Мы подошли к вопросу, что многократно обсуждался натуралистами, то есть: был ли создан любой вид в одном либо нескольких местах на земле. Само собой разумеется, имеется довольно много случаев, в то время, когда весьма тяжело осознать, как одинаковый вид имел возможность мигрировать из какого именно?или одного места в различные отдаленные и изолированные пункты, где его сейчас находят. Однако простота воззрения, по которому любой вид появился первоначально в одной лишь области, пленяет отечественный ум. Кто отбрасывает это воззрение, тот отвергает и vera causa обычного зарождения и следующей за ним миграции и призывает на помощь чудо. Всеми признано, что как правило ареал каждого вида не редкость постоянным; и в случае, если растение либо животное видится в двух пунктах, так отдаленных друг от друга либо поделённых промежутком для того чтобы характера, что разделяющее их пространство воображает препятствие для миграции, то таковой случай выделяется как что-то превосходное и необыкновенное. Неспособность миграции через широкое море выступает для наземных млекопитающих, возможно, яснее, чем для всякого другого органического существа, и все?таки мы не находим ничего необъяснимого в присутствии одних и тех же млекопитающих в разных пунктах земного шара. Ни один геолог не видит затруднения в том, что Английские острова имеют тех же четвероногих, что и другая Европа, поскольку, несомненно, они были некогда соединены между собой. В случае, если же одинаковый вид может появиться в двух различных пунктах, то по какой причине мы не находим ни одного млекопитающего, неспециализированного Европе с Австралией либо с Южной Америкой? Условия существования в том месте и тут так однообразны, что множество европейских животных и растений натурализовалось в Австралии и Америке и кое-какие аборигенные растения этих отдаленных пунктов северного и южного полушария аналогичны. Ответ на это, я думаю, пребывает в том, что млекопитающие не могут мигрировать через широкие и поделённые пространства, в то время как кое-какие растения совершили эту миграцию благодаря имеющимся у них разным средствам к расселению. Огромное и серьёзное значение всевозможных преград ясно лишь с той точки зрения, что большая часть видов появилось по одну сторону преграды и не имело возможности переселиться на противоположную. Немногие семейства, многие подсемейства, весьма многие роды и еще большее число видовых подразделений приурочены к единственной области; помимо этого, разными натуралистами увидено, что самые естественные роды, т. е. такие, виды которых весьма тесно связаны между собой, обыкновенно приурочены к одной области либо, в случае, если имеют широкое распространение, то занимают постоянные области. Было бы весьма необычно, если бы совсем противоположное этому наблюдалось в том случае, в то время, когда мы спустимся ступенью еще ниже в том же последовательности, дойдем до особей одного и того же вида, и внезапно они, по крайней мере сначала, не были бы приуроченными к одной области.
Исходя из этого мне, как и многим вторым натуралистам, думается самые вероятным воззрение, по которому любой вид появился первоначально лишь в одной области и потом мигрировал из этого так на большом растоянии, как это ему разрешили его способности к существованию и миграции в условиях настоящего и прошлого времени. без сомнений, имеется много случаев, в то время, когда мы не можем растолковать, как одинаковый вид имел возможность попасть из одного пункта в второй. Но географические и климатические перемены, каковые, возможно, происходили в течение позднейших геологических периодов, имели возможность прервать первоначально целые области распространения многих видов. Так, мы должны обсудить, так ли бессчётны и без того ли ответственны по собственному значению исключения из правила о постоянной области распространения, дабы это имело возможность вынудить нас отказаться от правдоподобного в силу неспециализированных мыслей воззрения, что любой вид появился в одной области и после этого мигрировал из этого как допустимо на большом растоянии. Было бы до крайности утомительно обсуждать все те единичные случаи, в то время, когда сейчас живущие виды занимают разные и обособленные места, и я ни на 60 секунд не претендую на то, что в отношении многих случаев возможно предложено какое?нибудь объяснение. Но по окончании некоторых предварительных замечаний я разгляжу пара самые замечательных групп фактов: во?первых, существование одного и того же вида на вершинах отдаленных друг от друга горных цепей и в различных местах арктической и антарктической областей; во?вторых (в следующей главе), широкое распространение пресноводных форм; и, в?третьих, существование одних и тех же наземных видов на островах и на ближайших к ним материках, не смотря на то, что время от времени они поделены сотнями миль открытого моря. В случае, если существование одного и того же вида в отдаленных друг от друга и изолированных пунктах земного шара возможно во многих случаях растолковано миграцией каждого вида из единого места происхождения, и, принимая к сведенью отечественное незнание прошлых климатических и географических изменений, и разные методы переселения иногда, мне думается несравненно более верной мысль о том, что единство места происхождения имеется закон.
