К одиннадцати часам вечера Михаил Борисович Беленин решил.
Он позвал к себе Рашида и передал ему пара маленьких распоряжений. Во-первых, срочно доставить из Москвы полковника Гудкова. Бывший офицер МУРа Гудков был когда-то одним из лучших сыскарей СССР. В середине 90-х не сумел отыскать неспециализированный язык с новым «демократическим» управлением и ушел в отставку. Оставшись без любимого дела, начал выпивать. Некое время мыкался во второсортном ЧОПе, а позже попал в поле зрения Беленина и перешел на новое, куда более высокооплачиваемое, место работы. Первое, что сделал Беленин, по преимуществу оценивший опытные свойства бывшего сыскаря — послал его в элитную швейцарскую клинику, где полковника за три месяца окончательно отучили выпивать спиртное.
Гудкову Михаил Борисович решил поручить сбор всех данных по Андрею Гумилеву — и не только по нему самому, но и по участникам его семьи. В случае, если уж Беленину предстояло отправляться с Гумилевым в экспедицию, то определить его следовало досконально, со всех сторон.
Вторым распоряжением было связаться с Анри Лакомбом, одним из лучших денежных аналитиков Европы, трудившемся последнее время на Университет перспективных изучений ЕС. Анри Лакомбу Михаил Борисович собирался заказать анализ стратегии наибольших нефтегазовых компаний США и Европы в отношении арктического консорциума. Особое внимание должно было наряду с этим быть уделено компании «Уорвик Петролеум». В- третьих, Михаил Борисович распорядился поднять якорь и держать курс на остров Майорка. На этом острове у него былa вилла, выстроенная в стиле замка крестоносцев. По окончании визита Чена и его немногословных друзей Беленину весьма хотелось ощутить себя под защитой надежных крепостных стен.
В-четвертых, олигарх приказал Рашиду принести в каюту еще две бутылки вина и привести украинскую поп-звезду Юлию. Что Рашид срочно и выполнил.
До тех пор пока «Андромеда», запустив на полную мощность моторы ходко шла к берегам Майорки, Юлия компенсировала пропущенные занятия вокалом, издавая разнообразные громкие звуки. Переживший нервное потрясение, Михаил Борисович набросился на нее с таким пылом, что ей кроме того практически не приходилось притворяться.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
МОРСКОЙ КОНЕК
Июль 2009 года, Арктика.
Северный Ледовитый океан.
Борт станции «Почва-2»
Сейчас Андрей торопился к Марго и Маруське. Было уже позднее утро, ближе к полудню — они все очевидно проснулись, и он желал поведать им обо всем сам, в какой-нибудь более мягкой форме. Конечно же, не обеим своим девочкам, а лишь Марго — Марусе про убийство знать не следовало. Да и по большому счету, на данный момент Гумилев ощущал, что плохо соскучился и по окончании всех этих неприятных потрясений ему хотелось на 60 секунд расслабиться, взять на руки дочь, поцеловать Марго и выпить с ними хотя бы чашечку кофе.
Сперва Андрей кроме того не осознал, что это за звук. Подойдя ближе, он начал различать громкие всхлипывания и ужасный протяжный вой. Плакала дама. От этих звуков у него постоянно сжималось сердце — раздражения и ядерная смесь жалости. На станции было не так много дам, но это точно не Марго. Само собой разумеется, Марго также плакала иногда, но Делала это негромко, стараясь, дабы никто не увидел. Представить ее кричащей на всю станцию было нереально.
Андрей вошел в кают-компанию и заметил Жанну, которая сидела прямо на полу, обнимая за ноги писателя, склонившееся над ней и что-то негромко бормотавшего. Увидев Андрея, Жанна заголосила еще громче. Журавлев-Синицын неуверенно взглянуть на нее, позже на Гумилева и бессильно развел руками.
— Эта история весьма потрясла Жанну…
Замечательно! До тех пор пока они решали, говорить либо не говорить экипажу о произошедшем, экипаж определил обо всем сам. И кто же так попытался?
