14—26. Заметив, что слон остановился, царь, сын Бхагадатты, снедаемый бешенством, принялся метать в Арджуну острые стрелы, но Арджуна, о великий царь, стрелами, разящими стрелы (недруга), остановил каждую, и было это подобно чуду. Тогда царь, властелин Прагджьотиши, в величайшей гневе снова погнал вперед Индру слонов, аналогичного замечательному ветру. Видя, что тот приближается, могучий сын Пакашасаны направил в слона огнеподобную стрелу. Тяжко раненный ею в самое средоточие судьбы, слон неожиданно упал на землю, совершенно верно гора, снесенная ваджрой Индры.285 Сраженный стрелою Завоевателя достатков, слон в падении казался сбитой (ударом) ваджры огромной горой, летящей на землю.286 В то время, когда пал тот слон Ваджрадатты, Пандава сообщил царю, появлявшемуся на земле: «Не опасайся (меня)! В то время, когда я отправлялся в поход, мощнопламенный Юдхиштхира сообщил: „Ни за что ты не должен убивать тех царей, о Завоеватель достатков! Все это, о муж-тигр, пускай будет сделано так, дабы тебе не было нужно портить в сражении солдат, о Завоеватель достатков! Ты обязан сообщить царям со всеми их родичами: «Соблаговолите прибыть на ашвамедху Юдхиштхиры!» Вняв словам брата, я не планирую тебя убивать, о владыка людей! Поднимайся, тебе нечего страшиться, ступай с миром, о царь! Приходи, о великий царь, в то время, когда настанет великая ночь полнолуния в (месяце) чайтра.287 Тогда состоится ашвамедха умного Царя дхармы». В то время, когда так ему было сообщено, тот царь, сын Бхагадатты, поверженный Пандавой, ответил: «Пускай так и будет».
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят пятая глава.
Глава 76
Вайшампаяна сообщил:
1—10. После этого у Того, кто увенчан тиарой, произошла битва с сайндхавами,288 теми, что сохранились по окончании смерти остальных, о великий царь, и с сыновьями павших. Заслышав о том, что Белоконный пришел289 в их владения, те цари в нетерпении встали против быка-Пандавы. (Смертоносные) словно бы яд, ринулись они на коня, (явившегося) в пределы (их царства), не ведая страха пред Партхой, (рожденным) за Бхимасеной. Подошли они совсем близко к жертвенному коню, и предстал перед ними Бибхатсу — пеший, с луком в руках. Те цари, отважнейшие мужи-тигры, прежде поверженные в сражении,290 окружили (Арджуну), стремясь одолеть (его). Провозглашая собственные имена, заглавия родов291 и различные деяния, обрушили они на Партху ливни стрел. Меча жгучие стрелы, талантливые остановить самого Индру слонов, окружили они Каунтею, стремясь к победе в сражении. Не ведая того, сколь грозные деяния способен вершить в битве храбрец (Арджуна), все те храбрецы, стоя на колесницах, принялись биться с ним, пешим. Бились они с тем храбрецом — погубителем ниватакавачей, сокрушителем саншаптаков, убийцей Сайндхавы,292 сражались, окружив выполненного торжества Каунтею тысячей колесниц и десятью тысячами коней.
11—20. Памятуя о смерти в битве от рук Савьясачина Джаядратхи, умного царя синдху, о Кауравья, все храбрецы разом обрушили ливневой дождь стрел, совершенно верно Парджанья293 — (ливень), и, осыпанный ими, Партха блистал, совершенно верно солнце меж туч. Покрытый стрелами, бык-Пандава казался, о бхарата, птицей, попавшей в клетку. В то время, когда Каунтея был покрыт стрелами, огласилось криками кошмара все троемирие, и солнце, о царь, стало темно-багряным.294 Подул, о великий царь, ужасающий ветер, и Раху в один момент поглотил и луну, и солнце.295 На солнце обрушились метеоры, рассыпаясь везде, о царь, пронизала дрожь великую гору Кайласу.296 Охваченные горем, тоскою, тёплые слезы пролили Семь святых мудрецов297 а также мудрецы-всевышние, пришедшие в кошмар. Скоро пробив диск (луны), носящей (символ) зайца,298 упал вниз заяц — то было плохое (знамение), о царь, одна из примет стихийных бедствий. Подобные коричнево-красным цветом окрасу осла, облака с луками (радуг) и молниями заволокли небосвод, исторгая мясо и кровь. Вот каким стал данный мир, в то время, когда храбреца накрыл ливневой дождь стрел, о лучший из бхаратов, и было это подобно чуду.
