великомощный Бхишма, сын Шантану, [почитавшийся] неуязвимым, великое истребление неминуемое предстало, о царь, перед куру. И мы, храбрых полководцев лишившиеся, острыми стрелами посеченные, не знали, что нам делать, Савьясачином побежденные. Пандавы же, получив высшее прибежище и победу в будущем, все затрубили в [свои] великие раковины, храбрецы, чьи руки —как засовы крепостные, и возликовали Сомаки с панчалами, о владыка людей. И в то время, когда зазвучали тысячи литавр, великомощный Бхимасена начал бряцать оружием и плясать. В то время, когда пал сын Ганги, храбрецы обоих воинств, [сойдясь] кругом, положили оружие и в раздумье погрузились. И кое-какие разразились криками, другие обратились в бегство, иные же лишились эмоций, а кое-какие осуждали [все] кшатрийство и одного Бхишму восхваляли. И предки и провидцы славили великообетного, в особенности же первые из бхаратов его прославляли. А мужественный сын Шантану, великому учению256 Упанишад приверженный, шепча молитву, пребывал, умный, в ожидании срока собственного.
Глава 115
Дхритараштра сообщил:
Каково же было тогда [моим] солдатам, о Санджая, лишившимся Бхишмы, могучего, богоравного, для отца принявшего обет безбрачия? Уже тогда я осознал, что погибли [потомки] Куру и другие [союзные] цари, в то время, когда из сострадания пощадил Бхишма сына Друпады. О каком горе более тяжёлом могу я помыслить, слабоумный, затем, —услышав о смерти отца моего? Из камня, возможно, сердце у меня, о Санджая, если не разорвалось оно на сто частей при вести о смерти Бхишмы! Снова и снова отказываюсь я примириться [с мыслью], что убит в сражении Деваврата, которого некогда и сын Джамадагни не убил [своим] прекрасным оружием! Что в наше время, муж-лев, победы чающий, начал делать, в то время, когда сражен был сейчас в битве, о том поведай мне, о Санджая.
Санджая сообщил:
В вечерний час пал наземь ветхий праотец куру, опечалив сынов Дхритараштры и радость даровав панчалам. Он возлег тогда на ложе из стрел, почвы не коснувшись. С колесницы упав, распростерся Бхишма на поле. ?Увы, увы!? —раздались возгласы наперебой среди [всех] созданий, в то время, когда пало [то] пограничное древо куру по окончании боя. Ужас объял кшатриев обоих воинств, о царь, при виде Бхишмы, сына Шантану, в разбитых доспехах и с поверженным знаменем; подавлены были и куру и пандавы, о владыка народов. Свет солнца померк, и небо окуталось тьмою, и застонала почва, в то время, когда сражен был Бхишма, сын Шантану. ?Вот лучший из ведающих Святое Слово257, вот утешение для ведающих Святое Слово? —так толковали создания о павшем бхарате-быке. ?Вот тот, кто некогда, проведав о амурных
страданиях [своего] отца —Шантану, к целомудрию, муж-бык, себя принудил? —так [говорили] о не опытном равных среди бхаратов, на ложе из стрел возлежащем, провидцы, сошедшиеся около вместе с идеальными и странниками небес.
В то время, когда сражен был Бхишма, сын Шантану, прародитель бхаратов, ничего не стали предпринимать твои сыновья, о Бхарата. Лица их были бледны и безрадостны, о Бхарата, и они находились, понурившись, смущенные, потому что подавлены были стыдом. А Пандавы, одержав победу, находились перед последовательностями армий. И они все затрубили в [свои] великие раковины, украшенные золотыми сетями. И в то время, когда звучно загремели литавры и зазвучали [трубы], о безукоризненный, мы узрели на поле битвы, о царь, великомощного Бхимасену, сына Кунти, что в эйфории великой тещился игрою, сразив в сражении неприятелей, великой мощью наделенных. А куру впали тогда в беспамятство и в смятение. Карна и Дурьодхана все время вздыхали, и, в то время, когда пал Бхишма, властитель Кауравов, нескончаемы были общие возгласы горести.