— Это ужаснооо… плохо! Господи! Мамочки моииии… Жанна отпустила ноги писателя и повалилась на пол.
— Я так не могу… Я не могу тут больше пребывать! Женщина опять подскочила и схватила писателя за колени.
— Увези меня! Слышишь? Срочно увези из этого!
— Жанна…
— Мужик ты либо нет?
— Давай-ка поднимемся с пола… — Журавлев-Синицын постарался ее поднять. — Сядь на диван.
— Ты можешь увезти меня?
Автор опять взглянуть на Гумилева.
— Это решение принимаю не я, — сухо сообщил Андрей. — Дайте ей воды либо что-нибудь… не знаю. Что ее успокаивает?
— Ее ничего не успокаивает, — с отчаянием промямлил Журавлев-Синицын. — Это дама.
— Как это имело возможность произойти? Кто это сделал? Андрей! — сейчас Жанна обращалась к Гумилеву, — вы понимаете, кто это сделал?
— Жанна, прекратите истерику! — устало отмахнулся Андрей. — И без вас тошно.
— Господи! Что же это такое? Кто имел возможность сделать такое?
В кают-компанию посмотрел Ковалев.
— Что произошло?
— Воздействие непреодолимой силы…
— Уже вижу.
— Журавлев, вы бы забрали собственную женщину и увели ее куда-нибудь, пока она тут всех не собрала! — Андрей почувствовал, что теряет терпение.
— Жанночка, поднимайся… Поднимайся, маленькая…
— Ты увезешь меня?
— Увезу… Конечно же, увезу…
— Увезет-увезет, — с уверенностью подтвердил Ковалев, — я ему кроме того лыжи под это дело выделю.
Андрей быстро пихнул приятеля в бок.
— Прости, вырвалось, — оправдался Ковалев. — У меня от дамских истерик — истерика.
— Вы прокляты! Все вы тут прокляты! В силу того, что сердца у вас нет!
— Ну, начинается… — Ковалев схватился за голову.
— Исходя из этого и сдохнете тут все!
Сейчас Жанна стояла на коленях и с неприязнью наблюдала на собравшихся.
— А ты? — она обернулась к писателю, — стоишь и слушаешь, как оскорбляют твою даму? Тебе также все равно? Вам всем все равно? Вам кроме того не жалко ее, вы остались такими же ожесточёнными и циничными тварями. Я ненавижу вас!!!
В дверном проеме показался Кирсан. За его спиной находились еще какие-то люди. Андрей рассмотрел китайца Чена, Чилингарова и Марго. Марго была бледная, испуганная и такая беззащитная, что Гумилев на данный момент же отправился ей навстречу.
— Что тут у вас? Бунт на корабле? — задал вопрос Илюмжинов.
— Крысы бегут с корабля… Гумилев подошел к Марго и обнял ее.
— Ты как?
— Андрей, это плохо…
— Тебе уже также поведали…
— Какой-то человек собрал нас утром…
— Идем из этого.
Марго вытянула шею, пристально замечая за Жанной. В ее глазах было столько тревоги, что Андрею стало стыдно за собственные вчерашние подозрения.
— Как твоя рука?
— Лучше… Только что пришла медсестра делать Муське массаж и заодно перевязала мне руку. Я вышла на минутку, утратила тебя.
— Умничка.
Взор Марго снова обратился в сторону Жанны.
— Тебе лучше этого не видеть.
— Она напугана… — негромко сообщила Марго.
— Это простая истерика.
— Это не истерика. Она плохо напугана.
— Марго, отправимся.
-И я также!
— Осознаю.
Гумилев опять взглянуть на Марго и забрал ее за руку.
— Не кисни.
— По большому счету… в ее словах имеется что-то разумное, — неожиданно проговорил Кирсан, — и, не смотря на то, что я не в праве рекомендовать…
— Предлагаешь кинуть станцию и пешком добираться до ледокола?
— Думаю, в ситуации не весьма верно продолжать экспедицию.
— Я пока не знаю, как верно поступать.
