— И все же сейчас ты пришел, — сообщила она с чуть различимым, но все же вызовом.
Мтеми медлительно улыбнулся собственной горячей ухмылкой. Белые зубы блеснули в сумерках.
Мтеми исправно входил в поликлинику ежедневно. Но — как и прежде — он не доходил к Анне и по большей части убивал время со Стенли. Анна довольно часто видела их совместно, в большинстве случаев они были увлечены беседой, трудясь бок о бок. В то время, когда вождь все же сталкивался с медсестрой, он вел себя выделено культурно. Та, со своей стороны, держалась дружелюбно, но сдержанно. Поведение обоих снаружи было безукоризненно. Но в то время, когда они виделись взорами, то не могли отвести их, как словно бы какая-то очень важная часть каждого из них отказывалась делать что-либо, не считая как направляться велению страсти. В один прекрасный день Анна внесла предложение Мтеми и Стенли выпить чаю на веранде. В присутствии Стенли она ощущала себя непринужденно. Анна с удивлением поняла, что наконец-то ей представилась возможность расспросить Мтеми о его жизни в Англии и о замыслах на будущее. Собственными замыслами Мтеми очевидно жаждал поделиться. Он с жаром говорил об этом: он желал открыть своим людям современный мир, но сохранить древние традиции, о которых забыли многие племена. Анна испытывала непонятное беспокойство, слушая, как он говорит о необходимости почитать предков и сохранить предания и старинные ритуалы. Она не совсем понимала его — так как это были всего лишь языческие обычаи, предрассудки!
— Нет потребности выбирать, — настаивал Мтеми. — Возможно забрать лучшее от обоих миров. А также от большего количества миров.
Стенли сосредоточенно слушал его, то и дело покачивая головой в знак непонимания этих взоров направляться. Но он не решался перечить вождю. Анна же осознала, что не имеет возможности не дать согласие с Мтеми. Ее приводила в восхищение уверенность, с какой он сказал о собственных убеждениях. Он напомнил ей кого-то. Майкла. Уверенный в себе, непоколебимый в собственной вере, искренний, он был душой миссии. Анна была глубоко тронута тем, как Мтеми говорил с ней, — так, словно бы для него было очень принципиально важно, дабы она услышала и осознала его. Так, словно бы она сама была крайне важна для него… В то время, когда Анна осталась одна, мысли ее опять и опять возвращались к Мтеми. Она восхищалась этим другом. В нем немыслимым образом сочетались противоположности, и однако он казался только гармоничным и целостным. И — кроме того для ваганга, королевского племени, — он был поразительно оптимален собой.
Анна все гадала, какие конкретно эмоции Мтеми испытывает к ней. Его влекло к ней, она это знала. В итоге, именно он внес предложение ей прогуляться к озеру. И он кроме этого ощущал эту неуловимую сообщение, которая появилась между ними с того самого дня, в то время, когда они ездили в город, и которая остается между ними до сих пор.
Часть Анны с недоверием и удивлением относилась к этим чувствам и мыслям. Она знала, что им нет места в реальности. Но дом Кики и временная поликлиника были до тех пор пока единственной для Анны действительностью, и ее повседневная жизнь тут казалась практически такой же ненормальной, как и любовь к вождю африканского племени.
«Будь осмотрительна!» — взывал внутренний голос.
Но вторая ее часть желала одного — окунуться с головой в бурлящий поток и забыть обо всем:
Она осознавала, что непременно этому придет финиш.
В то время, когда Джермантаун абсолютно отстроят, эра дома Кики закончится. Анну отошлют в другую миссию, подальше из этого. А также если она будет трудиться неподалеку от деревни ваганга, изменится все. Она превосходно осознавала это. Она опять будет принадлежать миссии.
в один раз вечером Анна решила подняться на привычный бугор, с которого она когда-то заметила дом Кики. Она забрала с собой одного мальчика, вооруженного копьем, он был ее единственным спутником.
Подъем был крутым и изнуряющим. Пара раз Анна была вынуждена останавливаться, дабы вернуть дыхание. Появлявшись на вершине, она начала искать место, откуда была отлично видна миссия.
