Во второй половине XVIII века попытка проникнуть в глубь Северного Ледовитого океана, достичь полюса и пройти в Тихий океан была предпринята русскими мореплавателями. Экспедиция была организована по инициативе великого русского ученого М. В. Ломоносова, который, основываясь на замечательном опыте русских поморов, пришел к выводу о возможности плавания Северным морским путем.
Северному мореплаванию посвящено его сочинение «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». В главе третьей этого сочинения, называемой «О возможности мореплавания Сибирским океаном в Ост-Индию, признаваемыя по натуральным обстоятельствам», Ломоносов писал:
«Итак, по всему видно, и на самой высочайшей степени вероятности поставлено, что, считая отсюду, за полюсом есть великое море, которым вода Северного океана обращается по силе общего закона около полюса от востока к западу…» На основании целого ряда приводимых им фактов он считал, что «в отдалении от берегов Сибирских на пять и на семьсот верст Сибирской океан в летние месяцы от таких льдов свободен, кои бы препятствовали корабельному ходу…».
О самой «возможности достигнуть от Шпицбергена через Северный полюс в восточное море» Ломоносов отзывался как об «утверждении и умножении Российского могущества на востоке», вследствие чего «усугубиться может Российская слава, соединенная с беспримерною пользою, чрез изобретение Восточно-северного мореплавания в Индию и Америку». Будущим арктическим мореплавателям Ломоносов наказывал: «Везде примечать разных промыслов рыбных и звериных и мест, где б ставить можно магазины и зимовья для пользы будущего мореплавания… Чинить физические опыты, мною впредь показаны быть имеющие, которые не токмо для истолкования натуры ученому свету надобны; и нам чрез искание их славны будут, но и в самом сем мореплавании служить впредь могут». Таким образом, предполагаемой экспедиции Ломоносов придавал большое практическое и научное значение.
М. В. Ломоносов
Ломоносов полагал, что плавание удобнее всего начинать от Шпицбергена, так как «полуденной ветер тянет, относит льды от северных берегов Шпицбергских далее к полюсу, открывает нагретую дном морским воду…», а «по всему сему рассудить должно, что далее к северу открытому морю быть должно не токмо летом, но иногда и зимою»; «тамошней (шпицбергенский.— A. JI.) климат оказывается теплее, оттепели зимою бывают чаще, нежели как на Новой Земле, и западное Грумантское море теплее, гавани ото льдов свобождаются много ранее»; там «море много свободнее от льдов»; «на Груманте гавани надежнее и лучше, какова есть на западном берегу называемая Кломбай, и все рано весною в первых числах мая открываются».
«Первой путь, — писал Ломоносов, — предприять из Кломбайской гавани на запад, несколько к северу, и следовать, пока достигнут северного Американского берегу, на которой должно, буде есть возможность, выехать небезоружным, на ботах с Астрономическими и Геодезическими инструментами, для географического определения по наблюдениям места, для поправления склонения компаса, что на сухом пути исправнее произвести можно. Когда ж вблизости оной земли торос или льды окажутся, то высылать торосовщиков на лодках, чтобы изведать состояние оных льдов… Потом следовать в правую руку, в виду онаго берегу, с мысу на мыс перенимаясь и ото льдов предписанным н книге образом предостерегаясь. Между тем, когда берег из глаз потеряется, смотреть с мачты в хорошую подзорную трубку; что и во всех случаях весьма полезно. Меншие суда могут отдаляться вправо для осмотру льдов и островов… Ежели где земля станет заворачиваться вправо, приближаясь к полюсу, тогда больше всех должно смотреть перемен в компасе, и льдов остерегаться».
14 мая 1764 года был издан правительственный указ об экспедиции, который гласил: «Для пользы мореплавания и купечества на восток, наших верных подданных, за благо избрали мы учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку, и далее». Организация экспедиции держалась «в глубочайшей тайне, даже и от Сената до времени»; было предписано официально называть ее «Экспедицией о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов».
Экспедиция должна была отправиться на трех морских судах, «к сему предприятию удобных» и снабженных на два-три года и «сверх того всякими надобными орудиями без скудности». Всем судам предписывалось взять «по промышленничей избе, для зимовья, ежели оно случится».
