Заниматься волшебством в двадцатьпервом веке было, мягко сообщить, необычно. Нет, дети само собой разумеется подвержены подобным увлечениям – насмотревшись фильмов, они делают себе чудесные палочки, придумывают новые заклинания либо дома пробуют зажечь свечу взором. Но с возрастом это проходит, люди становятся важнее, да и физику все худо-бедно определят, а посему перестают верить в чудеса и волшебство. Исходя из этого большая часть людей, определив что взрослый человек занимается волшебством и лишь волшебством, вероятнее повесят на него неудачника и незримую табличку чудака. Что, пожалуй, и логично, потому что ничем это не заканчивается. Иллюзии не строятся, вечная юность не приходит, файерболы не летают, кроме того очевидный телекинез…и тот не работает! Так стоит ли удивляться, что волшебство у нас не в почете, вот ifon либо машинку пошустрее – это другое дело. К этому стремятся, на это копят. Так и живет отечественный мир, развиваясь технически, оставляя волшебство чудакам и безумным, каковые без всякого успеха занимаются постижением тайных скрытых сил и энергий. Таким человеком и был Рисс. Уже немолодой, израсходовавший жизнь на волшебство, он не имел возможности похвастаться ни особенными свойствами, ни какими-то достижениями. Университет он кинул на втором курсе, потыкался в различные профессии, а в итоге все собственный время дал изучению «тайных знаний». Ничего тайного само собой разумеется не было, тысячи веб-форумов и страничек предлагали описания ритуалов на любой случай, лишь вот что-то ливень не призывался, а свинец не торопился стать золотом. Никто не осознавал, откуда он находит средства на свои опыты и жизнь, поскольку ни чем иным он не занимался. Не смотря на то, что ходили слухи, что он подрабатывал дворником в собственном дворе, да довольно много ли получишь таким макаром в маленьком городе, затерянным где-то на большом растоянии от европейской части России. Соседи ворчали на него, действительно, скорее по привычке, нежели по настоящему предлогу, уже давно Рисс не завывал по ночам, не бегал по двору в ритуальном костюме и не заливал подъезд реактивами. Все это осталось в прошлом, сейчас деятельность его была негромка и спокойна и заключалась по большей степени в сидении на лавочке во дворе с тетрадкой, в которую иногда заносились пометки. В таком ключе он скорее был похожим легко спятившего ученого, нежели на чудодея либо волшебника. Дни его были похожи один на другой, время бежало, и юность его в далеком прошлом уже покинула, а в мире в это же время все мчалось с огромной скоростью, казалось все отечественное окружение стало похоже на громадный самоходный механизм, и ни остановить его, ни хотя бы притормозить не было никакой возможности.
Рисс таскал к себе железяки. Трубки, куски арматуры, железная сетка… Все, что было выброшено жильцами либо с окрестных строек, он приносил к себе, сортировал, обтачивал и гнул, руководствуясь одному ему ведомыми мыслями. Он знал, что когда начнет собирать это все в единую конструкцию, вал недовольства, непонимания и возмущения захлестнет его, исходя из этого нужно было заблаговременно все подготовить, обработать каждую подробность, дабы сборка не растягивалась на годы. В достаточно маленький срок его квартира, и без того неслабо захламленная, начала походить то ли на склад металлолома, то ли на норку сумасшедшего кузнеца. Он раздобыл болгарку и списанный сварочный аппарат, а позже сам обучился всем этим пользоваться. Уборкой Рисс себя не затруднял, исходя из этого сейчас в его одежде и волосах в любой момент возможно былой отыскать железные стружки, мелкие кусочки и пыль образива. Мир не подмечал его мелкого сумасшествия, не смотря на то, что он систематично осведомлялся о здоровье самого мира. Листая новостные порталы, газеты и многочисленные обсуждения, Рисс с тревогой и болью следил за событиями, происходящими сейчас. Для него все это было затянувшейся на десятилетия заболеванием, человечество стало больным органом, привносящим собственную хворь во все окружающее, заставляя его то метаться, то замирать бессильно, как человек на протяжении большой температуры. Мир лихорадило, и шесть с лишним миллиардов рук толкали его, разгоняли и ускорялись сами, не ведая ни конечной цели, ни кроме того смысла этого перемещения.