В у нее все похолодело. С первого же взора было очевидным, что строительные работы близки к завершению. Уже заменили все крыши, в безлюдные оконные проемы засунули рамы со стеклами. Совсем не так долго осталось ждать она возьмёт письмо от епископа с приказом перевезти всех больных в Джермантаун. Совсем не так долго осталось ждать придет время прощаться с Мтеми.
На следующий сутки Анну оторвал от работы шум подъезжающего автомобиля. Она застыла на месте с тампоном в руке, ожидая, в то время, когда автомобиль приблизится. Она кроме того не постаралась предугадать, кто это возможно, либо приготовиться…
Новенький серый «лендровер» с изображением эмблемы миссии на боку показался на дороге. Взор Анны тут же устремился к человеку, что сидел за рулем. Яркие волосы. Наглаженная рубаха.
— Майкл! — Анна выкрикнула его имя, напугав больных.
Она выбежала наружу, но сразу же остановилась — ее застали врасплох противоречивые эмоции. Она весьма желала побежать к нему и обнять собственного ветхого приятеля. Но одновременно с этим она осознавала: много времени прошло с того времени, как они виделись в последний раз. Анна стала совсем вторым человеком — она не была больше той дамой, которую он попросил перевести из Лангали и которая всхлипывала, связавшись с ним по радио. Она неожиданно осознала, что его приезд свидетельствует, что ее дни в доме Кики сочтены.
Майкл медлительно шел к Анне. Она видела, как он наблюдает на ее штаны, нечесаные волосы, ее необычное окружение. В итоге он озадаченно нахмурился.
— Сара шлет тебе здравствуй, — сообщил он, словно бы пробуя применять собственную жену в качестве посредника.
Анна не имела возможности осознать, было ли это чем-то наподобие щита, либо их неспециализированной точкой соприкосновения, либо и тем и вторым.
Неожиданно они были совсем близко друг к другу. В действительности снаружи они остались прежними. Прошло пара секунд, перед тем как замешательство, вызванное смешанными эмоциями, растаяло, они так же, как и прежде были приятелями. Они обнялись. Руки Анны сомкнулись на шее Майкла. Она была как ребенок, отчаившийся одиночеством. Но Майкл практически сходу отстранился от нее.
— Мы все скучаем по тебе. — Его голос был мягким, теплым.
— Желаю, дабы ты поведал мне все-все-все, — попросила Анна, радуясь и незаметно смахивая слезы. — О Кейт. О Саре. Об Ордене. О себе.
Они присели на веранде, дабы выпить по чашечке чая. Сидя в плетеных креслах, наслаждаясь красивым видом, смеясь и болтая, они в полной мере имели возможность сойти за очередных гостей Кики, которых она так обожала приглашать на утреннее чаепитие. По окончании того как Майкл поведал ей коротко обо всем, он неожиданно посерьезнел.
— Я мало переживаю из-за Сары, — поделился он собственными опасениями.
Анну тут же охватила тревога:
— Что произошло?
— Помой-му ничего особого, — ответил Майкл. — Легко в то время, когда вместо тебя приехала новая медсестра — дорогая девочка из Шотландии, — Сара объявила, что больше не желает помогать мне в поликлинике. Она заявила, что ее ученики из местных уже смогут и сами делать все то, что раньше было ее обязанностью, и это в каком-то смысле так и имеется. Заявила, что желает вместо этого заняться, наконец, собственными делами. — Майкл нахмурился. Было очевидным, что он и правда не осознаёт мотивов, движущих Сарой. — Это так на нее непохоже! Ей постоянно нравилось трудиться, общаться с больными. Это ее призвание. И вот неожиданно она объявила, что желает все поменять. Мне думается, что-то с ней не так.
Анна кивнула, но не сообщила ни слова. Часть ее была польщена тем, что Сара отказалась трудиться с новой медсестрой, словно бы так она демонстрировала собственную верность Анне.
