Дозволение, запрет и предписание, выступая как системные элементы единого способа правового регулирования, конечно и неизбежно взаимодействуют между собой. Причем это сотрудничество имеет собственной главной целью обеспечить надлежащую эффективность того элемента из названной группы, что в данной конкретной обстановке делает роль прямого регулятора соответствующих социальных явлений и связей. При оптимальном варианте, образно говоря, «срабатывает» тот элемент, что конкретно воздействует, а два вторых сохраняют собственную значимость только в потенциальном виде. Так, к примеру, субъект счел нужным реализовать предоставленное ему законом правомочие. В большинстве случаев, это правомочие осуществляется свободно, что свидетельствует такое же свободное осуществление дозволения, потому, что в данной обстановке второй, т.е. обязанный субъект правоотношения, четко выполнил положенные ему действия. В этом случае другие два элемента единого способа — запрет и предписание — не проявляются, не смотря на то, что они и присутствуют в качестве факторов, возможно подстраховывающих дозволение.
Но нельзя исключать и такие ситуации, в то время, когда реализация дозволения испытывает затруднения, скажем, из-за ненадлежащего исполнения второй стороной собственных обязанностей. В этом случае, по всей видимости, предписание, и запрет играются уже не потенциальную роль, а выявляют заложенную в них свойство к прямому действию. Подобным образом обстоит дело и с двумя вторыми элементами единого способа правового регулирования.
Следовательно, в полной мере логично высказать предположение, что соотношение между тремя элементами единого способа правового регулирования характеризуется известной подвижностью, разнообразием, в полном соответствии с изюминками той группы социальных явлений и связей, каковые подвергаются юридическому действию со стороны тех или других социальных управленческих совокупностей. Возможно исходя из этого заявить, что пропорции между дозволением, запретом и предписанием неодинаковы и в разных конкретных обстановках, и в первую очередь применительно к предметам регулирования отраслей права.
Исходя из этого любая отрасль права, будучи элементом совокупности российского права в целом и пребывав в сфере действия единого способа правового регулирования, испытывает недостаток в своеобразном соотношении всех трех его составных частей, т.е. таком соотношении, которое бы с приспособленностью и максимальной эффективностью имело возможность влиять на элементы ее предмета и наилучшим образом отвечать потребностям названных элементов. Наряду с этим направляться подчернуть, что эта непростая неприятность ставится в общем замысле, исходя из необходимости обнаружения самые существенных особенностей, магистральных направлений действия единого способа правового регулирования. Как это часто случается в сфере социально-правовой среды, в полной мере вероятны определенные частные отклонения от общего правила. Но эти исключения, скорее, подтверждают правило, нежели его отрицают.
С моей точки зрения, в зависимости от изюминок соотношения дозволения, запрета и предписания имеются основания различать три варианта проявления единого способа правового регулирования, в противном случае говоря три типа правового регулирования соответствующих явлений и связей, складывающихся в социально-правовой среде. В этом замысле любой тип правового регулирования представляет собой таковой вариант единого способа правового регулирования, в котором один из его элементов выступает в качестве преобладающего, т.е. прямого регулятора, а два вторых, как отмечалось, делают функцию его обеспечения. По крайней мере, тип правового регулирования характеризуется главной ролью одного элемента вместе с двумя вторыми.
Первый тип правового регулирования специфичен относительным преобладанием для того чтобы метода действия на поведение людей, как дозволение, если сравнивать с содержащимися в этом типе запретом и предписанием. Второму типу характерно преобладание предписания в соотношении с запретом и дозволением. В третьем типе господствует запрет во взаимоотношениях с предписанием и дозволением.
Возможно заявить, что в общем замысле будет честным следующее положение. В случае, если обратиться к оценке удельного веса того либо иного типа в ответе задач целенаправленного действия на поведение людей в обществе, то мы найдём узнаваемые различия между названными типами правового регулирования в широте и объёме сферы их реализации, что в полной мере соответствует социальной значимости и роли управомочивающих, обязывающих и запрещающих норм российского права.
