Неведение время от времени весьма полезная вещь.
Как славно было не знать о его ответе, поскольку тогда, вопреки здравому смыслу, в душе жила Надежда. А сейчас ее поменяла Память.
Память — самая ожесточённая и самая милосердная вещь на свете.
«Юная Нарцисса Блэк сидит в собственной комнате и рисует. Настроение ужасное, и все по причине того, что сейчас она пробовала связаться с Сириусом, но сова возвратилась ни с чем, а чудесное зеркало отражало лишь ее обиженный взор. У него какие-то неприятности дома? Да! Но сейчас ее сутки рождения!!! Имел возможность бы и поздравить. Его семья уже приехала, Нарцисса видела их экипаж, а он кроме того не соизволил отправить весточку.
Дабы хоть мало поднять настроение, она рисовала ветхий дуб, что был видимым из ее окон. Солнышко запуталось в его ветвях и, пробуя вырваться, то и дело отражалось бликами от оконного стекла.
Очередной солнечный блик на мгновение ослепил. Именинница яростно размазала все краски на палитре, получая грязно-серого оттенка. Мгновение – и уже нет дубовых листочков, каковые вот-вот прикоснётся ветерок, все заполонил тусклый серый цвет. Под ним провалились сквозь землю и ласковая листва, и солнечные лучики, и молочно-белое облачко.
Нарцисса со злорадной ухмылкой стирала с холста красоту, оставляя вместо нечистые разводы. Как хрупка красота. А все его вина.
— Папа требует вас спуститься в гостиную, — домовой эльф провалился сквозь землю так же незаметно, как и показался.
Нарцисса отбросила кисть, осмотрев произведенную работу, и… злая ухмылка провалилась сквозь землю с лица девушки. Настроение испортилось совсем. У нее в далеком прошлом не получалось для того чтобы успешного пейзажа. А сейчас он был безвозвратно погребен под хмурой палитрой.
Женщина поднялась, прошлась по помещению, взглянуть в окно на буйство света и красок. Данный ясный денек так не вязался с ее настроением. Она набралась воздуха и задернула штору, оставляя на ней пятна. Работа эльфам. Но девушку это не огорчило.
Приведя себя в порядок и придав лицу радостное выражение, Нарцисса направилась в гостиную. Дом был торжественно украшен — море ярких лент и цветов. Еще бы. Сутки рождения младшей дочери!!! Но все это уже не радовало глаз.
В гостиной все было чинно и благопристойно. Беседа неспешно текла о политике, прочей ерунде и погоде. С возникновением Нарциссы все изменилось, но ненадолго. Поздравления, восторженные возгласы, подарки, пожелания. А ее взор перебегал с одного гостя на другого. Настроение падало ниже некуда. Кроме того его братец притащился, вот уж кого Нарцисса меньше всего желала видеть, а ОН не снизошел до встречи с ней. Кроме того в Таковой сутки!
Подали чай, и беседа вошла в привычное русло. Нарциссу расспрашивали об учебе, удачах в рисовании и музыке, попросили что-нибудь выполнить. Она кроме того сыграла. Мысли витали вдалеке от этих людей и этой комнаты. Аплодисменты, восхищенные вздохи – у девочки талант. Краем уха она слышит о том, что Блэки приехали ненадолго, потому и раньше остальных гостей. Прием был назначен на вечер, а на данный момент часы показывали половину двенадцатого.
Еще через двадцать мин. Нарцисса осознала, что больше не имеет возможности пребывать в данной комнате. Ей тут душно и не легко.
— Простите, я отправлюсь к себе. Мне еще необходимо кое-что подготовить.
Папа чуть улыбнулся и кивком головы отпустил именинницу. Женщина подошла к нему и склонилась для отеческого поцелуя. Уже выходя из помещения, она услышала голос матери Сириуса:
— Понятия не имею, что с ним делать? Вот сейчас, кроме того, что еле уговорили отправиться с нами, так он еще и не стал входить в дом.
— Так Сириус тут? – с большим удивлением задала вопрос мать Нарциссы.
— Да. Тут, в случае, если возможно так сообщить. Для того чтобы пренебрежения к этикету я еще нигде не встречала. Кроме того не соизволил поздравить отечественную милую девочку!!!
Нарциссе было этого достаточно. Она опрометью ринулась по коридору, но не к собственной комнате, а прочь из дома.
