин услышал, что ему принесли презент. Он заявил, что не видел
его, и исходя из этого я принес ему продемонстрировать данный презент, — ответил слуга.
Кураносукэ выругал его и сообщил:
— Приносить такие ничтожные вещи пред очи его высочества — крайнее
небрежение. не забывай, что сын отечественного господина не должен видеть денег. Слуги
должны в любой момент помнить об этом.
В второй раз, в то время, когда господину Цунасигэ исполнилось двадцать лет, он по
какой-то причине направлялся в имение Наэкияма. В то время, когда процессия приближалась
к имению, он попросил посох. Его подручный Миура Дзибудзаэмон отыскал для него
палку и планировал дать ее господину Цунасигэ, в то время, когда это заметил Кураносукэ.
Он скоро отобрал у Дзибудзаэмона палку и строго выбранил его: