— Не могу поверить, — согласилась она. — Весь день без работы!
Сказав эти слова, она мгновенно почувствовала угрызения совести. Но поездка в Мурчанзу была для них вынужденной: лекарства, обещанные региональным комиссаром, они не взяли, и Анна сделала вывод, что нужно будет нанести визит врачу Маршану. Она сохраняла надежду, что в случае, если встретится с ним лицом к лицу, то он без промедлений примет меры, дабы выполнить собственный обещание.
Анна откинулась на спинку сиденья. Она наблюдала на лицо Стенли. Для них стало естественным все время быть совместно. С ним ей было так легко, так надежно. Она взглянуть на его руки, тихо лежащие на руле, уверенные и опытные собственный дело. Анне в голову пришла одна идея.
«Я бы доверила ему собственную жизнь».
Какой-то блестящий предмет на его рубахе привлек ее внимание. Присмотревшись, она заметила, что Стенли приколол эмалированный значок — это была эмблема Внутренней миссии Танганьики. На нем была изображена Библия с двумя африканскими копьями, как будто бы эти три предмета были как-то связаны между собой. «Но это вовсе не так», — поразмыслила Анна. Копья и щиты, танцы, легенды, песни аборигенов, не говоря уже о народной медицине, — все это должно провалиться сквозь землю. Для них нет места рядом с Библией.
Они добрались до основной дороги и развернули налево, в сторону, противоположную Джермантауну. Они ехали в Мурчанзу. Скоро в первых рядах показался африканец. Он стоял на обочине дороги под деревом. Стенли скинул скорость. Анна всмотрелась в кусты, пробуя заметить остальных ожидающих. Так как в то время, когда останавливаешься, дабы подвезти одного путника, обязательно появляется еще пара, и в течение 60 секунд машина оказывается забитой партнерами, дамами, детьми, курами, велосипедами…
— Это вождь, — сообщил Стенли.
— Нет, это не он, — возразила Анна: она уже видела, что на парню западная одежда.
— Он сказал, что отправится с нами, — добавил Стенли, притормаживая, — на случай, в случае, если появятся неприятности.
Анна посмотрела на него. Она предпочла не спрашивать, по какой причине он ее не предотвратил: это было так по-африкански — событиям происходить и наряду с этим не тратить лишних слов. И, в итоге, в случае, если вождь заявил, что желает отправиться с ними, ему чуть ли возможно было отказать.
В то время, когда «лендровер» остановился, Стенли непринужденно, в собственной простой манере поздоровался с Мтеми.
— Вы отлично одеты, — увидел он.
И не соврал: одет вождь был с иголочки, на рукавах светло синий рубахи кроме того остались фабричные складки.
Мтеми обширно улыбнулся.
— Разве этим утром я не похож на современного танзанийца? Меня кроме того в полной мере смогут принять за оксфордского юриста! Разве это не верно? — Он, как в любой момент, сказал на суахили.
Стенли захохотал. Анна с удивлением следила за ними: похоже, ее вождь и помощник успели подружиться.
Мтеми обошел автомобиль, дабы поздороваться с Анной. Она осознала, что он также обратил внимание на ее новый костюм. Она неудобно заерзала на сиденье, гадая, где захочет сесть вождь. Недолго думая, он забрался на заднее сидение.
Они отправились дальше. Анна мало нервничала по причине того, что сзади нее сидит мужик. Ей казалось, что сидеть спиной к нему невежливо, но радовалась, что он не видит ее лица, что волосы закрывают ее плечи. Она ощущала себя неудобно. В итоге, Мтеми не простой африканец. То, что он побывал в близком ей мире, то, что он получал образование университете и жил в Лондоне, как будто бы усиливало некую неясность их взаимоотношений. Делало его практически равным ей.
До тех пор пока они ехали, Мтеми, просунув собственную долгую руку в голубом рукаве между Анной и Стенли, показывал им на местные достопримечательности, обсуждал со Стенли виды на урожай и расспрашивал Анну о ее работе в Африке. Он казался весьма спокойным, и понемногу его самообладание передалось Анне. Она повернулась на сиденье так, дабы видеть его. Он довольно часто радовался; ухмылка на мгновение освещала лицо Мтеми и придавала ему более юный и озорной вид. В таких ситуации он совсем не был похожим вождя.