— взглянуть на Марго, — Кирсан кивнул на девушку, — взглянуть на Марусю. Я думаю, сердце тебе посоветует.
Андрей помрачнел темнее облака. Кирсан ударил по самым больным местам. Само собой разумеется, в первую очередь нужно было поразмыслить о безопасности собственных родных. Экспедиция, сколь бы полезной она не была, не стоила того, дабы рисковать наиболее ценным, что было в его жизни. Но как это сделать? Решения принимал не он один. Необходимо было собрать заседание… Убедить всех.
— Ты как в любой момент прав, — кивнул Гумилев.
— Пожалуйста… — Марго посмотрела Андрею прямо в глаза, — увези нас из этого.
На огромном плазменном экране шел мультфильм про белого медвежонка. Не отрывая взора от мультипликационного фильма, Маруся прыгала в постели, расставив руки в стороны и, иногда, плюхаясь на подушки.
— Не упади, — предотвратила ее Марго.
Она сидела в кресле, обняв себя за коленки, и также с интересом следила за происходящим на экране.
Маруся со хохотом упала в постель, тут же поднялась на ноги и продолжила собственные акробатические занятия.
— на данный момент ты раскачаешь станцию, и она перевернется!
— Не перевернется!
— Наблюдай, видишь, как согнулась? — Марго продемонстрировала в сторону окна.
Маруся мигом спрыгнула на ковер и подбежала к окну. — В том месте мишки!
— Тут довольно много мишек. Они тут живут, — улыбнулась Марго. — Желаешь, почитаю тебе про них?
— Давай заберем Мишку с собой? — внесла предложение Маруся. По всей видимости книжка ее интересовала куда меньше медведей.
— Мишке в Москве будет жарко, он же привык жить на севере.
— Тут также жарко! — резонно увидела Маруся, которая на данный момент была одета в трусики и маечку.
— Жарко лишь у нас на станции, а в том месте весьма холодно.
— Давай разрешим войти мишек к себе погреться?
Андрей вышел из душа. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Он с легкостью имел возможность совершить ночь без сна, но вот без душа было совсем погано.
— Кофе желаешь? — с ухмылкой задала вопрос Марго.
— Непременно! — бодро ответил Гумилев.
Полчаса в окружении семьи подействовали на него так благотворно, как словно бы он на курорте отдохнул. И действительно, по сравнению со всем, что происходило на данный момент на станции, их теплая комфортная каюта с мультиками, детским ласковой подругой и смехом, казалась ему эдемом.
— Отец, мишки замерзли!
Андрей взглянуть на любимую дочь и засмеялся.
— Сперва она прыгала так, что раскачала станцию… — Марго с наигранной строгостью взглянуть на Марусю, — а сейчас желает забрать ко мне мишек.
— Ты для чего нам тут все раскачиваешь? — Андрей схватил Марусю подмышки и поднял в атмосферу.
— какое количество же в ней энергии! — с большим удивлением покачала головой Марго.
— Само собой разумеется, столько мороженого имеется! — ответил Андрей. — Если бы я ел столько мороженого…
— А мишки, действительно, едят мороженое? — задала вопрос Маруся, забираясь к отцу на шею.
— Они обожают мороженое. Лишь оно у них из рыбы.
— Фууууу…
— Ты когда-нибудь пробовала мороженое из рыбы?
— Нет!
В динамиках заиграла любимая Марусина песня.
— Громче, громче, громче!
Марго забрала пульт и прибавила громкость. Андрей упал в постель вместе с Марусей, застонал и закрыл себе уши. Маруся схватила его за руки и начала оттягивать их от ушей.
— Слушай!
— Мася, ты уже сто тысяч раз наблюдала данный мультфильм, я столько не могу…
— Отец, ну слушай! — обиженно насупилась Маруся. Марго принесла кофе и поставила на прикроватную тумбочку.
— Прошу вас, давай сделаем потише? — взмолился Андрей.
— А мишек разрешим войти погреться?
