Кокс сумел устроить другую встречу. Фаворит сиу вправду имел возможность привести к новым проблемы; практически, пара участников делегации Красного Облака угрожали суицидом. Сохраняя надежду спасти конференцию – в конечном итоге сохраняя надежду спасти мирную политику президента Гранта – Кокс, наконец, дал согласие на маленькие уступки. Сиу имели возможность не идти в форт Рэндалл на Миссури, для получения своих товаров. Им разрешали жить в Вайоминге на истоках Шайенн-Ривер, к северо-востоку от форта Феттерман. Красному его делегации и Облаку кроме того разрешали назвать имена предпочтительных торговцев и агентов так, дабы правительство имело возможность выяснить, были ли они вправду хорошими людьми.
Не смотря на то, что уступки Кокса улучшили настроение Красного Облака, странный вождь отказался принять приглашение посетить Нью-Йорк. Потребовалось вмешательство сенатора Моррилла, дабы убедить Красное Облако в том, что на севере у него довольно много друзей, грезящих встретиться с ним. Но Красное Облако оставался безрадостен. Одна из обстоятельств его пессимизма заключалась в том, что правительство не вынесло никакого решения относительно Бена Майллса, которого Красное Облако желал видеть агентом, и наряду с этим оно не приняло никакого решения по поводу его выбора, как торговца в резервации. Ещё больше фаворит оглала был возмущён фактом, что правительство не предприняло никаких действий довольно семнадцати лошадей, которых он ранее потребовал для поездки делегации к Пайн-Блафф. Данный отказ был особенно важен, в силу того, что Пятнистый Хвост уже взял лошадей для собственных людей.
В то время, когда 14 июня Красное Облако прибыл в Нью-Йорк, ему не разрешили встретиться с известным втором индейцев Питером Купером, нью-филантропом и йоркским изобретателем, что к тому же являлся членом Индейской Мирной Рабочей группе. Эта несколько прибыла в отель Красного Облака в ночь его прибытия. Но отношение фаворита сиу все еще было отрицательным; если он не имел возможности убедить Великого Белого Отца в Вашингтоне, не было никакого смысла пробовать убедить кого-то еще.
Но следующим утром Красное Облако дал согласие встретиться с Купером и другими особыми уполномоченными. На данной встрече Красное Облако показал собственный талант политика; не смотря на то, что его товарищи по делегации были богато украшены, Красное Облако был одет весьма легко. Шепетильно выбирая слова, он выделил важность подарков для индейцев; они были знаком честных намерений и великодушия, нужных с целью достижения мира. Купер, осознавая важность этих семнадцати лошадей, заверил, что, в случае, если правительство не выдаст сиу этих лошадей, он сделает это за него. Данный жест абсолютно поменял отношение Красного Облака, и он дал согласие встретиться с людьми Нью-Йорка, многие из которых желали заметить известного вождя, что остановил колонну Феттермана. Так, на следующий сутки тысячи обитателей Нью-Йорка выстроились на протяжении маршрута на Пятой Авеню и в Центральном Парке, дабы заметить человека, что заставил правительство закрыть дорогу в стране реки Паудер.
На следующий сутки Красное Облако выступил в университете Питера Купера. Купер предотвратил аудиторию, что люди сиу подвергают сомнению право правительства на их территорию, пока не возьмут честную компенсацию. Но сам Красное Облако был настоящим центром конференции. Он привлек общее внимание, в то время, когда, завернувшись в одеяло, указал вверх и заявил, что люди могли быть различными, какими их создал Всемогущий Всевышний. Но кроме того притом, что белые люди были одеты и ели ручное мясо, а индейцы были ели и голы диких зверей”, Великий Дух желает, дабы они жили в спокойствии и мире.