Слушая его анекдоты и рассказы, Анна ощущала, что напряжение, сковывавшее ее в последние месяцы, понемногу уходит, и его сменяет беззаботность. Неожиданно ей показалось, что все будет отлично, она кроме того поразмыслила, что ей повезло, — разве не здорово путешествовать в автомобиле по красивой стране, покинув заботы и больницу на большом растоянии сзади? За рулем надежного «лендровера» — ее хороший приятель, а на заднем сиденье устроился занимательный новый знакомый, опытный массу занятных историй. Она улыбнулась, глядя на мелькавшие за окном деревья.
Они были в Мурчанзе около 12 часов дня. Проехав мимо сараев и хижин предместья, они скоро добрались до более солидных построек в историческом центре города. Анна отыскала в памяти, как приехала на ЖД станцию, не подозревая, что поблизости бурлит жизнь, — легко с платформы города не было видно. Мтеми попросил Стенли остановиться у павильона с индийской едой. Вождь провалился сквозь землю в на пара мин., после этого показался с бумажным пакетом в руках.
— Самоса, — заявил он, забравшись на собственный место.
Он внес предложение Анне хрустящий поджаренный треугольник, блестящий от масла. Перед тем как передать его ей, он выжал на него ломтик лайма. Сок стекал с корочки самосы на пальцы Анны.
Она вонзила зубы в угощение. Свежая самоса разломилась, стал виден мясной фарш, от которого исходил пряный запах. Резкий вкус лайма придал ему пикантности. Анне показалось, что за многие годы она не ела ничего вкуснее.
— Заберите еще, — внес предложение Мтеми.
Анна с большим удивлением взглянуть на маленький кусочек выпечки, оставшийся у нее между пальцами. Она и не увидела, как съела самосу.
Стенли, не привыкший к насыщенному вкусу, жевал самосу с осторожностью, но скоро он также готовься забрать еще одну. Анна разрешила войти по кругу пластмассовую бутылку с водой, дотянувшись ее с заднего сиденья «лендровера». Они все выпивали по-африкански, не прикасаясь губами к горлышку.
— Разве мы сейчас не готовы встретиться с врачом? — задал вопрос Мтеми.
— Готовы, — дала согласие Анна.
Но она имела в виду не то, что они подкрепились, а тот факт, что присутствие вождя делало возможность встречи с врачом менее пугающей.
Найти побеленное бунгало правительственного медицинского работника выяснилось несложно. Врач Маршан вышел поздороваться с ними, но чуть не споткнулся при виде Анны в бирюзовом платье, стоящей между двумя африканцами.
— Ваши лекарства тут, — сразу же сказал он. — Я уже планировал их послать.
Ни Анна, ни Стенли, ни вождь не задали вопроса о обстоятельствах задержки. Лекарства тут, и лишь это имело значение. Погрузка обнадеживающе громадных и тяжелых коробок в «лендровер» не заняла довольно много времени. Анна зашла в бунгало, дабы подписать кое-какие бумаги. Врач вытащил из сейфа толстую пачку купюр.
— Ваша заработная плат, — сообщил он, протягивая ей деньги. — Это оплата одолжений одной австралийской медсестры и одного обученного ассистента-африканца. И положенные средства на накладные затраты.
Анна взвесила пачку в руке, думая, что же с ней делать. Она уже жалела, что не надела штаны с карманами либо не забрала с собой какую-нибудь практичную сумочку. В итоге она согнула купюры пополам и сунула их за пояс. Через чур поздно она отыскала в памяти, что так поступают африканские девушки легкого поведения. Стенли растолковал ей это, в то время, когда в один раз масса людей африканцев посмеялась над тем, как она передавала деньги, согнутые пополам.
— Смотрите, — говорили они, толкая друг друга локтями и ухмыляясь, — она платит «женскими деньгами».