Так, к примеру, запрет как метод юридического действия на поведение людей имеет в целом относительно меньшую распространенность, потому, что используется только к таким довольно немногим (по сравнению с другими вариантами хорошего поведения) вариантам, каковые противоречат заинтересованностям общества. Эта особенность уже известным образом заложена в запрещающей норме российского права, которая, как мы знаем, является мерой должного поведения, выраженного в пассивной форме. Что же касается предписания и дозволения, то эти методы имеют намного более широкую сферу, охватывая бессчётные и явления и разнообразные связи, имеющие разную отраслевую принадлежность.
Наряду с этим не вызывает сомнений, что процессы публичного развития порождают необходимость соответствующего трансформации удельного веса, к примеру, предписаний и дозволений в их соотношении. Особенно наглядно за последнее десятилетие это случилось с предписанием и дозволением в экономической сфере. Еще недавно, во время существования гос собственности на средства производства, главным, а пожалуй, кроме того единственным способом управления была директива, предписание, находящиеся на вооружении существовавшей тогда административно-командной совокупности управления экономикой. Второй метод правового регулирования -дозволение в хозяйственной сфере, в случае, если и просматривался, то кое-где только в качестве исключения.
Закрепление Конституцией РФ 1993 г. частной собственности наровне с национальной, муниципальной и другими формами повлекло за собой коренное изменение предписаний и удельного веса дозволений в регулировании публичных взаимоотношений экономической сферы. Сейчас заметен приоритет дозволений, не смотря на то, что, очевидно, это не свидетельствует устранения предписаний из арсенала правового регулирования взаимоотношений в экономической сфере. Достаточно напомнить, к примеру, установленную страной обязательность регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним.
Подобная тенденция трансформации предписаний и удельного веса дозволений проявляется кроме этого и в социально-культурной сфере, где появилось и функционирует все возрастающее число учреждений негосударственного характера, регулирование деятельности которых требует уже иных пропорций в соотношении предписания и дозволения как элементов единого способа правого регулирования.
Первый тип правового регулирования с преобладающей ролью дозволения в «триаде» способов действия охватывает в сущности пара многочисленных групп социальных явлений и связей, каковые входят в предметы регулирования последовательности отраслей материального права -гражданского, трудового, домашнего и некоторых вторых. Это тип регулирования допустимо разглядывать как гражданско-правовой. Наименование данного типа правового регулирования, будучи до некоей степени условным, однако отражает основное в его социальной роли, которая проявляется в преимущественном закреплении главного элемента — дозволения нормами материального гражданского права, не смотря на то, что в известной мере его особенности закреплены и другими материальными отраслями российского права.
Второй тип правового регулирования, характеризующийся преобладанием предписания, кроме этого распространяется на явления и различные связи социально-правовой среды, находящиеся в сфере действия нескольких материальных отраслей российского права — административного, денежного, трудового, земельного и др. Данный тип в принципе выступает как административно-правовой, что обусловлено его связью в первую очередь с материальным административным правом, которое по большей части закрепляет главный элемент единого способа правового регулирования, не смотря на то, что в этом закреплении участвуют и другие отрасли материального права.
Третий тип правового регулирования отличается от двух ранееназванных преобладанием для того чтобы метода действия на поведение людей, как запрет. Данный тип регулирования используется к тем разновидностям социальных явлений и связей, каковые закрепляются нормами материального права. Исходя из этого он проявляется как уголовно-правовой тип. Наряду с этим направляться подчернуть, что данный тип правового регулирования «обслуживает» наровне с материальным правом потребности и уголовно-аккуратного права.