Все изготовление были закончены к осени: любой кусок будущей конструкции был пригнан к нужному размеру и подписан, нужные элементы были приобретены, отысканы либо похищены, кроме того подходящих людей удалость отыскать. С последним ему особенно повезло, возраст давал знать о себе, да и спортсменом он ни при каких обстоятельствах не был, соответственно отловить молодого крепкого парня и девушку было совсем непросто. Молодого человека он увидел рано утром, в то время, когда вышел во двор убирать остатки опавших листьев, тот очевидно совершил очень насыщенную ночь и сейчас, пошатываясь и спотыкаясь, брел к себе, по всей видимости решив сократить путь через данный двор. Сейчас он дремал на хирургическом столике, а рядом на таком же столике лежала женщина. С ней все вышло еще легче, телефонный разговор и капюшон сыграли с ней нехорошую шутку, она до последнего момента ничего не подмечала около себя, а сейчас спит на чердаке рядом с распределительным щитком. Раньше бы он на такое ни при каких обстоятельствах не решился, похитить людей, усыпить их и держать в собственном же доме, все это через чур страшно, но сейчас ему было уже все равно. Он был полностью сосредоточен на собственной работе, и она, слава всевышним, двигалась к завершению. Рисс уже наметил дату и расчистил площадку на крыше. Он оставил идею проведения мероприятия во дворе, через чур велик был риск, что ему помешают, к тому же ему казалось верным, сделать это хоть чуточку ближе к небу. Он осознавал, что все это незаконно, что его отыщут, будут делать выводы, но не опасался, в силу того, что уже совершенно верно знал, что не переживет подготавливающегося действия. Все расчеты показывали на это, другой трактовки быть не имело возможности. Самым обидным было бы отсутствие результата, все-таки сил на это было положено много, не смотря на то, что, возможно, любой волшебник в отечественном мире привык к тому, что ничего в следствии не происходит. День назад он вынудил светиться кристаллы кварца, он обожал камни и в юности довольно часто приносил к себе камешек, показавшийся ему прекрасным, значительно чаще это был кварц в силу собственной доступности – его возможно было отыскать фактически в любой куче щебня. Позднее он сделал из них декоративные светильники, каковые понатыкал на стены. Светиться они конечно не могли, поскольку в них не было никаких лампочек, легко кварц, приклеенный на древесное основание. День назад они засветились, повинуясь только жесту его. Это было чудесным образом, настоящим волшебством, десяток-второй лет назад он побежал бы говорить немногочисленным привычным, снял бы на камеру, выложил бы в интернет и вынудил бы мир признать существование волшебства. А сейчас.. он только порадовался возможности действующий при лучшем освещении и удобству пользования. Нужный инструмент либо подробность сейчас сами подлетали к нему, выбираясь из самых дальних углов, но и это его не трогало, он был загружён в Дело.
В утро назначенного дня он рано закончил работу, благо листья уже давно все облетели, а снег еще не успел выпасть. Само собой разумеется, учитывая события, возможно было по большому счету не трудиться сейчас, но это показалось ему неправильным, разве должно его Дело отразиться на жизни остальных людей? По окончании завершения всех хозяйственных забот он разрешил себе опять лечь и подремать. Было непривычно тихо и уютно нежиться в кровати, имея возможность никуда не торопиться. По окончании обеда он пробежался по компьютеру, стирая все собственные записи, картинки, уничтожая все запомненные пароли и логины от разных интернет ресурсов, тетрадка с записями отправилась в мусор. Рисс не оставлял последних сообщений, не прощался с форумчанами, последней записки данный мир также не дождется, в итоге он просто делает собственный дело и не сооружает из этого катастрофу. Ближе к вечеру, в то время, когда начало смеркаться, он поднялся на чердак, открыл проход на крышу, проверил площадку и начал работату. Для начала он смонтировал два маленьких стола с проушинами по бокам, на каковые были бережно перетащены дремлющие юноша с девушкой, необходимо подчеркнуть, дремали они совсем не по собственной воле, данный состав либо, как это именуют английские ученые, компаунд, он создал сам. Возможно, фармацевты дорого бы отдали за подобное лекарство от бессонницы