Разбирая данный вопрос, мы одновременно с этим должны обсудить одну из серьёзных для нас сторон его, то есть: смогут ли разные виды одного рода, случившиеся, в соответствии с отечественной теории, от общего предка, расселиться из какой?или одной области, подвергаясь на протяжении миграции модификации? Если бы в том случае, в то время, когда большинство видов одной области отличается от видов второй, но находится с ними в тесном родстве, удалось доказать, что миграция из одной области в другую, возможно, случилась в некий более ранний период, то отечественное неспециализированное заключение отыскало бы себе большое подкрепление, поскольку такое объяснение, разумеется, в соответствии с с принципом общности происхождения, сопровождаемого модификацией. Вулканический остров, к примеру, вставший и появившийся на расстоянии нескольких сотен миль от материка, в течение некоего времени, возможно, взял бы с материка маленькое число колонистов, и потомки последних, не смотря на то, что и модифицированные, еще смогут сохранить под влиянием наследственности черты сходства с жителями материка.
Подобные случаи просты и, как мы заметим потом, необъяснимы с позиций свободного творения. Таковой взор на отношения видов одной области к видам второй не отличается значительно от мнения м?ра Уоллеса, что приходит к заключению, что «любой вид начинает собственный существование, пребывав в тесной связи как во времени, так и в пространстве с предшествовавшим ему близкородственным видом». На данный момент хорошо как мы знаем, что эту сообщение он растолковывает неспециализированным происхождением, сопровождаемым модификацией.
Вопрос о существовании единого либо нескольких центров творения отличается от другого, не смотря на то, что и близкого вопроса, конкретно: случились ли все особи одного вида от единственной пары либо от единственной гермафродитной особи либо, как предполагают кое-какие авторы, от многих особей, созданных в один момент. У таких организмов, каковые ни при каких обстоятельствах не скрещиваются, в случае, если лишь такие существуют, любой вид должен был появиться в следствии последовательного последовательности модифицированных разновидностей, вытеснявших друг друга, но ни при каких обстоятельствах не соединявшихся с другими особями либо разновидностями того же вида; по данной причине на каждой последовательной стадии модификации все особи одной и той же формы случатся от единственного родителя. Но как правило конкретно у всех тех организмов, каковые в большинстве случаев соединяются для каждого рождения либо свободного скрещивания иногда, особи одного вида, живущие в одном ареале, останутся практически однообразными благодаря скрещиванию; благодаря этого многие особи должны претерпевать в один момент модификацию, и величина модификации на каждой стадии не определяется происхождением от единственного родителя. Поясню собственную идея на примере: отечественная британская скаковая лошадь отличается от всех других пород лошадей, но собственными превосходством и отличительными особенностями она обязана не происхождению от единственной пары, а постоянному тренированности и тщательному отбору многих особей каждого поколения.
Перед тем как обсудить три категории фактов, выбранных мною в качестве таких, каковые воображают громаднейшую трудность для теории «единых центров творения», я обязан сообщить пара слов о методах расселения.
Методы расселения.