21—32. Со всех сторон окутала его сеть стрел, так что в замешательстве он (уронил) Гандиву, с руки его дремал браслет. До тех пор пока великоколесничный солдат пребывал в смятении, теряя сознание, сайндхавы спешно выпустили в него еще более замечательную сеть стрел. Выяснив, что Партха охвачен смятением, все небожители с тревогой в душе лишились спокойствия. Тогда божественные риши, все Семь святых мудрецов и брахманы-риши сотворили молитву во имя победы умного Партхи. И вот, в то время, когда всевышние разожгли пламя воинской мощи Партхи, о царь, тот умный знаток совершенного оружия поднялся на поле брани, совершенно верно утес. Радость кауравов,299 натянул он тогда собственный дивный лук, и замечательным был звук, (издаваемый) им то и дело, совершенно верно (шум некоего) механизма.300 В этот самый момент могучий Партха своим луком излил на недругов потоки стрел, совершенно верно владыка всевышних301 — ливни, и тогда все солдаты-сайндхавы вместе с царями сделались не видны, покрытые стрелами, совершенно верно огни — саранчой. Звон того (лука) поверг в трепет сайндхавов, и они разбежались, терзаемые кошмаром. Охваченные горем, роняли они слезы и засыпали (смертным) сном. Появляясь везде, лучший из мужей настигал их всех сетями стрел, о царь, подобно огненному колесу. Совершенно верно Махендра, Держатель ваджры, во все стороны света отправлял сокрушитель недругов сеть собственных стрел, подобную сети (стрел) Индры. Истребляя воинство, подобное завесе туч, солнцеподобный (Арджуна), лучший среди кауравов, блистал, словно бы Творец дня осенней иногда.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят шестая глава.
Глава 77
Вайшампаяна сообщил:
/—П. Владетель Гандивы, неодолимый храбрец, готовый к бою, блистал на поле брани, совершенно верно неколебимый Химаван. В этот самый момент солдаты-сайндхавы, опять собравшись с силами, в ярости обрушили (на него), о бхарата, ливни стрел. Но доблестный Каунтея устоял против них, снова рвущихся (к бой), и тихо сообщил им, готовым к погибели: «Бейтесь же изо всех собственных сил, стараясь меня погубить! Совершите все, что нужно выполнить, потому что ожидает вас великий кошмар. Я буду сражаться с вами со всеми, останавливая сеть (ваших) стрел. Находитесь, устремившие помыслы к бою, я усмирю вашу гордыню». Вот что сообщил тогда в бешенстве Кауравья, Держатель Гандивы, о бхарата, но тут отыскал в памяти он слова старшего брата: «Не нужно, брат мой, убивать в сражении кшатриев, стремящихся одолеть (тебя), нужно их покорить», — вот что сообщил великий духом Царь дхармы. Задумался тогда муж-бык Пхальгуна: «Как сообщил мне Индра людей, не должен я убивать царей. Так пускай не станут напрасными благие слова Царя дхармы. Не буду я убивать (этих) царей и да будет выполнена воля царя (Юдхиштхиры)». Поразмыслив, тот знаток дхармы, приверженный тому, что на благо его брату, обратился к сайндхавам, опьяненным боем, с таковой речью: «Не стану я портить ни дам, ни детей, ни тех из вас, готовых (к бою), что сообщат: „Я побежден тобою в битве. Выслушав это, сообщите мне (так) и это будет благом для вас, а в противном случае попадете в беду, разрушенные мной».
