78.А сейчас оба волшебника именно пребывали во дворце и совещались о поступке Прексаспа. Так вот, услышав крики и шум евнухов, они ринулись назад и, когда осознали, что происходит, взялись за оружие. Один из них второпях схватил лук, а второй – копьё, и началась рукопашная схватка. Тот, у кого был лук, не имел возможности разрешить войти его в движение, поскольку заговорщики были уже через чур близко и теснили их. Второй же защищался копьём и ранил Аспафина в бедро, а Интафрена в глаз. Интафрен лишился глаза, но, но, не погиб от раны. Так один из волшебников ранил двоих персов. Второй же, поскольку его лук был ненужен, отыскал убежище в покое, выходившем на мужскую половину, и желал закрыть за собой дверь. Но вместе с ним в том направлении успели ворваться двое из семи [заговорщиков] – Дарий и Гобрий. Гобрий схватился с волшебником, а Дарий стоял около в нерешительности, опасаясь в темноте поразить Гобрия. А Гобрий, увидев, что Дарий бездействует, закричал, по какой причине тот не причиняет удара. Дарий отвечал: «Опасаюсь, как бы не поразить тебя». Гобрий возразил на это: «Рази клинком нас обоих!». Дарий повиновался, нанёс удар кинжалом и по счастью поразил волшебника.
79.Умертвив волшебников, заговорщики отрубили у них головы. Раненых же [товарищей] они оставили на месте, поскольку те были через чур не сильный, и для охраны дворца. Остальные же пятеро, захватив с собой головы волшебников, с шумом и криком выскочили из дворца. После этого они созвали других персов, растолковали им, что случилось, показывая отрубленные головы, и стали убивать всех волшебников, попадавшихся на пути. В то время, когда же персы определили о подвиге семерых и об обмане волшебников, то не захотели отстать [от заговорщиков]: Они выхватили собственные кинжалы и ринулись убивать всех волшебников, каких лишь имели возможность отыскать; и если бы не наступила ночь, то ни одного волшебника не осталось бы в живых. Данный сутки все персы вычисляют величайшим торжественным днём и справляют его очень празднично. А зовётся у персов данный праздник «избиение волшебников». Ни одному волшебнику запрещено в то время показаться на улице, и все они сидят дома.
80.В то время, когда беспокойство улеглось и прошло пять дней, заговорщики стали совещаться о [будущем] устройстве страны. Они держали речи, каковые иным эллинам, действительно, кажутся немыслимыми, но однако вправду были сказаны. Так, Отан высказался за то, дабы передать власть всему персидскому народу. Он сообщил: «По – моему, не нужно снова отдавать власть в руки одного единодержавного владыки. Это и не очень приятно, и плохо. Вы понимаете так как, до чего дошло своеволие Камбиса, и испытали на себе гордость волшебника. Как же может государство быть благоустроенным, в случае, если самодержец волен творить всё, что захочет? И вправду, если бы кроме того самый добропорядочный человек был облечён таковой властью, то чуть ли остался бы верен своим прошлым убеждениям. От роскоши и богатства, его окружающих, в нём зарождается гордость, а зависть и без того свойственна людской натуре. А у кого два этих порока, у того уже они все. Он творит множество преступных деяний: Одни – из – за пресыщения своеволием, другие – снова – таки из зависти. Само собой разумеется, таковой властитель обязан бы быть лишён зависти, поскольку ему, как правителю, в собственности всё. Но самодержец по собственной натуре поступает со собственными подвластными, [исходя из] совсем противоположного [взгляда]. Так как он питает зависть к „лучшим” людям за то лишь, что те здравы и невредимы, а обожает самых плохих граждан. Более всего он склонен внимать клевете. Это человек, с которым ладить тяжелее всего на свете. За сдержанное одобрение [его поступков] он распаляется, видя в этом недостаточную почтительность, а за высокое уважение он обижен тобой, как льстецом. Но вот я перехожу к самому нехорошему: Он нарушает законы и отеческие обычаи, насилует дам, казнит людей без суда. Что до народного правления, то оно, в первую очередь, владеет преимуществом перед всеми [другими] уже в силу собственного красивого имени – „исономия”. После этого народ – правитель не творит ничего из того, что разрешает себе самодержец. Так как народ руководит, [раздавая] национальные должности по жребию, и эти должности важны, а все ответы зависят от народного собрания. Итак, я предлагаю стереть с лица земли единовластие и сделать народ владыкой, потому что у одного народоправства все блага и преимущества»[376].
