Очень принципиально важно в отечественных законах деление имуществ на родовые и благоприобретенные. Основанием этому делению помогает происхождение имущества у наличного обладателя и сообщение этого имущества не только с личностью обладателя, но и с целым родом, к которому он в собственности.
Это различие, в том значении, в каком согласится сейчас действующим правом, юридически определилось в новейшее время, конкретно не ранее последней четверти 18-го столетия. Оно существовало издревле в сознании предков, лишь не имело первоначально определенного юридического характера, а выражалось в различии названий: вотчина, отчина и дедина, купля, животы, товар. Потом слово вотчина есть уже не в необыкновенном значении имущества, взятого от предков и отца, но высказывает особенный вид владения, соединенного с широчайшим правом, в противоположность слову поместье, высказывает, значит, не чисто гражданский, но национальный темперамент купленного права. После этого слово вотчина само по себе сделалось уже слишком мало для выражения понятия об имении, купленном по наследству; для этого нужно было прибавлять к слову вотчина наименование: древняя, родовая. Иначе, имение купленное самим обладателем не по наследству, а от постороннего лица либо по милости царёвой, также именовалось вотчиной приобретённой, выслуженной, пожалованной. Итак, в старой истории отечественной понятие о родовом имуществе не имело того определенного юридического значения, какое имеет сейчас, не относилось к цельному юридическому учреждению. Но с самых древних времен у нас укоренилось понятие о наследственном имуществе как о принадлежности рода, преемственно переходящей по наследству и в том же роде обращающейся. Не смотря на то, что сознание данной связи между родом и наследственным имуществом не ограничивало наличного обладателя в свободе отчуждения его при помощи заклада и продажи, но допускало издревле возможность выкупа вотчины от чужеродца: это право выкупа в 16-м и 17-м столетии простиралось лишь на родовые вотчины и на те, каковые были пожалованы на имя лица с его потомками, т. е. всего рода, но не простиралось на вотчины приобретённые. Потом право это распространено на все подряд выслуженные вотчины. Начиная с 17-го столетия законодательство мало-помалу стесняет право безвозмездного отчуждения родовых вотчин при помощи завещания и дара.
Петр I, отменив различие между вотчиной и поместьем, слил то и второе в названии и одном качестве недвижимости. Указом о единонаследии было стёрто с лица земли различие между родовым и приобретённым имуществом. Все недвижимое имущество, без исключения и без отличия, взяло свойство родового; отчуждать его по большому счету дозволялось лишь при помощи продажи, и на всякую продажу давался выкуп. По отмене этого закона в первой половине 30-ых годов XVIII века восстановилось прошлое отличие вотчин родовых от приобретённых и выслуженных. Но неспециализированные черты нынешнего различия между родовыми и благоприобретенными имуществами определились только при Императрице Екатерине II (1785 г.), одновременно с этим, в то время, когда установилось в отечественных законах существующее определение права полной собственности; совсем же черты этого отличия выяснены редакцией Свода Законов.
По действующим законам родовым имуществом считается у нас по большому счету имущество, дошедшее из собственного рода. Родовым возможно:
1) Лишь недвижимое имущество (Зак. Гр., ст.398), но никак не движимость. Движимые вещи и права сами по себе не смогут иметь свойство родового имущества; они смогут взять это свойство лишь в общем составе недвижимого родового имущества, в то время, когда благодаря органической, экономической либо юридической связи с ним считаются принадлежностями недвижимого (ст.387, 388, 389, 390, 391, 611).
По большому счету при доказательствах о праве наследства в движимом не приемлется, по силе 398 ст. Гр. Зак., спор о родовом происхождении финансовых капиталов (Кас. р. 1869, N 16; 1881, N 3).