Ну что ж, поразмыслила Анна, это и правда «женские деньги», так как конкретно дамы в большинстве случаев приходили в поликлинику, принося на руках собственных больных детей. Конкретно сердца этих дам разбивались значительно чаще…
Покончив с делами, Стенли решил воспользоваться возможностью и отогнать «лендровер» на технический осмотр. В то время, когда он уехал, покинув Анну и Мтеми на обочине дороги, они оба нежданно почувствовали неловкость.
— Давайте выпьем чего-нибудь прохладительного, — внес предложение Мтеми.
Не обращая внимания на то что Стенли не было рядом, он так же, как и прежде сказал на суахили. Анна сделала вывод, что он так поступает преднамеренно: в чужой стране жить — чужие обычаи обожать, а означают, в Танзании направляться говорить на языке местных жителей. Он так как получал образование Оксфорде, исходя из этого, владеет английским языком так же вольно, как и она, а быть может, и по большому счету безукоризненно.
Мтеми повел ее на противоположную сторону широкой грунтовой дороги, где стояло строение со сделанной вручную вывеской. Корявыми, громадными красными буквами на ней было написано: «HOTELI».
— Больше в этом городе идти некуда, — пояснил Мтеми, пропуская Анну в узкую дверь.
В было прохладно, но чувствовался запах недорогих духов и пота. Мужик за слабо освещенной барной стойкой лениво гонял мух нечистым кухонным полотенцем. Две африканки с некрасивым макияжем, навалившись грудью на стойку, звучно говорили. В то время, когда в помещение вошли Анна и Мтеми, дамы быстро замолчали и уставились на них, открыв рты. Они подробно изучили лицо, фигуру и причёску Анны, после этого перевели внимание на Мтеми. Откуда-то доносились звуки расстроенного фортепиано.
— Давайте присядем тут, — внес предложение Мтеми, кивая в сторону столика на двоих, находившегося в углу.
Рядом со столиком пребывало маленькое окно, откуда в помещение попадал свежий воздушное пространство. Анна села. Ее стул зашатался, и она подвигала его на неровном полу, пробуя отыскать более устойчивое положение. Тем временем в ее голове теснились вопросы. Что заказать? Кто будет платить? Необходимо ли ей извлекать собственные свернутые пополам деньги прямо тут, перед этими африканками, каковые смотрелись, как девушки легкого поведения…
— Кока-колу? Лимонад? — задал вопрос Мтеми.
Анна мало помолчала, перед тем как ответить: она внезапно осознала, что не желает выпивать приторно-сладкий напиток. Чего она вправду желала — это холодного пива. Но заказ спиртного имел возможность произвести нехорошее впечатление на Мтеми. Она представила, что перед ней стоит янтарно-золотой напиток, увенчанный белой пеной…
— Я бы не отказалась от пива, — решительно заявила она.
Мтеми легко немного поднял бровь и подозвал бармена.
— Tuska mbili . — Два пива «Туска».
Девушки за стойкой захихикали.
— Не обращайте на них внимания, — сообщил Мтеми. — Они просто не ожидали встретиться с нами тут, лишь и всего.
Скоро показались две бутылки пива и два нечистых стакана.
— Думаю, лучше выпивать из бутылок, — внес предложение Мтеми.
Что-то необычное — декадентское — было в том, как они потягивали пиво из горлышек. Элеонора предпочла бы заболеть, но выпивала бы из нечистого стакана: Анна в этом никак не сомневалась. Пиво было прохладным и пенистым, пикантным и освежающим. Она неторопливо глотала его, запрокидывая голову, наслаждаясь вкусом. Мтеми также не торопясь потягивал пиво. Оба молчали. Анна поразмыслила, что, быть может, африканец ощущает то же, что и она: если они начнут расспрашивать друг друга, то вопросам не будет финиша. А ответы окажутся через чур сложными.
Мтеми подошел к ветхому музыкальному автомату, затиснутому в самый угол помещения, и кинул в него монетку. Зазвучала мелодия. Анна сразу же определила эту песню: она была популярной в Мельбурне несколько лет назад.