Данный вопрос уже разбирался сэром Ч. Лайеллем и другими авторами. Я, со своей стороны, могу представить тут весьма краткий обзор самые важных фактов. Перемены в климате должны были оказать сильнейшее влияние на миграцию. Регион, на данный момент непроходимый для известных организмов благодаря изюминок его климата, имел возможность являться большим миграционным методом при втором климате. На данной стороне вопроса я, но, остановлюсь тут пара подробнее. Колебания уровня суши кроме этого должны были оказывать громадное влияние: узкий перешеек разделяет на данный момент две морские фауны; но если он погрузится либо если он был загружён прежде, то и две фауны смешаются либо раньше смешались между собой. В том месте, где на данный момент простирается море, в прошлое время суша имела возможность соединять острова а также материки, что имело возможность привести к передвижению наземных форм с одних на другие. Никто из геологов не оспаривает того, что большие перемены в уровне суши происходили во время существования современных организмов. Эдуард Форбз настаивал, что все атлантические острова сравнительно не так давно были соединены с Европой либо Африкой, а Европа со своей стороны с Америкой. Другие авторы перенесли эту догадку практически на все океаны и соединили практически любой остров с тем либо вторым из материков. И вправду, в случае, если приведенные Форбзом доказательства честны, то мы должны допустить, что чуть ли существует хоть один остров, что не был бы в недавнее время соединен с каким?или материком. Это воззрение разрубает гордиев узел расселения одного и того же вида в очень отдаленные друг от друга области и ликвидирует многие трудности; но, как я могу делать выводы, мы не имеем права допускать такие огромные географические перемены в течение времени существования современных видов. Мне думается, что мы имеем бессчётные доказательства громадных колебаний уровня суши либо моря, но у нас нет указаний на такие большие перемены в размерах и положении материков, дабы соединять их в пределах новейшего периода как между собой, так и с разными межлежащими океаническими островами. Я с радостью допускаю прошлое существование многих, сейчас опустившихся в море островов, каковые имели возможность являться остановками для растений и многих животных в ходе их миграции. В океанах, где образуются коралловые рифы, такие опустившиеся острова на данный момент отмечены видимыми на поверхности моря кольцами коралловых построек, либо атоллами. В то время, когда будет абсолютно принято, как это и будет в то время, когда?нибудь, что любой вид случился из одной коренной области, и в то время, когда с течением времени мы будем знать что-то определенное о методах распространения организмов, мы будем в состоянии с уверенностью рассуждать о прошлом протяжении суши. Но я не пологаю, что в то время, когда?или будет доказано, что в пределах современного периода большинство отечественных материков, сейчас совсем поделённых, была непрерывно либо практически непрерывно соединена между собой и со многими современными океаническими островами. Кое-какие факты из распространения организмов, как?то: громадная отличие в составе морских фаун на противолежащих сторонах практически каждого материка, тесная сообщение третичных жителей различных государств а также морей с их современными жителями, степень родства млекопитающих, населяющих острова, с млекопитающими ближайшего материка, определяемая частично (как это мы заметим дальше) глубиной лежащего между ними океана, – эти и другие подобные факты говорят против допущения таких огромных географических переворотов в течение новейшего периода, какие конкретно нужны с позиций Форбза и допускаются его последователями. относительная численность и Своеобразие жителей океанических островов кроме этого свидетельствуют против допущения постоянного соединения последних с материками в прошлое время. Практически только вулканическое строение этих островов кроме этого не говорит в пользу предположения, что они являются остатками погрузившихся материков: если бы они были первоначально материковыми горными кряжами, то по крайней мере кое-какие из них состояли бы, подобно другим горным вершинам, из гранита, метаморфических пород, древних, содержащих ископаемые пластов и других горных парод, а не воображали бы собою массы только вулканического происхождения.