Уголовно-правовой тип регулирования характеризуется, в случае, если возможно так сообщить, высокой степенью избирательности, потому что используется лишь к деяниям, совершенно верно предусмотренным материальным уголовным законом. Поэтому уголовный запрет представляется как очень своеобразный метод действия, отличающийся, например, более значительным преобладанием если сравнивать с «присутствующими» в этом типе правового регулирования предписаниями и дозволениями, и собственной социальной остротой, потому, что он используется к таким деяниям, каковые закон разглядывает как самые опасные для общества.
Само собой разумеется, запреты закрепляются соответствующими нормами в гражданско-правовом и административно-правовом типах регулирования. И нужно заявить, что в названных типах запреты, не смотря на то, что, очевидно, в иных формах, играются пара более большую роль, имеют относительно больший удельный вес, нежели предписание и дозволение в уголовно-правовом типе регулирования. Запреты в названных вторых типах делают ту же роль, что и запрет в уголовно-правовом типе: они мешают совершению неправомерных действий и по большей части удачно «срабатывают» применительно к социальным связям собственной «подведомственности». Но нельзя не согласиться с тем, что этому известным образом оказывает помощь потенциальное существование уголовного запрета, что начинает функционировать, в то время, когда запреты гражданско-правового и административно-правового типов регулирования «исчерпывают» собственные возможности в соответствующих обстановках.
В собственной практической реализации все три типа правового регулирования весьма тесно связаны между собой, потому, что они выступают как конкретные проявления единого способа правового регулирования. Практически это сотрудничество проявляется в разных формах, среди которых основной, по моему точке зрения, есть взаимообеспечение. Подобно тому как внутренние составные части того либо иного типа известным образом «подстраховывают» любой элемент, действующий в рамках соответствующего типа, так и любой тип в целом взаимодействует с остальными, применяя заложенные в нем свойства для обеспечения самый эффективного регулятивного действия. Это значит, что системные особенности единого способа правового регулирования выявляют себя на разных уровнях действия. Совокупность единого способа в целом образуется действием трех типов правового регулирования; совокупность типа правового регулирования обусловлена взаимодействием и тесными связями составляющих его первичных элементов — дозволения, запрета и предписания.
Исходя из этого не представляется вероятным поделить высказанные в литературе суждения, критическая оценка которых уже была дана на страницах данной монографии, о том, что каждой отрасли советского, а сейчас российского права свойствен собственный особенный, своеобразный способ правового регулирования. Полагаю, что способ правового регулирования имеет многоотраслевой темперамент, потому что соответствующие его элементы, разное соотношение которых образует соответствующий тип регулирования, практически находят собственный закрепление в трех разновидностях юридических норм, из совокупностей которых складываются все отрасли права. Нет сомнения, что дозволения, предписания и запреты играются неравнозначную роль в той либо другой группе социальных явлений и связей, входящих в предмет соответствующей отрасли материального права. Но именно это событие есть именно материальной базой существования корреспондирующего типа правового регулирования.
Потом. Забрать, например, таковой элемент предмета отраслевого регулирования, как фактические связи между субъектами, принимающие под действием материальных правовых норм форму правоотношения. Вряд ли возможно утверждать, что правоотношения постоянно имеют лишь строго отраслевой темперамент, не смотря на то, что во многих случаях это вправду так. Но нельзя не дать согласие и с тем, что отношения, появляющиеся в сфере действия одной материальной отрасли, по многим причинам попадают в другую сферу, их развитие может порождать отношения уже второй отраслевой принадлежности. Более того, в полной мере вероятны и настоящи ситуации, в то время, когда отношения между субъектами складываются в сфере действия в один момент двух и более материальных отраслей, к примеру, гражданского и административного, скажем, отношения по регистрации предприятия, независимо от формы собственности, лицензирование определенных видов деятельности и т.д.
Так, способ правового регулирования отличается высокой универсальностью, которая проявляется во сотрудничестве всех трех типов правового регулирования, любой из которых при наступлении соответствующих условий делает функцию обеспечения двух других типов. Это первое проявление универсальности единого способа правового регулирования.
