Внезапно быстро распахивается дверь. Какая-то дама (назову ее «властной мамой») подталкивает в помещение мальчика, нарядно одетого, сует ему в руку ранец и во целый голос, полный какой-то непонятной мне угрозы, произносит:
— Отыщите место моему сыну в классе! А вам позвонят!.. — Она с таким же шумом захлопывает за собой дверь и оставляет мальчика в классе.
Что же мне делать? Догнать эту маму и вынудить забрать ребенка? Не допускать мальчика на урок и вывести его в коридор? В классе делается 39 ребятишек. Мне нужно будет принести еще одну парту. Куда же ее поставить? Но, дело не только в этом. Самое основное, что сейчас каждому ребенку отечественного класса дастся от меня еще меньшая часть внимания, ласки, заботы, помощи — всего того, что так ему нужно!
Нет методики, нет педагога, талантливых приносить однообразные плоды при класса и любых условиях детьми. Перегрузка самолета пассажирами может привести в воздухе к трагедии. Послать перегруженный состав в дальний путь страшно. Спросите летчиков, машинистов, и они вам сообщат, чего им стоило выполнять такие рейсы.
«Одним больше, одним меньше — какое это имеет значение?» Нет, имеет, и большое! Разве не имеет значения, будет одним меньше либо одним больше не хорошо вежливым человеком? А я, как и тысячи моих сотрудников, стремлюсь воспитать в каждом ребенке личность. Класс шестилеток — это же не цех массового производства стандартно обученных и вежливых детей! Тут нужно лелеять каждую частицу души ребенка, пропитывать каждую клеточку мелких сердец эмоцией любви к человеку. Это в семнадцатом веке Ян Амос Коменский вычислял вероятным обучать в один момент в одном классе 300 учеников. Забудем обиду гению, что заблуждался. А по большому счету, приемлема ли сейчас, в канун XXI столетия, методика «оптового» воспитания?
Само собой разумеется, не хорошо кроме этого, в случае, если в классе будет сидеть лишь один ребенок со своим воспитателем, в силу того, что данный ребенок начнёт скучать: не будет рядом аналогичных ему малышей, занятых тем же делом, и ему покажутся скучными кроме того самые увлекательные занятия. Ребенку хочется познавать и жить в общении с другими детьми, ему нужно стать кем-то и чем-то среди них. И он таким не сможет стать ни в таком классе, где он один, ни в таком переполненном классе, где дети уподобляются муравьям, любой занят собою, у них нет неспециализированных целей, стремлений, огорчений и радостей. В случае, если ребенок в классе один — то он никто, и ему делается скучно жить. Если он среди 25 ребятишек — то он, как и другие, делается нужным вторым, он уже личность, и ему весело и весьма интересно жить. В случае, если же он в классе среди 45 аналогичных, то он — легко ребенок, один из многих, которого не хорошо знают другие, и он сам также мало знает о них, и ему снова делается скучно и неинтересно. И дабы его знали, дабы его уважали, он, по мере собственных возможностей, старается любыми методами выделиться.
Разве вы не подмечали такую несложную картину: один ребенок дома не очень-то нарушает самообладание взрослых, по крайней мере, его легко утихомирить. В случае, если их 3 — 4, и мы не замечаем за ними, то дом начинает ощущать «подземные толчки». А соберите 40 — 50 ребятишек, пускай кроме того умных, спокойных, уравновешенных, и понаблюдайте за ними издали, и вы заметите, как все они тут же сведут с ума друг друга, и дом потерпит настоящее землетрясение в девять баллов по шкале Рихтера. И тогда простая детская шалость преобразуется не в лучшие формы многосторонней деятельности, а в нехорошие формы грубости, беспечности, порчи нужных вещей и предметов…
Вот Бондо снял ботинки, положил их на парту и увлекся ими. Нужно подойти к нему и растолковать, что на уроке этого запрещено. А Русико внезапно поднимается и направляется к двери.
— Русико, куда ты?
Она не отвечает. Открывает дверь, не видит в коридоре собственной мамы и начинает плакать. Нужно успокоить ее. А что с данной маленькой произошло?
— Дети, скоро опустите головы! Закройте глаза! Вспомните забавные события из вашей жизни!
Я беру на руки самую мелкую в классе девочку и выношу ее в коридор.
— Мамы, помогите, девочке не хорошо!