Я обязан сообщить сейчас пара слов о том, что именуют случайными методами распространения, но что более совершенно верно нужно бы именовать распространением, происходящим иногда. Наряду с этим я ограничусь растениями. В ботанических трудах довольно часто указывается относительно того либо другого растения, что оно не хорошо приспособлено к широкой диссеминации собственных семян на громадные расстояния, но громадная либо меньшая свойство растений переноситься через море, возможно сообщить, практически совсем малоизвестна. До тех пор пока я не произвел при помощи м?ра Баркли (Berkeley) некоторых опытов, оставалось малоизвестным кроме того то, как продолжительно смогут семена противостоять вредному действию морской воды. К моему удивлению, я отыскал, что из 87 видов семян 64 проросли по окончании погружения их в морскую воду на 28 дней, а кое-какие выдержали кроме того вымачивание в продолжение 137 дней. направляться подчернуть, что одни семейства страдали более чем, другие: забранные для опыта девять бобовых растений, за исключением одного, не хорошо перенесли воздействие соленой воды; семь видов родных семейств Hydrophyllaceae и Polemoniaceae погибли по окончании месячного вымачивания. Для удобства я брал для опыта в основном небольшие семена без коробочек либо плодов; все они затонули спустя пара дней и, следовательно, не могли бы переплыть через громадное пространство моря, независимо от вредного действия на них соленой воды. Затем я забрал пара больших плодов, коробочек и пр., и кое-какие из них оставались на поверхности продолжительное время. Известно, насколько велика отличие в плавучести свежего и сухого дерева, и мне пришла идея, что волны смогут довольно часто уносить в море сухие растения либо их ветви с оставшимися на них плодами и семенными коробочками. Исходя из этого я решил высушить ветви и стебли со спелыми плодами от 94 растений и положить их в морскую воду. Большая часть из них не так долго осталось ждать затонуло, но кое-какие, в свежем состоянии плававшие недолго, будучи высушенными, плавали значительно продолжительнее; так, к примеру, зрелый лесной орех тонул срочно, высушенный же плавал в продолжение 90 дней и, посаженный затем в почву, пророс; спаржевое растение со зрелыми ягодами плавало 23 дня, высушенное – 85 дней, по окончании чего его семена прорастали; зрелые семена Helosciadium потонули через два дня, высушенные же плавали более трех месяцев и затем прорастали. Всего из 94 сухих растений 18 плавали более 28 дней и кое-какие из этих 18 кроме того значительно долее. Так как 64/87 всех испытанных видов семян проросли по окончании 28?дневного нахождения в соленой воде и 18/94 разных видов со зрелыми семенами (но не все тех же видов, как в прошлом опыте) плавали, будучи предварительно высушены, более 28 дней, то мы можем заключить, как по большому счету возможно делать заключения на основании столь скудных данных, что семена 14/100 видов растений какой?нибудь государства смогут в продолжение 28 дней переноситься морскими течениями и сохранить собственную свойство к прорастанию. В физическом атласе Джонстона (Johnston) средняя скорость разных течений Атлантического океана продемонстрирована в 33 мили в сутки (кое-какие течения достигают в среднем 60 миль в сутки); исходя из этого, мы заключаем, что семена 14/100 растений, которыми владел одной стране, смогут проплыть по морю 924 мили до второй страны и в случае, если, достигнув берега, будут перенесены ветром вовнутрь страны, в какое?нибудь благоприятное место, то прорастут.
По окончании меня подобные же испытания были произведены г?м Мартензом (Martens), но значительно лучше, поскольку он опускал семена в коробке в море, отчего они последовательно смачивались и подвергались действию воздуха, как вправду плавающие в море растения. Для опыта он забрал 98 семян, в основном хороших от моих, но наряду с этим выбрал пара больших плодов, и семена растений, живущих около моря, что и в том и другом случае помогало как длительности их плавучести, так и противодействию вредному влиянию соленой воды. Но он предварительно не высушивал ни растений, ни веток с плодами, что, как мы видели, для некоторых из них имело возможность существенно продолжить плавучесть. В следствии 18/98 из забранных для опыта семян различных видов держались на воде 42 дня и затем были способны к прорастанию. Но я не сомневаюсь, что, будучи предоставлены действию волн, эти растения плавали бы значительно меньше времени, чем будучи защищены от сильных перемещений, как в отечественных опытах. Исходя из этого, возможно, надежнее принять, что семена 10/100 растений какой?или флоры по окончании высушивания имели возможность бы переплыть через море шириной в 900 миль и позже прорасти. Примечательно, что большие плоды довольно часто плавают долее небольших; так как растения с громадными плодами либо семенами имеют в большинстве случаев, как это было продемонстрировано Альфонсом Декандолем, узкие области распространения, чуть ли они смогут переноситься каким?или вторым методом.