Заметив Бхишму павшим, сын твой Духшасана с наивозможной быстротой помчался к рати Дроны. Храбрец был снаряжен и отправлен братом совместно со своим полком, и, к войску собственному воззвав, отправился [туда] мужтигр. Видя, что пришел он, куру окружили Духшасану, о великий царь, [ожидая], что он сообщит. Тогда поведал Дроне о смерти Бхишмы Каурава. Ту горестную [весть] услышав, Дрона упал неожиданно с колесницы. Придя в себя, сын Бхарадваджи остановил тогда, блистательный, собственные полки, о хороший. Видя, что куру отходят, Пандавы также, послав к своим солдатам вестников на стремительных конях, установили перемирие. И в то время, когда войска везде отошли, все властители мужей, сняв доспехи, направились к Бхишме. От битвы отвратившись, тысячи и сотни солдат приблизились тогда к великому духом, как бессмертные к Владыке созданий. И, дойдя до лежащего Бхишмы, быка среди бхаратов, приветствовали [его] и стали кругом пандавы вместе с куру. Пандавам и куру, перед ним, преклоняясь, ставшим, молвил тогда праведный душою Бхишма, сын Шантану: ?Вам очень рады, о великие судьбою, вам очень рады, о великие воители! Я рад видеть вас, бессмертным аналогичных?. Так приветствовав их, он молвил с поникшей головою: ?Совсем поникла моя голова, дайте мне опору в изголовье?. Тогда цари принесли ему отличные подушки, легкие и мягкие, но не захотел их дедушка, и, как бы усмехаясь, молвил муж-тигр тем царям: ?Не годятся такие для ложа храбреца, о властители почвы?. И, заметив тогда лучшего из людей Завоевателя достатков, сына Панду, он молвил долгорукому, всему миру [известному] великому воителю: ?О Завоеватель достатков, о мощнорукий, поникла голова моя, дай мне опору в изголовье, какую вычисляешь тут хорошей?. Тот, положив собственный великий лук и приветствовав деда, с глазами, полными слез, такое слово молвил: ?Приказывай, о лучший из куру, из всех, носящих оружие, избранный. Я —слуга твой, о неодолимый. Что должно выполнить, о дедушка?? Ему отвечал сын Шантану: ?Голова у меня, сын мой, поникла, принеси мне подушку, о Пхальгуна, лучший из куру, лишь —подходящую для ложа моего. Скорее дай мне ее, о храбрец! Так как ты, о Партха, мощнорукий, лучший из всех обладающих луком, ведаешь обычай кшатрийства, преимуществами праведности и мудрости наделенный?. —?Да будет так?, —ответствовал Пхальгуна; решительный и быстрый, он забрал Гандиву и ровные стрелы, сказал над ними заклинания и, разрешения испросив у великого духом, не опытного равных среди бхаратов, тремя острыми быстролетными стрелами опору дал [его] голове. И по причине того, что осознал его желание Савьясачин, возрадовался праведный душою Бхишма, лучший из бхаратов, ведающий действительно сущность [Святого] Закона. Взяв [желанное] изголовье, с признательностью обратился он к Завое-
вателю достатков, сыну Кунти, лучшему из бойцов, умножающему эйфории друзей: ?Хорошее для ложа [моего изголовье] предоставил ты [мне], о сын Панду. Поступи ты в противном случае, проклял бы я тебя во бешенстве! Конкретно так, о мощнорукий, на поле брани на ложе из стрел должно уснуть кшатрию, познавшему исконные предписания [для себя]?. И, сообщив так Бибхатсу, молвил он слово тем всем царским сыновьям и царям, сзади сына Панду находившимся: ?Вот ложе мое, на этом ложе, доколе не развернёт солнце, будут зреть меня цари, каковые
того ждать будут. В то время, когда к стране Вайшраваны отправится дневное светилоь 8 , лучезарное, палящее миры, на [своей] высшего пыла выполненной колеснице, тогда прощусь я с судьбой, [как] с наиболее ценным втором. Пускай выроют ров тут, у места упокоения моего, о цари. Так почести Вивасвану воздам я, сотню стрел вобравший. Неприязнь отринув, прекратите войну, о властители почвы!?
