дач. Однако, В. фон Гумбольдт отмечает: Понятие творчества в полном и настоящем смысле применимо лишь к начальному изобретению языка, т. е. к состоянию, которого мы не знаем, а предполагаем в качестве необходимой догадки. В средних периодах развития языка допустимо только приспособление существующей формы к внутренним потребностям языка.
В качестве интерпретации приведем следующий пример: русское ящерица и итальянское lucertula. Согласно точки зрения М. Фасмера, этимология русского слова связана с понятием скорости. В итальянском языке очевидно просвечивает сема света. Со своей стороны, свет в сознании кроме этого довольно часто соотносится со скоростью.
Но ученый предостерегает: Неправильной самой по себе есть попытка выяснить круг понятий данного народа в этот период его истории, исходя из его словаря, потому, что в каждом языке имеется множество описательных форм.
Темперамент своеобразия каждого языка В. фон Гумбольдт призывал отыскивать в его строении. Одна лишь форма решает, с какими вторыми языками родствен этот язык. Различие языков основывается на их форме, а она находится в тесной связи с мировоззрением народа.
Так, Гумбольдт говорит, что формы языка национально необычны, общее, универсальное возможно найти не логическими рассуждениями, а сравнением форм языков.
С одной стороны, Гумбольдт, как и другие компаративисты того времени, пробовал установить генетическое родство меду всеми языками.
Иначе, Гумбольдт противопоставил языки, сходные по их родству, языкам, сходным по языковым типам. В следствии была создана типологическая классификация языков. Языковые типы определяются не по общности материальных элементов, а по их структуре.
Тип языка, по Гумбольдту, устанавливается методом выяснения неспециализированного в строении его предложений и слов. Ученый выделил четыре главные типы языков: корневые, агглютинирующие, полисинтетические, флективные. Но Гумбольдт пробует разглядывать
типы языков как этапы развития всякого языка с позиций воплощения в нем духа, не смотря на то, что и подчеркивал, что любой тип владеет только относительным преимуществом.
Языковедческая концепция В. фон Гумбольдта сильно повлияла на развитие лингвистической теории. Идеи ученого развиваются в учениях Г. Штейнталя, А. А. Потебни, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. де Соссюра, Э. Сепира, Н. Хомского и других. Особый интерес к концепции В. фон Гумбольдта активизировался на рубеже XX-XXI столетий, в то время, когда интенсивно стали развиваться лин-гвокультурология, этнолингвистика, неогумбольдтианство и др.
Значение трудов Гумбольдта для языкознания пребывает в том, что он доказал необходимость собственной философии для языкознания — лингвистической теории, основанной на обобщении всего фактического материала языков — родственных и неродственных, громадных и малых.
Учение Гумбольдта о форме языка, о его динамике, о сознания мышления и связи (языка), общества и языка (народа) содействовало формированию лингвистической теории.
Лекция 5
Развитие языкознания во второй половине XIX века
1. Развитие компаративистики
2. Лингвистическая концепция А. Шлейхера:
а) компаративистика;
б) натурализм.
3. Логико-грамматические школы середины XIX в.
1. Во второй половине XIX века языкознание выделилось как особенная отрасль науки, уточнило метод и свой предмет, купило современное строение. Главными разделами языкознания стали неспециализированное языкознание, сравнительно-частные языкознания и историческое языкознание. Но главным направлением XIX века оставалось сравнительно-историческое языкознание.
Стремительное развитие компаративистики, и в первую очередь практики и теории сравнительно-исторических грамматик, стало причиной тому, что уже в середине XIX века оно начало рассматриваться не только как самая развитая и правильная (благодаря большому уровню формализации) гуманитарная дисциплина исторического (и сравнительного) цикла, но и как пример для последовательности вторых наук, основанных на правилах компаративизма и историзма. Под влиянием удач сравнительно-исторического языкознания и сравнительно-исторического способа в языкознании оформляются такие направления в европейской науке второй половины XIX века, как сравнительная мифология, сравнительное право, сравнительное литературоведение. Не обращая внимания на стремительные удачи этих дисциплин, они не смогли достигнуть статуса, сопоставимого со статусом сравнительно-исторического языкознания: одни из них были надежны только в той
степени, в какой они опирались на эти языка (см. напр., сравнительную мифологию, исходившую в первую очередь из имен всевышних на родственных языках), другие подменяли сранительно-историчес-ЮШ способ типологией форм в их историческом развитии (сравнительное литературоведение). Однако сравнительно-историческое языкознание оказывает влияние на эти отрасли пакв области неспециализированных идей, так и в области методов и приёмов изучения, в структуре понятийного аппарата, в формах представления собственных результатов и г. п.