12—21. Сообщив так, бык-куру, неспешный, кроткий, вступил в бой с теми яростными храбрецами, решившими одолеть его. Сайндхавы, о царь, метнули во Владетеля Гандивы много тысяч ровных стрел,302 но Завоеватель достатков собственными острыми стрелами рассек на лету эти грозные стрелы, подобные жгучестью ядовитой змее. По окончании того как рассек он те стремительные стрелы, снабженные журавлиными перьями, заточенные на камне, в сражении он пронзил одного за другим (солдат) десятью стрелами. Памятуя об убитом (Арджуной) Джаядратхе, цари-сайндхавы опять принялись метать в пики богатств и Завоевателя копья, но многомудрый Пандава, Увенчанный тиарой, нарушил замыслы (недругов) — разбил практически все их (стрелы) и весело вскричал. Стрелами, ровными в сочленениях, он отсекал головы нападавшим солдатам, стремившимся его одолеть. Те отступали, снова нападали и отходили опять с шумом, подобным (рокоту) полноводного океана, но, истребляемые Партхой, чей пыл безграничен, они всей собственной мощью, сколько хватало сил, бились с Арджуной. Большая часть утомленных боем солдат на конях лишилось сознания (под ударами) прямых стрел Пхальгуны.
22—38. Выяснив, что все (солдаты) утомились, к безукоризненному храбрецу на колеснице прибыла дочь Дхритараштры Духшала с мелким внуком, сыном Суратхи.303 Чтобы примирить всех сражающихся, явилась она к Пандаве. Приблизившись к Завоевателю достатков, издала она горестный крик, а могучий Завоеватель достатков, завидев ее, опустил собственный лук. С опущенным луком Партха, как подобает, обратился к сестре:304 «Что я обязан для тебя сделать?» Она же сказала такие слова: «О храбрец, лучший из бхаратов, взгляни — это дитя, сын от сына сестры твоей, приветствует тебя, о бык-муж!» В то время, когда она так сообщила ему, Арджуна задал вопрос, где же папа его, и Духшала, о царь, отвечала: «Услышь от меня, о храбрец, как пришел к погибели303 истерзанный тоской папа его, сгоревший от горя по собственному отцу. Услышав, что тобой, о безукоризненный, в бою был прежде погублен его папа, прознав, что ты за конем явился на битву, он, страдая из-за смерти отца, расстался с судьбой,306 о Завоеватель достатков! Услышав, что пришел Бибхатсу, о безукоризненный, сын мой, сломленный отчаянием, замертво пал на землю. Заметив, что он упал, я забрала его сына и явилась сейчас к тебе, о могучий, в отыскивании покровительства».307 С этими словами несчастная дочь Дхритараштры испустила горестный крик и воззвала к Партхе, безрадосно стоящему с опущенным вниз лицом: «Обрати собственный взгляд на меня, сестру твою, и на сына от сына сестры твоей! О продолжатель (рода) Куру, знаток дхармы, ты обязан сжалиться нужно мной, памятуя о царе куру308 и несчастном Джа-ядратхе. Парикшит, погубитель вражеских храбрецов, рожден от Абхиманью, а мой внук, о мощнорукий, рожден от Суратхи. Вместе с ним, о муж-тигр, пришла я к тебе, чтобы примирить всех сражающихся. Выслушай эти мои слова! Это прибыл, о мощнорукий, внук несчастного (Джаядратхи), исходя из этого обязан ты явить милость ребенку. Совместно со мной, о губитель неприятелей, склонив голову, он взывает к тебе — ступай с миром, о мощнорукий Завоеватель достатков! О Партха, знаток дхармы, смилуйся над ничего не ведающим ребенком, утратившим родных, не поддавайся бешенству. Ты обязан явить ему милость, несмотря на недостойного и недобросовестного его деда, безмерно ожесточённого в собственных деяниях».
39—46. Завоеватель достатков, отыскав в памяти о царице Гандхари и царе Дхри-тараштре, страдая от бед и горя, ответил на жалобные причитания Духшалы, сетуя на кшатрийскую дхарму: «Позор низкому Дурьодхане, в собственной гордыне возжелавшему царства, почему все родичи были посланы мной в обиталище Ямы!»309 С этими словами явил Джая милость (царице), принявшись горячо утешать ее и, довольный, обнимая, отпустил (сестру) восвояси. Пре-красноликая Духшала, удержав солдат от великого боя, почтила Партху и удалилась к себе в покои. Тогда тот муж-бык, покоривший солдат-сайндха-вов, опять отправился за конем, идущим куда захочется. Тот храбрец, о владыка народов, следовал, как должно, за жертвенным (конем), совершенно верно Всевышний всевышних — Держатель Пинаки по небу за звездной антилопой.310 А тот конь вольно ступал, благополучно (минуя) в соответствии с обряду различные края, взращивая (славу) деяния Партхи. Двигаясь так, о бык-бхарата, тот конь вместе с Пан-давой понемногу дошел до владений царя Манипуры.311
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят седьмая глава.