либо безвредный наркоз, но, безвредность подтверждалась только опробованиями на себе, вторых добровольцев не было. Собственных «гостей» он надежно зафиксировал на столах при помощи канатов, Рисс не спешил, контролируя каждое воздействие по паре раз, ему не необходимы неточности из-за невнимательности, через чур много сил ушло на подготовку. По окончании того как тела были надежно закреплены, он капнул обоим в рот по капле второй смеси, которая должна была их разбудить. В кляпах не было необходимости, по окончании столь последнего лекарства и долгого «сна» сухость во рту будет неимоверная, так что вероятнее они кроме того шептать не смогут. Потом в течение нескольких часов он был весьма занят. Было нужно огородить внизу подходы к стенке дома и поставить предупредительные символы о работах на крыше. Ничто так не успокаивает людей, как ленточки волчатника и принятые меры «безопасности», каждые действия наряду с этим начинают смотреться законными и согласованными. После этого он таскал и собирал много железных подробностей, каковые неторопливо воплощались в задуманную им конструкцию. Все было закончено где-то примерно в три ночи. Парни уже давно пришли в себя, но не могли пошевелиться либо сообщить что-то, да и сил у них оставалось не так много, дабы дергаться. Завершив последние штрихи, он спустился к себе в квартиру, шепетильно вымылся и устроился на кухне. Хорошо было выпить чаю и перекусить. Последней заварки его любимого чая хватило ровно на чайник, что без сомнений было весьма символично. К слову о чае, именно на разные сорта этого напитка уходила большинство его маленького дохода. А любимейшим являлся тёмный чай с зверобоем и апельсиновыми корочками, согревающий и комфортный. Чаепитие затянулось до начала пятого утра, но он не привязывался к фазам луны, к полуночи либо восходу солнца, все это оставалось шарлатанам, а в настоящем деле время проведения действия не имело возможности сыграть весомой роли. Что ж.. все готово, пора было затевать. Он положил собственные документы и все оставшиеся деньги на кухонный стол, выбросил все портящиеся продукты и вынес мусор, квартиру закрывать не стал, не хотя усложнять кому-то жизнь. Все нужное было уже наверху, исходя из этого на крышу он поднимался уже налегке. Сам ритуал проходил четко и тихо, каждое воздействие уже было продумано и выяснено. Рисс следовал той формуле, которую выработал сам, в ней не было ничего заимствованного, ничего чужого, проводимое воздействие не было направлено на какого-либо конкретного человека, на чей-то достаток либо благополучие, он сохранял надежду, что в случае, если все окажется, то его Дело должно затронуть… не имеет значение, на данный момент для него было серьёзным только закончить все верно. Текли 60 секунд, складываясь в часы, и никто не подмечал происходящего на крыше, а в том месте, около необычной железной конструкции, напоминавшей скрученную спиралью башенку, разворачивающуюся кверху, неспешно двигался человек, иногда осторожно оглаживая основание собственного творения либо касаясь его неким предметом, зажатым в левой руке. Сторонний наблюдатель был бы удивлен их нелогичностью и плавностью движений, казалось что Рисс по крыше, время от времени зачем-то касаясь лежащих странной конструкции и тел, и это совсем не было похоже на волшебный ритуал.. К утру резкий порывистый ветер разогнал остатки туч, и проглянуло солнце. На крыше ветхого пятиэтажного дома возвышалась непонятная конструкция, рядом с ней лежали три тела, в двух из которых еще теплилась жизнь. Позднее приехала скорая и милиция, они зафиксировали смерть негромкого сумасшедшего Андрея Прудникова, что сам себя именовал не в противном случае как Риссом. девушка и Парень, ставшие его невольными соучастниками выжили, отделавшись только обезвоживанием, парой и истощением глубоких царапин. И помой-му на этом Дело Рисса и закончилось, не принеся никаких видимых результатов, если не считать неяркого светло синий, практически прозрачного огонька на вершине его башни, огонька, что так никто и не увидел на фоне яркого земной суеты и синего неба. Войны на ближнем востоке, финансовый кризис, задержки и северокорейские ракеты в заработной плате…все это тревожило людей куда больше, нежели спятивший дворник, начитавшийся книжек про волшебство, да сам и убивший себя собственными опытами.