— Как такие пластинки попадают ко мне? — задала вопрос она Мтеми, в то время, когда он возвратился за столик.
— По-различному, — ответил он, обнажая в ухмылке белые зубы. — Это Африка. Ни при каких обстоятельствах не знаешь, что возможно тут отыскать.
Анна улыбнулась в ответ и нежданно осознала, что Мтеми изучает ее лицо. Он осторожно кивнул, словно бы принял предложение либо презент.
Они опять сидели без звучно, слушая песню. Боковым зрением Анна заметила, как одна из девушек за стойкой постаралась поцеловать бармена. Он оттолкнул ее, очевидно испытывая и отвращение, и замешательство. Сперва его реакция озадачила Анну, но после этого она отыскала в памяти, что у африканцев не принято целоваться. Она прочла это в одном из книжек по миссиологии. Создатель привел это как пример, говоря о том, что европеец не должен вычислять, что особенности его культуры распространяются и на другие страны. В книге было написано, что эскимосы не целуются, вместо этого они трутся кончиками носов. Но что вместо поцелуя делают африканцы, читателю не разъяснялось.
Через заднюю дверь помещения в помещение вошли пара африканцев. Они внимательно наблюдали на Анну и Мтеми, потягивая пиво у барной стойки. После этого с улицы несмело вошла белая дама. Она была одета в простое, похожее на униформу, миссионерское платье. Не теряя ни 60 секунд, она попросила бутылку «кока-колы» и протянула деньги, стараясь не наблюдать на девушек у стойки. Анна с большим удивлением уставилась на посетительницу. Случайная встреча с белой дамой тут, в Мурчанзе, показалась ей необыкновенной. Анна уже планировала встать и подойти к ней, дабы поздороваться, как это делают европейцы, видясь в африканских глубинках, но опоздала она кроме того пошевелиться, как миссионерка повернулась и увидела ее. Лицо незнакомки окаменело, но, сделав над собой упрочнение, она легко улыбнулась, забрала колу и быстро вышла.
Анна уставилась на стакан. Она ощущала, как краснеют ее щеки. Она знала, что белая дама отнеслась к ней пренебрежительно не только по причине того, что она сидела в баре отеля с другом и выпивала пиво, не смотря на то, что и этого хватало. Анна была уверена: это произошло по причине того, что ее спутником был африканец, и, сидя тут вдвоем, они смотрелись как пара. В миссионерских кругах таковой альянс был делом неслыханным, а также для национальных служащих-европейцев и белых поселенцев это было табу. Белые приятели время от времени виделись с темнокожими дамами, но не наоборот. Это было золотым правилом. На чем оно основывалось, Анна осознать не имела возможности. Но, она и не пробовала. Да ей ни при каких обстоятельствах и не приходилось…
Она взглянуть на Мтеми, гадая, увидел ли он, что случилось.
Он поймал ее взор и захохотал.
— Понимаете, я в первый раз по окончании возвращения ко мне почувствовал себя тёмным, — согласился он.
Анна думала, как ему ответить, и, не глядя Мтеми в глаза, сообщила:
— Возможно, в то время, когда вы возвратились, вас очень многое удивляло?
— Да, — дал согласие Мтеми. — Я на очень многое начал обращать внимание, к примеру, на тот факт, что тут, дома, люди в большинстве случаев никуда не торопятся. А солдаты одного со мной возраста, повзрослев, совсем остались прежними. — Он говорит вольно, радуясь уголками губ. — А вы, сестра, разве не вычисляете Африку необычной страной?
— Да. — Анна кивнула. Ее маленький ответ раздался так с уверенностью, что они оба захохотали.
До тех пор пока звучала следующая песня, бар медлено наполнялся людьми. Возможно, поблизости автобус высадил пассажиров либо закрылся рынок. Новые визитёры заняли все стулья за столами и выстроились у барной стойки, где официант стал в лихорадочном темпе разливать напитки. Зазвучала еще одна мелодия, В этом случае популярная африканская песня с живым ритмом. Через пара мгновений все люди в баре, не считая Анны и Мтеми, стали подниматься. Они разбились на пары и начали танцевать, каждое мгновение создавая музыки и движений совершенное единство тела, которое у африканцев в крови.