Тут приблизились к нему врачеватели, искушенные в извлечении стрел [из ран], снабженные всеми [необходимыми] средствами, умелые, отлично обученные. Встретившись с ними, такое слово промолвил тогда сын Джахнави: ?Пускай заплатят положенное целителям и отпустят их с почетом. Потому что по окончании того, что случилось, нет мне сейчас тут потребности в целителях. Так как высшего достиг я удела, выполнением кшатрийского долга предопределенного. Не приличествует, о цари, это [лечение] мне, на ложе из стрел взошедшему, да сожгут меня в
финише [жизни] эти стрелы, о мужей повелители!? Выслушав ту обращение его, твой сын Дурьодхана отослал врачевателей, оказав им должный почет. А властители различных государств преисполнились тогда удивления, видя высшую стойкость в Законе, [явленную] Бхишмой, пыл коего непомерен был. В то время, когда отцу твоему дано было изголовье, о владыка людей, пандавы и куру, великие воители, пришли дружно к великому духом, возлежавшему на блистательном ложе. Они приветствовали Бхишму и после этого обошли его почтительно слева направо; установив около Бхишмы охрану, на исходе дня все храбрецы, в думы погрузившиеся, очень удрученные, возвратились на отдых, кровью покрытые, в собственные шатры. И к Пандавам, великим воителям, расположившимся на отдых, к ним, падению Бхишмы радующимся великим воителям отважным, явился в должное время потомок Яду и сообщил Юдхиштхире, сыну Дхармы: ?Судьбою дарована тебе победа, о Кауравья, судьбою повергнут Бхишма, данный для смертных неуязвимый великий воитель, верный правде. Либо, возможно, это по воле всевышних он, во владении любым оружием искушенный, тебя, о Партха, убивающего взором, встретив, был суровым оком твоим испепелен?. На эти слова отвечал Джанардане Царь справедливости: ?Твоею милостью [дается] победа, и бешенством твоим [предопределено] поражение! Потому что ты —отечественное спасение, о Кришна, избавляющий от опасностей преданных тебе! Неудивительно, что победа к тем [приходит], кого ты всегда охраняешь в сражении, о чьем благе всегда печёшься. В то время, когда во всем ты с нами —неудивительно это, я полагаю?. На это отвечал, радуясь, Джанардана: ?Такие речи от тебя лишь и возможно ожидать, о лучший из властителей почвы!?
Глава 116
Санджая сообщил:
А на заре, о великий царь, все властители почвы, Пандавы и сыны Дхритараштры, пришли к деду. Кшатрии приветствовали его, быка среди кшатриев, храбреца, на ложе храбрецов возлежащего, лучшего из куру, и стали недалеко от него. Девы [почтили его] всячески сандаловым порошком, венками и жареным зерном, дамы, старики и дети и [прочие] зрители из простонародья потянулись к сыну Шантану, как будто бы духи к Истребителю тьмы21 . Музыканты, танцовщицы, гетеры, кроме этого мимы с плясунами заплясали и запели перед ветхим прародителем куру. Прекратив сражение, скинув доспехи и положив оружие, куру и пандавы совместно собрались около неодолимого Девавраты,
укротителя неприятелей, приязнь изъявляя друг к другу возрасту в соответствии с, как в прежнее время. И это собрание бхаратов, в котором сошлись много царей, [присутствием] Бхишмы озаренное, блистало ярко, как будто бы солнечный диск в небе. И сияли в нем цари, поклоняющиеся прародителю, как всевышние, Прародителю260, владыке всевышних, поклоняющиеся. А Бхишма, стойко терпящий боль, [но] душою, от стрел мучаясь, не совсем воспрявший, о бык среди бхаратов, молвил: ?Тело мое от стрел страдает, до утраты сознания стрелы жгут меня, выпивать я жажду?, —обратился он к тем царям. Те кшатрии тогда, о царь, принесли в том направлении отовсюду кувшины и разнообразные яства холодной воды. Заметив принесенное, Бхишма, сын Шантану, молвил: ?Не могу я, родные, в наше время вкушать какие-либо яства людские. Потому что ушел я от людей на ложе из стрел. Мне осталось [только] ждать солнца и возвращения луны!? Сообщив так с грустью всем царям, сын Шантану подозвал Завоевателя достатков мощнорукого, о Бхарата. Приблизившись и приветствовав деда, стал [пред ним] мощнорукий, ладони сложив и склонившись в поклоне. ?