Глава 2. Забытые навыки
Утро рабочего человека в большинстве случаев начинается с будильника, весело возвещающего начало трудового дня. Довольно много было сообщено слов про утро, изрядная часть населения Почвы отстаивает точку зрения, что «утро хорошим не бывает», но Семен с этим не соглашался. Его утро постоянно начиналось рано, и начиналось оно с растяжки и разминки, позже разогретое тело отправлялось в душ и завтракать, так что на работу он приходил уже очень бодрый, трудоспособный и пластичный. Кроме таковой разминки не меньше четырех раз в неделю Семен посещал спортивный зал, где радовал тело и душу тренажерами, мешками и свободными весами. Благодаря сим нехитрым мероприятиям он не только поддерживал здоровье и форму, но и выгодно отличался от большинства остальных представителей офисного планктона. Сам он занимался проектировкой загородных домов – работа занимательная, но в основном ,само собой разумеется, сидячая, «в монитор глядячая». Вот и нынешним осенним утречком Семен проснулся бодрый и с хорошим настроением, которое не смогли сломать ни ужасная питерская погода, ни отсутствие в доме электричества. Последнее в очередной раз поставило для него точку в споре любителей газовых плит с любителями электрических, приготовленная на газу каша очевидно приносила очко несложным углеводородам. Но на этом сюрпризы не закончились. Дойдя пешком до метро, Семен понял, что оно закрыто по обстоятельству.. отсутствия электричества. Это было уже совсем не смешно и вызывало в голове необычные мысли об авариях на ЛАЭС, начале войны с США либо вторжении инопланетян. Связи не было также, не смотря на то, что телефон трудился исправно. Все происходящее было тут же признано Семеном как достаточный предлог отменить сейчас работу, потому что, во-первых, трудиться без электричества и связи фактически нереально, а во-вторых, даже в том случае, если отмести первый пункт, появлялся вопрос, кому по большому счету будут необходимы проекты загородных домов, в случае, если это и правда такая глобальная трагедия. Дома было пусто и негромко, сходу стало заметно, что поздней в осеннюю пору не то что рано темнеет, но кроме того очень и не светает. Неработающий холодильник наводил на тоскливые мысли о портящихся продуктах, о запасах уже готовой еды и магазинах, каковые не так долго осталось ждать закроются по этому же предлогу… По большому счету сознание современного человека, живущего в любой хоть чуть-чуть цивилизованной стране, твердо верило в то, что все непременно исправится, наладится. Что воду тёплую дадут, отопление починят, трамваи разрешат войти либо, вот, электричество вернут. К вечеру на улицах было людно, все пробовали узнать обстановку, слухи расползались, множились и пухли как тесто в духовке. Люди опасались. Люди желали света.
Ближе к ночи по улицам ездили автомобили МЧС, автотранспорт пока не сошел с ума, в громкоговорители они убеждали не паниковать, говорили о подконтрольности, но и не скрывали массовость происходящего. Оказывается, подобные неприятности с электричеством испытывал не только отечественный город, а вся страна. Учитывая схожие слухи из Европы, возможно было высказать предположение, что это коснулось и всей земли. Это было нереально, необъяснимо, но это было. Созывались заседания, планировали рабочей группе ученых, академики рвали бороды, но найти причину и сущность происходящего не могли. Семен не был ученым и не носил бороды, лишь усы, каковые не рвал, а бережно подстригал иногда. Он недолго ломал голову над законами пространства и материи, его мысли текли в значительно более жизненном направлении: что будет с магазинами, фабриками и будет ли еда? Не рванет ли вся эта ядерная и химическая хрень без электронных средств контроля? Не начнется ли хаос в весах, и что ему по большому счету делать? Результатом этих размышлений стала бурная деятельность по сбору нужных вещей. Был откопан походный портфель, нож и небольшой котелок. Так как кое-какие магазины еще трудились Семену удалось приобрести хороший топор «Fiskars»-универсал и кирку. На кой ляд ему кирка он правда не знал, но этот инструмент ему чем-то приглянулся. Портфель был наполнен той непортящейся едой, что удалось дотянуться и снаряжением, палатки, к сожалению, у него не было, но нашелся маленькой тент. На всякий случай была забрана и флешка с резервной копией всего-всего, которая делалась иногда из чисто параноидальных мыслей, а сейчас вот понадобилось. А дальше началось ожидание, возможно, тысячи людей на данный момент сидели и ожидали.. ожидали новостей, изменений, а больше всего загоревшейся лампочки либо заурчавшего холодильника. Автотранспорт еще функционировал, но все скоро осознали, что бензозаправочные станции не трудятся, а того, что