Кто-то бежит за доктором. Кто-то сбрасывает с мелкого столика все на пол, берет из моих рук ребенка и укладывает его на стол. Приступ не так долго осталось ждать проходит. Приходит доктор и уводит девочку в собственной кабинет.
А мама данной маленькой девочки? По какой причине ее нет тут? По какой причине она не предотвратила меня о болезни собственной дочери?
Я еще не пришел в себя от всего пережитого, возвращаюсь в класс. Мои дети так и сидят — опустив головы на парты и закрыв глаза. Они уже успели посмеяться.
— Поднимите головы, дети!
Увидели ли они что-нибудь? Нет! Лишь Русико имела возможность что-то заметить, но она была занята собою: плакала и кликала маму, и еще данный новенький. Я жму ему руку, скоро усаживаю третьим в среднем последовательности. Успокаиваю Русико («Давай будем совместно ходить по классу!»). Помогаю Бондо скоро надеть ботинки.
«Вот вам и одним ребенком больше, одним меньше!»…
— Смешинки ваши поведаете мне на перемене! — приоткрываю вторую часть моих задач на доске. — Тут (говорю о фигурке с кругами), по-моему, восемь кружков! — и делаю вид, словно бы еще раз перепроверяю себя. — Прав ли я?..
Ступень взросления
— В то время, когда я была маленькой, в один раз за мной погналась громадная собака. Я испугалась и побежала, а собака за мной, а я кричу: «Спасите!» Внезапно я споткнулась и упала. А собака подошла ко мне, я чуть не погибла от испуга. Но она ласково ухватилась зубами за мое платье и помогла подняться на ноги…
— А я собственную собачку посадил на санки и разрешил войти ее с горки. Собака залаяла, санки перевернулись, а она покатилась кувырком по снегу. Кроме того тяжело было определить — это собака либо снежный ком…
— в один раз мой брат купался в ванной и напевал песню. Я заинтересовался, что он поет. Открыл дверь ванны. Он стоял под душем, намыленный, с закрытыми глазами и пел . А я ему вот так: «Гав-гав!» Он так испугался и закричал: «Мама!»
— В то время, когда я была маленькой, меня забрали в цирк. В том месте выступали клоуны, и я довольно много смеялась…
— Я была весьма маленькой и ходила совместно со своим братом в детский сад. в один раз пришла за нами мама. Был ливень, и на тротуаре были лужи. Мама сообщила: «Поднимите ноги!» Я подняла ноги и упала в лужу…
— В то время, когда я был мелким, один мальчик повел меня к роднику попить холодную воду. Вода была весьма холодная, чуть горло не замерзло. Я встал еще выше на гора, а в том месте вода была еще холоднее, и я от холода упал со скалы прямо на голову моего товарища, а он упал в болото…
— в один раз мы с братом достали мешок с мукой, порвали мешок и начали сыпать муку друг на друга…
— Вы, само собой разумеется, на данный момент уже взрослые парни. Не желаете взглянуть на мелких?
— А где они?
— В детском саду. Желаете, я поведу вас к ним? Вы понаблюдаете за ними, а позже поведаем друг другу, как они себя, ведут!.. Приготовились… Станьте по двое… Вот так! Берите по одному флажку, — на улице мы постоянно будем ходить с флажками. Пошли! Мамы, сопровождайте нас, пожалуйста!..
Детский сад рядом со школой, за забором. На протяжении изгороди посажены деревья и кусты. Детсадовцы на данный момент играются во дворе. Я предлагаю своим детям спрятаться за кустами и оттуда вести собственный наблюдение — так, дабы мелкие их не увидели.
Дети находятся на протяжении изгороди, кто садится на травку, кто опускается на колени; любой находит окошечко в кустах и ведет наблюдение. Я же, как начальник в траншее, с опаской передвигаюсь от одной группы наблюдателей к второй и собираю сводку, иногда веду наблюдение вместе с ними…
Моим ребятишкам смешно смотреть на шалости и игры мелких. Сами они уже громадные! Я отвожу их в сторонку, и они всеми средствами экспрессии говорят мне и друг другу, какие конкретно эти малыши, оказывается, забавные.
— Один в том месте лопаткой сыпал песок в тут и ведёрко же все обратно высыпал, глупышка таковой!