В плане неспециализированной характеристики гражданско-правового, административно-правового и уголовно-правового типов регулирования направляться подчернуть, что, во-первых, любой тип, независимо от его наименования, т.е. от преобладающего в нем метода действия на поведение людей, непременно включает в себя три составные части — дозволение, запрет и предписание, а, во-вторых, любой из этих типов регулирования предполагает неодинаковое соотношение, так сообщить, «подвижную пропорцию» дозволения, запрета и предписания в действии на предметы материальных отраслей «собственной» подведомственности, но, при непременном условии, дабы метод, давший имя этому типу, был соответственно преобладающим.
Вот эта самая «пропорция» элементов в том либо другом типе правового регулирования является вторым выражение универсальности единого способа правового регулирования, проявляющееся уже на уровне соответствующего типа, в отличие от первого проявления, которое характеризует универсальность способа в целом.
Вопрос о том, в силу каких обстоятельств, а также в какой конкретно «подвижной пропорции» та либо другая несколько социальных явлений и связей, входящих в единый предмет правового регулирования, требует отмеченного соотношения, в литературе фактически не создан, да и по большому счету не пользуется вниманием. В это же время, без сомнений, это один из кардинальных вопросов неспециализированной теории права, который нуждается в особых изучениях.
Пара мыслей на данный счет. С моей точки зрения, разное сочетание дозволения, запрета и предписания обусловлено в первую очередь характером социальных явлений и связей, регулируемых соответствующей отраслью российского права. Это — основополагающий материальный фактор, соответствующий объективным особенностям регулируемого предмета. Наряду с этим речь заходит не только о статике предмета правового регулирования, но и о его динамике, заключающейся в постоянном развитии и, следовательно, постоянном трансформации соответствующих потребностей в любой этот период времени. Следовательно, научно обоснованный выбор оптимального сочетания дозволений, запретов и предписаний подчинен задаче не только достаточно действенного регулирования, так сообщить, сущего, но и учета по крайней мере ближайших возможностей развития элементов данного предмета правового регулирования. Исходя из этого конструирование оптимальной структуры каждого типа правового регулирования и, следовательно, единого способа правового регулирования в целом есть совсем нужным условием обеспечения должной эффективности юридического действия на все элементы социально-правовой среды.
Наровне с предметом правового регулирования определенное значение имеют и другие факторы, к примеру, государственный интерес и воля. Принципиально важно наряду с этим отметить детерминированность этих категорий объективными событиями. Выбор того либо иного метода действия на поведение личных и коллективных субъектов права, на деятельность разных совокупностей органов власти, их внутренних подразделений не имеет возможности осуществляться только по усмотрению законодателя лишь на том основании, что он счел его сейчас наилучшим.
В свое время П.С.Элькинд отмечала, что выбор определенного способа, метода, порядка регулирования уголовно-процессуальных взаимоотношений зависит в большинстве случаев от субъективной воли законодателя, учитывающего наряду с этим задачи уголовного судопроизводства, и многообразие объективных особенностей уголовного регулирования. «Выбирая таковой, а не другой способ уголовного регулирования, законодатель разглядывает его как единственно вероятный, разумный, целесообразный и действенный применительно к специфике уголовного и задачам судопроизводства уголовно-процессуальных взаимоотношений»[261].
Само собой разумеется, в случае, если законодатель выбирает соответствующий метод действия, то, конечно, он расценивает его как единственно вероятный, разумный, целесообразный и т.д. Не смотря на то, что, нужно отметить, из законодателей так смогут думать составившие большая часть, разрешившее принять таковой вариант.
Нет необходимости обосновывать, как сложны, многообразны и очень подвижны социальные связи явления, образующие единый предмет правового регулирования. В большинстве случаев, в социально-правовой среде создаются обстановке, каковые ставят соответствующую управленческую совокупность перед разнообразные альтернативами, несколькими вариантами вероятных ответов, из которых эта совокупность обязана выбрать оптимальное. Но известно кроме этого, что далеко не всегда имеются гарантии выбора оптимального варианта. Возможно избран не лучший вариант, и это также действительность.