имеется в баках, на долгое время не хватит. Через четыре дня началось беспорядки и массовое мародёрство. Целых четыре дня люди выжидали, сохраняя цивилизованный глянец. А позже темнота и холод в зданиях, неизвестность и неработающие магазины за один раз крупнозернистой наждачки перевоплотили все это в труху. У Семена были приятели, которых он бы не желал утратить в этом хаосе, но связаться с ними не было никакой возможности, а бегать по Санкт-Петербургу с плакатом «Я Семен, ищу друзей» было в данной обстановке безтолку. Исходя из этого, в то время, когда показались первые показатели надвигающегося развала, он забрал уже собранный портфель, кирку в руки(топор остался притороченным к портфелю), закрыл за собой квартиру, на всякий случай запрятав дубликат ключей около подъезда в знаемом месте, и отправился… в собственный фехтовальный клуб. Дело в том, что еще в подростковом возрасте ему довелось заниматься неким аналогом исторического фехтования, привязки к конкретной временной эре не было, оружие делалось из текстолита… в общем мечи, копья, щиты, луки.. романтика, пот, тренировки и грязь. По окончании он ушел в работы и сторону института, времени не хватало, и это увлечение осталось где-то на втором слое бытия, а сейчас главный зал и мастерская данной организации были приняты как наилучшая точка сбора. Оставалось сохранять надежду, что остальные думают кроме этого. Добраться удалось без особенных приключений, потому что недалеко от пересечения Тореза и Светлановского не было ничего сверхценного для мародеров, да и правительство города обитало совсем в иных местах. Он получил бронзу, по окончании двух старожилов клуба, каковые жили неподалеку. За следующие трое дней количество пришедших разрослось практически до трех десятков, и люди все приходили. С этого момента все воспринималось как должное, никто не удивлялся тому, как все собрались без предварительных договоренностей, не удивлялись ратникам, уже давно покинувшим тренировки. Мастерская клуба размешалась в подвале школы, которая сейчас не функционировала, а потому полностью стала базой фехтовального сообщества. Ленивого ожидания не было — распределялись снаряжение и припасы, размещались снова пришедшие итд, вбитые за годы тренировок ощущения и дисциплина плеча разрешали без лишней суеты наладить быт и устроить людей. Дальше поднимался вопрос о выработке плана и сборе информации действий. Семен, как заслуженный ветеран, был приглашен на командиров и сбор мастеров, которое произошло спустя всего 11 дней по окончании случившегося События.
Вестей из вторых частей страны не было, да и сам город, казалось, уже распался на пара свободных частей. Все-таки сорок километров это прилично, пешком туда-обратно не находишься. Семен скользил по улочкам недалеко от Чернышевской, его задачей было потолкаться в центре, послушать людей, посмотреть на хлебобулочный и в метро, кстати скользил он в прямом смысле слова, подкравшиеся морозы подкинули льда, легко запорошив снегом. Было непривычно негромко, автомобили не ездили, дороги не были расчищены, а ведь это центральный район города, центр Петербурга, страшно представить, что творится в сёлах страны и мелких городах. По большому счету с автотранспортом было неясно, наподобие как хоть какие-то запасы бензина должны быть, даже в том случае, если допустить, что насосы на бензоколонках не трудятся, остаются бензовозы, с которых возможно сливать горючее, цистерны и.т.д. Но уже пара дней не было видно ни одной едущей автомобили, что очень настораживало. Метро Чернышевская выяснилось закрыто, как и другие станции, но трудился Преображенский Собор, в его окнах возможно было подметить неяркий трепещущий свет, да и тропинка к нему была утоптана и нахожена. Как и ожидалось, в то время, когда около начало творится что-то непонятное, многие сходу потянулись в сторону разных религий. В силу того, что так было несложнее, для них. Семен ни при каких обстоятельствах не отличался склонностью к религиям, сохранив эту отстраненность и в эти смутные времена. А вот хлебозавод порадовал – оказалось, что в том месте не так много было завязано на электрическое управление, и они смогли наладить выпечку хлеба, пускай и в маленьких количествах. Безрадосно лишь, что запасов зерна на долгое время не хватит, а новые подвозить…на лошадях? Семену не нравился город, через чур мрачно и мертво, а ведь еще не было настоящих холодов, как тогда греться будем? Печного отопления практически нигде нет, а рассчитывать на обычную работу центральной отопительной совокупности не приходилось. С этими невеселыми мыслями Семен двинулся назад, путь предстоял неблизкий, а уже темнело. Нужно сообщить, был у него еще один предлог для тревоги – сейчас что-то неладное творилось