— Она сейчас трудится с детьми и матерями, — продолжал Майкл. — Прекратила вести занятия в деревне, но начала ходить по зданиям. С собой берет одну только медсестру из местных, ею же и обученную.
— Звучит не так не хорошо, — отозвалась Анна.
Майкл криво улыбнулся.
— А я-то думал, ты со мной согласишься, — сообщил он. — В случае, если честно, в действительности я виню в этих переменах тебя.
Анна, подняв глаза, встретилась с ним взором.
— Она постоянно подражала тебе, — гнул собственный Майкл. — Думаю, она пробует так доказать, что и сама кое-что может. — Он пожал плечами. — Само собой разумеется, ей это не навредит, хоть это и трудная работа. Не сомневаюсь, в то время, когда ей надоест, она возвратится в поликлинику. Кстати, о поликлинике — продемонстрируй-ка мне, где ты сейчас трудишься. Я обязан буду уехать еще до обеда.
— С удовольствием, — отозвалась Анна.
В нее увеличивалось беспокойство, пока она вела его к палатам, пройдя мимо портрета Кики.
Волноваться не было потребности. Майкл не скрывал собственных впечатлений от замеченного. Он восхищался изобретательностью Анны, в особенности тем, что она прибегает к древним приемам, дабы выйти из непростых обстановок.
— Сестра Барбара была бы впечатлена, — заключил он. — Твой подход, быть может, нетрадиционен, в чем-то кроме того неверен, но ты отлично поработала.
Анне льстили его похвалы, она была довольна, как кошка.
— Многое тут сделано руками Стенли, — сообщила она.
— И это — при таком нехорошем обеспечении. Не знаю, как ты сумела… — Майкл покачал головой.
Анна желала было похвастаться ему настойкой из плюща а также чудодейственным лекарством, спасшим Ндаталу, но, когда представила его реакцию на ее рассказ об этих знахарских снадобьях, решила покинуть эту идею.
Обойдя помещения поликлиники вместе с Майклом, Анна опять почувствовала себя в безопасности — простой миссионерской медсестрой, которая трудится плечом к плечу со своим врачом. В то время, когда к ним присоединился еще и Стенли, она словно бы возвратилась в прежние времена. Врач, бвана. Фельдшер из местных. Старшая медсестра. Все в порядке, все идет своим чередом.
— Ну что ж, всему приходит финиш, — сообщил Майкл по окончании окончания экскурсии. — В том месте, за бугром, уже практически все готово. Сейчас в том месте будет не хуже, чем тут. Врач Маршан из Мурчанзы ушел на пенсию, но о том, кто будет назначен на его место, ничего не известно. Джермантаун станет кроме того лучше, чем прежде.
— И что же сейчас будет с нами? — задала вопрос Анна. Она весьма желала, дабы ее голос звучал тихо.
— Вы со Стенли возвратитесь в Джермантаун. Присоединитесь к сестре Маргарет, ее желают перевести ко мне из Иринги.
Анна без звучно кивала. Она разрывалась между двумя эмоциями — облегчением, оттого что ей дадут вернуться в миссию, и резкой болью при мысли, что ей нужно будет попрощаться с Мтеми. Пробуя совладать со собственными чувствами, Анна встретилась взором со Стенли. Она осознала, что он догадывается о ее эмоциях к Мтеми. И что ему превосходно известно, как и ей самой, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она видела по выражению его лица, что он рад, что они наконец уедут из этого.
Выйдя из дома, Анна словно бы впала в оцепенение. Мысли путались, ее обуревали противоречивые эмоции. Завернув за угол, они нежданно столкнулись с Мтеми. Анна замерла на месте. Ей казалось, что она вынудила его показаться перед ними силой мысли. Скоро забрав себя в руки, Анна представила Майкла и Мтеми друг другу.
— Это — вождь племени ваганга, — сказала она Майклу. — Он сравнительно не так давно возвратился из Англии, где получал образование университете. — Она повернулась к Мтеми. — А это — врач Керрингтон из Лангали.
Приятели пожали друг другу руки, как это делают при встрече британцы.