Красное Облако останавливался по окончании каждого предложения, дабы переводчик имел возможность перевести его слова преподобному Говарду Кросби, что со своей стороны переводил их аудитории. Как был красноречив Красное Облако, и как был красноречив Кросби, сам узнаваемый оратор, ни при каких обстоятельствах не будет известно. Но действие его речи сказало само за себя – обильные аплодисменты по окончании каждого предложения, и продолжительные аплодисменты в конце.
Красное Облако на встрече в Университете Купера повторил многие позиции, высказанные в Вашингтоне. Но острые наблюдатели имели возможность извлечь, по крайней мере, два нужных сведения из данной речи. Во-первых, в течение первой половины собственной жизни Красного Облако имел дружественные, а также родные отношения с белыми: Я вырос среди торговцев, и тех, кто прибыл в том направлении в ранние годы, и я отлично совершил время с ними. Они обучили нас носить одежду и применять оружие и табак. Те, кто был позднее отправлен к сиу Великим Белым Отцом обманывали и спаивали нас виски. Во-вторых, Красное Облако продемонстрировал черту характера, которая выражалась очень последовательно. Не смотря на то, что иногда с ним было очень тяжело иметь дело, он старался держать слово (по крайней мере, в соответствии с его собственному пониманию). Я не Пятнистый Хвост, сообщил он восторженным слушателям, дабы сейчас сказать одно, а на следующий день быть приобретённым за недорогую булавку.
По окончании разрекламированного визита Востока, Красное его делегация и Облако направились на запад в собственном вагоне. В то время, когда они достигли Пайн-Блафф, к их восторгу, семнадцать лошадей уже ожидали их. Вторым событием в Пайн-Блафф, которое, казалось, предвещало будущий мир, было отношение вторых пассажиров к поездке Красного Облака. Люди, наконец, имели возможность разглядеть собственных попутчиков. Их отношение было особенно теплым, характеризуясь другими жестами и восторженными аплодисментами дружбы.
Но теплое отношение пассажиров поезда радикально отличалось от мнения, высказываемого многими западными газетами. Одна из газет Дакоты, к примеру, осудила его посещение, настаивая, что это было нужный дозой для страшной войны Красного Облака. Шайенн Дэйли Фаворит заявила возвращение Красного Облака язвительными словами, Хо! Известный храбрец прибыл! Но самый ответственный вопрос заключался в том, сможет ли Красное Облако убедить тех лакота, каковые не приняли участие в делегации, что переговоры состоялись в их заинтересованностях.
Глава 6
Буря в резервации
Не смотря на то, что Красное Облако подписал соглашение форта Ларами в 1868г, его долгая карьера индейца резервации, вправду, началась лишь по окончании поездки в Вашингтон два года спустя. Для большинства сиу, месяцы между этими двумя серьёзными событиями не довольно много отличались от тех, каковые характеризовали первые пять десятилетий судьбы Красного Облака. Но было одно решительное изменение, перед которым они были. Неординарное сокращение бизоньих стад, которое перевоплотило сиу в нищих. Не смотря на то, что тяжёлые времена были привычны лакота, постепенное сокращение стад в течение прошлых двух либо трех десятилетий, наконец, продемонстрировало собственный эффект. Помимо этого, эти условия сделали их более зависимыми от белых, тогда как их фаворит был в Вашингтоне.
При посещении столицы, Красное Облако ни разу не подал показателя, что он был впечатлен возможностями и мощью почвы белого человека – места, где всходит солнце. Все же, он был достаточно проницателен, чтобы выяснить, что его люди были перед самым сильным соперником. Полковник Джон Смит, что установил отличную сообщение с Красным Облаком в течение его поездки на восток, настоял, что посещение Вашингтона убедило Красное Облако в бесполезности борьбы с белыми. Руководство США пробовало привести к благоговению у известного вождя лакота; чиновники в Вашингтоне пригласили индейского вождя в столицу с той же целью, с какой императоры старой Византии приглашали в Константинополь собственных соседей дикарей.