Глава 78
Вайшампаяна сообщил:
1—12. Заслышав о (прибытии) отца-храбреца, добропорядочный царь Бабхруваха-на вышел ему навстречу, неся пред собой аргхью для брахманов,312 но умный Завоеватель достатков, памятуя о дхарме кшатрия, не стал приветствовать показавшегося перед ним властителя Манипуры.313 Сообщил ему в бешенстве Пхальгуна, верный дхарме: «Не пристало тебе так поступать, нарушая дхарму кшатрия. Я явился в (твои) владения, защищая жертвенного коня Юдхишт-хиры, так отчего же ты, сын мой, не желаешь со мной сразиться? Позор тебе, неразумнейшему, не сведущему в дхарме кшатрия, раз ты приветливо встретил меня, явившегося на битву.314 Нет для тебя, человека, живущего в нашем мире, никакой ценности,315 раз ты приветливо, совершенно верно дама, встречаешь меня, явившегося на бой! Если бы я невооружённым явился к тебе, неразумнейший, тогда тебе подобало бы так поступать, ничтожнейший из людей!» Прознав о таких словах собственного супруга, не стерпела этого дочь змея Улупи и, продырявив почву, явилась к нему.316 Заметила она собственного сына,317 что (стоял), в задумчивости опустив голову, а муж ее, о владыка, жаждущий битвы, на все лады поносил его. Чарующая всем своим телом, Улупи, дочь змея, искушенная в дхарме кшатрия,318 приблизилась к (сыну) и сообщила ему такие слова: «Знай, что я, Улупи, дочь змея, — твоя мать. Выполни, сынок, что я сообщу, то будет твоей наивысшей дхармой. Сразись, о губитель неприятелей, с Завоевателем достатков, лучшим среди куру, и тогда он будет доволен тобой, несомненно».
13—23. Взяв наставленье от матери, мощнопламенный царь Бабхру-вахана, о бык-бхарата, устремил собственные помыслы к битве. Одев сверкающий шлем и золотые доспехи, встал он, умный, на замечательную колесницу, снаряженную сотней колчанов. Была она снабжена всеми приспособлениями, запряжена стремительными как идея конями, устройство колес ее было надежным и украшали ее золотые поводья. Установив высокочтимый стяг — золотого льва, царь Бабхрувахана двинулся навстречу Партхе. Приблизившись к жертвенному коню, защищаемому Партхой, храбрец повелел своим слугам, искушенным в науке о конях, схватить его. Заметив, что конь схвачен, возрадовался в душе Завоеватель достатков и, стоя на земле, позвал на бой собственного сына, находящегося на колеснице.319 Тогда царь обрушил на храбреца тысячи потоков острых стрел, аналогичных жгучестью ядовитым змеям. И разгорелся меж любящими (друг друга) сыном и отцом невиданный бой, подобный битве всевышних и асуров.320 Муж-тигр Бабхрувахана стрелой, сглаженной в сочленениях, смеясь поразил Увенчанного тиарой в область плеча. С оперением совместно вошла она в Каунтею, совершенно верно змея в муравейник, и, пронзив его (тело) полностью, воткнулась в почву. В тяжёлой муке приник умный (Арджуна) к собственному отличному луку, дабы получить прекрасную силу, — казалось, что он уже мертв.
