Вопрос о языке художественной литературы и его месте в совокупности функциональных стилей решается неоднозначно: одни исследователи (В.В. Виноградов, Р.А. Будагов, А.И. Ефимов, М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, Б.Н. Головин) включают в совокупность функциональных стилей особенный художественный стиль, другие (Л.Ю. Максимов, К.А. Панфилов, ММ. Шанский, Д.Н. Шмелев, В.Д. Бондалетов) уверены в том, что для этого нет оснований. В качестве доводов против выделения стиля художественной литературы приводятся следующие: 1) язык художественной литературы не включается в понятие литературного языка; 2) он многостилен, незамкнут, не имеет своеобразных примет, каковые были бы свойственны языку художественной литературы в целом; 3) у языка художественной литературы особенная, эстетическая функция, которая выражается в очень своеобразном применении языковых средств.
Непременно, язык художественной литературы и литературный язык ¾ понятия не тождественные. Взаимоотношения между ними сверхсложные. В языке художественной литературы самый полно и ярко отражаются лучшие качества литературного языка, это его пример, на что равняются в употреблении и отборе языковых средств. Вместе с тем язык художественной литературы во многих случаях выходит за пределы литературного языка в область языка национального, общенародного, применяя все его стилистические ресурсы, от самых «низких» до самых «высоких». Он может включать в себя языковые черты а также целые фрагменты разных функциональных стилей (научного, официально-делового, публицистического, разговорного). Но это не «смешение» стилей, поскольку потребление языковых средств в художественной литературе обусловлено авторским содержанием и замыслом произведения, т.е. стилистически мотивировано. Элементы вторых стилей в художественном произведении употребляются в эстетической функции, а не в той, которую они делают в стиле-источнике.
Нельзя не дать согласие с мнением М.Н. Кожиной о том, что «выведение художественной речи за пределы функциональных стилей обедняет отечественное представление о функциях языка. В случае, если вывести художественную обращение из функциональных стилей, но вычислять, что литературный язык существует во множестве функций, ¾ а этого отрицать запрещено, ¾ то получается, что эстетическая функция не есть одной из функций языка. Применение языка в эстетической сфере ¾ одно из высших достижений литературного языка, и от этого ни литературный язык постоянно есть таковым, попадая в художественное произведение, ни язык художественной литературы постоянно есть проявлением литературного языка»[17].
Язык художественной литературы, не обращая внимания на стилистическую неоднородность, не обращая внимания на то, что в нем ярко проявляется авторская индивидуальность, все же отличается рядом своеобразных изюминок, разрешающих отграничить художественную обращение от любого другого стиля.
Особенности языка художественной литературы в целом определяются несколькими факторами. Ему свойственна широкая метафоричность, образность языковых единиц практически всех уровней, отмечается применение синонимов всех типов, многозначности, различных стилевых пластов лексики. «Все средства, а также нейтральные, призваны помогать тут выражению совокупности образов, поэтической мысли живописца»[18]. В художественном стиле (по сравнению с другими функциональными стилями) существуют собственные законы восприятия слова. Значение слова в основном определяется целевой установкой автора, жанровыми и композиционными изюминками того художественного произведения, элементом которого есть это слово: во-первых, оно в контексте данного литературного произведения может покупать художественную многозначность, не зафиксированную в словарях, во-вторых, сохраняет собственную сообщение с идейно-эстетической совокупностью этого произведения и оценивается нами как красивое либо некрасивое, возвышенное либо низменное, ужасное либо комическое:
Где ты, звезда моя заветная,
Венец небесной красоты?
Очарованье безответное
лунной высоты и Снегов?
Где юность, несложная, чистая,
В кругу любимом и родном,
И ветхий дом, и ель смолистая
В сугробах белых под окном?
Пылай, играйся стоцветной силою,
Неугасимая звезда,
Над дальнею моей могилою,
Забытой всевышним окончательно!