81.Таково было мнение Отана. Мегабиз же рекомендовал передать власть олигархии и сказал вот что: «То, что сообщил Отан об отмене самодержавной власти, повторю и я. Но что до его второго предложения – дать верховную власть народу, то это далеко не наилучший совет. Вправду, нет ничего безрассуднее и разнузданнее негодной черни. Исходя из этого недопустимо нам, спасаясь от гордости тирана, подпасть под владычество необузданной черни. Так как тиран, по крайней мере, знает, что творит, а народ кроме того и не знает. Откуда же, в действительности, у народа разум, если он не учён и не имеет никакой врождённой доблести? С энтузиазмом, подобно [бурному] весеннему потоку, без рассуждения и смысла, кидается народ к кормилу правления. Пускай ценит народное правление только тот, кто хочет зла персам! Мы же облечём верховной властью тесный круг высшей знати (в их числе будем и мы). Так как от „лучших” людей, само собой разумеется, исходят и лучшие ответы [в национальных делах]»[377].
82.Таково было мнение Мегабиза. Третьим же заявил собственное мнение Дарий в таких словах: «По – моему, Мегабиз правильно отозвался о народе; на олигархию же у меня взор другой. В случае, если мы заберём из трёх предложенных нам на выбор форм правления каждую в её самом совершенном виде, другими словами идеальную народовластие, совершенную монархию и совершенную олигархию, то последняя, по – моему, заслуживает значительно большего предпочтения. Так как нет, думается, ничего красивее правления одного наилучшего властелина. Он безупречно руководит народом, исходя из наилучших побуждений, и при таковой власти оптимальнее смогут держаться в секрете ответа, [направленные] против неприятелей. Наоборот, в олигархии, в случае, если кроме того немногие [лучшие] и стараются приносить пользу обществу, то в большинстве случаев между отдельными людьми появляются ожесточённые распри. Так как любой хочет первенствовать и проводить [в жизнь] собственные планы. Так у них начинается яростная неприязнь между собой, отчего проистекают смуты, а от смут – кровопролития. От кровопролитий же дело доходит до единовластия, из чего совсем ясно, что данный последний образ правления – наилучший. При демократии снова – таки пороки неизбежны, а только лишь подлость и низость попадают в публичные дела, то это не ведет к неприязни среди подлых людей, а, наоборот, [между ними] появляются крепкие дружественные связи. Так как эти вредители общества в большинстве случаев действуют заодно, [устраивая заговоры]. Так идёт дело, пока какой – нибудь народный вождь не покончит с ними. За это для того чтобы человека народ уважает, и после этого данный прославленный [вождь] скоро делается единодержавным властителём. Из этого ещё раз ясно, что единовластие – наилучший образ правления. Наконец, одним словом: Откуда у нас, персов, свобода? Кто даровал её нам? Народ, лучшие люди либо единодержавный властитель? По – моему, однако в случае, если свобода дарована нам единодержавным властителём, то мы должны прочно держаться этого [образа правления] и по большому счету не нарушать хороших отеческих обычаев, потому что „мало хорошего в этом”»[378].