Что мне сделать?? —задал вопрос он. Видя представшего перед ним с приветствием сына Панду, о царь, Бхишма, праведный душою, обратился нежно к Завоевателю достатков: ?Горит мое тело, я [весь] пронизан великими стрелами, болят страшные раны, уста мои пересохли. Дай мне воды, дабы освежить мое тело, о Арджуна, потому что [только] ты, о великий лучник, можешь добыть мне воды как должно?. —?Да будет так?, —сообщил Арджуна и взоше^ на колесницу, мужественный; с силою натянув тетиву, он изготовил к стрельбе собственный лук Гандиву. Гром, раздавшийся от удара его ладони о тетиву, грому [Индры] подобный, услышав, содрогнулись все существа и все цари [тоже]. После этого на колеснице он, лучший из колесничных солдат, объехал слева направо ложе лучшего из бхаратов, среди всех носящих оружие избранного, и, великославный, наложив [на тетиву] блистающую стрелу, над которою прочел заклинания, [силой] оружия Парджаньи ее наделив, на глазах у всей земли Партха пронзил ею почву в южной стороне от Бхишмы. И тогда яркая и благая забила струя
воды, прохладной, амрите аналогичной, вкуса и небесного запаха. Той струи прохладной водою Партха, прекрасные подвиги свершающий, ублаготворил Бхишму, быка среди куру. И от того деяния Партхи, как будто бы продолжающего [подвиги] Шакры, преисполнились тогда великого удивления те властители почвы. Узрев то деяние Бибхатсу, сверхчеловеческое, невиданное, задрожали куру, как будто бы страдающие от холода коровы. И в удивлении стали размахивать плащами цари везде, и бурно со всех сторон зазвучали раковины и забили
барабаны. Утолив жажду, сын Шантану молвил Бибхатсу, как бы славя его в присутствии всех храбрецов, о царь, почвы властителей: ?Не диво это для тебя, о мощнорукий. Исконным провидцем назвал Нарада тебя, неизмеримого сиянием. Соратник Васудевы, великий подвиг ты совершишь, на какой точно не отважится и сам Индра с возглавляемыми им всевышними совместно. Знают ведающие то: в тебе, о Партха, —всего кшатрийства погибель! Среди носящих лук ты на земле —единственный, из мужей —величайший, как люди в мире —лучшие [из существ], как Гаруда —избранный меж птиц, океан — из водоемов лучший, корова —отличнейшая из четвероногих, солнце — лучшее из светил, Химаван —избранный среди гор, из каст лучшая —брахманская, так ты —лучший из лучников. Увы, не стал слушать сын Дхритараштры увещевания, каковые опять и опять повторяли ему Видура и Дрона, Рама261, Джанардана, и Санджая. Лишившийся рассудка, как будто бы бесчувственный, не внял Дурьодхана и моей речи. Преступивший предписания, он, мощи Бхимы уступающий, уже давно
обречен на поражение?. Тогда опечалился, слыша те слова, Дурьодхана, вождь кауравов. Устремив на него взгляд, молвил сын Шантану: ?Слушай, о царь! Укроти собственный бешенство! Ты видел, о Дурьодхана, как умный Партха породил источник воды, холодной, амрите подобно благоухающей. Нет в мире никого, кто свершил бы такое! Небесное оружие Агни, Варуны, Сомы, Ваю, кроме этого Вишну, Индры, Владыки тварей, Брахмы, Превьщшего, Владыки созданий262, Дхатара, Тваштара и Савитара во всем мире людей абсолютно ведает так как один Завоеватель достатков! Еще Кришна, сын Деваки, но больше никто не ведает. Никак запрещено, сын мой, победить Пандавов в битве. С тем великим храбрецом, что свершил эти сверхчеловеческие деяния, с ним, отважным в сражении, блистающим на поле брани, идеальным в бою, о царь, направляться, сын мой, тебе заключить мир. До тех пор пока волен в собственных деяниях мощнорукий Кришна в окружении куру, с храбрым Партхой [немедля] направляться, сын мой, тебе заключить мир. До тех пор пока стрелами, прочно слаженными, не стёр с лица земли еще Арджуна боя братья твои, те, что еще не убиты, и многие другие [союзные] властители, о царь, да будет заключен мир. Не испепелил до тех пор пока твою рать Юдхиштхира, чей взгляд пылает бешенством, воистину направляться, сын мой, тебе заключить мир. До тех пор пока Накула, и Сахадева, и Бхимасена, сын Панду, не стёрли с лица земли совсем твою рать, о великий царь, да будет, сын мой, любезна для тебя дружба с Пандавами. Пускай кончится со мною эта битва, сын мой, и при-
