Иван Михайлович Сеченов.
Опыт «Белой женщины» — так назвал собственный опыт ученый. Но в нем не приняла участие никакая женщина. На лабораторном столе стоял простенький штатив, а на нем была подвешена самая обычная лягушка. Наименование было дано не в серьез: в тот сутки ученый слушал оперу Буальдьё «Белая женщина».
Гальвани и Вольта, Клод Бернар, Гельмгольц и многие другие ученые довольно часто видели на собственных лабораторных столах лягушек. Довольно много копался с лягушками и Сеченов. Эта обыкновенная квакуша вправе гордиться: в опытах на ней Сеченов открыл явление торможения в центральной нервной совокупности.
Иван Михайлович Сеченов получал образование Главном инженерном училище в Санкт-Петербурге. Он не ладил с руководством, а потому не был допущен в старший класс, не стал армейским инженером: его прописали прапорщиком в простой саперный батальон. Через два года он просил об увольнении и поступил на медицинский факультет МГУ. Окончив университет, уехал за границу и пара лет трудился в лабораториях больших германских физиологов. Он занялся тут изучением влияния алкоголя на организм человека.
Эта работа потребовала подробного изучения трансформаций в составе крови, в частности — распределения и изменений количества газов крови. Как проследить эти трансформации? Необходимо было извлекать из крови растворенные в ней газы, так сообщить «выкачивать» их оттуда. Сеченов изобрел для этого особенный прибор и трудился с ним много лет. Эти изучения повлекли за собой другие, а результатом их явился сеченовский закон растворимости. Данный закон устанавливает закономерности растворения газов в растворах разных солей.
О итогах собственной работы Сеченов поведал в диссертации «Материалы для будущей физиологии опьянения ». Он защитил эту диссертацию в Медико-хирургической академии (Санкт-Петербург) и был назначен в том направлении доктором наук.
В первые же годы работы доктор наук Сеченов начал сказать студентам о громадной роли окружающей среды в жизни организмов. Конкретно с ней связана эта жизнь и все ее проявления; выделить организм из окружающей его среды нереально: они неразрывны. Все непростые проявления судьбы животного связаны с деятельностью центральной нервной совокупности. Снаружи они выражаются в тех либо иных действиях, в перемещениях. Полученное извне раздражение влечет за собой возбуждение соответствующей части нервной совокупности, а оно побуждает к деятельности те либо иные органы.
Всякое раздражение вызывает тот либо другой «ответ» нервной совокупности — рефлекс. Рефлексы бывают простые и сложные, но любой из них требует наличия рефлекторной дуги. Она складывается из приводящего пути (от точки раздражения до мозга), из замыкательной части (соответствующий участок мозга) и из центробежной части (тот орган и нерв, через что будет дан «ответ», т. е. осуществлен рефлекс).
Обезглавленная лягушка отдергивает лапку, в случае, если ее ущипнуть. Она дергает лапкой, на которую капнули кислотой. В случае, если на брюшко положить кусочек бумаги, намоченный кислотой, то лягушка смахивает его лапкой. Разумеется, рефлекторная дуга замыкается в спинном мозге, поскольку голова у лягушки отрезана и головного мозга нет. И действительно, стоит у таковой лягушки уничтожить спинной мозг, как лапка перестает отдергиваться и от щипков, и от кислоты.
Таково было одно наблюдение.
А вот второе. В случае, если злить сердечные ветви блуждающего нерва, то сердце «останавливается»: оно перестает уменьшаться, его деятельность угнетена, заторможена. Сеченову был знаком данный факт, но его интересовало второе. Человек может собственной волей подавлять те либо иные рефлексы, к примеру задерживать дыхательные перемещения. Имеется ли в головном мозге «механизмы, задерживающие перемещения»? Таковой вопрос задал себе Сеченов.
Он вскрыл у лягушки череп и обнажил мозг . Как в большинстве случаев, лягушка отдергивала лапку, намоченную кислотой. Ученый начал с опаской, послойно отделять мозг от спинного, начав с лобной части. Любой раз он клал на разрез кристаллик поваренной соли (соль —сильный раздражитель) и смотрел за лапкой. Она дергалась, когда на нее попадала капелька кислоты. И вот разрезаны зрительные бугры, кристаллик соли положен, на лапку капнули кислотой, но… лапка еле шевельнулась, да да и то с громадным запозданием.