2) Лишь такое недвижимое имущество, которое досталось по праву законного наследства. Законного, т. е. не по завещанию, а по закону, независимо от воли прошлого вотчинника; завещание имеется акт личной воли, а законное наследство определяется законом, высказывающим сознание публичное. В случае, если же имение дошло по завещанию, то оно считается родовым в таком лишь случае, в то время, когда и без завещания имело возможность бы дойти к тому же лицу по праву законного наследования (к тому родственному лицу, которое законного наследства. Законного, т. е. не по завещанию, а по закону,
Итак, имение, доставшееся мне по наследству, без завещания, от деда, отца, дяди, брата, по большому счету от родственника, делается у меня родовым, хотя бы у прошлого вотчинника было оно благоприобретенным. Имение, доставшееся мне по завещанию, к примеру, от матери, тетки, по большому счету от родственника, в какой бы степени родства он ни состоял со мною, делается у меня родовым, хотя бы у завещателя было благоприобретенным, если бы лишь я был в праве наследовать по закону по окончании завещателя.
С переходом имения по купчей в общем понятии связана идея о благоприобретении. Но купля сама по себе не помогает еще показателем того, что имение при переходе взяло свойство благоприобретенного. При определении качества имения у покупщика нужно еще обратить внимание на следующие события: нет ли между покупщиком и продавцом родственной связи. какого происхождения и Какого свойства было имение у продавца?
Приобретённое имение, каково бы ни было у продавца, по большому счету лишается родового свойства и делается либо остается благоприобретенным, в то время, когда оно приобретено у чужеродца. Но в то время, когда я беру у собственного родственника такое имение, которое у него было родовым и ему досталось из одного со мною рода по наследству, то это имение, не смотря на то, что перешло ко мне по купчей, и у меня сохраняет то же свойство родового, которое имело у покупщика. В случае, если же оно у продавца, моего родственника, было благоприобретенным, то у меня, по приобретению, останется таким же, хотя бы я имел с продавцом не только родственную, но и наследственную сообщение, т. е. имел возможность бы быть по окончании него наследником (399 ст., п. 3). У меня имеется, к примеру, брат от одного со мною отца, но от второй матери. По отцу мы оба принадлежим к одному роду, по матерям — к двум различным родам. У него имеется имение, которое досталось ему по наследству от общего отечественного отца, значит, из одного со мною рода, и имеется второе имение, которое досталось ему от матери, лишь родственную, но и наследственную сообщение, т. е. имел возможность бы быть по окончании оно, не обращая внимания на то, что я купил его по купчей, будет у меня родовым. В случае, если реализует мне последнее имение, оно будет у меня не родовым, а благоприобретенным. Благоприобретенное же имение брата, мною у него приобретённое, по крайней мере останется и у меня благоприобретенным.
По большому счету при покупке имения смогут появиться следующие отношения покупщика к продавцу и к имению.
А. Продавец родной покупщику, а имение чужое, не из собственного рода. Имение остается благоприобретенным.
Б. Продавец чужой покупщику, а имение родное, бывалое в роде. Имение у покупщика остается либо делается благоприобретенным (ст.397, п. 4).
В. Продавец родной покупщику, и приобретённое имение ему родное. Имение у покупщика остается родовым (ст.399 п. 3).
Может еще появиться здания: и вопрос постройки, возведенные на родовой почва, направляться ли вычислять родовым имуществом либо благоприобретенным? По тесной связи с почвой и постройки эти считаются родовым имуществом, как принадлежность почвы. Значит, дом, выстроенный на родовой почва, я не могу завещать чужеродцу, как отдельную благоприобретенную собственность (4 п. 399 ст.).
Вопрос о том, при каких условиях имение должно принимать во внимание родовым, уяснится в связи с подобным же вопросом довольно благоприобретенного имущества, потому что в данной категории лишь и имеется что два отдела: имение не родовое — обязательно благоприобретенное, в противном случае, которое нельзя назвать благоприобретенным, обязательно родовое. См. Кас. 1877 г. N 168.
