Вы входите в зал Третьяковской галереи, где висят картины Ивана Ивановича Шишкина, и думается, словно бы повеяло мокрым дыханием леса, свежим ветром полей, стало солнечнее и ярче. И. И. Шишкин (1832—1898) — основоположник того направления в русской пейзажной живописи, представители которого самой красивой вычисляли природу, окружающую их, отлично им привычную. На картинах Шишкина мы видим то раннее утро в лесу по окончании ночной бури, то бескрайние просторы полей С удирающей к горизонту тропинкой, то загадочный полумрак лесной чащи.
Современники именовали Шишкина «лесным богатырем». В этих словах — и дружеская шутка, и почтительное восторг. Вправду, никто из русских пейзажистов, не считая Шишкина, не имел возможности с размахом и таким мастерством воплотить в живописи мощь и красоту русского леса.
Картины Шишкина тревожат нас милой любовью живописца ко всему, что он видит в природе. Пейзажист подмечает и красные шапочки грибов, спрятавшихся в траве, и круги на спиленном срезе дерева, и веточки засохшей хвои. Он постигает красоту самых как словно бы обычных вещей и подробностей. Красивый язык шишкинских пейзажей предельно точен и несложен. Его картины воскрешают впечатления и образы, каковые сохраняются в отечественной памяти всю жизнь. Уголок леса, пронизанная солнцем зеленая чаща, четкие тени на сухом песке, темно-голубое небо в просветах ветвей — наблюдаешь на маленький этюд «Сосны, освещенные солнцем» и вспоминаешь нежное тепло летнего дня, в то время, когда так приятно бродить по лесу и вдыхать терпкий запах сосновой смолы и нагретой солнцем земляники.
Архип Иванович Куинджи (1842—1910) был младшим современником Шишкина. Сравнивая картины этих пейзажистов, в особенности светло осознаёшь творческую индивидуальность каждого настоящего живописца. Природу одной и той же страны любой из этих художников видит и изображает по-своему, характерными лишь ему средствами и приёмами.
Колдуном, чародеем кисти именовали очень. На выставках около его картин постоянно толпились зрители, появлялись активные дебаты.
В пейзажах Куинджи зрителя в первую очередь поражают освещение и необычный колорит. Краски как словно бы светятся изнутри загадочным сиянием. Серебряными на фоне темноголубого неба кажутся стенки украинских хаток, вспыхивают солнечные зайчики на бело-розовой коре берез. Кое-какие зрители и живописцы утверждали, что Куинджи знает какой-то секрет мастерства и пишет особенными красками. Действительно, живописец обожал экспериментировать с красками, но основной его секрет заключался в необыкновенном даре колориста, в умении различать узкие оттенки цвета и света.
Лучшее создание Куинджи — «Лунная ночь на Днепре». На первой выставке картина пользовалась совсем фантастическим успехом. Публика, стремившаяся попасть на выставку, дабы заметить это необычайное произведение, запрудила всю улицу.
Пейзаж думается чудесным видением. Лунный свет озаряет бескрайнюю равнину, серебристо-зеленоватым светом мерцает Днепр, в окнах мазанок горят красные огоньки. Нечайно приходят на память прекрасные строчки Гоголя о Днепре: «…Ни зашелохнет, ни прогремит. Смотришь, и не знаешь, идет либо не идет его величавая ширина, и чудится, словно бы целый вылит он из стекла, и словно бы голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без финиша в длину, реет и льется по зеленому миру».
Картины природы в произведениях Куинджи выполнены красоты и торжественного величия. Пламенеющие краски заката, сверкающие переливы радуги, броское сияние солнца на зелени лужайки — вот что вспоминается, в то время, когда думаешь о пейзажах этого необычного, броского мастера.
История русской культуры знает ужасные судьбы многих живописцев, писателей, музыкантов, архитекторов, скульпторов. Такова и будущее Федора Александровича Васильева (1850—1873), что погиб от чахотки двадцати трех лет от роду, в начале собственного творческого пути. Его пейзажи постоянно смотришь с особым эмоцией, в котором смешиваются восторг мастерством живописца и горькое сознание невозместимой для русской культуры, для русского мастерства потери.
Радостный, живой, остроумный, Васильев был очень обаятелен, завлекал к себе всех окружающих. Что-то напоминающее Моцарта либо молодого Пушкина было в натуре Васильева, солнечной и артистичной.
Но данный весёлый, казалось, ни 60 секунд не сидевший на месте, был на уникальность трудолюбив. Превосходные удачи Васильева в ранней молодости нельзя приписать лишь его необычайным свойствам. Он редко расставался с карандашом, имел возможность рисовать ночами, до полного самозабвения.
Васильев обучался у Шишкина, пристально следовал рекомендациям Крамского, отлично знал произведения западноевропейских пейзажистов XIX в.
В произведениях Васильева, что бы он ни изображал — деревенскую улицу по окончании дождя, закинутую мельницу, накренившиеся от порыва ветра деревья, — мы постоянно чувствуем отражение переживаний и мыслей живописца, жизнь людской души. Таковы пейзажи «Перед дождем», «Оттепель», «Вид на Волге» и другие. Страно несложна и вместе с тем полна затаенного беспокойства картина «Мокрый луг». Пейзаж написан в Крыму, в Ялте. Тут совершил Васильев последние месяцы судьбы, борясь с заболеванием. Его тяготила броская, нарядная природа юга. Всей душой он рвался к себе, в любимые места средней России. Тут, на юге, блистало море под лучами солнца, распускались диковинные цветы. А живописец писал поросший травой луг, набухшие влагой облака, маленькое озерцо, оставшееся по окончании половодья. Страстную тоску по родным местам, надежду, душевное смятение — все это положил живописец в собственный произведение.
Пейзажи Васильева были новым словом в мастерстве его времени. Поэтическая взволнованность, трепет живого людской эмоции — вот что постоянно будет радовать и удивлять нас в образах природы, воссозданных превосходным русским художником.