83.Таковы были эти три мнения. А четверо остальных из семи примкнули к точке зрения Дария. В то время, когда же Отан, что стремился ввести у персов народовластие, осознал, что его предложение отвергнуто, то сообщил собравшимся вот что: «Приятели! Итак, решено, что один из нас станет царём. Будет ли он избран по жребию, ответом персидского народа либо как – нибудь в противном случае – я, по крайней мере, не буду соперничать с вами. Не хочу я ни сам властвовать, ни быть подвластным и отказываюсь от престола с тем условием, дабы ни сам я, ни мои потомки ни при каких обстоятельствах не подчинялись никому из вас». По окончании таких слов все шестеро дали согласие на его просьбу. Исходя из этого Отан отказался от царства и остался в стороне от борьбы за власть. И поныне ещё его дом – единственный свободный дом от царя в Персии – подчиняется царской власти, потому, что сам хочет этого, но не должен нарушать персидские законы.
84.Остальные же шестеро [персов] стали держать совет, как честнее всего поставить царя. В первую очередь, они решили: В случае, если один из них будет избран царём, то обязан жаловать Отану и всем его потомкам каждый год по наилучшей мидийской одежде и [посылать] другие самые почётные подарки, простые в Персии. А решили они жаловать ему эти подарки для того, что он первым задумал восстание и привлёк [всех] их к заговору. Таковы были особенные преимущества, предоставленные Отану. А для всех семерых было постановлено, дабы любой из них по желанию имел возможность входить без доклада в царский дворец, в случае, если лишь царь не почивает у собственной жены. Потом, царь должен был брать себе мужу лишь из семейств заговорщиков[379]. О царской же власти они решили вот что: Чей конь первым заржёт при рассвет , в то время, когда они выедут за муниципальные ворота, тот и будет царём.
85.Был у Дария конюх, сметливый юноша, по имени Эбар. Этому – то человеку Дарий по окончании собрания сообщил вот что: «Эбар, вот как мы решили о царской власти. Чей конь первым заржёт при рассвет , в то время, когда мы отправимся верхом, тот и будет царём. Если ты знаешь какое – нибудь умное средство, то устрой так, дабы я, а не кто второй взял [персидский престол]». Эбар ответил так: «Господин! В случае, если лишь от этого зависит, быть тебе царём либо нет, то соберись с духом и не волнуйся, поскольку раньше тебя никто не будет царём. Имеется у меня такое зелье». А Дарий сообщил ему: «Так, если ты вправду знаешь какое – нибудь умное средство, то поспеши и не теряй времени: Так как на следующий день [рано утром] дело у нас должно решиться». Услышав это, Эбар сделал вот что. С наступлением ночи он привёл за ворота одну из кобылиц, которую жеребец Дария более всего обожал, прочно привязал её и после этого подвёл к ней жеребца. Неоднократно он обводил его около кобылицы и, наконец, разрешил войти покрыть её.
86.Утром все шестеро мужей по уговору сели на коней. В то время, когда они были за воротами и приблизились к тому месту, где прошедшую ночь была привязана кобылица, конь Дария ринулся вперёд и заржал. На ясном небе одновременно с этим сверкнула молния и загремели громовые раскаты. Это неожиданное значение посвятило Дария на царство, как будто бы по предварительному условию. Тогда другие соскочили с коней, пали к ногам Дария и поклонились ему, как царю.
87.Так вот, по одному известию это [избрание Дария] подстроил Эбар. Но имеется и второе известие (так как персы говорят об этом событии двояко), словно бы тот же Эбар сунул руку в половые части кобылицы и после этого запрятал руку в брюки. В то время, когда же после этого с рассветом кони готовы были устремиться вперёд, Эбар извлёк собственную руку и поднёс к ноздрям Дариева жеребца, а тот, почуяв кобылицу, зафыркал и заржал.
88.Так – то Дарий, сын Гистаспа, был провозглашён царём[380]. И были ему подвластны, не считая арабов, все населения украины, каковые покорил Кир, а после этого вторично Камбис. Арабы ни при каких обстоятельствах не были под игом персов. Они стали, но, приятелями персов по окончании того, как пропустили Камбиса в Египет через собственную землю[381]. Дарий забрал себе в жены знатнейших персиянок, во – первых, двух дочерей Кира – Атоссу и Артистону (Атосса уже была прежде женой собственного брата Камбиса, а позже волшебника; Артистона же была ещё женщиной). После этого он вступил в брак с дочерью Смердиса, Кирова сына, по имени Пармис и, наконец, с дочерью Отана, которая раскрыла обман волшебника. Могущество Дария было беспредельно. В первую очередь, он повелел высечь из камня и поставить рельефное изображение[382] наездника с надписью, гласившей: «Дарий, сын Гистаспа, получил себе персидское царство доблестью собственного коня (следовало имя) и конюха Эбара».