Благоприобретенным имением почитается по большому счету дошедшее не по наследству, не имеющее связи с родом приобретателя либо вовсе безродное. Благоприобретенным возможно и недвижимое и движимое.
В частности, благоприобретенным считается:
1) Имение, дошедшее каким бы то ни было упрочнением (приобретением, бесплатно, завещанием) из чужого рода (397 ст., п. 2).
На этом основании разрешаются следующие случаи:
а) Жены, жена и муж, принадлежат к двум различным родам, и любой из них порознь обладает своим имуществом. Исходя из этого имущество, полученное сыном в наследство по окончании матери, не принадлежит к роду отца. Следовательно, в случае, если сын реализует отцу такое имение, оно, быв у продавца родовым, у покупщика делается благоприобретенным. Сын принадлежит к одному роду с отцом, но имущество сына, реализованное отцу, в настоящем случае досталось продавцу не из одного рода с покупщиком. Оно приобретено в чужой род, потому что папа по окончании сына по большому счету не наследник, и если бы это имение осталось по окончании бездетного сына, то, за отсутствием у него сестёр и родных братьев, обратилось бы по наследству в род его матери, и никак не в род отца (397, п. 3; указ 20 марта 1816 г.). Очевидно, в то время, когда такое имение, бывшее у сына родовым материнским и реализованное от него отцу, по смерти отца придет по наследству к тому же сыну, то опять сделается у сына из благоприобретенного, каким было у отца, родовым, лишь будет уже родовое отцовское, а не материнское, следовательно, по смерти сына отправится по наследству в род отца, а никак не в род матери.
То же самое и на тех же основаниях, что тут сообщено об имении, которое наследовано сыном от матери и позже реализовано отцу, направляться отнести к имению, которое сын наследовал от отца и позже реализовал матери.
б) муж и Жена принадлежат к различным родам. Исходя из этого один, в строгом смысле, не наследует по окончании другого, а выделяется одному по окончании другого указная часть на прожиток (1148 ст.). Из этого следует, что эта указная супружеская часть, хотя бы выделена была из родового имения погибшего, при переходе к второму, пережившему мужу, теряет родовое свойство и делается имуществом благоприобретенным (6 п. 397 ст.), следовательно, подлежит завещанию. Очевидно, но, что в случае, если это благоприобретенное на указную часть имущество, по смерти того супруга, которому было выделено, дастся по наследству детям, то делается у них родовым либо материнским либо отцовским, смотря по тому, от отца либо от матери ими наследовано. Это родовое свойство приобретается конкретно уже снова, и имение прирастает к роду, из которого наследовано, но прошлая сообщение его с тем родом, из которого оно когда-то выделено было мужу на указную часть, исчезает уже совсем.
Благоприобретенным считается имение, полученное на указную часть от погибшего супруга. В каком смысле надлежит разуметь это слово: полученное? Взяв эту часть при помощи выдела при собственной жизни, переживший муж, несомненно, приобретает ее в свободное собственный распоряжение, как наличное, благоприобретенное имущество. Но в случае, если переживший муж сам погиб, не взяв еще собственной доли при помощи выдела, тогда может оказаться, что он до смерти собственной просил уже о выделе данной доли из неспециализированного состава наследства по окончании супруга — при таких условиях право на выдел данной части не исчезает и переходит к наследникам претендента на указную часть: наследники вправе потребовать себе этого выдела. Либо может оказаться, что муж, бывший в праве на указную часть имения, до смерти собственной не молил о выделе, но оставался в нераздельном владении собственной частью вместе с детьми либо вторыми наследниками собственного погибшего супруга. При таких условиях по окончании смерти участника в указной доле право его на выдел данной указной доли исчезает безвозвратно и не имеет возможности перейти к его наследникам, и эта часть обращается к наследникам того супруга, из имения коего следовало ее выделить (1152 ст.); значит, в то время, когда она заключалась в родовом имении погибшего вотчинника, то и остается так же, как и прежде в составе родового. По тому же началу закон (1352 ст.) постановляет, что в случае, если овдовевший муж не потребовал себе выдела указной части из родового имения погибшего супруга и, оставаясь в нераздельном владении с детьми его либо вторыми наследниками, вместе с ними реализовал и собственную указную часть в совокупности с другим родовым имением погибшего супруга, то при выкупа родственниками погибшего супруга отчужденного так родового имения право выкупа распространяется и на указную часть, и имение должно быть выкуплено в целом составе, в коем оно было реализовано.