Более плодотворное и глубокое влияние компаративистика оказывает на другие лингвистические дисциплины, в частности на описательную грамматику, теоретическое языкознание и типологию.
2а. Второй период в развитии сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков связан с именами А. Шлейхера,
A. Потта, И. Мадвина и др.
Германский ученый А. Шлейхер (1821-1868) изучал, кроме языков, философию и ботанику, что повлияло на его лингвистической концепции. А. Шлейхер продолжил и углубил начатое основоположниками компаративизма изучение индоевропейских языков посредством сравнительно-исторического способа. В первой половине 60-ых годов XIX века в работе Немецкий язык он изложил собственные теоретические положения, имеющие принципиальное значение: роль фонетических законов, аналогии, систематичности языка, выражения в языке формы, функции и т. д.
В 1861-1862 годах выходит его Компендиум сравнительной грамматики индогерманских языков (компендиум — от лат. сжато изложенное). В данной книге обобщаются итоги сравнительно-исторического изучения индогерманских языков, около трети посвящено фонетике, которой прежде уделялось мало внимания.
В работах А. Шлейхера отыскало развитие ранее высказанное
B. фон Гумбольдтом мнение о том, что в жизни языка имеется два пе
риода: период расцвета форм языка (прогресс) и период их упадка,
исчезновения и ослабления (регресс). А. Шлейхер утверждал, что
общество непрерывно прогрессирует, в истории языка замечает
ся постоянный регресс: Возможно кроме того объективно доказать, что
развитие и история языка находятся в обратных отношениях приятель к
приятелю. Чем богаче и сложнее история, тем скорее происходит распад языка, и чем беднее, медленнее и устойчивее первая, тем более верным остается себе язык. Это неправильное мнение было потом критиковано .
Основной задачей сравнительной грамматики индоевропейских языков, согласно точки зрения А. Шлейхера, есть восстановление настоящего праиндоевропейского языка в том самом виде, в каком он некогда существовал — его лексики, грамматических форм и т. д. Занимаясь данной реконструкцией, ученый написал басню на таком праязыке. Напомним, что базой для реконструкции явился санскрит.
Avis akvasas ka2.
Avis, jasmin varna na a ast, dadarka akvams, tam, vagham garum vaghantam, tam, bharam magham, tam, manum, aku bharantam. Avis akvabhjams a vavakat; kard aghnutai mai vidanti manum akvams agontam.
Akvasas a vavakant: kradhi avai, kara aghnutai vivdidvantsvas: manus patis varnarn avisams kamanti evabhjam gharmam vastram avibhjams ka varna na asti.
Tat kukruvants avis agram a bhudat.
Перевод на русский язык. кони и Овца.
Овца, (на) которой не было шерсти (стриженая овца), заметила коней, везущих тяжелую повозку (с) громадным грузом, скоро несущих человека. Овца сообщила коням: сердце теснится (во) мне (сердце мое печалится), видя коней, везущих человека.
Кони сообщили: послушай, овца, сердце теснится (от) замеченного (отечественное сердце печалится, в силу того, что мы знаем): человек — господин, делает шерсть овцы горячей одеждой (для) себя и (у) овец нет шерсти (у овец больше нет шерсти, они острижены, им хуже, чем коням).
1 Eine Fabel in indodermarischer Ursprache. Beitrage zur vergl. Sprachforsihung, Bd. S, S. 206, 1868.
Услышав это, овца развернула (в) поле (она удрала, ретировалась).
Праязык А. Шлейхер не вернул, что в полной мере конечно, поскольку, с одной стороны, праязык, даже если он и был, функционировал долгое время, а потому непременно развивался и изменялся; иначе, носители этого праязыка расселялись на новых территориях, что неизбежно приводило к распаду его сперва на диалекты, а позже на их базе появлялись новые языки.
Но поставив перед собой в принципе невыполнимую задачу, А. Шлейхер внес солидной вклад в развитие компаративистики, выработав совокупность законов звуковых соответствий, каковые останутся в силе до отечественного времени.