Семена смогут переноситься время от времени и вторым методом. Плавучий лес заносится на большая часть островов а также на те из них, каковые лежат среди открытого океана; обитатели коралловых островов Тихого океана добывают камни для собственных орудий только среди корней плавучих деревьев, и эти камни обложены кроме того большим королевским налогом. Я отыскал, что в случае, если камень неправильных очертаний застрял между древесными корнями, то небольшие частицы почвы довольно часто бывают так хорошо внедрены в его трещинах и около него, что не вымываются оттуда кроме того в продолжение продолжительного пути; я совсем уверенный в точности одного наблюдения, в соответствии с которому, из маленького количества почвы, совсем скрытой в корнях дуба примерно пятидесятилетнего возраста, проросли три двудольных растения. Помимо этого, я могу сказать, что трупы птиц, попадая в море, время от времени избегают немедленного уничтожения, а разные семена в зобах таких плавающих трупов продолжительно сохраняют собственную жизненность: вика и горох, к примеру, погибают, пробыв в морской воде всего пара дней; но, вынутые из зоба голубя, что в продолжение 30 дней был покинут плавающим в неестественной морской воде, они, к моему удивлению, практически все проросли.
Живые птицы кроме этого должны принимать во внимание очень деятельными агентами переноса семян. Я имел возможность бы привести бессчётные примеры в подтверждение того, как довольно часто различные виды птиц переносятся ветрами через широкие пространства океана. Наряду с этим мы можем без колебания принять, что средняя быстрота их полета при таких условиях довольно часто достигает 35 миль в час, а кое-какие авторы дают и более высокие цифры. Я ни разу не видел, дабы питательные семена проходили неповрежденными через кишечник птицы, но жёсткие семена плодов проходят неповрежденными кроме того через органы пищеварения индейки. В течение двух месяцев я добыл в моем саду из экскрементов небольших птичек 12 сортов семян, казавшихся неповрежденными, и кое-какие из них, забранные для опыта, проросли. Но следующий факт имеет особенное значение: зоб птиц не выделяет желудочного сока и, как я знаю из опытов, не оказывает никакого вредного влияния на свойство семян к прорастанию; но в случае, если птица отыскала и проглотила много корма, то, как без сомнений установлено, все зерна не смогут попасть в желудок ранее как через 12 а также 18 часов. Сейчас птица возможно легко унесена за 500 миль; хищники, как мы знаем, ловят утомленных птиц, и содержимое из порванных зобов может наряду с этим легко выпасть наружу. Кое-какие совы и ястребы съедают собственную добычу полностью, а через временной отрезок от 12 до 20 часов извергают погадки[10], каковые, как я знаю по опытам, совершённым в зоологических садах, содержат семена, способные к прорастанию. В некоторых случаях семена овса, пшеницы, проса, канареечного семени, конопли, клевера и свеклы прорастали, пробыв в желудке различных хищных птиц от 12 до 21 часа; два семечка свеклы дали ростки, пролежав в желудке птицы двое часов и 14 суток. Пресноводные рыбы, по моим наблюдениям, едят семена многих наземных и водных растений; рыбы со своей стороны делаются добычею птиц, и именно поэтому семена также будут переноситься с места на место. Я засовывал различные семена в желудки мертвых рыб и по окончании того бросал последних рыбоядным хищникам, пеликанам и аистам; спустя пара часов эти птицы выбрасывали семена либо с погадками, либо в экскрементах, причем кое-какие из семян сохраняли свойство к прорастанию, но, другие семена приходили в полную негодность затем процесса.