Мтеми и Анна остались сидеть — две неподвижных фигуры на фоне водоворота перемещений, заполнивших пространство около них. Это создало чувство близости, как будто бы они были влюбленными и захотели остаться вдвоем в собственном мире. Анна поразмыслила: может, им присоединиться к танцующим? Но осознала, что тогда они еще больше будут быть похожим несколько.
Подняв глаза, Анна встретила пристальный взор Мтеми. На какое-то мгновение чувство близости стало вправду настоящим. Правдивым.
Они допили пиво и ушли.
Путь к дому Кики Мтеми было нужно выполнить на переднем сиденье «лендровера», так как заднее было загромождено лекарствами, взятыми от врача Маршала, и кое-какими вещами, приобретёнными в торговых лавках. Анне было нужно сесть в первых рядах между Стенли и Мтеми. Сиденье было не весьма широким, а так как не было возможности мешать Стенли, ей было нужно сидеть прикасаясь к Мтеми. Не смотря на то, что Анна и старалась не прикасаться к нему, она чувствовала шепот тепла его тела на собственной коже. Прядь ее долгих волос легла на его рубаху: рыжая полоса на голубом фоне.
Через несколько часов дорога отправилась на протяжении реки. На отмели африканки стирали белье. Дети купались, смеясь и плескаясь. В «лендровере» было через чур жарко и пыльно, и Анна с завистью следила за купальщиками. Она увидела, что течение реки стремительное: это означало, что в воде нет улиток, переносящих паразитов.
— В том месте водятся крокодилы? — задала вопрос она.
— Не тут, — ответил Мтеми. — Люди постоянно купаются в этом месте.
Анна окинула взором реку, воображая прикосновение прохладной воды к коже, и отыскала в памяти, что последний раз плавала в муниципальном бассейне Мельбурна.
— Жаль, у меня нет купального костюма, — сообщила Анна.
Стенли махнул рукой за пояснице.
— У меня имеется.
Он был доволен собой. Анна знала: ему нравится ощущать себя человеком, у которого в любой момент имеется все нужное — инструменты, лекарство, информация, кипяченая вода.
— Желаете остановиться? — задал вопрос он.
— Лучше не нужно, — сообщила Анна; ей показалось, что это будет неправильно…
Но река текла на протяжении дороги, взывая к ней, давая слово прохладное, сладостное погружение.
— Уверены, что тут нет крокодилов? — уточнила она.
Стенли скинул скорость.
В то время, когда они вышли из автомобиля, приятели удалились вверх по течению, дабы не смущать Анну. Она отыскала частые заросли кустарника и пробралась в них. Убедившись, что ее никто не видит, она сняла собственный бирюзовое платье и повесила его на ветку — этикетка с надписью «Жорж» казалась полностью неуместной в окружении белых шипов. После этого Анна сняла нижнее белье. Обнажённой она ощущала себя уязвимой: ее имели возможность укусить, она имела возможность поцарапаться. За ней имели возможность подглядывать, наконец! Она скоро завернулась в один из кусков ткани, каковые ей дал Стенли, и связала ее тугим узлом, дабы она не сползла.
Анна зашла в прохладную воду, наслаждаясь ее прикосновением к разгоряченной коже. Вдалеке раздавались низкие голоса Стенли и Мтеми и эхом разлетались по перелеску. Она нырнула в тишину. Дно реки было мягким, как шелк. Вынырнув, она легла на пояснице и закрыла глаза, разрешая воде нести себя по течению. Открыв глаза, она заметила, что ее отнесло довольно далеко — на середину реки. Она поплыла к берегу, но течение тут было сильное. Анна ощущала, что ее сносит весьма скоро. Она не паниковала, потому, что знала, что делать: плыть наискосок, понемногу приближаясь к берегу. Но все ее ничего сделать не удалось, и ее охватила паника, сердце забилось стремительнее. Она открыла рот, дабы позвать на помощь.