— Очевидно я слышал о вас, — сообщил Майкл. — От епископа.
Все четверо продолжили путь, учтиво разговаривая. Анна видела, что Майкл держится настороженно. Ничего необычного. В итоге, африканец был сыном того самого вождя, что открыто выступал против христианства. без сомнений, Майкл сейчас гадал, как подобное наследие может сочетаться с получением образования в Англии. Мтеми же держался конечно. Он сказал с Майклом как с равным, расспрашивал его о Джермантауне. Так же непринужденно он болтал и с Анной — как словно бы они были хорошими приятелями. Отвечала ему Анна тихо, официальным тоном. Избрав такую манеру, она шепетильно обдумывала каждое собственный слово. Скоро ее слова и вовсе стали звучать неудобно и как-то натянуто. Майкл посматривал иногда на нее, словно бы пробуя прочесть ее мысли.
Они уже практически добрались до веранды, в то время, когда Майкл заговорил о переезде поликлиники в миссию.
— Совсем не так долго осталось ждать мы прекратим вам докучать, — наполовину не в серьез, наполовину серьезно сообщил он Мтеми.
Мтеми посмотрел на Анну, но промолчал. Казалось, он ожидал от нее каких-то слов. «Я буду скучать» либо «Надеюсь, мы останемся приятелями».
Либо…
Анна была уверена, что ей не удалось скрыть собственного смятения. Она видела, что Майкл пробует поймать ее взор, и потому наблюдала все время куда-то вдаль.
Повисло напряженное молчание, Майкл посмотрел на часы.
— Мне пора, — сообщил он. Голос его раздался неуверенно, в нем улавливались нотки тревоги.
Мтеми извинился и ушел. Анна и Стенли пошли за Майклом к «лендроверу».
— Чуть не забыл, — сообщил Майкл, открыв створку со стороны водителя. — Сара отправила вам мало торта, что она испекла ко Дню рождения Кейт.
С переднего сиденья «лендровера» он забрал маленькой сверток из вощеной бумаги, перевязанный обрывком ленточки, и дал его Анне. Он был сверхтяжелый. Любимый торт Сары, украшенный орешками и сушёными фруктами. Сделанный на совесть.
— Сестра, сестра!
Анна подпрыгнула от неожиданности, услышав крик мальчика. Она чуть не уронила пузырек с настойкой из плюща, которую именно переливала.
— Что тебе необходимо? — задала вопрос она.
— Кое-кто желает с тобой поболтать, — ответил мальчик. — Кое-кто ожидает тебя.
Сердце у Анны забилось посильнее. Она понизила голос до шепота:
— Где?
— У озера.
Передав сообщение, мальчик развернулся и убежал.
Анна зашла в палату. В том месте был Стенли, он именно смотрел за переливанием крови ребенку, больному малярией.
— Я отойду ненадолго, — сказала она ему.
Стенли кивнул. Не смотря на то, что утро началось как в большинстве случаев и работой они были загружены не меньше, чем в любой момент, Стенли не стал ее ни о чем задавать вопросы. За это Анна была ему весьма признательна.
Она пересекла лужайку, вышла на лесную тропу и, перед тем как показаться на берегу озера, остановилась на миг, дабы перевести дыхание и убрать выбившиеся пряди с лица.
Вождь был в том месте, он стоял у самой воды и наблюдал на то место, где появляются духи. Он обернулся, в то время, когда услышал звуки шагов Анны.
— Ты пришла, — сказал он.
— Да, я пришла, — ответила она.
— Мне нужен твой совет, — попросил Мтеми. — Если ты не против.
Анна с большим удивлением подняла брови:
— Само собой разумеется. Можешь задать вопрос меня, о чем желаешь, и я отвечу.
— Я повздорил со своим дядей, регентом, — сообщил Мтеми и умолк. Его взор блуждал где-то по дальнему берегу озера.