новые и Новые испытания, и всегда результаты были схожими: сильное раздражение зрительных бугров приводило к угнетению рефлекса лапки, тормозило его. Проверочные испытания продемонстрировали, что спинной мозг в этом торможении участия не принимает. Конкретно в головном мозге находятся центры торможения. Это явление стало называться «сеченовского торможения». Открытие Сеченовым явления центрального торможения имело огромное значение. Оно разрешило четко установить, что нервная деятельность складывается из сотрудничества двух торможения: и процессов возбуждения.
Пятью годами позднее был проделан опыт «Белой женщины». Сеченов удалил у лягушки громадные полушария мозга, а после этого действовал на седалищный нерв токами различной силы и следил, как отвечает на эти раздражения лягушка. При раздражении не сильный током она прыгала, но в случае, если ток был сильным, то оставалась на месте и прыгала только по окончании того, как воздействие тока прекращалось. Все смотрелось весьма легко. Но Сеченов, глядя на эти прыжки, сделал очень важные выводы. Опыт не только продемонстрировал, что и в спинном мозге имеется тормозящие центры, но дал очень многое для изучения сложных согласованных перемещений.
Изучая нервную деятельность лягушки, и проводя множество иных наблюдений, Сеченов накопил широкие материалы. Сейчас возможно было заговорить и о человеке. Сеченов сделал это в собственной книге «Рефлексы головного мозга». Он старался продемонстрировать тут, что вся непростая психологическая судьба человека не есть проявление какой-то таинственной «души». Поведение человека зависит от внешних раздражений. Нет их — нет и психологической деятельности.
Вот примеры, пускай забранные и не из книги Сеченова. В одной из клиник лежал пациент, у которого действовал только один одно ухо и глаз, кожа и другие органы чувств не трудились. Стоило этому больному прикрыть рукой глаз и ухо, как он в тот же миг же засыпал: никаких раздражений из внешнего мира к нему сейчас не было. У псов ученые своевременным методом выключали зрение, обоняние и слух, и такие псы дремали по 23 часа в день. Загадочная «душа», оказывается, на уникальность сонлива: предоставленная самой себе, изолированная от внешнего мира, она срочно засыпает.
«Все акты сознательной и бессознательной судьбе по методу происхождения сущность рефлексы», — утверждал Сеченов. И он обосновывал это в собственной книге, которая была заявлена «крамольной»: так как ее создатель отрицал божественную природу души человека, утверждал, что таковой души нет, и — о кошмар! — обосновывал это на опытах с … лягушками.
«Рефлексы головного мозга» указали новые пути для изучения высшей нервной деятельности. Материальная база душевной судьбе — мозг . Из его деятельности рождается целый внутренний мир человека, вся психологическая судьба. Так называемая «душа» имеется не что иное, как продукт деятельности мозга.
Психология была до Сеченова наукой о нематериальной «душевной» жизни. Сеченов заложил фундамент настоящей научной, материалистической психологии, в которой нет места загадочной «душе».
В 1870—1876 гг. Сеченов был доктором наук университета в Одессе, позже в Петербургском университете (1876—1888), после этого в Столичном (1889—1901). Везде ему сопутствовала слава ученого с мировым именем. И везде за ним следовали косые взоры царских госслужащих: так как известный ученый был явным «материалистом», соответственно, и очень «странным человеком». И в Санкт-Петербурге, и в Москве Сеченов просматривал лекции не только в университете, но и на женских направлениях: в любой момент и везде он боролся за право дам на высшее образование. Стариком 74 лет он дал согласие стать учителем на Пречистенских направлениях для рабочих в Москве, но просматривать в том месте лекции ему было нужно только полгода: царские госслужащие запретили неблагонадежному ученому обучать рабочих физиологии.
Последние годы собственной жизни Сеченов дал изучению физиологических отдыха режима человека и основ труда. Ему было уже 73 года, но он на самом себе изучал перемещения и утомляемость руки, поднимающей груз. Часами ученый сидел за несложным сооружением: двигал и двигал рукой, поднимая груз.
Он нашёл довольно много занимательного, а основное, установил, что сон и просто отдых не одно да и то же, что восьмичасовой сон необходим, другие же шестнадцать часов отводятся для отдыха и работы.
В конце XIX в. Сеченов в публичной лекции сказал о восьмичасовом рабочем дне. А как физиолог, разбирая работу сердца, он заключил , что рабочий сутки должен быть еще меньше. В Советской стране грезы Сеченова стали явью. Сеченов установил, что отдыхом не обязательно помогает полный покой. Деятельный отдых, в то время, когда действуют попеременно разные рабочие органы тела, красивое средство против утомления.
И. П. Павлов именовал Сеченова «отцом русской физиологии». И действительно, с именем Сеченова русская физиология вошла в мировую науку, и не только вошла, но и заняла в ней ведущее положение.