— На поиски Сириуса отправилась? – ехидный голос Регулуса Блэка вынудил ее приостановиться.
— Не твое дело! – с безобидной ухмылкой отрезала Нарцисса.
— А вдруг родители определят?
— О ВАС?
— Бедненький, по тебе клиника св. Мунго плачет, — с сочувствием проговорила Нарцисса. – В том месте, говорят, от паранойи лечат. Не смотря на то, что…- она окинула парня с головы до ног презрительным взором, — тебе уже ничего не окажет помощь.
Унизительный хохот вынудил Регулуса прирасти к полу, а Нарцисса с ухмылкой продолжила собственный путь. Пускай данный сопляк знает, с кем имеет дело. Нарцисса сбежала по широкой лестнице. Она знала, куда идти. Где еще имел возможность пребывать данный возмутитель самообладания? Женщина пробралась в закинутую часть сада и остановилась за громадным розовым кустом. Сириус с хмурым видом сидел на громадном пне и что-то вырезал из куска дерева. Рядом на земле валялась как попало кинутая мантия. Да уж. Нарцисса нечайно улыбнулась, весьма быстро представив, сколько упрочнений приложили родители чтобы торжественно нарядить эту бестию! Но итог того стоил, не смотря на то, что шелковая светло синий рубаха была бессердечно засыпана стружками, но как и штаны, и нарядная мантия, на которую ветер заботливо сносил стружки, падающие на землю.
Нарцисса исправила выбившийся из прически локон, придала лицу строгое выражение и вышла на полянку. При виде девушки Сириус тут же отложил собственный занятие и поднялся.
— Знаешь, кто ты затем!!! – вместо приветствия прошипела Нарцисса.
— Нет! Но не сомневаюсь, что ты мне скажешь. И по окончании чего, «затем», кстати?
— У меня сейчас сутки рождения! — женщина приблизилась к нему и одарила сердитым взором.
— Я в курсе. Целых пятнадцать лет.
— В курсе? Да ты… ты…
Она размахнулась и со злобой ударила его кулачком в плечо.
— Ты кроме того не удосужился отправить мне открытку, ты кроме того на письмо не ответил.
Она опять ударила его, на что он лишь улыбнулся.
— Я же приехал к тебе.
— Приехал?! – от возмущения она задохнулась. – Ко мне? Ты кроме того в дом не зашел! Окопался тут…
— Но ты же меня отыскала…
— Вот это наглость!!! Я в собственный личный сутки рождения обязана лазать по всем закуткам сада в отыскивании гостей?!
— Другими словами я для тебя простой гость?
Нарцисса со злобой надулась. По какой причине она постоянно прощала его выходки? Ответ на данный вопрос придет значительно позднее. Быть может, через чур поздно. А в тот сутки она просто в возмущении еще раз ударила его. Он кроме того не покачнулся. Тогда она ударила посильнее. Опять никакой реакции. Лишь в темно-светло синий глазах плясали чертики.
— По сценарию ты обязан упасть, — надувшись, сказала Нарцисса.
— Ага. на данный момент. Лишь сосредоточусь.
-Ах, ты…
Женщина рассердилась окончательно и с новой силой заколотила по его плечам. Злость на него за сломанное утро боролась в ней с удовольствием от того, что он все-таки приехал, он все-таки тут. Неизвестно по какой причине, но конкретно его внимание было так необходимо сейчас. И восемь писем от поклонников из Школы, и презент отца – потрясающий белый скакун, которого она в далеком прошлом желала, а сейчас чуть посмотрела — все померкло перед мыслью, что ОН забыл.
Кулачки все стучали и стучали по его плечам, а он все не хотел не то что падать, но кроме того покачнуться. Нарцисса уже готова была разреветься от досады, но Сириус неожиданно перехватил ее запястья и радостно сказал:
— Пора тебе трезво оценить собственные возможности, — он окинул ее задорным взором. – Маленькая, тощенькая, на тебя дунь посильнее – улетишь.
Он чуть потянул ее на себя.
— Это я маленькая? Я тощенькая? Ну, знаешь, с этими заявлениями имел возможность бы по большому счету не приезжать. Устроил праздник!
Она со злобой закусила губу.
— Хорошо. Я пошутил. Ты сейчас легко здорово выглядишь. Я не желал тебя обижать.
— Твоя мама заявила, что ты не желал ехать ко мне, — обиженно проговорила она.