В этих строчках стихотворения И.А. Бунина «Сириус» читателя завлекает не только содержание текста, но и образность, дополнительные смысловые оттенки слов, неожиданные эпитеты, метафоры, перифразы, отысканные автором. В обращении к заветной звезде молодости ¾ Сириусу ¾ поэт оплакал невозвратимость прошлого, несбывшиеся надежды на судьбу «в кругу любимом и родном».
Привычное всем слово звезда, пройдя через творческое сознание живописца, в структуре художественного произведения купило совсем новые качества.
Структуре художественного произведения характерна многоплановость. Исследователи увидели, что изобразительно ясные языковые средства находятся в прямой зависимости в первую очередь от функционально-смысловых типов речи ¾ описания, повествования, рассуждения: в художественном тексте их портретов рассуждения и изображение героев передаются различными лексическими и синтаксическими средствами. Изучения М.М. Бахтина[19] продемонстрировали, что прозаическое произведение по самой собственной сути диалогично: в нем звучат персонажей и голоса автора, каковые очень сложно соотносятся между собой. Исходя из этого для лингвистов очень важным делается рассмотрение того, какими методами изображается обращение храбрецов и как происходит сотрудничество ее с речью повествователя. В прямой зависимости от противопоставления речи храбрецов авторской находится стилистическое применение в тексте элементов разговорного, официально-делового и научного стилей. Так, создается особенная языковая структура, включающая время от времени целые фрагменты разных функциональных стилей. В структуре художественного произведения в большинстве случаев выделяется авторская обращение, прямая, несобственно-авторская и несобственно-прямая[20].
В прямой речи самый деятельно проявляется разговорный стиль. Авторская обращение, отражающая внешнюю по отношению к автору реальность, строится с преобладанием книжно-письменных элементов. В несобственно-авторской и несобственно-прямой речи в разных пропорциях сочетаются фактически речь персонажей и авторская речь. Помимо этого, существующие в художественной литературе бессчётные стилистические разновидности во многом разъясняются и выделением в рамках стиля художественной литературы трех подстилей: прозаического, поэтического, драматургического. Так, ни в каком втором функциональном стиле не отмечается аналогичного глубокого сотрудничества всех стилистических ресурсов. Но в рамках художественного произведения употребляются только отдельные элементы вторых стилей, солидная же их часть не приобретает тут широкого отражения. К тому же, в художественной речи такие элементы функционируют в особенной, эстетической, функции, подчиняясь закону эстетической организации формы и содержания.
В других стилевых совокупностях эстетическая функция не имеет для того чтобы значительного веса , не развивает качественного своеобразия, обычного для нее в совокупности художественного произведения. Коммуникативная функция стиля художественной литературы проявляется в том, что информация о художественном мире произведения сливается с информацией о мире действительности. Эстетическая (в противном случае ¾ художественная) функция тесно взаимодействует с коммуникативной, и это сотрудничество ведет к тому, что в языке художественного произведения слово не только передает какое-то содержание, суть, но и эмоционально воздействует на читателя: вызывая у него определенные мысли, представления, оно делает читателя сопереживателем и в какой-то мере соучастником списываемых событий.
Благодаря эстетической функции, которая связана с конкретно-чувственным восприятием действительности, в художественной речи употребляются такие типы слов, конструкций и форм, в которых проявляется категория конкретности. Согласно данным М.Н. Кожиной, абстрактные и конкретные речевые формы в научной речи составляют 76% и 24%, в художественной ¾ 30% и 70% ¾ как видим, эти диаметрально противоположные.
В стиле художественной литературы употребительны все формы лица и все индивидуальные местоимения; последние показывают в большинстве случаев на лицо либо на конкретный предмет, а не ни абстрактные понятия, как в научном стиле. Активизируются тут и переносные потребления слов как самые конкретные. В художественной речи неизвестно-личных форм глагола, как более обобщенных, втрое меньше, чем в научной, и вдевятеро меньше, чем в официально-деловой[21].