миришься ты с Пандавами, да будет любезна тебе эта обращение моя, которую обратил я к тебе, о безукоризненный. Благом я почитаю это для тебя и для рода твоего. Отринув бешенство, с сынами Притхи примирись! Достаточно того, что сделал Пхальгуна. По окончании смерти Бхишмы да будет дружба между вами, либо недужен [будешь], смилуйся по хорошему, о царь. Дай половину царства Пандавам, пускай Царь справедливости правит в Индрапрастхе. Да не получишь ты среди царей недобрую славу как подлый предатель, о вождь Кауравов! С моей смертью да воцарится мир среди людей, да сойдутся властители почвы во [взаимной] приязни, папа да придет к сыну, о царь, к дяде —племянник,
брат —к брату. В случае, если же, во власти заблуждения пребывая, из-за безрассудства [своего] не согласишься с данной речью моей, во благовремении [произнесенной], с смертью Бхишмы и всем [придет] финиш —это слово истины я говорю [тебе]!? Наставление это дружбы для потомку Бхараты преподав среди царей, сын реки умолк, страдая от стрел, уязвляющих больные места, [но] сдерживаясь и боль подавляя.
Глава 117
Санджая сообщил:
После этого, в то время, когда умолк Бхишма, радость Шантану, все те властители почвы, о великий царь, снова возвратились в собственные обители. А сын Радхи, муж-бык, услышав, что сражен Бхишма, быстро пришел [к нему], мало испуганный. О н заметил тогда великого духом на ложе из стрел, аналогичного Карттикее, божественному владыке, в то время, когда пребывал он на ложе [своего] рождения263 . К тому храбрецу, очи сомкнувшему, приблизившись, упал ему тогда в ноги супруг, величием осиянный, и голос его прерывался слезами, [когда] он сообщил ему: ?О лучший из куру, я —сын Радхи, тот, кто, безвинный, столь ненавистен был тебе в любой момент, в то время, когда представал пред [твоими] очами!? Слыша то, старец-куру
с большим трудом глаза раскрыл и, рассмотрев его не сходу, нежно слово молвил ему. Заметив, что опустело поле, отослал стражей, и, как папа сына, обнял сын Ганга его одной рукой и сообщил: ?Приди, приди, о ты, что [всегда] спорил и соперничал со мною! Если бы ты не пришел на данный момент, блага не было бы тебе, поверь мне. Ты —сын Кунти, не сын Радхи, я знаю об этом от Нарады, и от Кришны Двайпаяны и от Кешавы264, в этом нет сомнения. Нет у меня неприязни к тебе, правду, сын мой, тебе говорю. А ожесточённые слова я молвил тебе,
дабы пыл в тебе убить. Потому что нет обстоятельства у тебя, согласно точки зрения моему, ненавидеть Пандавов, с коими столько раз ты поступал жестоко, о ты, радость Сурьи! Я знаю твое мужество в сражении, для неприятелей губительное, и благочестие, и доблесть, и высочайшее благородство в даянии261. Нет аналогичного тебе среди мужей, о богоравный! Это разрушителем рода тебя полагая, сказал я в любой момент недоброе о тебе. В стрельбе, во владении луком, в проворстве, в силе удара стрелами ты равен Пхальгуне и Кришне, великому духом. О Карна, [некогда] ты, [только] луком вооруженный, в Раджапуру придя, один сокрушил [там] царей, за царя куру сражаясь266. Так и могучий царь Джарасандха, трудноодолимый, боевой славой похваляющийся, неравен тебе был в сражении267. Ты благочестив, правдив, пылом солнцу равен, ты —божий отпрыск, в битве непобедимый, превосходящий [всех] людей на земле. Сейчас ушла неприязнь, которую когда-то питал я к тебе. Не в силах человека не допустить назначенное судьбою. Храбрые Пандавы —единоутробные братья твои, о истребитель неприятелей! Объединись с ними, о мощнорукий, в случае, если желаешь сделать угодное мне! Да кончится со мною [эта] неприязнь, о радость Адитьи, и да будут отныне беспечальны все цари на земле!?