— Мальчик погнался за девочкой, а она забрала камень ‘и желала кинуть в него, но подоспела воспитательница…
— А в том месте в домик залезли пятеро мелких, и позже они еле вылезли оттуда…
— Одна девочка и сама не игралась с куклой, и вторым не позволяла поиграть. Куклу начали дергать и оторвали головку…
— А один мальчик все бегал вот так, как машина! Так было смешно…
— Два мальчика бегали и столкнулись между собой. Оба упали и один так закричал: «Мама!»
— Какие конкретно они глупенькие… Вы еще приведете нас ко мне?
Да, само собой разумеется, дети, приведу! Вам же так хочется быть взрослыми! Замечая за поступками детей, каковые младше, заботясь о них, вы почувствуете долг старшего, и чем глубже станет это чувство, тем стремительнее вы станете взрослеть!..
Камень преткновения
Идут последнии секунды последнего урока первого дня.
Дети сдают мне листки, на которых они нарисовали, кто что желал. Я просил их еще написать на листках фамилии и свои имена, каждые слова, буквы, цифры — кто что знал и мог. Все это я просмотрю позже.
А сейчас, в то время, когда уже накоплены впечатления от первого школьного дня, я задам им вопрос о самом главном. Им было весело в школе, случилась перемена в их жизни. Как же они ответят на мой вопрос: «Дети, сообщите, прошу вас, какое ответственное событие случилось в жизни каждого из вас?»? Они точно сообщат: «Мы пошли в школу!», «Мы стали учениками!», «Мы начали обучаться!»
Я довольно много думал над этим вопросом, правильнее, думал о том, какой мне необходимо узнать ответ от детей, дабы, опираясь на него, вести позже детей все глубже и глубже в мир познания.
По окончании ответа на первый вопрос я задам второй, завершающий: «Как вы думаете, какие конкретно вас ожидают дела в школе?»
Формулировки этих двух вопросов мне казались логически связанными между собой: ответы на первый вопрос готовят землю чтобы задать второй. .
Итак, листки с картинками собраны, дети наблюдают мне в глаза.
— Дети, сообщите, прошу вас, какое серьёзное событие случилось в жизни каждого из вас?
И каскад ответов меня .
— Отечественный дом снесли!
— В отечественном дворе сгорела машина!
— На отечественной улице случилась авария!
— Машина задавила человека!
— Моя мама заболела!
— В отечественном доме погиб сосед!
— У нас лопнула водопроводная труба!
— Моего дедушку положили в поликлинику!.. Что это?
Очевидно, не может быть, дабы дети разыгрывали меня!
Неужто вопрос был сформулирован неточно? Либо же дети, как овцы, слепо шли за первым, сообщившим, о том, что снесли их дом? И по какой причине у всех всплыли в памяти лишь печальные события: сгорела, столкнулись, погиб?
Возможно, мне нужно было пресечь ответы детей сразу же, когда стало ясно, что они не соответствуют намеченному замыслу? Но я так сохранял надежду, что вот-вот поднимется один из них и сообщит: «О чем вы рассказываете? Так как самое ответственное событие в нашей жизни — это то, что мы пошли в школу!»
Ах ты, вопрос! Ты камень преткновения для педагога!
— Как все это безрадосно, дети! Но я не об этом. Какое серьёзное и весёлое событие случилось в вашей жизни? Поразмыслите отлично!
А детям не хочется думать, они готовы отвечать. Неужто снова будут сказать не о том, чего я ожидаю? Так и произошло.
— Мы приобретаем новую квартиру!
— Мама заявила, что в воскресенье заберёт меня в цирк!
— Мы приобрели пианино!
— День назад из командировки приехал мой отец!
— А у нас гости из деревни!
— Моего дедушку день назад выписали из поликлиники!
— Возвратилась моя собачка!
— Мне сейчас приобретут велосипед!
— Моей маме сняли повязку с головы. Рана незаметна!
Ну что же! Нужно примириться с этим! Дети сами преподнесли мне урок, и мне нужно обучиться кое-чему. По крайней мере, я уже имею какое-то представление о том, что радует и что огорчает моих детей. Прихожу к ответственному для себя выводу, что точность ответов детей на вопросы педагога зависит не столько от логики самих вещей, сколько от логики опыта самого ребенка. И до тех пор пока дети еще рассказывают , какие конкретно ответственные и весёлые события случились в их жизни, я записываю в собственный блокнот заповедь, которой буду направляться дальнейшем:
Вопрос, задаваемый педагогом детям, — это клеточка не только методики, но и всей педагогики. В случае, если разглядеть его под микроскопом, возможно познать в нем всю направленность процесса обучения, характера взаимоотношений педагога к обучающимся; возможно познать самого педагога, потому что допрос — почерк его педагогического мастерства.