В стиле художественной литературы увидена низкая частотность потребления слов среднего рода с отвлеченным значением и высокая частотность конкретных существительных мужского и женского рода. Абстрактные слова покупают конкретно-образное значение (в следствии метафоризации). Свойственная художественной речи динамика (в отличие от статики, признаковости научной и официально-деловой) проявляется в высокой частотности потребления глаголов: как мы знаем, что частота их практически вдвое выше, чем в научной, и в три ¾ чем в официально-деловой речи. Вот, к примеру, фрагмент текста романа Ю. Бондарева «Игра»: Он срубил в лесу елку, принес ее вместе с железным духом снега, сплошь завьюженную, и Ольга начала наряжать ее нарезанными из остатков обоев гирляндами, он же мешал ей, топтался сзади, острил, рекомендовал, видел ее наклоненную гладко причесанную голову, тугой узел волос на затылке да и то и дело брал ее за плечи, поворачивал к себе[22].
экспрессивность и Эмоциональность стиля художественной литературы создается при помощи единиц практически всех уровней языковой совокупности. К примеру, на синтаксическом уровне активно используются такие две разновидности фактически изобразительного синтаксиса: 1) интонационно-ритмомелодическая организация и смысловое выделение участков текста (восклицания, возгласы, вопросы; сегментация; инверсия; синтаксические параллелизмы; перечисления, повторы, присоединения; разрыв либо обрыв синтаксического перемещения) и 2) средства синтаксической характерологии (воспроизведение устно-разговорной речи, стилизация, пародирование)[23].
В языке художественной литературы много и «нелитературных» потреблений, т.е. в отдельных случаях язык художественной литературы может выходить за пределы норм литературного языка. Проявляется это в первую очередь в том, что в рамках художественного произведения автор в праве использовать такие формы, которых нет в современном русском литературном языке и не было в его истории[24]. К примеру:
Приедь, умоляю, п р и е х а й !
В противном случае ¾ самолетом п р и л е т ь ,
Чтобы нам не явилась помехой
Какая-нибудь гололедь.
(Лит. газ.)
Либо: И наполняешь тишь полей таковой рыдалистою дрожью неотлетевших журавлей (С. Есенин). У Л. Мартынова встречаем слово луноночь, у А. Вознесенского ¾ свистопал, осенебри, у А. Солженицына ¾ сухмень, удоволеннный, сузелень и т.д. Так, создатель художественного произведения может применять и потенциальные возможности языка, создавая неологизмы (в широком смысле). Выходя за рамки литературного языка, художественная обращение может включать в себя (в известных пределах) диалектизмы: От деревни Новое Раменье до починка через поскотины считалось километров пятнадцать; Среди моховых кочек, недалеко от мочажин, поросших осокой, стоят mам окопанные столбики; На самой окраине Коршунова, недалеко от шоссе, на песчаном взлобке стоит сосна (И Тендряков), жаргонизмы: Ты, Степа, фраер чистейшей воды, как слеза; В то время, когда такую хазу засвечивают, то на дело ведут…; Не бренчи нервами; А для Якова Шуршикова жизнь человека ¾ плюнуть и забыть, кокнуть пером, амба и ша (Н. Леонов), профессионализмы и другие внелитературные элементы.
Потребление языковых средств в художественной литературе в конечном счете подчинено авторскому плану, содержанию произведения, воздействию и созданию образа через него на адресата. Писатели в собственных произведениях исходят в первую очередь из того, дабы правильно передать идея, чувство, правдиво раскрыть духовный мир храбреца, реалистически воссоздать образ и язык. Авторскому плану, рвению к художественной правде подчиняются не только нормативные факты языка, но и отклонения от общелитературных норм. «Язык художественной литературы» со характерной ему «установкой на выражение», ¾ подчеркивал В.В. Виноградов, ¾ имеет право на деформацию, на нарушение общелитературных норм»[25]. Но всякое отклонение от нормы должно быть оправдано целевой установкой автора, контекстом произведения, потребление того либо иного языкового средства в художественной литературе должно быть эстетически мотивировано. В случае, если языковые элементы, находящиеся за пределамилитературного языка, делают определенную функциональную нагрузку, их потребление в словесной ткани художественного произведения в полной мере возможно оправдать.