Карна сообщил:
Все это я знаю, о великомудрый, в том нет [у меня] сомнения! Как ты сообщил, о неодолимый, я —сын Кунти, не сын возницы. Но бросила меня Кунти, и вежлив я был возницей. Властью воспользовавшись, от Дурьодханы [полученной], не смею я [теперь] поступить вероломно. Имущество [мое], и плоть, и ту высокую славу —все дал я делу Дурьодханы, о щедрый к жрецам. Собственной приверженностью Суйодхане неизменно гневаю я Пандавов. Что неизбежно должно случиться, того не допустить нереально! Человеку то не по силам —ктc предотвратит назначенное судьбою? Знамения, смерть почвы предсказывающие, определил ты, о дедушка, и поведал о них в собрании. Знаю я доподлинно, что непобедимы Пандавы и Васудева для других мужей, но мы поборемся с ними! Разреши мне [сражаться], папа мой, о ты,
в любой момент весёлый душою в битве. С твоего разрешения, о храбрец, я буду сражаться, такова моя воля. В случае, если грубо сказал либо спорил, от вспыльчивости либо по неразумию, и за все, в чем провинился я, да соизволишь ты забыть обиду меня!
Бхишма сообщил:
Если не можешь ты отринуть страшнейшую эту неприязнь, я разрешаю тебе, о Карна, сражайся, неба взыскуя! Без неистовства и гнева свершай царское дело, как хватает отваги и сил, следуя поведению добродетельных. Я даю тебе мое разрешение; да получишь ты то, чего хочешь! Миры, что за выполнение кшатрийского долга надеются, ты получишь, в том нет сомнения! Сражайся самоотверженно, на силу и мужество [свое] надеясь, потому что нет у кшатрия высшего долга, чем битва! Продолжительно, весьма долго я пробовал добиться мира, но не смог достигнуть цели. Где праведность —в том месте победа!
Санджая сообщил:
Сына Ганга, молвившего так, почтив и умилостивив, сын Радхи взошел на колесницу и направился к твоему сыну [Дурьодхане].
Приложения
КНИГА О БХИШМЕ КАК СЮЖЕТНОЕ ЯДРО ?МАХАБХАРАТЫ?
Великая древнеиндийская эпопея, узнаваемая называющиеся ?Махабхарата?, складывавшаяся в течении тысячелетия, возможно условно поделена на три главные части: центральную, включающую описание великой битвы, предшествующую ей, содержащую предысторию неприязни двух ветвей царского рода, и завершающую, посвященную событиям, последовавшим за окончанием войны Кауравов и Пандавов. Шестая книга ?Махабхараты?, первый полный перевод которой на русский язык предлагается читателю, открывает
центральную часть, коей завершением можно считать, по-видимому, книгу одиннадцатую; и имеется основание полагать, что именно в этих книгах —с шестой по одиннадцатую включительно —отыскала отражение старейшая, изначальная версия смелого эпоса, лежащая в базе дошедшего до нас большого свода нарративных и дидактических текстов, каковые дополняли и преобразовывали ее в течении столетий. Вернуть изначальную версию в первозданном виде сейчас не представляется вероятным1, но очевидно центральное место указанных шести книг, заключающих в себе кульминацию сюжета эпоса, в общей композиции монумента —в той окончательной версии, в которой он нам сейчас известен. Содержанием этих книг, каковые довольно часто именуют индийской ?Илиадой?,
есть описание великой битвы на Поле Куру2. Эта битва между двумя ветвями царского рода (ведущими происхождение от общего предка), как полагают, и дала наименование эпосу —?Мгабхарата?, что направляться толковать как ?Великая [битва] потомков Бхараты3?.