Исходя из этого, если бы мы возбуждали вопрос: имеет ли право овдовевший муж завещать следующую ему, но еще не выделенную указную часть, как благоприобретенное собственный имущество, либо не имеет, доколе оно не выделено из состава родового, — данный вопрос чуть ли верно был бы поставлен. Овдовевший муж передает по наследству собственный право на выдел указной части, в случае, если при жизни молил о выделе, и не передает, если не просил при жизни. Этого достаточно. Значит, возможно и завещать оглашенное просьбою право на выдел указной части из родового имения. Право на указную часть сохраняется при таких условиях; но оно никак не может быть родовым правом у пережившего супруга: имение, которое досталось либо должно достаться ему на указную часть, обязательно будет благоприобретенным; в противном случае, как в качестве благоприобретенного, не имеет возможности и перейти к нему. Значит, одно из двух: либо овдовевший муж при смерти вовсе лишается права на выдел, либо, удерживая его, удерживает в качестве благоприобретенного и может передать по завещанию.
в) Имущество родовое возможно реализовано в собственный род либо чужеродцу. Родственники продавца есть в праве в течение положенного срока выкупит это имение обратно, и при таких условиях оно сново делается у них родовым (1346 ст.), в силу того, что в течение этого срока не совсем уничтожается сообщение участников рода с этим имением, перешедшим к чужеродцу: она лишь прерывается условно и восстанавливается в 60 секунд выкупа. Выкуп имеется право, не соглашением установленное, а предоставляемое по силе закона родственникам, и цель этого права конкретно возвратить имение в род и вернуть в этом роде родовое свойство имения. Совсем иное дело продажа и покупка по свободному контракту. В то время, когда по купчей достается имение, пребывающее в связи с родом покупщика, это будет случайное событие, которое в некоторых случаях может придать покупаемому имению свойство родового (3 п. 399 ст.), но в то время, когда имение выкупается, это значит обязательно, что оно пребывает в нужной связи с родом покупщика и возвращается в собственный род. Исходя из этого, в то время, когда имение родовое, реализованное обладателем в чужой род и сделавшееся у приобретателя благоприобретенным, будет потом самим продавцом либо родственниками его не выкуплено по праву законному, а обратно приобретено по свободному контракту от чужеродца, то прошлое родовое свойство этого имения уже не восстановляется обратным поступлением к участнику того рода, откуда оно было прежде выпродано, и это имение, побывав в чужом роде, делается у нового покупщика благоприобретенным на неспециализированном основании, как приобретённое из чужого рода.
г) Было уже сообщено выше, что родовое имущество, приобретённое у родственника, которому досталось по наследству из одного рода с покупщиком, остается родовым и у покупщика (3 п. 399 ст.). Но в случае, если имущество, приобретённое у родственника, было у него благоприобретенным, то оно остается благоприобретенным и у покупщика (5 п. 396 ст.). Для определения родового свойства имения при переходе по упрочнению от одного лица к второму имеет важность не одна сообщение по крови покупщика с приобретателем, но еще вместе с тем и сообщение того либо другого рода с передаваемым имением. Лица, между коими обращается по передачам имение, смогут принадлежать к одному и тому же роду, а имение, переходя между ними, остается благоприобретенным, в случае, если переход не наследственный либо в случае, если история самого имения не пребывает в известной связи с историей рода.