Широта охвата художественной речью средств общенародного языка так громадна, что разрешает утверждать идея о принципиальной потенциальной возможности включения в стиль художественной литературы всех существующих языковых средств (действительно, в некотором роде соединенных).
Перечисленные факты говорят о том, что стиль художественной литературы владеет рядом изюминок, разрешающих ему занять в совокупности функциональных стилей русского собственный, особенное, место.
Разговорный стиль
Разговорный стиль[26] как одна из разновидностей литературного языка обслуживает сферу непринужденного общения людей в быту, в семье, и сферу неофициальных взаимоотношений на производстве, в учреждениях и т.д.
Главной формой реализации разговорного стиля есть устная обращение, не смотря на то, что он может проявляться и в письменной форме (неофициальные дружеские письма, записки на бытовые темы, дневниковые записи, реплики персонажей в пьесах, в отдельных жанрах художественной и публицистической литературы). В таких случаях фиксируются изюминке устной формы речи[27].
Главными экстралингвистическими показателями, обусловливающими формирование разговорного стиля, являются: непринужденность (что допустимо только при неофициальных отношениях между говорящими и при отсутствии установки на сообщение, имеющее официальный темперамент), неподготовленность и непосредственность общения. В беседе конкретно участвуют и отправитель речи, и ее получатель, довольно часто изменяясь наряду с этим ролями, соотношения между ними устанавливаются в самом акте речи. Такая обращение не может быть предварительно обдумана, яркое участие адресата и адресанта обусловливает ее в основном диалогический темперамент, не смотря на то, что вероятен и монолог.
Монолог в разговорном стиле является формой непринужденного рассказа о каких-либо событиях, о чем-то замеченном, прочтённом либо услышанном и адресуется конкретному слушателю (слушателям), с которым говорящий обязан установить контакт. Слушатель, конечно, реагирует на рассказ, высказывая согласие, несогласие, удивление, возмущение и т.д. либо задавая вопросы о чем-то говорящего. Исходя из этого монолог в разговорной речи не так четко противопоставляется диалогу, как в письменной.
Характерной изюминкой разговорной речи есть эмоциональность, экспрессивность, оценочная реакция. Так, на вопрос Написали! вместо Нет, не написали в большинстве случаев следуют эмоционально-экспрессивные ответы типа Где в том месте написали! либо Прямо ¾ написали!; Куда в том месте написали!; Так и написали!; Легко сообщить ¾ написали! и т.п.
Громадную роль в разговорной речи играется ситуация речевого общения, обстановка, и невербальные средства коммуникации (жесты, мимика, темперамент взаимоотношений собеседников и т.д.).
С экстралингвистическими чертами разговорного стиля связаны такие его самые общие языковые изюминки, как стандартность, стереотипность применения языковых средств, их неполноструктурная оформленность на синтаксическом, фонетическом и морфологическом уровнях, непоследовательность и прерывистость речи с логической точки зрения, ослабленность синтаксических связей между частями высказывания либо их неоформленность, разрывы предложения разнообразные вставками, повторы предложений и слов, широкое потребление языковых средств с сильно выраженной эмоционально-экспрессивной окраской, активность языковых единиц конкретного значения и пассивность единиц с отвлеченно-обобщенным значением.