24—39. Но вот сознание возвратилось к нему, и бык-муж, сын Шакры, прославляя собственного сына, сообщил ему, о владыка почвы, такие слова: «Замечательно, замечательно, о мощнорукий! Видя подобный твой подвиг, о сын мой, рожденный Читрангадой,321 я доволен тобой, дорогой! Сейчас я буду метать в тебя стрелы — будь стоек в сражении, о сын мой!» С этими словами (Арджуна), губитель неприятелей, излил дождем стрелы, но царь собственными стрелами рассек натрое каждую из выпущенных Гандивой (стрел), блеском аналогичных ашани-ваджре.322 Тогда Партха прекрасными стрелами с заостренными наконечниками снес с колесницы отделанное золотом знамя, подобное золотой пальме. Бык-Пандава, смеясь, лишил после этого жизни мощнотелых, быстро спешивших царских коней. В ужасном бешенстве царь скоро сошел с колесницы и пешим принялся яростно биться со своим отцом Пандавой. Довольный отвагой сына, сын Держателя ваджры,323 бык средь потомков Панду, не через чур теснил Бабхрувахану, в то время как тот могучий (солдат) в пылу сражения снова осыпал собственного отца, отвратившего было лицо, стрелами, подобными ядовитым змеям. И вот Бабхрувахана, в силу юности — мощно, поразил отца в грудь острой стрелой с прекрасным оперением. Та стрела, горящая пламенем, совершенно верно пылающий (пламя) Пожиратель жертв,324 неся с собой великую беду, вонзилась, о царь, в Пандаву, пробив ему грудь. Тяжко раненный своим сыном, Завоеватель достатков, радость куру, в беспамятстве упал на землю, о царь! В то время, когда был повержен храбрец, опора кауравов, сын Читрангады также мгновенно впал в беспамятство, дав все силы битве и видя павшим отца собственного, тем более, что ранее он был жестоко изранен потоками стрел Арджуны. Заметив, что муж ее повержен и сын пал наземь, Читрангада в тревоге явилась на поле брани. Рыдая, с сердцем, пылающим от боли, наблюдала красивая женщина, мать властелина Манипуры, на собственного поверженного супруга.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят восьмая глава.
Глава 79
Вайшампаяна сообщил:
1—8. В этот самый момент лотосоокая (Читрангада), в кошмаре стеная на все лады, от горя лишилась эмоций и пала, недвижимая, на землю. В то время, когда же сознание к ней возвратилось, царица, дивная видом, заметила Улупи, дочь змея, и сообщила ей такие слова: «Взгляни, Улупи, — вот лежит муж (твой), победоносный в сражениях, из-за тебя пал он в битве от рук моего юного сына. Знаешь ли ты собственную дхарму, хорошая, правильно ли помогаешь мужу, в случае, если из-за тебя пал, поверженный в битве, муж твой! Кроме того в случае, если Завоеватель достатков всячески виноват пред тобой, я прошу: забудь обиду и отдай к судьбе Завоевателя достатков. Знаешь ли ты собственную дхарму, хорошая красивая женщина, узнаваемая в трех мирах, в случае, если, разрешив сыну моему погубить супруга, не показываешь страдания. Печалюсь я не о павшем сыне, о дочь змея, а о супруге печалюсь я, которому было оказано такое гостеприимство».325 Сообщив так царице Улупи, дочери змея, славная (Читрангада) приблизилась к собственному мужу и сказала такие слова:
9—18. «Восстань, мой любимый, хотя блага первому среди куру, потому что конь твой, о мощнорукий, высвобожден мною. Не тебе ли, храбрец, суждено сопровождать жертвенного коня Царя дхармы, так что же ты лежишь на земле?! В тебе сосредоточена жизнь куру, о радость куру, так по какой причине, даруя жизнь вторым, сам ты расстался с судьбой?! Посмотри же, хорошая Улупи, на павшего в битве моего сына (и) супруга, которого ты вдохновила на смертоубийство а также не показываешь печали. Да будет мирно покоиться на земле сын мой, уходя методом претов,326 но Гудакеша Виджая с красными (от бешенства) очами пускай благополучно живет! Многоженство не порок для приятели, красивая женщина, это (грех) только для дамы — (иметь не одного мужа), так что не допускай и мыслей таких! Данный альянс, созданный Дхатри,327 незыблем и вечен, так что не забывай об (этом) альянсе, и да будет подлинным родство твое (с Арджуной). В случае, если сейчас же ты мне не явишь живым собственного супруга, допустив, дабы он был убит собственным сыном, я немедля расстанусь с судьбой. Лишившись и мужа, и сына, настигнутая бедой, я тут же, у тебя на глазах, о робкая, заявлю смертный пост328 — нет сомнения». Так сообщив дочери змея, что также была супругою (Арджуны), Чайтравахини,329 о владыка людей, замолкла, обрекши себя на смертный пост.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» семьдесят девятая глава.