— Так, Марго! — Андрей сел в постели и нахмурился, — Марусе больше мороженого не давать! Она через чур энергичная. Думаю, нужно кормить ее рыбой.
Маленькая бестия кубарем скатилась с кровати, схватила пульт и убавила звук.
— Не нужно рыбы!
— Дай папе тихо попить кофе…
Отправлюсь рисовать! — принципиально важно сообщила Маруся.
— Хорошая мысль! — в один голос подхватили Андрей и Марго. Маруся забрала со стола карандаши и убежала в собственную помещение.
— Вот же чертенок неугомонный, — улыбнулся Гумилев, — питаю зависть к я ей! Прыгает, носится и никаких неприятностей.
— Может, поспишь часочек? — внесла предложение Марго, забираясь в постель и делая Андрею массаж шеи.
— Звучит соблазнительно… Но нужно еще кое-что сделать…
— Это не имеет возможности подождать?
Андрей обернулся к Марго, поймал ее руки и прижал к собственной груди.
— Я смогу уснуть лишь в то время, когда мы будем в полной безопасности…
— И в то время, когда это будет?
— В то время, когда мы возвратимся в Москву.
Допрос Бунина оставил на душе неприятный осадок. Доктор наук очевидно что-то знал, но не спешил раскрывать карты. Быть может, он опасался Свиридова либо был с ним заодно — в любом случае, последний разговор не внес в обстановку ясность, то есть этого Андрею на данный момент весьма не хватало. Все, что Бунин поведал про спрута, могло быть обманом, поскольку в случае, если предмет нельзя проверить в действии, то как осознать, что он конкретно таковой, каким его воображают. Быть может, Бунин приврал по поводу его сложности, а возможно, по большому счету поменял сущность предмета. Быть может, посредством спрута он убил Алферову, да, Андрей не верил в эту версию, но все же, все же…
Механизм замка щелкнул, и Гумилев был в маленькой каюте без иллюминатора, заполненной коробками и стеллажами. Бунин спал, растянувшись на коробках и подложив под голову собственные ботинки.
Андрей включил верхний свет. Доктор наук поморщился, развернул голову и взглянуть на вошедшего.
— Стучаться нужно…
Андрей прикрыл за собой дверь и защелкнул замок.
— Если ты пришел задавать мне вопросы, то можешь идти обратно
— Желаю поболтать наедине.
— Похоже ты ко мне неравнодушен, а, Гумилев?
— Не надоело выпендриваться?
— Чья бы корова…
— Мне думается, ты в очень хреновой ситуации, где каждое неверное слово возможно использовано против тебя, — тихо разъяснил Андрей.
— Исходя из этого я и не планирую говорить… — лениво ответил Бунин, закидывая ногу на ногу и пялясь в потолок.
— Сядь-ка…
— Не вижу смысла.
— Сядь, я тебе сообщил! — в голосе Андрея показались железные нотки.
Бунин сел, скинул под ноги ботинки и пригладил волосы.
— Лишь не нужно тут мышцами играться, я не девка.
— Поведай, что произошло.
— Я буду сказать лишь в присутствии собственного юриста.
— Бунин, не будь идиотом.
— А что, лишь тебе возможно?
Андрей ничего не ответил. Он как словно бы задумался о чем-то, пристально разглядывая стенки каюты. Бунин вытащил из кармана мятую пачку сигарет и закурил.
— Что? Фигово дело? — с фальшивым сочувствием задал вопрос он. — Все пошло не так, как ты планировал?
Андрей пропустил слова Бунина мимо ушей.
— Думал, ты тут рулишь процессом, а выяснилось вот оно как. И опыт твой межпланетный никому не уперся. – Бунин выпустил струю дыма в сторону Гумилева. — Тебя применяли… Алферову жалко, само собой разумеется… Она, наверное, была в тебя влюблена…
— Мне думается, ты выбрал достаточно извращенный метод суицида… — наконец пришёл в сознание Андрей.
— А что ты со мной сделаешь?
— Выпущу проветриться и забуду забрать обратно.