Разговорная обращение имеет собственные нормы, не совпадающие во многих случаях с нормами книжной речи, зафиксированными в словарях, справочниках, грамматиках (кодифицированными). Нормы разговорной речи, в отличие от книжных, устанавливаются узусом (обычаем) и никем сознательно не поддерживаются. Но носители языка ощущают их и любое немотивированное отступление от них принимают как неточность. Это и разрешило исследователям (О.Б. Сиротининой, А.Н. Васильевой, Н.Ю. Шведовой, О.А. Лаптевой и др.) утверждать, что современная русская разговорная обращение нормированная, не смотря на то, что нормы в ней достаточно необычны. В разговорной речи для выражения сходного содержания в обычных и повторяющихся обстановках создаются готовые конструкции, устойчивые обороты, разнообразные речевые клише (формулы приветствия, прощания, обращения, извинения, признательности и т.д.). Эти готовые, стандартизированные речевые средства машинально воспроизводятся и содействуют упрочению нормативного характера разговорной речи, что и есть отличительной чертой ее нормы. Но спонтанность речевого общения, отсутствие предварительного обдумывания, применение невербальных средств коммуникации и конкретность речевой обстановке приводят к ослаблению норм.
Так, в разговорном стиле сосуществуют устойчивые речевые стандарты, воспроизводимые в обычных и повторяющихся обстановках, и общелитературные речевые явления, каковые смогут подвергаться разным смещениям. Эти два события и определяют специфику норм разговорного стиля: в силу применения стандартных речевых приёмов и средств нормы разговорного стиля, с одной стороны, характеризуются более высокой степенью обязательности если сравнивать с нормами вторых стилей, где не исключается синонимия, свободное маневрирование с комплектом допустимых речевых средств. А с другой ¾ общелитературные речевые явления, характерные разговорному стилю, смогут в большей мере, чем в других стилях, подвергаться разным смещениям.
В разговорном стиле, если сравнивать с научным и официально-деловым, существенно выше удельный вес нейтральной лексики. Последовательность стилистически нейтральных слов употребляется в переносных значениях, специфичных конкретно для данного стиля. К примеру, стилистически нейтральный глагол отрезать (‘отделить что-либо, часть чего-либо’) в разговорном стиле употребляется в значении ‘быстро ответить, хотя прекратить разговор’ (Сообщил ¾ отрезал и больше не повторял), лететь (‘передвигаться, перемещаться по воздуху посредством крыльев’) ¾ в значении ‘ломаться, портиться’ (Полетел двигатель внутреннего сгорания). См. кроме этого: свалить (‘переложить вину, ответственность на кого-либо’), подбросить (‘дать, доставить’), поставить (‘назначить на какую-либо должность’), снять (‘выгнать с работы с должности’) и др.
Обширно употребляется лексика бытового содержания: жадничать, тормошить, мигом, маленький, невдомек, поделом, медлено, электричка, картошка, чашка, солонка, метелка, щетка, тарелка и т.п.
Распространено в разглядываемом стиле потребление слов с конкретным значением и ограничено с абстрактным; нехарактерно применение терминов, иноязычных слов, еще не ставших общеупотребительными. Активны авторские неологизмы (окказионализмы), развита синонимия и полисемия, причем распространена ситуативная синонимия. Характерной изюминкой лексической совокупности разговорного стиля есть достаток эмоционально-фразеологии и экспрессивной лексики (трудяга, паразит, старикан, глупыш; дурочка, вихрастый, наводить тень на плетень, брать за горло, лезть в бутылку, брать измором).
Фразеологизмы в разговорной речи довольно часто переосмысляются, изменяют форму, активны процессы комического обновления и контаминации фраземы. Слово с фразеологически обусловленным значением может употребляться как независимое, сохраняя наряду с этим значение целого фразеологизма: не суйся ¾ соваться ¾ совать шнобель не в собственный дело, сорвалось ¾ сорваться с языка. В этом находит выражение закон экономии речевых средств и принцип неполноструктурности. Особенную разновидность разговорной фразеологии составляют стандартные выражения, привычные формулы речевого этикета типа Как дела?; Хорошее утро!; Будьте любезны!; Благодарю за внимание; Прошу прощения и т.п.