Правительство кроме этого пробовало возвысить Красного Облака среди его собственных людей. Федеральные власти нуждались в индейском представителе, что имел возможность внушать уважение сиу и поддерживать их приверженность новым обязательствам соглашения. Многие в Вашингтоне утверждали, что Красное Облако был таким человеком. Не смотря на то, что множество сравнительно не так давно приобретенных друзей вождя на Востоке вычисляли кроме этого, западные обитатели не разделяли этого мнения. Среди хулителей было пара известный армейских офицеров, из которых генерал Кристофер Авгур был особенно влиятельным.
В письме собственному коллеге, написанном именно перед поездкой Красного Облака в Вашингтон, Авгур насмехался над неспециализированным впечатлением на Востоке, что Красное Облако был фронтом и главой всех враждебных групп. Община Красного Облака была не самой большой, настаивал он, и наряду с этим она не создала довольно много проблем в последние месяцы. Миниконжу, хункпапа, северные шайенны и северные арапахо, наровне с сиу Убийцы Пауни на юге, причиняли намного больше неприятностей в течение последних двух лет. Авгур сомневался в способности Красного Облака сказать за те племена: Красное Облако не имеет возможности руководить ни одной из этих групп, и его авторитет на них не более чем Пятнистого Хвоста. Помимо этого, генерал полагал, что Красное Облако уже поставил себя под угрозу, став индейцем соглашения. Я пологаю, что любой вождь либо начальник, что станет дружественным белым, утратит собственное влияние на враждебных.
Проницательное письмо полковника Авгура в точности обрисовало тяжелое положение Красного Облака в течение этих критических месяцев 1870г. Фаворит лакота, что, возможно, был лишь обладателем рубахи, знал, что будет тяжело убедить лакота в пользе соглашения форта Ларами. Но, спустя пара недель по окончании возвращения с Востока, он направился в страну реки Паудер, пробуя организовать громадный совет разных племен сиу (сбор, что, по-видимому, прошёл в последнюю семь дней июля). Желтый Медведь, один из вождей, что сопровождал Красное Облако в Вашингтон, сообщил полковнику Фрэнклину Флинту, новому начальнику форта Ларами, что Красное Облако, применяя собственное влияние, старается склонить к миру не только лакота, но и шайеннов и арапахо.
Но имеется свидетельства, что эти, полные благих намерений упрочнения, виделись с безразличием и оппозицией. В январе 1871г Красное Облако сообщил полковнику Флинту, что не имел возможности оказать давление на собственных людей по вопросу выбора места нового агентства. Практически, кое-какие лакота возмущались его описанием богатства и мощи белых, которое он заметил в Вашингтоне. Кое-какие кроме того отказывались слушать его. Красное Облако видел через чур много, сообщил один фаворит сиу весной того года.
Что касается безразличия, с которым столкнулся Красное Облако, оно приняло форму возвращения к ветхому образу судьбы лакота. В то время, когда 26 июня 1870г Красное Облако прибыл в форт Ларами, по окончании поездки в Вашингтон, его приветствовала нетерпеливая масса людей соплеменников, каковые ожидали его в течение многих дней, сохраняя надежду снова открыть торговлю в форте. В последующие семь дней сиу опять развязали войну с кроу, не обращая внимания на факт, что Красное Облако заявил в Вашингтоне готовность наладить дружеские отношения с этими племенами, как пауни, как часть вклада в новый порядок, установленный в соответствии с соглашением форта Ларами.
Федеральное правительство, стремясь стабилизировать состояние на Западе, хотело оказать помощь Красному Облаку в его мирных упрочнениях. В августе 1870г Вашингтон отправил в страну Платт председателя Индейских Дел Феликса Брунота, которого Красное Облако встретил в Вашингтоне двумя месяцами ранее. Брунота сопровождал Роберт Кэмпбелл, имя которого продолжительное время было связано с торговлей мехом; в 1834г Кэмпбелл с Уильямом Саблеттом основал форт Ларами.