Так, А. Шлейхер первенствовал , кто пробовал установить как частные фонетические законы, действующие в пределах данного языка, так и общие (универсальные) законы языка. Шлей-херовская реконструкция индоевропейского праязыка, по сути дела, уже предполагает всевластие лингвистических законов. Но сама трактовка этих законов А. Шлейхером не могла быть принята следующим поколением компаративистов, не смотря на то, что убеждение в необыкновенной важности фонетических законов стало в 70-80 гг. XIX века неспециализированным тезисом младограмматического направления в сравнительно-историческом языкознании.
26. А. Шлейхер явился основоположником натуралистического (либо биологического) направления в языкознании. Собственные взоры на язык он изложил в работах: Язык Европы в систематическом освещении (1850), О морфологии языка (1859), наука и Теория Дарвина о языке (1863, рус. пер. 1864), Значение языка для естественной истории (1865, рус. пер. 1868), и др.
Идеи натурализма развивал кроме этого М. К. Рапп (Физиология языка, 1836-41; Сравнительная грамматика как естествоведческая наука, ч. 1-3, 1852-59), М. Мюллер, что трактовал положения натурализма в самая упрощённой форме, утверждая, например, что мозг выделяет идея, подобно тому как печень выделяет желчь)и др.
А. Шлейхер думал, что язык обязан рассматриваться как со-Строение природы, в силу того, что человек бессилен по собственному произво-
лу поменять что-либо в языке, как он не имеет возможности поменять строение собственного тела.
А. Шлейхер писал: Все языки, каковые мы прослеживаем в течении долгого времени, дают основание для заключения, что они находятся в постоянном и постоянном трансформации. Языки, эти образованные из звуковой материи природные организмы, притом самые высшие из всех проявляют собственные свойства природного организма не только в том, что все они классифицируются на роды, виды, подвиды и т. д., но и в том, что их рост происходит по определенным законам.
По окончании выхода в свет труда Ч. Дарвина естественный отбор и Происхождение видов (1859) А. Шлейхер утверждает познание языка как живого организма, причем не метафорически, а практически (напомним, что у В. фон Гумбольдта организм — это совокупность). На этом основании А. Шлейхер представление о жизни живого организма переносит на судьбу языка: как отдельное животное либо растение, язык рождается, достигает зрелости, дает потомство и умирает.
По подобию и образу растений и классификации животных (отыщем в памяти его образование ботаника), А. Шлейхер формирует генеалогическую классификацию индоевропейских языков: семейству животных либо растений в биологии соответствует семейство языков в языкознании; родам, на каковые делятся семейства в биологии, в языкознании соответствуют подгруппы и группы языков; видам, на каковые делятся роды, в языкознании соответствуют отдельные языки, а подвидам — наречия и диалекты. Раздельно же забранному животному либо растению соответствует язык раздельно забранного индивида.
Так, в первый раз в истории языкознания А. Шлейхер представил историю индоевропейских языков в образе генеалогического дерева в виде дальнейшего развития и расщепления, начиная с праязыка, причем любой раз такое расщепление было разделением на две ветви, что кроме этого навеяно биологическими концепциями.
А. Шлейхер думал, что семьи языков (индоевропейская, тюркская и т. д.) любая происходит от собственного праязыка, и праязыки се-52
•действ не являются родственными (отметим: В фон Гумбольдт думал, что все языки случились из одного корня).
А. Шлейхер писал: Так как языки все более и более исчезают и новые наряду с этим не появляются, то направляться высказать предположение, что первоначально было больше языков, чем сейчас. В соответствии с этим и количество праязыков было, по-видимому, несравненно больше, чем yto возможно полагать на базе еще живущих языков.
формулируя неспециализированные законы развития языка как естественного организма, А. Шлейхер опирался на философию истории Г. В. Ф. Гегеля, з кроме этого на эволюционную теорию Ч. Р. Дарвина, но А. Шлейхер, как и другие представители натурализма, подчеркивал, что язык — необыкновенное свойство, привилегия человека, поскольку у животных нет языка, имеется только ужимки. Трансформации языка раз-персональны в трех эрах его существования — начальном создании, развитии, жизни.
Потому, что материальной базой языка являются мозг, органы чувств и речи, постольку, согласно точки зрения А. Шлейхера, создание языка имеется очеловечивание природы, т. е. формирование механизма говорения и материального субстрата мышления. Выработке рефлексов речевой деятельности содействуют звукоподражания и непроизвольные выкрики, но это еще не язык, назначение которого — быть органом (аппаратом) мысли, мышлением в звуковой материи.
Воплощение идеи в звук и имеется развитие языка как фактически людской свойства; в доисторическую эру дух отыскал собственный В0влощение в членораздельных звуках и образовал множество пра-КЙиювых форм.