Потребление нелитературной лексики (жаргонизмов, вульгаризмов, неотёсанных и бранных слов и т.д.) ¾ это не нормативное явление разговорного стиля, а скорее нарушение норм, равно как и злоупотребление книжной лексикой, придающей разговорной речи неестественный темперамент.
Экспрессивность и оценочность проявляются и в области словообразования. Очень продуктивны образования с суффиксами субъективной оценки со значением ласкательности, уменьшительности, пренебрежения, (не)одобрения, иронии и др. (дочечка, дочушка, дочка, ручища, злющий, большой). Активны образования слов при помощи аффиксов, придающих разговорный либо просторечный оттенок. Ко мне относятся существительные с суффиксами -ак(-як): слабак, добряк; -к-а: печка, стена; -ш-а: кассирша, секретарша; -ан(-ян); старикан, смутьян; -ун: хвастун, говорун; -ыш: крепыш, кроха; -л-а: воображала, воротила; отн-я: беготня, толкотня; прилагательные с суффиксами ущ(-ющ): большой, худющий; с приставкой пре-: предобрый, пренеприятный; глаголы преффиксально-суффиксального образования: похаживать, разгуливать, приговаривать, нашептывать; глаголы на -ничать: модничать, гримасничать, бродяжничать, столярничать; на (-а)-нуть: толкануть, ругнуть, пугнуть, буркнуть, ахнуть. Разговорной речи в основном, чем книжной, характерно применение многоприставочных глагольных образований (переизбрать, попридержать, поразмыслить, повыбрасывать). Употребляются приставочно-возвратные глаголы с яркой эмоционально-оценочной и образной экспрессией (набегаться, наработаться, договориться, додуматься), усложненные приставочно-возвратные образования (попринарядиться, понавыдумывать, поразговориться).
Для усиления экспрессии употребляется удвоение слов, время от времени с префиксацией (громадной-громадной, белая-белая, быстро-быстро, мелкий-премаленький, высокий-превысокий). Характерна тенденция к сокращению наименований, замене неоднословных наименований однословными (зачетная книжка ¾ зачетка, десятилетняя школа ¾ десятилетка, мореходное училище ¾ мореходка, хирургическое отделение ¾ хирургия, эксперт по глазным заболеваниям ¾ глазник, больной шизофренией ¾ шизофреник). Активно применяются метонимические наименования (Сейчас состоится совещание профбюро ¾ Сейчас профбюро; Словарь русского, составленный С.И. Ожеговым ¾ Ожегов).
В области морфологии необходимо отметить, во-первых, грамматические формы, каковые функционируют в основном в разговорном стиле, а во-вторых, употребительность стилистически не маркированных грамматических категорий, их соотношение тут иное по сравнению с другими функциональными стилями. Для данного стиля свойственны формы на -а в именительном падеже множественного числа, в том месте, где в книжных стилях нормативной есть форма на -ы (бункера, крейсера, прожектора, инструктора), формы на -у в родительном и предложном падежах (килограмм сахару, стакан чаю, гроздь винограду, в цеху, в отпуску); нулевая флексия в родительном падеже множественного числа (пять грамм, десять килограмм, килограмм помидор, сравни книжн.: граммов, килограммов, помидоров).
Специфично количественное распределение падежных форм имен существительных: на первом месте по употребительности стоит именительный падеж, редко употребляется родительный со значением сравнения, качественной чёрта; не употребителен творительный со значением субъекта действия.
Употребляются притяжательные прилагательные, синонимичные формам косвенных падежей имен существительных: пушкинские поэмы (поэмы Пушкина), бригадирова сестра (сестра бригадира), Катин брат (брат Кати). В предикативной функции в большинстве случаев употребляется не краткая форма прилагательного, а полная: Дама была немногословная; Выводы неоспоримые (сравни книжн.: Настоящая мудрость немногословна; Выводы неоспоримы). Краткие формы прилагательных активны только в усилительных конструкциях, где они характеризуются сильно выраженной экспрессивной окраской: Ну и умён!; Больно уж она несложна; Нехороши твои дела!