— Мне уже страшно! — улыбнулся Бунин.
— Знаешь, что это? — Гумилев кивнул на полукруглую сферу в стенке.
— Детектор лжи?
— Конкретно!
Андрей подошел к полусфере и открыл пребывавшую тут же в стенке мелкую створку, размером с ладонь. За створкой пряталась кнопочная панель.
— Это катастрофический люк… Из этого идет прямой коридор в боковой отсек, а оттуда выход куда? Давай, ты же у нас догадливый…
— Думаешь, в случае, если меня не отыщут, сможешь скрыть убийство? — в голосе Бунина показалось легкое смятение.
— Обувайся…
— Это абсурд…
— Допустимо.
— Я не убивал ее.
— Весьма возможно.
— Ты готов лишить человека судьбы за то, чего он не делал?
— А также испытать от этого наслаждение. Обувайся.
— Ничего я не буду…
— Без ботинок на снегу прохладно.
— Переживаешь, дабы я не простудился?
— Мне нравится твое непрошибаемое чувство юмора! Надеюсь, белые медведи его также оценят.
— А вдруг я никуда не отправлюсь? Потащишь меня силой?
— На руках понесу.
— Тебя посадят.
— А тебя съедят.
Бунин опустил глаза и уперся взором в собственные ботинки. Позже, как будто бы решившись на что-то, быстро вскинул голову и взглянуть на Андрея.
— На станции человек с Морским Коньком. Если ты не отыщешь его, убийства будут длиться.
— Что делает конек? — сходу перешел к делу Андрей.
— Разрушает. И ему совсем все равно, что разрушать. Он с однообразной легкостью перевоплотит человека в фарш, а твою станцию — в груду металлолома.
— Другими словами, Алферову убили при помощи конька?
— Да! Как тебе еще растолковать?
— А как ты докажешь, что это сделал не ты?
— Да никак! Как я могу доказать? Но ты так же не можешь доказать, что я это сделал…
— Я не верю, что ты способен на убийство.
— Это так благородно с вашей стороны, Андрей Львович! Прямо не знаю, как вас благодарить за оказанную мне честь… — Бунин склонился в поклоне, картинно взмахнув в воздухе рукой.
— Но ты имел возможность принимать какое-то второе участие, — продолжил собственную идея Андрей.
— Какое? Прийти к Алферовой за пять мин. до убийства и засветить собственную рожу в камере? Гумилев, ну ты же не тупой, как эти кретины с портретом Дзержинского в спальне!
— Я наблюдаю, ты их не обожаешь?
— А за что их обожать? За то, что они собирают предметы и, ни хрена в них не разбираясь, прячут в сейф? Это кстати, неповторимая… самая неповторимая из всех существующих на земле тайных! Быть может, сообщение с инопланетным разумом. Быть может, что-то еще не меньше поразительное. Сплав, из которого сделаны предметы, владеет энергией, с которой не сравнится ни одно вещество, когда-либо найденное на земле или синтезированное неестественным образом!
Андрей осознал, что задел больную тему Бунина. Это было ему на руку.
— Так значит, Свиридов также собирает предметы?
— Откуда мне знать? — быстро пожал плечами доктор наук.
— Ты только что сам сообщил об этом.
— Фамилия Свиридов ни разу не раздалась.
— Но ты это имел в виду?
— Желаешь знать, имеется ли у Свиридова предметы?
— Желаю.
— Ну так спроси его сам! — Бунин опять перешел на ернический тон.
Все-таки что-то их связывало… Он очевидно изменился, в то время, когда Андрей напомнил ему про генерала.
— У Свиридова возможно данный конек?
— Я же сообщил…
— Бунин… Мне думается, ты разрешил понять, что не обожаешь медведей.
— Да у тебя кишка узка выбросить меня к ним. Ты так как хороший храбрец — у тебя вон юная любовница, дочка, огромная корпорация, толпы голодных студентов, которых ты выкармливаешь…
Андрей устало набрался воздуха.
— Для чего ты приходил к Алферовой той ночью? — задал вопрос он, захлопывая створку рядом с люком.