2) Благоприобретенным имуществом считается выслуженное либо Всемилостивейше пожалованное (ст.397, п. 1). По нынешним понятиям, думается, незачем было бы упоминать об этом в законе, поскольку пожалование, служебное происхождение имения, не имеют, по-видимому, никакой связи с родовым его происхождением и с родовыми связями приобретателя. Но вопрос о свойстве пожалованного имения был у нас спорным до 1805 года, и это событие разъясняется историей отечественного права, родовым характером национальной работы прошлого времени. Вотчинное право отечественное тесно было связано со работой, работой определялось публичное значение лица, от работы зависела честь его, не только личная, но и родовая. Служебная честь лица по законам местничества делалась достоянием всего рода, к которому лицо принадлежало. Из этого ясно, что и вотчина выслуженная, эта за работу, в общем мнении считалась родовым достоянием, и по законам 17-го столетия уравнивалась с родовою вотчиной. Такое понятие о выслуженной вотчине должно было провалиться сквозь землю, в то время, когда работа утратила собственный родовое значение, но закон продолжительно еще не имел возможности отрешиться от предания о прошлом значении выслуженных вотчин.
Итак, на основании приведенного 1 пункта 397 ст. Всемилостивейше пожалованное имение должно принимать во внимание благоприобретенным имением того лица, кому оно пожаловано, значит, и в наследстве затем лица должно направляться тому порядку, что по большому счету установлен для наследства в благоприобретенных имениях. Нам известен следующий случай новейшего времени. За работу офицера, убитого в бою, пожаловано было недвижимое имение вдове его и детям в вечное потомственное владение. Вдова эта погибла, похоронив прежде того всех детей собственных, и по окончании смерти их обладала пожалованным имением более 20 лет на полном праве собственности. Наследниками по окончании нее заявили себя ближайшие члены ее рода; но родственники мужа ее, утверждая преимущество собственного наследственного права, обосновывали, что как имение пожаловано было за заслуги отечеству убитого на войне офицера, то право на наследство в этом имении должно принадлежать только потомкам его рода. Но эта претензия была отвергнута решением судебных мест, имение признано благоприобретенным имением вдовы, которой было пожаловано, и предоставлено наследникам из ее рода, поскольку, провладев этим имением несомненно 20 лет по смерти детей собственных, она сделалась единственной вотчинницей целого имения.
3) Благоприобретенным считается и имущество, промыслом и собственным трудом нажитое (7 п. 397 ст.). На этом основании благоприобретенным должно принимать во внимание всякое недвижимое имение, купленное на деньги, нажитые своим промыслом, и данное в приз за услуги и труды, т. е. одним из тех способов приобретения, о коих упоминается в примечании к 699 статье гражд. законов (за исключением тех способов, каковые имеют аналогию с наследством) — как возможно видеть из последующего изложения об имении приобретённом, подаренном, завещанном, уступленном в приз за услуги и т. п. Возможно во многих случаях сообщить точно, что имение нажито промыслом и собственным трудом, но при всем такое имение и том может оказаться время от времени не благоприобретенным, а родовым у приобретателя; таково будет, к примеру, приобретённое имение, при, означенном в 3 п. 399 ст., имение, полученное по завещанию, при, означенном во 2 п. 399 ст., хотя бы побудительной обстоятельством завещания было желание вознаградить за услуги и труды. Из эти примеров видно, что правило 7 п. 397 ст. не должно быть осознаваемо в абсолютном значении довольно недвижимых имуществ, но довольно движимых оно имеет абсолютную силу. По большому счету родовое свойство имения не есть свойство абсолютное, постоянное, неизменяемое. Родовое имение может обратиться в благоприобретенное, в то время, когда перейдет в чужой род, дастся чужеродцу; и напротив, недвижимое благоприобретенное имение может сделаться родовым, в случае, если от приобретателя перейдет, по законному наследству, к родственнику. Из родовых имений лишь заповедное приобретает прочное, постоянное свойство родового, в силу того, что темперамент заповедных имений — абсолютная неотчуждаемость.