— Вот, выясняется, сколько у вас эйфорий! Отлично! А сейчас сообщите, где вы на данный момент находитесь?
— В школе!
«Хороший хоровой ответ! Благодарю, дети!»
— А имеете возможность вы мне сообщить, какие конкретно дела вас ожидают в школе?
— Занимательные!
И я опять услышал те же самые слова, сообщённые пара лет назад — так же вдохновенно и с максимальной серьезностью — одним из моих «нулевиков»:
— Громадные, большие!
— Повтори, пожалуйста! ‘
— Нас ожидают большие дела! Вот так — легко и светло!
Мы спускаемся по лестнице на первый этаж. Родители уже поджидают нас у входа.
— на следующий день, прошу вас, приведите детей без сумок!
— Без книг, безо всего? Необычно… Все-таки школа!.. — недоумевают они.
А среди удивленных возгласов своих родителей я внезапно слышу голос одного из ребятишек, что возбужденно повторяет:
— Мама, мама! Знаешь, как было весьма интересно! Мама, знаешь, как было весьма интересно!..
Родительское собрание
— Здравствуйте, глубокоуважаемые родители! Отлично, что большая часть из вас пришли на отечественное первое собрание вдвоем. Я поздравляю вас всех с наиболее значимым событием в жизни семьи, с тем, что ваш ребенок стал школьником. Начиная от сегодня жизнь ваших детей сильно изменяется — учение станет для них ведущим видом деятельности.
Если бы я задал вопрос вас: «Желаете ли вы воспитать вашего ребенка хорошим участником отечественного общества?» — вы, по всей видимости, ответили бы единодушно: «Само собой разумеется, желаем!» Но одно дело желать, а второе — с максимальной серьезностью заняться делом воспитания!
Характеры воспитания детей в школе и семье не должны противостоять друг другу. И без того как школа есть центром обучения детей и организации воспитания, она вправе предъявлять родителям требования к домашнему воспитанию.
Мы с вами живем и трудимся в Стране Советов, где социальные отношения между людьми опираются на высокогуманистические правила. разносторонняя деятельность и Жизнь каждого из нас должны олицетворять, развивать и утверждать настоящий гуманизм отечественного публичного строя. Гуманистические начала должны направлять и отечественную с вами педагогическую деятельность.
Будет ли это легко?
Нет, не будет!
Нам будет тяжело, в силу того, что у нас мало опыта для того чтобы воспитания. Гуманистическое отношение к детям потребует от нас: веры в преобразующую силу для того чтобы воспитания, веры в бесконечные потенции каждого ребенка, громадного снисхождения и педагогического терпения к нему, глубокого понимания перемещения его души.
Решать педагогические неприятности методами гуманистического воспитания, очевидно, будет намного сложнее, чем избавиться от них методом неотёсанного подавления личности…
В чем же мы должны видеть суть гуманистического воспитания?
В том, дабы добровольно расположить ребенка к нашим воспитательным намерениям в связи с его же преобразованием, сделать его соратником и нашим союзником в собственном же воспитании; оказать помощь ему полюбить знания, пристраститься к независимой учебно-познавательной деятельности.
Для авторитарного, императивного воспитания тут нет никаких неприятностей, не считая как усилить давление на ребенка, принудить его делать собственный долг. Многие принуждения и изощрённые средства давления легко стирают педагогические неприятности, но такая воздух воспитания не разрешает ребенку всесторонне и абсолютно раскрыть собственные способности, не оказывает помощь процессу формирования в нем полноценной личности.
Что может помешать нам в ответе этих неприятностей на гуманистической базе?
Природа ребенка!
Он — импульсивное существо, живущее удовольствиями и сегодняшними радостями. А мы желаем подчинить его сегодняшнюю судьбу подготовке к будущей многосторонней, богатой и содержательной публичной деятельности, которая, мы верим, принесет ему счастье и настоящую эйфорию. Какими средствами преодолеть несоответствие этих тенденций воспитуемого и воспитателя?