В то время, когда Брунот и Кэмпбелл в последних числах Августа прибыли в Омаху, к собственному разочарованию они выяснили, что от Красного Облака уже давно не было никаких известий. Не было никаких ответов на весточки, отправленные начальникам фортов Ларами и Феттерман, дабы войти в контакт с Красным Облаком. Но майор Чамберс в форте Феттерман взял надежное сообщение, что не смотря на то, что Красное Облако был у Медвежьей горы, к северо-востоку от Блэк-Хилс, он вправду планировал не так долго осталось ждать возвратиться к форту Ларами.
В то время, когда 27 августа особые уполномоченные доходы в Шайенн, им заявили, что Красное Облако не покажется до середины сентября. Дабы не тратить зря время, Кэмпбелл и Брунот решили отправиться в Колорадо, дабы уладить значительную проблему с ютами. В то время, когда 10 сентября они возвратились в Шайенн, им было нужно ожидать еще 20 дней, дабы встретиться с Красным Облаком в форте Ларами. Это ожидание им порядком надоело. Но внушительное число солдат лакота – более семи тысяч – по сообщению Омаха Викли Геральд, собравшихся у форта, убедило их, что эта конференция имела возможность урегулировать кое-какие важные вопросы.
Перед этим советом Красное Облако, действия которого уже выяснили время встречи, кроме этого взял контроль в основном повестки дня. Прежде, чем начались слушания, Красное Облако переместил место конференции из громадной палатки, установленной на месте, где имели возможность находиться большая часть индейцев. Новое место было подъездом начальника форта, где имели возможность собраться фавориты лакота, тогда как солдаты имели возможность расположиться по обеим сторонам перед подъездом.
В то время, когда, наконец, встреча началась, Брунот постарался руководить повесткой дня. Он открыл конференцию обращением, в котором он молил Всевышнего, дабы индейцы и белые, руководствуясь самыми высокими намерениями, прекратили эту дикую войну. Брунот высказывал особое беспокойство духовным благосостоянием сиу: Смогут ли эти язычники наследовать Спасителя и нашего Бога? В то время, когда Красному Облаку предоставили возможность сказать, он доказал, что его нереально было превзойти. Он поднялся на ноги и коснулся руками почвы, и все присутствующие индейцы поднялись. Тогда, одной рукой показывая в небо, Красное Облако обратился к Великому Духу благословить данный совет: Ты – защитник людей, каковые применяют стрелы и лук, конечно людей, каковые носят шляпы и другую одежду, и я надеюсь, что мы молимся тебе не зря.
По окончании молитвы Красного Облака, которая была столь же корыстна, как и Брунота, обе стороны приступили к делу. Красное Облако опять настаивал на торговом посте на Норт-Платт, около форта Ларами. Он поменял повестку дня, нежданно подняв вопрос о боеприпасах и подарках. Красное Облако кроме этого поразил Брунота и Кэмпбелла вопросом о пятидесятилетней выплате рент, обещанной на Хорс-Крик в 1851г. Он возразил против применения белыми путешественниками маленького участка Дороги Эмигрантов выше Норт-Платт и заготовки сена около форта Ларами; оба события считались им важным нарушением соглашения.
Не смотря на то, что позиция правительства по поставке снарядов не изменилась, Брунот и Кэмпбелл уступили лакота, отказавшись от реки Миссури, как главного участка торговли для оглала. Вместо этого они внесли предложение область около Бугра Сыромятной Кожи, сорок миль к северу от форта Ларами. В то время, когда Брунот попытался подсластить это предложение посылкой преподавателей, дабы обучать детей сиу заниматься сельским хозяйством вместо охоты, Красное Облако настоял, дабы его людям разрешили торговать где-нибудь на Платт. Не смотря на то, что он вправду признал, что бизоны исчезали, он считал, что дичи было достаточно для охоты, в случае, если белые покинут почвы лакота.