Исходя из этого вопрос: родовое ли такое-то имение? — не имеет смысла абсолютного, и в абсолютном виде дан быть не имеет возможности. Он приобретает суть лишь в таком виде: такое-то имение в такую-то 60 секунд у такого-то лица должно ли принимать во внимание родовым либо благоприобретенным? Вопрос данный разрешается изучением переходов и истории имения его от одного лица к второму. Ближайшее по счету переходов лицо, у которого имение это имело свойство благоприобретенного, именуется при таких условиях первым приобретателем, и от него выводится линия переходов к тому лицу, у кого имение находится в данную 60 секунд и у кого предстоит выяснить свойство этого имения.
Не должно думать что это свойство родового либо благоприобретенного обязательно в собственности имению данного лица в целом его составе. Совокупность всех отдельных имений, состоящих во владении одного лица, образовывает его имущество; но из этих имений одна часть может оказаться родовой, вторая — благоприобретенной, потому что имение имело возможность сложиться из частей, каковые обладатель купил не в одно время и не однообразным методом. При таких условиях любая из сих частей следует по боковым линиям собственному наследственному закону, сообразно происхождению и свойству; в самом родовом имении различаются составные его части, смотря по тому, из какого именно рода любая часть, и сообразно тому родовое отцовское идет в род отца, материнское — в род матери. Кроме того: время от времени видится необходимость довольно каждой части изучить особенную ее историю в связи с историей всех тех родов, из которых оно вышло и в которых обращалось, постоянно будучи родовым. Так, на родовом имении имело возможность появиться пара исторических слоев, так что не прежде, как вскрыв и изучив друг за другом все эти слои, возможно взять полную историческую лицо имения до той эры либо до того рода, на котором изучение может остановиться, а без этого изучения запрещено во многих случаях дать добро вопрос о праве того либо другого рода на то либо второе имение. Такое изучение может дойти до большой сложности, в то время, когда при определении наследственного права боковых линий приходится дробить имение на составные его части для возвращения каждой в тот род, откуда она вышла. По окончании меня осталось, к примеру, имение родовое, доставшееся мне по наследству от матери. Матери моей оно дошло из трех различных родов: из рода отца ее, и из рода ее деда, и т. д. Не будет никакой необходимости следить историю имения во всех этих родах, в то время, когда наследником по окончании меня есть брат мой от той же матери, в силу того, что мать у нас была неспециализированная, и никто из родственников второй боковой линии не имеет возможности ни устранить брата моего от прав наследства, ни войти с ним в раздел либо состязание. Но в случае, если сестёр и родных братьев у меня не было, наследство мое переходит во вторую боковую линию по матери, а эта линия разбивается надвое (ст.206 Зак. Гр.), из коих одна примыкает к деду моему по матери, вторая — к бабке моей по матери. В случае, если в одной лишь из этих двух линий окажется претендент на мое материнское родовое имение, то снова не будет предлога разыскивать предстоящее его происхождение; но в то время, когда и в линии деда моего, и в линии бабки моей найдутся родственники, предъявляющие право на наследство, тогда нужно будет исследовать: какая часть моего родового материнского имения досталась моей матери от отца (моего деда), и какая от матери (моей бабки), с тем дабы в любой род возвратить собственный. А в то время, когда за недочётом родственников во второй боковой линии было нужно бы обратиться в третью, то тут, сообразно происхождению родового имения и количеству претендентов на наследство, изучение может еще усложниться, в силу того, что тут у матери моей окажутся уже два деда и две бабки (моих два прадеда, две прабабки), а наследственное имение моей матери имело возможность составиться из частей, перешедших к ней через отца и мать ее из всех этих родов. Приведенный пример показывает, до какой дробности может в иных случаях усложниться изучение о происхождении родового имения. Такое изучение на практике почитается нужным при определении наследственных прав в боковых линиях. Действительно, что иные оспаривают, и, согласно нашей точке зрения, неосновательно, необходимость для того чтобы изучения, ссылаясь на редакцию 1138 статьи Зак. Гр.; но подробное рассмотрение этого вопроса относится уже к области наследственного права.