Процесс учения — нелегкий процесс. Он и должен быть тяжёлым, дабы помогать формированию задатков и сил ребенка. Не смотря на то, что ребенок не опасается трудностей в познании, но по многим причинам (и, я полагаю, первым делом из-за принуждения делать собственный долг ученика) у него исчезает желание обучаться. Как возбудить и развить в ребенке неугасающую жажду к знаниям?
У нас два пути: вынудить, принудить ребенка подчиняться воле собственных воспитателей либо же направить его на самообразования и путь самовоспитания.
Я призываю вас, глубокоуважаемые родители, выбрать второй путь!
И дабы отечественные упрочнения в воспитании детей не противоречили друг другу, я предложил вам кое-какие советы, руководствоваться которыми было бы нужно. При составлении рекомендаций, каковые условно именую заповедями, я руководствовался хорошим педагогическим наследием, совершенствами коммунистического общества, опытом лучших преподавателей, и собственными педагогическими убеждениями.
Не нужно принимать их как исчерпывающий кодекс воспитания. Надеюсь, ваш опыт, опыт отечественных общих усилий внесут в них большую поправку.
Заберите, прошу вас, по одному листку, на котором напечатаны эти советы-«заповеди», и прочтите про себя.
Десять «заповедей» воспитателя
1. В гуманистическом обществе воспитание возможно лишь гуманистическим. Фундаментальный принцип для того чтобы воспитания — расположить ребенка к воспитательному процессу, сделать его отечественным необязательным ассистентом в собственном же воспитании.
2. Общение — сущность судьбе людей. Основной способ гуманистического воспитания — доставлять ребенку радость общения с нами: радость совместного познания, совместного труда, игры, отдыха.
3. Простая характер взаимоотношений и повседневная жизнь взрослых — это среда, в которой формируется личность человека будущего. Потому крайне важно, дабы отечественная повседневная жизнь, отечественное общение между собой как возможно больше соответствовали тому идеалу, что мы стремимся вселить в ребенка. Воспитатели 80-х годов должны воображать собой людей XXI века.
4. Вера человека в людей, вера человека в личные жизненные позиции — это первооснова для полнокровного общения между людьми и возвышения личности. Исходя из этого мы обязаны развивать и беречь в ребенке веру в нас, в собственных воспитателей, веру в своих друзей, веру в людей, веру в самого себя.
5. Социалистическое общество — это общество равных и заботящихся приятель о приятеле людей. Отечественный воспитательный процесс должен быть пронизан уважением к личности каждого ребенка, обязан вырабатывать у детей чувство заботы о товарищах, родных, о людях по большому счету.
6. Человек может проявлять и развивать в себе все дарования и свои способности и быть радостным лишь в таком обществе, где он чувствует себя нужным и своим и где его искусственно не возвышают и не унижают. Таким ребенок обязан себя ощущать в обществе, в котором он живет.
7. Ребенок — импульсивное существо, ему будет тяжело осознать нас. Это мы, воспитатели, обязаны осознать ребенка и строить отечественные воспитательные замыслы с учетом перемещений его души.
8. Воспитание — скрытый и долгий процесс, и потому мы должны проявлять проницательность, терпение и последовательность во всех конкретных случаях ответа воспитательных задач.
9. Нами, воспитателями, должны руководить чуткость, отзывчивость, доброта души, любовь, нежность, непосредственность, постоянная готовность прийти на помощь, чувство сопереживания. Все это должно сочетаться с требовательностью к самому себе и к ребенку, с эмоцией ответственности перед подрастающим поколением, с заботой о будущем Отчизны.
10. Мы должны решительно отказаться от противоречащих гуманистическому воспитанию и подавляющих личность ребенка авторитарности и таких форм и императивности их проявления, как крик, брань, ущемление самолюбия, насмешка, грубость, угроза, принуждение.
Готовой методики проведения этих «заповедей» на практике у нас нет. Потому, глубокоуважаемые родители, нам нужно будет проявлять постоянный поиск и творчество дорог воспитания детей на гуманистических началах! В этом и обязана выражаться отечественная высочайшая забота о каждом ребенке!
А сейчас у меня к вам громадная просьба. Заберите, прошу вас, чистый лист бумаги, запишите на нем, какую услугу имел возможность бы любой из вас оказать школе, имеется в виду и благоустройство отечественной коридора и классной комнаты, и организация воспитательной работы. Запишите кроме этого, какие конкретно у вас появляются пожелания по организации судьбы ваших детей в школе.