со здоровьем, то голова заболит быстро, то перед глазами какие-то мушки и цветные пятна, в противном случае в ушах зашумит так, что всю землю отходит на второй план, ни на чем не получается сосредоточиться. И это на данный момент, в то время, когда везде упадок, и томографы не трудятся! Он никому не сказал о собственном недуге, на данный момент нельзя быть не сильный, лишь не на данный момент. Семен ускорил ход, нужно торопиться, Ларри ожидает его к вечеру. Пара слов о нем, в миру его кликали Павлом, а в фехтовальной тусовке все его знали как Ларри, фактически он и руководил организацией «Ратовец», в которой занимался Семен. Большой и худощавый, он мастерски обладал копьём и длинным мечом, да и со щитом бился изрядно. Вот уже шесть лет он возглавлял «Ратовец», отдавая этому все собственный время, нужно признать, достаточно удачно управлял. Семен, которого кстати в клубе кликали Грох, в свое время голосовал именно его кандидатуру, в то время, когда выбирали нового начальника, а сейчас вот торопится к нему с отчетом, как и многие другие ратники, разошедшиеся с поручениями. Под управлением совета, возглавляемого Ларри, они собирали данные, продукты, оружие и инструменты. С последним было тяжелее всего, но они успели победить момент, в то время, когда все ломанулись растаскивать огнестрел, ратники собирали дробящее оружие и холодное. Ножи, мечи, топоры, сувенирные катаны, все шло в дело, кроме этого переделывалось тренировочное оружие, снимались гуманизаторы (особые наконечники и мягкие накладки, для уменьшения травмоопасности на тренировках), оковывались щиты, на текстолитовые мечи делались металлические накладки. В самом совете шли жаркие споры, касательно долговременной возможности, нужно было решить – остаются ли ратники в городе либо же уходят.. куда-то. По поводу конечной цели финала споры также велись достаточно жаркие. Грох придерживался второй точки зрения и предлагал идти в северном направлении, чтобы обосноваться около какого-нибудь колхоза либо фермерского хозяйства.
Загружённый в размышления, Семен все же не терял бдительности, были уже случая, в то время, когда парни просто не возвращались из города, в особенности в случае, если приходилось пересекать пара районов, как ему на данный момент. По большому счету страно, как скоро общество начало раскалываться, казалось бы, какая мелочь – живешь ты в Выборгском районе либо в Приморском.. ан нет, время от времени и это становилось достаточным предлогом для нападения. Из оружия у него с собой был лишь надежный туристический нож, расположенный под курткой на груди. Такое размещение меча разрешало достаточно скоро его извлечь, нож размешался рукоятью вниз и фиксировался ремешком либо резинкой, наряду с этим не завлекая внимания к оружию. Последнее было важно, куда-то имели возможность не разрешить войти с оружием, где-то это имело возможность бы стать обстоятельством стычки. Огнестрельное оружие сейчас было очень распространено, и прыгать с клинком на пистолет.. было бы неразумно. В то время, когда он доходил к мастерской, уже совсем стемнело, в некоторых окнах был виден свет, но в целом нынешние ночи очень сильно отличалась от ночей до События. Школа, в подвале которой была расположена их мастерская, а сейчас основной штаб, была огорожена забором, что сейчас был укреплен и охранялся дежурными. Так что еще на подходе он был окликнут и признан своим. В самом подвале было тепло, совсем рядом размешалась котельная, в которой сейчас трудились ратники, часть направлений было нужно перекрыть, но кое-какие дома и школу получалось отапливать. По пути здороваясь со всеми, Семен прошел сходу в помещение к Ларри, его ожидал тёплый чай и совместный анализ принесенных сведений.
Планета все так же обращалась около Солнца, шли дожди, снега, где-то рождались люди.. Лишь вот многие уже поняли, а остальные чуяли, что жизнь большей части человечества кардинально изменилась. Ужаснее всего, возможно, было астронавтам, каковые сейчас пребывали на орбите. Для них легко в какой-то момент провалилась сквозь землю сообщение, а позже Почва погасла – все те большие города, каковые были так отлично видны на затененной стороне планеты, внезапно погасли и больше не загорелись. Это весьма не легко, обращаться около Почвы, не зная, что в том месте случилось, не имея возможности связаться хоть с кем-нибудь. Мелкой горстке людей, заключенной в маленьком пространстве, оставалось лишь строить предположения одно другого ужаснее и ожидать. Не смотря на то, что ожидание выработки ресурсов жизнеобеспечение станции также не самое приятное занятие, так что возможно было легко загрузиться в модуль, скорректировать орбиту и сохранять надежду на успешную посадку. Но пока они на это так и не решились.