Она терпеливо ожидала продолжения, давая ему время собраться с мыслями и вспоминая, что ей известно о регенте. В первый раз она встретилась с ним на протяжении нгомы, а позже еще раз — уже в деревне. Это случилось на протяжении ее второго визита к Зании; тогда она заметила нескольких мужчин, каковые находились перед громадной хижиной. Зания пояснил, что они оказывают помощь регенту пересчитывать мешки с кукурузной мукой, приготовленные на продажу. Регент, говорил он, богатый мужик. У него было столько этих мешков с мукой, что ему приходилось вычислять их партиями по двадцать штук. Каждую партию пересчитывал один человек, применяя наряду с этим все пальцы ног и рук. В то время, когда регент заметил белую даму, стоящую недалеко и замечающую за ним, он символами приказал ей уйти. Анну не поразила его реакция. До нее уже доходили слухи, что именно с его позволения была разграблена поликлиника в Джермантауне, он именно руководил племенем в отсутствие Мтеми.
Наконец Мтеми повернулся к Анне, готовый продолжить собственный рассказ.
— Дальше я буду владеть английским языком, — сообщил он на этом чужом для него языке. — Я желаю, дабы тебе было легче осознать.
Анна немного открыла рот от восхищения. Он владел английским языком с легким африканским выговором, мало протягивая гласные и привнося в собственную обращение мелодичную ритмику суахили. Это было прекрасно и больше напоминало песню.
— Пришло время мне решить, на ком жениться, — продолжил вождь. — Регент внес предложение кандидатуру собственной племянницы, он ожидает моего согласия.
Он опять умолк. Сложно было назвать это молчание простой паузой в беседе, скорее слова иногда нарушали гнетущую тишину. Анна затаила дыхание, опасаясь, что будет слышно, как колотится ее сердце, выскакивая из груди.
— Все годы, пока я получал образование Лондоне, — неторопливо продолжал Мтеми, — я делал все возможное, дабы дамы держались от меня на расстоянии. Не разрешал им приближаться ко мне. — Он улыбнулся. — Мне не было возможности влюбляться. Видишь ли, я постоянно хотел возвратиться в родную деревню. Остаться тут. А ни одна англичанка не захотела бы таковой жизни. Это было бы через чур сложно для нее.
Тут он развел руками. Мелькнула яркая кожа его ладоней. Долгие пальцы.
— Они в том месте и понятия не имеют, что такое африканская деревня.
Анна кивнула. Он был прав. Кроме того на данный момент, по окончании всего, что она пережила с того времени, как приехала в Танзанию, она подозревала, что еще многого не знает о жизни таких сёл.
Мтеми описывал трудности, с которыми сталкивается чужак в деревне. Сказал об отсутствии водопровода, электричества, о прочих паразитах и блохах, и вдобавок о сплетнях — так как всем известно обо всех. Он пристально смотрел за реакцией Анны, пока та слушала его. Она же застыла на месте, хотя знать, но опасаясь услышать, чем же закончится его рассказ.
— Само собой разумеется, — увидел Мтеми, — у жены вождя имеется и кое-какие привилегии. Вместе с тем у нее имеется множество обязанностей. — Он неуверенно умолк, как словно бы никак не имел возможности придумать, чем завершить собственную обращение.
Анна не поднимала голову. Она знала, ощущала каждой клеточкой собственного тела, что наступил решающий момент — поворотный. Она знала кроме этого, что все сообщённое Мтеми — правда. Слова сами сорвались с ее губ, фактически без участия сознания:
— Белая дама может не совладать.
В то время, когда Анна сказала эти слова, она почувствовала, как сожаление и боль сменились облегчением. Она знала, что поступает верно. Подняв глаза на Мтеми, она заметила, что он испытывает то же.
— Какая она — племянница твоего дяди? — задала вопрос она. В горле у нее стоял ком, голос срывался.
— Она прекрасная, — ответил Мтеми. — Станет хорошей женой вождя. Моя мать, Королева, обожает ее.
— А ты? — не удержалась Анна.
Мтеми замешкался, перед тем как ответить:
— Я постоянно хотел жениться на девушке из родного племени.
Анна без звучно кивнула.