— Я не желал ехать с ними. Не желал наряжаться в эту дурную одежду. Не обижайся, а?
Она подняла на него обиженный взор.
— Ну, желаешь, я уеду?
О, Мерлин! Он что твердо решил доканать ее сейчас?
— Дурак! – выпалила Нарцисса, положив в это слово все, что передумала о нем за это утро.
Наряду с этим она быстро рванулась назад, подцепив его ногу собственной. Сириус дернулся, пробуя ее удержать, и не сходу увидел подножку. А в то время, когда увидел, было поздно: опорная нога отправилась, и парень со всего маху грохнулся на пояснице, потянув Нарциссу за собой. Он ни при каких обстоятельствах не отличался щепетильностью в аналогичных вопросах.
— Ударился? – шепотом сказала она.
— Ничего, — так же негромко ответил он, стараясь вернуть сбившееся дыхание.
— И все равно ты… ты…
Он быстро потянулся вперед, звонко чмокнув ее в щеку.
— Забудь обиду. С днем рождения тебя.
Нарцисса почувствовала, что щеки начинают гореть, но попыталась придать лицу строгое выражение.
— Не забуду обиду!
— Прошу вас, — его голос был еле слышен. – У меня, и действительно, сейчас было паршивое утро. В случае, если еще и ты не забудешь обиду, то я…
Нарцисса почувствовала, как заколотилось сердце, отдаваясь гулким стуком в ушах. Непонятное беспокойство, смешанное с жалостью к нему и собственной пьянящей властью.
— Отлично… Я поразмыслю…
— Превосходно.
Его губ коснулась ухмылка. Он чуть шевельнулся, очевидно собираясь подняться, предварительно отодвинув Нарциссу. Женщина не разрешила. Она решительно толкнула его в плечи и оперлась о них локотками, подперев голову. светло синий глаза мгновенно потемнели, а на скулах проступил румянец.
— Нарцисса, я…
Он кашлянул и опять пошевелился.
— Не так скоро. Ты задолжал мне… — женщина сделала вид, что задумалась, чувствуя его напряжение каждой клеточкой собственного тела.
Прохладный летний ветерок, нежно касающийся лица, показался нестерпимо горячим. Таким же горячим, как его руки, сжимающие ее талию. Смешно. Он сам себе противоречил. Утверждал, что желает подняться, а сам изо всех вил держал ее, словно бы опасался, что женщина провалится сквозь землю, обернувшись серебристой птицей. Эту необычную ассоциацию навеяло ее невесомое платье цвета хрусталя. Так как Нарцисса умышленно думала над карой для него, парень не выдержал первым.
— Слушай, ты… кхм… платье испачкаешь… кхм.
— Ничего. Эльфы постирают.
— Нарцисса, мне жестко и некомфортно.
— В то время, когда ты лишь упал, заявил, что тебе «ничего».
— Передумал, — хмуро сказал юноша.
— Но мне комфортно, а я сейчас именинница, — Нарцисса чуть шевельнулась, устраиваясь эргономичнее.
Сириус быстро вдохнул и решительно заявил:
— Ну, хватит. Скажи, чего я в том месте тебе обязан и поднимайся. Тебя уже ищут, возможно.
Нарцисса победоносно улыбнулась. Он редко сдавался. Весьма редко.
— Ты мне обязан… ответ на один вопрос.
— Эй! Это нечестно, — дернулся парень, но был снова прижат к почва.
«Весьма интересно, по какой причине он так необычно отреагировал? Какого именно вопроса испугался?»
Нарцисса нарочито пристально взглянуть в его глаза, чуть сместилась и, протянув руку, вынула сухой листик из иссиня-тёмных волос.
— Лето, — задумчиво проговорила она, — а листок сухой, как в осеннюю пору.
Женщина покрутила его в пальцах. Сириус какое-то время смотрел за ее действиями, а позже нетерпеливо кашлянул.
— Ах, да, — спохватилась Нарцисса. – Вопрос.
— Да задавай ты данный дурной вопрос!!!
— Как назвать коня, которого мне подарил папа?
Женщина не смогла сдержать хохот, в то время, когда заметила калейдоскоп чувств в его глазах: бдительность, раздражение, удивление, облегчение и снова раздражение. Он дерзко спихнул ее на землю и рывком сел, позже зачем-то выправил рубаху из штанов, обтянул ее. Некое время , а позже быстро обернулся к смеющейся девушке.