Глава 80
Вайшампаяна сообщил:
/—75. Прекратила проливать слезы царица, приникла к стопам супруга и сидела, вздыхая, устремив взгляд на сына. И вот, опять придя в себя, царь Бабхрувахана, заметив на поле брани собственную мать, сказал: «Что возможно горше того, что моя мать, взращенная в довольстве, припала сейчас к почва подле мертвого супруга, погибшего храбрецом! Взирает она на того, кто портил в сражении недругов, на лучшего среди тех, кто обладает любым оружием, — мною повержен он в битве, приняв ожесточённую смерть. Видно, крепкое сердце у данной царицы, если не разорвалось оно на части при виде павшего супруга, широкогрудого, мощнорукого (солдата). Я считаю, не настигнет смерть человека, если он еще не прошел собственного пути, потому-то ни я, ни моя мать не расстались с судьбой. Смотрите: о кошмар! — (лежит) на земле пробитый золотой доспех храбреца-куру, поверженного мною, его сыном! Смотрите же, брахманы: папа мой, храбрец, покоится на земле — ложе храбреца, погубленный мной, его сыном! Пускай сейчас же совершат брахманы, сопровождающие первого среди куру, следующего за конем, обряд отвращения злых сил, раз он повержен мною в бою. И пускай укажут мне брахманы, чем я могу искупить величайшее злодеяние — грех отцеубийства на поле брани. По окончании того, как погубил я отца, двенадцать лет совершу я, величайший злодей, в тяжёлых скитаниях, облаченный только в шкуру. И пищу вкушать суждено мне сейчас лишь из черепа моего отца, потому что нет для меня иного пути искупления, раз стал я отцеубийцей. Наблюдай, дочь величайшего из змеев: тем, что мною повержен муж твой, я доставил тебе наслаждение, погубил в сражении Арджуну. Исходя из этого я ступлю сейчас на тот путь, на что поднялся мой папа. Я не могу, о красивая, оставаться в живых. В то время, когда будем мертвы и я, и Владетель лука Гандивы, радуйся, мать-царица; истиной я заклинаю себя!»330
16—22. С этими словами царь, сраженный горькою бедою, совершил очищенье водой, о великий царь, и горестно сказал: «Да услышит все сущее, и движущееся, и неподвижное, и ты, моя мать, — действительно я говорю, о лучшая среди змеев! В случае, если сейчас не восстанет Джая, папа мой, бык-бхарата, то тут же, на поле брани, я иссушу (постом) собственный тело. Нет мне прощения, раз я убил собственного отца, и, терзаясь из-за убийства гуру, я обязательно низринусь в Нараку.331 Убивший храбреца-кшатрия освобождается (от греха), даруя сто коров, но мне, убившему собственного отца, не достигнуть искупления. Таковой, как Завоеватель достатков, мощнопламенный сын Панду, единственный (на земле), и это верный дхарме папа мой. Как получить мне прощение!» Сообщив так, многомудрый царь, сын Завоевателя достатков, совершил очищенье водой, о владыка людей, и погрузился в молчание, предавшись посту.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восьмидесятая глава.
Глава 81
Вайшампаяна сообщил:
1—10. В то время, когда царь, властелин Манипуры, предался посту вместе с матерью, обуянный тоской по собственному отцу, Улупи, о губитель неприятелей, обратилась мыслью к жемчужине, что оживляет (мертвого), и та, достояние змеев,332 явилась ей. Забрав ее, дочь владыки змеиных царей сказала такие слова, радующие сердца солдат: «Поднимись, о сын мой, и не предавайся печали, потому что не тобой был Повержен Джишну, которого не в силах одолеть не только люди, но кроме того всевышние вместе с Васавой. Это я наслала такие чары, имя которым — Мохини,333 и это сейчас на благо Индре мужей, славному твоему отцу. Губитель храбрецов-недругов не явился, дабы в сражении испытать твою воинскую мощь,334 о царь, и исходя из этого я побуждала тебя, о сын мой, к сражению. Не сомневайся, владыка, сын мой, нет на тебе ни мельчайшего греха. Он — мощнопламенный риши, Пуруша335 вечный, непреходящий, и сам Шакра не имеет возможности, сынок, одолеть его в битве. Явилась мне, о владыка народов, эта прекрасная жемчужина, что постоянно оживляет любого из мертвых Индр среди змеев.336 Помести же ее на грудь собственного отца, о владыка, и ты заметишь, сын мой, что оживет Пандава».