Неожиданно рядом с ней показался какой-то человек. Чьи-то руки обхватили ее — руки более сильные, чем течение.
Стремительными уверенными перемещениями Мтеми выгреб на надёжную отмель, после этого он помог Анне выбраться на берег. Она села на траву и, согнув ноги, положила голову на колени, пробуя отдышаться. Мтеми присел на корточки около нее. Она ощущала, что он разглядывает ее, следит за тем, как вода сбегает струйками по ее волосам и пояснице. Мокрая ткань прилипла к ее телу.
Анна покосилась на него, встретилась с ним взором и отыскала в памяти, как ее охватила паника от осознания того, что ее уносит течение. Отыскала в памяти чувство обнимающих ее рук. Отыскала в памяти, как сильные пальцы вцепились в ее запястья.
— Благодарю, — она. — Мне было страшно.
Мтеми наблюдал на нее еще пара секунд.
— Я думал, австралийцы все хорошие пловцы. — Он сообщил это легкомысленно, чуть насмешливо.
Анна улыбнулась. Она опустила взор на его руку, согнутую в локте, появлявшуюся так близко около ее колена. Его чёрная кожа была ровной, совершенной. Без единого волоска. Она совсем не была похожим кожу мужчин белой расы — тех, чьи прикосновения она воображала в мечтах… Ее глаза скользнули по его телу и остановились на груди. На ней что-то было. Какой-то символ. Присмотревшись, Анна осознала, что это ритуальный шрам — узор из трех изогнутых линий, глубоко прорезавших кожу. Ее пробрала дрожь: это было напоминание о второй стороне сидящего рядом с ней приятели, о том, что он вождь, что носит шкуры животных, а не брюки и рубашку. Солдат.
Нежданно около Анны показался встревоженный Стенли.
— Мы не следили за тобой, — пустился он в разъяснения. — Я пологал, что ты на мелководье, так все дамы делают.
Анна стыдливо кивнула.
— А я не считала, что течение так сильное.
— Слава Всевышнему, ты цела! — Стенли воздел руки к небу, а, опустив их, сообщил: — Пора возвращаться.
Возвратившись в «лендровер», они посмеялись над данной историей. Стенли с уверенностью вел машину, они преодолевали километр за километром. Солнце уже опускалось, окрашивая пейзаж в золотистые тона.
Наконец показался бугор у дома Кики. Анна взглянуть в боковое окно и заметила, что на нее наблюдает Мтеми. Она сдержанно улыбнулась и отвернулась к второму окну. Она была смущена из-за сегодняшних событий — из-за необычной перемены в отношениях с этим человеком, из-за этих метаний между равнодушием и близостью, каковые, казалось, не зависели он нее. «на следующий день, — сообщила она себе, — это все покажется мне легко наваждением. Мтеми опять станет вождем, которого будут отделять от меня бусы, одеяние, копье, грязь на коже. А я стану простой белой медсестрой. Волосы я скручу в пучок, мои руки будут вонять дезинфицирующим средством, а мысли будут заняты лишь потребностями больных».
К концу следующего дня, в то время, когда Анна изнемогала от жары и трудной работы, Мтеми показался у нее за спиной в пункте раздачи лекарств.
— Я желаю продемонстрировать тебе озеро, — сообщил он.
Анна не сдвинулась с места, ее руки порхали над последовательностями пузырьков. Она была уверена, что неправильно осознала его слова. Но в то время, когда она в мыслях перевела их на английский второй раз, то осознала их совершенно верно так же.
Мтеми улыбнулся:
— Не волнуйся, я не кличу тебя поплавать.
Анна не сводила с него глаз. Она не знала, что ответить. Из взаимоотношений с африканцами — она была в этом уверена — не имело возможности выйти ничего хорошего. И уж тем более ничего хорошего ей не принесут прогулки с местным вождем в уединенных местах.
— Я буду ожидать тебя, — сообщил Мтеми, — в том месте, где заканчивается сад и начинаются заросли кустарника.
Сказав эти слова, он вышел из помещения.