— Знаешь, что… — начал он.
— А я все родителям поведаю, — неизвестно откуда появился брат Сириуса. – Поведаю, что вы тут целовались.
— Что?! – возразила Нарцисса.
— А что, нет?
— Провались сквозь землю, — через зубы процедил Сириус в сторону брата.
— Думаешь, никто не определит? Я всем поведаю.
— У тебя имеется пять секунд, пока я не поднялся на ноги, — медлительно сказал Сириус. Что-то в его взоре вынудило брата последовать совету и испариться так же неожиданно, как и показался.
Наступила неловкая тишина. Нарциссе было уже не смешно. Сириус, по всей видимости, забыл про то, что злился на нее.
— Не волнуйся , — через какое-то время сообщил он. – Ты же его знаешь. У него не все дома. К тому же ты ему нравишься, и он просто завидует.
— Шутишь? Он меня терпеть не имеет возможности.
Сириус чуть улыбнулся.
— Хорошо. Как бы то ни было. Не волнуйся , — снова повторил он. – Я поболтаю с ним.
— Лишь без жертв, — улыбнулась Нарцисса.
Сириус также улыбнулся.
— Попытаюсь. Не расстроилась?
— Нет. Тем более… Ему так как нечего говорить.
Сириус в соответствии с кивнул.
— Мы так как не целовались, — с вызовом проговорила она.
Взор темно-светло синий глаз обжег сердце.
— Не целовались, — четко выговорил он.
Женщина почувствовала, как щеки снова заливаются румянцем. Неловкое молчание как результат этого нелепого беседы. Легкий ветерок коснулся ярко-зеленой листвы в этот самый момент же затих, как будто бы испугавшись того, что может нарушить это мгновение. Мгновение первой нежности, первой робости, первого вызова и первой важной недосказанности.
Нарцисса старательно изучала розовый куст. Как он был в данной закинутой части сада, оставалось тайной. Но он был. Более того, он цвел. Упругие бутоны легко покачивались, словно бы бы поддерживая девушку в каком-то взрослом шаге. За этим кустом никто не заботился, и бутоны были порваны шипами, избиты дождем и градом, исхлестаны ветром. Но именно это и придавало им настоящий вид и такой живой. То, что растет само, выглядит значительно живее неестественных насаждений, не обращая внимания на заботу и уход.
Нарцисса отвела взор от островка судьбы в закинутой части сада и взглянуть на Сириуса. Он стоял чуть в стороне и зачем-то старательно разглаживал мятый низ рубахи, не хотя мириться с очевидным фактом: без чудесной палочки тут не управиться. Нарцисса быстро шагнула к нему, как будто бы на что-то решившись. Он не обернулся на ее перемещение, стоя спиной и с упорством, хорошим лучшего применения, мучил несчастную рубаху. Женщина протянула руку и принялась с опаской снимать с его плеч прилипшие к рубахе веточки и травинки. Сириус дернулся, но остался находиться на месте. Легким ветерком шелестели 60 секунд, уносясь в даль, а Нарцисса все снимала и снимала что-то невидимое с его плеч, не смотря на то, что рубаха в далеком прошлом была чиста.
— Продолжительно еще? – напряженный голос достиг обостренного слуха, вынудив содрогнуться.
Легко она закрыла глаза, дабы нет ничего, что отвлекало от ощущения напряженных мышц под пальцами. Это приводило к непонятным эмоциям. Это было принципиально важно.
— Уже все, — бодро проговорила она.
— Тогда пошли придумывать имя.
— Какое имя? – Нарцисса еле понимала , о чем идет обращение.
— Подарку!
— А-а. Отправимся.
Он забрал ее ладонь в собственную и потянул за собой по высокой траве в сторону конюшен. Глядя в пояснице парне, идущему в первых рядах, Нарцисса со хохотом вспоминала собственный утреннее настроение. Все легко превосходно. Так как ОН рядом. ОН и еще что-то новое в воздухе, заставляющее сердце сжиматься, и кровь приливать к лицу.
— Ух, ты!
Обстоятельством возгласа стал белый как снег конь, взбрыкнувший при виде незнакомых людей. Сириус тут же выпустил ладонь девушки и подошел ближе к животному. Конь негромко заржал, настороженно глядя на парня.