Саранча уносится ветром время от времени на громадные расстояния от суши; я сам поймал одну в 370 милях от берега Африки и слышал о вторых, пойманных на еще громадных расстояниях. Преподобный Р. Т. Лоу (R. Т. Lowe) сказал сэру Ч. Лайеллю, что в ноябре 1844 г. облака саранчи посетили о?в Мадейру. Они летели бесчисленными весами, как хлопья: снега в самую сильную метель, и кверху были видимы до таковой высоты, на какую хватала зрительная труба. В продолжение двух либо трех дней они медлительно носились по огромному эллипсу, по крайней мере 5–6 миль в диаметре, а на ночь спускались на высокие деревья, каковые совсем покрывались ими. Саранча провалилась сквозь землю, улетев в море, так же нежданно, как и показалась, и с того времени не посещала данный остров. В некоторых частях Наталя фермеры думают, не смотря на то, что без основания, что вредные семена заносятся на их луга в испражнениях, каковые остаются по окончании громадных свор саранчи, довольно часто посещающих эту страну. На основании этого предположения м?р Уил (Weale) отправил мне в письме маленькой пакет таких сухих комочков, из которых я извлек под микроскопом пара семян и вырастил из них семь травянистых растений, которыми владел к двум видам двух родов. Следовательно, своры саранчи, подобные тем, каковые посетили Мадейру, смогут вправду являться средством для занесения различных видов растений на остров, лежащий на большом растоянии от материка.
Не смотря на то, что ноги и клювы птиц обыкновенно бывают чисты, но почва время от времени пристает к ним: в одном случае я снял 61, а в другом – 22 грана сухой глинистой почвы с ноги куропатки, и в данной почва были камешки величиной с семя вики. Либо еще более поучительный случай: к ноге вальдшнепа, отправленной мне одним из моих друзей, к голени пристал комочек сухой почвы весом всего в девять гран, но в нем было семечко ситника (Juncus bufonius), которое проросло и принесло цветки. М?р Суэйсленд (Swaysland) из Брайтона, пристально изучавший в продолжение последних 40 лет отечественных перелётных птиц, информирует мне, что ему довольно часто приходилось убивать трясогузок (Motacillae), каменок и луговых чеканов (Saxicolae) на данный момент же по их прибытии на отечественное побережье, перед тем как они успевали опуститься на землю, и наряду с этим он пара раз подмечал маленькие комочки почвы, приставшие к их ножкам. В подтверждение же того, что почва обыкновенно содержит семена, возможно привести довольно много примеров. Так, проф. Ньютон (Newton) отправил мне ногу красной куропатки (Caccabis rufa), которая была ранена и не имела возможности летать, с приставшим к ней комочком сухой почвы весом в 6 1/2 унций. Эта почва сохранялась в продолжение трех лет, но в то время, когда после этого была измельчена, размочена и помещена под стеклянный колокол, из нее проросло не меньше 82 растений; это были 12 однодольных, а также обычный овес и по крайней мере еще один вид злаков, и 70 двудольных, принадлежавших, как возможно было делать выводы по росткам, как минимум к трем различным видам. Располагая подобными фактами, можем ли мы сомневаться, что многие птицы, каждый год переносимые ветром через громадные пространства океана и совершающие каждый год перелеты, как к примеру миллионы перепелов, перелетающих через Средиземное море, смогут время от времени перенести с собой в приставшей к их ножкам либо клювам сухой почва пара семян. Но я еще возвращусь к этому вопросу.