11—21. В то время, когда так ему было сообщено, царь, не совершивший никакого греха, любовно возложил ту жемчужину на грудь Партхи, отца собственного, безграничного пылом. Чуть возложил он эту жемчужину, о храбрец, ожил могучий Джишну. Встал он, как будто бы бы пробудившись ото сна,337 протирая покрасневшие глаза, и Бабхрувахана, заметив, что папа его, великий духом, умный, восстал в добром здравии, приветствовал его, пришедшего в себя. В то время, когда муж-тигр встал, снова осененный Лакшми,338 о владыка, Пакашасана ливневым дождем излил прекрасные благодатные цветы.339 Зазвучали сами собой барабаны, грохоча словно бы облака, с небес послышались громкие возгласы: «Замечательно! Замечательно!» А мощнорукий Завоеватель достатков тихо стоял и, обняв Бабхрувахану, вдыхал запах его головы.340 Он заметил недалеко его мать, измученную страданием, — стояла она рядом с Улупи — и задал вопрос тогда Завоеватель достатков: «По какой причине, о губитель неприятелей, на этом поле брани все думается внушающим и горе, и радость, и удивление — в случае, если знаешь, сообщи мне. Для чего пришла на поле битвы твоя мать? Для чего явилась ко мне Улупи, дочь Индры змеев? Я знаю, что по моей воле вступил ты в битву, но хочу осознать обстоятельство появления тут этих дам». Ответил ему на данный вопрос умный властелин Манипуры, с поклоном взывая к его милосердию: «Да будет спрошена Улупи!»
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят первая глава.
Глава 82
Арджуна сообщил:
1—15. «Что привело тебя, и мать владыки Манипуры на поле брани, о радость рода кауравьев? Хочешь ты, правильно, блага тому царю, о дочь змея, либо же желаешь хороша мне, о быстроокая! Не сделали ли тебе по неведению я либо Бабхрувахана (что-либо) неприятное, о красивая видом дева широкобедрая! Уж не провинилась ли в чем царская дочь из рода Читраваханы — Читрангада прекраснобедрая, что, как и ты, приходится мне супругой?» Отвечала ему с ухмылкой дочь властителя змеев: «Не провинились передо мною ни ты, ни царь Бабхрувахана, ни его мать, что заботится за мной как прислужница. Услышь же, как все это было мною совершено. Не нужно тебе гневаться на меня, с поклоном взываю я к твоей милости, потому что на благо тебе сделано это мною, о Кауравья безукоризненный! Услышь же детально о том, о мощнорукий Завоеватель достатков! В великой битве потомков Бхараты тобой в нарушение дхармы сражен был, о не, царь, сын Шантану,341 а сейчас совершилось искупление того (твоего греха). Бхишма был повержен тобою не в (честном) бою: столкнулся он с Шак-хандином и только исходя из этого был погублен тобой.342 Если бы ты расстался с судьбой, не освободившись (от прегрешения), то из-за собственного безнравственного деяния обязательно низринулся бы в преисподняя. Это Васу и Гангой,343 о хранитель почвы многомудрый, был установлен (путь) искупления, на что ступил ты благодаря собственному сыну. Прежде об этом прослышали Васу, в то время, когда пришла я на берег Ганга и поведала, что погиб царь, сын Шантану. Всевышние Васу, погрузившись в воды, при встрече с великой рекой с дозволения самой Бхагиратхи344 сказали такую грозную обращение: „Бхишма, Шантану сын, был убит Савьясачином, сражаясь не с ним в битве, а встретившись с другим (солдатом), о красивая! Потому за прегрешение это мы обрушим проклятье на Арджуну, о красивая женщина! И (Ганга) сообщила: „Пускай так и будет.