Двое находились на берегу озера. Сказать больше было не о чем. Но они никак не могли разойтись, расстаться — не желали обрывать данный последний миг, что принадлежал лишь им двоим.
Затем беседы Анна и Мтеми больше не виделись. Анне довелось как-то услышать один разговор о грядущей свадебной церемонии, но позднее она выяснила, что это всего лишь слухи. Она старалась скрывать собственные эмоции, в то время, когда до нее доходили подобные сплетня. В итоге, что ей за дело до женитьбы вождя?
Но в душе она не имела возможности с этим согласиться.
Я обожаю его. Я обожаю его.
Эти слова она не проговаривала, а выпевала. Они завладели всем ее душой и телом, связали ее по ногам и рукам.
В то время, когда Стенли сказал с Анной о Мтеми, тон его был ровным, слова он подбирал с осторожностью. Но та мягкость, с какой он обращался с Анной, означала, что он знает о ее душевных терзаниях. А в то время, когда они заговаривали о будущем переезде в Джермантаун, его голос был полон энтузиазма в связи с ожидающим их новым больничным комплексом. Неизменно пополняемая аптека. Быть может, со временем у них будет кроме того церковь и школа. Он был похожим отца, расхваливающего школу-интернат, тщетно пробуя компенсировать библиотекой и игровыми площадками родительскую любовь, которая окончательно останется в прошлом.
И вот настал сутки, в то время, когда Анна взяла сообщение о том, что поликлиника в Джермантауне уже готова и что в скором будущем прибудет машина, дабы перевезти всех больных и оборудование. Анна и Стенли должны будут отправиться в том направлении на «лендровере», в то время, когда из дома Кики все вывезут, а сам дом закроют. Их новая сотрудница, сестра Маргарет, уже ожидала их в миссии.
На следующее утро, когда рассвело, джермантаунский «лендровер» уже стоял перед домом Кики, а водитель-африканец из Додомы сидел на земле, опираясь спиной о колесо. Он ездил туда-сюда целый сутки, пока больничные помещения не опустели.
Анна и Стенли задержались в доме, дабы проследить за сохранностью имущества Кики. В то время, когда картины опять развесили на стенах, а мебель расставили по местам, Анна почувствовала, что Кики в доме. Безмолвно блуждая по помещениям, она поймала себя на том, что пробует в мыслях обращаться к незримо присутствующей тут хозяйке.
Разреши мне остаться! Помоги мне сбежать! Спаси меня. Сделай меня сильной.
Мтеми принадлежал к числу тех вождей, каковые не гнушались помогать своим людям. Он считал, что обязан быть тут, — он вождь ваганга, его племя лишь победило, оттого что вблизи их сёла разместили поликлинику. Но он старался держаться от Анны подальше.
В то время, когда все нужное было наконец сделано, перед домом собралась масса людей, дабы проститься с Анной и Стенли. Их ассистенты и Ндатала плакали, передавая им на прощание подарки. Внезапно все утихли, в силу того, что вперед выступил Мтеми, дабы вручить официальные подарки от всех ваганга.
— Мы благодарим вас, — сообщил вождь на языке собственного племени, а после этого повторил эти же слова на суахили. — Искренне благодарим.
Произнося это, он внимательно наблюдал Анне в глаза. Она видела, что его глаза сверкают, и не только от броского солнечного света.
— Ты — вторая белая дама, которая по праву заслужила место в отечественном племени, — продолжил он.
Он подал символ, и мужик из местных сделал ход вперед, держа в руках самодельный табурет. Анна подошла ближе, дабы принять данный презент. Мтеми покачал головой:
— Твой стул будет храниться в хижине предков. Совместно со стулом Кики.
Настал черед Анны сказать.
— Прощайте, и благодарю вас всем. — Слова еле слетали с ее губ. — Я ни при каких обстоятельствах не забуду время, совершённое тут, с вами.
Договорив, она поклонилась. Она сцепила руки так прочно, что костяшки пальцев побелели.
— Что произошло? — тихо обратился к ней Мтеми.