Язык как форма (организм) появляется лишь тогда, в то время, когда поня-1** и представления, материализуясь в звуках (корнях), становятся значениями, а их отношения выражаются суффиксами либо флекси-ВДв. Так появляются корневые, агглютинативные и флективные клас-QB языковых организмов.
А. Шлейхер писал: В случае, если в первом классе мы встречали отношения и недифференцированное тождество значения, чистое бытие зрения в себе, в случае, если во втором классе дифференцируются звуки,
обозначающие отношение и значение, отношение выступает в обособленном звуковом бытии для себя, то в третьем классе это различие включается в единство, но в единство, вечно более высокое, в силу того, что выросло из различия, имеет его собственной предпосылкой и включает его в себя как снятый ею …. Так, три разных класса праформ рассматривались не только с позиций морфологической классификации (о ней мы скажем чуть ниже), но и с позиций их совершенности и развития. Утверждалось, что в историческую эру происходил распад праформ под действием фонетических аналогии и процессов; историческая эра породила разделение языковых областей, стала причиной образованию родственных языков и диалектов.
А. Шлейхер утверждал, что все языки мира, независимо от их принадлежности и происхождения к той либо другой семье, идут по одному и тому же пути развития. Рядом с генеалогической классификацией он сооружает типологическую (морфологическую) классификацию по методу соединения слов в предложении.
Ученый писал: отношение и Значение, совместно взявшие звуковое выражение, образуют слово. Слова со своей стороны составляют язык. В соответствии с этим сущность слова, а тем самым и языка, содержится в звуковом выражении отношения и значения. Сущность каждого языка в отдельности обусловливается методом, каким отношение и значение приобретают звуковое выражение… Правильнее говоря, сущность слова, а тем самым и всего языка, определяется тремя моментами: звуком, функцией и формой.
Так, А. Шлейхер различает в языке отношения и значения. Выражением значений являются словоформы и — значимые единицы слова; выражением взаимоотношений являются флексии элементы — и формальные суффиксы, каковые выработал язык для связи слов между собой.
А. Шлейхер устанавливает три типа языков: аморфные (изолирующие), агглютинативные и флективные (отметим, что у В. фон Гумбольдта были еще полисинтетические языки).
У изолирующих языков (юго-восточная Азия — китайский, тибетский и т. п.) нет спряжения глаголов и склонения имён, нет флек-
сии. Слова являются изолированные, т. е. свободные от каких-либо аффиксов корни. Это и дало основание А. Шлейхеру назвать такие языки бесформенными (аморфными), т. к. форма понималась узко — как наличие флексии.
В агглютинативных языках (тюркских, финноугорских и др., их большую часть) уже появляются средства выражения взаимоотношений — прилепы, но их сообщение со словом-корнем не сильный.
самые высоких способов выражения взаимоотношений достигают флективные языки (индоевропейские и семитские) с возникновением в них флексий.
А. Шлейхер думал, что эти три типа языков воображают три последовательные ступени в их развитии: сперва все языки были бесформенными, после этого из них развиваются языки агглютинативные, а из них флективные.
Значение научных трудов и идей А. Шлейхера громадно: он содействовал выработке в историческом языкознании метода реконструкции и принципа системности праязыка; морфологическая и генеалогическая классификации прочно вошли в неспециализированную теорию языка; рассмотрение создания языка как очеловечивания природы стало компонентом учения о происхождении мышления и языка. Но такие положения теории натурализма как объяснение обстоятельств эволюции языка лишь биологическими факторами, черта индоевропейских языков как самых современных, истории языка и отрыв развития от истории и функционирования общества, подверглись критике уже с момента их выдвижения.
3. Теоретическое языкознание середины XIX века развивалось в Противоборстве логического и психотерапевтического направлений.
Логическое направление в лингвистике XIX века, в отличие от Общих рациональных грамматик (к примеру, Грамматики Пор-Рояля) XVII века, обращало большее внимание на национальную специфику языковой формы, на единство логического и исторического. Главное внимание уделялось синтаксису. Морфология рассматривалась как этимология, лексическое значение — как понятие.
Во второй половине 20-ых годов XIX века показалась грамматика К. Беккера Организм языка. Она по сути дела явилась приложением законов логики к материалу современного немецкого языка.