Конференция длилась примерно три дня, а на следующий день состоялась популярная раздача подарков. В данной церемонии приняло участие примерно пять тысяч индейцев, каковые организовали громадной круг около фургонов, загруженных товарами. Запомнив утверждение Красного Облака, что весьма мало товаров, отправленных из Вашингтона, достигают его людей, Брунот и Кэмпбелл устроили тщательную диагностику всех товаров, дабы убедиться, что сиу не одурачили. Эта процедура весьма впечатлила Красное Облако. Но, кое-какие вожди, участвовавшие в раздаче, предпочли ветхие тяжелые котлы оловянным, и тёмные одеяла белым. Но, в целом, они были довольны новым имуществом.
Именно перед отсрочкой конференции особые уполномоченные, каковые стремились убедить Красное Облако дать согласие на Бугор Сыромятной Кожи, как место для нового агентства оглала, отправили Джона Ричарда в стоянку Красного Облака, дабы привести вождя к форту для личной консультации. На протяжении данной встречи, на которой кроме этого были Старик, Опасающийся Собственных Лошадей, Красный и Американский Конь Пёс, Красное Облако еще раз удачно отсрочил принятие решения относительно Холма Сыромятной Кожи. Он лоббировал те вопросы, каковые желал. К примеру, он утверждал, что Бен Майллс должен быть его агентом, а ветхие приятели, Ричарда и типа Баллока, должны быть его торговцами. Он опять высказывал надежду, что, в то время, когда его люди навещают форт Ларами, им будут выдавать продовольствие. Но Брунот настаивал, что сиу должны были идти к реке Миссури за провизией, в случае, если Красное Облако не согласится на агентство у Бугра Сыромятной Кожи.
Не смотря на то, что в октябре Красное Облако направился в страну реки Паудер, к середине декабря многие из его людей возвратились к форту, голодные и раздетые. Одна общинапод руководством Красным Страницей, которая не была у форта Ларами с лета 1869г, жаловалась на недочёт бизонов во всех речных равнинах северного Вайоминга и южной Монтана. Красный Лист желал взять разрешение охотиться в равнине Репабликан, где, как он предполагал, дичи хватало. Обстановка стала такой серьёзной, что армии выделили сто тысяч американских долларов, дабы кормить этих голодных индейцев. К середине февраля, практически три тысячи лакота, шайеннов и арапахо, включая семьдесят восемь палаток последователей Красного Облака, собрались около форта; к середине мая 1871г их число выросло до шести тысяч.
Бруноту, что в октябре категорически заявил Красному Облаку, что его люди должны будут идти к Миссури за провизией, не удалось растолковать индейцам новую политику правительства. Он ощущал, что это существенно подрезает его полномочия. Совершенно верно так же вычислял Джон Вхам, человек, назначенный агентом Красного Облака. Вхам кроме этого ощущал, что его положение понизится, в случае, если армия будет продолжать широкомасштабную программу раздачи. Но, не обращая внимания на отрицательное отношение Вхама по этому вопросу, он честно верил, что Красное Облако был заинтересован в правительстве. Помимо этого, он заключил , наровне со ветхим втором Красного Облака полковником Смитом, что заменил Флинта на должности начальника форта Ларами, что людям Красного Облака необходимо дать, по крайней мере, временное агентство около форта.
Тем временем, Вхам, что был не весьма тактичным человеком, имел важные проблемы со собственными новыми подопечными. Полковник Смит, что был вызван в Вашингтон для консультации, в значительной мере из-за трудностей Вхама, советовал, дабы правительство отправило Феликса Брунота назад в форт Ларами так, дабы администрация Гранта имела возможность, наконец, выбрать участок для нового агентства оглала. Нехотя, Брунот дал согласие, в конечном итоге, прибыв в форт 9 июня 1871г. На данной новой конференции, он оказал давление на Красное Облако, дабы выбрать расположение для агентства. Красное Облако мастерски отвечал новой диверсией: он настойчиво попросил, дабы его людям дали компенсацию за почву, применяемую Юнион Пасифик для постройки трансконтинентальной железной дороги. Но вождь лакота не смог победить данный спор. Он убедил Брунота, Смита и Вхама отложить принятие любого решения, пока он не проконсультируется с Тёмным Близнецом, глубокоуважаемым оглала, с которым он разделял власть.