Она непонимающе взглянуть на него.
— У тебя кровь, — сообщил он.
Проследив за его взором, Анна заметила, что из пальца на ее руке идет кровь. Она еле припомнила , что порезалась об острый угол картинной рамы.
— Я поранилась, — пояснила она.
Я истекаю кровью в. Умираю…
— Необходимо промыть рану, — твердо сообщил Мтеми.
Он обращался сейчас к Стенли, что уже принес из «лендровера» пузырёк и бинт с настойкой из плюща. Масса людей замерла, замечая за тем, как вождь уводит Анну в дом.
Анна и Мтеми находились в кухне Кики около раковины, рядом с огромным окном, которое выходило на лужайку, где все еще пребывали ваганга. Они не постарались подойти ближе, но смотрели за каждым перемещением собственного вождя.
Мтеми забрал руку Анны в собственную и подставил порезанный палец под струю воды. По его чёрной коже сбегала вода, окрашенная ее кровью. Через пара секунд он закрыл кран. Осторожно стёр уголком собственной накидки ее пальцы, ладонь, предплечье и запястье. Полил настойкой порез. Анна почувствовала легкое жжение, но ей казалось, что все это происходит не с ней, — так как Мтеми держал ее за руку, он был так близко. Его рука была горячей. Сильной.
Мтеми забрал бинт и начал перевязывать палец Анны. Его перемещения были медленными, словно бы он желал оттянуть момент расставания. Анна всматривалась в лицо Мтеми, затаив дыхание. Его прикосновения были такими осмотрительными, такими ласковыми! Ей казалось, что он через чур скоро перебинтовал ее порезанный палец и завязал узелок.
— Все, — сообщил Мтеми.
Bсe .
Он улыбнулся Анне одними губами. Глаза его были холодными. Это окончательное слово было сказано быстро, срывающимся от боли голосом.
— Сейчас все в порядке.
— Благодарю.
Анна взглянула вождю в глаза. Их взоры встретились и продолжительно не отпускали друг друга. После этого он отвернулся, порвав эту незримую сообщение, и вышел.
Опять показавшись перед собственными людьми, Мтеми кивнул Стенли, а после этого ушел, не оборачиваясь. Зная о том, что на нее устремлены все взоры, Анна решила быть жёсткой как гор. Но она не смогла удержаться, дабы не обернуться и не взглянуть, как он уходит.
Как решительно удаляется его высокая фигура.
Как он прячется за кустарником.
Скоро и остальные последовали за вождем, покинув Анну, Стеили и их ассистентов на дороге у загруженного «лендровера».
— Я буду через 60 секунд, — дала обещание Анна.
Она побежала через сад и скоро скрылась за опущенными ветвями погребального дерева Кики. Стоя в том месте, она представила лицо в далеком прошлом погибшей дамы. Она видела ее глаза, наглую ухмылку. Она постаралась привести к знакомому ощущению присутствия Кики — перенять силу от человека, что, как ей представлялось, был стойким и свободным, храбрым и свободным.
Опустив взор, Анна увидела что-то яркое среди увядших цветов у подножия дерева. Она согнулась и подняла находку.
Кроваво-красная роза.
Поднеся цветок к лицу, она глубоко вдохнула его запах. Он был сильным и сладким. Запах обволакивал ее, принося с собой воспоминания о Мтеми, броские и четкие.
Вот Мтеми появляется у нее за спиной. Радуется. Обращается к ней. Мтеми поднимает в атмосферу капризничающего ребенка и ласково прижимает его к собственной груди. Мтеми танцует с копьем в руке на протяжении нгомы. А позже без звучно ожидает ее в тени деревьев.
Сейчас он казался ей более настоящим, чем когда-либо с момента их знакомства.
Более дорогим сердцу…
Возвратившись к «лендроверу», Ант открыла боковую створку и потянулась дотянуться что-то с сиденья. Извлекла из автомобиля собственный чемодан. После этого отыскала микроскоп и медицинскую сумку в ветхом древесном ящичке. И поставила эти три вещи прямо на землю около автомобиля. Было что-то неосуществимое, нереальное в ее действиях — она словно бы видела на данный момент себя со стороны. Она обернулась к Стенли.