1 О проблеме обнаружения в дошедшем до нас тексте ?Махабхараты? ?ядра?, либо ?начального? эпоса, и —более обширно —о проблеме истории текста см.: Невелева 1991. Монументы старейшего периода в истории индийской литературы, складывавшиеся любой в течении не одного столетия, со временем возрастают, как мы знаем, в количестве, традиционно присоединяя поздние добавления перед начальной версией и к завершающим ее частям. Так, из семи книг, составляющих ?Рамаяну?, второй великий смелый эпос старой Индии, первая и седьмая, как давно признано, являются позднейшими по времени сложения.
2 Поле Куру (Курукшетра) —историческая область к северу от современного Дели, между реками Сарсути и Читангом.
Историчность этого события остается не в полной мере определенной (как и битвы под Троей), но достаточно возможной; исследователи склонны датировать его серединой X в. до н. э. либо столетием позднее4, и в базе его предполагается борьба за господство в Северной
Индии между куру и панчалами, народностями, сложившимися к тому времени на территориях в верхнем течении Ганга. Народные сказания, в которых отразилась память об данной борьбе, и легли, по-видимому, позднее в базу смелого эпоса. ?Книга о Бхишме? (?Бхишмапарва?), шестая книга ?Махабхараты?, открывающая центральную часть эпоса —повествование о великой битве на Поле Куру (Курукшетре), —сама возможно поделена на две громадные части: вступительную, заключающую в себе три раздела (?Протяжение материка Джамбу?, ?Почва?, ?Песнь Господа?), в большинстве случаев космографического и дидактического содержания, и главную, фактически повествовательную, занимающую четвертый, самый широкий раздел (?Убиение Бхишмы?), количеством превосходящий первые три более чем в два раза (гл. 41—17); он и содержит описание великой битвы, первых ее десяти дней, в то время, когда войско Кауравов возглавлял храбрец, чье имя дало наименование книге. Особенное место в шестой книге занимает третий раздел (гл. 23—0) — известная ?Песнь Господа?, либо ?Бхагавадгита?, —религиознофилософская поэма, ставшая одним из самый почитаемых священных текстов индуизма (если не самым почитаемым), вошедшая в ?Махабхарату?, которая и сама в целом получает с нею статус священной книги. Составленная в темперамент-
ной для индийской традиции форме беседы-наставления, воображающая собою самый большой из дидактических текстов ?Махабхараты?, ?Бхагавадгита? знаменует один из главных моментов в развитии сюжета. Заполняя напряженную паузу перед вступлением в битву обеих ратей, она делается концептуальным ?ядром? монумента в целом. Исследовате-
ли, выявляющие органическое единство повествовательных и дидактических текстов, составляющих целый данный грандиозный свод, склонны разглядывать конкретно ?Бхагавадгиту? как его центральное звено, сердцевину идейного содержания великой эпопеи. Но и вне этого контекста поэма в восемнадцати песнях почитается как независимое произведение, в истории фактически индуистской литературы основополагающее, стоящее у ее истоков.
3 Б х а р а т а —мифический предок храбрецов эпоса, царей так называемой Лунной династии, от имени которого происходит старое наименование Индии —Бхаратаварша, т. е. ?страна Бхараты?.
4 На это показывают эти санскритской литературы раннего Средневековья (цикла пуран, священных текстов индуизма), каковые можно считать достаточно точными; это же подтверждается свидетельствами археологии (см.: Gupta, Ramachandran 1976: 254).