Различие между родовым (либо наследственным) и благоприобретенным имением, с ограничением отчуждения, существует в Остзейском крае, не считая Курляндии. Лишь распоряжения о сем предмете очень разнообразны по различию местностей того края, и притом муниципальные имения управляются одним законом, уездные — вторым. Отчуждение иных имуществ воспрещается непременно, для других дозволяется с согласия ближайших наследников; имеется местности, в коих и наследственные капиталы надеются в числе родового имущества. Возмездное отчуждение родового имущества стесняется по большому счету правом выкупа, принадлежащим законному наследнику продавца либо залогодателя. По лифляндскому земскому праву последний в роде может вольно отчуждать наследственное имение. Превосходно еще распоряжение того же права на случай промена наследственного имения: при таких условиях вымененное имение, в размере сокровища промененного, приобретает родовое свойство (Остз. Св. Зак. Гр., ст.960–978).
По изюминкам Литовского статута (удержанным в Своде Зак. для Черниговской и Полтавской губерний) значение родовых имений значительно ограниченнее, чем по неспециализированному закону. Литовский статут предоставляет аристократам, как людям свободным, полную свободу располагать на вечные времена своим отцовским, материнским и другим имением: дать, реализовать, подарить, променять; не разрещаеться было лишь завещать по произволу отцовские и материнские имения; но и такие имения разрешено было дарить на случай смерти. Литовское право дарения на случай смерти отменено неспециализированным законом в первой половине 40-ых годов девятнадцатого века (П. З. С. N 15552). Одновременно с этим (П. С. З. N 15534) утвержден и для наследственных имуществ в Черн. и Полт. губ. тот же термин, какой и в общем законе употребляется: родовые имущества. Но тут родовыми имениями считаются лишь дошедшие по праву законного наследования (Гр. Зак. 400), в то время как в общем законе указаны и другие методы происхождения родового имущества (399). По местному же праву имение, доставшееся не смотря на то, что и прямому наследнику, кроме того от отца сыну, на основании завещания, считается благоприобретенным. И родовые наследственные имения дозволяется дарить кому угодно (970), лишь не разрещаеться завещать их мимо ближайших наследников. В наследственных имуществах различаются — отцовские и материнские, и это отличие фактически выражается в наследственном праве Черн. и Полт. губ. В материнском имении дочери наследуют на равных правах с сыновьями, а в отцовском вовсе не наследуют, приобретая лишь из четвертой части его приданое (ст.1113).
Ограничения в распоряжении родовым имением, равно как и многие другие ограничения вотчинного права (как то: право выкупа, закон о дворянских имениях, 14-я часть дочери и т. п.), имеют значение историческое, о котором ни в каком случае не нужно забывать, потому что историческое состоит большей частью в тесной связи с экономическим. Историческое явление почти никогда не бывает случайным явлением; что было, что появилось во времени (geschehenes) и во времени укоренилось, имеет собственную обстоятельство, которой надобно искать в современных экономических условиях быта. И потому критика всех исторических явлений, а тем более законов, имеющих серьёзное историческое значение, неосуществима без обстоятельного изучения тех бытовых условий, среди коих появилось законное правило либо ограничение. Мы приступаем время от времени к данной критике через чур быстро, на основании односторонних впечатлений либо на основании так называемых неспециализированных начал, придавая им абсолютное значение. Но если бы каждый закон, вызывающий критику, представлялся нам в связи со всей общественной организацией и бытовой обстановкой, среди коей появился он, — тогда, перед тем как постановлять решительный решение суда о негодности его и осуждать его на отмену, мы обязательно задали бы себе вопрос: вправду ли условия быта отечественного, начала отечественной требования и общественной организации национальной идеи отечественной изменились так, что осуждаемое нами правило представляется уже излишним и вредным. Не поставив перед собой и не разрешив этого вопроса, мы рискуем ввести в судьбу правило, ей не соответствующее, вынуть из механизма публичного снасть, приходившуюся ко всему его строю, и засунуть другую, неподходящую: разумеется, что, покуда не изменился неспециализированный строй, исправлять его в отдельных частях возможно лишь в лад, а не в разлад, в противном случае целый механизм от неподходящих улучшений может прийти в нарушение и станет неспособен удовлетворять потребностям и насущным целям, для коих он существует.