— Я не еду, — сообщила она.
Потрясение, ужас, сомнение, а позже боль отразились на лице приятели. Он взглянул Анне в глаза. Африканец ничего не сообщил, но она знала, что он полностью поймёт, как неправильно то, что она делает. Он медлительно кивнул.
— Помолимся совместно, — сообщил Стенли.
От его слов у Анны перехватило дыхание. Если бы Стенли все же постарался разубедить ее, предостеречь, то ей, быть может, легче было бы проститься с ним. Она склонила голову, ее глаза наполнились слезами, пока она слушала, как Стенли произносит привычные, привычные ей фразы, обращаясь к Всевышнему. Он сделал ясную паузу, словно бы давая Анне последний шанс передумать, и только позже закончил молитву, сказав последнее «Аминь».
Он пожал ей руку, это рукопожатие было крепким и уверенным. После этого он сел в «лендровер», развернул ключ зажигания и медлительно тронулся с места.
Анна запаниковала так, что ей стало дурно. Она не имела возможности оторвать взора от Стенли, его сильных рук, держащих руль, его склоненной головы, его неизменной рубахи цвета хаки. Она почувствовала непреодолимое желание побежать за автомобилем, заявить, что она передумала. Но так и не смогла сдвинуться с места. И он уехал.
Решение было принято. Она осталась одна.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Дорога, ведущая в деревню, тянулась через бугор, мимо рощи и низких скал. Анна шла медлительно — ее поклажа была тяжелой. Само собой разумеется, было бы разумнее, как она сейчас осознавала, покинуть часть собственных вещей у дома Кики. Но у нее их осталось так мало, что она не имела возможности позволить себе хоть на миг расстаться с ними.
В то время, когда она, наконец, поднялась на бугор, все, что ее заботило, — это боль натруженных мышц и ручка чемодана, вонзившаяся в пальцы: тогда она просто начала наблюдать на землю, отыскивая взором колючки и насекомых — хоть что-нибудь, только бы не думать о сделанном ею выборе.
Новость о появлении белой дамы добралась до деревни раньше нее. В то время, когда она доходила к окраине, обитатели уже вышли на пороги собственных домов, дабы взглянуть на нее. Многих из них Анна знала отлично — им довелось быть ее больными. Но она не услышала от них дружелюбных приветствий, которых так ожидала. Они просто провожали ее взорами, не говоря ни слова и не предлагая оказать помощь. Анна сделала вывод, что они просто не знают, приветствовать ее либо нет, а вдруг приветствовать — то как именно. Она была миссионеркой, нёсшей ответственность за поликлинику. Но кем она стала сейчас? Явилась нежданно в деревню с вещами. Совсем одна.
Анна шла между хижинами, опустив глаза, шла к огромному ветхому дереву, у которого в большинстве случаев проводились собрания племени. Сейчас, в то время, когда она появилась в деревне, только одна идея занимала ее, только одну цель она преследовала. Заметить Мтеми. Возможно, поболтать с ним. Дотронуться до него… А больше у нее не было никаких замыслов — и никакого будущего.
Она споткнулась об острый камень. Чуть сохранив равновесие, она подняла глаза. в первых рядах, у дерева, стояла несколько солдат. Они разглядывали тушу антилопы, ощупывали ее, оценивая. Один из них внезапно поднял голову и заметил Анну. Миг — и уже все приятели наблюдали в ее сторону. Они замерли, словно бы каменные изваяния, в неудобных позах. Повисла продолжительная пауза. После этого вперед выступил один из них.
Анна остановилась. Ее обуяли тревога и радость, в то время, когда она определила Мтеми. Не отрывая глаз от его лица, не хорошо различимого на таком расстоянии, она медлительно поставила на землю собственную поклажу.
Вождь неуверенно направился к ней, словно бы не веря своим глазам. Он смотрелся озадаченным. Анна еле сглотнула .