89.А, сделав это, Дарий поделил персидскую державу на двадцать провинций [округов], каковые у персов именуются сатрапиями[383]. Создав эти округа и назначив их правителей, царь установил подати по племенам. Многие соседние народности были объединены в одну сатрапию, а время от времени, не считая ближайших соседей, к ней присоединялись и народности второй, более далёкой сатрапии. Распределение же ежегодных взносов и сатрапий податей он произвёл следующим образом: Тем, кто вносил подати серебром, царь назначил плату по весу вавилонского таланта, а платившим золотом – по евбейскому весу. Вес вавилонского таланта образовывает семьдесят восемь евбейских мин[384]. В царствование Кира и позже Камбиса не было ещё установлено никакой определённой подати, но лишь необязательные подарки. Из – за этого обложения данью и некоторых вторых аналогичных мероприятий Дария в Персии говорили, что Дарий был торгаш, Камбис – владыка, а Кир – папа, в силу того, что Дарий всю собственную державу устроил по – торгашески; Камбис – оттого, что был твёрд и горд; а Кир – оттого, что был милостив и ему они обязаны всеми благами.
90.От ионян же, азиатских магнетов, эолийцев, карийцев, ликийцев, милиев и памфилов (потому что для всех них была установлена единая подать) поступало четыреста талантов серебра. Это первенствовала область, установленная царём[385]. А от мисийцев, лидийцев, ласонцев, кабалиев и гитеннов [поступало] пятьсот талантов. Это был второй округ. От геллеспонтийцев по правую сторону от входа, после этого от фригийцев, азиатских фракийцев, пафлагонов, мариандинов и сирийцев подати и налоги составляли триста шестьдесят талантов. Это был третий округ[386]. Из Киликии доставляли триста шестьдесят белых коней (по одному на ежедневно в году) и пятьсот талантов серебра. Из них сто сорок талантов расходовалось на содержание конницы, защищавшей Киликию, а триста шестьдесят талантов приобретал Дарий. Это – четвёртый округ.
91.Область от города Посидея, основанного Амфилохом, сыном Амфиарая, на границе между Киликией и Сирией, до Египта, не считая Аравийской почвы, свободной от податей, должна была платить триста пятьдесят талантов подати. В данный округ входят вся Финикия, так называемая Кипр и палестинская Сирия. Это пятый округ[387]. Из Египта, из соседней с Египтом части Ливии, Кирены и Барки[388], каковые были включены в египетский округ, получалось семьсот талантов, не считая доходов с рыбной ловли на Меридовом озере. Так вот, кроме этих денег и поступающего в счёт подати хлеба, с этого округа взималось ещё семьсот талантов. Так как для наёмников и персов, занимавших Белую крепость в Мемфисе, доставляется сто двадцать тысяч медимнов хлеба. Это – шестой округ[389]. Саттагиды же вместе с гандариями, дадиками и апаритами платили сто семьдесят талантов. Это – седьмой округ[390]. Из Сус и другой Киссии поступало триста талантов. Это – восьмой округ[391].
92.Вавилон же и другая Ассирия платили тысячу талантов серебра и доставляли пятьсот оскоплённых мальчиков. Это – девятый округ[392]. Акбатаны, другая Мидия, парикании и ортокорибантии платили четыреста пятьдесят талантов. Это – десятый округ[393]. Каспии же, павсики, пантимафы и дариты совместно платили двести талантов. Это – одиннадцатый округ[394]. Народности от бактрийцев до эглов платили триста талантов подати. Это – двенадцатый округ[395].