Не смотря на то, что трое переговорщиков дали согласие ожидать, Брунот предотвратил Красное Облако, что с теми сиу, каковые оставались в форте он выберет место для нового агентства, если не возьмёт известие от него через пятнадцать дней. Осмотрительный вождь дал согласие на это условие, кроме того притом, что оно было похожим ультиматум, давая слово Бруноту отправлять известия каждые пара дней. Брунот с уверенностью покинул форт в то же самое время, как и Красное Облако; он был уверен, что фаворит сиу возвратится ко времени урегулирования неприятности.
В то время, когда Красное Облако не возвратился в назначенное время, полковник агент и Смит Вхам собрали совет с теми индейцами, каковые все еще оставались у поста; это был громадной сбор, что включал практически всех индейцев, не считая тех, кто отправился с лагерем Красного Облака, сократившемся до сорока палаток. Не смотря на то, что собравшиеся лакота соглашались по многим пунктам, они отказались оставлять Платт и перемещаться вглубь территории из-за жаркого климата, что характеризовал солидную часть страны сиу в течение летних месяцев. Они настаивали на Норт-Платт, советуя участок на восемнадцать миль ниже форта Ларами. 30 июня Вхам и полковник Смит телеграфировали особому уполномоченному Индейских Дел Паркеру, подтвердив новое расположение. Вхам кроме этого внес предложение, дабы выпуск продуктовых пайков, ранее приостановленный, был возобновлен, поскольку число индейцев в форте Ларами сейчас насчитывало семь тысяч и составляло возможно угрозу. Не смотря на то, что сперва Паркер отказался сотрудничать, он поменял собственную позицию семь дней спустя, и одобрил новый участок; он кроме этого дал согласие на предложение Вхама о новых пайках.
Участок, выбранный без участия Красного Облака, был на тридцать две мили ниже по реке от форта Ларами. Он был на берегу Норт-Платт, примерно милю к западу от границы Небраска-Вайоминг. Вхам игрался ведущую роль в строительных работах агентства; новое агентство включало три склада, дома для нескольких служащих, загон, кузнечную лавку и конюшню. Не смотря на то, что новую станцию довольно часто именовали Дерновым Агентством, его главные строения были выстроены из бревен. Оно кроме того было окружено частоколом из бревен, показывая, что была предусмотрена защита для служащих агентства. Вхам был доволен, что оглала дала согласие переместить собственное агентство на северный, а не южный берег реки, где Орегонская Тропа все еще являлась важным маршрутом. Он кроме того советовал дать боеприпасы и оружие, так упорно требуемые Красным Облаком.
Не смотря на то, что большая часть строений нового агентства Красного Облака было закончено к осени 1871г, дела на участке Вхама все еще смотрелись не хорошо. С одной стороны, Красное Облако оставался вне агентства, наслаждаясь свободной и кочевой судьбой. Во вторых, Вхам имел неприятности с Пятнистым Хвостом, что тогда жил со собственными брюле в агентстве Точильный Камень на Уайт-Ривер. Попытки Вхама руководить Пятнистым Хвостом приводили к негодованию. Кроме того агент брюле, Джеймс Уошберн, полагал, что действия Вхама подрывают его авторитет. В-третьих, обитатели Вайоминга выступали против размещения агентства сиу в пределах его границ; губернатор Вайоминга Кэмбелл открыто осуждал эту договоренность. Наконец, Феликс Брунот, что настойчиво трудился, дабы выбрать место для агентства Красного Облака у Бугра Сыромятной Кожи, был решительно против нового участка. Кроме того полковник Смит поменял собственные взоры; сейчас он выступал против этого расположения.