Анна глубоко набралась воздуха. Сейчас в пункте раздачи не считая запаха лекарств витал еще и узкий запах охры и дымка.
Достаточно легко она отыскала то место, где сад переходил в дикие заросли. Британский декоративный кустарник и ровно подстриженная живая изгородь соседствовали с африканскими лианами. Анна прохаживалась туда-сюда, глядя по сторонам.
Мтеми нигде не было.
Спустя некое время Анна отправилась к дому. Она пробовала заглушить собственные бушующие эмоции. Облегчение. Разочарование. Смущение…
Рядом хрустнула ветка. Анна быстро обернулась на звук. Прямо сзади нее стоял вождь. В собственном простом одеянии и с копьем в руке он смотрелся безжалостным дикарем. Анна почувствовала, как вся она напряглась.
— Я не увидела тебя, — сообщила она, пробуя сказать ровно.
— Я так как охотник, — отозвался мужик.
Мтеми вел Анну по узкой тропе между увитыми лианами деревьями, пока они не были на берегу озера. Анна ахнула от восторга при виде открывшегося ей пейзажа. Она неоднократно видела озеро издали, но никак не имела возможности отыскать время прийти ко мне и налюбоваться им вблизи. Вода цветом напоминала кофе с молоком; берега, красные от примеси охры в земле, поросли узкими камышами. Чуть дальше много тонконогих розовых фламинго находились на мелководье. Аура спокойствия, окружавшая озеро, была практически физически осязаема. Анна не имела возможности поверить, что жила так близко от столь немыслимого места, чуть подмечая его.
— Идем, — Мтеми повел Анну на протяжении берега.
Он показывал ей птиц, животных, растения, говоря историю о каждом из них. Он был похожим гордого землевладельца, что устраивает гостю экскурсию по собственному саду.
Они все шли и шли на протяжении берега озера, пока не остановились неподалеку от того места, где, как сообщил Мтеми, видели призраков. Анна желала задать вопрос, как в нем уживаются языческие верования и оксфордское образование его народа. Но ответ на данный вопрос каким-то образом утратил собственный значение. Что же было в действительности ответственным, настоящим, — так это красота этого момента. Озеро с розовыми фламинго. Заходящее солнце на багряном небе. И Мтеми, стоящий тут, на берегу озера, крепкий как гор.
Данный большой мужик неосторожно опирался на копье. Его накидку чуть колыхал ветерок, что дул с озера. Мтеми стоял в нескольких шагах от Анны, глядя в другую сторону. Она тут же воспользовалась возможностью незаметно разглядеть его получше. Разглядеть плетение его полосатого одеяния. Нитку янтарных бус на его шее. Узоры, нарисованные красной глиной, украшавшие его кожу. Анна опустила взор на его ноги, забрызганные той же глиной. Она снова подняла глаза. Было что-то особое в том, как он босиком стоял на берегу, всем своим видом показывая, что он — дитя природы. Неожиданно Анна захотела стать такой же, как он. Стать частью этого дикого и чудесного мира…
Весьма скоро стемнело, пора было уходить. Мтеми повел Анну второй, более маленькой дорогой. Узкая тропа вилась через низкие заросли кустарника. Женщина скоро прекратила ориентироваться. Она словно бы попала в сказочное королевство. Мтеми остановился у одного из деревьев и сорвал с него фрукт. Анна ни при каких обстоятельствах не видела для того чтобы прежде. Он очистил его, отделив сочную мякоть от ровной шкурки. Во все стороны брызнул сок. Частью плода он угостил Анну, часть покинул себе.
Глядя на то, как он впивается в мякоть зубами, Анна отыскала в памяти вывернутые половинки плодов манго, из которых Сара предварительно вынимала косточки, — так их возможно было имеется бережно, не заливая себя соком, — цивилизованно. Поднеся собственный кусочек плода ко рту, Анна попыталась его на вкус. Он был вкусным, сладким, мало с кислинкой, похожим на ананас, а пах, как консервированные китайские личи, которыми Элеонора частенько угощала ее на десерт. Где-то на краю сознания у Анны зародилось беспокойство. Она почувствовала себя ребенком, принимающим сладости от незнакомца…
Мтеми прошел еще мало, а после этого неожиданно остановился у раскидистого дерева.