Я полагаю, что по окончании накопления некоего опыта отечественной совместной работы, через месяц-второй, мы имели возможность бы снова встретиться и поболтать о воспитании отечественных детей…
Явление 80-х годов
Первый школьный сутки моих «нулевиков» уходит в прошлое. Но он не должен уйти бесследно, не оказав мне помощи в обдумывании замыслов на завтрашний сутки.
Какие конкретно же они, мои шестилетки? (Кстати сообщить, многим из них не достаточно 2 — 3, в противном случае и более месяцев до шести!)
Я просматриваю их картинки, просматриваю предложения и слова, каковые они тут же написали. Картинки как картинки! Я не нахожу среди них таких, каковые имели возможность бы привести к восхищению природным талантом. Но завлекает внимание само их содержание. Что рисуют дети? Они рисуют космические суда, астронавтов, самолеты, машины, высотные дома, школу, цирковые представления, прогулку в зоопарк, горы, леса и луга, цветы, маму, праздник, играющих детей, шары, человечков, животных и, конечно же, громадное радующееся солнце.
Одним словом, они рисуют радость, передают собственный мироощущение. Они радуются тому, что отечественный самолет атакует вражеский, и, дабы не было недоразумений, пунктирными линиями показывают, в каком направлении летят пули. И непременно вражеский самолет должен быть взорван и целый в огне и дыму падать вниз. Один нарисовал громадный радующийся шар с лучами, к нему привязана ниточка, которую держит мальчик. Мальчик бежит и тянет шар за собой. «Я поймал солнце», — поясняет юный живописец. На многих вторых картинках также имеется пояснения: «Это танк», «Луна», «Я играюсь», «Моя мама», «Школча», «Отечественный двор», «Мой братик», «Гриб».
Я выписываю в тетрадь слова, предложения, цифры, каковые стоят под картинками. Выясняется, что все дети (за исключением лишь двоих) написали собственные имя и фамилию, и предложения и разные слова. «Я могу просматривать и писать, отец научил», — пишет Тенго. «Я уже прочла одну книгу», — пишет Tea. А Магда вывела на бумаге целый столбик примеров с ответами: 10 + 5=15, 100-90=10, 100+100 = 200…
Вот какие конкретно у меня необыкновенные дети, явление 80-х годов! По какой причине они так тянутся к буквам, книгам, цифрам? Игрались бы себе в кошки-мышки, в прятки, прыгали бы со скакалками! По какой причине они допытываются у собственных мам, пап, бабушек и дедушек: «Что тут написано?», «Что это за буква?», — говоря о титрах телефильмов, вывески на улицах? Для чего они мучают себя, пробуя разгадать незнакомую букву в заглавии газеты? Пятилетние а также четырехлетние, они стремятся просматривать! Они вынуждают своих родителей учить их данной науке. Они сами учат друг друга буквам, цифрам, забывая довольно часто о собственных велосипедах, автомобилях, куклах. И вот пришли шестилетки в подготовительный класс не только со рвением познавать, но и с определенными знаниями.
Неоднократно приходилось мне слышать, как преподаватели были недовольны тем, что многие дети, оказывается, уже могут просматривать по букварю. «Что же сейчас делать?» — жаловались они. Я кроме того просматривал в газете призыв одной учительницы к родителям: «Дома не нужно учить детей просматривать и писать, вычислять и вычитать, в противном случае им позже делается скучно в классе, в то время, когда на уроках приходится их учить тому же».
Но так как родители намерено не учат ребенка по школьной программе, дети сами собственными «по какой причине?», «как?», «что это такое?» и «что, в случае, если?..» организуют собственный обучение! И я думаю, ненужно призывать взрослых воздерживаться от обучения детей грамоте в семье, потому что нет силы, талантливой приостановить познавательное рвение, современного ребенка. И самое основное — направляться ли приостанавливать? Не помешает ли это его формированию? Наличие в классе детей с различным уровнем знаний, очевидно, усложняет труд педагога, в силу того, что уже не «срабатывает» с покон веков заведенная методика, проходившая службу в таких условиях, в то время, когда обучение начиналось «с нуля». Приходится перестраивать методику обучения, время от времени кроме того — заменять ее второй. На деле это указывает пересмотр педагогом собственных методических правил, иногда — борьбу с собственной педагогической инертностью, так удачно маскируемой некоторыми преподавателями разглагольствованиями о вреде нарушения классических приемов обучения. Да, в некоторых случаях педагогическая пассивность одних преподавателей портит педагогическое творчество вторых, заставляет преподавателей-новаторов «не высовываться». И получается парадокс: ленивый творческой мыслью педагог упрекает в лени собственных учеников; педагог, проводивший урок на двойку, имеет смелость на этом уроке ставить двойки своим ученикам.