В то время, когда Френсиса Волкера, начальника девятой американской переписи, прописали особым уполномоченным, дабы изучить состояние дел в обоих агентствах, деятельность Вхама висела на волоске. Разговор Волкера с Пятнистым Хвостом убедило его, что Вхам отстранял индейского фаворита, которого Волкер вычислял самым полезным союзником правительства среди сиу: Он не только лучший индеец в данной части страны, но его авторитет растёт, тогда как влияние Красного Облака значительно уменьшается. Волкер кроме этого представил свидетельства, что из-за Вхама правительство было одурачено подрядчиками говядины, а мука, отправленная в Дерновое Агентство, была доставлена в Шайенн ветхим втором Красного Облака, Джоном Ричардом. Вхам, возможно, был жертвой событий. Не было никаких весов, дабы взвешивать рогатый скот ни в агентстве, ни в форте Ларами. Сиу не имели никакого понятия о муке, в те дни поставляемой индейцам. 31 октября он был заменен врачом Дэниэлсом, вторым участником епископальной церкви, что на данный момент являлся индейским агентом в Миннесоте. Полковнику Смиту поручили управление агентством, пока Даниэлс не прибудет в следующем году.
Вхам, быть может, взял всю критику, в случае, если это по большому счету не была главная политика руководства США – удалить лакота как возможно дальше к северу от жизненного коридора на Платт. Кроме того притом, что особый полковник и уполномоченный Паркер Смит кроме этого одобрили участок на Норт-Платт, конкретно Вхам был обвинен в этом ответе; в конечном итоге, он стал козлом отпущения. Неудивительно, что врач Даниэлс, новый агент, был настроен удалить оглала в новое агентство на Уайт-Ривер, примерно на семьдесят миль от Норт-Платт.
В то время, когда врач Дэниэлс, наконец, прибыл в Дерновое Агентство, дела были в полном беспорядке. Многие лакота охотились на Репабликан к югу, либо на Паудер к северу. Каждый пятый сутки индейцы, каковые жили около агентства, приходили за пайками. Потому, что Вхам и его служащие отлично заботились о сиу, белые, женатые не дамах лакота, рубили деревья и доставляли древесину. Солдаты сиу вычисляли таковой труд рабским, и совсем не уважали большая часть персонала агентства. Это было грустное время. Торговля мехом погибла, а также шкур бизонов становилось слишком мало. В агентстве виски возможно было обменять на одежду, бекон и муку; не страно, что царило безудержное пьянство. Большая часть лакота, живущие около агентства, имели смешанную кровь, поместив себя в категорию Лентяев Ларами.
Дэниэлс был настроен поменять эти условия, и старался заручиться помощью Красного Пса, фаворита общины Человека, Опасающегося Собственной Лошадей. В то время, когда погиб сын Красного Пса, Дэниэлс был хорош к нему, и приказал плотнику агентства сделать гроб для тела молодого солдата. Благодаря решительности Красного Пса, Дэниэлс понемногу начал изменять воздух в бурном агентстве.
Упрочнения Дэниэлса, как реформатора, были усложнены прибытием в форт Ларами Красного Облака в марте 1872г. Влиятельный вождь, что отсутствовал с июня прошлого года, совершил осень и зиму 1871-72гг с Нехорошими Лицами не на реке Паудер, а жил в равнине реки Репабликан с общиной сиу, известной как Подлинные Оглала (когда-то главная община оглала). Полковник Смит, с которым Красное Облако встретился первым, обрисовал собственного ветхого приятеля, все еще энергичным, пятидесятилетним, отлично сохранившимся, а также наглым. Смит предполагал, что Красное Облако был обижен, что ответ переместить новое агентство, было принято без него. Помимо этого, обиженный вождь открыто осуждал новое расположение; он желал, дабы часть правительственных пайков поставлялась в форте Ларами, а не в Дерновое Агентстве.