93.Из Пактики, соседних областей и Армении до Евксинского Понта поступало четыреста талантов. Это – тринадцатый округ[396]. Сагартии, саранги, фаманеи, утии, жители и мики островов Красного моря, куда царь выдворяет так именуемые переселённые народности, совместно платили шестьсот талантов. Это – четырнадцатый округ[397]. Саки и каспии платили двести пятьдесят талантов. Это – пятнадцатый округ[398]. Парфяне же, хорасмии, согдийцы и арии платили триста талантов. Это – шестнадцатый округ[399].
94.Парикании и азиатские эфиопы платили четыреста талантов. Это – семнадцатый округ[400]. На матиенов, саспиров и алародиев была наложена подать в двести талантов. Это – восемнадцатый округ[401]. Мосхам, тибаренам, макронам, моссиникам и марам было приказано платить триста талантов подати. Это – девятнадцатый округ[402]. Что до индийцев, то данный самый бессчётный народ из всех нам известных и подать должен был платить самую громадную относительно с другими, конкретно триста шестьдесят талантов золотого песку. Это – двадцатый округ[403].
95.Так вот вавилонские серебряные таланты в переводе на евбейский вес составляют девять тысяч восемьсот восемьдесят талантов, и в случае, если принять отношение золота к серебру как один к тринадцати, то сокровище золотого песка образовывает четыре тысячи шестьсот восемьдесят евбейских талантов. Так, общая сумма всех ежегодных поступлений Дарию составляла четырнадцать тысяч пятьсот шестьдесят евбейских талантов. Наряду с этим цифры более небольших доходов я не принимаю в расчёт.
96.Эти подати поступали Дарию из Азии и из части [стран] Ливии. Позднее стали доставлять кроме этого подати с греческих островов и от европейских народностей впредь до фессалийцев. А сохраняет царь эти собственные сокровища, вот как именно: Он приказывает, расплавив металл, выливать его в глиняные сосуды. В то время, когда сосуд наполнен, его разбивают. Всегда, в то время, когда необходимы деньги, царь велит отрубать, сколько требуется золота.
97.Таковы были размеры податей и эти округи. Лишь одну Персидскую почву я не упомянул в числе земель, обложенных данью, в силу того, что персы живут в стране, свободной от податей. Но имеется ещё народности, каковые, действительно, не платят дани, а доставляют подарки. Это – эфиопы, живущие на границе с Египтом[404] (их покорил Камбис на протяжении похода на долговечных эфиопов); после этого жители области у священной Нисы[405], каковые справляют узнаваемые празднества в честь Диониса. Эти эфиопы и соседние с ними народы для того чтобы же происхождения, как и каллатии в Индии; они живут в подземных жилищах. Оба эти эфиопских племени доставляют в дар царю, каждые три года (и делают это до отечественного времени) два хеника самородного золота, двести стволов эбенового дерева, пять эфиопских мальчиков и двадцать громадных слоновых клыков. Кроме того колхи и их соседи до Кавказского хребта[406] (до этих пор так как простирается персидская держава, области же к северу от Кавказа уже не подчинены персам) налагают на себя подати в виде необязательных даров. Так вот, эти народы ещё и поныне отправляют царю по сотне мальчиков и сотне девочек. Наконец, арабы каждый год отправляют тысячу талантов ладана. Эти подарки они шлют царю кроме подати[407].
98.Много этого золота, часть которого индийцы отправляют царю в виде упомянутого золотого песка, добывают вот каким методом. На востоке Индийской почвы имеется песчаная пустыня[408]. Так как из всех известных нам восточных азиатских народов у рассвет индийцы – первый народ, о котором у нас имеется, по крайней мере, определённые сведения. Потому что восточнее Индии простираются пустыня и пески. В Индии имеется довольно много различных племён, говорящих на различных языках. Кое-какие из них кочевники, другие же – нет. Одни обитают в болотистой дельте реки [Инда] и питаются сырой рыбой, которую они ловят со собственных бамбуковых лодок (целая лодка делается из одного колена этого бамбука). Эти индийские племена носят одежды из тростникового [лыка]. Тростник они срезают в реке, после этого разделяют на полосы, сплетают наподобие циновок и носят в виде панциря.