Одна из характерных изюминок разговорной речи ¾ широкое применение местоимений, не только заменяющих прилагательные и существительные, но и употребляющихся без опоры на контекст. К примеру, местоимение таковой может обозначать хорошее уровень качества либо являться усилителем (Она такая дама! ¾ красивая, прекрасная, умная; Такая красота кругом!). Местоимение в сочетании с инфинитивом может заменить наименование предмета, т.е. исключить существительное. К примеру: Разреши чем написать; Принеси что почитать; У тебя имеется чем писать?; Забери чего покушать. За счет применения местоимений в разговорной речи ¾ понижается частотность прилагательных имен и употребления существительных. Малый частотность последних в разговорной речи связана кроме этого и с тем, что их признаки и предметы видны либо известны собеседникам.
В разговорном стиле глаголы преобладают над существительными. Активность личных форм глагола возрастает за счет пассивности отглагольных существительных, и деепричастий и причастий, практически не употребляющихся в разговорной речи. Из форм причастий активна лишь краткая форма страдательного причастия прошедшего времени среднего рода единственного числа (написано, накурено, перепахано, сделано, сообщено). Существенно количество адъективированных причастий (опытный эксперт, работящий человек, раненый воин, рваный сапог, жареная картошка). Яркой приметой разговорной речи есть потребление глаголов многократного и однократного действия (читывал, сиживал, хаживал, крутанул, стеганул, долбанул), и глаголов со значением ультрамгновенного действия (стук, бряк, прыг, скок, трах, шась).
неподготовленность и Непосредственность высказывания, обстановка речевого общения и другие характерные черты разговорного стиля особенно сказываются на его синтаксическом строе. На синтаксическом уровне более деятельно, чем на вторых уровнях языковой совокупности, проявляется неполноструктурность выражения смысла языковыми средствами. Неполнота конструкций, эллиптичность ¾ это одно из средств речевой экономии и одно из самые ярких отличий разговорной речи от вторых разновидностей литературного языка. Так как разговорный стиль в большинстве случаев реализуется в условиях яркого общения, все, что дано обстановкой либо вытекает из того, что было известно собеседникам еще раньше, опускается из речи. A.M. Пешковский, характеризуя разговорную обращение, писал: «Мы в любой момент не договариваем собственных мыслей, опуская из речи все, что дано обстановкой либо прошлым опытом говорящих. Так, за столом мы спрашиваем: «Вы кофе либо чай?»; встретив приятеля, спрашиваем: «Ты куда?»; услышав надоевшую музыку, говорим: «Снова!»; предлагая воды, скажем: «Кипяченая, не волнуйтесь!», видя, что перо у собеседника не пишет, скажем: «А вы карандашом!» и т.п.»[28]
В разговорном синтаксисе преобладают простые предложения, причем в них довольно часто отсутствует глагол-сказуемое, что придает высказыванию динамичность. В одних случаях высказывания понятны вне контекста и ситуации, что говорит о их языковой системности (Я в кино; Он в общежитие; Мне бы билет; на следующий день в театр), в других ¾ отсутствующий глагол-сказуемое подсказывается обстановкой: (на почте) ¾ Прошу вас, конверт с маркой (дайте). Употребляются слова-предложения (утвердительные, отрицательные, побудительные): ¾ Приобретёшь билет? ¾ Непременно; Можешь принести книгу? ¾ Очевидно; ¾ Прочёл заметку? ¾ Нет еще; ¾ Приготовились! Марш! Лишь разговорной речи характерно потребление особых соответствующих предложений и слов, высказывающих согласие либо несогласие (Да; Нет; Очевидно; Само собой разумеется), часто они повторяются (¾ Отправимся в лес? ¾ Да, да!; ¾ Вы берёте эту книгу? ¾ Нет, нет).