Особенное внимание было обращено на укомплектование экипажа судов; для такой экспедиции подыскивались бывалые и знающие люди, знакомые с полярными условиями. Чтобы заинтересовать их в столь ответственном плавании, указом предписывалось «во время всего пути, всем офицерам, унтер-офицерам и рядовым, определяемым по их чинам, двойное жалованье, а наемным людям двойную плату против обыкновенной, которые и года на два впредь выдать можно».
Экспедиция была снабжена самыми совершенными по тому времени мореходными и астрономическими приборами. На каждом судне находились грегорианские трубы, две подзорные трубы, гадлеев квадрант, барометр, термометры для определения температуры воды и воздуха, приборы для определения элементов земного магнетизма, астрономические таблицы, карты и т. п.
Ломоносов, принимавший самое деятельное участие в организации этой экспедиции, разрабатывал маршрут ее и план научных наблюдений, писал подробные инструкции и руководства для плавания кораблей, учил штурманов, занимался вопросами обеспечения экспедиции приборами. «А я между тем имею честь прислать одну трубу, сделанную для экспедиции, коих следует еще две; да в деле еще три особливые, для сумрачного времени, кои через месяц поспеют», — читаем мы в его письмах по поводу снаряжения экспедиции.
Перед экспедицией была поставлена такая широкая программа научных исследований, какой не имела ни одна из предшествующих ей полярных экспедиций. Она должна была производить метеорологические и гидрологические наблюдения, наблюдения над льдами, измерять глубины моря и температуру, определять склонение компаса, брать пробы воды на химический анализ, изучать животный и растительный мир, собирать образцы минералов, производить этнографические наблюдения, если придется встретиться с людьми, описывая их вид, нравы, быт, платье, жилище и пищу. В специальной инструкции предписывалось вести астрономические наблюдения, обращать внимание на приливо-отливные явления, течения, изменение характера вод и берегов и на движение льдов.
Таким образом, М. В. Ломоносов первый выдвинул широкую и разностороннюю программу изучения арктической природы.
6 июня 1764 года для организации базы в бухте Кломбай на Шпицбергене отправились шесть судов под командой капитан-лейтенанта М. Немтинова. Достигнув 5 августа Кломбая и построив там рубленые избы, амбар и баню, Немтинов в том же году вернулся обратно.
На базе осталась зимовать партия унтер-лейтенанта Рындина, которую в следующем году должен был сменить Немтинов. В июле 1765 года Немтинов на судне «Лапоминк» вышел из Архангельска в Кломбай, но, встретив непроходимые льды, вынужден был вернуться обратно. Партия Рындина очутилась в весьма тяжелом положении. Несмотря на помощь зимовавших поблизости русских промышленников, восемь человек из группы Рындина к концу второй зимовки умерли.
Начальником главной экспедиции и капитаном флагманского судна был назначен капитан В. Я. Чичагов; двумя другими судами командовали капитан И. Панов и капитан В. Бабаев. Все суда носили имена своих командиров. Корабли были построены для полярного плавания, имели особые крепления и специальную ледовую обшивку.
На «Чичагове» имелось 16 пушек, а на «Панове» и «Бабаеве» — по 10. Экипажи судов состояли из 178 человек.
Перед отплытием Чичагову была вручена подробная инструкция.
9 мая 1765 года все три судна покинули Кольский залив. Они благополучно достигли Кломбая, но были там задержаны льдами.
3 июля Чичагов направился на запад; вскоре он снова был остановлен труднопроходимыми льдами. Корабли повернули на север. 23 июля они находились на широте 80? 26?. Встречая всюду непроходимые льды и чувствуя, что время уже клонится к осени, Чичагов, посоветовавшись с командирами других судов, решил отправиться обратно и уже 20 августа прибыл в Архангельск. Таким образом, плавание Чичагова успеха не имело.
Карта Северного Ледовитого океана, составленная М. В. Ломоносовым
Поспешное возвращение экспедиции вызвало недовольство Адмиралтейств-коллегии; изучив все журналы Чичагова, она пришла к заключению, что «капитан Чичагов стремился только простирать путь к северу, не подумал, что ежели бы он пошел от Кломбайской губы к западу, то мог бы, может быть, легко плыть около северных берегов Гренландии». Главное же обвинение состояло в том, что начальник экспедиции весьма рано и без основательной причины вздумал возвратиться назад.
«Нет и даже следа, — писали Чичагову, — чтобы вы в путешествии вашем, на которое столько издержек употреблено, плавание столь далеко простерли или бы столь долго пробыли в Ледовитом море, что из того мы сами могли увериться о невозможности сего проезда».