99.Потом к востоку обитают кочевые индийские племена, питающиеся сырым мясом. Они именуются падеями[409]. Обычаи их, по рассказам, вот какие конкретно. В то время, когда кто – нибудь – мужик либо дама – занедужит, то, в случае, если это мужик, его убивают ближайшие приятели – приятели же. Так как, они утвержают, что болезнь, снедающий больного, загубит для них его мясо. А тот уверяет, что вовсе не страдает от недуга. Они же, не внимая его словам, умерщвляют его и после этого поедают труп. В случае, если же болезнь поражает даму, то ближайшие родственницы больной поступают с ней так же, как приятели. Что же касается старцев, то их празднично закалывают [и приносят] в жертву [божеству] и кроме этого съедают. Но, до преклонного возраста доживает у них мало людей, поскольку всякого убивают уже раньше, если он страдает каким – нибудь недугом.
100.Имеется индийские племена, каковые держатся иных обычаев, то есть вот каких. Они не убивают ни одного живого существа, не трудятся на нивах, нет у них жилищ, а питаются они травой. В их стране дико растёт одно растение, стручки которого величиной с просяное зерно. Эти зерна они собирают вместе с шелухой, варят и употребляют в пищу. В случае, если кого – нибудь из них поражает болезнь, то он уходит в пустыню и в том месте ложится. Никто уже не заботится ни об умирающем, ни о страждущем[410].
101.У всех названных индийских племён половое общение совершается открыто, как у скота. Цвет кожи у всех их однообразный, конкретно таковой, как у эфиопов. Так же и семя, которым они оплодотворяют дам, не белое, как у остальных народов, а тёмное, под цвет их кожи. Такое же [чёрное] семя и у эфиопов. Эти индийские племена обитают ещё дальше к югу от персов и ни при каких обстоятельствах не подчинялись Дарию.
102.Другие индийские племена, наоборот, обитают вблизи области Пактики и её главного города Каспатира севернее других индийцев. По собственному образу судьбы они приближаются к бактрийцам. Это самое агрессивное из индийских племён, и они уже могут добывать золото. В их почва имеется песчаная пустыня, и в песках её водятся муравьи величиной практически с собаку, но меньше лисицы[411]. Пара таких муравьёв, пойманных на охоте, имеется у персидского царя. Муравьи эти роют себе норы под землёй и выбрасывают оттуда наружу песок, так же как это делают и муравьи в Элладе, с которыми они весьма схожи видом. Вырытый же ими песок – золотоносный, и за ним – то индийцы и отправляются в пустыню. Для этого любой запрягает в ярмо трёх верблюдов, по бокам – верблюдов – самцов, каковые бегут рядом, как пристяжные, а в середине – самку – верблюдицу. На неё они и садятся, выбирая в основном спокойную, которая только что ожеребилась. Их верблюды быстротой не уступают коням, а кроме того, смогут нести значительно более тяжёлые вьюки.
103.Обрисовывать вид верблюда я не буду, в силу того, что он известен в Элладе. Сообщу лишь то, что не знают о верблюде. На задних ногах у верблюда четыре бедренных мускула и четыре сустава, и половые части, находящиеся между задними ногами, обращены к хвосту.
104.В таковой верблюжьей упряжке индийцы отправляются за золотом с тем расчётом, дабы попасть в самый сильный зной и похитить золото. Так как муравьи от зноя скрываются под землёй. Солнце в стране этих народов самое знойное утром, а не как в других местах в 12 часов дня. Только около 12 часов дня, в то время, когда у нас расходится рынок, солнце стоит в том месте уже высоко на небо. Конкретно сейчас оно припекает в том месте значительно посильнее, чем в 12 часов дня в Элладе, так что, по рассказам, люди должны сейчас освежаться купаньем. А в 12 часов дня в Индии солнце припекает практически так же очень сильно, как и в других государствах, по окончании полудня же солнце сияет в том месте так же ярко, как у нас утром. А после этого солнце делается всё холоднее, пока при закате не станет совсем холодным[412].
