Полторы тысячи лет естествоиспытатели, доктора, философы и анатомы преклонялись перед римским доктором Галеном. Его теория кровообращения не вызывала сомнений, вернее, их было страшно высказывать, поскольку церковники заявили ее непререкаемой истиной.
Известный анатом ренесанса Андрей Везалий указал на многие неточности Галена. Он сказал, что никаких отверстий в перегородке между желудочками сердца, как утверждал Гален, нет и что прямого пути из правого желудочка в левый не существует. Доктора, анатомы, монахи всех чинов и рангов — кого лишь не появилось в числе неприятелей Везалия! «Он смеет отрицать учение Галена! Нечестивец!»
Испанский доктор Мигель Сервет (1511—1553) в собственном произведении уделил пара страниц кровообращению: обрисовал открытый им небольшой круг кровообращения. В том же 1553 г. церковники сожгли его как «богоотступника» вместе с написанной им «еретической» книгой.
Только в XVII в. была раскрыта тайна кровообращения. Эта блестящая страница вписана в историю науки британцем Уильямом Гарвеем.
Окончив медицинский факультет Кембриджского университета (Англия), Гарвей уехал совершенствовать собственные знания в итальянский город Падую, где просматривал лекции известный доктор наук Фабрициус Аквапенденте. Данный ученый открыл в венах особенные клапаны. Действительно, он не осознал их значения, и для него они были только подробностью строения вен.
Гарвей задумался над ролью этих клапанов. Но одних размышлений для ученого слишком мало. Нужен опыт, опыт. И Гарвей начал с опыта над самим собой. Туго перевязав собственную руку, он заметил, как рука ниже перевязки скоро затекла, вены набухли, а кожа потемнела. Позже Гарвей произвел опыт над собакой. Он перевязал ей шнурком ноги. И опять ниже перевязок ноги начали отекать, а вены набухать. В то время, когда набухшая вена на одной ноге была надрезана, из пореза закапала густая чёрная кровь.
Еще раз сверкнул ланцет, и еще раз взвизгнула собака. Сейчас вена была надрезана на другой ноге, но выше перевязки. Из пореза не вытекло ни одной капли крови.
Ясно, что ниже перевязки вена переполнена кровью, а над перевязкой крови в ней нет. Что имело возможность это означать? Ответ напрашивался сам собой, но Гарвей не торопился с ним. Он был весьма осмотрительным исследователем и неоднократно контролировал наблюдения и свои опыты, не спеша с выводами.
Возвратившись в Лондон, Гарвей занялся врачебной практикой. Скоро он взял кафедру в Английской коллегии докторов и был в числе придворных докторов. Больных было довольно много, но Гарвей обнаружил время и для научной работы. Он вскрывал разных животных, но значительно чаще кошек, псов, телят. Вскрывал Гарвей и трупы людей: запрещения вскрывать трупы уже не существовало. И всегда он разглядывал артерии и вены, разрезал сердце, изучал предсердия и желудочки. Из года в год Гарвей все лучше и лучше разбирался в сети кровеносных сосудов, строение сердца прекратило быть для него тайной.
Прошло около пятнадцати лет с того дня, в то время, когда юный доктор замечал, как опухала его перевязанная рука. Тайная пути крови в теле была разгадана. Гарвей наметил схему кровообращения. Но, поведав о собственном открытии на лекции, он отказался опубликовать его. Осмотрительный ученый занялся новыми наблюдениями и опытами. Только в 1628 г. вышла в свет книга «Анатомическое изучение о крови и движении сердца у животных».
В данной маленькой книге были обрисованы результаты тридцатилетних опытов, наблюдений, раздумий и вскрытий. Содержание ее очень сильно противоречило многому из того, во что прочно верили врачи и анатомы не только давешних времен, но и современники Гарвея.
Гарвей думал, что сердце — это замечательный мышечный мешок, поделённый на пара камер. Оно действует, как насос, нагнетающий кровь в сосуды (артерии). Толчки сердца — это последовательные сокращения его отделов: предсердий, желудочков, это внешние показатели работы «насоса». Кровь движется по кругам, все время возвращаясь в сердце, и этих кругов два. В громадном круге кровь движется от сердца к голове, к поверхности тела, ко всем его органам. В малом круге кровь движется между сердцем и легкими. Воздуха в сосудах нет, они наполнены кровью. Неспециализированный путь крови: из правого предсердия — в правый желудочек, оттуда — в легкие, из них — в левое предсердие. Таков небольшой круг кровообращения. Его открыл еще Сервет, но Гарвей не знал этого: так как книга Сервета была сожжена.
Из левого желудочка кровь выходит на пути громадного круга. Сперва по большим, позже по все более и более небольшим артериям она течет ко всем органам, к поверхности тела. Обратный путь к сердцу (в правое предсердие) кровь совершает по венам. И в сердце, и в сосудах кровь движется только в одном направлении: клапаны сердца не допускают обратного тока, клапаны в венах открывают путь только в сторону сердца.
Гарвей поведал о собственном открытии сотрудникам-ученым
Как попадает кровь из артерий в вены, Гарвей не знал — без микроскопа путь крови в капиллярах не проследишь. Капилляры же открыл итальянский ученый Мальпиги в 1661 г., т. е. через 4 года по окончании смерти Гарвея. Но для Гарвея было очевидным, что переход крови из артерий в вены необходимо искать в том месте, где находятся небольшие разветвления вен и артерий.
Не знал Гарвей и роли легких. В его время не только ничего не знали о газообмене, но и состав воздуха был малоизвестен. Гарвей лишь утверждал, что в легких кровь охлаждается и изменяет собственный состав.
доказательства и Рассуждения, приведенные в книге Гарвея, были весьма убедительны. И все же, когда книга показалась, на Гарвея посыпались нападки со всех сторон. Авторитет Галена и других древних мудрецов был еще через чур велик. В числе соперников Гарвея были и большие ученые, и множество докторов-практиков. Гарвею было нужно пережить довольно много проблем, но после этого с его учением стали считаться все больше. Юные физиологи и врачи пошли за Гарвеем, и ученый под конец судьбы дождался признания собственного открытия. физиология и Медицина вступили на новый, подлинно научный путь. Открытие Гарвея создало коренной перелом в развитии медицинской науки.
В 1651 г. Гарвей опубликовал собственный второй превосходный труд «Изучения о рождении животных». В нем он обрисовывает развитие зародышей, действительно, не во всех подробностях, поскольку микроскопа у него не было. И все же он сделал последовательность открытии в истории развития зародыша, а основное — твердо установил, что все живое начинается из яйца. Из яйца развиваются не только животные, откладывающие яйца, но и живородящие. Гарвей не видел яйца млекопитающего — оно было открыто только в 1826 г. русским ученым Карлом Бэром, — но смело утверждал, что и зародыш млекопитающих образуется из яйца. Семена растений приравнивались к яйцу животных.
«Все живое из яйца!» — гласила надпись на рисунке, украшавшем книгу Гарвея. Это было главной мыслью книги и стало лозунгом нового направления в науке, лозунгом, что нанес тяжелый удар любителям и сторонникам самозарождения рассказов о зарождающихся в грязи лягушках и о других чудесах.