— Я уже могу набраться воздуха с облегчением? — улыбнулся Бунин, кивая в сторону полусферы.
— Не пробуй перевести тему.
— Это было свидание.
— Не лги.
— Вычисляешь, что она не имела возможности пригласить меня на свидание?
— Считаю, что ты был ей неприятен.
— А твоя супруга обнаружила меня привлекательным.
Андрей вынудил себя не поддаваться на провокации.
— Прекрати упоминать Еву, — максимально тихо сообщил он.
— Все время о ней думаю… а ты?
— Это моя супруга.
— Которая от тебя сбежала.
— Она пропала без вести.
— Она сбежала от тебя, равно как и Марго…
— Что Марго? — не осознал Андрей.
— Сбежит, — с уверенностью ответил Бунин.
— Для чего сбегать Марго?
— Придет время — определишь… Андрей почувствовал удушье и приложил руку к груди.
— Что, поплохело?
— Другими словами, про Алферову ты сказать отказываешься?
— Я желал предотвратить ее об опасности.
— О какой опасности?
— О тебе. Видел, как ты начал крутиться около нее и не желал, дабы она стала еще одной жертвой…
— Бунин, ты же псих…
— Отдай мне спрута.
— Об этом не может быть и речи.
— Тогда убийства продолжатся.
Гумилев замолчал, о чем-то напряженно думая.
— По какой причине я обязан тебе верить?
— Повторяю для тупых. У тебя на станции человек с замечательнейшим оружием. Капитан убит и это лишь начало. У меня нет оружия, но я знаю, как его отыскать. Ты можешь высадить меня на землю, скормить медведям, сожрать сам — но это никак не поменяет обстановку. А сейчас, в случае, если твои интеллектуальные свойства не разрешают тебе самому сделать верное логическое заключение, подсказка — единственный человек, что может хоть как-то тебе оказать помощь, это я.
— Пять мин. назад, ты отказывался мне помогать. Бунин лег на коробки и лениво потянулся.
— Я передумал.
Андрей вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Если судить по всему Бунин сказал правду а также больше того, чем Гумилев рассчитывал услышать. Ясности данный разговор не внес, напротив, вопросов стало больше, но однако Андрей испытывал удовлетворение от совершённой беседы. Сейчас оставалось каким-то образом добыть спрута и уповать на то, что Бунин принесет хоть какую-то пользу.
В кармане завибрировал телефон. Андрей извлёк трубку и поднес ее к уху.
— Ты где пропадаешь? — услышал он взволнованный голос Ковалева.
— Необходимо было поболтать кое с кем… А что произошло?
— У нас тут опять убийство!
Андрей остановился среди коридора не в силах сделать ход. — Кто?
— Да эта долбанутая…
— Какая долбанутая?
— Ну, подруга писателя…
— Жанна?
— Она.
— Где тело?
— В каюте Журавлева… в случае, если это возможно назвать телом. Капец, Андрей, я мин. десять блевал, не имел возможности голову вытащить из унитаза…
В каюте Журавлева-Синицина уже нервничали парни Свиридова. Сам генерал курил в коридоре, пристально изучая ковер под ногами и ковыряя его носком острых ботинок. Свиридов никак не отреагировал на появление Андрея, да и остальные, нужно сообщить, особенного интереса не показали.
— Иди сам… я это видеть не могу, — закрыв рот рукой, пробурчал Арсений, — отправлюсь выпью что-нибудь… Капец… дремать сейчас семь дней не буду…
Андрей похлопал приятеля по плечу и посмотрел в каюту писателя.
То, что он заметил, позвало в его голове одну единственную идея — если сравнивать с этим, убийство Алферовой возможно было назвать добрым.
— Впечатлительный у вас мальчик… — услышал Андрей глухой голос Свиридова, — всю ванну изосрал, несчастный.
— А вас это никак не впечатляет? — задал вопрос Андрей.
— Обычное убийство, — выдохнул дым генерал.
— Так уж и обычное?