105.В то время, когда индийцы приедут на место с мешками, то наполняют их [золотым песком] и после этого как возможно скорее возвращаются к себе. Муравьи же в тот же миг, по словам персов, по запаху почуяв их, кидаются в погоню. Так как ни одно животное не имеет возможности сравниться с этими муравьями быстротой [бега], так что если бы индийцы опоздали опередить их (до тех пор пока муравьи соберутся), то никто бы из них не сохранился. Так вот, верблюдов – самцов (те так как бегут медленнее самок и скорее устают) они отвязывают в пути и оставляют муравьям (сперва одного, позже другого). Самки же, вспоминая покинутых дома жеребят, бегут без устали. Таким – то образом индийцы, по словам персов, добывают солидную часть золота, а некое значительно меньшее количество выкапывают из почвы.
106.Окраины ойкумены по воле судьбы щедро наделены редчайшими и драгоценными дарами природы. Эллада же но имеет самый умеренный [благодатный] климат. Самая крайняя страна на востоке, как я сообщил, это Индия. И в Индии не только птицы и четвероногие животные намного большей величины, чем в других государствах, не считая коней (они меньше мидийских, так называемых нисейских коней)[413], но в том месте имеется и несметное количество золота, добываемого из почвы, частью приносимого реками либо похищаемого обрисованным мною методом. А плоды дикорастущих деревьев дают тут шерсть[414], по прочности и красоте выше овечьей шерсти. Одежды индийцев изготовляются из данной древесной шерсти.
107.А на юге самая отдалённая из населённых государств – это Аравия. И ни в одной второй почва, не считая Аравии, не растут ладан[415], мирра[416], касия, кинамом[417] и ледан[418]. Все эти благовония, за исключением мирры, арабы добывают с большим трудом. Так, ладан они приобретают, сжигая стирак[419], что ввозят в Элладу финикияне. Сжигая данный стирак, они приобретают ладан. Так как деревья, дающие ладан, стерегут крылатые змеи[420], мелкие и пёстрые, каковые ютятся во множестве около каждого дерева. Они же нападают и на Египет. От этих деревьев их запрещено ничем отогнать, не считая как курением стирака.
108.Арабы утверждают кроме того, что эти змеи наполнили бы всю почву, если бы с ними не происходило того же, что, как мы знаем, происходит с гадюками. Божественный промысел[421], как это и конечно, в собственной премудрости сотворил всех робких и годных в пищу животных очень плодовитыми, дабы у нас не было недочёта в пище, хищных же и вредоносных – малоплодовитыми. Так, на зайца охотятся все – животные, человек и птицы, и исходя из этого – то он очень плодовит. Это единственное животное, которое по окончании зачатия одного плода [сразу же] зачинает второй. Исходя из этого – то один детёныш у него уже во чреве матери покрыт шерстью, а второй ещё обнажённый, третий зародыш только что образуется, четвёртого зайчиха ещё зачинает. Таково это животное. Наоборот, львица, самый замечательный и свирепый хищник, рождает раз в жизни единственного детёныша. Так как при родах она выбрасывает вместе с детёнышем и матку. Обстоятельство же этого вот в чём. В то время, когда детёныш в матке начинает шевелиться, то разрывает её собственными когтями, каковые у него значительно острее когтей всех других животных, и чем больше делается детёныш, тем посильнее он разрушает её. В то время, когда, наконец, наступают роды, то матка уже совсем уничтожена.