В первых пяти книгах ?Махабхараты?, грандиозного свода нарративных и дидактических текстов, складывавшегося в течении столетий в основном в устной традиции, рассказывается о событиях, каковые стали причиной великой битве. По окончании вводных глав в первой книге, где излагается генеалогия сказания героев и главных эпоса об их предках (и мифы о происхождении демонов и богов), повествование переходит конкретно к истории неприязни, появившейся с юных лет у представителей двух ветвей рода —сыновей слепого царя Дхритараштры и его младшего брата Панду, потомков Куру, мифического родоначальника одноименного племени. В будущем, но,
Кауравами, т. е. потомками Куру, зовутся в эпосе лишь сыновья Дхритараштры, их же двоюродные братья именуются, в большинстве случаев, в противном случае, по отцу, — Пандавы, т. е. сыновья Панду (не смотря на то, что, казалось бы, зваться потомками Куру они имеют столько же оснований).
В соответствии с сказанию, Гандхари, супруга Дхритараштры, рождает ему сто сыновей (из которых в будущем, но, лишь двое старших —Дурьодхана и Духшасана —играются заметную роль в развитии сюжета)5; у Панду от двух его жен, Кунти и Мадри, рождаются пятеро сыновей, у первой — Юдхиштхира, Бхимасена и Арджуна, у второй —двое близнецов, Накула и Сахадева. Пандавы, рано утратившие отца, воспитываются при дворе собственного дяди в Хастинапуре, столице страны куру6, и вместе с его родными сыновьями обучаются воинскому мастерству у прославленного наставника —брахмана Дроны. Зависть Кауравов к более преуспевшим в этом мастерстве Пандавам и нежелание уступить им право на власть и порождают, в соответствии с дошедшей до нас версии сказания, ту неприязнь между родичами, которая приводит потом к войне; главным зачинщиком распри выступает наряду с этим коварный Дурьодхана, неустанно строящий козни против добропорядочных пятерых братьев, которых он пытается погубить, пользуясь для данной цели своим влиянием на слабовольного отца. В этих интригах его поддерживает дядя по матери —Шакуни, царь Гандхары; его верным союзником делается кроме этого Карна —старший сын Кунти от всевышнего солнца, рожденный ею еще до брака. Покинутый матерью в юные годы, Карна, став со временем великим храбрецом, обретает дружбу Дурьодханы, видящего в нем
5 В первой книге рассказывается, что все сто рождаются прекрасным образом из комка мяса,извлеченного из утробы их матери; это может подразумевать рождение из яйца и указыватьна изначально зооморфную природу этих образов (рассказ частично перекликается с вошедшим в ту же книгу мифом о рождении тысячи сыновей Кадру, прародительницы змей).
6 Старый город на берегу Ганга (в районе современного Хардвара); просуществовал до конца IX в. до н. э., в то время, когда был покинут обитателями благодаря наводнения (что было установлено археологическими раскопками 1950—952 гг.).
единственного воителя, талантливого противостоять в сражении непобедимому Арджуне, собственному единоутробному брату, лучшему из учеников Дроны. Потом, на протяжении великой битвы, Карна и делается основной надеждой лагеря Кауравов, среди самых грозных воителей которого тогда выделяются кроме этого Ашваттхаман, сын Дроны, и царь мадров Шалья (брат матери младших Пандавов, вынужденный судьбою сражаться против них). Иначе, пока до битвы дело не дошло, при дворе Дхритараштры планам его старшего сына не сочувствуют такие влиятельные лица, как сам Дрона, дядя царя Бхишма (старший в роду Куру, отрекшийся, но, от права на пре-
стол) и умный Видура, младший брат царя. Эти трое составляют при дворе партию мира —до его крушения. Такова расстановка сил в начале главного сказания эпоса, представленная в первой книге ?Махабхараты?, где рассказывается кроме этого, как, бежав от
преследований Дурьодханы, Пандавы обретают могущественного союзника в лице Друпады, царя панчалов7, на дочери которого они все пятеро женятся (тут эпос сохранил, без сомнений, наследие старейшего сказания, лежащего в базе его сюжета, —несмотря на то, что повествование вступает тут в возмутительное несоответствие со сложившимися нормами брахманистской морали). Сыновья царя Друпады —Дхриштадьюмна и Шикхандин —в будущем играются ключевую роль на протяжении великой битвы как верные союзники Пандавов.