16—32. Поведав о том собственному отцу, пребывала я в сильном смятении, а он, услыхав об этом, погрузился в великую скорбь. И вот папа мой отправился к Васу просить за тебя. Опять и опять взывал он к их милости, и они сообщили ему: „Юный (сын) его, властелин Манипуры, одержав над ним верх в сражении, о великий долей, стрелами повергнет его наземь. В то время, когда так произойдёт, о Индра змеев, он будет свободен от проклятия. Ступай! (Папа) мне поведал о том, что было сообщено Васу. Выслушав это, я высвободила тебя от проклятия, а ведь сам царь всевышних345 не имеет возможности одолеть тебя в битвах. Считается, что сын — это (ты) сам, потому и смог он тебя победить. Не вижу я тут для себя ничего предосудительного, а как ты вычисляешь, владыка?» В то время, когда (Улупи) так сообщила, Виджая с удовольствием в душе сказал: «Все, что ты сделала, о царица, — высшее для меня благо». Сообщив так, обратился Джая к собственному сыну, властителю Манипуры, так, дабы слышала это Чит-рангада, дочь змея Кауравьи: «В ночь полнолуния будущего (месяца) Чайтра состоится ашвамедха Юдхиштхиры. Приходи же в том направлении, о царь, вместе с советниками и обеими матерями». В то время, когда так было сообщено Партхой, умный царь Бабхрувахана с полными слез глазами промолвил: «Я приду по твоему повелению на великое жертвоприношение ашвамедху, дабы прислуживать дваждырожденным, о знаток дхармы! Ты же, губитель недругов, чтобы выказать мне приязнь собственную, ступай вместе с обеими женами в принадлежащий тебе город, и да не будет у тебя в том сомнения! По окончании того, как ты, исцелившийся, счастливо поживешь тут в собственных покоях, владыка, ты опять отправишься за конем, о лучший из победоносных (воителей)!» В то время, когда так было сообщено его сыном, Каунтея, Тот, на чьем знамени — мартышка, радуясь, ответил сыну Читрангады: «Известно тебе, о мощнорукий, что принял я посвящение, так что сейчас я не могу войти в данный твой город, о болыиеокий! Жертвенный конь движется по собственной воле, и я буду идти (за ним), — благо тебе! — потому что мне нельзя останавливаться». Сын Пакашасаны, лучший из бхаратов, по окончании того как (Бабхрувахана) оказал ему подобающие почести, простившись со собственными обеими женами, тронулся в путь.
Такова в «Книге о жертвоприношении коня» великой «Махабхараты» восемьдесят вторая глава.
Глава 83
Вайшампаяна сообщил:
1—9. И вот данный конь, обойдя окаймленную океаном почву, развернул вместе с солдатом в сторону Города, носящего имя слона. Выполненный пыла, Носитель тиары346 шел за ним и на обратном пути понемногу достиг города Раджагрихи.347 Царь, что приходится сыном сыну (царя) Джарасанд-хи,348 храбрец, берегущий кшатрийскую дхарму, чуть тот приблизился, совершил в честь битвы возлияние в жертвенный пламя.349 Выйдя из города, Мегхасанд-хи на колеснице, с стрелами и луком, подвязав кожаные щитки, налетел на пешего Завоевателя достатков. Мощнопламенный Мегхасандхи, настигнув Завоевателя достатков, по неискушённости и молодости так обратился к нему, о великий царь: «Что это за конь, которого ведут как будто бы бы среди дам, о бхарата! Я захвачу его, а ты постарайся высвободить. Если ты не снискал почтения моих предков в сражении, то я окажу тебе гостеприимство.350 Сразись же (со мной), я вызываю (тебя) на битву!» В то время, когда так ему было сообщено, Пандава, как будто бы бы радуясь, ответил: «Я обязан остановить того, кто стоит на пути (у меня), — таков мой обет, установленный для меня старшим братом, о царь, и само собой разумеется знакомый тебе. Сражайся же, сколько дотянется сил, нет у меня бешенства».