109.Совершенно верно так же, если бы гадюки и крылатые аравийские змеи рождались на свет так, как это заложено в их змеиной природе, то жить на свете людям было бы нереально. Но, в то время, когда гадюки спариваются и самец уже готов испустить семя, самка вцепляется ему в шею и, ухватившись, не отпускает, пока не перегрызёт. Так – то самец погибает, а самка обязана за это поплатиться, поскольку детеныши ещё в утробе матери мстят за отца: Они перегрызают ей чрево и так прокладывают себе выход на свободу. Другие же змеи, не страшные для людей, несут яйца и высиживают множество детёнышей. Гадюки водятся на земле везде, в то время как крылатые змеи во множестве видятся лишь в Аравии и больше нигде, отчего и считаюм, что их довольно много.
110.Так – то арабы добывают данный ладан, а касию – следующим образом[422]. Они обвязывают лицо и всё тело, не считая глаз, разными кожами и бычьими шкурами и в таком виде отправляются за касией. Она растёт, действительно, в мелком озере и около него, а в этом озере живут крылатые животные, весьма похожие на летучих мышей. Они испускают громкие крики и храбро нападают на людей. Арабам приходится отгонять этих зверей, защищая собственные глаза, и так срывать касию.
111.Корицу они собирают ещё более необычным методом. Где она растёт и какая почва порождает это растение, они и сами не знают. Иные утверждают (и они, возможно, правы), что корица растёт в тех краях, где был вежлив Дионис. По их рассказам, громадные птицы приносят эти сухие полосы коры, каковые у нас зовутся финикийским именем «кинамомон». А приносят их эти птицы в собственные гнёзда, слепленные из глины, на кручах гор, куда не ступала нога человека. Так вот, для добывания корицы арабы придумали такую уловку. Туши павших быков, ослов и других вьючных животных они разрубают сколь допустимо громадными кусками и привозят в эти места. Свалив мясо вблизи гнёзд, они после этого удаляются. А птицы слетаются и уносят куски мяса в собственные гнёзда. Гнёзда же не смогут выдержать тяжести и рушатся на землю. Тогда арабы возвращаются и собирают корицу. Собранную так корицу из страны этих арабов вывозят после этого в другие страны.
112.А ледан, что у арабов зовётся ладаном, добывают ещё более необычным методом. Это вещество самое благовонное, не смотря на то, что и происходит из самого зловонного места. Оно находится на бородах козлов и зарождается в том месте, как смола на деревьях. Его используют для многих благовонных мазей, и арабы употребляют его в большинстве случаев для курений.
113.О благовониях сообщено достаточно: Вся почва Аравийская благоухает божественным запахом. Имеется в том месте две необычные породы овец, которых нигде в другом месте не встретишь. У одной из них долгие хвосты, не меньше трёх локтей. Если бы разрешить этим овцам волочить хвосты по земле, то от трения хвосты покрылись бы ранами. Но все пастухи в том месте знают плотницкое дело так, что мастерят мелкие тележки и привязывают их под овечьи хвосты. Так, у каждого животного под хвостом привязана такая тележка. Вторая же порода овец имеет хвост кроме того до локтя шириной[423].
114.На юго – западе Эфиопия[424] – самая крайняя населённая страна на земле. Эта страна весьма богата золотом, и в ней водятся огромные слоны, всевозможные дикорастущие плодовые деревья, и эбеновое дерево. Люди в том месте высокого роста, прекрасные и самые долговечные.
115.Итак, это – самые отдалённые государства в Азии и в Ливии. Что же до самых отдалённых государств Европы, именно на западе, то я не могу сказать о них ничего определённого. Я – то так как не верю в существование реки, именуемой у дикарей Эриданом[425], которая впадает в Северное море (оттуда, по рассказам, привозят янтарь). Я ничего не знаю кроме этого, существуют ли вправду острова Касситериды, откуда к нам привозят олово[426]. Так как само наименование: «Эридан» выясняется греческим, а не безжалостным и придумано каким – нибудь поэтом. Иначе, не обращая внимания на все мои старания, я не имел возможности ни от одного очевидца определить подробности об этом море в северной части Европы. Но, правильно то, что янтарь и олово привозят из самых далёких государств.