Никто пока не связывал происходящие события с «выходкой» Рисса, про нее в суматохе происходящего, да и светло синий огонек, что загорелся по окончании его ритуала, скоро погас. И было неясно, имел ли он по большому счету к этому отношение. Лишь следователь, приезжавший осматривать место проведения ритуала, да юноша с девушкой, принявшие в нем яркое участие, терзались смутными сомнениями по этому поводу. А Рисс, нужно сообщить, сделал что-то поражающее собственными масштабами, наряду с этим не позвав массовых катаклизмов, на каковые ему и сил бы не хватило. Чтобы понять суть его действий, нужно прояснить кое-какие нюансы существования современной Почвы. Дело в том, что целый отечественный так логично выстроенный мир, многие законы науки, трудятся лишь в том приближении, что некоей лишней энергии, волшебной силы не существует. Не легко назвать это явление на научном языке, поскольку наука его именно и отрицает. Биополе, метасилы, энергия стихий.. все это не отражает сути данного вопроса. Самый родным термином, пожалуй, есть Душа Мира, некая энергетическая структура, которая охватывает все сущее. Так сложилось, что на Земле эти энергетические токи были через чур структурированы, не было свободных вихрей и потоков, каковые имели возможность бы применять люди, все энергопотоки жестко скручены в прочнейшие нити, а попытайтесь из таковой нитки извлечь волосок.. ничего не выйдет. Их размещения и конфигурация были такими стабильными, что их влияние на отечественный мир было постоянным, соответственно, они учитывались в законах естественного описания мира как константы. Рисс всего лишь стал небольшим песком в отлаженном механизме существования Почвы, ему бы не хватило сил как-то глобально поменять эту структуру, все, что он сделал – это подтолкнул один таковой поток в наименее стабильной точке, выделив маленький вихрь свободной энергии. Но благодаря успеху, стечению факторов и точному расчёту данный вихрь не просто рассеялся в пространстве, а привёл к лавинной реакции, заключающуюся в реструкуризации энергетической структуры планеты, что со своей стороны стало причиной трансформации законов отечественного мира. Точно, кроме того сам Рисс не знал, к чему это приведет, он просто решил поменять данный мир и сделал это так, как умел. Нужно признать, что ему это удалось полностью, более того, это изменение стало самым масштабным в истории . Он не знал, приведет это к улучшению мира либо нет, Рисс только сохранял надежду, что Почва уже не будет прошлой.
В мире людям нужно будет вспомнить забытые навыки возделывания почвы, строительства, нужно будет выполнять кучу бытовых повседневных действий без применения привычных устройств, технических ответов. Само собой разумеется, остались знания, какие-то решения, опыт, но изменяющаяся картина мира еще долго не разрешит ученым и техникам выработать новые подходы, выстроить новые теории. Маховик трансформаций еще лишь начинал раскачиваться, превращая привычный нам мир в кипящий котел хаоса и изменений. Это не стало финишем света, но стало финишем эры информации, либо, как ее еще именуют, эры полимеров. Куда дальше шагнет человечество – вопрос открытый. Но все эти глобальные размышления редко приходят в голове отдельным людям, в особенности в такое неспокойное время. Для многих на данный момент остро встал вопрос выживания, людям предстояло сделать многое чтобы хоть как-то наладить жизнь. Несложнее всего было тем, кто и без того жил в отрыве от цивилизации, очень не уповая на ее блага. Для данной прослойки населения фактически ничего не изменилось, возможно стало кроме того легче. Чего само собой разумеется не сообщишь об главной массе людей, привыкших к роскоши и удобствам, завязанным на множество разных гаджетов и бытовую технику, неспособных выживать в условиях дикой природы, в противном случае и вовсе видевшими дикий лес лишь в кино. блеск и Налёт цивилизованного человека весьма скоро слетает, в то время, когда становиться нечего имеется и исчезают органы контроля. Весьма интересно, Рисс бы остановился, если бы совершенно верно знал, что у него окажется, и к чему все это приведет?