Так, неприятность оптимального соотношения элементов юридического способа в каждом типе правового регулирования — это неприятность постоянного обеспечения должной эффективности правового действия на все составные части социально-правовой среды — единого предмета правового регулирования.
В ответе данной неприятности значительная роль, без сомнений, в собственности отечественной правовой науке, которая, нужно признать с сожалением, этими проблемами, как возможно делать выводы по литературе, по большому счету не занимается, не смотря на то, что кое-какие «подвижки» в этом отношении просматриваются достаточно определенно. Примером могут служить активизировавшиеся в последнии месяцы исследования административного процесса, — одного из трех видов процессуального обеспечения единого способа правового регулирования, в частности его административно-правового типа регулирования. В прошлых разделах настоящей монографии об этом говорилось.
Третьим выражением универсальности единого способа правового регулирования есть тот факт, что составляющие его элементы -дозволение, запрет и предписание владеют свойством выступать в разных формах сообразно тем конкретным связям, каковые нуждаются в соответствующем действии. Следовательно, речь заходит о таком очень серьёзном свойстве способа правового регулирования, которое содержится в многозначности проявления каждого его элемента.
«Предписание, запрет и дозволение, — справедливо отмечал А.Б.Пешков, — отнюдь не являются неких шаблонов, стандартов, механически использующихся в разных обстановках. Настоящая судьба не терпит трафаретов, однозначных способов регулирования. В полной мере конечно исходя из этого, что право при действии на поведение людей пользуется самыми разными методами, приемами, соответственно ситуациями , что характеризует высокую степень гибкости административно-правового способа»[262].
Дозволение, запрет и предписание как элементы единого способа правового регулирования, без сомнений, соединяют в себе широкую гамму особенностей, что позволяет разумно использовать их в самых разнообразных обстановках и выбирать то из имеющихся особенностей, которое способно оказать самоё эффективное действие. Возможно заявить, что ограниченность числа самих способов действия, которых всего три, как говорится, с лихвой восполняется бесчисленным множеством оттенков, в них заложенных.
Тут значение имеют многие события: и темперамент данного вида связей социально-правовой среды, да и то, каким субъектом используются либо употребляются эти методы, и каким субъектом и в какой правовой норме данный метод закреплен и т.д.
В этом замысле представляются очень плодотворными упрочнения А.М.Нечаевой, которая, пожалуй, первой из ученых-юристов, занимающихся соответствующими отраслями, отошла от классического подхода к проблеме отраслевого способа и внесла предложение иную трактовку этого понятия.
Согласно ее точке зрения, предметом регулирования домашнего права являются «подвластные домашнему законодательству домашние отношения, участники которых являются носителями (субъектами) определенных прав и обязанностей».
Что же касается способа домашнего права, то в интерпретации А.М.Нечаевой он выглядит следующим образом. Создатель различает пара способов регулирования домашних правоотношений. К их числу в первую очередь относятся самые существенные — предоставление любому участнику этих взаимоотношений возможности функционировать в некотором роде. В один момент субъект права есть носителем соответствующей обязанности. К числу самые действенных и распространенных способов регулирования домашних взаимоотношений относятся кроме этого содержащиеся в домашнем законодательстве дозволения и запреты. Наряду с этим различаются: прямой запрет, косвенный, независимый, сочетающийся с обязанностями; косвенные запреты и прямые, со своей стороны, подразделяются на абсолютные и имеющие исключения.
Характерно, что, согласно точки зрения автора главенствующая роль в собственности дозволениям, каковые смогут быть прямыми и косвенными. К прямым относятся предписания, где разрешение выражено открыто.