— Нам пора проститься. — Он указал на тропу. — Тебе осталось пройти всего пара шагов — и ты на месте.
Анна взглянула в том направлении, куда показывал Мтеми. Все, что она видела в том месте, — это заросли кустарника и чуть заметную тропу.
Мтеми улыбнулся.
— Доверься мне, — сообщил он.
Анна кивнула и направилась в сторону тропы. Ей совсем не нравилась мысль пробираться одной через эти кусты, даже в том случае, если ей необходимо будет сделать «всего пара шагов». Но она осознавала: запрещено, дабы все выяснили, что она ходила на прогулку по джунглям вдвоем с вождем.
— Спокойной ночи. — Мтеми тихо, практически шепотом сказал классические слова прощания.
Анна посмотрела на него через плечо и ответила:
— Тебе также. И твоим домочадцам.
В сумеречном свете она чуть различала Мтемй. Лишь чёрный силуэт, скорее напоминающий тень.
Весьма скоро дорожка привела Анну прямо к задней стенке одной из хозяйственных пристроек — слова вождя были правдивыми. Анна прошла на протяжении стенки, придерживаясь за нее, а после этого вышла прямо на лужайку. Она все еще ощущала запах пахучего фрукта, прожилки его мякоти прилипли к ее зубам. Она обхватила себя руками — ей неожиданно стало холодно.
«Холодает», — сообщила себе женщина. Дрожь пробежала по ее телу. И вдобавок она улыбнулась.
Анна дала обещание себе выкинуть Мтеми из головы и думать лишь о работе. И однако она высматривала его целый следующий сутки. В то время, когда солнце зашло, а он так и не показался в поликлинике, Анна решила прогуляться по саду. Как-то незаметно для себя она была на тропе, которая вела к озеру. Она не планировала забредать на большом растоянии — лишь дойти до кромки воды. Фламинго были день назад так красивы…
Она почувствовала присутствие Мтеми кроме того раньше, чем встретилась с ним. Ее сердце забилось посильнее, все тело напряглось. Волоски на коже поднялись дыбом.
Он стоял на берегу озера. Ничего не делал — . Ее.
— Ты пришла, — сообщил он.
Простое приветствие на суахили купило какой-то новый суть. Во рту у Анны пересохло, в то время, когда она постаралась ответить.
— Я пришла.
Мтеми следил за ней, нерушимый как утес. Анна никак не имела возможности подобрать необходимые слова.
— Я пришла налюбоваться птицами, — наконец проговорила она.
— Они тут, — отозвался Мтеми, показывая рукой в сторону фламинго.
После этого он быстро вскрикнул, и данный звук разнесся над озером. Практически в тот же миг свора фламинго разом взлетела в атмосферу. Розовая волна взмыла над озером. Анна запрокинула голову, дабы лучше было видно этих красивых птиц. Розовые перышки порхали над деревьями и водой, словно бы редкие снежинки. Одно перышко приземлилось прямо Анне на плечо, пара упали к ее ногам.
Мтеми собрал перья в букет, словно бы они были цветами. Он вручил его Анне. В то время, когда она принимала букет, их руки соприкоснулись. Их глаза встретились. В тот момент, будь Мтеми белым другом, он бы поцеловал ее, Анна была в этом уверена. Вместо этого он просто смотрел на нее.
Они находились, не касаясь друг друга, но по силе — по страсти — эти ощущения были равносильны ощущениям при поцелуе.
— Мне пора возвращаться, — сообщила Анна.
Это и в самом деле было так. Стенли уже точно начал искать ее. Мтеми опять проводил ее до того огромного дерева, где они расстались незадолго до.
— Я больше не приду ко мне, — сказал Мтеми. — Кто-то день назад видел нас совместно. Я — вождь. Я должен вести себя крайне осторожно.
Анна чуть сдержала хохот — что же тогда сказать о ней, медсестре миссии?