Семья, радио, телевидение, детские сады, газеты и журналы, книги, кино, игрушки, люди — вся отечественная современная судьба сотворила этих необыкновенных детей, каковые сидели у меня сейчас на уроках. Ясно, что многие из них пришли в школу с умением просматривать и писать, складывать и вычитать, возможно, дробить и умножать кроме этого, и не только в пределах десяти. Сейчас они пара раз поразили меня собственной образованностью и «развитостью». И я не имею права принимать их как несмышленышей. Пускай мой класс, как и многие другие подготовительные классы, «пестрит» детьми с умениями и разными знаниями! Для чего же тогда дидактика так гордится своим принципом личного подхода, в случае, если данный принцип не получит на моих уроках?
Но не склоняюсь ли я к той мысли, что шестилетние дети, раз они пришли в школу и раз еще до школы проявляли познавательные рвения, уже забывают обо всем остальном и со всей серьезностью берутся за учение? Каким я стал бы наивным педагогом, далеким от настоящей судьбы детей! Вся сложность моей работы с ними в том и состоит, что при любом уровне знаний они остаются детьми, для которых игра — смысл жизни.
Как-то раз привели ко мне пятилетнюю девочку для проверки — какая она «грамотный». Девочка замечательно просматривала (она уже перечитала много сказок, кроме того «Золотой ключик»), умела писать о собственных впечатлениях, определяла время на часах, дробила и умножала, легко решала сложные тесты на умственную развитость. А когда я высвободил ее и заговорил с родителями, она залезла под начала и стол оттуда лаять на нас, как собачонка.
Не получается ли так, что знания сильно меняют подлинную природу четырех-, пяти-, шестилетнего, возможно, и семи-восьмилетнего ребенка, т. е. отрывают его от того, что именуется детством? Данный ребенок не имеет возможности стать важным лишь по причине того, что обладает в полной мере важными знаниями и пытается познать еще больше. «Нулевикам» тяжело будет осознать мои распоряжения, запрещения, призывы к долгу ученика, они не смогут продолжительно задерживаться на учебных задачах, им скоро наскучит однообразие…
Как у меня было сейчас на уроках? Раза два я почувствовал, что дети устали, им стало скучно. Возможно, мне стоит поразмыслить о проведении более маленьких уроков? По 15 мин. любой? Восемь малюсеньких уроков в сутки! Нет, лучше так дробить лишь уроки родного языка, математики, русского. Они требуют от ребенка большего напряжения интеллектуальной деятельности, чем уроки рисования, пения, физкультуры. Пройдет 15 мин. занятия по родному языку — зазвенит классный звонок. После этого отдохнем 5 мин., не выходя из класса. Остальные 15 мин. посвятим занятию по математике. на следующий день нужно попытаться!…
Предлагают и задают вопросы
…Весьма интересно, какую помощь обещают оказать мне родители, какие конкретно у них появляются мысли в связи с экспериментальным обучением? Я желаю самым действенным образом привлечь их к осуществлению задуманного замысла — воспитания детей на правилах гуманизма. Отправятся ли они за мной? В прошлые годы многие родители включились в это дело с громадным увлечением, и данный опыт подбадривает меня сейчас, в то время, когда я осмеливаюсь предложить родителям «нулевиков» составленные мною «заповеди». Что же они обещают сделать, что их тревожит? Я собираю вначале обещания.
«Я сама археолог. Могу совершить с детьми увлекательные беседы по археологии, повезти их во Мцхету — старую столицу Грузии, продемонстрировать, как ведутся археологические раскопки. Уверяю вас — им будет весьма интересно». Бабушка Котэ.
Возможно, воспользоваться таковой услугой во II — III классах?