— Здравствуй, красивый мужчина, — смуглые руки начали с опаской гладить белую как снег шею. – Фантастика! Ты уже ездила на нем?
— Нет.
— Возможно? – Сириус посмотрел на нее вопросительно.
— Само собой разумеется!
парень умело вспрыгнул в седло и пригнулся к шее коня, нежно теребя гриву и что-то шепча. По всей видимости, они договорились, в силу того, что скакун прекратил жадно выбирать копытами и закусывать удила. Нарцисса с нежностью наблюдала на незабываемую картину. По ярко-зеленому лугу спешил белый как снег конь, повинуясь мельчайшей воле наездника. На лице прекрасного брюнета радостная ухмылка. Ветер треплет темно-светло синий рубаху, заставляя ее вздуваться совершенно верно парус. Позднее Нарцисса запечатлит данный миг в застывших радужных красках. Но это позднее, в то время, когда сердце сможет понять и осознать. Пока же оно колотилось в безумном ритме, сбивая дыхание и мысли.
Сириус быстро свесился с седла, и Нарцисса нечайно вскрикнула, опасаясь, что он упал. Тревога была фальшивой. Через миг он выпрямился, держа в руке охапку полевых цветов.
— Ветер! – звучно крикнул он, спрыгивая на землю перед ней и протягивая букет. – Назови его Ветер!
парень задорно потрепал свободной рукой белую гриву. Нарцисса прижала к себе подаренный букет.
— Идет! Вычисляй, что искупил опоздание.
Она нежно погладила твёрдую гриву. Их пальцы встретились, вынудив содрогнуться и улыбнуться. Летний ветерок щекотал переплетенные пальцы белой как снег гривой Ветра. Глаза светились эйфорией, а сердца наполнялись пьянящим ощущением близости и счастья чего-то неизведанного.
По окончании помолвки Ветер затосковал, как будто бы ощущая то, что может ожидать его юную хозяйку. Необходимо будет уговорить Люциуса дать забрать его в имение Малфоев. Так хотелось иметь в этом чужом мире что-то собственный. Ветер…»
***
Память. Иногда это – надежная стенки, укрывающая от действительности, иногда – рок, преследующий всю жизнь. А иногда да и то, и второе в один момент, потому что раз от раза все сложнее измученному разуму выходить из-под защиты ее надежных стен, сталкиваясь с жёсткой действительностью.
Память…
«Весна. Последний учебный сутки, окрашенный ощущением свободы, негромким плеском и ласковым солнышком волн, каковые подкатываются к самым ногам старосты Слизерина, сидящего на расстеленной мантии.
Он ожидал ЕЕ. Ожидал уже достаточно давно. Сперва грудь сжимало сладкое предвкушение встречи, подогреваемое воспоминаниями о выходных в Хогсмите, в то время, когда она опоздали возвратиться в Школу и заночевали в гостинице. По телу пробежали мурашки при воспоминании о целой ночи свободы от сплетен, догадок, предрассудков.
Он ожидал, а ЕЕ все не было и не было. Может, стоило пригласить ее на прогулку? Он же на их любимое место у озера. Он не приглашал ее на встречи. Ни при каких обстоятельствах. Они и без того появились в одно да и то же время в одних и тех же местах, будто что-то влекло и тянуло их друг к другу. А вот на данный момент ЕЕ не было.
На смену предвкушению пришло раздражение. парень поднялся и прошелся на протяжении берега. Ну, где же ОНА?! Прохладные ладошки коснулись его лица, закрывая солнечный свет. Люциус почувствовал, что закипающую злобу как ветром сдуло. Не смотря на то, что… из юношеского упрямства он не сдвинулся с места, не сделал попытки обернуться. Друг за другом текли 60 секунд. 60 секунд темноты и… В какой-то миг он испугался: внезапно это не она. Внезапно он так отчаянно ожидал, что умудрился обознаться. Либо это легко сон, миф. Его руки рванулись вверх, торопливо ощупывая узкие прохладные пальчики. И не смотря на то, что он ощущал легкий запах ее духов, выяснилось крайне важным убедиться в собственной ее реальности и правоте.