— Не вижу никакой отличия в том, как случилось умерщвление, — буднично возразил Свиридов.
— Крепкие у вас нервы.
Свиридов ничего не ответил.
— А где сам данный…
— «Сам данный» хорошенечко рехнулся… Все случилось у него на глазах.
Сейчас и Андрей почувствовал подступившую к горлу тошноту. На это нереально было наблюдать в конечном варианте, а уж представить себе, каково это замечать в ходе…
— Очевидно, никого не увидел. Наблюдал, не отрываясь, как его птичку подвесили в воздухе и разделали в прах и пух. Говорит, что голову оторвали последней, так что все время, пока ее кромсали, она орала. — Генерал сплюнул в напольную пепельницу и затушил сигариллу.
— Кроме того зубы разлетелись, — с животным наслаждением сообщил он и оттолкнул кончиком ботинка какой-то небольшой осколок.
Андрею стало жутко. Кроме зверского убийства, которое затмевало все, что он видел в самых ужасных фильмах кошмаров, его очень впечатлял такой же зверский цинизм Свиридова. И в случае, если, с одной стороны, Андрею все еще казалось диким, заподозрить его во всех этих убийствах, иначе появлялся резонный вопрос — кто еще мог быть способен на такое?
В этом случае Андрей решил не ожидать, пока информация распространится естественным методом, преобразовываясь из сухого факта в душераздирающий рассказ с множеством кровавых подробностей. Он захотел сам обо всем поведать Марго, опустив подробности, в этот самый момент же сходу успокоить. Держать ее в изоляции от внешнего мира все равно не предоставлялось вероятным.
Благо их каюта пребывала на другой палубе и, значит, была возможность того, что ни Марго ни Маська не слышали никаких криков. До тех пор пока Андрей шел к ним по коридору, он думал о том, кому была удачна смерть безобидной подружки писателя. И в случае, если смерть капитана была нелепой, но все же имела возможность нести какое-то стратегическое значение для убийцы, то смерть Жанны казалось ему из последовательности вон выходящей. И однако… Андрей никак не имел возможности допустить, что Жанну убили просто так, просто так. Да, она многих злила, не смотря на то, что, скорее, ее безумное поведение вызывало у людей хохот. И Жанна, и автор воспринимались тут, на станции, как пара клоунов. Ну имеется они, ну утомляют, но не до такой же степени, и, основное, все это не было предлогом для настоящего убийцы. Гумилев не знал, откуда в нем такая уверенность, но вывод, сделанный им, казался ему логичным. Все это было звеньями одной цепочки, в которой и одна и вторая жертвы каким-то образом мешали выполнению замыслов. Лишь неизвестно каких и неизвестно кому.
В каюте никого не было. На столе лежала записка, на которой ровным аккуратным почерком было выведено: «Мы в столовой», а рядом старательно нарисованное красным карандашом сердце с ухмылкой — фирменный символ Маруси.
Андрей скоро вытащил из шкафа теплый свитер и натянул на себя. То ли от недосыпа и усталости, то ли из-за переживаний, которые связаны с последними событиями, его здорово знобило. «Не хватало еще упасть», — поразмыслил он, закрывая каюту. «Сто лет не болел в этот самый момент на тебе».
Марусю он увидел еще издали. Она носилась между стоками, зажав что-то в руке, гудя и изображая, по всей видимости, самолет. Марго сидела в самом дальнем углу, устало подперев голову рукой и машинально размешивая сахар в чашечке кофе. Увидев Андрея, она приняла более бодрый вид, исправила волосы и улыбнулась.
— Выпиваю шестую чашку, — пожаловалась Марго. — Не воображаю, как ты держишься, я …
— Да меня что-то также… — Андрей подсел к столику и махнул рукой официанту.
— Замерз? — с большим удивлением задала вопрос Марго.
— Колотит…
Марго протянула руку и приложила ко лбу Андрея.
— Да ты целый горишь.
К столику подошел официант и кратко поклонился.