«Разнообразие способов и средств действия на отношения, которые связаны с заключением брака, образованием семьи, — подчеркивает А.М.Нечаева, — говорит о тесной связи столь непохожих правовых предписаний, имеющих различные конкретные цели. Кроме того, каждое из них часто тесно переплетается с другими: дозволение с запретом, запрет с обязанностями, разъяснениями и т.п.»[263]
Это, с моей точки зрения, многообещающий подход к проблеме способа правового регулирования, причем очень перспективный, ничего общего не имеющий, прямо скажем, с унылой констатацией наличия у каждой отрасли российского права «своего метода и своего предмета правового регулирования».
В порядке постановки вопроса, нуждающегося в обстоятельном изучении, целесообразно предложить некие базы классификации элементов единого способа правового регулирования. Думается, что основания для таковой классификации смогут быть следующие.
1. По органам, устанавливающим дозволения, предписания и запреты при помощи принятия соответствующих нормативных правовых актов:
а) дозволения, предписания и запреты, устанавливаемые на федеральном уровне Госдумой РФ, Президентом РФ, Правительством РФ, федеральными министерствами и иными федеральными органами аккуратной власти.
Настоящее воплощение элементы единого способа правового регулирования находят в Конституции РФ, федеральных конституционных законах, к примеру, от 14 октября 1995 г. «О референдуме РФ», от 19 сентября 1997 г. «Об главных обеспечениях избирательных прав и права на участие в референдуме россиян», от 30 мая 2001 г. «О чрезвычайном положении», закон от 31 июля 1995 г. «Об базах национальной работы РФ», от 9 января 1996 г. «О защите прав потребителей», от 15 августа 1996 г. «О порядке выезда из въезда и Российской Федерации в РФ», Указ Президента РФ от 13 марта 1997 г. «Об главном документе, удостоверяющем личность гражданина РФ на территории РФ» и многие другие акты;
б) дозволения, предписания и запреты, устанавливаемые органами власти субъектов РФ в порядке реализации полномочий, предоставленных ст. 72 Конституции РФ. Границы их правотворчества в этом замысле установлены ст. 72 Конституции РФ, закрепившей предметы совместного ведения РФ и субъектов РФ, и законодательством субъектов Федерации. Наряду с этим нужно отметить положение ст. 76 Конституции РФ, определяющей неспециализированные правила соотношения актов субъектов и Российской Федерации РФ.
2. Дозволения, предписания и запреты подразделяются по органам, их использующим. По неспециализированному правилу, функции установления каких-либо элементов единого способа правового регулирования при помощи их функции и нормативного закрепления их применения не совпадают в одном и том же органе. Сообщённое относится первым делом к императивным элементам единого способа правового регулирования — запрету и предписанию. К примеру, установление мер уголовной ответственности образовывает прерогативу Госдумы, а использование мер уголовного наказания — органов судебной власти. Подобная картина отмечается и в сфере национального управления, где действуют запреты в виде мер административной ответственности. Однако здесь имеется отличие: административное законодательство, следовательно, и в области административной ответственности входит в предмет совместного ведения РФ и субъектов РФ, что порождает потребность в соответствующем их согласовании.
3. Основанием выделения определенных разновидностей дозволений, запретов и предписаний помогает пространственный показатель, что в некотором роде связан с прошлыми основаниями. Как мы знаем, в одних случаях элементы единого способа правового регулирования распространяются на всю территорию РФ, другие действуют на территории субъекта РФ. Тут кроме этого актуальной есть задача обеспечения соответствия элементов способа, действующих на территории субъекта РФ, подобным элементам, действующим на всей территории России в соответствии с требованиями ст. 76 Конституции РФ.