Она… парень счастливо улыбнулся: все равно не увидит. ОНА. Лишь у одной девушки были такие ласковые и нежные ручки. К тому же в любой момент холодные. Пальцы наткнулись на фамильное кольцо рода Забини, и Люциус совсем уверился. Он знал это кольцо. Видел его много раз. Его дарили на тринадцатилетие старшей дочери в роду. Кольцо являлось знаком взросления и перехода в новый возраст, новую судьбу. Пройдет время, и вместо знака одного рода на пальчике Фриды покажется знак другого, что наденет ее будущий супруг в сутки священного таинства помолвки. Люциус в глубине души сохранял надежду, что знак девичества рода Забини поменяет знак замужества рода Малфоев. Да. Это зависело не от него, но он весьма этого желал, в силу того, что не воображал рядом с собой другую девушку. А ведь в случае, если желать чего-то сильно-сильно, то это непременно осуществится. Дурак! Он еще не осознавал, что счастье возможно заслужить, лишь жертвуя чем-то: привычками, положением в обществе, именем, а возможно, и собой. Но пока юный Малфой об этом не вспоминал. Легко верил и ожидал того, что ее пальчик украсит надетое им кольцо, вместо прошлого, что дастся старшей дочери Фреда. Или внучке, в случае, если дочерей не будет, или правнучке… Люциус сам улыбнулся тому, как на большом растоянии он загадывает. Правнучка Фреда… Весьма интересно, Фрида и Фред – близнецы. А будут ли дети Фреда похожи с их детьми. Люциус кроме того задохнулся от данной мысли. Так необычно…
Он быстро обернулся и рывком притянул девушку к себе. Она вскрикнула от неожиданности, но он заглушил протест поцелуем. Так легко и тихо. Нежное весеннее солнышко рассеяло раздражения и тень недовольства, оставшуюся от продолжительного ожидания. Осталось пьянящее чувство огня ее холода и губ ее пальцев, ласкающих шею под воротником рубахи.
— Где ты была так продолжительно? — задыхаясь, задал вопрос он.
Ее губ коснулась лукавая ухмылка. Ямочка на левой щечке так и манила коснуться ее губами.
— Я, кстати, тут случайно проходила.
— Случайно?
— Да! ТЫ же не заявил, что будешь тут.
— Это и без того светло!
— Кому светло?
— Мне!
— Люциус! – Фрида кроме того ногой притопнула. – Ты неподражаем. В случае, если девушку желают видеть, ее приглашают на свидание, знаешь ли.
— А я не приглашаю?
— Ни разу за все время, — подтвердила она его недавние опасения.
— Кхм… Забудь обиду, — он попытался придать лицу виноватое выражение – оказалось не весьма правдоподобно. – Но ты же постоянно приходишь.
Фрида возвела глаза к небу.
— И за что я лишь его обожаю? – задала вопрос она то ли у проплывающего мимо облака, то ли у кроны ветхого дуба.
— Что? – Люциус почувствовал, как сердце замерло, позже ухнуло куда-то в район желудка, а после этого, ударив в горле, заколотилось с безумным скоростью.
— Что ты сообщила? – еле слышно тихо сказал он.
Ни при каких обстоятельствах! Никто! Это первенствовал раз, в то время, когда он услышал подобные слова. И от кого услышал?! Фрида, думается, и сама испугалась того, что так опрометчиво сорвалось с губ.
— Я… Я… Не имеет значение!
Ее щеки мило порозовели.
— Нет, принципиально важно!!! — заупрямился Люциус. – Повтори, прошу вас, что ты сообщила.
— Люциус… Не требуется. Пожалуйста. Я сообщила, не поразмыслив.
Женщина избегала наблюдать ему в глаза. Он разочарованно выдохнул. Оказалось, что он ожидал ее ответа, задержав дыхание, опасаясь спугнуть что-то хрупкое и снова полученное.
— Подожди, — она с опаской коснулась его щеки, заставляя поднять голову и встретиться с ее взором. – Легко… Неизвестно, как все сложится. Лучше бы тебе не знать.
— Нет! Не лучше!
В его взоре было столько невысказанной мольбы, что она набралась воздуха, собралась с духом и четко сказала:
— Я обожаю тебя, Люциус Эдгар Малфой.
От этих несложных слов он подскочил на месте и осознал, что вот-вот взлетит. Стращала только необходимость выпустить ее в этом случае. В силу того, что, если судить по ее взору, она оставалась на земле. Плевать! Значит, и он останется. парень со радостным хохотом схватил девушку в охапку и закружил по берегу.