— Мне что-нибудь покрепче… В смысле кофе. Что-нибудь такое…
— Осознал! — бодро отрапортовал официант и поспешил делать заказ.
— Тебе нужно выспаться…
— Я желаю тебе кое-что поведать, — перебил девушку Андрей.
— Лишь по окончании того, как выпьешь какое-нибудь жаропонижающее.
— Не вымогай.
— Вжжжжжжжжжжжжжжжжжиииииииуууууууууууууууу-уу… — подлетела к столику Маруся.
Лишь сейчас Андрей разглядел, что в руке у дочки была зажата простая сосиска.
— Отец, мой самолет желает на посадку! Открой рот!
— Муська! — строго прикрикнула на нее Марго.
— Иди побегай, мне нужно поболтать… — Андрей нежно шлепнул Марусю по попе.
— А самолет?
— Самолет не заправлен. Лети вон к тому дяде и попроси его заправить самолет горчицей. — Андрей указал Марусе в сторону официанта.
Юноша скоро смекнул в чем дело и жестами начал подзывать Марусю к себе. Маруся мгновенно переключилась на новую жертву и убежала на кухню.
— Я решил тебе сам поведать об этом… — начал пострел и Андрей на Марго, — ты чего так напряглась?
— Что-то произошло?
— Произошло…
— Снова убийство?
— Да… убили Жанну.
Андрей замолчал, увидев приближающегося стюарда.
— Ваш кофе, — сообщил стюард и сразу же обернулся назад, услышав звук подлетающего «самолета». — Нет, нет, нет! Без кетчупа самолет не долетит, — выкрикнул юноша, кидаясь на встречу Марусе. — Полетели на базу!
— Как это случилось? — наконец вымолвила Марго.
— Кроха, это не имеет значения. Давай не будем вдаваться в подробности.
Марго закрыла лицо руками. Андрей пододвинулся поближе и обнял ее, как будто бы закрывая своим телом.
— Ты лишь не опасайся. Легко нужно потерпеть чуть-чуть… Отлично? Мы на данный момент же соберем заседание и решим развернуть станцию обратно.
— Ты уверен, что вы его примете?
— Думаю, да… Мне думается, все уже осознали, что продолжать экспедицию страшно.
— По какой причине они убивают лишь дам?
— Я думаю, это никак не связано с дамами…
— Тут так мало дам и двое убитых…
— Кроха…
— Я буду третьей?
— Нет.
— Кому это имело возможность пригодиться?
Андрей пожал плечами. Он развернул голову и взглянуть на Марусю, которая стояла за соседним столиком с огромной бутылкой кетчупа и обильно заправляла собственный «самолет» горючим. Залив сосиску так что она абсолютно утонула в томатном соусе, Маруся облизала пальцы и, с эмоцией выполненного долга, взглянуть на официанта.
— Забирай Марусю и возвращайтесь в каюту. Закрой дверь…
— Да что же это такое…
— Я попрошу кого-нибудь последить за вами. Держи телефон рядом.
— Андрей… — Марго подняла голову и взглянуть на него.
— Ничего не опасайся… Я все решу.
— Отец!
Андрей содрогнулся, он не увидел, как Маруся негромко подошла к нему. В ее руках была тарелка до краев наполненная кетчупом.
— А возможно я сейчас буду имеется лишь кетчуп?
— В случае, если имеется лишь кетчуп, будет болеть животик, — включилась Марго.
Андрей был рад, как скоро она забрала себя в руки.
— А где твой самолет? — задал вопрос Андрей, пробуя улыбнуться.
— Это сейчас подлодка, — весело сказала Маруся и поставила тарелку на стол перед отцом.
Совершить заседание решили в конференц-зале. Все расселись за долгим столом и ожидали, в то время, когда подтянутся опаздывающие. Наконец, в зал вошел последний из приглашенных гостей — это был Беленин. Олигарх неохотно извинился и занял собственный место.
— Как вам известно, у нас случилось еще одно ЧП… — начал Андрей. — Давайте сразу же отбросим официальщину и будем говорить нормально, тихо и по делу.