4. Дозволения, предписания и запреты различаются по действию во времени. Возможно заявить, что как правило эти элементы действуют без указания сроков действия, по крайней мере, , пока нормы, их установившие, не будут официально отменены. Вместе с тем в определенных обстановках воздействие названных элементов единого способа правового регулирования ограничено определенными сроками. Так, к примеру, в соответствии со ст. 9 Федерального конституционного закона от 30 мая 2001 г. «О чрезвычайном положении» меры ограничений, используемые в местностях, где заявлено чрезвычайное положение, действуют на всей территории РФ не более 30 дней, а на отдельных территориях — не более 60 дней.
5. Дозволения, предписания и запреты различаются кроме этого по субъектам, которым они направлены. Это смогут быть органы власти, предприятия, учреждения, организации независимо от форм собственности, публичные их органы и объединения, чиновники, национальные и муниципальные служащие, и граждане РФ, лица и иностранные граждане без гражданства.
Ясно, что особенности разных категорий субъектов российского права предопределяют и свойства направленных им элементов единого способа правового регулирования.
6. Темперамент дозволений, запретов и предписаний известным образом зависит от того, на какую разновидность социально-правовой среды направлено их регулирующее действие. Как уже отмечалось, единый способ правового регулирования есть действенным социальным инструментом, применяемым социальными управленческими совокупностями для действия на среду. В этом замысле направляться различать две разновидности среды по отношению к социальным управленческим совокупностям, ее регулирующим: внешнюю и внутреннюю. Окружающяя среда — это явления и социальные связи, располагающиеся за пределами данной социальной управленческой совокупности. Внутренняя — — это явления и социальные связи, складывающиеся уже в пределах аппарата данной совокупности, к примеру, отношения между национальными служащими того либо иного органа аккуратной власти. Отношения внешней и внутренней среды не однообразны по собственному характеру, и иным параметрам, благодаря чего требуют дифференцированного и вместе с тем специального их регулирования.
7. Основанием классификации элементов единого способа правового регулирования может служить и таковой показатель, как степень определенности дозволений, запретов и предписаний. Причем, в случае, если запрет в этом замысле характеризуется, в большинстве случаев, известной тенденцией к установлению самая возможной определенности, то предписаниям и дозволениям свойственна громадная либо меньшая степень альтернативности. Так, разбирая дозволения административно-правового типа регулирования, А.Б.Пешков справедливо отмечал, что по степени альтернативности в выборе субъектом вариантов поведения этот элемент подразделяется на: а) дозволения, каковые закрепляют единственный вариант поведения; б) дозволения, каковые предусматривают возможность выбора из нескольких вариантов (другие дозволения)[264].
8. Очень бессчётные разновидности проявления элементов единого способа правового регулировании порождает таковой показатель, как содержание регулируемых взаимоотношений. Это возможно продемонстрировать на примере административно-правового регулирования бессчётных и разнообразных взаимоотношений в экономической, социально-культурной, административно-политической и в межотраслевой сферах. Каждая из названных сфер, со своей стороны, складывается из солидного числа отраслей национального управления, любая из которых имеет свойственные ей особенности, каковые диктуют избрание соответствующего варианта регулирования.
9. Потому, что любой элемент единого способа правового регулирования заключает в себе определенную юридическую данные, то в полной мере логично предположить существование разнообразных способов выражения данной информации, в первую очередь в конклюдентной форме. В этом замысле дозволения, предписания и запреты смогут быть выражены не только письменно и устно, вместе с тем при помощи разных официально установленных знаков, световых и звуковых сигналов, жестов должностных лиц и т.д. К примеру, совокупность знаков, высказывающих дозволения, предписания и запреты, активно используется при регулировании перемещения пешеходов, автомобильного, ЖД, морского, речного, воздушного транспорта.
Так, названные наиболее значимые основания деления дозволений, запретов и предписаний достаточно светло говорят о тех широких регулятивных возможностях, каковые в них заложены и каковые, в сущности, практически не изучены. Многообразные модификации всех трех элементов единого способа правового регулирования имеется убедительный показатель его универсальности и гибкости, что делает этот способ одним из самых действенных способов организованного национально-властного действия на процессы публичного развития.