Нам известно кроме этого, что айсберги время от времени несут на себе камни и землю, а в некоторых случаях кроме того хворост, кости и гнезда наземных птиц; чуть ли может оставаться сомнение, что они смогут время от времени, как это было предположено Лайеллем, переносить семена из одной части арктической либо антарктической области в другую, а на протяжении ледникового периода – и в пределах нынешнего умеренного пояса. Так, на Азорских островах солидно число растений, неспециализированных с Европой, относительно с видами вторых островов Атлантического океана, лежащих ближе к материку; к тому же [как это было увидено м?ром Г. Ч. Уотсоном (Н. С. Watson)] они отличаются более северным характером относительно с широтой; исходя из этого, я подозреваю, что Азорские острова были частично снабжены семенами, перенесенными айсбергами на протяжении ледникового периода. По моей просьбе господин Ч. Лайелль запросил г?на Хертунга, не обнаружил ли он на этих островах эрратических валунов, и г?н Хертунг ответил, что им были отысканы громадные куски других пород и гранита, не видящихся на архипелаге. Исходя из этого мы можем с уверенностью заключить, что айсберги, некогда отлагали собственный груз из обломков скал на берегах этих океанических островов, и по крайней мере есть вероятность, что они имели возможность занести ко мне маленькое число семян северных растений.
Принимая к сведенью, что эти различные методы перенесения, и и другие методы, каковые остаются, несомненно, неоткрытыми, действовали с каждым годом в течение десятков тысячелетий, я думаю, было бы, необычно, если бы таким методом не были обширно разнесены многие растения. Эти методы переноса время от времени именуются случайными, но такое выражение не в полной мере верно: морские течения не случайны, как не просто так и направление господствующих ветров. Возможно бы прийти к заключению, что чуть ли какие конкретно?или методы смогут перенести семена на весьма далекие расстояния; с одной стороны, семена не сохраняют собственную жизнеспособность при продолжительном действии на них морской воды, с другой – не смогут сберигаться продолжительно в кишечниках и зобах птиц. Но этих способов было бы достаточно, чтобы перенести их время от времени через море в пара сотен миль шириной, с острова на остров либо с материка на близлежащий остров, но не с одного материка на на большом растоянии лежащий второй. Флоры разных материков при помощи этих способов не смогут смешаться и остаются такими различными, как мы это видим на данный момент. Благодаря направлению морских течений последние ни при каких обстоятельствах не заносят семян из Северной Америки на Английские острова, но они смогут занести и вправду заносят семена из Вест?Индии на отечественное западное побережье, где они, если бы и не погибли от очень продолжительного нахождения в морской воде, не могли бы вынести отечественного климата. Практически ежегодно одна либо две наземные птицы переносятся через целый Атлантический океан, из Северной Америки на западные берега Ирландии либо Англии; но семена имели возможность бы быть перенесены этими редкими странниками лишь одним методом, конкретно сохранившись в почве, которая пристает к их клювам и ножкам, что само по себе есть редкой случайностью. Но кроме того и при таких условиях мала возможность того, что семя попадет на растение и благоприятную почву достигнет полного развития! Однако было бы громадной неточностью думать, что раз таковой отлично заселенный остров, как Англия, не получал, сколько известно (но это было бы весьма тяжело доказать), в течение нескольких последних столетий методом происходившего время от времени переноса мигрантов из Европы либо с какого именно?нибудь другого материка, то и второй слабонаселенный остров, не смотря на то, что и более удаленный от материка, не имел возможности взять колонистов теми же методами. Из сотни видов семян либо животных, занесенных на остров, кроме того значительно менее населенный, чем Британия, возможно, выяснилось бы не более одного, так отлично приспособленного к его новому местожительству, дабы натурализоваться. Но это совсем не может быть важным возражением против значения случайных способов переноса, действующих иногда в течении огромной длительности геологического времени, пока остров поднимался и перед тем как он в полной мере населился. На практически обнажённой почва, населенной только немногими птицами и вредными насекомыми либо кроме того совсем отнять у них, практически каждое семя имело бы возможность прорасти и выжить, в случае, если лишь оно доходило к климату.