Язык понимается как совокупность органических (полярных) противоположностей, т. е. таких противоположностей, каковые не уничтожают друг друга, а, наоборот, взаимообусловлены и нужны приятель для приятеля в развитии организма как целого. Учение о предложении из стилистики и логики было перенесено в грамматику. Ф. И. Буслаев говорит, что Беккеровская схема верно выяснила части речи и члены предложения. Логико-семантический принцип на долгое время стал ведущим в грамматиках современных языков. На Западе логическое направление в грамматике известно под именем беккервянства.
Логико-семантическая школа взяла распространение в ряде государств. В РФ известный представителями этого направления были Н. И. Греч (Практическая русская грамматика, 1827 г; Пространная русская грамматика, 1829 г.), И. И. Давыдов (Опыт общесравнительной грамматики русского, 1852 г.).
К. С. Аксаков дробил грамматику на 3 части: часть I — имя, оно отражает осознание предметов, бытия в покое; глагол и — часть, он отражает осознание действия, бытия в движении; часть III — обращение (т. е. синтаксис), она отражает осознание судьбы в ее целостности. Общие грамматики в большинстве случаев не были последовательно логическими, к примеру в описании формообразования. В этом сказался опыт фактически лингвистических изучений, начатых римскими учеными (Присцианом, Э. Донатом и др.). Но за базу принималась универсальная модель, составленная из выделенных в латыни грамматических категорий.
Влияние логической мысли (в версии аристотелевой формальной логики) было громадно в интерпретации категорий синтаксиса. В определении И. И. Давыдова синтаксис исследует либо логические их выражение и отношения понятий, либо логические их выражение и отношения мыслей. В дефинициях классов слов указывались не их формальные показатели, а их свойство делать некую синтаксическую функцию. Так, существительные определялись как слова подлежащего; в особенную группу выделялись слова, приспособленные для исполнения функции сказуемого (Л. Г. Якоб); предложения анализировались по модели суждения (S имеется Р).
Самый ярко логическое направление в отечественном языкознании отыскало собственный выражение в грамматике академика Ф. И. Бусла-gga (1818-1897) — филолога с широким научным диапазоном: древнерусская литература, фольклор, палеография, русский его история и язык, не смотря на то, что вопросы языкознания в кругу его научных заинтересованностей не главенствовали .
Собственную деятельность Ф. И. Буслаев начал с гимназии. В то время в методике господствовало начетничество, слепое заучивание. Эта обстановка отыскала отражение в рассказе И. Я. Франко Абабагалама-га. Еще будучи преподавателем гимназии, Ф. И. Буслаев издал работу О преподавании отечественного языка (1844 г.), которая отыскала широкий отклик среди русских читателей. В ней создатель, получая осмысленности в восприятии языковых фактов обучающимися, знакомит их с достижениями сравнительно-исторического языкознания, которое лишь и может обеспечить научное истолкование языковых фактов и установить их закономерность. Во второй части в первый раз был дан очерк истории русского.
Ф. И. Буслаев видел в языке выражение духа народа, придерживаясь взоров В. фон Гумбольдта и Я. Гримма. Это отыскало особенно яркое воплощение в его магистерской диссертации О влиянии христианства на русский язык. Опыт истории языка по Остромировому евангелию (1848 г.), в ней язык рассматривается как органический элемент истории, культуры, мировоззрения и быта народа. Перейдя на работу в МГУ, Ф. И. Буслаев в первый раз в истории МГУ вводит направления сравнительного языковедения и истории русского (1847 г.).
В1858 году вышел Опыт исторической грамматики русского (в последующих изданиях — Историческая грамматика русского). Это первая вправду историческая грамматика русского, в которой излагается история образования морфологических форм современного русского, приводится громадный материал по этимологии отдельных слов. В этом замысле грамматика Ф. И. Буслаева не утратила собственного научного значения и в наши дни.
В этом случае нас, в первую очередь, интересует логицизм Ф. И. Буслаева, проявившийся в синтаксисе, причем в самая характерной
|
для логического направления форме: тут грамматические категории отождествляются с логическими и подменяются ими.
Ф. И. Буслаев определяет предложение как выражение формально-логического суждения; подлежащее — выражение субъекта суждения, сказуемое — выражение предиката.
В логической грамматике установилось ставшее классическим деление участников предложения на главные (подлежащее, сказуемое) и второстепенные (определение, дополнение, событие).