«Я имею возможность два раза в год заказать для детей автобус. Имеете возможность организовать экскурсии за город. Лишь нужно предотвратить меня об этом за 14 дней». Папа Георгия.
Это отлично! Первую экскурсию я запланирую в ботанический сад города, лучше в октябре. Будем замечать, как изменяется природа в осеннюю пору.
«Могу сделать для детей электрическую доску, собрать различные электрические устройства! Лишь объясните, какие конкретно вам необходимы дидактические устройства». Папа Теи.
Нужно поболтать с отцом Теи на данной же семь дней!
«Мы с женой — композиторы. Можем написать мелкую детскую оперу и во внеклассных занятиях сами же поработаем над ее постановкой. Будут принимать участие все дети». Родители Гочи.
Весьма увлекательное предложение.
«В случае, если мне окажут помощь двое-трое своих родителей, перекрашу стенки в такие цвета, дабы в классе стало радостнее и занимательнее». Папа Тамрико.
Нужно поразмыслить об этом.
«Я — пенсионерка. Могу организовать дежурство своих родителей, и сама буду дежурить в коридоре. Будем вам помогать во всем». Бабушка Майи.
Дежурство своих родителей — необходимое дело. Нужно воспользоваться таковой услугой.
«Возможно, сделать для класса стенд либо что-нибудь второе, допустим, мелкие столики?». Папа Эки.
Само собой разумеется, отлично бы сделать стенд на всю стенке, где возможно будет наклеить фотокарточки всех детей в раннем детстве. Со временем в том месте же будем клеить фотокарточки каждого ребенка в сутки его рождения.
«Могу повести детей в типографию, продемонстрировать, как печатаются книги». Мать Елены.
Непременно воспользуюсь этим предложением, в то время, когда дети перейдут в следующий класс.
«У нас имеется мелкий садик. В том месте мы разводим всевозможные цветы. Могу принести для класса пара горшочков с цветами, дабы дети заботились за растениями. Иногда буду поменять их, и дети смогут ознакомиться с различными видами цветов». Мать Нии.
Занимательная мысль. Нужно попросить маму Нии не откладывать это дело.
Имеется и другие предложения: подарить классу магнитофон, проигрыватель, аквариум с рыбками, совершить с детьми уроки рисования, научить их различным подвижным играм, украсить отечественный коридор занавесками, сделать фотоснимки, отражающие жизнь детей, и вывесить их в коридоре. Всеми этими одолжениями воспользуюсь по мере необходимости.
А сейчас я выписываю пожелания и вопросы своих родителей.
«Возможно, объясните нам, по какой причине шестилетних берут в школу? Куда нам торопиться? Для чего отнимать у детей детство?» Непременно растолкую!
«Организуйте, прошу вас, для молодых своих родителей педагогические направления. Это нам весьма необходимо!» Нужно выполнить эту просьбу!
«Станете ли вы довольно часто выводить детей на свежий воздушное пространство?»
Непременно, а также ежедневно.
«Введите, прошу вас, продленку. Многие родители нуждаются в этом». на следующий день же узнаю возможность организации продленного дня.
«Сообщите отечественным детям, они Вам больше поверят, дабы по утрам не капризничали и отлично ели!» Ну что же… Нужно предотвратить детей, дабы они не приходили утром в школу голодными.
«Отыщите, прошу вас, возможность и объясните толком, в чем содержится сущность вашего опыта! Поведайте на конкретных примерах, как вы станете его проводить!» Да, само собой разумеется, родители имеют на это полное право! Сделаю это при первой же встрече с ними.
«Возможно ли будет приходить родителям на уроки?» Само собой разумеется, возможно! Такие открытые уроки окажут помощь мне на конкретных примерах познакомить их с экспериментальным обучением. Открытые уроки для пап, мам, бабушек и дедушек — наилучший метод установления согласия между мной и семьей каждого ребенка.
«Все, что Вы сообщили о гуманистическом воспитании детей, весьма интересно. Но реально ли?»
Как же мне вселить в них веру в идею гуманистического воспитания? Возможно, они будут убеждаться в этом по мере того, как их дети будут изменяться и развиваться?
Вы поможете мне, дети, доказать, что вас возможно воспитывать и обучать добровольно и давления? «Да!» Мне нужно будет отучить вас от произнесения хором «Да!» без предварительного осмысления того, на что требуется ваше согласие!