— Люциус! — Фрида колотила кулачками по его плечам. — Поставь меня на место!
— И не поразмыслю!
— С опаской! Корень из почвы торчит!
Она опоздала с предупреждением. Люциус зацепился за пресловутый корень и утратил равновесие. Каким-то чудесным образом он умудрился не уронить ее. Фрида приземлилась на одно колено, Люциус же грохнулся на землю, больно ударившись локтем. От боли было нужно зажмуриться. Как же он ненавидел боль!
— Больно? – шепотом задала вопрос она, ласково убирая мягкую светлую прядку с его лица.
— Нормально, — поморщившись, выговорил он.
Ну, не признаваться же в собственной слабости. Не смотря на то, что… Некстати пришла в голову идея, что данный инцидент подпортил всю прелесть дня. Фрида дотянулась чудесную палочку и сказала обезболивающее заклинание. Он открыл глаза и взглянул не нее с признательностью.
— Благодарю.
— Пожалуйста.
Женщина согнулась и с опаской поцеловала его. Он прочно обнял ее.
– Знаешь, но я осознал одну вещь.
— Что стоит время от времени прислушиваться к точке зрения вторых, в то время, когда тебе говорят, что лучше так не делать?
— Не-а. Я осознал, что…также тебя обожаю.
Она легко покраснела, но голосок раздался ехидно.
— Головой ударился?
Она с участием взглянуть на него, приложив ладонь ко лбу, как будто бы контролируя, нет ли у него жара.
— Я без шуток, – строго проговорил Люциус, перехватив ее руку и прижав к губам. – Я ни при каких обстоятельствах никому еще этого не сказал… и не сообщу.
По причине того, что он сказал в ее ладонь, голос звучал глухо, придавая моменту щемящую честность.
— Прошу вас, давай не будем об этом. Мне страшно…
Фрида зябко поежилась.
— Не опасайся, — он сел, притягивая ее к себе. – Я же с тобой.
Фрида подняла голову и улыбнулась. Ухмылка оказалась весьма печальной, словно бы она уже тогда в тот беззаботный весенний сутки – сутки первого первого осознания и робкого признания – осознавала, что это закончится.
Откуда она имела возможность об этом знать? Ощущала? Догадывалась?»
Люциус совершил по волосам, прогоняя воспоминание о том радостном, неправдоподобно радостном, дне. Низкое зимнее солнце слепило глаза, отражаясь от нестерпимо броского снега. Он сидел на корточках у ветхого дуба. Все было как и в тот сутки, в то время, когда он ожидал ее прихода. Лишь в это же время днем и сегодняшним пролегла пропасть. И заключалась она не в нескольких месяцах судьбы, и не в ярко-белом снеге вместо сочной весенней зелени, и не в хрупкой корке льда на поверхности прозрачного в ТОТ сутки озера. Нет. Пропасть была между ТЕМ Люциусом и ЭТИМ.
Он не одурачил ЕЕ тогда. ОНА, вправду, останется единственной девушкой, слышавшей слова любви из его уст. ОНА во многом останется единственной. Да, в случае, если быть честным, во всем. В силу того, что из всех дам, каковые будут оказаться в его жизни, ни одна не вынудит сердце подскочить до небес, а уста нести радостный абсурд. Ни с одной из них он не утратит голову. Просто не сумеет, не обращая внимания на отчаянные попытки.
Люциус вскинул голову, больно ударившись затылком о ствол ветхого дуба. Потер затылок и поднялся.
То, что будет дальше, было неизвестно и туманно, то, что было раньше – ярко и болезненно, в противном случае, что было на данный момент – серо и безнадежно. Взор упал на корень, торчащий из-под почвы. Люциус подошел к нему и с размаху пнул ногой, с удовлетворением заметив, что сбил верхний слой носком ботинка. Он опять ударил. Фрида бы за такое голову отвернула. С ее-то любовью к Травологии. Но на данный момент эта идея не остановила. Напротив, он принялся пинать корень с новой силой, отчаянно сохраняя надежду, что глупому и равнодушному дереву так же больно, как и ему на данный момент.
Если бы дерево имело возможность сказать, то Люциус очень многое бы определил. О том, что за счастье необходимо бороться и за возможность выбирать – также, время от времени заплатив за это собственной судьбой. И что смерть – это не всегда поражение. Иногда это приз, тогда как жизнь – наказание памятью и одиночеством.