Во второй половине XVIII века попытка проникнуть в глубь Северного Ледовитого океана, достичь полюса и пройти в Тихий океан была предпринята русскими мореплавателями. Экспедиция была организована по инициативе великого русского ученого М. В. Ломоносова, который, основываясь на замечательном опыте русских поморов, пришел к выводу о возможности плавания Северным морским путем.
Северному мореплаванию посвящено его сочинение «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию». В главе третьей этого сочинения, называемой «О возможности мореплавания Сибирским океаном в Ост-Индию, признаваемыя по натуральным обстоятельствам», Ломоносов писал:
«Итак, по всему видно, и на самой высочайшей степени вероятности поставлено, что, считая отсюду, за полюсом есть великое море, которым вода Северного океана обращается по силе общего закона около полюса от востока к западу…» На основании целого ряда приводимых им фактов он считал, что «в отдалении от берегов Сибирских на пять и на семьсот верст Сибирской океан в летние месяцы от таких льдов свободен, кои бы препятствовали корабельному ходу…».
О самой «возможности достигнуть от Шпицбергена через Северный полюс в восточное море» Ломоносов отзывался как об «утверждении и умножении Российского могущества на востоке», вследствие чего «усугубиться может Российская слава, соединенная с беспримерною пользою, чрез изобретение Восточно-северного мореплавания в Индию и Америку». Будущим арктическим мореплавателям Ломоносов наказывал: «Везде примечать разных промыслов рыбных и звериных и мест, где б ставить можно магазины и зимовья для пользы будущего мореплавания… Чинить физические опыты, мною впредь показаны быть имеющие, которые не токмо для истолкования натуры ученому свету надобны; и нам чрез искание их славны будут, но и в самом сем мореплавании служить впредь могут». Таким образом, предполагаемой экспедиции Ломоносов придавал большое практическое и научное значение.
Ломоносов полагал, что плавание удобнее всего начинать от Шпицбергена, так как «полуденной ветер тянет, относит льды от северных берегов Шпицбергских далее к полюсу, открывает нагретую дном морским воду…», а «по всему сему рассудить должно, что далее к северу открытому морю быть должно не токмо летом, но иногда и зимою»; «тамошней (шпицбергенский.— A. JI.) климат оказывается теплее, оттепели зимою бывают чаще, нежели как на Новой Земле, и западное Грумантское море теплее, гавани ото льдов свобождаются много ранее»; там «море много свободнее от льдов»; «на Груманте гавани надежнее и лучше, какова есть на западном берегу называемая Кломбай, и все рано весною в первых числах мая открываются».
«Первой путь, — писал Ломоносов, — предприять из Кломбайской гавани на запад, несколько к северу, и следовать, пока достигнут северного Американского берегу, на которой должно, буде есть возможность, выехать небезоружным, на ботах с Астрономическими и Геодезическими инструментами, для географического определения по наблюдениям места, для поправления склонения компаса, что на сухом пути исправнее произвести можно. Когда ж вблизости оной земли торос или льды окажутся, то высылать торосовщиков на лодках, чтобы изведать состояние оных льдов… Потом следовать в правую руку, в виду онаго берегу, с мысу на мыс перенимаясь и ото льдов предписанным н книге образом предостерегаясь. Между тем, когда берег из глаз потеряется, смотреть с мачты в хорошую подзорную трубку; что и во всех случаях весьма полезно. Меншие суда могут отдаляться вправо для осмотру льдов и островов… Ежели где земля станет заворачиваться вправо, приближаясь к полюсу, тогда больше всех должно смотреть перемен в компасе, и льдов остерегаться».
14 мая 1764 года был издан правительственный указ об экспедиции, который гласил: «Для пользы мореплавания и купечества на восток, наших верных подданных, за благо избрали мы учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку, и далее». Организация экспедиции держалась «в глубочайшей тайне, даже и от Сената до времени»; было предписано официально называть ее «Экспедицией о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов».
Экспедиция должна была отправиться на трех морских судах, «к сему предприятию удобных» и снабженных на два-три года и «сверх того всякими надобными орудиями без скудности». Всем судам предписывалось взять «по промышленничей избе, для зимовья, ежели оно случится».