Посему нельзя не захотеть, дабы критика ветхих отечественных законов, относящихся к недвижимой собственности, критика, в особенности усилившаяся сейчас, приступала осмотрительнее к оценке исторических явлений нашей жизни. Страшно осуждать и разрушать то, что еще не в полной мере осознано. Укажем для примера на закон о родовых имениях. Появившись первоначально в среде взаимоотношений служилого класса, которому принадлежало необыкновенное право на землевладение, закон данный пребывал в связи со множеством различных вторых ограничений, имевших в виду национальную цель: удержать имения служилых людей в среде сословия, обязанного госслужбой, и поддержать средства и значение отдельных родов служилых. Очевидна с первого взора разумная мысль этих ограничений, в полной мере соответствовавшая всей организации национального быта. Чем богаче будут собственными средствами роды, призываемые преемственно на работу по самому собственному происхождению, тем будут исправнее на работе и тем меньше будут потребовать от страны. Представителем рода и наследственным державцем имения представляется мужик. Дама уходит в чужой род, садится на чужой корень — ее надобно лишь снарядить и отпустить. Вот понятия, на которых зиждется отечественное вотчинное и поместное право 17-го столетия. В начале 18-го они пошатнулись прочно с реформою Петра, в то время, когда военной работе дано второе устройство, гражданское управление приобрело новую организацию, издана табель о рангах, и поместья сравнены с вотчинами в одном разряде недвижимых имуществ. Что дальше, то больше расшатываются эти понятия под влиянием предстоящих преобразований либо новых выводов из прошлых положений. Недвижимые имущества мало-помалу сделались достоянием вторых сословий, и многие правила, постановленные только для владений служилого класса, распространились на другие сословия; в среде снова появившегося дворянства обособилось, действительно, понятие о дворянском имении, но вторым сословиям открыт неспециализированный путь к дворянству — выслугою и ученьем. С дворянства снята абсолютная служебная повинность, но закон признает еще работу — военную и гражданскую — преимущественным правом дворянского сословия, и в правах остается на долгое время еще понятие о том, что потребность и долг дворянина его — помогать работу, — понятие, надобно сообщить правду, в полной мере соответствующее состоянию общества, в котором среднего сословия в конечном итоге нет, образование сосредоточивается в среде высшего сословия, отправления национальные очень многосложны и разнообразны и мало оставляют места деятельности личной для национальных целей. Наконец, в недавнее время, с освобождением крестьян, изменилось в корню значение дворянского имения и дворянства, явилось в законодательстве и в жизни новое лицо землевладельца, покуда еще в смутном очертании, но уже дающее слово нам новый характерный тип в будущем, — и выступило на новую деятельность в новом сословии земства. Все это явления национальные первой важности, и нет сомнения, что ими готовятся большие трансформации в отечественных законах о недвижимой собственности. Но как и в чем изменились, наровне с этими национальными переменами, и те условия публичной судьбе, быта, нравов, образования — каковые существовали прежде и которым соответствовали законы прошлые — это предмет, требующий еще соображения и внимательного исследования.