Из сложных предложений в данном стиле активнее сложносочиненные и бессоюзные. Последние довольно часто носят сильно выраженную разговорную окраску, а исходя из этого не употребительны в книжной речи (Приедешь ¾ позвони; Имеется люди ¾ себя не жалеют). Неподготовленность высказывания, отсутствие возможности предварительно продумать фразу мешают применению в разговорном стиле сложных синтаксических конструкций. экспрессивностью и Эмоциональностью разговорной речи обусловлено широкое применение вопросительных и восклицательных предложений (Неужто ты не наблюдал данный фильм? Желаешь взглянуть? Идем на данный момент в «Октябрь», Ну что ты сидишь дома! В такую погоду!). Активны междометные фразы (Как бы не так!; Да ну!; Ну да?; Еще бы!; Ой ли?; Ух ты!); употребляются присоединительные конструкции (Завод отлично оборудован. По окончательному слову техники; Хороший он человек. К тому же и радостный).
Главным показателем синтаксических взаимоотношений в разговорной речи есть порядок и интонация слов, тогда как морфологические средства связи ¾ передача синтаксических значений посредством форм слова ¾ ослаблены. Интонация, тесно связанная с темпом речи, тоном, мелодией, тембром голоса, паузами, логическими ударениями и т.д., в разговорном стиле несет огромную смысловую, модальную и эмоционально-экспрессивную нагрузку, придавая речи естественность, непринужденность, живость, ясность. Она восполняет то, что недосказано, содействует усилению эмоциональности, есть главным средством выражения актуального членения. Тема высказывания выделяется посредством логического ударения, исходя из этого элемент, выступающий в качестве ремы, возможно находится в любом месте. К примеру, цель поездки возможно уточнить посредством вопросов: Вы едете в Москву в командировку? ¾ Вы в командировку едете в Москву? ¾ В командировку вы едете в Москву? ¾ Вы едете в командировку в Москву? Событие (в командировку) может занимать различную позицию в высказывании, поскольку оно выделяется логическим ударением. Выделение ремы посредством интонации разрешает использовать вопросительные слова где, в то время, когда, для чего, по какой причине и др. не только в начале высказывания, но и в каждый позиции (В то время, когда отправишься в Москву? — В Москву в то время, когда отправишься? ¾ В Москву отправишься в то время, когда?). Обычная черта разговорного синтаксиса ¾ ремы и интонационное разделение темы и оформление их в независимые фразы (— Как пройти к цирку? ¾ К цирку? Направо; какое количество стоит эта книга? ¾ Эта? Пятьдесят тысяч).
Порядок слов в разговорной речи, не являясь главным средством выражения актуального членения, владеет высокой вариативностью. Он более вольный, чем в книжных стилях, но все же играется определенную роль в выражении актуального членения: самый важный, значительный элемент, имеющий основное значение в сообщении, в большинстве случаев помещается в начало высказывания: Снег сильный с утра был; Необычный он; Пушистая была елочка; Поскорее нужно бегать. Довольно часто на первое место выдвигается существительное в именительном падеже, поскольку оно является средством актуализации: Вокзал, где выходить?; Торговый комплекс, как пройти?; Книга тут лежала, не видали?; Сумка красная, продемонстрируйте, пожалуйста!
В целях экспрессивного выделения часто сложноподчиненное предложение начинается с придаточной части в тех случаях, в то время, когда в других стилях нормой есть ее постпозиция. К примеру: Что делать ¾ не знаю; Что не испугался ¾ молодец; Кто храбрый ¾ выходи.
произнесения речи и Одновременность обдумывания при ярком общении ведет к нередким перестройкам фразы на ходу. Наряду с этим предложения то обрываются, то следуют дополнения к ним, то изменяется их синтаксическая структура: Но я не вижу особых обстоятельств так уж очень сильно волноваться… не смотря на то, что, но…; Котика они приобрели сравнительно не так давно. Миленький таковой и т.п.
Таблица дифференциальных показателей функциональных стилей