Особенное внимание было обращено на укомплектование экипажа судов; для такой экспедиции подыскивались бывалые и знающие люди, знакомые с полярными условиями. Чтобы заинтересовать их в столь ответственном плавании, указом предписывалось «во время всего пути, всем офицерам, унтер-офицерам и рядовым, определяемым по их чинам, двойное жалованье, а наемным людям двойную плату против обыкновенной, которые и года на два впредь выдать можно».
Экспедиция была снабжена самыми совершенными по тому времени мореходными и астрономическими приборами. На каждом судне находились грегорианские трубы, две подзорные трубы, гадлеев квадрант, барометр, термометры для определения температуры воды и воздуха, приборы для определения элементов земного магнетизма, астрономические таблицы, карты и т. п.
Ломоносов, принимавший самое деятельное участие в организации этой экспедиции, разрабатывал маршрут ее и план научных наблюдений, писал подробные инструкции и руководства для плавания кораблей, учил штурманов, занимался вопросами обеспечения экспедиции приборами. «А я между тем имею честь прислать одну трубу, сделанную для экспедиции, коих следует еще две; да в деле еще три особливые, для сумрачного времени, кои через месяц поспеют», — читаем мы в его письмах по поводу снаряжения экспедиции.
Перед экспедицией была поставлена такая широкая программа научных исследований, какой не имела ни одна из предшествующих ей полярных экспедиций. Она должна была производить метеорологические и гидрологические наблюдения, наблюдения над льдами, измерять глубины моря и температуру, определять склонение компаса, брать пробы воды на химический анализ, изучать животный и растительный мир, собирать образцы минералов, производить этнографические наблюдения, если придется встретиться с людьми, описывая их вид, нравы, быт, платье, жилище и пищу. В специальной инструкции предписывалось вести астрономические наблюдения, обращать внимание на приливо-отливные явления, течения, изменение характера вод и берегов и на движение льдов.
Таким образом, М. В. Ломоносов первый выдвинул широкую и разностороннюю программу изучения арктической природы.
6 июня 1764 года для организации базы в бухте Кломбай на Шпицбергене отправились шесть судов под командой капитан-лейтенанта М. Немтинова. Достигнув 5 августа Кломбая и построив там рубленые избы, амбар и баню, Немтинов в том же году вернулся обратно.
На базе осталась зимовать партия унтер-лейтенанта Рындина, которую в следующем году должен был сменить Немтинов. В июле 1765 года Немтинов на судне «Лапоминк» вышел из Архангельска в Кломбай, но, встретив непроходимые льды, вынужден был вернуться обратно. Партия Рындина очутилась в весьма тяжелом положении. Несмотря на помощь зимовавших поблизости русских промышленников, восемь человек из группы Рындина к концу второй зимовки умерли.
Начальником главной экспедиции и капитаном флагманского судна был назначен капитан В. Я. Чичагов; двумя другими судами командовали капитан И. Панов и капитан В. Бабаев. Все суда носили имена своих командиров. Корабли были построены для полярного плавания, имели особые крепления и специальную ледовую обшивку.
На «Чичагове» имелось 16 пушек, а на «Панове» и «Бабаеве» — по 10. Экипажи судов состояли из 178 человек.
Перед отплытием Чичагову была вручена подробная инструкция.
9 мая 1765 года все три судна покинули Кольский залив. Они благополучно достигли Кломбая, но были там задержаны льдами.
3 июля Чичагов направился на запад; вскоре он снова был остановлен труднопроходимыми льдами. Корабли повернули на север. 23 июля они находились на широте 80? 26?. Встречая всюду непроходимые льды и чувствуя, что время уже клонится к осени, Чичагов, посоветовавшись с командирами других судов, решил отправиться обратно и уже 20 августа прибыл в Архангельск. Таким образом, плавание Чичагова успеха не имело.
Поспешное возвращение экспедиции вызвало недовольство Адмиралтейств-коллегии; изучив все журналы Чичагова, она пришла к заключению, что «капитан Чичагов стремился только простирать путь к северу, не подумал, что ежели бы он пошел от Кломбайской губы к западу, то мог бы, может быть, легко плыть около северных берегов Гренландии». Главное же обвинение состояло в том, что начальник экспедиции весьма рано и без основательной причины вздумал возвратиться назад.
«Нет и даже следа, — писали Чичагову, — чтобы вы в путешествии вашем, на которое столько издержек употреблено, плавание столь далеко простерли или бы столь долго пробыли в Ледовитом море, что из того мы сами могли увериться о невозможности сего проезда».