В то время, когда 21 марта Красное Облако, наконец, посетил агентство, он постарался вынудить агента Дэниэлса отправить его товары к ручью Сыромятной Кожи, около форта Ларами. Дэниэлс, по окончании маленьких переговоров, уступил, считая, что Красное Облако выберет новый участок для агентства оглала на Уайт-Ривер. Признав умение Красного Облака затягивать тяжёлые ответы, Дэниэлс дал ему на принятие ответа 14 дней. В то время, когда 10 апреля для данной цели собрали новую встречу, полковник бригадный генерал и Смит Орд, что поменял Авгура на должности Отдела Платт, присоединились к Красному другим вождям и Облаку оглала в надежде на принятие определённого ответа. Красный Пёс сказал за тех лакота, каковые желали переместить агентство. Красное Облако, чувствуя сильную помощь среди собственных людей в пользу нового расположения, дал согласие, что пришло время решить; но, он внес предложение, дабы другие лакота и кое-какие шайенны и арапахо кроме этого приняли участие в слушаниях.
Вожди сиу очевидно желали уступок чтобы переместиться из равнины Платт; оглала, в итоге, продолжительно жили между Платт и Норт-Платт. Одна вероятная уступка, которую разглядывали на конференции, была готовность правительства разрешить применять оглала собственных людей, дабы доставлять правительственные товары, предназначенные для нового агентства. Но полковник Смит, утомленный остановками и постоянными препирательствами со стороны сиу, был непреклонен в этом вопросе. Дабы мало осадить сиу, он поднял недавний инцидент – кражу нескольких мулов и лошадей около форта Феттерман. Не смотря на то, что Красное Облако признал участие сиу в этом инциденте, он отказался принимать ответственность, в силу того, что никто из его общины не был среди участников налёта. Смит кроме этого припомнил убийство и ограбление обладателя ранчо по имени Пауэлл – случай, что вынудил Дэниэлса привести к для защиты. Не смотря на то, что Красное Облако признал, что подобные инциденты отлично иллюстрируют, по какой причине страшно размещать агентство сиу через чур близко к поселениям белых, он отказался принимать ответственность и за это.
Замечания Смита возмутили сиу и отложили принятие ответа по новому участку агентства примерно на месяц. На протяжении данной задержки Дэниэлс забрал Красного Пса и пара вторых дружественных лакота к Уайт-Ривер, дабы выбрать новый участок. По окончании тщательного обследования области, они сделали вывод, что лучшее место для нового агентства пребывало примерно в миле от впадения ручья Белой Глины в Уайт-Ривер. Это было прекрасное, поросшее лесом место в семидесяти пяти милях к северо-востоку от Дернового Агентства. Оно пребывало на высоком берегу, главенствовавшем над равниной.
Не смотря на то, что Красное Облако не сопровождал Дэниэлса в данной поездке, он одобрил данный выбор. Но выполнение любого предложения должно было ожидать решения Красного Облака; непредсказуемый вождь настоял на новой поездке в Вашингтон для встречи с Великим Белым Отцом. Дэниэлс, стремясь умиротворить самый сильный голос среди лакота, поддержал желание Красного Облака. В следствии Красному Облаку разрешили в мае забрать в столицу делегацию из двадцати семи человек, ни один из которых, не считая Красного Пса, не был в Вашингтоне прежде.
В то время, когда вторая делегация сиу прибыла в Вашингтон, Красное Облако, стремясь поддержать потерянное влияние, пребывав на большом растоянии от своих людей в течение практически года, с уверенностью сообщил главе МВД Колумбусу Делано, что поменял Кокса в 1870г, что согласен переместить агентство к Уайт-Ривер. Но его люди желали что-то вместо данной уступки. К примеру, правительство должно дать сиу боеприпасы и оружие так, дабы они имели возможность удачно охотиться. Кроме этого, вспоминая собственную первую поездку двумя годами ранее, Красное Облако опять просил выдать лошадей каждому участнику делегации, в то время, когда они возвратятся в Пайн-Блафф.