В грамматике Ф. И. Буслаева предложение любого типа рассматривалось как выражение суждения. Суждение мыслится как соединение двух понятий либо соединение представления с понятием, исходя из этого, дабы каждое предложение представить как соединение двух понятий, логисты применили способ подстановки якобы опущенных, но просто подразумеваемых участников предложения, что часто вело к искажению самих языковых фактов. Так, в логической грамматике нет рубрики номинативные предложения (Зима. Преступники! и т. п.). они рассматриваются как неполные предложения — с наличествующим подлежащим и якобы опущенным сказуемым, которое легко вернуть: Зима пришла, Преступники явились. Но далеко не всякое предложение поддается такому преобразованию, к примеру: Пожар!. Отзвуки логицизма наблюдаются и в Грамматике-80, где в парадигме номинативного предложения форма Зима. квалифицируется как настоящее время с опущенной в настоящем времени связкой.
Ф. И. Буслаев разглядывает причастные и деепричастные обороты как следствие сокращения определительных и обстоятельственных предложений.
Предложения, каковые на данный момент квалифицируются как предложения с однородными участниками, Ф. И. Буслаев разглядывал как следствие слияния нескольких предложений и именовал их слитными. К примеру, Вася и Миша собирали грибы = Миша собирал грибы + Вася собирал грибы.
Ф. И. Буслаев создал учение о логико-формальной базе предложения, методику логико-семантического анализа предложения, которой руководствуются в вузе и школе и сейчас.
Критика логических правил анализа основывалась на сле-‘ дующих положениях: 1) не все категории логики имеют язы-«овое соответствие (в языках не отражены ответственные для логики родовидовые отношения, различие между подлинными и фальшивыми высказываниями и др.); 2) не все формы языка имеют логическое содержание (так, не все предложения высказывают суждение); 3) число логических и грамматических участников предложения не сходится, благодаря чего количество логического и сказуемого и грамматического подлежащего разен (логически предложение членится на предикат и субъект, грамматика же выделяет в составе группы подлежащего определения, а в составе обстоятельства сказуемого — и группы дополнения); 4) логические и грамматические характеристики участников предложения смогут не только расходиться, но и инвертироваться: сказуемое может приобретать функцию логического субъекта, а подлежащее — предиката (ср. актуальное членение предложения); 5) использование логических определений к категориям грамматики (типа суждение, выраженное словами, имеется предложение) не корректно; 6) анализ предложений на базе единой логической модели не разрешает обрисовать настоящие синтаксические структуры во всем их разнообразии (особенно индоевропейских языков), затемняя существующие между различными языками индивидуальные особенности и типологические различия конкретных языков; 7) логические описания оставляют не распознанными психотерапевтический (эмоциональный, оценочный, волевой) и коммуникативный нюансы речи; 
логика не имеет возможности дать надежного принципа классификации языковых форм.
Логическое языкознание 60-80-х годов XX века почувствовало действие предшествующего периода изучений: расширился круг разглядываемых неприятностей, усовершенствовалась методика виализа. В лингвистике определились направления, одно из которых тяготеет к фактически логическому анализу естественного языка» Второе изучает логический нюанс потребления языка, коммуникации и др. Последнее направление сблизилось с психолингвистикой и социолингвистикой, объединившись с философией обыден-вого языка.
Лекция № 6
Психотерапевтическое направление в языкознании
1. Становление лингвистического психологизма.
2. Харьковская лингвистическая школа
а) неспециализированная черта;
б) лингвистическая концепция А. А. Потебни:
а1 — речь и мысль;
б1 — учение о слове;
в1 — грамматическая теория.
3. Младограмматизм как ведущая школа историко-сравнитель-
ного психотерапевтического языкознания:
а) вклад младограмматиков в решение проблем компарати
вистики;
б) неприятности теории языкознания в концепциях младограм-
матизма.
1. Психотерапевтическое направление в языкознании — это совокупность течений, отдельных концепций и школ, разглядывающих язык как феномен деятельности человека и психологического состояния либо народа. Исходя из этого возможно сказать о последовательности психотерапевтических направлений, концепций и школ, объединенных следующими изюминками:
1) неспециализированной оппозицией логическим и формальным школам в язы
кознании;
2) ориентацией на психологию как методологическую базу;
3) рвением изучить язык в его настоящем функциони
ровании и потреблении.
Лингвистический психологизм появился в недрах сравнительно-исторического языкознания в 50-е гг XIX в. под влиянием филосо-
фии языка В. фон Гумбольдта как реакция на господствующие в то 0ремя логические воззрения на сущность языка. Основатель разглядываемого направления — Г. Штейнталь, в отечественном языкознании наибольшим его представителем был А. А. Потебни и возглавляемая им Харьковская лингвистическая школа.